Сюзанна повернула «порше» круто вправо. Девятьсот одиннадцатый спидстер вошел в крутой поворот без заноса. Она еще раньше откинула складной верх из стекловолокна, позволяя полуденному воздуху играть с ее короткими волосами. Она держала машину припаркованной в аэропорту в Рузине, сто двадцать километров от Праги до Юго-Западной Богемии занимали час несложной езды. Машина была подарком от Лоринга, премия, выданная два года назад после особенно удачных приобретений. Цвет мокрого асфальта, черный кожаный салон, плюшевые бархатные коврики. Всего было произведено 150 машин этой модели. На ее торпеде был золотой знак отличия. Draha — «Дорогая малышка» — прозвище, которое Лоринг дал ей в детстве.

Сюзанна Данцер знала, что говорили и писали в прессе об Эрнсте Лоринге. Большинство описывало его как человека сурового и неумолимого, с энергией фанатика и моралью деспота, что было недалеко от истины. Но была и другая его сторона. Та, которую она знала, любила и уважала.

Поместье Лоринга занимало территорию в триста акров в Юго-Западной Чехии, всего в трехстах километрах от немецкой границы. Семья процветала при власти коммунистов, их заводы и горные разработки в Хомутове, Мосте и Теплице были жизненно необходимы для независимости тогдашней Чехословакии. Ей всегда казалось забавным, что принадлежащие семье урановые рудники на севере в Яхимеве, на которых работали политические заключенные, а смертность среди рабочих составляла почти сто процентов, — официально не считались новым правительством причиной гибели людей. И так же не важным для властей было то, что после многих лет кислотных дождей Печальные Горы превратились в жуткие могилы гниющих лесов. Примечательно, что Теплиц, когда-то процветающий курортный город недалеко от польской границы, больше прославился за счет короткой продолжительности жизни его жителей, чем из-за освежающих источников. Она давно заметила, что фотографий региона не было в красивых иллюстрированных книгах и путеводителях, покупавшихся каждый год миллионами туристов в Пражском замке. Северная Чехия портила все впечатление, была напоминанием о весьма неприятных вещах. Но это было место, приносившее прибыль Эрнсту Лорингу, и это было причиной того, почему он жил на юге.

Бархатная революция 1989 года привела к гибели коммунизма. Тремя годами позже Чехия и Словакия расторгли союз, поспешно разделив загаженные территории. Лоринг получил выгоду от обоих событий, быстро заключив соглашение с Гавелом и новым правительством Чешской Республики, которое он считал достойным, но несколько слабовольным. Сюзанна слышала его высказывания об этих переменах. Продукция его фабрик и литейных заводов пользовалась большим спросом, чем когда-либо. Хоть и разбогатевший при коммунизме, Лоринг был последовательным и истинным капиталистом. Его отец Иосиф и его дед тоже были капиталистами.

Как он всегда говорил? «Всем политическим режимам нужны сталь и уголь». Лоринг поставлял и то и другое, получая взамен защиту, свободу и более чем нескромный процент по инвестициям.

Поместье показалось на горизонте внезапно. Замок Луков. Бывший рыцарский hrad занимал грозный мыс, нависающий над быстрой рекой Орлик. Возведен в бургундско-цистерцианском стиле, первоначальные постройки относятся к пятнадцатому веку, но здание в целом закончено не раньше середины семнадцатого. Тройные зубцы окаймляли стены башен. Бойницы усеивали бастионы, покрытые виноградниками. Глиняная черепица крыши отливала оранжевым светом под полуденным солнцем.

Пожар опустошил весь комплекс зданий во время Второй мировой войны; нацисты конфисковали его под местную штаб-квартиру, и союзники в конце концов разбомбили его. Но Иосиф Лоринг забрал владения обратно, заключив союз с русскими, которые освободили этот район по пути в Берлин. После войны старший Лоринг воскресил свою промышленную империю и расширил ее, в конечном счете завещав все Эрнсту, своему единственному выжившему ребенку, этот шаг был полностью одобрен правительством.

«Промышленники всегда были в цене», — часто повторял ее хозяин.

Сюзанна переключилась на третью передачу, мотор заурчал, а потом заехала колесами на сухой тротуар. Она свернула на узкую дорогу — черная лента асфальта была окружена густым лесом — и снизила скорость у главных ворот замка. Дорога, которая раньше была приспособлена для движения карет и удержания завоевателей, теперь была расширена и вымощена, чтобы принимать автомобили.

Лоринг, одетый по-домашнему, в рабочих перчатках, стоял во дворе, очевидно направляясь в сад, к своим весенним цветам. Он был высоким и угловатым, с удивительной осанкой и крепким сложением для человека, разменявшего восьмой десяток. За последние десять лет Сюзанна могла видеть, как его шелковистые светлые пепельные волосы поблекли до абсолютно седого цвета и такая же седая щетина покрывала его морщинистые лицо и шею. Садоводство всегда было его страстью. Теплицы вокруг замка были наполнены экзотическими растениями со всего света.

— Добрый день, моя дорогая, — сказал Лоринг по-чешски.

