Глава 15
Рита не стала дожидаться Байрамова: понимая, что репетиция перед премьерой, скорее всего, затянется до глубокой ночи, она отправилась спать в начале первого. Она даже не почувствовала, как Игорь, вернувшись, нырнул под одеяло. Когда девушка проснулась, в ванной шумела вода, а из кухни доносился божественный запах молотых кофейных зерен. В спальню заглянула мать.
– Привет, соня! – улыбнулась она. – Я – в парикмахерскую, потом на маникюр – надо прилично выглядеть вечером! Если у девочек найдется время, может быть, покрашусь, а то седина пробивается… Так что раньше обеда не жди. Игорь с тобой позавтракает, а потом – в театр. Да, звонил Леон Серве, просил перезвонить, как только сможешь. По-моему, он готовит нечто грандиозное в честь премьеры. Пока-пока! – И она унеслась, как маленький торнадо.
Абрек, ночью спавший у Риты в ногах, перебрался на подушку. У него был сытый вид: очевидно, мать покормила его перед уходом. Глубоко вздохнув, Рита сползла с кровати. У нее не было ощущения, что сегодня состоится великое событие, к которому они так долго готовились. Напротив, она чувствовала одно лишь беспокойство. Все, что произошло за это время, не случайно. Значит, может последовать продолжение, и эта мысль не давала ей покоя. Да, они дожили до премьеры, писем с угрозами больше не получали, но что-то подсказывало Рите, что так просто дело не закончится!
Она подошла к двери в ванную и постучала.
– Байрамов, имей совесть!
Дверь распахнулась, и на пороге возник Игорь с полотенцем, обернутым вокруг пояса.
– Привет, сонная муха! – ухмыльнулся он и чмокнул ее в нос. – Спинку потереть?
Господи, ну почему каждый раз, когда она собирается с ним серьезно поговорить, он полуголый и мокрый? Мысли начинают путаться, и она тут же забывает, что хотела сказать!
Пока Рита принимала душ и приводила себя в порядок, Игорь суетился на кухне. Его кулинарные таланты невелики, но поджарить яичницу он вполне в состоянии.
Принятие душа освежило девушку и настроило на решительный лад. Она зашла в кухню, села за стол и сказала:
– Не хочу быть похожей на героиню сериала, но нам надо серьезно поговорить.
Игорь с удивлением воззрился на нее и отложил вилку, которой безуспешно пытался подцепить скользкий кусок яичницы.
– Давно надо было это сделать, – быстро продолжала Рита, боясь, что он прервет ее, и она потеряет нить, – но я боялась. Мы все были на нервах, особенно ты, потом эти убийства, но надо наконец расставить все точки над «i».
– Ладно, вываливай, – согласился Игорь. – Но быстро, потому что я уже опаздываю!
– Ничего, без тебя не начнут! – резко сказала девушка. – Я хочу знать, что в твоей тумбочке делали записки, которые ваял покойный Чернецов? Одну из них полиция обнаружила в бумагах отца, но почему целую пачку я нашла у тебя в квартире?
Лицо Байрамова окаменело. Он поднялся, засунул руки в карманы джинсов и подошел к окну.
– Вот, значит, как, – стоя к ней спиной, медленно произнес он. – Я-то думал, ты мне доверяешь, а ты, оказывается, проводила обыск у меня дома! Доверяй, но проверяй?
– Не время сейчас говорить о доверии, – ответила Рита. – Сегодня премьера, у нас три трупа и угрозы. Надо наконец во всем разобраться!
– Хорошо, – холодно сказал Байрамов, по-прежнему стоя к ней спиной. – Только я мало чем могу тебе помочь. Эту пачку писем прислал мне твой отец.
– Что-о? – переспросила девушка, не веря своим ушам.
– Именно так. У консьержки оставили пакет, в котором лежали эти художества, и все – ни записки, никаких объяснений. На конверте значился мой адрес, а вместо обратного – размашистая подпись твоего отца. Не знаю, что он хотел этим сказать. Может быть, ему надоело, что Чернецов его шантажирует, и он решил переложить ответственность на меня, – это вполне в его духе!
