ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Мы все еще были в открытых водах, когда я услышал шум. Остров нависал над нами как огромный травянистый холм посреди океана и оттуда доносился мелодичный перестук стальных барабанов, непрерывный рев моторов и множество выкриков. Шум сделался громче, когда мы вошли в бухту, и между нами и городком оставалось еще полмили голубой воды, когда я услышал первый взрыв. Затем еще несколько — один за другим, быстро-быстро. Я слышал крики людей, вой труб и постоянный ритм барабанов. В бухте стояло тридцать-сорок яхт; аккуратно проведя между ними катер, Мартин нашел свободное место у пирса. Я схватил саквояж и выпрыгнул на твердую землю, крикнув Мартину, что тороплюсь кое с кем встретиться. Он кивнул и сказал, что тоже спешит; ему якобы требовалось подойти к Сент-Джону и повидаться с одним человеком по поводу катера.

Я был рад от него отделаться. Такие люди, как Мартин, могут отправиться в Нью-Йорк и быть там «обаяшками», но здесь, в своем собственном мире, он был всего лишь дешевым функционером, причем далеко не самым ярким.

Пока я шел к центру городка, шум постепенно делался оглушительным. Улица буквально содрогалась от рева моторов, и я пробивался вперед, желая увидеть, что все это значит. Когда я добрался до угла, толпа стала такой плотной, что я еле-еле сквозь нее проталкивался. Дальше прямо по центру улицы располагался бар в три с лишним квартала длиной — ряд деревянных киосков, полных рома и виски. В каждом из них лихорадочно трудились несколько барменов, обеспечивая толпу выпивкой. Я остановился у одного из киосков, где висела табличка «Ром — 25 центов». Ром разливали в бумажные стаканчики — кусок льда и отчаянная доза алкоголя в каждом.

Пройдя дальше по улице, я оказался в средоточии толпы. Я продолжал протискиваться, пока не очутился на открытом месте, окруженном тысячами людей. Оказалось, там проходили гонки картов — маленькие моторчики были водружены на деревянные шасси, а управляли нелепыми машинками пьяницы с дикими глазами, которые, бешено вереща, скользили по трассе, проложенной, как мне показалось, по главной площади городка.

Вблизи шум был просто невыносим. Люди толкали меня из стороны в сторону, выпивка лилась на рубашку, но тут я ничего поделать не мог. Толпа в основном состояла из негров, но то и дело попадались потные белые физиономии американских туристов. Почти все они были в карнавальных шляпах.

По ту сторону площади располагалось большое здание с балконом, откуда отлично видна была гонка. Я решил туда пойти. Хотя здание было всего в сотне ярдов, мне потребовалось тридцать минут, чтобы пробиться к нему сквозь толпу, — к тому времени, как я сел на балконе, я совсем выдохся и вымок от пота.

Бумажный стаканчик выбили у меня из рук где-то внизу, так что я зашел в бар. За пятьдесят центов я получил порцию изрядно разбавленного рома, зато он был в бокале, с нормальными кубиками льда, и я приобрел уверенность, что смогу спокойно его выпить. Так я оказался в «Гранд-Отеле», древнем сероватом строении с белыми колоннами, вентиляторами под потолками и балконом по всему фасаду.

Я понятия не имел, как мне найти Йемона. Мы договорились встретиться в полдень у полицейского участка, однако я уже опоздал на час с лишним, а полицейский участок был закрыт. По идее я мог увидеть его с балкона, и посему решил оставаться здесь, пока его не засеку, а уж тогда попытаться как-то привлечь его внимание. Тем временем я мог пить, отдыхать и размышлять над смыслом этого столпотворения.

Гонки картов уже закончились, и толпа обратилась за увеселением к оркестру. Появился еще оркестр, а затем еще и еще в разных углах площади — за каждым тянулась цепочка танцоров. Четыре шумовых оркестра, играющие один и тот же дикий мотив, сошлись в центре площади. Гам стоял просто невероятный — люди пели, топали и вопили. Я видел тщетно пытавшихся выбраться оттуда туристов — толпа несла их с собой. Соединившись, оркестры направились по главной улице. Позади них шла толпа по тридцать человек в ряд. Толпа эта перегораживала мостовую и оба тротуара, пока все, кто туда попал, распевали, ритмично дергались и продвигались вперед.

