Глава 22
Яд в сердце
В обратный путь мы отправились за час до рассвета. За два дня проехали несколько долин, увидели немало прекрасных пейзажей. На сердце у меня было тяжело, и я знала, что Лиаму тоже грустно. Разговаривал он меньше обычного, на мои вопросы отвечал односложно или просто кивал мне.
Наконец из повисшего над озером Лох-Аве тумана выступили очертания величественного Бен-Круахана. У его подножия стоял наводящий ужас замок Килхурн-Касл. Склоны с порыжевшей травой, выжженный солнцем вереск, деревья с по-осеннему яркими кронами терялись в непроницаемом для взора покрывале туч над горой. Складывалось впечатление, будто все это сон и я перенеслась в Камелот, таинственную столицу королевства короля Артура, Гвиневры, феи Морганы и Великого Мерлина. Однако я настолько устала, что глаза закрывались сами собой. После четырехчасового конного перехода я чувствовала себя совершенно разбитой.
Еще минута – и вот я уже в седле Лиама! Роз-Мойре он повел на корде вместе с лошадью Макайвора. Скоро мы проехали через перевал Брандер и к полудню оказались возле парома в Бонау, где Лиам снял для нас комнату в трактире на остаток дня и грядущую ночь. Мы оба так утомились, что заснули, едва наши головы коснулись подушки.
Яркий свет заливал комнату, окрашивая стены в золотистые и оранжевые тона. Солнце медленно опускалось за западные острова залива Ферт-оф-Лорн. Устроившись в неудобном шатком кресле у окна нашей комнаты, я наблюдала за чайками, в ожидании ежевечернего пиршества кружившими над рыбацкими лодками, которые возвращались к берегу с богатым уловом. Стоило мне подумать о рыбе, как в животе громко заурчало.
Шорох простыней у меня за спиной отвлек меня от мечтаний на гастрономические темы. Лиам лежал в кровати спиной ко мне, простыня сбилась к его ногам. Я долго любовалась его красивым телом со стальными мускулами. «Ты мой, Лиам! – подумала я не без некоторого самодовольства. – Мой, и только мой! И я тоже твоя душой и телом!» Длинный белесый шрам протянулся через его спину до самого бедра. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не запустить пальцы в рассыпавшуюся на подушке золотистую гриву волос.
Он перевернулся, предоставив мне возможность полюбоваться своим профилем – выразительным подбородком, высокими скулами, прямым носом, придававшим его лицу особую благородную красоту, его губами, такими чувственными и мягкими, ставшими для меня источником наслаждения… Я почувствовала, что краснею, шевельнулась, и кресло подо мной угрожающе заскрипело.
– Если я – Badb Dubh, то ты тогда Cuchulain, – с нежностью прошептала я.
Лиам открыл глаза и прищурился в последних лучах оранжевого закатного солнца.
– Что ты делаешь, a ghràidh?
– Смотрю на тебя.
Он привстал на локте, прекрасно отдавая себе отчет в том, что в таком положении его грудные мышцы выглядят особенно эффектно. Я улыбнулась.
– И как?
– Мне очень нравится то, что я вижу.
Красивые губы Лиама дрогнули, и он ответил мне радостной улыбкой, а потом недвусмысленно распахнул объятия. Я не замедлила принять приглашение – прильнула к нему, чтобы похитить частичку его тепла. Его дыхание приятно согревало мне затылок, и ощущение было такое, словно чьи-то нежные и теплые пальцы перебирают мне волосы. Он ласково, но повелительно погладил меня по животу.
– Ты выспалась? – шепнул он мне на ухо.
– Да. А ты?
– Немного. Я долго не мог заснуть, все думал.
– О чем? О Макайворе?
– И о нем тоже.
Он перекатился на спину, увлекая в свое движение и меня. Я перевернулась, чтобы видеть его лицо, и провела руками по мягкому пушку у него на груди.
– Дэвид Макайвор пожертвовал жизнью ради спасения Колина и Финли.
Лиам выдержал короткую паузу, потом кивнул, не сводя глаз с растрескавшейся штукатурки на потолке.
– Но почему? Я пытался поставить себя на его место и понял, что никогда бы не сделал ради Кэмпбелла то, что он сделал ради Макдональда.
– Макайвор чувствовал себя очень несчастным, а ты, слава Богу, нет. Он ничего не имел, значит, ему нечего было и терять. В отличие от тебя…
– Я чувствую себя виноватым, не надо было принимать его помощь! Надо было все сделать самому.
– Это было его решение. Лиам, он заранее знал, что эта затея будет стоить ему жизни. Он так и сказал мне.
Лиам вопросительно посмотрел на меня.
– И еще он сказал, что предпочел бы, чтобы ты сам прикончил его.
– Почему?
– «Это было бы справедливо», – сказал он мне. Макайвор очень страдал, его мучила совесть. Это было бы самоубийство, но твоими руками. Думаю, он умер с легким сердцем.
Лиам задумался, и взор его затуманился.
– Прими, Господь, его душу! – прошептал он и смежил веки.
Когда он левой рукой провел по волосам, я вскрикнула.
– Лиам, у тебя кровь!
– Что?
– На руке кровь! Наверное, рана открылась. Нужно ее зашить!
Он осмотрел длинный, от локтя до запястья, порез на предплечье, из которого и вправду сочилась кровь. Хорошо отделался – будь рана чуть глубже, и сухожилие кисти оказалось бы задето.
– Она неглубокая, – буркнул он в ответ на мое беспокойство.
– Все равно надо ее снова промыть, иначе она загноится!
Лиам поморщился.
– Да ни за что! Тратить хорошее виски на какую-то царапину?
Он взял в плен мои губы, остановив тем самым поток возражений, потом отстранился, чтобы рассмотреть меня как следует.
– Какая же ты все-таки красивая! – шепотом произнес он.
Кончиком теплого, влажного языка он очертил мои губы по контуру, потом одарил меня глубоким чувственным поцелуем.
– A ghràidh gile mo chridhe! Ты сводишь меня с ума! Без тебя я не могу ни дышать, ни жить!
Он привстал, навис надо мной, и его жадные и искусные пальцы надолго задержались на моей груди.
– Твое тело начинает меняться, и мне это очень нравится!
Он обхватил губами мой сосок и нежно его укусил. И правда, груди мои стали полнее, ореолы потемнели. Мое тело медленно превращалось в совершенный кокон, в котором будет расти и развиваться наше дитя…
– Будешь ли ты любить меня по-прежнему, когда живот у меня станет, как гора?
