ГЛАВА 23
Грир чувствовал себя вампиром, вышедшим на улицу, залитую ярким солнцем. На нем были темные очки, он поглубже надвинул на лоб бейсболку, но от ослепительно ярких и жарких лучей не было никакого спасения. Над песчаным пляжем повисло марево.
Бармен Зеке был где-то здесь, на одной из волейбольных площадок неподалеку от автомагистрали, тянущейся вдоль тихоокеанского побережья. Когда накануне вечером Грир заглянул в «Голубой рукав», ему сказали, что Зеке взял выходной для подготовки к волейбольному турниру, который должен состояться сегодня, и что якобы спонсирует это мероприятие фирма «Адидас».
Грир, конечно, расстроился. Он очень рассчитывал на Зеке. Надеялся, что тот достанет ему дури. Его бы устроило что угодно, от перкодана до кокаина, от амфетамина до капсулы кваалюд. Зеке, конечно, тот еще фрукт, но товар у него был отменный, к тому же на него в смысле наркоты всегда можно было положиться.
Грир заказал выпивку и посидел в баре еще немного, даже не глядя на стриптизерш, работавших у шеста. Ему всего лишь хотелось побыть среди людей, в шуме, музыке. Хотелось занять свою голову чем-то еще, чем угодно, лишь бы не вспоминать о том, что он видел в имении аль-Калли. Смешно. Он насмотрелся немало страшных сцен в Ираке — видел парней с отрубленными головами и выползающими наружу кишками, детей с оторванными конечностями, какую-то старуху, которую перерубило надвое выстрелом из гранатомета, но ничего хуже и ужаснее, чем то создание в маленьком частном зоопарке аль-Калли, он не видел. Оно снилось ему ночами, стало навязчивым кошмаром. Кошмаром, который помог кое-что прояснить. Когда он мысленно возвращался к той ночи в Мосуле, вспоминал, как Лопеса и пленного араба Хасана схватила и утащила в темноту какая-то тень, то теперь он знал точно: это было то самое чудовище. Теперь он понял, кто убил его товарища, но легче от этого не становилось. Грир понимал, как близок был к тому, чтобы превратиться в добычу ужасной твари.
Зазвучала другая музыка, снова запел Принс, и Грир развернулся на табурете. Под эту мелодию обычно выходила Джинджер. Она действительно показалась на сцене в пурпурном наряде из пластика и фольги, двигаясь, как это делал Принс в своих старых видеоклипах. Грир сразу понял: костюмчик не продержится на красотке долго.
Он перевел взгляд на столик в дальнем углу и со спины сразу узнал сидевшего за ним Садовского в компании двух других мужчин, тоже показавшихся Гриру знакомыми. Где же он видел их прежде? Он отпил большой глоток из бокала. Ах да, ну конечно, на той встрече по вербовке. То были парни, подавшие анкеты на вступление в ряды «Сыновей свободы». Следовало отдать должное этой организации, подумал Грир, там хорошо знали, как запудрить человеку мозги.
— Повторить? — спросил бармен (не Зеке), и Грир подвинул к нему пустой бокал.
Джинджер медленно расстегивала темно-красную пластиковую брючину — секунду спустя она весело подбросила брючки над головой, а потом зашвырнула их в толпу. Смотрела она прямо на Грира, но ослепительно яркие огни вдоль подиума — еще бы, ведь каждый хотел в подробностях разглядеть, что там происходит, — мешали его увидеть и узнать.
Тем не менее он ощутил острый прилив желания и подумал, а не купить ли еще один интимный танец с Джинджер?
Но хватит ли наличных… последнее время с деньгами у него было туговато… хотя вскоре он рассчитывал поправить свое материальное положение.
После визита во владения аль-Калли он твердо убедился в том, что у него есть материал на араба — вполне реальный и конкретный, а стало быть, ценный. Все эти твари, должно быть, стоят целое состояние, и не только потому, что он выстроил для них такое сооружение, достойное лучшего зоопарка в мире, но и потому, что нигде больше в мире они не существуют, в этом Грир был абсолютно уверен. Получалось, что у этого аль-Калли имеется свой собственный, пусть и небольшой, но парк юрского периода, об этом свидетельствовали меры безопасности, а также тот факт, что этот мерзавец скармливал им людей. Теперь Грир не сомневался: у него есть необходимый для шантажа материал.
Поэтому, сев писать новое, убойной силы послание, он решил придерживаться более жесткой позиции, чем в первый раз. Для начала Грир представился: написал, что он тот самый человек, который с риском для жизни доставил аль-Калли ценное имущество в Ираке, затем пояснил, что «прекрасно осознает» (он особенно гордился этим словосочетанием, оно казалось ему как нельзя более уместным и точным) «редкость и ценность животных», которых аль-Калли держит в своем имении. Конечно, он знал недостаточно, чтобы сразу начать переговоры об условиях сделки: сколько ему нужно, чтобы держать рот на замке; в какой форме лучше передать сумму; где они должны встретиться, чтобы совершить этот обмен денег на молчание. Однако Грир дал понять, что человек он по натуре нетерпеливый, а потому не советует медлить с ответом. «В противном случае он уведомит соответствующие органы власти». Он пока еще не знал, что это за органы власти, каким именно образом будет их «уведомлять», но был твердо уверен: до этого дело не дойдет.
