Редко когда в жизни я ощущала такую жуткую бессильную злость, как под конец этого бала.

…Когда я уже собиралась вместе с другими гостями уйти, наплевав на слова этого венценосного осла, передо мной возникла девушка в опрятной форме горничной, и, сделав книксен, робко пролепетала:

– Госпожа, мне велено сопроводить вас до ваших покоев.

Прикусив губу, чтобы не сказать какую-нибудь грубость, я несколько раз пыталась обойти девушку, но проходу мне не давали.

– Извините, госпожа, но вы не имеете права ослушаться приказа короля, так же, как и любой другой подданный, – неожиданно резко и бескомпромиссно заявила служанка, – Он не тиран, но непокорных не любит.

«Значит, я должна буду остаться здесь, – Едва не скрипя зубами размышляла я, когда меня нагло схватили за руку и потащили из залы, – Зря. Ему же хуже будет».

Самая большая свинья во всём этом – тот факт, что сопротивляться непонятному заточению просто нет смысла. Всё равно ведь заставят. Знать бы только, для чего всё это.

Горничная вела меня по тёмным коридорам, освещённым факелами. Гости разошлись, стражники походили на статуй, так что замок казался пустым. Огонь отбрасывал на стены пугающие тени, холодный ветер из распахнутых окон дул прямо в лицо, однако я чувствовала себя здесь довольно комфортно. Почему-то не было ни особого волнения, ни тревоги. Возможно, виной тому шумный весёлый бал и выпитое шампанское, но я вдруг стала до странности равнодушной к происходящему.

Остановившись у массивной узорчатой двери, моя сопровождающая проворно достала тяжёлую связку ключей и немного погодя подобрала нужный. Отперев дверь, вновь присела в вежливом книксене, жестом приглашая войти.

– Ваши покои, госпожа, – пафосно изрекла она, но едва я подпалась вперёд, остановила: – Теперь я ваша личная служанка. Его величество велел мне приглядывать за вами и следить за тем, чтобы у вас всего было вдоволь. Так же он велел передать, что не приставит к покоям стражу, надеясь на ваше благоразумие.

Равнодушие как рукой сняло. Я начинаю понимать, почему люди становятся маньяками.

– Передайте его величеству, чтобы не беспокоился, – приторно улыбнулась, – Сбегать не собираюсь, однако за свою адекватность, законопослушность и примерное поведение поручиться, увы и ах, не могу.

Не желая выслушивать поток возражений на этот счёт, захлопнула двери перед самым носом у возмущённой и немного растерянной горничной.

Выдохнув и взяв себя в руки, принялась осматривать свою тюрьму. Надо отдать должное – в сырую тёмную темницу меня никто не запер. Комната даже в полутьме выглядела уютной и светлой. В молочных и бежевых тонах, достаточно дорого обставленная, она включала в себя всё, чтобы было комфортно.

Недолго думая, я сняла туфли, вынула все шпильки, распуская волосы, расшнуровала корсет и, почувствовав, что стало значительно легче дышать, с облегчением расположилась на огромной мягкой кровати, движением руки погасив факелы.

С одной стороны, я бы очень хотела вернуться домой, в своё время. Но что меня там, по факту, держит? Семья? Мама бросила, отец редко вспоминает о моём существовании. Друзья? Их никогда не было и, скорее всего, никогда не будет. Скорее, я бы хотела вернуться не из-за того, что оставила там кого-то, а из-за нежелания от кого-либо зависеть, как ручной зверёк. Одинокие люди больше других ценят свободу. Но, пока я в тупике и не намечается просвета, пока что для меня может существовать одна цель: мстить и пакостить, как раз в моём стиле. Авось, сам отпустит, от греха подальше. В конце концов, я ведь Баба Яга! И не таких в печку сажали…

Медленно, тягуче, как вязкий дёготь, проходили дни. Всего двое суток с тех пор, как я оказалась здесь фактически в ловушке, как пойманная мышь, но казалось, будто как минимум неделя.

Я всё свободное время проводила за книгами, весьма интересными, кстати. И всё равно было скучно. Я понимала, что фиг мне кто даст отсюда выбраться, да и смысла особо-то не было, но капля за каплей переполнялась чаша терпения. Зачем я здесь? Не вечно же мне тут быть.

