«Что я наделал?»

Кендолл сидел в лаборатории за экраном компьютера. Ему не оставалось ничего другого кроме как смотреть на большой жидкокристаллический монитор. На него выводилось в реальном времени изображение, поступающее с видеокамеры, установленной на дереве. Судя по размазанной черно-белой картинке, съемка осуществлялась с использованием матрицы, работающей в условиях недостаточной освещенности. На экране был виден густой лес, увитый лианами, укрытый сверху сплошным пологом листвы. Объектив камеры был направлен на поляну, вымощенную щебнем.

Посреди поляны стояли три высокие клетки. Знаки предупреждали о том, что решетка находится под высоким напряжением, как и ограждение террас жуткого сада Каттера.

«Несомненно, это и есть самый нижний уровень».

Хесс уже видел мельком изолированный участок влажного тропического леса. Но что еще скрывалось внизу?

На мониторе было видно, как Дженну затолкали в среднюю клетку. Судя по тому, как девушка прижимала руки к груди, избегая прикасаться к прутьям, было ясно, что ей также известно об опасности.

Рахей захлопнула дверцу.

– Наша мисс Бек сейчас должна испытывать первые признаки заражения, – заметил Каттер. Он расхаживал за спиной у Кендолла, а за ним неотлучной тенью маячил Матео. – Головная боль, возможно, боль в шее…

– Пожалуйста, не надо! – взмолился Кендолл.

Монитор показал, что Рахей и двое охранников удалились. Все трое с опаской озирались на окружающие джунгли, держа наготове электрошокеры и винтовки. Как только все забрались в кар, маленькая машина развернулась и направилась туда, откуда приехала.

– Зачем ты спустил Дженну вниз? – спросил Кендолл, оборачиваясь к Каттеру. – Почему оставил ее в одиночестве?

– О, она там совсем не одна.

В доказательство его слов что-то большое мелькнуло перед объективом камеры, слишком быстро, чтобы Кендолл успел разглядеть что-либо помимо здоровенных загнутых когтей и косматой шкуры. Однако и этого хватило, чтобы он в ужасе отпрянул от экрана, узнав чудовище.

– Не может быть… – простонал Хесс.

– Этот эксперимент был одним из первых, – пожал плечами Каттер. – Я воспользовался материалами, приведенными в одной из твоих работ. Если не ошибаюсь, она называлась «Повернуть вымирание вспять». Достаточно было взять вид, обитающий в настоящее время во влажных тропических лесах, и с помощью технологий рекомбинации подправить его генетический код, чтобы воскресить его вымершего предка.

Кендолл знал, что теоретически такое возможно. В лабораториях всего мира ученые работали над этим, и в ближайшие несколько лет они должны были добиться результатов. Уже многие исследователи искали пути воскресить мамонта, взяв за основу ДНК современного слона, другие старались получить вымершего странствующего голубя из его близкого родственника, обыкновенного голубя, а третьи работали над тем, чтобы возродить давно исчезнувшего тура, воспользовавшись генетическим материалом современных быков. Эти работы велись в соответствии с различными программами: «Оживление и возрождение», «Воскресение»; а одна программа с красноречивым названием «Лазарь» была посвящена воскрешению вымершей австралийской лягушки, которая вынашивала икру во рту.

«Но то, чего удалось добиться Каттеру…»

– Ты не оставишь девушку там! – воскликнул Кендолл.

– В настоящее время она в относительной безопасности, под защитой подключенной к электричеству решетки. Мы дадим ей еще полчаса, и за это время инфекция превратит ее в более примитивное существо. Тогда ты увидишь, каким станет будущее человечества, когда наш вид избавится от раковой опухоли разума.

Осознав, что Каттер намеревается заставить его смотреть на необратимую перемену, происходящую с Дженной, Кендолл почувствовал, как у него наворачиваются слезы.

– Но в твоих силах это остановить, – продолжал Каттер. – Просто скажи мне, какой КНК-вид содержит генетический ключ, отпирающий твою бронированную вирусную оболочку. Одно только слово… и все это закончится. И дальше всем займусь уже я сам.

