Глава 11

По дороге домой Рита пыталась дозвониться Женьке на мобильный, но ей упорно отвечали, что абонент недоступен. Войдя в квартиру, она поняла, что поговорить с Митей наедине не удастся: вешалка в прихожей ломилась от курток и пальто, а из кухни доносились приглушенные мужские голоса.

Раздеваясь, Рита почему-то думала о том, что у русских странная привычка сидеть на кухне. Об этом упоминала и ее «английская» сестра. В Европе не принято заседать там же, где готовится пища – для этого существуют столовые или гостиные, где можно накрыть стол. Однако самой Рите этот обычай вовсе не казался странным, так как она с детства привыкла к тому, что кухня – самое посещаемое помещение в доме, если не считать туалета, и самое популярное.

Рите не хотелось разговаривать с ребятами, но она пересилила себя и прошла на кухню. При ее появлении разговоры разом смолкли.

– О, я не знал, что ты уже дома! – сказал Митя, приподнимаясь и чмокая ее в щеку.

Девушка оглядела присутствующих. Собралась почти вся мужская половина труппы за исключением Байрамова и ребят из кордебалета. На столе выстроились бутылки коньяка, полуторалитровая бутыль водки – и никакой закуски.

– Что ж вы наголо-то квасите? – с укоризной покачала головой Рита. – Холодильник же ломится!

Почувствовав себя неловко, парни засобирались, но Рита остановила их и принялась хлопотать. Она нарезала сыр и колбасу, помыла помидоры, вытащила с лоджии банку соленых грибов и выложила все это на стол. Митя притащил из гостиной стул для Риты, и она уселась вместе со всеми. Гоша разлил водку. Выпили. На несколько минут над столом повисло неловкое молчание.

– Значит, – нарушил тишину Максим, обращаясь к Рите, – ты в курсе?

– Следователь рассказал, что вы с Галкой нашли Чернецова, – пояснил Митя. – Он ведь твой университетский приятель?

Она кивнула.

– Что будем делать? – ни к кому особенно не обращаясь, спросил Гоша. – Похоже, этот засранец решил выполнить угрозу и начал с Ромки! Кто следующий?

Ответ на этот вопрос отсутствовал.

Посидев с ребятами минут двадцать, Рита сослалась на головную боль и пошла в спальню. Никто не удивился – она ведь пережила стресс, обнаружив Романа убитым!

Девушка свернулась калачиком на кровати. А действительно, кто же следующий? Расследование Горенштейна проливало свет лишь на то, кто шантажировал отца, но ничего не говорило о причинах его убийства, как и о причинах гибели Чернецова. Единственный человек, имевший причину убить Романа, мертв. Или, как предположил Владимир Соломонович, Синявский – не единственная жертва шантажа? Но кто же тогда убил Григория Сергеевича?

Рита поежилась. Она панически боялась слова «маньяк». Ей представлялся в этой роли психически ненормальный человек, которого не могут остановить доводы рассудка, а преступления его множатся день ото дня, убеждая в безнаказанности и питая беспричинную жажду крови. Однако круг пострадавших весьма узок, и чем дальше, тем больше Рита приходила к выводу, что действует «свой». Неужели кто-то из ребят, сидящих сейчас на кухне? Но какие причины могут побуждать их совершать столь чудовищные поступки? Все в труппе заинтересованы, чтобы спектакль вышел, чтобы были выплачены деньги, и так далее. А где, собственно говоря, Байрамов? У нее из головы не выходили воспоминания об обнаруженных в его квартире записках – таких же, как найденная в отцовском кабинете. Откуда они у Игоря? Рита очень хотела это узнать, но боялась спросить. Она так и заснула, не придя ни к каким выводам.

А на следующее утро позвонил Женька и попросил подъехать к нему в отдел. Рита впервые увидела рабочее место приятеля. Кабинет, в котором располагался Женька, был небольшой, но в нем, помимо его стола, стояли еще три – по одному у каждой стены. При появлении Риты двое сотрудников, находившихся в помещении, встали и вышли, повинуясь Женькиному кивку.

– Присаживайся, – предложил Фисуненко. – Кофе хочешь?

Рита отказалась, а он налил себе в чашку кипятку и щедро насыпал несколько ложек растворимого «Пеле». Она же с нетерпением ждала, когда наконец он расскажет о первых результатах расследования.

