Глава 9
Синий билетик и страдательная любовь…
Да уж, да уж, дорогой мой друг, я прекрасно понимаю твои чувства и полностью разделяю твое мнение. Признаться, даже я не ожидала от Костика такого – если так, конечно, вообще можно назвать сей странный перформанс – поступка. Бесспорно, это жест, достойный настоящего филолога, воспитанного на трагедиях Эсхила, сонетах Шекспира и поэзии Элюара… Что тут скажешь?
Впрочем, все мы не без греха, и далеко не каждый из нас способен долго держать внутри гнев, который рвется наружу, подобно огромной волне, сносящей на своем пути все преграды. Как, например, моя подруга Катенька, историю которой я упоминала раньше…
Если уважаемый читатель готов на недолгое время расстаться с Костиком Осколковым, который еще долго будет пребывать в шоке от своего поступка, после чего еще долго будет сидеть в соседнем с «ОБ-консалтингом» баре, пропивать с Димкой и Лилей их скромные авансы, обмывая свое прогремевшее по всему офису увольнение, я с удовольствием поведаю ему, что натворила Катенька, движимая материнским чутьем…
Как ты помнишь, мой внимательный читатель, не так давно я собиралась отпраздновать свое…летие, в связи с чем вынуждена была созвать домашний консилиум, на котором мы постановили устроить вечер – или пати – как кому угодно, в русском стиле.
На этом знаменательном вечере оказалась и Катенька с сыном, который не смог не привести с собой свою Светочку или Юлечку, честно говоря, я и сама не запомнила, как зовут предмет столь сильного беспокойства моей подруги…
Зная об этой девушке лишь то, что она является объектом влюбленности Андрюши, Катенька, разумеется, посягала на большее. О Юлечке-Светочке ей хотелось вызнать все, что только возможно. Но, увы, весь вечер эта хитрющая девица умудрялась ускользать от расспросов гостей, как змея от ударов палки.
Вся скудная информация, полученная от Катеньки, заключалась в том, что с Андрюшей они познакомились на вечеринке у его близкого друга, который тоже занимается компьютерами. Когда же речь зашла об их планах на будущее, эта особа соизволила ответить, что пока все «не определено, потому что они с Андрюшей еще не так давно вместе».
Признаюсь, уважаемый читатель, я никогда в жизни не подумала бы, что моя интеллигентная подруга способна на поступок, который она совершила тем вечером, когда веселье было в полном разгаре.
Гости выпивали и обильно закусывали, а она, одной рукой придерживая свой головной убор, норовивший весь вечер упасть в тарелку с какими-нибудь соленьями, выбралась из-за стола и прошмыгнула в коридор.
Сумку Светочки-Юлечки Катенька запомнила сразу, как только эта девица перешагнула порог моего дома. Это был совершенно несуразный, но, надо полагать, очень модный ярко-красный мешок на длинной, расшитой золотой нитью, ручке. Сгорая от стыда и надеясь только на то, что ее безграничная невоспитанность будет хоть сколько-нибудь оправданна, Катенька открыла «молнию» на красном мешке и дрожащими руками принялась рыться в нем, отыскивая паспорт Светочки или Юлечки…
Рассказывая мне о своем поступке, Катенька все время краснела – ничего подобного она и сама от себя не ожидала…
Паспорт нашелся в заднем кармашке, застегнутом на «молнию», которую ей едва удалось открыть: руки ее дрожали от этого чистой воды безумства. В любой момент в коридор мог выйти кто-то из моих гостей, и, как ты думаешь, дорогой читатель, что он решил бы, увидев Катеньку, копошащуюся в чужой сумке?
Открыв паспорт и отыскав интересующие ее страницы, Катенька похолодела: ее подозрения подтвердились, но это было даже не самое страшное… Кроме того, что Юлия Александровна Калганова оказалась прописана в городе Орле, она находилась в браке и имела двоих детей…
Слава богу, в нашем коридоре стоит тумбочка, на которую Катенька и опустилась, чтобы переварить неожиданное открытие… Мало того что ее сын встречается с замужней женщиной, так у нее еще есть дети… Катенька задалась вопросом, знает ли об этом Андрюша, и поняла, что ни за что не решится ему рассказать. Вполне естественно, ведь в этом случае ей пришлось бы объяснять, откуда у нее взялась подобная информация, и сын узнал бы о ее некрасивом поступке.