Хесс понимал, что, получив последний недостающий кусочек информации, Элвз сможет восстановить весь процесс.

– Не тяни слишком долго, – указал на экран Каттер. – От той заразы, которая поразила мисс Бек, есть лекарство, однако его необходимо ввести в течение часа, иначе последствия для нервной системы станут необратимыми.

– Лекарство есть? – сглотнул подступивший к горлу комок Кендолл.

– А то как же. – Каттер оглянулся на громадный холодильник в противоположном конце лаборатории. – Белок, являющийся зеркальным образом того, что я создал. Он способен восстановить участки головного мозга, поврежденные прионом, но, как я уже сказал, тут есть определенные временны́е ограничения. Точка, откуда для мисс Бек уже не будет возврата.

Однако Кендолла тревожила не только судьба девушки-рейнджера.

– Если я назову тебе этот вид, ты скажешь, как остановить распространение заразы в Калифорнии?

Каттер почесал подбородок, притворяясь, будто ему приходится принимать сложное решение.

– Я человек слова, – наконец сказал он. – Таким было мое первоначальное предложение. Однако оно было сделано до того, как у нас появилась мисс Бек.

– Что ты хочешь сказать?

– Скажи мне то, что я хочу знать, и я предоставлю тебе выбор. Я или научу тебя, как уничтожить кошмар, вырвавшийся из твоей лаборатории… или спасу мисс Бек. Но только что-нибудь одно.

Кендолл сидел, уставившись на монитор. Он понимал, что рано или поздно ему придется сказать Каттеру правду. Со временем ублюдок все равно вырвет ее из него.

Хесс повернулся к Элвзу.

– Тебе понадобится кровь одного из животных, обитающих в Антарктиде, – едва слышно произнес он, признавая свое поражение.

– Какого именно?

– Volitox ignis.

Теперь Каттер задумался уже всерьез.

– Огненного угря… Да, весьма непростая задачка. Мне нужно сделать один звонок, пока еще не слишком поздно. Похоже, я несколько поспешил с осуществлением своих замыслов… Как говорится, «побежал впереди паровоза».

Он повернулся, собираясь уходить.

– Каттер, ты обещал!

– Ну конечно, извини. – Элвз остановился. – Итак, что ты выбираешь? Спасти мисс Бек… или весь мир?

Кендолл снова уставился на экран, на девушку, съежившуюся в клетке. В то же время он мысленно представил пятно смертельной заразы, расплывающееся в горах Калифорнии.

«Дженна, прости меня…»

– Как уничтожить то, что я сотворил? – спросил он, решительно поворачиваясь к Каттеру.

– На самом деле решение проще простого. Неужели ты никогда не задумывался над тем, почему биосфера пещер под Антарктидой так и не вырвалась в окружающий мир? Определенно, в прошлом уже случались выбросы, утечки. Но только в небольших количествах. Подозреваю, для распространения по всему земному шару потребовалось бы что-то более значительное.

Кендолл тщетно старался найти ответ. Что в Антарктиде уникального? Что сдерживает под землей этот таинственный мир? Соленая морская вода, лед, холод? В своей лаборатории он уже экспериментировал со всеми этими параметрами.

– Мы испробовали и низкие температуры, и растворы различных солей, в том числе тяжелых металлов, такие, какие содержатся в воде антарктических морей, – признался он. – Ничто не берет этот вирус.

– Друг мой, это все потому, что ты мыслишь мелко… вот в чем всегда была твоя главная проблема. За деревьями ты не видишь леса. А тут надо мыслить глобально.

Каттер насмешливо поднял бровь.

Кендолл задумался над значением этого слова.

Глобально…

К чему он клонит?

И вдруг до него дошло.

Дженна потерла затылок, следя за тем, чтобы не приближаться к прутьям решетки. Тупая боль в шейном позвонке превратилась в мышечный спазм, посылающий молнии огненной боли во все уголки черепной коробки. Болели даже глаза, отчего приглушенный зеленый полумрак казался ослепительно-ярким.

Женщина понимала, о чем говорят эти симптомы.

Болезнь уже идет полным ходом.