На третий день, ближе к вечеру, ко мне зашла Мила, моя горничная, сказав, что «господин» ожидает меня в своей лаборатории. Едва меня вывели из этой злополучной комнаты, я ещё раз убедилась, что и остальная часть моей золотой клетки красива и привлекает взор. Узкие коридоры, мощёные белой плиткой так, что шаги отзывались гулким эхом, были уставлены великолепными статуями, увешаны портретами в золотых инкрустированных рамах. Комнаты, мимо которых мы проходили, были ещё красивей – довольно большие, уютные, богатые, но без аляповатости, со вкусом. Наверное, именно такой дом я хотела бы иметь, если бы была богатой особой. Всё здесь дышало древностью, комфортом и богатством.

Но меня зачем-то повели вниз. Чем ниже мы спускались, тем беднее и мрачнее становились комнаты. Наконец, мы дошли до какой-то лестницы, за которой простиралось узкое, пахнущее сыростью и плесенью пространство. Было темно и дуло ветром, отчего создавалось впечатление, что это какой-то подземный ход.

Мила уверено взяла со стены факел, и, подобрав другой рукой подолы платья, кивком позвала за собой. Неуверенно ступая по грязным ступеням, спустилась в подвал и пошла вслед за тёмной фигурой горничной, виднеющейся сквозь нечёткий, танцующий свет факела. Не знаю, как долго мы шли по пустому и довольно угнетающему коридору, когда она вдруг остановилась перед какой-то дверью, и, коротко постучав, открыла её, услышав короткое «войдите».

Как только распахнулась дверь, в лицо дыхнуло сразу тысячью запахов трав, знакомых мне и не очень, которые как-то не вписывались в это подземелье. Но внутренний интерьер удивил гораздо больше. Большую часть маленькой комнаты занимал огромный стол, заставленный различными стеклянными колбами, из которых струйками валил пар. Тут и там лежали аккуратно сложенные слитки металлов разных цветов, множество предметов мне и вовсе были незнакомы даже теоритически. Остальную часть комнатки занимали высоченные стеллажи, донельзя набитые различными книгами. Всего этого оказалось настолько много, что впору было удивляться, каким чудесным образом здесь нашлось место человеку, что вальяжно расположился в кресле около того огромного стола, быстро перелистывающему страницы одной из книг.

– Ваше величество, вот она, – Мила присела в почтительном реверансе.

Ещё никогда я не видела его таким расслабленным. В дорогом чёрном камзоле, без каких-либо реликвий, с тяжёлой книгой в руках. Кощей… нет, наверное, лучше Ариман… вобщем, этот венценосный осёл скользнул по мне равнодушным взглядом, жестом указав на кресло напротив, вновь уткнулся в книгу и так же молча приказал Миле удалиться.

– Как уже говорил, я хочу провести некоторые исследования, дабы выяснить причину вашего появления здесь, – едва за ней закрылась дверь, произнёс он. – Догадки у меня есть, но хочется знать наверняка.

– Не поделитесь? – В голосе было полно яда.

– Вам это не понравится, – белозубо улыбнулся он, – Даже сильный маг вроде меня не смог бы провести ритуал перемещения во времени без истощения магического резерва, однако у меня получилось. Наиболее вероятно, что связь предусматривает так же и взаимозависимость нашей магии. Тоесть, попросту говоря, наши магические резервы объединились.

Если бы я в этот момент держала что-нибудь в руках, то это что-то полетело бы прямо в равнодушное лицо моего собеседника.

– Но… ты же не хочешь сказать, что… – растерянно пролепетала я, разрываясь между шоком и жаждой убийства.

– Именно это и имею ввиду, – кивнул он, – Все наши родовые дары теперь принадлежат нам обоим. Мне это тоже не нравится, и позволить кому-то самовольно расходовать свою магию я не могу. Так что, если моя теория окажется верна, навряд ли у тебя будет возможность когда-нибудь покинуть этот замок.

На этих словах мне хотелось зло расхохотаться. Надо же, как всё похоже на сюжет какой-нибудь детской сказки. С него станется посадить меня в башню и приставить в охрану дракона. Вот только я живой человек, а не сказочный персонаж, и уж тем более не милая, добрая, белая и пушистая принцесса. Фиг кому позволю так распоряжаться соей судьбой.

– А вы так уверены, ваше величество, что я поклонюсь вам в ноги и буду исполнять все указания? – Приторно улыбнулась я, чувствуя, как по венам бежит моя родная магия.

