Глава 10
Циклоп
Костик никогда не претендовал на звание человека обязательного, а потому два дня бесцельно провалялся на диване, не обращая никакого внимания на телефон, разрывающийся от звонков. Семь раз звонил Олег, раза четыре звонила Лиля, два раза позвонил Димка, который, видно, лучше всех понимал, как именно Костик проводит освободившееся после увольнения время.
Правда – Олег бы, без сомнения, оценил этот жест, – Костик честно закупил стопку газет и журналов, внимательно проштудировал их и отметил синим маркером любопытные для себя предложения. В одну контору он не поленился даже позвонить – до того ему приглянулась возможность поработать организатором детских праздников, – но, увы, педагогического опыта, кроме, разумеется, практики в школе и пионерском лагере, у Костика не было, а контора принимала только тех, чей стаж на предыдущей работе составлял как минимум год.
Вообще Костик ненавидел звонки потенциальным работодателям и тем паче собеседования. Олег всегда говорил ему, что нужно набраться уверенности, говорить уверенно, выглядеть уверенно и делать уверенно прочие вещи, но, как только Костик снимал трубку, какие-то черти приклеивали его язык суперклеем, а потом потешались, глядя на то, как он запинается, мямлит и повторяет не по одному разу одни и те же слова. Ну и как тут объяснишь невидимым собеседникам на другом конце провода, что на самом-то деле в институте Костик с первого раза сдал зачет у строгого риторика, участвовал в разнообразных студенческих постановках, да и сам неоднократно писал для них сценарии? Поверят ли ему эти люди после того, как он три раза повторил «извините», пять раз «вы понимаете», шесть «к сожалению»? Едва ли…
А потом, после звонков, Костик часами валялся на диване, любовался морщинистым от трещин потолком и представлял себе, как явится на собеседование. Как его встретит безупречно выглаженный шнурок в безупречно сидящем сером костюмчике и, безупречно глядя в потупленные Костиковы очи, начнет расспрашивать его, чем все эти годы Костик занимался, почему он, человек с высшим образованием, работал курьером, коммуникабелен ли Костик, креативен ли он, умеет ли работать в коллективе и так далее, и тому подобное, и все такое прочее. А когда в последней, ненавистной Костику графе под названием «Расскажите о ваших увлечениях» менеджер с удивлением прочитает о «коллекции выброшенных на помойку книг», тогда на Костика поднимется взгляд, полный глубочайшего недоумения и непонимания… А потом Костику бросят равнодушное «мы позвоним», и тогда все начнется сначала, или спросят: «Когда вы готовы приступить к своим обязанностям?», и тогда все опять же пойдет по привычному порочному кругу…
Зачастую происходило именно так, поэтому Костик и не любил собеседования. Но иногда, когда ему попадалась какая-то интересная работа, случалось иначе: глаженый шнурок расспрашивал его об опыте работы, владении компьютером и вежливо выпроваживал Костика за дверь, объясняя, что, скорее всего, у него не будет никаких перспектив роста в этой компании.
Вот и сейчас Костик валялся на диване, разглядывая морщинистый потолок, и видел ту же картинку, что и всегда. Правда, сейчас картинка перемежалась с мыслями о том, что, наверное, Олег был прав и стоило взять себя в руки, попробовать еще раз, начать с чистого листа… Но, поразмыслив об этом, Костик снова отхлебывал пиво и приходил к выводу, что чистый лист уже порядком исписан, исчеркан, как его старенькая, еще с институтских времен оставшаяся записная книжка…
Олег отличался от Костика тем, что был человеком и слова, и дела, поэтому глухое молчание друга воспринял как прямое руководство к действию. На следующий же день, исполненный решимости, он направил свои усталые стопы в Новогиреево, в полной уверенности, что застанет Костика дома и не только поговорит, но и заставит друга попытаться сделать хотя бы один маленький шажок навстречу лучезарному будущему.
Гром небесный Костик воспринял бы сейчас во много раз легче, чем звонок в дверь. С пивом вчера снова вышел перебор, поэтому башка потрескивала, как оголенный провод, а в глазах двоилось или троилось – Костик пока не понял.