«Я Дженна Бек, дочь Гейл и Чарльза Беков, – как заклинание твердила Дженна, опасаясь того, что с нею будет. – Я живу на углу Д-стрит и авеню Ли-Вайнинг. Мою собаку зовут Никко, я родилась…»

Сквозь нестерпимую головную боль она старалась удержать все то, что определяло ее как личность, постоянно проверяя свою память на предмет появления провалов.

«Но пойму ли я, что со мной происходит?»

Дженна глубоко задышала, впитывая буйный аромат джунглей, стараясь обрести опору, сдержать боль. Повсюду вокруг слышался стук падающих капель воды, шелест крыльев, скрип ветвей, шепот листьев.

Один момент не давал девушке покоя, угнездившись в подсознании.

Здесь было слишком тихо. Дженна не слышала ни пения птиц, ни болтовни обезьян, ни торопливых движений какого-нибудь мелкого испуганного существа, пробирающегося в густой траве.

И тут, как будто кто-то почувствовал ее страх, слева от нее треснула ветка. Взгляд Дженны метнулся в ту сторону, но она успела разглядеть только мелькнувшую тень. Напрягая зрение, женщина попыталась проникнуть сквозь сплошную стену папоротника, окружающую поляну.

Ничего.

Но Дженна еще не забыла сердитый рев, предельную осторожность охранников, сопровождавших ее сюда.

«Я здесь не одна».

«Нужно мыслить глобально».

Не в этом ли с самого начала крылся ответ?

Закрыв глаза, Кендолл представил себе нашу вращающуюся планету, застывшую кору, плавающую на поверхности расплавленного моря, а внутри твердое железное ядро размером в две трети Луны. Конвекционные течения в жидкой мантии, а также кориолисовы силы, вызванные вращением Земли, выступают в роли гигантской динамомашины, порождающей сильное магнитное поле.

– Магнетизм! – воскликнул Хесс. – Вот что удерживает теневую биосферу под Антарктидой!

– А где на нашей планете магнитное поле наиболее сильное?

– На полюсах. – Кендолл мысленно представил силовые линии, выходящие из полюсов и окружающие земной шар. – А самое слабое оно на экваторе.

– А где еще?

Кенделл понял, что ответ как-то связан с местонахождением Адского мыса. Он представил себе этот горячий мир под толщей льда, идеальный инкубатор для необычных форм жизни: сернистые испарения, бурлящая вода.

– Зоны геотермальной активности, – сказал Хесс, поворачиваясь к Элвзу. – В местах вулканической деятельности магнитное поле Земли самое слабое.

– Верно. Расплавленная магма, расположенная под этими зонами, не может сохранять ферримагнитные свойства, что создает местные провалы в магнитном поле Земли, если угодно, островки в море более сильных магнитных течений.

Кендолл представил Адский мыс в виде острова, окруженного мощным магнитным полем Антарктиды. Он по-прежнему не мог поверить в то, что силы этого поля достаточно, чтобы удерживать чужеродную жизнь. Определенно, что-то сделало теневую биосферу особенно чувствительной к магнитным полям, и это «что-то» было обусловлено ее сущностью.

– КНК, – высказал свою догадку вслух Кендолл, выпрямляясь в кресле. – Вся жизнь там основана на генетической спирали, основой которой является не дезоксирибонуклеиновая кислота. Она уникальна, не похожа на всю остальную жизнь. Место глюкозы заняли мышьяк и фосфат железа. – Он посмотрел Каттеру в лицо. – Все дело в железе, ведь так? Вот что делает КНК-жизнь восприимчивой к магнитным полям.

– Я изучал эту структуру с помощью фотоэлектронной спектроскопии и рентгенографии. Наночастицы железа образуют кольца по всей спирали КНК, выступая в роли основы.

– И если подвергнуть спираль воздействию магнитного поля определенной частоты, ее можно разрушить. – Кендолл с надеждой посмотрел на Каттера. – Ты рассчитал силу воздействия?