Да и какой пример она подаст ему? Взрослая интеллигентная женщина роется в чужих сумках, как какая-нибудь воровка.
Поразмыслив об этом, Катенька решила молчать и со слезами на глазах спросила у меня, что же ей делать и как уберечь Андрюшеньку от необдуманного поступка, который, судя по его влюбленным глазам, он совершит через месяц-другой?
Увы, мой дорогой друг, я затруднялась с советом и попросила у Катеньки немного времени на то, чтобы подумать. Я так переживала за свою подругу, что даже не смогла порадоваться замечательным подаркам от моих друзей. И даже пополнение коллекции – серебряная и золотая броши в виде кошек – не смогло скрасить упавшего настроения…
Но, как бы там ни было, жизнь идет своим чередом, а потому я, как и обещала моему дорогому другу, возвращаюсь к истории Костика Осколкова, только что лишившегося своей пусть скучной и скудно оплачиваемой, но все-таки работы…
– Ну, ты дал стране угля! – покачал головой Олег, выслушав историю Костика. – Это ж надо было… Хотя, сказать по правде, Костик, мне во все это не очень-то верится. Слишком уж много тут неувязок. Да и ты слишком впечатлительный. Может, на тебя действительно кто-то и не обратил внимания. А кто-то обиделся, Витька например… А ты, душа твоя поэтическая, напридумывал себе хрен знает чего. Что, мол, никто не замечает, никто не любит, ну, тому подобную дурь. А потом просто сорвался на своем Пал Саныче…
– Психолог клятый, – буркнул Костик. – И то, что я из-под машин каждый день выпрыгиваю, тоже придумал?
– Показалось просто…
– Показалось просто! – передразнил друга Костик. – Да уж конечно, показалось… Я, может, и впечатлительный, но не псих же?
– Конечно… – как-то неуверенно пробормотал Олег. – Просто расстройства бывают разные… Одни тяжелые, другие не очень… Галлюцинации бывают опять же… Слуховые и зрительные…
– Да заткнись ты! – в сердцах гаркнул Костик. – И без тебя хреново, а ты еще добавляешь. Ну не псих я, понимаешь?! Не псих! Сколько раз можно объяснять?! Я купил лотерейный билетик на ВДНХ у…
– Какого-то чокнутого старикана, – продолжил Олег. – А потом тебя перестали замечать люди, а потом тебя уволили с работы… Вот скажи-ка мне, Костик, если тебя люди замечать перестали, почему я-то тебя тогда вижу?
– Не знаю, сказал же… – мрачно ответил Костик и отхлебнул чай из кружки, стоящей на столе, залитом не то вчерашним пивом, не то сегодняшним чаем. – Видеть-то ты меня видишь, только не веришь мне ни фига…
– Найди хоть одного человека, который поверит в этот абсурд, – с сомнением отозвался Олег. – Да если ты в больницу пойдешь, тебя с такой историей тут же определят куда следует…
– А-а, – обреченно вздохнул Костик, но потом, вспомнив о бумажке, вскочил со стула и чуть не опрокинул чашку с чаем. – Погоди, я сейчас!
Олег покачал головой. Да уж, дружище Костик сейчас не в лучшем состоянии. Вот до чего доводит человека отсутствие женщины… Сколько ему Олег талдычил: ну, найди себе хоть кого-нибудь… Так нет, мы гордые. Уж лучше одни, но с поехавшей крышей, чем с кем попало…
Костик вернулся и с победным видом протянул Олегу скомканную синюю бумажку.
– Это что еще? – устало поинтересовался Олег.
– Билетик.
– Какой?
– Ну, тот клятый билетик, о котором я тебе всю дорогу толкую. Да разверни же его, наконец!
Олег, ругая себя за то, что поддерживает это безумие, развернул билетик и прочитал вслух:
Ты бесполезен или нет?
Зачем живешь? Куда идешь?
Мой друг, получишь ты ответ,
Когда однажды… пропадешь.
– И что? – недоуменно покосился он на Костика.
Костик присел на табуретку и посмотрел на Олега такими глазами, словно тот был семиклассником, которому приходилось объяснять, почему «стеклянный, оловянный и деревянный» пишутся с двумя «н», а не наоборот.