Широкими ладонями он обхватил мои груди, оперся подбородком о свою руку и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц.
– Я не стану любить тебя меньше, когда твой живот станет… как гора, – сказал он с улыбкой. – Я буду любить тебя, когда ты подаришь нашему ребенку жизнь и когда состаришься и станешь морщинистой, как сушеное яблочко!
Я посмотрела на него укоризненно и легонько ущипнула за нос.
– Если тебе правда хочется, чтобы я дожила до старости, mo rùin, то вспоминай хоть иногда, что меня надо кормить! Я ужасно проголодалась.
– А я все равно больше, – шепнул он, обнимая меня. – Я изголодался по тебе…
Я засмеялась.
– Лиам Макдональд, ты что, людоед?
* * *
Урожай убрали с полей, и теперь зерно сохло в ожидании того момента, когда его отнесут на мельницу либо же на винокурню. Мужчины клана охотились, а мы, женщины, солили мясо на зиму. Самых красивых коров и бычков продали на рынке в Крифе, остальные паслись на холмах вокруг деревни. Долина окрасилась в охряные и коричневые тона, сливавшиеся с пурпурными тенями гор. Пейзаж, словно зеркало, отражал грустное настроение природы, которая готовилась впасть в глубокий и долгий сон.
После возвращения из Инверари, то есть уже целый месяц, мы почти не виделись с Колином. Он редко проводил в Карнохе больше двух-трех дней кряду и упорно избегал меня. Это огорчало меня, однако то был его выбор, и я отнеслась к нему с уважением.
Колин рассказал нам, как они бежали из тюрьмы. Все бы обошлось, не явись начальник тюрьмы раньше обычного с проверкой. Он застал Макайвора с ключами от камеры в руках, и юноше пришлось убить его. К несчастью, труп обнаружили раньше, чем узники успели скрыться. Вот тогда-то Финли и получил пулю в бок и, падая, ударился головой о стену и потерял сознание.
Через неделю после нашего возвращения из Форт-Уильяма в Карнох прибыл отряд драгун. Солдаты осмотрели каждый дом, и в общем это заняло не больше часа. Никаких угроз в адрес беглецов не последовало. Они уехали, и с тех пор красных мундиров в деревне никто не видел.
Я сидела и смотрела, как белочка роется в траве у корней старого дуба, собирает желуди и прячет их на зиму. Издалека доносились пение и смех под аккомпанемент скрипки Ангуса и волынки Александра Макдональда. Я же решила отдохнуть на вершине холма.
Сегодня в деревне чествовали Самайна, кельтского бога мертвых. Этот праздник знаменовал окончание полевых работ. Считалось, что в эту ночь повелитель тьмы открывает ворота, которые отделяют царство умерших от мира живых. В царстве Самайна до весны суждено томиться в плену богу солнца Белену, и поэтому в нашем мире становится холодно и темно…
– Я сбился с ног в поисках тебя, – послышался низкий голос у меня за спиной.
Лиам присел на корточки, положил подбородок мне на плечо и обнял меня. Я прижалась спиной к его груди.
– Я не стала уходить далеко.
Взгляды наши обратились к озеру Ливен.
– Мне нравится эта долина, Лиам! В этих горах есть что-то особенное…
– Да, пожалуй. Наверное, поэтому я и не поехал с Аласдаром в Кеппох тогда, после той жуткой ночи. Я знал, что мне нужно остаться, что-то звало меня, не отпускало. Может, души тех, кого я любил?
По спине у меня пробежал холодок. Этой ночью невидимая преграда, отделяющая мир живых от мира умерших, исчезнет, и души, не нашедшие покоя, вернутся мучить своих обидчиков. Что ж, у Лиама были свои призраки, у меня – свои. Вернее, всего один, но мне совсем не хотелось снова увидеть его. С тех пор как Лиам сжег листок с заклинанием, мне стало спокойнее. После этого не произошло ничего странного или тревожного. Казалось, глаза, всюду следящие за мной, наконец закрылись.
Чтобы уж наверняка отвести от себя беду, я наведалась к старой Эффи и показала ей найденную Лиамом бутылку. Она тщательно осмотрела ее содержимое и велела прийти на следующий день. Так я и поступила. Эффи дала мне другую бутылку, и я положила ее на то самое место, где нашла первую. Однако ничего объяснять она мне не стала, а я не осмелилась ни задать вопрос, ни даже рассмотреть содержимое новой бутылки из опасения, что это может лишить ее колдовской силы.
– Сегодня ночь Самайна, поэтому лучше не вспоминать о призраках, – у меня и так волосы на голове шевелятся от страха.
– Почему? – спросил Лиам. – Призраки всегда окружают нас, и бояться их не надо.
– Я знаю, – вздохнула я. – И все равно боюсь! Иногда мне кажется, что я ощущаю их присутствие. Словно мимо меня проносится что-то холодное…
– Они не злые, просто хотят напомнить нам, что они рядом, даже если мы их и не видим.
– Наверное… – согласилась я, но без особой уверенности.
Он положил руку на мой округлившийся животик. Я невольно вспомнила о Стивене. Кто целует, кто одаривает его материнской лаской вместо меня? В душе шевельнулась жестокая тоска, и я тяжело вздохнула. Лиам только крепче прижал меня к себе. Мне так хотелось рассказать ему о моем ребенке, которого мне не суждено было узнать, разделить с ним это тяжкое бремя… И в то же время я до смерти боялась, что он про все узнает. Станет ли он обвинять меня? Рассердится ли за то, что я не рассказала ему о Стивене? Эта тайна разъедала меня изнутри, отравляла радость, когда я думала о том, что скоро подарю жизнь нашему с Лиамом малышу.
Но была еще одна забота или, скорее, навязчивая мысль, портившая мое и без того неустойчивое настроение: взгляд мой ревниво следовал за мужем, стоило рядом с ним появиться женщине. Лиама это забавляло. Когда я была беременна первым ребенком, то не думала ни о фигуре, ни о том, насколько я привлекательна, теперь же мои округлившиеся формы сильно расстраивали меня. Лиама, казалось, эти перемены нисколько не беспокоили, и он часто повторял, что ему нравится, что «мои косточки обросли мясцом».
Я бесконечно травила душу мыслями о женщинах, которые были в его жизни до меня. Анна, Меган и много других, о ком он мне никогда не рассказывал. Да, это смешно, но что я могла с собой поделать? После недолгого замешательства я спросила:
– Ты часто ее вспоминаешь?
