ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пассажиры борта 1213 задвигались, зашевелились. Люди, просидевшие бок о бок несколько часов в полном молчании, впервые заговорили друг с другом, зная, что скоро неизбежно наступит конец путешествию и они освободятся от болтливого соседа раз и навсегда. Август сокрушался, что начал беседу со своей соседкой: если бы он молчал, не произносил ни слова, ничего бы не случилось. Но это был самообман — никто не в силах остановить надвигающуюся лавину.
Ксандра передала ему ноутбук.
— Приземляемся через час,— заметила она.
Поступили последние три иллюстрации.
— У меня осталось меньше сорока минут,— пробормотал Август и торопливо записал в блокнот названия трех миниатюр.
Семь. Рыцарь в зеленом плаще и с мечом
Восемь. Бык со свитком
Девять. Сотворение мира
— Думаю, лучше начать с чудаковатого рыцаря,— сказал Август и приблизил иллюстрацию под номером 7.— Таких в современных Библиях не увидишь,— пробормотал он себе под нос.
Основой рисунка служила красная заглавная буква «Е», она отчетливо просматривалась в центре. Как и в большинстве других случаев, буква была изогнутой и внутри ее помещалась фигурка: рыцарь в толстых синих доспехах и зеленом плаще. В правой руке он держал длинный меч. Левая рука приподнята, ладонь раскрыта.
— Малосимпатичный субъект,— заметила Ксандра.
— Да нет, впечатление ошибочное,— сказал Август.
Он узнал лицо на иллюстрации — пышные каштановые волосы, пронизывающий взгляд.
— Теперь уберем бороду, оставим усы, и, думаю, ты легко узнаешь этого человека, отца Дракулы. А если точней — Влада Второго Дракула.
— Но плащ у него другой, — заметил а Ксандра. — Он ведь должен быть черно-красный?
— Ты насмотрелась фильмов,— сказал Август.— Влад Третий действительно несколько запутал историю отца. Дракула дословно означает «сын Дракула». До сих пор это словосочетание переводилось неверно, как «сын дьявола». Но Дракул, имя, которым наградили Влада Второго, в переводе с румынского означает «дракон» , а не «дьявол». И это прозвище пожаловали ему, когда он присоединился ко двору императора Сигизмунда.
— Ну а плащ?
— Плащи у драконистов обычно были зеленые, как на рисунке, а не черные, как многие считают,— ответил Август.— Но конечно, на экране черный выглядит гораздо эффектнее.
— Позволь догадаться, откуда ты так много обо всем этом знаешь,— сказала Ксандра.
— Просто продал однажды первое издание романа Брэма Стокера « Дракула ». За двадцать пять тысяч долларов. Роскошная книга в горчичном переплете с красными буквами. Издана «Арчибальд Констебль энд компани» в тысяча восемьсот девяносто седьмом году. Отец купил ее в середине пятидесятых всего за пять сотен или даже меньше. Вот это, я понимаю, сделка! Откуда ему было знать, что через несколько десятилетий начнется весь этот бум вокруг Дракулы. Но мне повезло, и бум состоялся,— добавил Август.— Но самое замечательное в книге то, что в основу сюжета легли реальные исторические события, во многом куда более страшные, нежели досужие вымыслы.
Ксандра непонимающе улыбнулась.
— Вот как? Почему же?
— Во-первых, реальный Дракула, которому молва приписывает жуткие издевательства и пытки над людьми, изначально вовсе не был жестоким, он и сам пережил немало страданий. В одиннадцать лет он попал в заложники к султану, его держали в плену в Турции. И плен закончился только после того, как убили его отца. Когда он вернулся домой, сердце его ожесточилось, и он стал — как бы помягче выразиться? — образцовым садистом.
— Тогда он начал сажать людей на кол и все такое?
— Да, верно. Заняв трон отца, он первым делом решил отомстить своим мучителям туркам. В пасхальное воскресенье он пригласил убийц отца на роскошный пир. Они подумали, что Дракула хочет расширить свои границы, вот и подкупает их. Но они заблуждались.
— Что было дальше?
— Тех, кто постарше, он приказал немедленно посадить на кол.
— Понятно.