– Ладно, давай анализировать построчно. Вот смотри, Олежек, строчка первая: «Ты бесполезен или нет?» Что это, по-твоему?
– Вопрос… Гм… Риторический.
– Молодец, не все еще мозги комп высосал… А почему он задан именно мне, как ты думаешь?
– Ну… Гм… Откуда я знаю, Костик? Ты чего, бесполезным себя считаешь?
– Дошло наконец-то, – иронично усмехнулся Костик. – Сколько лет дружим, а ты открытие сделал… Ну ладно. Дальше поехали. Вторая строчка, Олежек, о чем?
– Ты об этом думаешь, – вымученно ответил Олег.
– Родил, можно сказать, в муках. Молодец. «Мой друг, получишь ты ответ, когда однажды…»
– Пропадешь, – выдохнул Олег.
– И?
– И что?
– Да пропал я, вот что! – в сердцах крикнул Костик. – Ну сам подумай – меня не замечают, значит, я пропал. И должен получить ответ на все свои вопросы. Ну, не на все, положим, а на самые важные…
– Логично, – кивнул Олег, с каждой минутой все больше убеждаясь, что его дружбан немного тронулся рассудком.
– Логи-ично, – передразнил его Костик. – Значит, ты мне все еще не веришь…
– Слушай, Костик…
– Думаешь, я эту галиматью сам сочинил…
– Костик, елки зеленые…
– И тебе подсунул, чтобы разыграть…
– Да выслушай ты…
– По-твоему, сегодня первое апреля на дворе? – не унимался Костик. – Или мне жить скучно? Нет, объясни, Олежек, с чего я над тобой шутить-то буду?
– Да послушай ты меня, елки зеленые! – взорвался Олег. – Ничего я такого не думаю! – И добавил, немного спокойнее: – Мне кажется, у тебя расстройство на почве неустроенной личной жизни.
– Угу…
– И тебе требуется помощь.
– Ага…
– Профессионала.
– Угу…
– И не смотри на меня, как на безмозглого, я тебе дело говорю.
– Ага…
– Я тут в университете с одним психологом познакомился, ну, ему там кое-чего надо было сделать, я помог… А он, оказывается, книжки умные пишет о том, как людей из стресса выводить. Может, я с ним договорюсь, а, Костик? Знаю, что ты врачей не любишь. Но плохого-то он тебе ничего не сделает. Так, побеседует с тобой, посоветует что-нибудь… – Олег присел напротив Костика и с такой непередаваемой скорбью посмотрел другу в глаза, что Костик не выдержал и рассмеялся.
– Достал ты меня. Зови своего приятеля. Только вначале съезди со мной на Вдынху. Может, я найду того старикана, который мне этот билет втюхал…
– Ладно, – сдался Олег. – Даешь ты, Костик, стране угля…
– Мелкого, но много, – согласился Костик и одним глотком выпил оставшиеся полкружки.
Костик знал, что, согласно всем законам подлости, именно в этот день и в это время суток старикан займется каким-нибудь другим делом, не менее интеллектуальным, чем продажа лотерейных билетиков на выставочном центре.
И действительно, обойдя практически все места, где мог скрываться загадочный старик в фиолетовом плаще с серебряной пряжкой, друзья никого похожего не обнаружили. Зато им удалось осуществить любимую Костикову программу: поесть пельменей с сыром в «Голодном Колобке» и выпить особенно нынче заманчивой «заманихи» в «Хайяме».
Кроме неудавшейся поездки, Костика огорчало еще то, что Олег взял на себя роль великого гуру и всю дорогу читал другу мораль о том, что ему надо взяться за ум, найти работу и вообще попытаться стать нормальным человеком. Костика спасало наличие «заманихи», которая не позволила ему выйти из себя и принять Олеговы поучения как неизбежное зло. Костик впал в некое философское настроение, а потому сбил Олега с морализаторского пути, попросив дать определение слову «нормальный».
– И что, по-твоему, Олежек, норма? – поинтересовался он, перекатывая густой темный напиток от одной стенки бокала к другой.
– Гм, – кашлянул Олег. – Норма – это когда человек ведет себя в соответствии с общими правилами поведения и придерживается общих ценностей.
Костик, глотнувший в этот момент, аж закашлялся.
– Каких таких общих ценностей?