– Гм… Кого ее?
– Анну.
– Иногда.
– У нее были волосы цвета меда, и она, наверное, была очень красивая…
– Да.
Он повернул меня к себе лицом. Вид у него был озадаченный.
– Зачем ты об этом спрашиваешь?
– Не знаю. Хотя нет, знаю!
Я помолчала, стараясь совладать с волнением.
– Знаешь, я давно об этом думаю…
– О чем?
– Думаю, что, наверное, с ней… это было по-другому.
– О чем ты?
Он прищурился и посмотрел на меня внимательнее.
– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать, Лиам. Ну, когда мы занимаемся любовью…
Я с трудом вымолвила последние два слова и отвернулась, потому что мне было стыдно. Лиам взял меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. Он улыбнулся, но улыбка получилась натянутой.
– И много у тебя таких… необычных вопросов, a ghràidh?
– Знаю, не надо было спрашивать, – согласилась я, отводя глаза.
– Поздно, ты уже это сделала. Кейтлин, неужели ты думаешь, что я сравниваю тебя с Анной?
– Да, временами, – пробормотала я. – Ничего не могу с собой поделать. Знаю, что это глупо, но ведь вы были женаты! Она родила тебе сына… И я понимаю, что какая-то частичка твоей души никогда не будет моей, никогда!
Пальцы мои нервно теребили его плед.
– Это слишком трудно объяснить, – сбивчиво пробормотала я.
– Ты боишься, что, занимаясь любовью с тобой, я думаю о ней? Я прав?
– Ну да, почти… Да! – ответила я, краснея.
– Кейтлин, посмотри на меня!
Я подняла глаза. Лицо Лиама посерьезнело.
– Я никогда не смогу сказать, что не любил Анну. Уверен, ты способна понять это. Но когда я с тобой, то вижу только тебя одну, и никого больше. С тобой я живу, Кейтлин Макдональд! С тобой и только с тобой, a ghràidh, я занимаюсь любовью. Я принадлежу тебе целиком. Я не могу изменить то, что было, и не хочу этого, но прошлое – это одни только воспоминания, а ты… ты вот она, живая, рядом со мной! Понимаешь?
Я кивнула. Слова застряли у меня в горле. Он погладил меня по щеке, потом взял за шею и притянул к себе, чтобы нежно поцеловать. Не открывая глаз, я уткнулась ему в плечо.
Я понимала, что веду себя глупо, и все же отчаянно нуждалась в его уверениях, его поддержке. Наверное, это была прихоть беременной женщины… Просто я опасалась, что сегодня ночью призрак Анны будет беспокоить Лиама так, как обычно он беспокоил меня.
На ветку утесника села хохлатая птичка королек, потом над нами в сторону озера Ахтриохтан пролетела стая лебедей. Какое-то время мы молча любовались долиной, тянувшейся к востоку сколько хватало глаз.
Шелест опавших листьев сливался с глухим рокотом далекой музыки. Лиам поменял позу, взял мои руки и сделал вид, что внимательно их рассматривает.
– Утром в деревню приехал посыльный, – начал он нерешительно. – Груз прибудет к нашему берегу через шесть дней. Мы с Томом Максорли завтра утром уезжаем к утесу Лон-Крэг.
Он внимательно посмотрел на меня в ожидании ответа. На моем лице не дрогнул ни один мускул. Я знала, что он попытается оставить меня в Карнохе, тем более что теперь никто не строил нам козни. И это, конечно, было самое разумное решение. Но сидеть одной дома много дней подряд, ждать и терзаться опасениями?.. Решение я приняла мгновенно. Основные работы по хозяйству были сделаны, и я могла позволить себе последовать за мужем. Чувствовала я себя прекрасно, да и живот пока был едва заметен. «Нет, уж лучше я поеду с тобой!..»
Лиам прочел ответ, которого опасался, у меня по глазам, вздохнул и кивнул в знак полного смирения.
– Этого я и боялся, – сказал он невесело. – Но понимаешь ли ты, что то, что ты намереваешься сделать, – глупо, необдуманно и опасно?
Вздернув подбородок, я выдержала его взгляд.
– Еще ты мог бы сказать, что это неосмотрительно, безрассудно и опрометчиво.
– Ни один осел не сравнится с тобой в упрямстве, Кейтлин. Господи, что же мне с тобой делать? – пробормотал он и погладил мой выступающий живот.
К вечеру четвертого дня пути мы остановились в придорожной гостинице «Auld Red Kirk» в Гатри. Десять километров отделяли нас от побережья и Лон-Крэга. Путешествовали мы в компании двенадцати мужчин, уроженцев Кеппоха и Глен-Невиса. Они посматривали на меня с явным одобрением: судя по всему, моя слава ирландской воительницы распространилась далеко за пределами Карноха и Лохабера. Наш спутник из Глен-Невиса вечером, когда мы сидели у костра, даже шепнул мне на ухо, что покровительство Badb Dubh им, контрабандистам, не помешает. Что ж, я всем сердцем желала им успеха. И даже юный Калум несколько раз одарил меня робкой улыбкой…
Я слово в слово помнила рассказ Эуэна Кэмпбелла о некоем Роберте Барбере, помнила о том, что кто-то из наших – предатель. Лиам тоже этого не забыл. Но мы понятия не имели, кто это может быть, а потому присматривались к каждому. До сегодняшнего дня ни он, ни я не заметили ничего подозрительного, однако оба были настороже. Слова Кэмпбелла мы передали только Томасу Максорли, который вложил в сделку крупную сумму и был заинтересован в успехе, и Саймону. Последнему – потому что по-другому и быть не могло. Вчетвером мы обсудили, каким образом можно вывести предателя на чистую воду, и решили намеренно указать нашим людям неправильное место разгрузки. Мужчины внимательно наблюдали за товарищами, вслушивались в отстраненные, казалось бы, разговоры. Ничего подозрительного… Хотя нет, поведение одного меня все-таки тревожило. Исаак говорил меньше обычного, часто сидел в одиночестве и избегал смотреть Лиаму в глаза.
После того как мой супруг отверг Меган, их с Исааком отношения оставались натянутыми, и все-таки Лиам ценил его за доблесть в бою и проницательность. В таких поездках, как эта, подобные качества приобретали особую ценность. Даже мысль, что Исаак может оказаться изменником, удручала Лиама. Я же с самого начала решила про себя, что именно он – предатель. Он внушал мне неприязнь со дня нашей встречи, а вернее, с той ночи, когда мы с Лиамом бежали из поместья. И попытка Исаака изнасиловать меня не добавила любви к нему. Так что я терпеливо ждала момента, когда он совершит неизбежную ошибку и выдаст себя.
