Глава 21
«Как и мы прощаем должникам нашим…»
Не будь Инверари, единственный настоящий город в восточной части Хайленда, городом Кэмпбеллов и резиденцией органов королевской власти, он показался бы мне очень даже славным. У подножия огромного черного замка Инверари, на северном берегу озера Файн, в том месте, где в него впадает река Эрей, имелся небольшой порт, в котором стояло немало кораблей, в том числе французских и испанских. Конечно, сравнивать Инверари со столицей было бы глупо, однако это, бесспорно, был самый крупный и оживленный населенный пункт во всем Хайленде.
Жизнь в городе била ключом. Мои спутники – Лиам, Дональд, Ангус и Брайан – были как на иголках. Макдональды никогда не приходили в этот город в одиночку, тем более по своей воле! Словно овцы, оказавшиеся в волчьем логове, мы каждую минуту ожидали нападения и старались обращать на себя как можно меньше внимания. Задерживаться в городе дольше, чем это было необходимо, мы не собирались.
Богатство и мощь клана Кэмпбеллов предстали моему взору. Здесь же находился и достославный холм, на котором так много Макдональдов окончили свою жизнь в петле. Мясо Макдональдов, развешенное на ветках древнего дуба на потраву этим стервятникам-Кэмпбеллам… Однако не стоило забывать, что эти самые Макдональды дважды подвергли Инверари полному разграблению…
Мы остановились в маленьком трактире на окраине. Лиам отправил Дональда за новостями, и мы сели ждать его в общем зале за кружкой пива. Двое солдат-англичан за соседним столом то и дело украдкой поглядывали на нас. Лиам казался невозмутимым, но я знала, что его спокойствие показное: сам того не замечая, он постукивал пальцами по столу в паре сантиметров от своего заряженного пистолета.
Дональд вернулся в ту самую минуту, когда «красные мундиры» собрались уходить. Они столкнулись в дверном проеме. Дональд посмотрел на солдат с вызовом, давая понять, что не намерен уступать им дорогу, но, благодарение Богу, быстро одумался и посторонился. Лиам вздохнул с облегчением и залпом опустошил свою кружку.
– Сейчас мы ничем не можем им помочь, – сказал Дональд. – Их обвиняют в краже коровы, трех лошадей и двух бычков. И оценена эта скотина в четыре сотни шотландских фунтов.
Мгновенно помрачнев, Лиам поморщился и покачал головой.
– Боже, и о чем только эти два олуха думали? – воскликнул он и грохнул кулаком по столу.
Многие посетители трактира посмотрели на нас неодобрительно.
– Успокойся, Лиам, – прошептала я, тихонько погладив его по бедру. Мое прикосновение заставило его вздрогнуть.
– Граф Аргайл сейчас в Эдинбурге, у него дела в палате лордов, и он вернется не раньше чем через несколько дней. Шериф Аркингласс еще не решил, что делать с нашими. После резни это первый раз, когда в местную тюрьму попали люди из Гленко, и Кэмпбеллы оказались в затруднительном положении. Думаю, власти хотят, чтобы дело рассмотрел сам лэрд. Не решаются пролить нашу кровь. Но закон есть закон, и наказание за кражу скота по сей день – виселица… Так что нам придется выждать пару дней.
Лиам потер подбородок и пригубил вторую кружку пива.
– Долго нам тут оставаться нельзя, – невесело заметил он, вытирая рот тыльной стороной руки.
– Но ты же не собираешься брать тюрьму приступом, а, Лиам? – воскликнул Ангус.
Лиам вздохнул, посмотрел на товарища и ничего не ответил.
Поужинали мы в таверне после наступления ночи. В общем зале было полно посетителей, пришедших отдохнуть после долгого и трудного дня. Ремесленники, носильщики, моряки – все с красными лицами и окосевшие от выпивки, вовсю заигрывали с подавальщицами и развлекали друг друга скабрезными историями.
В темном углу хихикала на коленях у мужчины какая-то девица. Кавалер запустил руки ей под юбку, а мужчина, сидевший рядом, уткнулся носом в расшнурованный корсаж и бесцеремонно тискал ее груди.
Дональд с интересом созерцал эту сцену. Брайан молча цедил четвертую кружку пива и старательно избегал встречаться со мной взглядом.
– Пора! – лаконично отрезал Лиам, встал и потянул меня за руку.