– И ты не поговорил с ним, не спросил, чего он от тебя ждал? – спросила Рита.
– Эй, – Байрамов наконец повернулся к ней, – ты не забыла, что в тот день он вышвырнул меня из труппы? И я же должен был идти к нему?! Кроме того, я получил пакет уже после убийства, когда вернулся из-за города.
Рита насторожилась.
– Как это – из-за города? Ты же провел тот вечер с Жаклин, она так сказала в полиции…
Игорь подошел вплотную, оперся руками о стол и внимательно посмотрел ей в глаза.
– А что еще она могла сказать, чтобы меня вытащить? – спросил он. – Честно говоря, я рассчитывал на тебя, но напрасно. А вот Жаклин долго не раздумывала. Мне требовалось алиби, и она его обеспечила.
– Тогда… где же ты был в тот вечер? – Девушка поняла, что боится услышать ответ, но обратного хода не было.
– Догадайся, – глухо ответил Игорь. – Ты же предпочитаешь во всем разбираться сама, проводить обыски, наводить справки за моей спиной, вот и выясни, где я был и что делал!
С этими словами Байрамов вышел из кухни. Через минуту Рита услышала, как хлопнула входная дверь.
Ну и чего она добилась этим разговором? Только того, что вывела Байрамова из себя! Он решил, что она намеренно шарила в его квартире. Кроме того, оказывается, на самом деле у него нет алиби на время убийства Григория Сергеевича! Что ей теперь думать? Игорь считает, что Рита должна ему верить, так почему же она сомневается? Что все-таки произошло в тот вечер в отцовском кабинете?
Ей необходимо было с кем-то поговорить, но мать унеслась наводить красоту, Варька, наверное, в суде, и ей сейчас не до Риты, а разговаривать с Женькой она побаивалась: все-таки он следователь и может сделать неправильные выводы. Байрамов не сказал ничего определенного, но для сыскаря его слова прозвучали бы равносильно признанию в убийстве Синявского!
Рита поняла, что единственным, с кем можно все обсудить, остается Митя, и она набрала его номер, хоть и сомневалась, что после случившегося он захочет с ней говорить. К ее облегчению, Митя согласился встретиться. Она вошла в помещение мексиканского ресторанчика, расположенного на третьем этаже торгового комплекса «Норд». Несмотря на выходной день, народу было немного: люди обычно подтягиваются часам к трем, а сейчас начало двенадцатого, и все отсыпаются после трудовых будней.
Они заказали кофе, и Рита начала рассказывать. Митя слушал молча. Когда она закончила, он некоторое время молчал. Потом достал сигарету и закурил.
– Я что-то не понимаю, ты подозреваешь Байрамова? – спросил он наконец. – В убийстве Григория Сергеевича?
Девушка не знала что ответить. Она запуталась и совершенно растерялась.
– Знаешь, – сказал Митя, не дождавшись ответа, – не думаю, что отсутствие алиби что-то меняет. Что тогда прикажешь делать с двумя другими убийствами? А с письмами – тоже Байрамов виноват? То есть он намеренно пытался сорвать шоу – свое шоу?! Нет, выкинь из головы, Игорь тут ни при чем. Ну нет у него алиби, и что? У многих из нас его нет на тот вечер, это же не значит, что кто-то из труппы убил твоего отца!
Рита не стала говорить, что Фисуненко считает иначе. Убийца слишком хорошо осведомлен о том, что происходит в театре, а значит, либо является членом труппы, либо вращается в околобалетных кругах.
– Послушай, – продолжал Митя, накрывая ладонью ее руку, лежавшую на столе, – не бери в голову! После премьеры Байрамов остынет, и вы спокойно поговорите. Между вами постоянно что-то происходит, вы то сходитесь, то расходитесь, то ненавидите друг друга, то слетаете с катушек от страсти. Пора наконец определиться, чего вы хотите! Все же, – продолжил он неуверенно после небольшой паузы, – если ты подозреваешь его, то надо разговаривать не со мной. У тебя ведь есть этот приятель, капитан, кажется. С ним и побеседуй. Честное слово, не наше это дело, пусть им занимаются профессионалы!
