30

Не прошло и часа, как Мара потихоньку проскользнула в здание «Северин» через черный ход, вставив свою карточку в считывающее устройство и помахав охраннику, отдежурившему ночную смену. Она зашла в свободный лифт и нажала кнопку этажа, на котором находился офис Харлана.

Пока лифт шел наверх, Мара постаралась успокоиться. Она вышла из лифта, ступив в просторный вестибюль, отделанный красным деревом, обставленный кожаной мебелью в бежевых тонах, украшенный свежими букетами экзотических цветов и современными, пока недооцененными картинами. Здесь обитали партнеры фирмы, именно сюда, в эту роскошь, стремилась попасть Мара, потратив столько времени, но сейчас ей стало противно от этой выставленной напоказ иссушающей жизнь алчности.

Мара прошла по длинному лабиринту коридоров к угловому офису Харлана. Подойдя к двери, она впервые увидела, что в приемной нет секретаря. Мара собралась с духом и постучала, ожидая услышать гортанное рычание вместо разрешения войти, однако за дверью было тихо.

Харлан, который всегда укорял своих партнеров в недостатке рвения к работе, должен был быть на месте.

Мара снова постучала, и на этот раз услышала удивленный рык.

— А? Кто это?

— Мара Койн, — объявила Мара сквозь закрытую дверь.

Последовала долгая пауза, а затем, к изумлению Мары, ей разрешили войти. Мара открыла дверь и увидела Харлана на обычном месте.

— Простите, что отвлекаю вас… — начала она извиняться, но не успела докончить, как босс ее прервал.

— Мара, именно вас я и хотел видеть.

Мара настолько поразилась, что в ответ выдавила одно только слово, да и то заикаясь:

— П-п-правда?

— Да. У меня для вас отличная новость! — воскликнул он радостно, чего прежде никогда с ним не случалось.

Мара не знала, как отреагировать, но видеть Харлана в добром расположении духа было так необычно, что у нее возник страх.

— Какая? — спросила она, понимая, что его веселость не к добру.

— Я только что разговаривал с моим человеком в «Бизли». Как оказалось, дело о «Куколке» разрешилось само по себе, к полному удовлетворению нашего клиента.

— Что? — изумилась Мара.

Каким образом повернулись события, что «Бизли» остался доволен? Если бы судья вынес решение, то первым о нем узнал бы Харлан, а вовсе не «Бизли». Выходит, речь не идет о том, что «Бизли» выиграл дело по судейскому решению, за что Мара молча возблагодарила небеса. Она никогда бы себе не простила, если бы судья Уир внял ее аргументам и взял за основу дело «Декларк», тем самым лишив всех жертв холокоста возможности вернуть утраченную собственность.

— Да. Вчера вечером «Куколка» была украдена из хранилища «Бизли».

— Украдена? — Мара не поверила своим ушам.

— Да, украдена. — Харлан прикрыл веки и сделал глубокий вдох, пытаясь справиться с раздражением. — Мара, страховка позволит нашему клиенту урегулировать вопрос между сторонами. Предполагаю, что теперешний владелец и Хильда Баум получат каждый свою долю. «Бизли» обсудил это вчера с владельцем, а также с Хильдой Баум. По-видимому, они сумеют достичь дружеского соглашения, чтобы закрыть дело. Клиент не вдавался в подробности, да я и не спрашивал. Достаточно и того, что они в восторге от результата. И от нас.

Мара по-прежнему испытывала смятение.

— «Бизли» все урегулировал с Хильдой Баум вчера вечером?

— Да, вчера. Поздно вечером. Они имеют право вести переговоры без нашего присутствия, если только не привлекают адвокатов со стороны.

Мара попыталась увидеть в этом какой-то смысл, прикидывая, знает ли о случившемся Лилиан. Тем временем Харлан следил за ней, как коршун, ожидая ликования.

— Вам рассказал обо всем н-наш клиент? — запинаясь, промямлила Мара.

— Филипп не вдавался в такие подробности, впрочем, в этом не было особой необходимости. Я и так понимаю, как все сработает.

Сердце Мары застучало в горле. Она боялась спросить, но понимала, что должна.

— Филипп?

— Да, Филипп Робишо. Он мой человек в «Бизли», а заодно и старинный приятель. Вы знакомы?