– Рассчитал… и проверил все на практике. И ничего из ряда вон выходящего тут нет. Твое родное Управление по контролю за продуктами и лекарствами уже проводило опыты по уничтожению с помощью переменных магнитных полей бактерий, вирусов и грибов в воде и пищевых продуктах. Я просто использовал результаты этих работ и определил комбинацию полей, которая лучше всего действует в данном случае.

Хесс мысленно представил, как организм, сотворенный в его лаборатории, съеживается и погибает, оставляя после себя синтетически созданную капсулу, подобно сброшенной змеиной коже.

– Не обладая этим средством, – продолжал Каттер, – я ни за что не выпустил бы твой вирус. Как и ты, я не хочу, чтобы творение твоих рук уничтожило весь мир. Больше того, если бы ты, вместо того чтобы получить ответ на этот вопрос, предпочел спасти мисс Бек, я бы все равно открыл тебе правду. Я ведь не могу допустить, чтобы мир умер прежде, чем я смогу его спасти, правда?

Кендолл перевел взгляд на монитор. Ощутив укол разочарования, он сделал над собой усилие, подавив его. Опасность по-прежнему оставалась слишком серьезной.

– Значит, ты дашь мне возможность сообщить властям Калифорнии о магнитном лекарстве?

– В свое время.

– Что ты хочешь сказать?

– Насколько я слышал, твои блистательные коллеги собираются взорвать в горах ядерную бомбу. Страшная глупость. Как нам обоим известно, толку от этого будет немного: напротив, твой организм распространится на еще большую территорию, а вся местность на десятилетия окажется заражена радиацией. Но человеку такое очень нравится – сначала уничтожить и лишь затем подумать. Вот почему как биологический вид мы обречены.

– Но ты ведь сказал, что не хочешь, чтобы мой организм уничтожил мир?

– Не хочу. Как только ты предложишь решение, вся эта грязь будет расчищена, просто потребуется чуть больше времени. А пока все будут заняты, я без помех займусь своим делом.

– Ну, а радиоактивное заражение? Вред живой среде?

– Земле уже приходилось заживлять подобные раны, нанесенные человеком, и сейчас она также справится. – Картер вздохнул. – К тому же мне на руку то, что всеобщее внимание будет приковано к другому месту. А тем временем Судный день незаметно подкрадется сзади.

«Ты имеешь в виду творение своих собственных рук».

– А теперь прошу меня извинить, я должен сделать звонок. Позаботиться о том, чтобы получить образец крови Volitox’a, пока еще не слишком поздно.

– Слишком поздно?

Каттер ответил не сразу.

– Вы слишком долго скрывали этот подземный мир, Кендолл, не давая ему полностью раскрыть свой потенциал.

Хессу показалось, что он познал всю глубину отчаяния и шока.

– Что… что ты замыслил?

– Я собираюсь выпустить эту жестоко прекрасную и чудесно агрессивную биосферу в наш мир. На мой взгляд, ей пришла пора выйти за пределы своего крошечного изолированного островка. Конечно, кто-то погибнет в пути, став жертвой тех самых магнитных потоков, о которых мы говорили, но, как тебе прекрасно известно, природа является величайшим изобретателем. При таких количествах и при таком разнообразии кто-то обязательно выживет и приспособится, привнеся в наш мир выносливость и изменчивость КНК – замечательные качества, чтобы пережить грядущие суровые испытания.

Кендолл пришел в ужас при мысли о том, какой ущерб окружающей среде будет нанесен внезапным появлением столь большого количества чужеродных видов жизни. Целая агрессивная биосфера ворвется в беззащитный мир. Экологические последствия этого будут опустошительными.

– Я собираюсь соединить ваш древний подземный мир с миром современным. И во время этой войны я выпущу отсюда своих питомцев, привнеся в мир новый генетический материал, ускорив эволюционный процесс за счет способности обмениваться генами между различными видами. В результате получится настоящий генетический тигель, законом в котором будет выживание наиболее приспособленных. Перефразируя древнего китайского полководца Сунь Цзы, «внутри такого беспорядка кроется возможность».

Хесс в ужасе побледнел.

– Кендолл, ты можешь примкнуть ко мне. И стать свидетелем преобразований, рождения нового Эдема, свободного от вырождающего воздействия человека.