В задымленном зале гостиницы, битком набитом посетителями, пахло потом, жареным мясом, дешевыми женскими духами и вареной капустой. Мы поднялись в комнату, помылись, часок поспали и спустились вниз, где нас ожидал ужин – хаггис и свежесваренное крепкое пиво. Я уже начала привыкать к тому, что сначала мужчины громко разговаривают и шутят между собой, а затем вечер неизменно заканчивается стычкой. Здесь, в Шотландии, мужчины обладали воинственным нравом и, не раздумывая, вытаскивали мечи из ножен. Я бы даже сказала, что потасовки доставляли им особое удовольствие, а потому никто не упускал случая поучаствовать в хорошей драке.
Но пока в большом зале царили веселье и согласие. Под столами копились пустые бутылки из-под виски и пивные кувшины. Я сидела чуть поодаль от наших и, посмеиваясь, прислушивалась к разговору. Пока я мысленно восторгалась тем, сколько спиртного они могут выпить, вокруг Лиама, словно муха над горшком меда, начала кружить подавальщица. Заигрывания ее становились все более настойчивыми.
Когда же эта смазливая брюнетка с чересчур пышными, как на мой взгляд, формами уселась моему благоверному на колени, я решила взять дело в свои руки. Лиама, казалось, происходящее только забавляло, и он даже не думал урезонить нахалку. Я вскочила с места как ужаленная и подбежала к «голубкам», которые разве только не целовались на потеху толпе. Уперев руки в бока, я сердито уставилась на Лиама.
Муж посмотрел на меня покрасневшими глазами и тихонько столкнул молодую женщину с колен. Та с удивлением посмотрела на меня.
– Кейтлин… э-э-э… Я думал, ты пошла спать, – с невинным видом заявил мой супруг, и это окончательно вывело меня из себя.
– Да неужели? Но я, как видишь, еще здесь!
Он одарил меня глуповатой улыбкой, встал, покачнулся и уцепился за руку все той же молодой подавальщицы, чтобы не упасть, но сразу же разжал пальцы, устрашившись моего злющего взгляда.
– А это еще кто? – спросила та, указывая на меня пальцем.
– Это миссис Макдональд! – сдерживая смех, поспешил уведомить ее мужчина с глазами навыкате. – Ты ее муженька лучше не трогай, как бы чего не вышло…
Брюнетка окинула меня цепким насмешливым взглядом.
– Твоя жена, Лиам? – С этими словами она повернулась к моему супругу, который весь покраснел от натуги, – так его распирал смех.
Лиам неопределенно дернул плечом, и на румяном лице его снова расцвела глупая улыбка.
Странное дело, но это его бездействие разозлило меня еще больше. Молодая женщина опять повернулась ко мне, нахмурилась было, а потом улыбнулась.
– Повезло же тебе, красавица! – беззастенчиво выпалила она. – Зимой точно не замерзнешь. Будет греть тебя в постели, как раскаленный уголек, уж поверь мне! Но ты и сама это знаешь, – добавила она и хихикнула.
Она схватила Лиам за ворот рубашки так порывисто, что он едва не свалился, сочно поцеловала в губы и отпустила. Мужчины вокруг одобрительно засмеялись.
– Буду по тебе скучать, мой большой зайка! Будь счастлив в браке!
– Эй, Мэгги! Я холостой, возьми меня! – послышался охрипший голос.
– Мне, Маккин, нужен мужчина, а не муж, – с притворной строгостью в голосе отшутилась пышнотелая брюнетка.
Оттолкнув от себя руки неугомонного Дональда, она развернулась, так что взметнулись юбки, и уставилась на нас с Лиамом.
– Чуть не забыла, зачем пришла, Макдональд! Там, за угловым столиком, тебя дожидается какой-то джентльмен.
Она подмигнула Лиаму и, призывно покачивая бедрами, пошла по проходу между столиками. Открыв от изумления рот, я смотрела ей вслед, когда голос мужа вывел меня из оцепенения.
– Кейтлин, идем! – позвал Лиам и обнял меня за талию.
Я вырвалась и зло посмотрела на него, даже не пытаясь скрыть раздражения.
– У тебя еще будет время рассказать мне, чем ты тут занимался с этой… с этой… вертихвосткой! – вспыхнула я.
Выпивохи за столиками жадно ловили каждое наше слово. Когда стало ясно, что Лиам не торопится с ответом, один из мужчин решил оказать ему услугу.
– Да это же Мэгги, – объяснил он, – вдова Хью Макхарди, хозяина этой гостиницы! Его убили в…
– Заткнись, Алан! – процедил Лиам сквозь зубы.
– Веселая вдовушка, значит? – сердито вопросила я.
Щеки Лиама стали пунцовыми, но от стыда или от ярости, мне на это было плевать.
– Сразу видно, что вы хорошо с ней знакомы, мой дорогой супруг! Может, и сегодня ночью некому согреть постель этой «леди»? Давай я спрошу у нее, а, «мой большой зайка»?
Моя тирада была встречена взрывом хохота.
– Хватит! – тихо произнес Лиам.
– Значит, вот какие женщины тебе по вкусу! Чтоб и глазам, и рукам было на чем остановиться…
Не успела я договорить, как Лиам схватил меня за руку и потащил за собой. Вслед нам летели пошлые шутки и хохот. На улице он отпустил мою руку, прислонился спиной к стене конюшни, скрестил руки на груди и стал смотреть, как я бегаю взад и вперед по двору.
– Я жду объяснений!
– Каких еще объяснений? – спросил он, прищурившись.
– «Каких еще объяснений?» – собезьянничала я, снова упирая руки в бока. – Ты смеешься надо мной, Лиам Макдональд, или ты от природы дурачок? Твои мозги так напитались виски, что ты…
Лиам усмехнулся одними уголками губ.
– Это сцена ревности, да, a ghràidh?
– Никакая это не ревность! – взвизгнула я. – Эта женщина унизила меня перед всеми… Или, по-твоему, это приятно, когда какая-то потаскушка в присутствии твоих людей рассказывает, как хорошо ты грел ее в постели? Счастье еще, что она не пустилась в подробности!
Он уронил руки, потом потер подбородок в напрасной попытке скрыть улыбку.