Время для Мары остановилось. Харлан продолжал говорить, но она не слышала ни слова. Все размышляла о связях Филиппа с ее боссом. Знал ли Харлан правду? Понимал ли он, что нацисты украли «Куколку», а «Бизли» приобрел картину у их приспешника, Курта Штрассера? Сознавал ли Харлан, что Филипп и Майкл совместными усилиями старались скрыть истину? И что участь «Куколки» разделили и другие картины? Нет, она не могла открыть боссу то, что обнаружила. Мара знала, что он не придет ей на помощь. Но она сожалела, что не знает наверняка степень его участия в этом деле.

Откуда-то издалека до нее донеслось:

— Как я уже говорил, Мара, я не был на сто процентов уверен в вашем успехе, но вы сделали ставку и выиграли. К тому же проявили твердость. — Он засмеялся, это был жуткий гогот. — Так что в следующем месяце я поддержу вашу кандидатуру, когда будет решаться вопрос о партнерстве.

Это что — взятка за молчание? По его лицу нельзя было заподозрить, что он хитрит.

Мара поняла, что пора выразить признательность Харлану за подарок и убедить его в своей лояльности и полном неведении. Вопреки ожиданиям, она не прониклась сознанием оказанной ей высокой чести, а лишь выдавила из себя несколько вялых слов благодарности и покинула офис начальника.

Мара направилась в свой кабинет. Было бы очень просто вернуться на свою стезю, забыть обо всем, что она обнаружила. Она могла бы надеть мантию партнера и чувствовать себя вознагражденной и преуспевающей. Вероятно, она переехала бы в квартиру побольше или взяла отпуск. В ее жизни будут и другие мужчины. Мара не сомневалась, что сумеет сыграть в любую игру, куда бы ее ни заманили, и никто никогда не усомнится в ее честности или профессиональном умении. Но что-то все-таки произошло, пока она работала с Лилиан втайне от всех.

Давно подавляемое стремление к справедливости наконец проявило себя, и Мара сознавала, что больше не сможет его игнорировать.

Двери лифта начали закрываться за ее спиной, но их придержала чья-то рука, и они вновь открылись. София. Женщины уставились друг на друга, а когда двери снова начали соединяться, София шагнула в кабину.

Первой нарушила молчание София.

— Как дела? — с искренним интересом спросила она.

Мара перевела взгляд на указатель этажей над дверью: сейчас ей было не до Софии, поэтому, когда она ответила, ее тон прозвучал прохладнее, чем она хотела.

— Бывали и лучше.

София бросила взгляд на панель с цифрами.

— Что-то ты очень рано возвращаешься от Харлана. Я думала, он никого не принимает до девяти, пока не придет Марианна.

— Так и есть. — Мара не видела смысла объяснять то, что случилось в кабинете у босса, легче было сделать вид, что визит не состоялся.

— Только прошу тебя, Мара, не говори, что ты ездила наверх поговорить с боссом в частном порядке о деле «Баум».

— Так и было.

София протянула руку и нажала все кнопки до этажа рядовых сотрудников.

— Мара, что ты творишь? Ты выбрасываешь на помойку годы каторжного труда. Не понимаю, что случилось с твоими приоритетами. Слава богу, что у Харлана не приемные часы. У тебя все еще остается шанс выйти из игры и вернуться к настоящей работе.

— А тебе какое дело, София? — огрызнулась Мара. — Ты совершенно ясно дала понять, что не желаешь иметь ничего общего с этой историей.

Дверь лифта со звоном открылась на пустом этаже, и София прокричала, заглушая шум:

— Мара, мне небезразлична твоя судьба, хотя в одном ты права — я не желаю подвергать риску ни труд, ни время, ни деньги, что я вложила в осуществление своей мечты. А еще я не желаю стоять в стороне и смотреть, как ты вредишь сама себе. Но видимо, я все равно выступаю здесь в роли свидетеля. — Тут у нее вырвался неизбежный вопрос: — Ты собираешься снова подняться к боссу позже и рассказать ему о документах, которые забрала из сейфа?

Мара сделала глубокий вдох. Цели и устремления, о которых говорила София, пока не окончательно потеряли для нее свой лоск. Да и дружба с Софией все еще имела значение. Но ей нужно было отдалиться от подруги, чтобы завершить начатое. А когда все закончится, она верила, что сумеет построить новые отношения.

— Да, я расскажу о документах и обо всем том, что обнаружила с тех пор, как мы с тобой разговаривали в последний раз.

София сложила руки на груди и шагнула к дверям лифта.

— Полагаю, что бы я ни сделала, мне тебя не остановить.

— Совершенно верно.

Двери лифта вновь открылись, и София вышла.

— В таком случае я, пожалуй, тебя оставлю. — Она сделала несколько шагов, но потом обернулась. — Мне по-настоящему жаль, Мара.