– Вот, значит, как, – сказал Женя, выхлебав одним глотком добрую четверть приготовленного напитка. – Похоже, твой Ромка – тот еще типчик.

– Я знаю, – ответила девушка и положила на стол фотографии и диски, полученные от Горенштейна. Перед тем как прийти сюда, она прослушала записи. На ней отец разговаривал с Чернецовым по телефону. Разговоры короткие, каждый меньше двух минут, но они ясно давали понять, в каких отношениях находились Роман и Григорий Сергеевич.

Женька громко крякнул, взглянув на первую из фотографий, на которой Чернецов был изображен в обнимку с Анечкой. Он быстро просмотрел все снимки.

– Откуда это у тебя? – с любопытством спросил он. – Занялась частным сыском?

– Одна птичка принесла на хвосте, – ответила Рита.

– Не иначе крупная птичка, – усмехнулся Женька, и ей на мгновение показалось, что в его глазах мелькнул хитрый огонек. – Расскажу то, чего твой пернатый друг, наверное, не знает. В квартире Романа Чернецова обнаружено некоторое количество аудиозаписей. Наш покойный друг нашел для себя хороший источник нетрудовых, так сказать, доходов: он постоянно носил с собой диктофон и записывал разговоры с разными людьми, как и те беседы, которые не предназначались для чужих ушей и которые ему удавалось каким-то образом подслушать. Среди дисков много таких, где нет никакой полезной информации, но есть и интересные. Например, последняя ссора твоего отца с Байрамовым. Как это Чернецову удалось ее записать, ведь несмотря на то что почти вся труппа видела окончание скандала, его сути никто не знал?

– А какова она, эта суть? – спросила Рита. – Я могу…

– Нет, не можешь, – резко оборвал ее Женька. – Не обижайся, подруга, но я не имею права разглашать подобную информацию. Более того, она относится к убийству твоего отца, а им занимается другой человек. Так что, сама понимаешь, ты – лицо заинтересованное. Скажу лишь, что если бы я с твоих слов не знал о том, что эти двое постоянно ругались и оскорбляли друг друга, я подумал бы, что Байрамов действительно мог убить Григория Сергеевича. Впрочем, ты ведь и сама в состоянии поинтересоваться у него, из-за чего произошел скандал, верно? Я не собираюсь передавать записи, относящиеся к Игорю, следователю по делу об убийстве твоего отца. Пока. Но рано или поздно мне придется это сделать, и тогда я Байрамову не завидую! Большинство голосов, записанных на чернецовских дисках, нам не удалось идентифицировать. В любом случае, если он и пытался кого-то шантажировать, их кошмар вчера закончился.

– А ты не думаешь, – перебила его Рита, – что Чернецова мог убить кто-то из тех, кого он шантажировал?

– Это – одна из версий, – ответил Женя. – Тем более что в квартире все вверх дном перевернуто – явно что-то искали, возможно, как раз записи. Кроме того, могу сказать, что смерть Чернецова не была легкой. Медэксперт утверждает, что, судя по следам на шее, Романа пытали: убийца несколько раз сдавливал его горло удавкой, а потом отпускал. Можно, конечно, предположить, что он так развлекался, продлевая себе удовольствие, но мы склонны считать, что это был допрос с пристрастием. Не знаю, нашел ли убийца, что искал, но Чернецова он в любом случае убил. Соседка показала, что после ухода девиц нетяжелого поведения она не слышала, чтобы открывалась дверь в квартиру Чернецова, потому что каждый раз, как он входил или выходил оттуда, его дверь замечательной конструкции с грохотом ударялась об ее собственную. Но Романа убили между восемью и девятью утра, а она как раз в это время ходит выгуливать младенца и отсутствует около полутора часов. Теперь о замке. Ты, мать, своим взломом затруднила нам задачу, но эксперты говорят, что замок не поврежден. Значит, либо убийца столь же изобретателен и рукаст, как ты, либо Чернецов сам впустил его в квартиру. Может, он выдумал что-то правдоподобное типа «Вам телеграмма» или «Вы затопили соседей», или, что совсем уж неприятно, Роман был лично знаком с убийцей. Трудно работать с такими, как Чернецов, – у них масса врагов, и среди них хватает желающих убить! Кстати, насчет писем с угрозами в адрес членов труппы – придется выделить вам охрану. Она мало чем поможет в вашей повседневной жизни, но хотя бы на рабочем месте артисты смогут чувствовать себя в безопасности!