– Ну, дом там, семья там и все такое… – пробормотал Олег, которого уже порядком достала Костикова демагогия.
– И все такое… И что ты, Олежек, думаешь, у всех ценности одинаковые?
– Общие – да. Всем хочется быть счастливыми, любить и гм… иметь любимое дело.
– Отчасти ты, Олежек, конечно, прав. Только добиваются этих самых ценностей все по-разному. Вот Витька, например, жопу себе рвет, чтобы в этом своем банке подняться да денег себе побольше заработать. А для чего? Для семьи, думаешь? Или для любви? Да хренушки тебе… Для того, чтобы я, лох ушастый, или ты, сисадмин голимый, смотрел на него и думал: «Какая у Витечки машина, а какой Витечка себе ремонтец отгрохал… Ах, какой Витечка молодец, мне до него пилить и пилить на своих двоих». Вот тебе и вся, так сказать, подоплека Витечкиных устремлений. И что, по-твоему, я на него похож? Похожи у нас ценности, а, Олежек?
– Ну… гм…
– Я тоже хочу работать там, где мне будет нравиться. Тоже хочу денег нормальных за свой труд. Только вот нужно мне все это не для того, чтобы перед знакомыми гоголем ходить. Да и, как Витечка или как Вадик наш, задницу рвать на британский флаг и начальству пятую точку вылизывать я не готов. Вот тебе и ценности. Вот тебе и норма. Ну кто из нас нормальный, Олежек? Я или Витька с Вадиком?
– Для нашего общества – Витька с Вадиком, – подумав, ответил Олег. – Но и ты, Костик, мог бы тоже хоть что-нибудь сделать. Вместо того чтобы бухать. Я, конечно, понимаю, ты у нас – интеллигенция, елки зеленые…
– Не льсти мне, Олежек.
– Во всяком случае, похоже на то… И пьешь ты от своих душевных мук, оттого что тебя никто не понимает…
– Кончай уже ерничать…
– И любовь у тебя несчастная на каждом шагу…
– А вот это уже свинство с твоей стороны…
– Так встань ты со своей задницы и попробуй хоть что-то изменить. Может, получится, а, Костик? И перестанешь уже с ума сходить…
В ответ Костик единым духом выхлестал остатки «заманихи» и посмотрел на Олега грустным мутноватым взглядом, в котором читался немой укор одновременно с вопросом: «И ты, Брут?» Олег понял, что Костик обиделся.
– А ты не обижайся. Если я, твой лучший друг, тебе не скажу, кто же тогда?
– Не волнуйся. Найдутся доброжелатели.
– Послушай, Костик, я серьезно. Творческая личность, презрение к потребительскому обществу – это все хорошо. Но жить-то как-то надо. И на что-то… Ну хочешь, я тебе помогу? Ты все жаловался, что с компом не дружишь, так я тебя научу…
– Ага, – усмехнулся Костик. – Вначале зайца научи барабанить, а потом меня за комп сажай. Сколько раз объяснял тебе: боюсь я их. Не ту кнопку нажмешь – и пиши пропало…
– Кость, старые бабульки уже сидят вовсю в Инете, на сайте знакомств, и клеят зеленых юзеров. И не боятся. А ты что, елки, хуже их, что ли?
– Я – тупезень. И компа у меня нет, потому что я – лох ушастый…
– Ну вот, началось. Пятиминутка самокритики, – засмеялся Олег. – Я тут анекдот недавно прочел. Как отличить экстраверта от интроверта? Напоите обоих. Экстраверт будет ругать окружающих, а интроверт – себя.
Костик улыбнулся и тоскливо покосился в сторону стойки бара, где так заманчиво блестели как будто специально для него натертые бутылки.
– Олег, будь человечищем, возьми мне еще.
– Кость, с тобой говорить невозможно. Я ему помощь предлагаю, а он за бутылкой тянется.
– Олежек, я тебя выслушаю, честное слово. Просто хреново мне сейчас, понимаешь?
– Ладно, – кивнул Олег. – Но к теме мы еще вернемся.
Костик кивнул и слабо улыбнулся, что означало: «сейчас, выпью еще и буду готов к продолжению разговора». Олег укоризненно покачал головой и направился к стойке, на ходу размышляя о том, как ему убедить Костика взяться наконец за ум.