— Остальным повезло больше. Их заставили пройти пятьдесят миль, пешком добираться до города Поена– ри. Далеко не всем удалось выжить. А тех, кто выжил, направили на строительство крепости, известной теперь как замок Дракулы.
— Жестоко.
— Жестоко и жутко,— согласился Август.— И эта иллюстрация показывает, что мы имеем дело с человеком коварным и подлым.
Ксандра вновь переключила внимание на рыцаря в зеленом плаще.
— Так значит, здесь изображен отец знаменитого Дракулы в церемониальных одеждах члена ордена дракона. И он отдает кому-то честь?
— Определенно — нет,— ответил Август.— По двум причинам. Во-первых, у него поднята правая рука, а ее в те времена называли «рукой оружия». Во-вторых, если даже это приветствие, что маловероятно, меч должен быть при этом опущен. А здесь мы такого не наблюдаем. Меч поднят высоко, значит, он готов к битве.
— И как прикажешь это понимать?
— Положение левой руки наводит на мысль, что он что-то предлагает. В комбинации с мечом это может означать, что он предлагает что-то для битвы. Или в обмен на битву,— задумчиво протянул Август, размышляя вслух.— Ну, допустим, у ордена дракона имеется какая– то информация, сокровище, и орден готов отдать это в обмен на отказ от войны. Как часто говорил сам Дракул: «Выбирай одно, или меч, или тайну».
— Я выбираю тайну.
— Я тоже. И будем надеяться, что следующие два изображения позволят нам приблизиться к разгадке.
Август защелкал мышкой и вывел на экран следующую иллюстрацию. Бык сидит на нижней перекладине заглавной буквы «L» в руби– ново-розовых и красных тонах, с растительным орнаментом в виде виноградных лоз изумрудного и сапфирового цветов. Сам бык выкрашен в шоколадный, голову украшают два длинных рога, стилизованных под слоновую кость. Самым любопытным элементом рисунка был длинный свиток с выведенным на нем латинским словом «lumen *, который бык попирал левым копытом.
— Бык — символ святого Луки,— сказал Август.
— У каждого из четырех евангелистов был свой символ? — полюбопытствовала Ксандра.
— Да,— ответил Август.— У Матфея это изображение человека, потому что его Евангелие начинается с генеалогии Христа и описания его места в истории человечества. У святого Марка — лев, что подчеркивает царственный статус Иисуса среди верующих. Святой Иоанн представлен орлом, которого мы видели раньше, как символом величественности истории Христа. И наконец, Лука, как мы видим, представлен быком, почти всемирным символом жертвенности.
— Вроде бы в этом быке нет ничего необычного, если не считать его символического значения,— заметила Ксандра.
Август постучал кончиком пальца по экрану.
— Нет, это не так,— покачал он головой.— Один элемент здесь явно неуместен.
— Какой же?
— Причина, по которой создатели Евангелий представлены разными символами — человеком, львом, орлом и быком,— описана в книге Откровений, или Апокалипсисе,— сказал Август.— Позволь мне прочесть отрывок из Библии Гутенберга.
Ксандра передала ему книгу.
Август перелистал страницы, пока не дошел до последней книги Откровений святого Иоанна Богослова. Нашел главу 4 и начал читать по-латыни:
— «Et in conspectu sedis tamquam mare vitreum simile cristallo et in circuiti sedis quattuor animalia plena oculis ante et retro. Et animal primum simile leoni et secundum animal simile vitulo et tertium animal habens f aciem quasi hominis et quartum animal simile aquilae volanti».
Ксандра нетерпеливо постучала носком туфли.
— У тебя осталось двадцать минут.
— Просто удивительно, как легко удалось вспомнить,— пробормотал Август.— В детстве отец заставлял меня заниматься латынью. Он называл эти занятия «уроком воскрешения», потому что… видишь ли…
— Девятнадцать минут.
— А в приблизительном переводе это означает следующее: « И перед троном море, как стекло. А вокруг трона четыре животных многоглазых. И первое животное было подобно льву, второе животное подобно быку, и третье животное имело лик человеческий, и четвертое животное походило на орла».
— Потрясающе. Однако давай вернемся к тому, с чего начали.
— Хорошо. Самое важное заключается в следующем стихе: «И каждое из этих четырех животных имело по шесть крыльев; а внутри они исполнены очей».
— Стало быть, у этих созданий было много глаз.