Я уже довольно долго сидел на балконе, когда у перил передо мной встал какой-то мужчина. Я кивнул в знак приветствия, и он улыбнулся.

— Моя фамилия Форд, — представился мужчина, подавая мне руку. — Я здесь живу. А вы на карнавал приехали?

— Надо полагать, — отозвался я.

Мужчина снова глянул за перила и покачал головой.

— Отчаянная заваруха, — с серьезным видом заметил он. — Будьте осторожны — здесь никогда не знаешь, что может случиться.

Я кивнул.

— А вы мне случайно про другие отели не скажете? А то бармен говорит, этот уже битком.

Форд рассмеялся.

— Не-а, не выйдет. Ни одной пустой комнаты на острове.

— Вот черт, — подосадовал я.

— Зачем так беспокоиться? — сказал он. — Спите на пляже. Многие так поступают — там куда лучше большинства отелей.

— А где? — спросил я. — Разве рядом с городом есть пляжи?

— Конечно, — ответил Форд. — Но все они будут переполнены. Вам лучше расположиться на Линдберг-Бич, у аэропорта. Там чудесно.

Я пожал плечами.

— Что ж, придется так и сделать.

Он рассмеялся.

— Удачи. — Тут Форд сунул руку в карман рубашки. — Если будет время, заходите пообедать. На самом деле, совсем не дорого. — Он снова рассмеялся и помахал на прощание. Я посмотрел на карточку; это оказалась реклама отеля под названием «Замок пирата» — Оуэн Форд, собственник.

— Спасибо, — пробормотал я, швыряя карточку за перила. Меня так и подмывало отправиться в «Замок пирата» и на славу там подкрепиться, а потом вручить хозяину карточку, где будет написано: «Всемирный конгресс журналистов-неплательщиков — Пол Кемп, собственник».

Кто-то похлопал меня по плечу. Это оказался Йемон — с дикими глазами и двумя бутылками рома в руках.

— Я так и думал, что ты тут будешь, — сказал он с ухмылкой. — Мы весь день проверяли полицейский участок — а потом я понял, что любой профессиональный журналист станет искать самую высокую и безопасную точку в городе. — Он плюхнулся в плетеное кресло, — Ну, что в этом «Гранд-Отеле» хорошего, кроме балкона?

Я развел руками.

— Тут мило, но особенно не устраивайся. Все места проданы — как и в остальных отелях. — Тут я огляделся. — А где Шено?

— Я оставил ее внизу, в сувенирном магазине, — ответил Йемои. — Она скоро поднимется. Здесь лед можно найти?

— Наверное, — отозвался я. — Я тут уже пропустил бокал.

— Боже упаси, — сказал Йемон. — Не бери здесь ром. Я нашел место, где он идет по семьдесят пять центов за галлон. На самом деле все, что нам нужно, это лед.

— Отлично, — сказал я. — Иди попроси.

Только он собрался в бар, появилась Шено.

— Сюда, — позвал он, и она подошла к перилам. Йемон ушел в бар, а Шено уселась.

Откинувшись на спинку кресла, она застонала.

— О Господи! — воскликнула она. — Мы весь день танцевали. Я чуть не умерла.

Шено была просто счастлива. И выглядела прелестней, чем когда-либо раньше. На ней были сандалии, юбка и белая блузка без рукавов, однако перемена заключалась в лице — цветущем, румяном и влажном от пота. Распущенные волосы свободно лежали на ее плечах и спине, а глаза блестели от возбуждения. Сейчас в Шено было что-то особенно сексуальное. Ее маленькое ладное тело, все еще со вкусом завернутое в шотландку и белый шелк, казалось, вот-вот взорвется энергией.

Йемон вернулся с тремя бокалами льда, проклиная бармена, который запросил с него по тридцать центов за каждый. Затем он поставил их на пол и наполнил ромом.

— Вот ублюдки, — пробормотал он. — Они на этом льду целое состояние сколотят — смотрите, как эта дрянь тает.

Шено рассмеялась и шутливо пнула его под зад.

— Брось ты эти дурацкие жалобы, — сказала она. — Все веселье испортишь.

— Отстань, — отозвался он.