Разговор с Митей ничуть не успокоил Риту. С одной стороны, он выразил уверенность, что Байрамов не может быть причастен к смерти ее отца, а с другой – посоветовал побеседовать с Фисуненко! Взглянув на часы, девушка решила, что мать, должно быть, еще в салоне. Черт, ведь это и ее день тоже, не только Байрамова или мамин! Что бы там ни было, сегодняшняя премьера – заслуга не только Игоря, но и в первую очередь Григория Сергеевича, ее отца. Значит, надо выбросить из головы неприятные мысли и тоже привести себя в порядок, чтобы не выглядеть на спектакле хуже матери!
Рита решительно сняла трубку и набрала номер своей парикмахерши Ирочки. Выяснилось, что у Ирочки есть два свободных часа. Через десять минут Рита сидела в парикмахерском кресле, а вокруг суетилась парикмахерша, похожая на миниатюрную китайскую статуэтку, с раскосыми карими глазами и черными гладкими волосами.
– Господи, да ты сто лет у меня не была, совсем волосы запустила! – сокрушалась Ирочка. – Ты хоть бальзам-то используешь, который я тебе в последний раз давала?
– Использую, – соврала Рита (она и забыла, куда засунула баночку!). Но она понимала, что вряд ли кого-то обманет: наметанный Ирочкин глаз подмечал любые, даже самые мелкие дефекты в структуре волос.
– Нет, ну вы только послушайте ее! – всплеснула руками девушка. – С такими потрясающими данными выглядеть как клуша… Господи, как бы я хотела иметь такие прекрасные пепельные волосы!
– Да ты что! – удивилась Рита, глядя на сияющую красотой и здоровьем черную гриву парикмахерши. – У тебя такие…
– Да-да, как у тебя! – не дослушав, перебила та. – Только выйти из моего цвета не так-то легко, да и страшно – вдруг превращусь в белую моль? А ты – натуральная пепельная блондинка! Знаешь, сколько приходится возиться, чтобы добиться такого оттенка?
Рита покачала головой. Она никогда не красила волосы, желая поменять свой природный цвет. У матери волосы были точно такие же, только менее густые и длинные, а Рите всегда нравилось, как выглядит Наталья Ильинична. Парикмахерша между тем задумчиво жевала кончик длинной пластмассовой расчески, разглядывая Риту в большом зеркале.
– Слушай, – сказала она наконец, – мы из тебя красавицу сделаем! Раз ты сама не желаешь ухаживать за волосами, это сделаю я. А потом – укладочку, лады? И к Надюше на маникюр!
Глаза у Ирочки горели, как, наверное, не горели даже у гениального Микеланджело в Сикстинской капелле.
– Валяйте, – согласилась Рита и отдалась в умелые руки парикмахерши. Потом маникюрша обработала ее ногти и покрыла их прозрачным лаком телесного цвета.
– И не забывай про бальзам! – крикнула Ирочка, когда Рита уже выходила из зала. – Красота не требует жертв, но ей обязательно нужно время!
Девушка не смогла отказать себе в удовольствии еще разок взглянуть на себя в зеркальной витрине соседнего универмага. Делая вид, что с увлечением рассматривает велосипеды, Рита внимательно и с удовольствием изучала свой новый облик. Обычно она убирала волосы в пучок на затылке, но сейчас, после того как их коснулись руки Ирочки, они струились по плечам упругими локонами, обрамляя овальное лицо с нежной, бледно-розовой кожей. От чудодейственных средств ухода, которые использовала парикмахерша, они стали еще светлее, и Рита призналась себе, что выглядит потрясающе – а ведь она даже не воспользовалась косметикой!
Проблемы и страхи никуда не делись, однако они отступили на второй план. Невозможно все время думать о плохом и ожидать неприятностей, нужно дать психике передохнуть. А потом она снова вернется к своему обычному состоянию нервного напряжения.