Рита обреченно кивнула. В любом случае выбора нет: потрачены слишком большие деньги и сделана слишком широкая реклама, чтобы шоу можно было отменить или перенести. Билеты распроданы еще месяц назад, существует договоренность со всеми основными каналами об освещении события в СМИ, так что единственным выходом оставалось выпустить спектакль, чего бы это ни стоило. А стоил он уже немало: два человека лишились жизни!

– Ты знаешь, я допросил танцовщиков, включая кордебалет, – продолжал между тем Женька. – Естественно, я не стал раскрывать подробности следствия, тем более что среди них может оказаться убийца. Но ты за своим Байрамовым пригляди… Прости, – поправился он, – уже не за своим, но все равно – пригляди. Я, в интересах следствия, не стал говорить ему, что за записи мы нашли у убиенного, но, по-моему, Байрамов винит себя в том, что произошло с Чернецовым. Он сказал, что фактически заставил артистов не прислушиваться к предупреждению неизвестного, сказав, что его нельзя считать серьезной угрозой. Игорь ошибся, и вот один из его людей погиб… Я пока не вполне понимаю, что этому убийце нужно, но у меня есть определенная уверенность в том, что наш парень – не маньяк. Все обставлено в таком духе, но в квартире бардак, в ней совершенно очевидно проводился обыск, а что мог искать маньяк в доме у жертвы? Ты обратила внимание на надпись на зеркале? Убийца писал кровью Чернецова, но на теле обнаружена лишь небольшая ранка, сделанная опасной бритвой, которой брился по утрам Роман. Сам способ убийства, удушение, о чем нам говорит?

– Например, о том, что убийце не нравится вид крови, что он боялся запачкаться…

– Совершенно правильный вывод, – довольно кивнул Женька. – Но маньяки-стрингеры, как правило, не расписываются кровью! Это совсем другой почерк, можешь мне поверить: я в своей жизни сталкивался с разными выродками и могу с уверенностью сказать: наш парень – не маньяк, но косит под такового. Самый главный вопрос – что убийца искал в доме у Чернецова? Ребята сейчас слушают изъятые записи – может, что-нибудь наведет на след?

В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в кабинет вошел молодой парень. На руках у него величественно восседал огромный котяра – тот самый, что жил в доме у Романа: Рита тотчас узнала эти монгольские глаза ярко-голубого цвета.

– Товарищ капитан, – обратился вошедший к Фисуненко, – вы не сказали, что с «хищником» делать! Он жрать просит. Мы ему пробовали дать кое-чего – колбаски там, сыру – не желают барин лопать то, что простые менты кушают!

В этот момент кот, до сих пор спокойно сидевший, начал вырываться. Он буквально вывинтился из рук сотрудника и соскочил на пол. Медленно и вальяжно зверь прошествовал по кабинету, задрав хвост трубой, и подошел к месту, где сидели Рита и Женя. Кот осторожно обнюхал ботинки Фисуненко, потом Ритины сапоги и вдруг без предупреждения резво вскочил ей на колени.

– Надеюсь, у тебя нет аллергии? – осведомился Женька. – Потому что мы только что сделали тебе богатый подарок – комок шерсти неизвестной породы, весом в полцентнера!

Семья Риты никогда не держала домашних животных, поэтому она понятия не имела, как ухаживать за котом. Заметив нерешительность на лице подруги, Женька сказал:

– Да ты не боись, ничего сложного здесь нет! В квартире Чернецова не было кошачьего туалета, значит, кыся привыкла ходить на унитаз. Твое дело – вовремя спускать воду, потому что вряд ли она умеет это делать сама. Кстати, Пискунов, вы определили, это кобель или сука?

– Товарищ капитан, – прыснул парень, – это у собак кобели и суки, а у этих – коты и кошки. Это – кот, к тому же кастрированный. Я бы сам взял, да у меня и так две овчарки, дочка, теща и жена – все в однокомнатной!