— Очень много. Но не глаза меня сейчас интересуют. Посмотри на быка из Библии Гутенберга.
Ксандра присмотрелась.
— Ну надо же. У него нет крыльев!
— Нет крыльев,— эхом откликнулся Август.— Без крыльев получается обычный старый бык.
— И это означает?..
— Это означает, что, возможно, на рисунке вовсе не символ святого Луки,— сказал Август.— В книге «Бестиарий» Таона сказано, что бык является предсказателем погоды. Если учесть, какое слово выведено ниже…
— «Люмен»,— подсказала Ксандра.
— «Свет». А это, в свою очередь, означает, что бык видит впереди свет. Вдруг это и есть ответ?
— Ты думаешь, что символ святого может дополнительно что-то означать?
Август пожал плечами.
— Возможно, он говорит о том, что достижение цели, читай разгадка, невозможно без жертвоприношения.
Ксандра откинула голову на подголовник.
— Все мы пожертвовали чем-то.
— Но кое-кто больше других,— заметил Август.
— Ты до сих пор жив и здоров, — напомнила ему Ксандра.
— Ладно,— отмахнулся Август.— Еще посмотрим, что думает об этом Лео Кан.
И с этими словами он вывел на экран монитора последнюю, девятую иллюстрацию, изображение сотворения мира из Книги Бытия. Пожалуй, это была самая необычная и искусная из всех миниатюр.
— Сэр?
Это была стюардесса по имени Дженис.
— Да? — откликнулся Август.
— Вы должны выключить все электронное оборудование.
— Всего минуту!
— Прошу прощения, сэр, но я вынуждена просить вас…
— Пожалуйста! — взмолился Август.— Дайте мне всего одну минуту. Дойдете до конца прохода, потом вернетесь и увидите, что у меня все выключено. Честное слово!
— Но я скоро вернусь,— предупредила Дженис.
— Конечно-конечно!
— Мне проблемы не нужны.
— Я избавлю вас от них, обещаю,— сказал Август.
И Дженис двинулась дальше по проходу.
Август смотрел на иллюстрацию и напряженно старался запомнить все детали — на случай, если Дженис действительно быстро вернется и компьютер придется выключить. Рисунок был поделен на три части: вверху виноградные лозы и птицы, внизу тоже виноградные лозы и птицы и, наконец, основа, заглавная буква «I». Гроздья и листья выписаны весьма искусно, птицы — тоже, и все походят одна на другую. Все, за исключением одной, в нижнем правом углу. Павлин.
— Вот,— сказал он и указал на птицу с ярким оперением.— Он считался символом бессмертия.
— А не гордыни?
— Это позже,— ответил Август.— Павлин — птица древняя, как и мифы, связанные с ней. В старину считалось, что всякий раз павлин, просыпаясь, плачет от ужаса. Потому что во сне ему привиделось, будто он потерял всю свою красоту.
— На мой взгляд, самая настоящая гордыня.
Ксандра взяла из рук Августа блокнот и начала просматривать его записи.
Август же изучал заглавную букву «I», которая высилась, подобно колонне, на электронной копии иллюстрации из Библии Гутенберга. Внутри эта колонна– буква была поделена на четыре сектора. В самом низу — сады Эдема с его неразлучными обитателями, Адамом и Евой; выше — океан, бурлящий жизнью; еще выше раскинулся лес, населенный большими и маленькими зверями. И наконец, в самом верху — мудрый старик, лицо которого озарено внутренним светом.
— Да уж, слишком тут много всего,— пробормотал Август, пытаясь сообразить, с чего лучше начать.
Он выбрал Адама с Евой. Вполне типичные образы, бесстыдно обнаженные мужчина и женщина, еще не познавшие греха. Два пейзажа — океан и лес — тоже выглядят классически. Изображения рыб традиционные. Поначалу звери, обитающие в лесу, дали Августу какую-то надежду, но, присмотревшись, он не заметил в них ничего особенного.
— Почему я ничего не вижу?
— Может, слишком внимательно смотришь? — предположила Ксандра и отложила блокнот.
Август сидел, обхватив голову руками, и всматривался в рисунок до рези в глазах. Всматривался снова и снова. Ничего…
— Я серьезно,— сказала Ксандра.— Тут должно сработать твое подсознание, а не логическое мышление. Ничего не найдешь, если будешь вот так тупо пялиться.