Ближе к вечеру позвонила Катерина: она помнила, что сегодня должна состояться отцовская премьера, и поздравила мать и сестру с этим замечательным событием, пообещав позвонить на следующий день, чтобы узнать, как все прошло. Как только Рита повесила трубку, раздался звонок от Варвары. Она извинялась, что не успевает заехать, так как до сих пор сидит в суде, поэтому встретится с подругой прямо в театре. А потом телефон словно прорвало: звонили папины знакомые с поздравлениями, журналисты с просьбой найти время для интервью перед премьерой и поклонники Байрамова, которые каким-то образом раздобыли Ритин домашний номер! Ответив на десяток звонков, Наталья Ильинична решительно выдернула телефонный провод из розетки.
Пора было одеваться. Рита решила, что должна выглядеть скромно, но мило: зря она, что ли, потратила время на салон красоты? Она отыскала среди своих вещей белую прозрачную блузку без рукавов, которая красиво подчеркивала ее длинную шею, и черный пиджак. Долго раздумывала, надеть ей юбку или все-таки брюки, к которым она более привычна, но мать, войдя в комнату, протянула ей свою длинную шифоновую черную юбку, которую сшила в ателье, собираясь на юбилей к подруге, но так и не надела. Так как размер у матери и дочери был одинаковый, юбка села на Ритины бедра как влитая. Девушка вставила в уши жемчужные серьги, привезенные отцом из Японии. В ювелирной лавке он приобрел две крупные жемчужины, и ему предложили сделать серьги там же, по индивидуальному заказу. Рита была уверена, что таких сережек нет больше ни у кого в мире!
Взглянув в зеркало, она осталась довольна, но мать, критически осмотрев ее, покачала головой и исчезла за дверью. Она вернулась через пару минут и защелкнула на шее дочери жемчужное ожерелье, подаренное Григорием Сергеевичем на тридцать пять лет совместной жизни. Рита прекрасно помнила, что ожерелье они покупали вместе с Байрамовым. Отец совершенно забыл о юбилее. Он занимался постановкой нового балета, и ему было не до «мелочей». Хорошо, что Рита догадалась позвонить и спросить, что он собирается подарить Наталье Ильиничне. Григорий Сергеевич растерялся, понимая, что времени не остается: не мог же он прервать репетицию и броситься на поиски подарка для жены. Тогда он наказал Рите подобрать что-нибудь для матери, а она попросила Игоря, зная, что он хорошо умеет выбирать подарки. Они обошли множество магазинов, и девушка давно бы уже что-нибудь купила, но Игорю ничего не нравилось. Случайно они забрели в ювелирный магазинчик на Петроградской стороне, где он и заметил это ожерелье. Оно было удивительное: белые и розовые жемчужины различной величины перемежались в нем. Вещь была дорогая, и у них не оказалось с собой таких денег. Рите пришлось срочно звонить отцу, после чего они с Игорем поехали в театр, получили недостающую сумму и бегом бросились обратно. Ворвавшись в магазин за десять минут до закрытия, они купили-таки украшение. Вечером отец торжественно преподнес Наталье Ильиничне подарок… Кажется, как раз в это время его роман с Сомовой находился в самом разгаре!
Наталья Ильинична облачилась в одно из просторных воздушных платьев, которые ей так шли. Оно было нежно-голубого цвета и подчеркивало синеву ее глаз. Настало время выезжать. Пока мать надевала пальто, Рита, вспомнив о косметичке, вернулась в гостиную. В полутемной комнате на нее со стены смотрел отец. Его большой портрет мать повесила после похорон. В помещение проникал тусклый свет уличных огней, и на мгновение девушке показалось, что она встретилась с ним взглядом. Глупости, это всего лишь портрет, он всегда смотрит в одну точку! Однако на всякий случай она произнесла себе под нос:
– Ты тоже будешь там, папа? Ты ведь ни за что не сможешь такое пропустить!