Шено улыбнулась и потянула еще рома.

— Если отпустишь себя с поводка, тебе понравится.

Йемон закончил разливать выпивку и встал.

— Кончай кормить меня этой бредятиной, — проворчал он. — Мне не нужна толпа, чтобы развлечься.

Шено, казалось, его не слышала.

— Совсем скверно, — сказала она. — Фриц не может развлечься, потому что никак себя с поводка не отпустит. — Она взглянула на меня. — Согласен?

— Отвяжись, бога ради, — отмахнулся я. — Я пришел сюда выпить.

Шено захихикала и подняла бокал.

— Точно! — воскликнула она. — Мы пришли сюда выпить! Просто сорваться с поводка и славно провести время!

Йемон нахмурился и повернулся к нам спиной, опираясь о перила и глядя на площадь. А площадь теперь уже почти опустела, хотя откуда-то дальше по улице слышались барабаны и рев толпы.

Шено допила ром и встала.

— Идем, — сказал она. — Мне хочется танцевать.

Йемон устало покачал головой.

— Не знаю, смогу ли еще это выдерживать.

Она потянула его за рукав.

— Идем, тебе обязательно полегчает. И ты тоже, Пол. — Другой рукой она ухватила меня за рубашку.

— Почему бы и нет? — сказал я. — Можно попробовать.

Йемон выпрямился и протянул руку к бокалам.

— Погодите минутку, — сказал он. — Без рома ничего не получится — добуду еще немного льда.

Мы подождали его на верхней площадке лестницы, что спускалась на улицу. Шено повернулась ко мне с улыбкой до ушей.

— Придется поспать на пляже, — сообщила она. — Фриц тебе уже сказал?

— Нет, — ответил я. — Но я сам все выяснил. И узнал про один пляж, который очень рекомендуют.

Шено схватила мою ладонь и крепко ее сжала.

— Вот и славно. Ужасно хочется на пляже поспать.

Я кивнул, видя, как Йемон подходит с бокалами. Видеть Шено в таком диком состоянии было одно удовольствие — но из-за этого же я и нервничал. Я вспоминал тот последний раз, когда видел ее пьяной, и перспектива, что опять может случиться нечто подобное, особенно в таком месте, казалась не очень радостной.

Потягивая ром, мы спустились по лестнице. Затем догнали толпу. Шено ухватила кого-то за пояс в длинной цепочке танцоров, а Йемон пристроился за ней. Я сунул бутылку рома в карман брюк и пристроился за Йемоном. Считанные мгновения спустя мы уже оказались запечатаны в цепочку теми, кто пристроился позади. Я почувствовал руки у себя на поясе и услышал визгливые вопли:

— Стойте! Прекратите!

Оглянувшись через плечо, я увидел белого мужчину, который порядком смахивал на торговца подержанными автомобилями. Затем толпа заструилась влево, и я увидел, как мужчина спотыкается и падает. Танцоры начали его топтать, ни на секунду не сбиваясь с ритма.

Оркестры продолжали кружить по городу, а толпа все росла. Я совсем взмок от пота и вот-вот готов был рухнуть от непрерывного танца, но просто не видел оттуда выхода. Взглянув влево, я заметил Йемона. Хмуро улыбаясь, он выделывал дерганый танец с шарканьем и притопами, который увлекал нас все дальше и дальше. Шено заливалась радостным смехом и крутила бедрами под непрерывный барабанный бой.

Наконец мои ноги начали угрожающе подгибаться. Я попытался привлечь внимание Йемона, но шум был просто оглушающим. В отчаянии я бросился прямо через цепочку, грубо расталкивая танцоров, и схватил Йемона за руку.

— Абзац! — заорал я. — Мне больше не выдержать.

Йемон кивнул и указал на боковую улочку в нескольких сотнях ярдов впереди. Затем он схватил за руку Шено и начал проталкиваться к боковой линии. Я рассеянно улюлюкал, пока мы пробивались сквозь толпу.

Отделавшись от толпы, мы просто постояли на тротуаре, пропуская ее мимо, а затем двинулись в сторону ресторана, который утром видел Йемон.

— На вид он, по крайней мере, ничего, — сказал он. — Надеюсь, еще и дешевый.