Бармен, молодой человек с телом фотомодели «Мэнс Хэлф», посмотрел на Олега, как начальник смотрит на провинившегося подчиненного. Олег, ожидавший услышать что-то вроде «что я могу вам предложить», увидев такое высокомерие, стушевался и, как бы извиняясь, пробормотал себе под нос:
– Нам с другом еще по сто «заманихи»…
– Чего? – прищурился бармен.
– Нам с другом еще по сто «Сливовой заманихи», – громко повторил Олег, чувствуя себя двоечником, которого вытащили к доске.
– С другом? – вытаращился на него бармен.
– Он за столиком, – виновато объяснил Олег, в эту минуту прекрасно понимая Костика, на дух не переносившего подобное лакейское высокомерие.
Бармен присмотрелся к столику, за которым еще минуту назад сидел Олег, и, устремив на посетителя насмешливый взгляд, произнес:
– Мне показалось, вы там один сидите.
– Не один, – бросил Олег, раздраженный этим насмешливым взглядом. – Советую к окулисту сходить, зрение проверить…
Бармен ничего ему не ответил, но насмешливая улыбка стала совсем широкой, как у шимпанзе, клянчащего бананы у посетителей зоопарка. Олег хотел было поинтересоваться, не дегустирует ли персонал алкогольные напитки вместе с посетителями, и вдруг вспомнил о домыслах мнительного Костика, из-за которых тот, собственно, и притащил его на выставочный центр.
«Нет, не может быть, – подумал Олег, возвращаясь с полными бокалами к столику, за которым как ни в чем не бывало сидел Костик, с блаженным выражениям лица предвкушая очередную порцию «заманихи». – Этот парень просто ошибся столиком, вот и все».
Материалист от мозга до костей, Олег не мог даже допустить, что Костиков рассказ имеет под собой хоть сколько-нибудь реальную подоплеку. Точнее, Олег допускал, что имеет, но объяснял это исключительно подсознанием Костика, которое, в силу его неустроенности, начало выдавать вот такие странные шутки, принятые Костиком за нечто сверхъестественное. Конечно, за рамками этого объяснения оставался скомканный листочек со странным четверостишием, но и это Олег умудрился истолковать с точки зрения убежденного рационала: Костику вполне могли дать эту бумажку какие-нибудь флешмоберы, устраивающие очередной «экшн» для порядочных граждан, а тот, в силу все той же неустроенности, воспринял ее как обращение к своей персоне.
– Ты чего такой смурной? – поинтересовался Костик, заметив, что Олег как-то уж чрезмерно сосредоточился на своем бокале.
Олег подумал, что, может быть, не стоит забивать и без того ошалевшую голову Костика новыми глупостями, но все-таки, как человек честный, счел за лучшее пересказать свой диалог с барменом.
– Я же говорил, – без особого удивления резюмировал Костик, – меня не замечают. А ты мне до сих пор не веришь, как я вижу…
– А ты бы мне поверил? – скептически усмехнулся Олег и сам же ответил на свой вопрос: – Да поверил бы. Романтическая твоя душонка…
– Кстати, насчет романтики и поэзии… – перебил его Костик. – У меня тут кое-что завалялось из того, что я тебе не читал. Может, послушаешь? Это – одной из моих бывших посвящено…
– Валяй, – кивнул Олег, думая про себя, что лучше бы Костик вместо своего излюбленного стихоплетства занялся компьютером и посидел часок-другой на каком-нибудь «Джоб-точка-ру».
Костик достал потертый синий ежедневник, отыскал исписанную и исчерченную вдоль и поперек страницу, сделал глубокий вдох и посмотрел на Олега неожиданно посветлевшими глазами.
– Читать?
– Читай, – кивнул Олег, подумав, что все-таки есть хоть какая-то польза от того, что Костик все еще мнит себя подростком…
– Это называется «До!.. Свидания!..» – робко начал Костик.
Я знаю, ни один твой шаг
Не будет безнадежно глупым.
И кто посмеет помешать
Той, что шагает через трупы?
В великой битве за Успех
Ты опытный и сильный воин.
«Люби себя, наплюй на всех».
Я, в общем, за тебя спокоен.
Одним движением руки,
Безмолвно, без особой спешки,
Ты убрала меня с доски,
В конце концов, я – только пешка.
Сомненья нет, мои слова,
По сути, ничего не значат.