– Конечно, она могла бы не вспоминать такие мелочи…
– «Такие мелочи»? Странное у тебя чувство меры, Лиам Макдональд! – не унималась я. – Может, потому-то тебе и нравятся пышнотелые дамы? Конечно, когда у женщины такая грудь, то и подушки не надо! Это про нее шутили мужчины, когда вспоминали обратный путь из Арброата?
Больше сдерживаться Лиам не мог. Но стоило ему захохотать, как я ощутила новый прилив бешенства. Пнув его по ноге, я вбежала в конюшню и прикусила губу, чтобы не расплакаться.
Он настиг меня в три шага и повернул к себе лицом.
– Так ты еще и ревнивая? – спросил он, сжимая ладонями мои плечи. – Кейтлин, неужели ты думала, что до нашей встречи я жил монахом?
– Уйди, оставь меня! – крикнула я. Каждая новая реплика Лиама еще сильнее била по моему самолюбию.
– Нет уж! Ты должна меня выслушать, Кейтлин! Эта женщина для меня ничего не значит. Так, развлечение, если ты понимаешь. У мужчин есть свои желания, ты ведь знаешь, что я хочу сказать… И Мэгги подвернулась под руку… Она была согласна, вот и все!
– Ты мог бы сказать мне, что вы с ней… В общем, лучше бы я услышала это от тебя, а не от нее. Теперь я понимаю, почему тебе так хотелось остановиться в этой гостинице, а не в «Rudy’s Inn».
– Я хотел остановиться здесь, потому что здесь хорошо кормят и меньше клопов, чем на соседнем постоялом дворе, – пояснил он. – И, честно говоря, я даже не вспоминал про Мэгги, пока она сегодня не явилась и не стала заигрывать со мной!
– Хороший она нашла способ освежить тебе память!
– Разве я знал, что она сядет ко мне на колени? Сам я, клянусь, ничего дурного не сделал!
– Так уж и ничего? – спросила я, имитируя медовый голосок хозяйки гостиницы, и так же, как она, томно покачала бедрами. – Да ты уже слюни пускал в ее корсаж, который, честно говоря, больше открывает ее телеса, чем прячет!
– Всего-то немного пялился, a ghràidh! Ну не закрывать же мне было глаза?
– А что еще ты собирался сделать, если бы я и правда ушла спать? Что, если бы тебе захотелось проверить, насколько…
Лиам втолкнул меня в пустое стойло, и я упала на кучу сена. Он лег на меня сверху и поцелуем закрыл мой рот. Я попробовала столкнуть его, но он придавил меня своим весом и поймал за запястья.
– Кейтлин, прости меня! В следующий раз я на милю ее к себе не подпущу!
Очередной мой протест он заглушил страстным поцелуем. Я уже почти не сопротивлялась, но сердиться не перестала.
– А ghràidh, милая… Ты же знаешь, что я люблю только тебя…
– И много раз ты согревал ее в постели? – едко поинтересовалась я. – И лучше сразу скажи: кто ждет тебя в следующей гостинице?
Даже в темноте я увидела, что Лиам улыбается. Лошадь в соседнем стойле нервно затанцевала, стуча копытами по земляному полу.
– Ты точно хочешь это знать?
Я помотала головой и отвернулась. От него пахло виски, и своим дыханием он приятно согревал мне шею. Говорить больше было не о чем, и я заставила себя расслабиться. Губы его коснулись моей кожи, заставив меня вздрогнуть, но сдаваться я пока не собиралась. Гордость обязывала…
– Мистер Макдональд, по-моему, за угловым столиком вас по-прежнему дожидается какой-то джентльмен, – саркастично напомнила я. – Невежливо заставлять его так долго ждать!
– Пойдешь со мной!
– Нет, не хочу. Я пойду спать.
– Разве ты не хочешь проверить, на самом ли деле это джентльмен? – весело произнес Лиам. – А вдруг это дама?
– Весело тебе, да? Сделал из меня посмешище…
Поток упреков оборвал поцелуй, еще более страстный, чем прежние. Я решила сдаться, но… только на время. И проверить, кто ждет его в гостинице. Так, на всякий случай.
Перед господином, который дожидался Лиама, стояла бутылка с вином. Когда мы подошли к его столу, он встал, снял синий берет с орлиным перышком и галантно поклонился. Он был намного старше Лиама и на голову ниже. На нем были штаны из тартана в сине-зелено-белую клетку, черная куртка и красный жилет из тонкой шерсти.
– Мистер Макдональд, простите, что отвлекаю вас от приятного времяпрепровождения, – начал он и жестом предложил нам присесть, – но у меня к вам срочный разговор. И касается он дела, которое привело вас сюда.
Чуть нахмурившись, он оглядел меня с головы до ног, взял мою руку и поднес к губам.
– С кем имею честь? – спросил он, сверля меня внимательным взглядом.
– Кейтлин, моя жена. А это – сэр Грэхем, – представил нас друг другу Лиам и вынул соломинку из моей прически.
Я почувствовала, что краснею.
– Так вот вы какая! – воскликнул наш собеседник, и лицо его расцвело улыбкой. – Лиам рассказывал мне о вас, когда мы встретились во Франции. И вы, если я не ошибаюсь, – сестра Патрика Данна?
– Да, это так, – ответила я, с любопытством рассматривая колоритного господина.
Он знаком попросил хозяйку заведения принести стаканы и снова обратился ко мне:
– Сэр Джеймс Томас Грэхем к вашим услугам, миледи! – И, повернувшись к Лиаму, добавил: – Я прибыл сегодня на борту «Barthе́lemy».
– «Barthе́lemy»? – воскликнул удивленный Лиам. – Но ведь корабль должен был прийти через день-два!
– Знаю, но нам пришлось отбыть из Глазго на сутки раньше срока. Таможенники почему-то очень заинтересовались нами, и капитан Курбэ занервничал.
– А где сейчас корабль?
– На якоре в нескольких километрах отсюда, возле утеса Лон-Крэг, как и было условлено. Ваш драгоценный груз на борту. Все, что вы заказывали.
Лиам откинулся на спинку стула, и по выражению его лица я поняла, что новость очень обрадовала его. Пышнотелая хозяйка заведения принесла стаканы и поставила их перед сэром Грэхемом, не забыв продемонстрировать ему свое роскошное декольте. Мой новый знакомый моментально нырнул туда взглядом.
Я кашлянула и грозно посмотрела на молодую женщину, которая в ответ нахмурилась, передернула плечами и повернулась, чтобы уйти. Она сделала это так порывисто, что зашуршали юбки. Лиам с улыбкой смотрел на меня, а сэр Грэхем как ни в чем не бывало стал разливать вино по стаканам.