«И кого это принесло? – размышлял он, не в силах отодрать голову от смятой, пропахшей свежим перегаром подушки. – Мама бы позвонила или кинула эсэмэску… Олег тоже… Может, не открывать?»
Однако звонки участились и вскоре переросли в один бесконечный звонок, отдающий в голове такой нестерпимой болью, что Костик, плюнув на все свои опасения, вырвал свое тело из мягких объятий одеяла и поплелся открывать дверь.
На пороге он обнаружил Олега, счастливого уже тем, что ему все-таки открыли. В руках у Олега, сиявшего, как новенькая десятикопеечная монета, красовалось нечто, что Костик видел уже неоднократно, но к чему всегда боялся подойти: Олег держал в руках немалых размеров штуковину грязно-серого цвета. Рядом, на полу, стояла еще одна коробка, и, как видно, ее содержимое относилось к той же группе, что и ужасная штуковина, которую Олег собрался впихнуть в руки Костику.
– Ну, ты даешь стране угля… Мог бы и раньше открыть. Забери у меня эту фиговину, а то руки сейчас отвалятся.
Костик выполнил просьбу и согнулся под тяжестью монитора, который держать-то было страшно, не то что учится за ним работать.
– Господи, где ты его откопал… – простонал Костик, опуская громадину на пол.
– Где, где… На работе. Его списать хотели, а я подсуетился и… Ты не пугайся, что он такой большой. Он хоть и старенький, но свое дело знает. К тому же мозгов у него все равно нет…
– Как нет? – удивленно покосился на друга Костик. – А на кой, спрашивается, хрен он тогда мне сдался? Отражение, что ли, свое в нем рассматривать?
– Ба-алда… – удовлетворенно протянул Олег, вспомнив, как Костик несколькими днями раньше пытался строить перед ним учителя. – Мозги-то – они вот где… – кивнул он на запечатанную коробку. – Это тебе подарок. Я сам собрал. Натырил кое-чего в конторе, поспрашивал по знакомым. И вот тебе пожалуйста – комп готов. Причем, хочу тебе сказать, не самый отстойный комп.
– Да уж… Мечты сбываются… – сонно пробормотал Костик, все еще не зная, радоваться ему или огорчаться. – Спасибо тебе, Олежек. Ты – настоящий человечище. Боюсь только, не оправдаю я твоих надежд…
– Расслабься и получай удовольствие, – подмигнул Олег. – Сейчас я все установлю, и приступим. В конце концов, не так страшен черт, как его малюют…
– Ага, он еще страшнее…
– Кончай ныть, елки зеленые, лучше помоги отнести все это в комнату. Кстати, куда ставить будем?
Костик занес монитор в комнату и огляделся. Конечно, компьютерного столика, как в конторе, у него не было, зато стоял самый обычный стол именно тех размеров, которых требовала громадина, принесенная Олегом.
– Сюда. – Костик постучал по столу. – Надеюсь, выдержит. Ты хоть подключать его меня не заставишь?
– А как же? Это – главная часть обучения… – Увидев вытаращенные глаза Костика, исполненные такого непроходимого ужаса, что сам Хичкок бы позавидовал, Олег поспешил успокоить друга: – Да пошутил я, пошутил. Говорю же тебе: расслабься и получай удовольствие. Сейчас все будет в лучшем виде…
Главные Костиковы мучения начались уже после того, как Олег разобрался с установкой компьютера и блестящий, почищенный монитор смотрел на Костика своим единственным огромным глазом.
– Циклоп, – переглянувшись с монитором, сообщил Костик.
– Чего?
– Циклоп. В древнегреческой мифологии мифическое существо, огромное, с единственным глазом, расположенным на лбу. Если верить Гомеру, ослепил его Одиссей…
– А-а… – сделав понимающее лицо, кивнул Олег. – Можешь так его и назвать, Циклопом. Только учти: как вы лодку назовете, так она и поплывет…
– Да я на роль Одиссея в общем-то не претендую, – улыбнулся Костик. – Хотя не исключаю, что очень скоро мне захочется выбить единственный глаз этому недружелюбному созданию…
– Во-первых, ни фига это не создание, – покачал головой Олег, – а обычная техника, которая, елки зеленые, дома только у ленивого не стоит. Во-вторых, с чего ты взял, что оно такое уж недружелюбное? Вполне даже симпатичный монитор. А заставку можешь сделать какую захочешь.
