Доходяга Мэддокс видел, что постепенно догоняет Бродбента. Трижды Мэддокс делал остановки и стрелял, но каждый раз оказывался еще слишком далеко и лишь позволял Бродбенту вырваться вперед. Приходилось осторожничать: Бродбент имел при себе какой-то малокалиберный пистолет, хотя с «глоком» его, конечно, не сравнить. Сначала надо разделаться с этим типом, а потом уж вернуться и найти бабу.

Холм становился круче, деревья густели. Бродбент теперь бежал по склону глубокой лощины, по дну которой проходило высохшее русло. Ветеринар шпарил во все лопатки, однако Мэддокс настигал его. Сказывалась служба в армии, регулярные упражнения, бег и йога. Никуда Бродбенту не уйти.

Внезапно Бродбент вильнул влево – конечно, оторваться рассчитывает. Мэддокс срезал по диагонали, выиграв еще большее расстояние. Каких-нибудь пять минут, и валяться Бродбенту на земле с раскроенным черепом. Он все ловчил, стараясь скрыться за деревьями. Мэддокс, не целясь, пальнул на бегу. Склон сделался круче, лощина превратилась в настоящее ущелье. Мэддоксу оставалось преодолеть всего лишь семьдесят – восемьдесят футов. Игра была почти кончена: Бродбенту деваться некуда, он зажат между двумя высокими косогорами. Это то же самое, что попасть в тиски. Вот Бродбент упал, поднялся, и Мэддокс еще сократил расстояние между ними. Пятьдесят футов – и ку-ку.

Бродбент скрылся за развесистыми деревьями. Через минуту Мэддокс их обежал. Вдали замаячили голые камни – там, впереди, тянется пропасть – и слева, и справа глубина ее добрых сто ярдов. Пропасть имеет форму буквы "V", это как раз потому, что через нее проходит высохшее русло. Бродбент попался.

Но нет... Он куда-то исчез.

Мэддокс посветил по сторонам. Нет как нет. Этот чокнутый сукин сын спрыгнул в пропасть. Или вздумал туда спускаться. Мэддокс остановился на краю пропасти, направил луч фонаря вглубь. Он видел практически все извилистое дно, однако Бродбента нигде не было, ни внизу, ни на склонах. Мэддокса охватила ярость. В чем же дело? Неужели Бродбент свернул и побежал наверх? Мэддокс посветил назад, осмотрел косогор, однако никого не обнаружил. Среди деревьев тоже явно никто не бродил. Он вернулся к пропасти, хорошенько осветил ее фонарем, водя им вверх и вниз, поискал на дне тело Бродбента.

Мэддокс поднял фонарь повыше. Футах в пятнадцати от края пропасти росла высокая ель. Послышалось, как хрустнул сучок, и стало заметно легкое движение веток с другой стороны дерева.

Мэддокс немедленно схватил в руки винтовку и прицелился туда, где шевелились ветки. Он сделал один выстрел, другой, третий, паля в движущиеся ветки и хрустящие сучки. Шевеление не прекращалось. Бродбент слезал по другой стороне ствола, прикрываясь ветками. Мэддокс оценил расстояние от пропасти до ели. Да, пятнадцать футов. Чтобы их преодолеть, Бродбенту понадобится хорошенько разогнаться, а для этого – взобраться на какой-нибудь пригорок. И все равно дело страшно опасное. Только тот, кому приходится выбирать между жизнью и смертью, может рискнуть.

Мэддокс пробежал вдоль края пропасти, подыскивая, откуда удобнее будет выстрелить, когда Бродбент отойдет от дерева. Джимсон опустился на колено, прицелился, затаил дыхание и стал ждать.

Бродбент спрыгнул с нижней ветки, и Мэддокс немедленно выстрелил. На долю секунду ему показалось, что он попал, однако этот сволочной ветеринар предвидел выстрел и, оказавшись на земле, сразу сделал перекат, потом вскочил и бросился бежать.

Черт!

Мэддокс рывком закинул винтовку за плечо и огляделся, отыскивая женщину, но она словно испарилась. Джимсон стоял на краю пропасти вне себя от гнева. Им удалось уйти.

Впрочем, еще не совсем удалось. Они спускаются вниз, к Чаме, а идя этим путем хочешь не хочешь придется переходить Высокие Плоскогорья – это миль тридцать далеко не самой легкой дороги. Мэддокс умел идти по следу, поскольку побывал на войне в пустыне, да и Высокие Плоскогорья ему были знакомы. Он найдет беглецов.

Если позволить им уйти, то придется вернуться в тюрягу и мотать срок по полной. Надо либо убить их, либо сдохнуть, пытаясь это сделать.