– Это мозельское вино из моей собственной коллекции, – объявил он, протягивая каждому по стакану. – Привез с собой из Франции.
Он покрутил желтую с зеленоватым переливом жидкость в стакане, поднес его к губам и на мгновение закрыл глаза.
– Фруктовый аромат, деликатный вкус… Это вино похоже на вас, миссис Макдональд! – добавил он, глядя на меня.
«Фруктовый аромат, деликатный вкус»… Если от меня чем-то и пахло, то скорее конским навозом. Да и настроение у меня было такое, что я готова была кого-нибудь убить, предпочтительнее, конечно, моего супруга или хозяйку гостиницы… Сэр Грэхем сделал глоток, поставил стакан на стол и восторженно прищелкнул языком.
– Мне нужен Патрик Данн, – сказал он вдруг ни с того ни с сего. – И, полагаю, он сейчас живет в вашей долине. Это так?
– Но зачем он вам понадобился? – спросил Лиам.
– Мы нуждаемся в его талантах.
Сэр Грэхем поудобнее устроился на стуле и обратился ко мне:
– У вашего брата исключительные способности… в подделке документов.
Я невольно нахмурилась, и это не укрылось от его внимания.
– Это ради общего дела, ради победы Стюартов! Я прибыл прямиком из Сен-Жермен-ан-Лэ, где виделся с королем Яковом.
Посмотрев по сторонам, он заговорил тише:
– Мы хотим собрать армию и снова поднять восстание. Но на это нужны деньги. Месяц назад король Франции удостоил меня аудиенции, однако, к сожалению, Его Величество Король-Солнце слишком занят конфликтами на континенте, чтобы чем-то помочь нам. Теперь мы хотим отправить посольство в Испанию в надежде получить что-то более осязаемое, чем пустые обещания.
Он замолчал и отдался созерцанию своего соломенно-желтого вина, которое он покручивал в стакане, приблизив к свече.
– Думаю, вам нужен пропуск? – спросила я осторожно.
– Именно так, – ответил он, опуская стакан. – Англичане мешают нам, как только могут. Невозможно уехать из страны, не имея надлежащим образом оформленного разрешения.
Я отпила глоток вина и посмотрела на Лиама. Мой муж выслушал тираду собеседника с совершенно невозмутимым видом, но я чувствовала, что он удручен. Мне же не улыбалась перспектива увидеть, что мой брат зарабатывает на жизнь подделкой документов, и, если моя догадка была верна, мысли Лиама приняли то же самое направление. Еще бы, ведь Патрик был теперь женат на его сестре…
– А если он откажется? – спросил Лиам, скрещивая руки на груди.
Сэр Грэхем пожал плечами и грустно усмехнулся.
– Это меня очень огорчит и… очень удивит. Мистер Данн всегда нам сочувствовал и помогал. Он – один из тех самых «диких гусей», которые обрели новую родину.
– И, надо признать, пером он владеет куда лучше, чем мечом, – словно бы обращаясь к себе самому, пробормотал Лиам.
– Лиам, таких, как он, умельцев еще поискать! Мы думаем в будущем поручить ему куда более важные дела. У Патрика отличная фантазия!
Он красноречиво приподнял бровь и, наклонившись над столом, придвинулся к нам поближе.
– Ну, так вы с ним поговорите?
Лиам нервно забарабанил пальцами по столу.
– Я поговорю с ним, Джеймс, – тихо сказал он.
– Вот и отлично! – воскликнул сэр Грэхем и поднял свой стакан над кувшином с водой. – За короля, который за морем!
– За Стюарта, короля Шотландии! – подхватили мы хором.
Мы чокнулись и выпили вкуснейшего мозельского вина за здоровье короля-изгнанника.
– Чуть не забыл! – Сэр Грэхем театрально воздел кверху палец. – Лиам, у меня для вас подарок! И мне хотелось передать его вам лично.
Из-под стола он достал длинный футляр красного дерева и поставил его на стол. Погладил кончиками пальцев и подтолкнул к Лиаму.
– От мсье Франсуа Лафаржа.
– А кто это? – спросила я.
– Торговец оружием, с которым я заключил сделку.
Мой супруг осторожно открыл футляр, и лицо его просветлело.
– Просто чудо! – прошептал Лиам, не сводя с содержимого футляра восторженных глаз.
В футляре оказался великолепный черный пистолет с позолоченным латунным замком, на котором были выгравированы обнимающиеся мужчина и женщина. Ствол из вороненой стали был инкрустирован золотом и сверкал в сиянии свечей.
– Это работа голландского мастера Яна Флока, – объяснил сэр Грэхем, с явной завистью разглядывая пистолет. – Многозарядный, системы Калтофа.
– Он мне такой показывал, – благоговейно произнес Лиам. – Но этот… Настоящая драгоценность!
Муж взял пистолет в руку, рассмотрел со всех сторон, а потом в общих чертах объяснил мне, как он «работает».
– Смотри, это – магазин для пороха, а сюда вкладываются пули, – сказал он, показывая мне механизм под рукояткой. – Порох поступает частями, через дозатор. Чтобы зарядить, достаточно нажать на этот рычажок, держа пистолет вертикально, и пуля перейдет в дуло. Курок заряжается без моего участия, и можно выстрелить до пятнадцати раз подряд!
– Но почему он решил подарить тебе такой дорогой подарок?
– Потому что ваш супруг спас ему жизнь, мадам! – ответил мне сэр Грэхем и вновь налил в стаканы вино.
Я с удивлением посмотрела на Лиама. Он положил пистолет обратно в обитый красным бархатом футляр и смущенно улыбнулся.
– Спас ему жизнь? Но почему ты мне не рассказывал?
– В этом не было ничего героического, a ghràidh.
– Все равно расскажи!
– В другой раз. Не хочу досаждать сэру Джеймсу скучными историями.
– Ваш муж, мадам, – сама скромность, – отозвался тот и улыбнулся. – Мсье Лафарж сам мне все рассказал. Забавная история! Если бы ваш муж не оказался рядом, бедняга бы отдал Богу душу!
– Да неужели? – воскликнула я, сгорая от желания поскорее услышать эту историю.
– Правда, в тот вечер наш дорогой Лафарж был очень навеселе. Он большой любитель шотландского виски, – добавил сэр Грэхем доверительным тоном. – Кстати, нужно послать ему ящик.
– Но что же с ним случилось? Сэр Грэхем, я умираю от любопытства!