Тот представил себе порожденный прионом пожар, отбрасывающий человечество в первобытное состояние.

Каттер шагнул к компьютеру, и в его глазах появился блеск возбуждения.

– Взгляни на то, какой будет грядущая война, в ходе которой человечество избавится от разума, этой чумной заразы, и наконец вернется к закону природы.

Хесс понял, о каком законе прямо-таки с религиозным фанатизмом говорил Каттер.

Каттер нажал клавишу.

На экране дверца в клетку Дженны распахнулась.

– Долго еще? – окликнул сержанта Суареса Пейнтер.

– Около тридцати минут, сэр.

«Слишком долго».

Пейнтер нетерпеливо заерзал в кресле. Правое плечо у него горело, и боль еще больше распаляла тревогу. Он остро чувствовал, что время поджимает. Через полтора часа в Калифорнии будет взорвана ядерная бомба.

«А я здесь задницу просиживаю…»

Еще через минуту Суарес крикнул:

– Сэр, подойдите сюда и взгляните вот на это!

Радуясь любой возможности отвлечься, подвигаться, Кроу расстегнул ремень и, пригибаясь, прошел в кабину «валора». Освободившись от ремней, Дрейк последовал за ним.

– В чем дело? – спросил Пейнтер.

Вручив ему бинокль, Суарес указал на виднеющуюся вдалеке плоскую гору. Расстояние до тепуи все еще оставалось слишком большим, чтобы различить какие-либо подробности, но все же Кроу послушно взял бинокль.

Разыскав второй бинокль, Суарес протянул его Дрейку.

Пейнтер навел резкость на отдаленную гору, окутанную по бокам туманом.

– Взгляните на южный склон, – объяснил сержант. – Покачайся из стороны в сторону, – добавил он, обращаясь к летчику.

Пилот заложил вираж, и Пейнтеру пришлось опереться о раненое плечо на переборку, чтобы устоять на ногах. Он напряг зрение, всматриваясь в бинокль.

Сначала он ничего не увидел – только изрезанные ветром и дождями скалы и редкая поросль деревьев на северном склоне. Затем самолет снова качнулся, и на южном склоне на фоне каменного леса что-то ярко блеснуло в лучах солнца.

– Чтобы так сверкать, это что-то должно быть металлическим, – присвистнул Дрейк.

– Я внимательно рассматриваю это место уже минуты две, – сказал Суарес. – По-моему, это ветряной генератор.

Пейнтер прищурился, однако ему по-прежнему не удавалось разглядеть достаточно деталей, чтобы убедиться наверняка. Однако у сержанта были молодые зоркие глаза, и он имел несчетное количество часов налета в качестве воздушного наблюдателя.

Пейнтер поверил ему на слово. А если на этой горе установлены ветряные генераторы, значит, кто-то устроил на вершине лагерь.

И это мог сделать только один человек.

Каттер Элвз.

– Эта «птичка» никак не может лететь быстрее? – спросил Пейнтер.

Новая информация еще больше подхлестнула его нетерпение поскорее оказаться на земле.

– Уже выжимаем все, что только можем, – ответил летчик.

– До места еще двадцать семь минут, – взглянув на часы, сказал Суарес.

Щелкнувший замок дверцы клетки заставил Дженну вынырнуть из облака тумана. Не обращая внимания на заполнившую череп боль, она подняла взгляд. Неумолимая красная лампочка над дверцей сменила свой цвет на зеленый.

Дверца приоткрылась на несколько дюймов.

Женщина продолжала стоять без движения, опасаясь, что это какая-то уловка. Воспользовавшись резиновой подошвой ботинка, она прикоснулась к прутьям решетки. Электрического разряда не последовало, поэтому Дженна распахнула дверцу до конца и вышла из клетки. Под ее ботинками захрустел щебень.

Услышав этот негромкий звук, женщина застыла, чувствуя, как у нее на ноющем от боли затылке волосы поднимаются дыбом. Она изучила дорожку, уходящую в лес, и вспомнила ворота и находящуюся под напряжением ограду, закрывающие доступ на нижний уровень.