– Сделать что? – переспросил Костик, хлопая глазами.
– Ба-алда… – покачал головой Олег. – Ладно, будем учиться…
Как Костик и ожидал, обучение пошло туго с самого начала. А все потому, что он наотрез отказывался нажимать на некоторые странные кнопочки, смысла и значения которых он не видел. И как Олег ни пытался посвятить его в суть загадочной комбинации Ctrl – Alt – Del или Alt – Shift, Костик только хлопал глазами, переводил недоуменный взгляд с клавиатуры на монитор, с монитора на Олега, а с Олега – на старый ковер, где, видно, надеялся обрести недостающие знания.
В конце концов Олег заставил Костика писать сии странные формулы и их не менее странную расшифровку в тетрадь, с помощью которой Костик впоследствии должен был общаться с компьютером наедине. Услышав слово «наедине», Костик вздрогнул, так как весьма туманно представлял себе свидание с Циклопом, на котором не будет присутствовать компьютерный гуру Олег.
Кроме всего прочего, Олег грозился выполнить свое недавнее обещание и привести к Костику своего приятеля, тоже гуру, только в несколько иной области знаний. Костик втайне надеялся, что об этом-то Олег, увлеченный своей новой задачей, благополучно позабудет, но не тут-то было: буквально через день после переезда Циклопа Костик услышал о том, что к нему в гости собирается еще кое-кто, кого, честно говоря, ему меньше всего хотелось бы видеть. Перепуганный Костик собрался было пойти на попятную и даже сказал, что теперь с ним все в полном порядке, но проницательный Олег, зная Костиково отвращение к докторам, не поверил другу.
– Да успокойся ты. Ничего он тебе не сделает. Это ж не стоматолог, а психолог.
– Еще хуже. – Костик окинул его затравленным взглядом. – Я не доверяю им свои зубы, а ты хочешь, чтобы я доверил душу…
Тем не менее все Костиковы отговорки были сведены к тому, что, как ни крути, а гость таки приедет и проведет с Костиком продолжительную и, по заверениям Олега, продуктивную беседу.
И вот ровно в полночь… Хотя конечно же это было не в полночь, но переволновался Костик так сильно, что вместо обыкновенного психолога ожидал в гости чуть ли не самого графа Дракулу.
Психолог и впрямь оказался похож на небезызвестного господаря Влада Цепеша: длинные темные волосы, перевязанные черной резинкой, черная вельветовая рубашка, бело-голубой подлунный загар и крупные, чуть выпирающие верхние зубы, – все это не могло не навести Костика на мысль о властителе тьмы, наделенном вечной жизнью. Насчет вечной жизни Костик, конечно, погорячился, потому что в уголках красивых темных глаз гостя уже ветвились морщинки. На вид ему было около сорока, но выглядел он довольно молодо, вероятно, из-за того, что редко находился на солнце. В придачу ко всему звали гостя Владимиром, и Костик, разумеется про себя, уменьшил это имя до Влада. Выручало Костика то, что закоренелым мистиком он не являлся и, несмотря на то, что происходило с ним в последнее время, мог отличить свои фантазии от действительности.
Однако с первой же секунды Костик понял, а точнее, даже не понял, а заметил по взгляду Владимира, что тот его не видит. Этот взгляд Костик выучил уже наизусть: бесцветный, скользящий, он как бы приравнивал Костика к предметам окружающей действительности: к сиденью в метро, к дверной ручке, к обоям, с которыми он словно бы сливался.
Костику было любопытно, как отнесется к этому Олег, которого, похоже, ничто не могло убедить. Даже то, что в вагоне метро какая-то тетка в кожаном плаще вцепилась в Костикову руку, перепутав ее с поручнем, представлялось Олегу совершенно обыкновенным делом. «Ты просто себя так чувствуешь, – объяснил он Костику, – а как ты себя чувствуешь, так к тебе и относятся».