Она припарковалась и вышла из «порше», захватив с пассажирского сиденья сумку.

Лоринг стряхнул грязь с перчаток и подошел ближе.

— Надеюсь, охота была хорошая?

Женщина достала маленькую картонную коробку. Таможенники ни в Лондоне, ни в Праге не заинтересовались безделушками, когда она объяснила, что купила их в сувенирном магазине Вестминстерского аббатства меньше чем за тридцать фунтов. Она даже могла показать чек, так как заехала в этот самый магазин по дороге в аэропорт и купила дешевую репродукцию, которую выкинула в аэропорту.

Лоринг сбросил перчатки и открыл крышку, изучая табакерку в наступающих сумерках.

— Прекрасно, — прошептал он. — Она идеальна.

Сюзанна еще раз залезла в сумку и достала книгу.

— Что это? — спросил он.

— Сюрприз.

Лоринг вернул сокровище обратно в коробку, затем в высшей степени осторожно взял том, открыл обложку, изумленно глядя на тиснение.

— Draha, ты удивляешь меня. Какой замечательный бонус!

— Я сразу ее узнала и подумала, что вам бы понравилось.

— Мы, конечно, сможем продать или обменять ее. Герр Граймел обожает такие вещи, а мне бы очень хотелось получить картину, которой он владеет.

— Я знала, что вы будете рады.

— Это привлечет внимание Кристиана, а? Это не скрыть на нашем следующем собрании.

— И внимание Франца Фелльнера.

Он покачал головой:

— Уже нет. Я думаю, что теперь там будет Моника. Она, похоже, перенимает дела. Медленно, но верно.

— Надменная сука.

— Верно. Но она вовсе не дура. Я обстоятельно поговорил с ней недавно. Немного нетерпелива. Похоже, унаследовала характер отца, если не его мозги. Но кто знает? Она молода — может быть, научится. Я уверен, Франц научит ее.

— А что с моим благодетелем? Посещают ли вас подобные мысли об отставке?

Лоринг усмехнулся:

— А чем я буду заниматься?

Она показала на цветущие клумбы:

— Возможно, садом?

— Вряд ли. То, чем мы занимаемся, вызывает столько положительных эмоций… Я — как ребенок, который открывает подарки на Рождество.

Старик бережно взял сокровища и повел ее внутрь своей мастерской, которая занимала первый этаж здания, выходящий во двор.

— Мне звонили из Санкт-Петербурга, — сказал он Сюзанне. — Кристиан опять был в архиве в понедельник. Изучал записи о Комиссии. Фелльнер явно не сдается.

— Нашел что-нибудь?

— Трудно сказать. Этот идиот служащий должен был проверить коробки, но я в этом сомневаюсь. Он сказал, что это займет годы. Он, похоже, больше заинтересован в получении денег, чем в работе. Но он заметил, что Кнолль обнаружил упоминание о Петре Борисове.

Она оценила всю значимость этого момента.

— Я не понимаю этой мании Франца, — сказал Лоринг. — Так много вещей ждут, чтобы их нашли. — «Мадонна с Младенцем» Беллини,пропавшая после войны. Какая бы это была находка! Часть алтарной росписи «Поклонение агнцу» Ван Эйка.Двенадцать старых мастеров, украденных из музея Треве в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году. И работы импрессионистов, украденные во Флоренции. Не сохранилось даже фотографий, необходимых, чтобы идентифицировать картины. Любой бы с радостью приобрел хотя бы даже одну из них.

— Но Янтарная комната возглавляет список вожделений любого коллекционера, — сказала Сюзанна.

— Совершенно верно, и это, кажется, становится проблемой.

— Вы думаете, Кристиан попытается найти Борисова?

— Без сомнения. Борисов и Макаров — единственные следователи, оставшиеся в живых. Кнолль не нашел Макарова пять лет назад. Он, вероятно, надеется, что Борисов знает о том, где находится Макаров. Фелльнеру очень бы хотелось, чтобы Янтарная комната стала главным призом, который предъявит Моника на своем первом собрании. У меня нет сомнений в том, что Франц отправит Кнолля в Америку, чтобы по крайней мере попытаться найти Борисова.

— А это должно быть нитью с оборванным концом.

— Без сомнения. В буквальном смысле. Но только при реальной необходимости. Будем надеяться, что Борисов до сих пор держит рот на замке. Может, старик уже умер. Ему уже должно быть под девяносто. Отправляйся в Джорджию, но держись в стороне, если тебя не вынудят к действию.

Дрожь охватила ее. Как здорово снова сразиться с Кноллем! Их предыдущая стычка во Франции была весьма увлекательной, а секс в конце — ярким и запоминающимся. Он был достойным противником. Но опасным. Что делало приключение еще более захватывающим.

— Осторожнее с Кристианом, моя дорогая. Не подпускай его слишком близко. Тебе, возможно, придется делать неприятные вещи. Оставь его Монике. Они заслуживают друг друга.

Сюзанна нежно поцеловала старика в щеку:

— Не стоит беспокоиться. Ваша draha вас не подведет.