– Знаю-знаю про твои жилищные условия, – пробурчал Фисуненко, – ты забыть не даешь! Разговаривал я с начальством, обещали помочь, но такие дела быстро не делаются!

– Да я не поэтому совсем! – оскорбился Пискунов, хитрым глазом кося в сторону Риты. – Скотинку жалко!

«Скотинка» преданно посмотрела в глаза девушке и оглушительно мяукнула.

– Как тебя звать-то? – спросила Рита, неуверенно погладив кота по огромной башке.

– А им все одно, – сказал Пискунов, – «кис-кис» – и все дела, хоть Варфоломеем назовите, хоть Мурзиком. – И он скрылся за дверью, обрадованный, что сбагрил кота.

Спускаясь по лестнице, Рита сжимала животное под мышкой. Поза была для него не самой удобной, потому что задние лапы беспомощно болтались в воздухе, но зверь мужественно переносил дискомфорт, словно понимая своим кошачьим умом, что он временный. «Мурзик» ни разу не попытался выпустить когти или вырваться, боясь нарушить ту, пока еще тоненькую, связь, что установилась между ним и его новой хозяйкой. Припомнив, что неожиданно обретенный «домашний любимец» – привереда, Рита заехала в зоомагазин, где после консультации с продавщицей купила несколько пакетов кошачьей еды различных наименований.

– Попробуйте все, раз не знаете, к чему он привык, – посоветовала молоденькая продавец-консультант. – Сразу помногу не берите, а то пропадет. Возьмите по одной баночке каждого.

Нагруженная котом и пакетом с кошачьими разносолами, Рита завалилась домой. Только переступив порог Митиной квартиры, она вдруг задумалась о том, как он отнесется к новому жильцу. Любит ли Митя животных? Ничего, в крайнем случае можно отнести кота к маме – она непременно обрадуется пушистому соседу.

Вывалив «мурзику» целую банку мясных консервов, Рита испуганно отдернула руку: он набросился на еду с рычанием, заставляющим вспомнить, что предки у котов были самые что ни на есть саблезубые!

Заглянув в холодильник, девушка издала протяжный стон: он оказался девственно чист. Вчерашние гости смели все съестное, и она поняла, что похода в супермаркет не избежать. Когда она вернулась из магазина, Митя оказался дома. Она заметила, что он не слишком доволен видеть кота, развалившегося в кресле и чувствующего себя так уверенно, словно он всегда жил здесь и ощущал себя полновластным хозяином. Митя не выразил недовольства вслух, но этого и не требовалось: Рита обладала достаточной чуткостью, чтобы заметить его отношение к животному. Что ж, завтра они отправятся к маме!

Девушка разогрела купленные в кулинарии перцы и мясо, засунула курицу в холодильник на завтра, нарезала салат и пригласила Митю к столу. Оказалось, что он тоже по пути зашел в магазин и купил сыра, колбасы и вина, так что у них получился вполне приличный ужин.

Рита только опустилась на стул и взяла вилку, как вдруг Митя завопил:

– Погоди, не ешь! – и умчался. Через минуту он вернулся с неизвестно где добытым тяжелым бронзовым канделябром, водрузил его на стол и зажег все восемь свечей. Потом он потушил свет и разлил вино по бокалам.

– По-моему, этому столу не хватает романтики, – объяснил он, глядя на нее своими прозрачными глазами.

Рите всегда казалось, что романтика заключается отнюдь не в том, чтобы зажечь пару свечек и выпить, но не стала спорить, так как Митя исходил из мужских представлений, и разубеждать его не имело смысла. В последнее время в их отношениях наметилось охлаждение. Рита точно знала, когда это началось – в тот день, когда Митя, сам того не желая, сделал признание в отношении Байрамова. Узнав, что Строганов в курсе, кто сидел за рулем автомобиля в тот злополучный день восемь лет назад, и не сказал ни слова в оправдание друга, когда все средства массовой информации наперебой склоняли его имя, Рита не могла относиться к Мите как раньше. Он же, чувствуя напряженность с ее стороны, будто бы пытался сгладить острые углы, во всем с ней соглашался, дарил подарки, устраивал маленькие приятные сюрпризы, но ничто не помогало: Рита приходила к выводу, что поторопилась с решением переехать к Мите. Вот и «мурзик» его не устраивает!