«Ну-ну, посмотрим, что ты сейчас скажешь», – хихикнул про себя Костик, ожидая начала представления. Сам он решил не прилагать никаких усилий к тому, чтобы «быть увиденным». Пускай этот Влад Дракула, этот клятый психолог, сам найдет своего «пациента» среди тумбочек и вешалок…
И представление началось.
Дракуле, по всей видимости, показалось, что дверь открылась сама собой, поэтому он в некотором сомнении уставился на Олега, ожидая объяснений. Но Олег, пребывающий в полной уверенности, что психолог уже вовсю рассматривает его друга и нуждается в том, чтобы его представили, поспешил осуществить, как ему подумалось, желание Владимира.
– Костик, это – Владимир, специалист в области современной психиатрии. Автор известной книги «Полюби себя сам».
Костику это название не говорило абсолютно ни о чем. Он молчал и ехидно смотрел на Олега, который все еще не понимал, что Дракула при всей его возможной компетентности так же слеп, как Пал Саныч, Витька и бесконечная череда незнакомцев на улицах.
– А это – Костик Осколков, мой друг, – повернулся Олег к Владимиру, – о котором я вам говорил… – многозначительно добавил он.
Костик заметил, что на лице психолога появились уже не первые признаки сомнения и удивления.
– Позвольте, молодой человек… – прищурился Владимир. – Но, честно говоря, я не вижу вашего друга…
От души улыбнувшись, Костик подмигнул Олегу. Но друга не так-то просто было убедить в том, что не все в мире материально и не все поддается разумному объяснению.
– Он же прямо перед вами стоит, – продолжал настырный Олег. – Ну вот же, около стены, рядом с тумбочкой…
Цирк, да и только… Костик с трудом сдерживал приступ смеха, который охватывал его при взгляде на эту недоумевающую парочку. Если он сейчас рассмеется, значит, Дракула его увидит, значит, пиши пропало все, что он хотел доказать Олегу. Так что придется сдерживаться…
– Да где же? – Владимир оглядел узкий коридор, пробежался глазами по стенам, по вешалке, по тумбочке и даже по потолку, как будто Костик, подобно человеку-пауку, мог забраться и туда. – Вы что, шутки со мной шутите?
Кажется, Дракула начал терять терпение, отметил про себя Костик. Потенциальная жертва оказалась человеком-невидимкой…
Но Олег, чьему упорству можно было бы поставить памятник при жизни, не сдавался:
– Да вот же он, стоит и смотрит на вас. Еще и глупо хихикает… – с досадой добавил он.
Дракула, похоже, не обладал ни Олеговым терпением, ни его упорством.
– Может, это у вас проблемы, молодой человек? А не у вашего друга? – поинтересовался он, надменно взглянув на меня. – Вообще-то в вашем возрасте нечасто обзаводятся воображаемыми друзьями…
– Да нет, елки зеленые! Никем я не обзаводился! Да посмотрите же, Владимир, вот он стоит! От смеха лопается! – Порядком разозленный Олег ткнул пальцем прямо Костику в грудь. Таким бешеным Костик не видел его еще ни разу: глаза навыкате, губы надулись, как у силиконовой блондинки, даже кончик носа покраснел от возмущения.
Тут Костик не выдержал и согнулся в приступе неудержимого хохота, чем наконец-то обратил на себя внимание Владимира.
– Откуда он взялся? – вспыхнул психолог. – Вы что – фокусники?
– Ага, – захлебываясь от смеха, бормотал Костик, – Девиды… Копперфильды… Ох, ты бы видел себя, Олежек… Ты б только видел…
– У него истерика, – сообщил Олег Владимиру, грозно косясь на Костика, тем самым призывая его заткнуться. – Я же говорил, ему совсем плохо.
– Да вам обоим плохо, как я погляжу, – с явным возмущением ответствовал психолог, по всей видимости, решивший, что его нагло разыграли. – Поркуа бы вам не пойти куда подальше с такими шуточками?!
Через несколько секунд, когда дверь за Дракулой захлопнулась, Костик осознал, что вел себя не очень-то прилично, особенно по отношению к Олегу, который изо всех сил пытался ему помочь. В конце концов, верил Олег ему или не верил, он действительно приложил все усилия к тому, чтобы вытащить Костика из этого болота…
Костик прекратил наконец смеяться и бросил виноватый взгляд в сторону Олега, на лице которого смешались удивление и возмущение одновременно.