Я заблуждаюсь, ты – права…
Желаю счастья и удачи.
Олег не смог сдержать улыбки. Он смотрел на Костика, бормочущего себе под нос стихи собственного сочинения, и вспоминал сразу все: и школьные годы их тесной дружбы, и институтские времена, когда Костик постоянно звонил ему и тоже что-нибудь декламировал. И все, все, все, от чего становилось и весело и грустно одновременно: Костик все еще оставался ребенком, в то время как Олег давным-давно уже повзрослел…
– Даешь ты стране угля… – улыбнулся Олег, когда Костик закончил. – Может, пора выкарабкиваться? И самому этого самого успеха добиваться? Ты ведь уже не школьник, не студент. Может, хватит страдать?
– Может, и хватит, – пожал плечами Костик, немного обиженный на то, что Олег выхватил из его стихотворения лишь то, что хотел услышать. – Я бы и рад, Олежек, да не получается.
– Я все хотел тебе сказать, – как бы невзначай вспомнил Олег, – что Вика… ты ее, разумеется, помнишь… встречается теперь с твоим соседом…
– Витькой? – Костик искренне расхохотался. – Я почему-то знал, что так случится, как только ее увидел. Слава тебе господи, хватило сообразительности сразу понять, что за птица твоя Вика…
– Это я предупредил, чтобы сюрпризом не было, – перебил его Олег, с облегчением убедившись, что Костик на самом деле не расстроился. – А ты вообще не задумывался, почему у тебя с девушками не получается?
– Олег, ну будь человечищем, не стоит об этом говорить.
– Нет, стоит, – настойчиво возразил Олег. – Потому что любовь у тебя всегда какая-то… страдательная. Вечно кто-то тебя бросает, вечно ты из-за кого-то в депрессии, вечно эти депрессивные стихи твои… А почему так, не задумывался? Не потому ли, что ты уже привык к этой роли страдательной? Знаешь, у моей мамы знакомый есть, Сергеем Ильичом зовут. Тоже, казалось бы, неудачник неудачником. То понос у него, то золотуха. Дачу построит – так у него пожар случится, женится – так разведется сразу. А на днях у него фирма разорилась… И что ж, ты думаешь, он нос повесил? Ничего подобного, наоборот, елки зеленые, пошел себе компаньона для новой фирмы искать и кредит в банке брать…
– Хочешь сказать – мне все это нравится, – мрачно резюмировал Костик. – Значит, я всю жизнь мечтал сидеть без работы, знать, что никому на фиг не сдался, и убиваться по этому поводу? А-а, забыл. Еще я мечтал стать человеком-невидимкой. Слушай, а может, мне банк грабануть? Вытащу пару лимончиков, авось не заметят. Так нет, заметят, блин. По ушам вычислят такого лоха, как я… – Прочитав по выражению Олегова лица, как тот относится к очередной самобичевательной эскападе, Костик добавил шутливым тоном: – По-моему, Олежек, переобщался ты со своим приятелем. Ну, тем, который психолог… В чем-то ты, конечно, прав, и я получил то, что сам хотел… Но разве я виноват, что не нашел интересной работы, где коллеги не протаптывали бы мне плешь на голове, а начальство не смотрело бы как на человека второго сорта? И не встретил девушки, которая не кинула бы меня из-за того, что я пью водку с соленым огурцом, а не виски с… чем уж там его закусывают?
– В общем, так, – тряхнул головой Олег. – И тебя вылечат, и тебя вылечат… и меня вылечат, как говорится. Найдешь ты себе работу по вкусу, не такой уж с ней дефицит. И незаметным быть перестанешь. Тебе просто нужно стать увереннее в себе, уж прости за пошлость, – добавил Олег, увидев Костикову усмешку. – Только не мешай мне тебе помочь. Договорились?
– Договорились, – без особой уверенности согласился Костик.
Из кармана Костиковой куртки – того, что без прорехи, – донеслось противное пиканье, которое Костик меньше всего хотел сейчас слышать.
– Тебе сообщение, – догадался Олег.
– Да знаю, – вяло отозвался Костик и засунул руку в карман. – Наверное, Лиля или Димка. Тоже хотят знать, пьянствую я или, как нормальный человек, увлеченно скупаю в лотках журналы с вакансиями.