— Пожалуйста, не отвлекай. Я пытаюсь…
Август не договорил. Он погрузился в иллюстрацию с головой. Представил, как бродит по этим лесам, населенным дикими зверями, месит грязь, проваливается во влажную почву, поросшую сорняками и мхом. Вот он постоял рядом с оленем, затем — с быком. Вернулся назад. Олень– самец. Да, все дело в нем, в этом олене. Он торопливо пересчитал ответвления на рогах — их оказалось ровно семь. Весьма символичное число. Оно означало совершенство. Олень-самец был само совершенство…
Август всмотрелся еще пристальнее, весь ушел в рисунок. Олень явно встревожен. Но почему? Август проследил за направлением взгляда животного. Невдалеке резвились и прыгали оленята. Нет, расстояние имеет огромное значение. Потому что между оленем и его потомством есть кто-то еще. Волк…
— «Физиолог»,— сказал Август.
— Прости, не поняла?
— Было такое произведение, «Физиолог», в некотором смысле аналог « Бестиария ». Изучая древние книги, я часто пользовался им как справочником. Это своего рода стандарты древней церковной символики. И там часто упоминался олень.
— Олень?
— Да, олень. Или олень-самец, если угодно. Взрослый половозрелый олень-самец пятилетка, если уж совсем точно. На втором снизу рисунке мы видим такого оленя. Он явно встревожен, потому что между ним и оленятами стоит волк. Разделяет их.
— Природа жестока.
— В книге «Физиолог» упоминается враг оленя. Оба животных враждебны друг другу. И если олень видел своего врага, то отступал к ручью. А если враг замечал оленя, то удалялся к себе в укрытие, высоко в горах, среди скал.
— Ты имеешь в виду волка?
Август улыбнулся. Наконец-то он понял связь. Едва не пропустил.
— Нет,— ответил он.— Врагом самца-оленя был дракон.
Ксандра пожала плечами.
— А волк?
— Волк не является истинным врагом,— ответил Август.— Думается мне, что волк символизирует собой мысль, что зло искусно затаилось, спряталось где-то. Волк, символ ловкости и коварства, это враг и оленя, и дракона.
Подошла Дженис и нахмурилась.
— Я уже все! — воскликнул Август и закрыл ноутбук.
Он изобразил самую обаятельную из улыбок и стал ждать, пока стюардесса отойдет.
— Время вышло, — сказала Ксандра и протянула Августу Библию Гутенберга.— Ты проделал потрясающую работу. Ни один человек на свете не способен так глубоко проникнуть в самую суть миниатюры.
— Рад слышать. Теперь ты можешь приказать своим головорезам оставить мою семью в покое? — спросил Август.
— Как только приземлимся.
— Ну уж нет. Звони прямо сейчас.
— До приземления запрещено пользоваться электронными приборами,— сказала Ксандра.— Так что тебе придется немного подождать.
Август понимал: она права. Он потянулся к блокноту и стал просматривать записи. Нашел названия девяти иллюстраций.
Один. Две белые собаки преследуют лису и зайца
Два. Король с золотым глобусом
Три. Мужчина с раздвоенной бородой и мечом
Четыре. Синий мужчина и лебедь
Пять. Орел со свитком
Шесть. Львиная клетка
Семь. Рыцарь в зеленом плаще и с мечом
Восемь. Бык со свитком
Девять. Сотворение мира
Август удрученно покачал головой.
— Как-то не складывается общая картина…
— Я уже говорила тебе,— заметила Ксандра.— Ты перемудрил. Слишком много думаешь. И не понимаешь, что делать с тем, что видишь.
Август пожал плечами.
— Ты вроде бы говорила, что есть десятый рисунок. Возможно, он выступит связующим звеном. Что он собой представляет?
В этот момент из динамиков раздался голос пилота. Он объявил, что посадка состоится через несколько минут. Извинился за погодные условия, в которых проходил полет, пошутил на тему того, что не в силах управлять природой, но, похоже, никого не рассмешил.
— Десятая иллюстрация? — снова спросил Август.
— После приземления,— ответила Ксандра.
Над головами замигали лампочки, самолет сотрясла дрожь.