«Даже если я туда доберусь, дальше дороги все равно нет».

Дженна оглянулась на клетку. Возможно, безопаснее всего было бы остаться внутри, под надежным запором, однако решетка находилась под напряжением не зря. Это позволяло предположить, что одних стальных прутьев еще недостаточно, чтобы защитить от обитателей здешнего леса.

И все же сталь лучше, чем ничего.

Дженна попятилась назад к клетке – но дверь захлопнулась у нее перед носом. Лампочка снова зажглась красным светом.

«Туда я больше не попаду…»

Она напрягла мозг, стараясь что-нибудь придумать, но мысли ее стали скользкими и больше не могли подолгу сосредоточиться на чем-то одном. Ей хотелось списать рассеянность на боль и страх, но она опасалась, что это состояние является признаком чего-то гораздо более страшного.

– Я Дженна Бек, дочь Гейл и Чарльза Беков, – прошептала девушка, обращаясь к безмолвному лесу. – Я живу на углу Д-стрит и авеню Ли-Вайнинг…

«Стоп! Тут что-то не так».

Дженна представила себе небольшой домик в викторианском стиле с зеленой крышей.

«Вот где я живу…»

Почерпнув силы в этом воспоминании, она продолжала:

– Мою собаку зовут Никко, а родилась я…

С каждым произнесенным шепотом словом Дженна делала еще один шаг через поляну, стараясь держаться подальше от дороги, хотя решение это не было осознанным. Инстинкт приказывал ей спрятаться, уйти с открытого места. Дженна решила положиться на инстинкт. Дойдя до опушки, она шагнула в погруженную в полумрак чащу. Заклинание постепенно перешло во внутренний монолог.

«Мои лучшие друзья – Билл и Хэтти. – Дженна сосредоточилась, отчетливо воскрешая в памяти лицо пожилой индианки. – Хэтти из племени пайютов… она из клана катца… – Девушка застыла на мгновение, стараясь вспомнить это сложное название. – Она из клана катцадика… точно».

Девушка протянула руку, чтобы убрать с дороги лист папоротника, – но она забыла о необычных свойствах местной флоры. Растение отпрянуло от ее прикосновения, сворачиваясь в тугой комок.

За съежившимся папоротником открылось здоровенное животное, всего в нескольких ярдах. Оно стояло на четырех массивных лапах, размером с носорога, но косматое, словно бурый медведь, и с длинным толстым хвостом. Его передние лапы заканчивались зловещими загнутыми когтями, по пяти на каждой. Голова сидела на короткой мускулистой шее. Большие черно-коричневые глаза не отрываясь смотрели на Дженну.

Девушка застыла. Познаний в зоологии ей хватило, чтобы определить, что зверь перед ней относится к семейству ленивцев, медлительных травоядных животных, обитающих на деревьях во влажных тропических лесах Бразилии. Однако этот экземпляр обладал прямо-таки чудовищными размерами своего далекого предка-гиганта. Хотя животное своим видом напоминало доисторические времена, на самом деле этот вид вымер всего десять тысяч лет назад.

«Мегатерий, – вспомнила Дженна. – Гигантский ленивец, живший когда-то на земле».

Она почувствовала, что это существо такое же чужеродное создание, как и всё, что она видела по дороге сюда. В подтверждение ее догадки ленивец оскалился, открывая мощные острые клыки, предназначенные для того, чтобы срывать мясо с костей.

Это животное не было травоядным – это был хищник, рожденный в новом мире.

Взревев, ленивец встал на задние ноги, поднявшись на добрых двенадцать футов. Длинная рука с молниеносной быстротой метнулась вперед, сломав пополам толстую ветку.

Отпрянув назад, Дженна споткнулась.

Джунгли вокруг огласились утробным ревом, который отразился от каменных стен, не позволяя собраться с мыслями.

И все же женщина вспомнила козлиную тушу, сброшенную сверху на дорогу, возможно, в качестве предостережения.

Подчиняясь инстинкту, она подняла взгляд – и вскрикнула, увидев большую тень, упавшую на нее из-под полога леса.