Поскольку Грир не знал официального адреса аль-Калли и не собирался ждать целую неделю, пока эти задницы с почты доставят арабу письмо, он решил поступить проще — поехал туда сам, причем сделал это поздно ночью, с тем расчетом, что у ворот будет дежурить тот же охранник — чернокожий паренек по имени Реджи, который мог запомнить и узнать его.
— Привет, Реджи, — сказал он, притормозив у ворот. — У меня тут пакет для мистера аль-Калли.
— Вы сегодня не на дежурстве? — спросил охранник, заметив, что Грир приехал не в патрульной машине и не в униформе охранного агентства «Серебряный медведь».
— Сегодня нет, — ответил Грир и протянул запечатанный конверт. — Просто хотел убедиться, что послание точно попадет к мистеру аль-Калли. Прямо в руки.
Вместе с конвертом он передал Реджи пятидесятидолларовую банкноту, так чтобы тот сразу ее нащупал. Реджи на секунду смутился, внимательно осмотрел банкноту. Потом сунул ее в нагрудный карман рубашки и кивнул:
— Конечно, само собой. Сам передам мистеру аль-Калли лично в руки. В следующий раз, когда он будет выезжать из ворот.
— Ты уж постарайся, — сказал Грир и отъехал.
И вот до сих пор от мистера аль-Калли нет ответа. Но он утешал себя мыслью о том, что для передачи послания потребуется время плюс еще время на то, чтобы осмыслить его содержание, принять нужное решение и все такое прочее. Хотя одно Грир знал наверняка — аль-Калли нельзя доверять ни в чем. Дело может принять самый скверный оборот: черт, да он сам был свидетелем, что произошло с тем несчастным арабом, но Грир хотел выйти из воды сухим и богатым, и самое главное — живым и здоровым. Так что нужно быть начеку и сохранять терпение, разум и самообладание. Это была еще одна причина, по которой ему сейчас так нужен товар Зеке.
Бармен был на пляже, барахтался в песке после пропущенного удара. Его напарник казался накачанным стероидами. На обоих были ярко-желтые шорты и солнцезащитные очки.
Неужели стоит так убиваться из-за того, что не удалось перекинуть мяч через сетку? Хотя игра, конечно, популярная, многие его солдаты устраивали волейбольные площадки на базе в Ираке. Но Грир всегда считал эту игру легкомысленной, дурацкие желтые шорты это только подтверждали.
Стряхнув песок с мяча, Зеке посмотрел в сторону парковки и увидел Грира, тот стоял возле ограждения. Зеке кивнул в знак того, что увидел его, в ответ Грир поднес палец к козырьку бейсболки. Когда игра закончилась и все перестали обниматься и целоваться (еще одно доказательство, что пляжный волейбол — дело несерьезное), Зеке подбежал к бетонным ступеням, ведущим к автостоянке.
— Привет, хорошо, что ты здесь, — заметил он на бегу, ударяя мяч о каждую ступеньку.
— О чем это ты, мать твою?
— Последовал моему совету, вышел погреться на солнышке.
Грир в темных очках, бейсболке и рубашке с длинными рукавами иронично заметил:
— Ага, прямо-таки купаюсь в этом твоем гребаном солнышке.
Зеке подошел к белому автомобилю. Открыл багажник, закинул туда мяч.
— Что-то последнее время в «Рукаве» тебя не видно.
— Был там. Вчера.
— Вот как? А я отпросился.
— Знаю. Иначе бы с чего вдруг я приперся сюда, как думаешь?
Зеке натянул через голову чистую майку и спросил:
— Чего изволите?
— А что у тебя есть?
Грир перечислил несколько интересующих его наименований. Зеке кивнул и полез в багажник. Вытащил оттуда сумку «Адидас», настороженно огляделся по сторонам убедиться, что поблизости никого, затем дернул молнию.
— О'кей. Что тут у нас?..
У него оказалось немного перкодана, оксиконтина, несколько таблеток димедрола.
— Обычно я с собой много не вожу, — пояснил Зеке. — Все остальное в клубе.
— Ничего, и это сойдет, — сказал Грир.
Достал бумажный пакет, отобрал то, что ему нужно, потом протянул деньги.
— У нас через пару часов еще один матч. Хочешь посмотреть?
— Надо сгонять в одно место, а потом, может, вернусь, — ответил Грир.