– Ты не волнуйся насчет кота, – сказала Рита после ужина, когда они устроились в гостиной, она – с журналом «Мир женщин», а Митя – у телевизора. – Я завтра же отнесу его к маме.

– Понимаешь, – начал он оправдываться, – я ничего не имею против животных, но я считаю, что в городской квартире им не место.

Такая точка зрения была для Риты не нова: ее отец относился к животным точно так же, поэтому у них в доме так никогда и не появилось ни котенка, ни щенка, хотя она помнила, как ей хотелось в детстве завести хотя бы морскую свинку.

– Ты имеешь право на свое мнение, – кивнула девушка, – это ведь твоя квартира.

Она не стала напоминать о загородном доме, куда Митя привез ее после похорон отца.

– Это наша квартира, – поправил ее Митя. – Если ты не можешь жить без этого кота, то, пожалуйста, оставляй!

Но она не хотела одолжений, уже приняв решение по поводу существа, которое устроилось у нее на коленях и довольно тарахтело, наслаждаясь человеческой близостью, теплом и комфортом. Рита уткнулась в свой журнал. Она купила его в супермаркете, особенно не разглядывая – просто сняла с полки свежий номер и бросила в тележку. Теперь же ей бросился в глаза заголовок: «Ланселот штурмует «Камелот»! Новый проект Игоря Байрамова», и более мелкими буквами: «Читайте на стр. 45–47». Рита лихорадочно принялась листать журнал в поисках нужной страницы. Статья оказалась большая, а тон ее – на удивление благожелательным, особенно учитывая тот факт, что в последнее время отцовский театр находился под пристальным вниманием СМИ, считавших своим долгом давать лишь негативную информацию. Некая Ирина Тимощук, автор публикации, обстоятельно рассказывала о предстоящей премьере и опровергала слухи, распространяемые другими изданиями. В статье приводились отрывки из интервью с Игорем Байрамовым. Рите понравилось, что корреспондентка профессионально подошла к составлению вопросов, и практически все они касались предстоящего спектакля или творческих планов труппы. Лишь в самом конце она задала несколько личных вопросов.

«И.Т. – Скажите, Игорь, удается ли вам успешно сочетать карьеру и личную жизнь?

И.Б. – У меня сейчас нет времени на личную жизнь. Считайте, что я взял тайм-аут. Вот станцуем премьеру, тогда посмотрим.

И.Т. – А ваша дама сердца согласна подождать? Женщины нетерпеливы!

И.Б. – В этом смысле мне повезло.

И.Т. – Не хотите пояснить?

И.Б. – Нет».

Статья завершалась словами автора: «Так что, дорогие девушки, похоже, один из самых завидных холостяков города пока еще доступен. Вооружайтесь и штурмуйте этот Эверест, если хватит силенок!»

Интересно, подумала Рита, имел ли он в виду Жаклин, говоря о своем везении?

Она полистала журнал, но так и не смогла сосредоточиться ни на одной другой теме. Митя смотрел боевик. Рита поднялась и пошла в спальню. Не то чтобы ей хотелось спать, но она планировала подумать, а делать это при орущем телике не представлялось возможным. Она уже собиралась выключить свет, как зазвонил мобильный.

– Привет, – робко поздоровалась Жаклин. Рита подумала, что, если бы не Байрамов, они вполне могли бы найти общий язык. Даже ее голос с легким акцентом говорил об интеллигентности и приятных манерах. Тем не менее его интонации были тревожными.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, я просто… хотела спросить, ты не разговаривала сегодня с Игорем?

– Нет, – удивилась Рита. – Наверное, он еще в «Гелиосе»?

– Репетиция давно закончилась, в театре никого нет. Охранник сказал, что Игорь ушел в начале девятого, и с тех пор я его не могу найти. Звонила и домой, и на мобильный, но даже ребята не в курсе, где он. Он не оставил распоряжений насчет завтрашнего дня, а премьера на носу! Галя тоже ничего не знает. Вот я и подумала, что, может, ты… Ну, извини за беспокойство. Если что-нибудь узнаешь, сообщи, ладно?

– Непременно!

Заслышав Митины шаги в коридоре, Рита отвернулась к стенке и притворилась спящей. Митя был отличным любовником, чувственным и нежным партнером, но сейчас она и думать не могла о сексе.