– Нет, – уверенная ухмылка не предвещала ничего хорошего, – Этот случай предусмотрен. – он вдруг взял меня за руку, развернув правую ладонь вверх.

И только теперь я заметила, что на запястье красуется крохотный, смутно знакомый значок. Это…

– Вы!.. – Возмущённо прорычала я, впившись ногтями в его руку, что всё ещё держала мою.

– Я, – в его глазах плясали смешинки.

Этот самодовольный мерзавец умудрился запечатать мою магию. Вернее, возможность колдовать. Но когда успел?..

Ну конечно. Тот танец на балу. Сказки захотелось?..

Я дура…

– Ах ты ж!.. – Непонятно, каким чудом мне удалось сдержать все непечатные выражения, что так и рвались с языка.

Теперь смотаться отсюда стало делом принципа.

Вернувшись в комнату, Дуся уснула, едва голова коснулась подушки.

…Предрассветное утро. Холодный, серебристый и печальный свет луны, одиноко повисшей на беспросветно чёрном небосводе, скользил в комнату, проникая сквозь прозрачные узорчатые занавески в маленькую «квартирку» в Академии Нечисти. Девушка в ней, лет двадцати, спокойно спала, обняв подушку. Её мирное сопение разрушало мёртвую тишину в комнате, ярко-рыжие длинные волосы ореолом рассыпались вокруг головы, тёмные ресницы спали на щеках. Всё было хорошо, но в какой-то момент девушка почувствовала явное беспокойство.

Сквозь мягкий туман виднелись нечёткие очертания знакомого образа. Я осознавала, что сплю, но в то же время не покидало ощущение реалистичности происходящего.

Я оказалась в своей избушке. Но не в той, какой я её запомнила, а в той, какой она была в этом веке. Это было видно по мелочам.

Оглядевшись, я не сразу поняла, что не одна. Неподалёку за столом сидела Лукерья, буравя меня внимательным взглядом, от которого становилось не по себе.

– Значит, ты не солгала, – вдруг произнесла она, жестом указав мне на стул напротив, – Он действительно провёл ритуал времени. Неожиданно, однако…

– Напротив, весьма естественно то, что он захотел изменить историю, – присаживаясь, возразила я, – Ему удалось.

– Я заметила, – немного ехидно отозвалась «бабуля», – Неожиданно то, что он пошёл на это. Наверное, всё заранее просчитал.

– Не исключено. – Кивнула, мысленно перебирая варианты особо мучительной смерти для некоторых кощеев.

– Вполне в духе этого скользкого ужа, – усмехнулась та, сделав пас рукой, и перед нами тут же появились чашки с чаем и ватрушки в лучших традициях русской кухни, – Но и у него есть слабое место.

Намёк понят. Вот только надо оно мне?..

– И чего вы хотите от меня добиться? – решила задать вопрос в лоб.

– С чего ты взяла, что мне что-то нужно? – наигранно удивилась она, – Может, я тебе просто снюсь.

– Вот только не надо лапшу мне на уши вешать, – она явно не поняла этого выражения, но не суть, – Я всё-таки ведьма и могу отличить обычный сон от такого вида связи.

– Что ж, молодец, – удовлетворённо улыбнулась та, – Приятно знать, что моя внучка умеет распознавать такие вещи. В тебе течёт кровь моего рода, так что ты навряд ли смиришься с вынужденным заточением.

– Если вы с остатками Ковена планируете покушение – я умываю руки. – не хватало ещё во всё это лезть.

Лукерья недовольно поджала губы, однако в следующий миг уже дружелюбно улыбалась.

– Что ты, я и не пыталась, – заверяла она, – Просто хочу помочь.

– Бесплатный сыр только в мышеловке, – скептично изогнула бровь.

– Я помогу тебе выбраться из замка, – она, кажется, решила пропустить мою предыдущую реплику мимо ушей, – Печать снять не сумею, потому направлю тебя к нужным людям. У них сил хватит. Может, ты и не сможешь вернуться, но будешь свободной ведьмой.

Звучит слишком заманчиво…

– И почему я должна доверять? – Решила прощупать почву.

– Предпочтёшь бездействовать, остаться пустой куклой в глазах у всех? – М-дя, перспективы не самые радужные. – Ладно. Даю тебе два дня на раздумья. В конце второго скажешь, что решила. Надеюсь, не разочаруешь.

Я не могла избавиться от подозрения, что что-то здесь не так. И всё же осторожно кивнула, проваливаясь в пелену сна.