Он направился к своему «мустангу», в ярком дневном свете было видно, что во многих местах зеленая краска облупилась, и сел за руль. На переднем сиденье валялась банка пива, еще не успевшая сильно нагреться; он сунул в рот пригоршню только что приобретенных таблеток и запил пивом. Дул легкий бриз; Грир откинулся на спинку сиденья и какое-то время смотрел на синее небо, зелено-голубой океан, желтый песок, над которым дрожал воздух, и коричневатую полоску смога вдалеке. За спиной слышался неумолчный шум движения по скоростной автомагистрали тихоокеанского побережья. «А здесь не так уж плохо», — подумал он. Вполне можно приезжать за дурью именно сюда. Куда как спокойнее, чем в «Голубом рукаве».
Черт, зачем ему понадобилось вновь вспоминать об этой дыре? Он до сих пор жалел о том, что совершил там прошлой ночью.
Дал повод Садовскому и его людям презирать себя. После номера Джинджер Грир перебрался за столик к Садовскому, Берту и двум их новых друзьям. Должно быть, совсем плохо с головой стало. Сидели они в самом дальнем углу, и Грир придвинул свой стул и сел прежде, чем Садовский успел его заметить. Стол был заставлен стаканами и бутылками, и еще на нем по непонятной причине лежала крупномасштабная карта Лос-Анджелеса. Садовский вздрогнул от неожиданности, Берт быстро сложил карту, двое парней просто сидели и ждали, что будет дальше.
— Капитан Грир! — воскликнул Садовский. — Откуда это вы заявились?
— От барной стойки.
— А, ну да, — буркнул Садовский. — Берта помнишь?
Берт молча, с каменным выражением лица, взирал на Грира. «Не видать мне членства в братстве „Сыновей свободы“ как своих ушей», — подумал Грир.
— А это Тейт и Флорио.
Грир кивнул.
— Отмечаете вступление в организацию?
— Ну вроде того.
Грир не устоял перед искушением.
— А эта карта зачем? Ищите, где лучше построить новое здание клуба?
— Ты правильно понял, — ответил Берт. — Что-нибудь эдакое, с бассейном и джакузи.
Садовский нервно хихикнул, а потом заметил:
— Вот так, друг. Теперь понимаешь, что потерял? Еще пожалеешь, что не вступил в наши ряды.
Тейт и Флорио — два здоровенных парня, на взгляд Грира, простые работяги — опустили глаза и не произносили ни слова. У Грира начало складываться впечатление, что он застукал всю эту честную компанию за разработкой сверхсекретной операции, и от этого у него вдруг возникло желание подразнить их немного.
— Да, устраивать клуб где-нибудь в западных кварталах смысла не имеет, — сказал он. — Сами знаете, там шпиков полно. Ну а юг центра, не мне вам об этом говорить, там же сплошь черные. Так что явно не самое подходящее место. Вам, ребятишки, скорее подойдет западная часть города, ну, может, Беверли-Хиллз, — тут он бросил многозначительный взгляд на Садовского, — или, к примеру, Бель-Эйр.
— Спасибо, конечно, за подсказку, — буркнул Берт и всем корпусом подался вперед, — но почему бы тебе не засунуть свое мнение в задницу, а?
Теперь Тейт и Флорио, сообразив, как складывается ситуация, злобно уставились на Грира. У одного из них — Грир так и не понял, кто из них кто, — был марлевый тампон на руке, чуть ниже предплечья. Он уже собрался было попросить показать свежую татуировку, но тут все дружно повернули головы вправо. Грир сразу понял почему.
— Ну, мальчики, как вам мое выступление? — игриво спросила Джинджер и плюхнулась на колени к Садовскому.
Оба новобранца наперебой начали расхваливать ее, говоря, что она была просто потрясающа, бесподобна, — Грир так и не понял, на кого они хотели произвести впечатление: на танцовщицу или же на Садовского, — а Берт продолжал сверлить Грира злобным взглядом. Дело наверняка кончилось бы плохо, если бы Джинджер в пурпурном бюстгальтере и такого же цвета стрингах вдруг не спросила:
— Эй, Дерек, может, еще раз станцуем?
Грир не согласился бы ни при каких обстоятельствах — кроме того, у него просто не было денег, — однако завелся, конечно. Тут Садовский сказал:
— Нет, малышка. Хочу познакомить тебя с моими новыми друзьями.
Он представил Флорио, это у него была марлевая нашлепка на руке, а затем и Тейта. Оба парня страшно удивились, когда все тот же Садовский предложил им «поразмяться» со своей подружкой. Джинджер взяла Флорио за руку, и тот покорно дал себя увести в Голубой зал.
Грир остался сидеть за столом. Именно явное нежелание Садовского и Берта видеть его здесь побудили Грира не тронуться с места. Берт сидел с улыбочкой на лице, предвещавшей, что скоро надерет ему задницу.
Грир заказал еще одно виски со льдом.