– Прости-и, Олежек, – жалобно протянул Костик. – Я просто не сдержался. Хотел показать тебе, что я говорю правду, и не сдержался… Не сердись на меня, а?
Олег махнул на него рукой, как на неразумное дитя, с которого и взять-то нечего, кроме того, что приносят врачам в маленьких баночках.
– Да ну тебя, елки… Ведешь себя, как первоклашка, ей-богу…
– Ну, Олежек…
– И канючишь еще…
– Ну, я старался не заржать. Не вышло просто…
– Елки… Может, объяснишь, как это у тебя получилось?
– Ты что, тоже думаешь, что я фокусник? – испугался Костик.
Олег беспомощно развел руками:
– Да ничего я уже не думаю. А что я могу думать, когда передо мной стоит великовозрастный детина, а его не видит светило психиатрии… Потом великовозрастный детина начинает ржать, как конь, и светило его замечает… Ну, что я после этого, елки, могу думать?
– Да с чего ты взял, что он – светило? – поинтересовался Костик, обидевшись на «великовозрастного детину». – Книжки в наше время пишут все, кому не лень. А кому лень, те нанимают, чтобы для них писали. Светило… Ты сам-то читал это «Наплюй на всех»?
– «Полюби себя сам», – мрачно поправил его Олег.
– Какая разница, – отмахнулся Костик. – Читал или нет?
– Нет. Но слышал…
– Слышал он. Книги читают, а не слушают… Ладно, проехали. Не обижайся на меня, Олежек… Ты – прекрасный друг. Ты – Человечище. Мне только поэтому можно позавидовать… Но поверь мне, поверь, если недостаточно того, что ты увидел: бесполезно здесь с психологом говорить. Ну, как тебе сказать… не в его это компетенции.
– А в чьей? – усмехнулся Олег. – Колдунов и ведьм? Может, тебе бабку-гадалку на дом пригласить, чтоб она с тебя порчу сняла?
– Да не язви ты… – грустно покачал головой Костик. – Знаешь, я тут задумался, почему одни меня видят, а другие – нет.
– И что?
– И то, что не видят меня именно те, кого я больше всего в жизни терпеть не могу. Глаженые шнурки. Всякие там менеджеры-задери-нос, да и вообще люди с амбициями выше небоскреба. Возьми Витьку нашего, Пал Саныча, Вадика… У всех амбиций выше крыши. Они черту душу готовы заложить, лишь бы свое эго накормить ненасытное…
– Ты что, думаешь, Владимир тоже «глаженый шнурок»?
– Ну, глаженый, неглаженый, я не знаю. Но по-моему, любит себя больше, чем следовало бы… И потом, ты с ним, Олежек, общался чаще, чем я…
– Да ладно, общался я, как же… Комп я в его институте настраивал, халтурил… Он чего-то там меня распечатать попросил, ну, я помог. Он вроде как с техникой не дружит… Просил звонить, если что, решил, что я ему большую услугу оказал… Вот и все наше общение. Но на шнурка глаженого он, по-моему, не тянет – ты видел, как он одет? Шнурки так не одеваются… Ну ладно, даже если и так, то что? Почему именно они?
– Вот я и думаю, почему они, – задумчиво ответил Костик. – Может, потому, что я всегда хотел, чтобы этих людей в моей жизни не было? Вот меня и не стало в их жизни…
– Логично… А выход-то где?
– Если б я, Олежек, знал, где тот клятый выход, то уже вышел бы. Наверное… Ладно, чего мы в коридоре стоим? Пошли в комнату. Сварю пельменей, а потом сажай меня за этот электрический стул…
Олег просветлел. Он, в отличие от Костика, не считал Циклопа «электрическим стулом», да и вообще относился к компьютерам как к самому что ни на есть обычному железу. И все-таки просветлел. Потому что Костик впервые за все недолгое время обучения сам изъявил желание сесть за компьютер. А это уже было речью не великовозрастного детины, но взрослого человека…