Заведение называлось «У Оливера» — временная пристройка с тростниковой крышей на верху бетонного здания с деревянными щитами на окнах. Мы с трудом поднялись по лестнице и нашли пустой столик. Заведение было переполнено, и я еле-еле протиснулся к бару. Сингапурские слинги шли по пятьдесят центов, но ровно столько же стоило просто там посидеть.

От нашего столика открывался славный вид на береговую линию. Она была забита всевозможными судами — элегантными катерами и жалкими аборигенскими шлюпами, полными бананов, пришвартованными бок о бок с изящными восьмиметровыми корпусами гоночных яхт, что прибыли из Ньюпорта и с Бермуд. За бакенами в канале стояло еще несколько больших моторных яхт, которые, как утверждалось, были игорными. Солнце медленно опускалось за холм по ту сторону бухты, и в зданиях у пристани начали загораться огни. Откуда-то из другой части городка по-прежнему слышалось, как по улицам ползет бешеный ритм танца.

Появился официант в яхтенной кепочке с рекламой «Олд Спайс». Мы все заказали себе по тарелке с морепродуктами.

— И три бокала льда, — добавил Йемон. — Прямо сейчас, если не трудно.

Официант кивнул и исчез. После десятиминутного ожидания Йемон прошел к бару и взял там три бокала льда. Мы разлили ром под столиком и поставили бутылку на пол.

— На самом деле нам нужна галлонная кружка, — сказал Йемон.

— И какой-нибудь мешочек для льда.

— Зачем нам кружка? — поинтересовался я.

— Для того семидесятипятицентового рома, — ответил он.

— Черт с ним, — махнул я рукой. — От него наверняка никакого толку. — Я кивнул в сторону бутылки под столиком. — Этот достаточно дешевый. Хорошего рома дешевле доллара за бутылку все равно не купить.

Йемон покачал головой.

— Паршиво с богатыми журналистами путешествовать — сорят долларами направо и налево.

Я рассмеялся.

— Между прочим, теперь не я один на Сандерсона работаю, — заметил я. — Большие деньги лежат за углом — просто никогда не теряй веры.

— Лежат, да не для меня, — отозвался Йемон. — Предполагается, я пишу статью про этот карнавал — контакты с туристическим бюро и все такое, — Он развел руками. — И ни черта не выходит. Не могу я шастать по округе и откапывать всякие факты, пока все остальные пьяны.

— Никто не пьян, — возразила Шено. — Мы просто отрываемся.

Йемон нехотя рассмеялся.

— Это верно — мы пускаемся во все тяжкие, поднимаем настоящую бучу. Почему бы тебе не отписать славное письмецо выпускникам Смитсовского колледжа и не объяснить им, где они упустили свой шанс?

Шено рассмеялась.

— Фриц ревнует меня к моему происхождению. У меня столько всего, против чего восставать.

— Ерунда, — возразил Йемон. — Тебе просто не с чем против чего-то восставать.

Тут подошел официант с едой, и мы прекратили разговоры. Когда мы наелись, уже стемнело, и Шено не терпелось вернуться обратно на улицы. Я же не спешил. Теперь, когда толпа поредела, это местечко казалось довольно мирным, однако хаос был так близко, что мы в любое время могли к нему присоединиться.

Наконец Шено вытащила нас на улицу, но танец уже сошел на нет. Мы побродили по городку, остановились у винного магазина, чтобы купить еще две бутылки рома, а затем вернулись к «Гранд-Отелю» посмотреть, что там происходит.

На другом конце балкона шла вечеринка. Большинство ее участников, похоже, были не туристами, а экспатриантами — по крайней мере, выглядели они так, будто постоянно жили на Сент-Томасе или еще где-нибудь на Карибах. Все они были очень загорелые. Некоторые носили бороды, однако большинство были аккуратно выбриты. Бородатые щеголяли в шортах и спортивных рубашках с короткими рукавами. Остальные облачились в полотняные костюмы и кожаные ботинки, сверкавшие в слабом свете балконных канделябров.