Лиам опустил голову, спрятал лицо в ладонях и пробурчал что-то нечленораздельное. Сэр Грэхем продолжил свой рассказ:
– Лафарж задремал в ванне и с головой соскользнул под воду. Он был пьян как сапожник, да и веселая девица на кровати не лучше…
– Веселая девица на кровати? – переспросила я с сомнением.
– Мадемуазель Эрнестина! Дело-то было в борделе мадам Гриффар!
* * *
– Ты бывал в борделе? – выкрикнула я, забегав взад и вперед по крошечной комнате гостиницы. – Нет, не может быть! Скажи мне, что это сон, Лиам Макдональд!
Ярость так и клокотала во мне. Наконец-то я дала волю эмоциям, обуревавшим меня с того самого момента, как я услышала «забавную историю» из уст сэра Грэхема.
– Зато теперь я понимаю, почему ты словом об этом не обмолвился! Ты же не настолько глуп, чтобы рассказывать жене, как ты во Франции шляешься по борделям! Господи, за что мне это?
– Кейтлин, дашь ты мне наконец объяснить, как я там оказался?
– Обойдусь без подробностей! Как ни странно, я знаю, что люди делают в домах терпимости!
– Это совсем не то, что ты думаешь…
Я схватила кувшин с водой, чтобы плеснуть ему в лицо, но Лиам успел вовремя вырвать его у меня из рук.
– Кейтлин, послушай, ради Бога! У меня была назначена встреча с Франсуа Лафаржем у двери борделя мадам Гриффар. До этого я никогда там не был!
– Встреча перед домом терпимости! – спародировала я, чувствуя, что лицо мое пылает огнем. – Хорошая придумка, но мог бы изобрести что-то более правдоподобное.
– Лафаржа все не было, и я решил, что он про меня забыл. Я вошел и спросил у мадам Гриффир, приходил ли он в заведение. Она указала мне комнату, и…
– И ты явился как раз в тот момент, когда бедняга тонул в ванне! – закончила я за него.
– Так и было, – подтвердил Лиам, отпуская меня. – Девица храпела на кровати. Они на двоих выпили бутылку виски. Лафарж был так пьян, что потерял сознание и соскользнул в ванну за несколько секунд до того, как я вошел в номер.
Я плюхнулась на кровать, которая заскрипела под моим весом.
– А ты можешь мне объяснить, зачем назначать свидание перед борделем?
– Он каждую неделю навещал эту мадмуазель Эрнестину! Оттуда мы собирались пойти посмотреть оружие на складе, что на набережной, за две улицы от борделя. Вот и условились встретиться в удобном для обоих месте.
– И я, по-твоему, должна поверить тебе на слово? – сердито спросила я.
– A ghràidh, это правда. Сама решай, хочешь ты мне верить или нет. Мне больше нечего сказать.
Лиам тяжело опустился на стул. Я посмотрела на него. Мой супруг какое-то время смотрел прямо перед собой невидящим взглядом, потом протер глаза, откинул голову назад и смежил веки. Я же уставилась на его большие красивые руки, которые столько раз ласкали меня. И вдруг я ясно представила их на роскошной груди Мэгги, на шелковистых волосах Анны, на белой коже Меган… Сколько же их было, других женщин?
Взвыв от злости, я заколотила кулаками по подушке, потому что не могла ударить его.
– Это сильнее меня! – крикнула я в отчаянии. – Я все время об этом думаю. Представляю тебя с другими женщинами… Тебе хорошо с ней было? Мэгги наверняка знает такие штучки, которых мне вовек не придумать! А Меган…
– У тебя змеиный язык, Кейтлин, – глухо сказал Лиам и холодно посмотрел на меня.
Он встал и направился к двери.
– Куда ты? – Я тоже вскочила на ноги.
– Подышать свежим воздухом, – ответил он язвительно. – Здесь дышать точно нечем. А ты лучше поспи. Завтра мы едем к Лон-Крэгу. И не жди меня, я еще хочу кое-что уладить.
Я загородила спиной входную дверь.
– Уладить с Мэгги?
Лиам воздел руки к небу в немом отчаянии.
– Кейтлин, ради всего святого! Мне начинают надоедать твои глупости! Какая муха тебя укусила? Все эти женщины… они были до нас с тобой, а вот ты и Уинстон…
Он замолчал, лицо его перекосилось от гнева. Кровь во мне снова закипела, и я бросилась на него, сквозь зубы выплевывая обидные слова:
– Да как ты смеешь? Как можно это сравнивать? Мерзавец! Ты сказал, что понял…
Он попытался поймать мои руки, осыпавшие его ударами.
– Я не врал тебе, Кейтлин! Но неужели ты думаешь, что этого хватит, чтобы забыть? Чтобы перестать представлять тебя с ним? Господи, если бы это было так!
Он смотрел на меня – бледный, печальный.
– Если твоего мужа снова арестуют, что ты сделаешь, чтобы вызволить его?
– Если ты думаешь, что я отдамся целому полку гвардейцев, то ошибаешься! – выкрикнула я. – Теперь я и пальцем ради тебя не шевельну!
Наконец ему удалось поймать мои руки. Другой рукой он схватил меня за волосы и потянул назад, заставляя посмотреть себе в лицо.
– Мы должны жить с нашими демонами! Если не выходит от них избавиться, что ж, остается только терпеть!
Он дышал тяжело, и сердце его билось так же бешено, как и мое собственное. Я попробовала вырваться, но Лиам прижал меня к себе еще крепче и дернул за волосы так, что мне пришлось запрокинуть голову. Я чувствовала, что все его тело напряжено. Мне было больно, и я застонала, дав ему знать об этом.
Взгляд его обжигал меня, проникал в самую душу. Прерывистое дыхание коснулось моей открытой шеи, мгновение – и к ней прильнули его влажные губы. Пальцы, сжимавшие оба моих запястья, разжались и атаковали шнуровку на моем корсаже.
– Лиам!
– Кейтлин, помолчи!
– Лиам, я не хочу…
– Черт! Замолчишь ты наконец?
Он закрыл мне рот поцелуем и быстро управился с корсажем, причем расстегивал он его по-прежнему одной рукой. Соски моих налитых грудей напряглись, стоило его пальцам проникнуть в вырез сорочки. Когда он легонько ущипнул меня, я вскрикнула от удовольствия.
Едва он начал ласкать меня, и мой гнев сменился желанием. Одной рукой я попыталась расстегнуть его ремень, а второй – брошь на плече, скреплявшую концы пледа. Предметы нашей одежды один за другим падали на пол у наших ног.