Мы присоединились к вечеринке и сели за столик. Я уже опьянел настолько, что меня ничуть не заботило, примут нас или выбросят. Однако компания разошлась через считанные минуты после нашего прибытия. Никто нам ничего не сказал, и я почувствовал себя немного по-дурацки, когда мы остались на балконе в одиночестве. Мы немного посидели, потом опять побрели на улицу. За несколько кварталов было слышно, как разогревается оркестр. Скоро улицы вновь оказались битком набиты людьми — все липли друг к другу и выплясывали странный танец, которому мы не так давно научились.

Несколько часов мы потакали прихотям Шено, надеясь, что она устанет от танца, но в конце концов Йемону пришлось силой вытащить ее из толпы. Она дулась, пока мы не оказались в клубе, полном пьяных американцев. Оркестр в стиле калипсо вовсю барабанил, а зал был полон танцоров. К этому времени я уже совсем опьянел. Рухнув на стул, я беспомощно наблюдал, как Йемон и Шено пытаются танцевать. Затем ко мне подошел вышибала и сказал, что я должен заведению пятнадцать долларов за вход, и я, чем спорить, дал ему деньги.

Йемон вернулся к столику один. Он оставил Шено танцевать с американцем, который сильно смахивал на нациста.

— Ты, мясник вонючий! — заорал я партнеру Шено, грозя ему кулаком. Но он меня не видел, а поскольку музыка страшно грохотала, то и не слышал. Наконец Шено отделалась от него и вернулась к столику.

Йемон повел меня сквозь толпу. Люди визжали и хватали меня, и я понятия не имел, куда меня ведут. Моим единственным желанием было прилечь где-нибудь и заснуть. Когда мы выбрались наружу, я осел в дверном проходе, пока Йемон и Шено спорили о том, что делать дальше.

Йемон хотел отправиться на пляж, но Шено желала еще танцевать.

— Не смей мной помыкать, ты, пуританин чертов! — визжала она. — Я классно отрываюсь, а ты только дуешься!

Быстрым ударом в голову Йемон сшиб ее на землю, и я слышал, как она стонет где-то у моих ног, пока он громогласно подзывал такси. Я помог ему запихнуть Шено на заднее сиденье, и мы объяснили шоферу, что нам нужно на Линдберг-Бич. Водила ухмыльнулся и поехал. Меня подмывало потянуться к переднему сиденью и дать ему хороший подзатыльник. Этот гад думает, мы ее изнасиловать решили, размышлял я. Думает, мы подобрали ее на улице, а теперь везем на пляж, чтобы оттрахать по-собачьи. И по этому поводу ублюдок ухмыляется — криминальный дегенерат без всяких моральных принципов.

Линдберг-Бич находился через дорогу от аэропорта. Его окружала высокая циклоническая ограда, но водила подвез нас к тому месту, где через нее можно было перебраться при помощи дерева. Шено отказалась прикладывать какие-либо усилия, так что мы просто затолкали ее наверх и сбросили на песок. Затем мы нашли на пляже славное местечко, окруженное деревьями. Луны не было, но в нескольких ярдах впереди я слышал плеск прибоя. Свернув из своей вельветовой куртки подобие подушки, я упал на песок и мгновенно заснул.

На следующее утро меня разбудило солнце. Со стоном я сел. Одежда была полна песка. В десяти футах слева от меня на своих шмотках спали Йемон и Шено. Оба были совершенно голые, и Шено одной рукой обнимала Йемона за шею. Я уставился на девушку, думая, что никто не сможет меня обвинить, если я потеряю рассудок и наброшусь на нее, сперва вырубив Йемона ударом по затылку.

Поначалу я решил было прикрыть их плащом, но затем испугался, что они проснутся, когда я над ними нависну. Этого мне совершенно не хотелось, а посему я решил пойти искупаться и разбудить их криком из воды.

Разоблачившись, я попытался вытрясти из одежды песок, а затем голый забрел в воду. Вода была прохладной, и я перекатывался в ней как дельфин, стараясь получше очиститься. Затем я поплыл к деревянному плоту примерно в сотне ярдов оттуда. Йемон и Шено все еще спали. На другом конце пляжа располагалось длинное белое строение, смахивавшее на танцевальный зал. На песок перед ним было вытащено каноэ с выносными уключинами, а под ближайшими деревьями виднелись столы и стулья под тростниковыми зонтиками. Было уже около девяти, но в округе никого не наблюдалось. Я лежал там долго, мучительно стараясь ни о чем не думать.