– A ghràidh mo chridhe, зачем себя мучить? – спросил он шепотом. – Я так тебя люблю, так тебя хочу… Я за тебя жизнь отдам…
Я ласково прикусила его сосок. Руки мои медленно соскользнули по его груди и животу вниз, к бедрам. Он вздрогнул, когда я погладила его по ягодицам, и мускулы его напряглись, стоило мне вонзить в них ногти. Языком я пробежала по тонкой дорожке волос внизу живота. Лиам со стоном обхватил мою голову руками и направил туда, где пульсировало желанием его мужское естество.
– Боже, Кейтлин… – прошептал он хрипло.
Он весь дрожал от возбуждения.
– Да, a ghràidh, о да! Я готов умереть за тебя…
Дрожь прошла по его телу, хриплый рык сорвался с губ. Запутавшиеся в моих волосах пальцы медленно ослабили хватку. Он упал на колени рядом со мной, дрожа всем телом, и заглянул мне в глаза.
– Я твой душой и телом, – проговорил он едва слышно. – Ты можешь уничтожить меня, если захочешь… Можешь растоптать меня… Моя жизнь в твоих руках!
– Лиам, mo rùin! Я тебя люблю и никогда, слышишь, никогда не сделаю тебе дурного!
Он подхватил меня на руки, перенес на кровать. Губами и пальцами он подарил мне наслаждение, перенесшее меня в мир, где правят ощущения, а не разум, туда, где удовольствия не имеют границ. Когда же, тяжело дыша, я вернулась в настоящее, голова его покоилась у меня на животе, а мои пальцы перебирали его кудри.
– Dе́ a bhios tu, mo leanaibh mhùirnich? Ar mac? Ar nighean? – ласково спросил он, касаясь губами моей влажной кожи.
– Думаешь, ребенок тебя слышит?
– Конечно!
Он придвинулся ко мне, и наши лица оказались очень близко. Я посмотрела на него и вдруг поняла, насколько глупо повела себя в этот вечер. «Нет, ни за что больше не поддамся глупой ревности! Никогда!» Теперь я знала, что он любит меня больше всего на свете, да и сама я была готова отдать за него жизнь. И все же, несмотря на это, мне не хотелось расставаться с ним и жизнью слишком быстро: обмен товарами был назначен на завтрашний вечер и грядущее предприятие не на шутку тревожило меня.
– Какой план действий на завтра?
– С наступлением ночи будем ждать на берегу. По нашему сигналу с корабля спустят лодки и оружие. Ты подождешь нас в старой часовне, недалеко от места высадки, и Калум присмотрит за тобой.
– Он расстроится, – пробормотала я себе под нос.
– Да, знаю, но я пообещал его матери, что с ним ничего не случится. Он еще слишком юн. У него все впереди!
– Но ведь в его годы ты уже ходил вместе с кланом грабить Аргайл…
– Надеюсь, ты ему об этом не станешь рассказывать? – спросил Лиам и ущипнул меня за ляжку.
– Чтобы он со всех ног побежал вам помогать, а меня бросил одну на растерзание бандитам? Ну уж нет!
Лиам нахмурился и кашлянул, прочищая горло.
– Если все пройдет благополучно, я вернусь за тобой еще до рассвета.
Панический страх тисками сжал мое сердце.
– А если нет?
– Тогда вы с Калумом вернетесь в Гленко.
Я отвернулась, пряча слезы.
– Кейтлин, я не стану легкой добычей, поверь! Не хочу возвращаться в тюрьму…
– Пока еще не поздно, Лиам! Твои люди могут поехать на побережье… без тебя.
– Нет! – живо возразил он, приподнявшись на локте. – Кейтлин, ты понимаешь, о чем просишь меня? Разве я могу оставить своих людей?
– Да, я понимаю, – уступила я со вздохом.
– Все будет хорошо, обо мне не тревожься!
– Легко тебе говорить! – буркнула я в ответ. – Что, если вам устроят ловушку? Мы так и не выяснили, кто предатель, и этот твой сержант Барбер может снова оказаться у тебя на пути! Кстати, ты заметил, что Исаака весь вечер не видно? Куда он мог уйти?
При упоминании об Исааке Лиам помрачнел и медленно покачал головой.
– Я это заметил. Кейтлин, в страшном сне мне бы не приснилось, что Исаак – предатель! Он всегда был одним из лучших в моем отряде. Но с тех пор, как умерла Меган, он, должен признать, ведет себя странно… Стал надолго отлучаться из деревни, на вопросы не отвечает… Куда он может уходить? Понятия не имею! Да, я знаю, что он злится на меня, и понял бы, если бы он предал меня. Но предать клан? Ты права, нужно выяснить, что он затевает. Завтра на рассвете поговорю об этом с Томасом!
Он помолчал немного и ласково посмотрел на меня.
– A ghràidh, улыбнись мне!
Я ответила вымученной улыбкой. Лиам погладил меня по щеке и поцеловал в ямочку.
– От тебя чудесно пахнет лавандой, – сказал он, понюхав мои волосы.
Наши пальцы переплелись, и он завел мне руки за голову. Раздвинув коленом мои бедра, он лег на меня. Его загорелая кожа влажно блестела в свете свечи.
– Забудем о ревности! – шепнул он. – Ни одна другая женщина не возбуждает меня так, как ты!
– Да неужели?
Он взял меня сильным движением бедер. С губ моих сорвался крик, и я подалась ему навстречу. Лиам замер и какое-то время смотрел на меня сквозь ресницы.
– Люблю смотреть, как ты выгибаешься от удовольствия подо мной, это так меня возбуждает…
Он стал двигаться во мне, и мы по-прежнему смотрели в глаза друг другу. Мое дыхание стало прерывистым.
– А когда ты вскрикиваешь… О Кейтлин!
– Не останавливайся, умоляю…
Он ускорил ритм, и каждый толчок заставлял мое тело вздрагивать. Я обняла его торс ногами. Обжигая меня взглядом, Лиам прошептал:
– Господи, знала бы ты, какая ты сейчас красивая…
Он застонал и упал на меня.
– Знаешь… из того, что мне нужно… для счастья… ты – на первом месте!
Его слова озадачили меня.
– Правда? А что же, интересно, на втором месте?
– Бутылка лучшего шотландского виски! – ответил он, улыбаясь во весь рот.
Я шлепнула ладошкой себя по лбу.
– И правда! Ну как можно спрашивать такие глупости?