– Пора что? – рассеянно спросила я, не отрывая глаз от распутной троицы в углу.
– Найти место, где можно спокойно переночевать.
Он посмотрел на своих товарищей и положил на стол несколько монет.
– Вы можете оставаться, а мы найдем себе местечко поспокойнее.
Он проследил за взглядом Дональда. Тот пялился на симпатичную рыжеволосую подавальщицу, которая вовсю строила глазки подвыпившим посетителям за соседним столиком.
– Макенриг, даже не думай! Сейчас для этого не время и не место, – пригрозил он Дональду. – Ты меня понял?
– Понял, не маленький! – недовольно отозвался юноша.
Ангус встал и так хлопнул Дональда по спине, что тот едва не захлебнулся пивом.
– Лиам, я за ним присмотрю! Так что сегодня ночью спишь со мной, Макенриг! – хохотнул Ангус.
– Только постарайся не храпеть! От твоего храпа стены трясутся, – сердито пробормотал Дональд, вытирая с подбородка пивную пену.
– Странно, а жена не жалуется, – заметил Ангус, хохоча теперь уже во весь голос.
Лиам подтолкнул меня к двери, готовый растерзать любого, кто проявит к моей персоне больше интереса, чем допускают приличия.
Мы шли по грязной дороге, старательно обходя заполненные водой рытвины. Ночь выдалась прохладной и влажной, и сколько я ни куталась в плед, согреться не получалось. Я горько сожалела о том, что оставила свою шерстяную накидку в седельной сумке. Близился октябрь. Пейзажи окрасились в желтоватые тона, ночи становились все холоднее, а дни стали значительно короче.
Лиам приобнял меня за плечи, чтобы хоть немного согреть. Мы шли молча, нам обоим было о чем подумать. Потом я заметила, что муж замедлил шаг. Еще через несколько минут Лиам напрягся и рука его потянулась к кинжалу.
– Что случилось?
– Uist! – шепнул он, крепче прижав меня к себе.
В следующее мгновение он без предупреждения оттолкнул меня в тень портика и выхватил нож. С бьющимся сердцем я прижалась спиной к стене дома. Создавалось впечатление, что Лиам ждет кого-то, кто вот-вот должен поравняться с нами. Сердце мое билось как бешеное. Внезапно Лиам бросился вперед, в темноту. Я услышала хрип, который обычно вырывается у человека, чье горло стиснули железные пальцы, и приглушенное ругательство. Лиам вернулся под сень портика, волоча за собой мужчину в красном гвардейском мундире. Он приставил нож к горлу бедолаги и держал его крепко – не вырваться.
Глаза у солдата округлились от страха, и он безуспешно пытался освободиться от железной хватки Лиама, бормотавшего сквозь зубы проклятия.
– Отпустите меня, Макдональд! – полузадушенным голосом взмолился солдат.
Хватая воздух ртом, он вцепился в душившую его руку.
– Почему вы за нами следите? – спросил красный от злости Лиам.
Англичанин в ответ испустил хрип, который вполне мог оказаться предсмертным. Лиам разжал пальцы, и воздух со свистящим звуком ворвался в легкие бедолаги.
– Я… хотел… с вами… поговорить! Я… могу вам помочь! – хватая ртом воздух, проговорил солдат.
– Помочь… мне? Как это?
– Помочь вытащить вашего брата из местной тюрьмы!
Лиам повернул солдата к себе лицом и распластал его по стене, по-прежнему держа нож возле ходившего ходуном кадыка. Несчастный, судорожно сглатывая, в ужасе смотрел на Лиама.
– Кто вы такой? – спросил Лиам.
– Макайвор… Дэвид Макайвор.
На мгновение Лиам замер, потом вытолкнул солдата в пятно света, чтобы рассмотреть его лицо. Эффект был мгновенным.
– Боже правый! – прошептал он так, словно не мог поверить собственным глазам.
Я уж было решила, что теперь он отпустит парня, однако мой супруг вцепился в него еще крепче, и в глазах его появился безумный блеск.
– Ты – покойник, Макайвор! – взревел он. – С каким удовольствием я вскрою тебе, подонку, глотку!
– Я понимаю, каково вам сейчас… Но я не мог поступить по-другому! У меня был приказ, – пробормотал солдат, заикаясь от страха.
– Приказ, значит? И ты мне еще говоришь, что знаешь, каково мне? Да ни черта ты не знаешь, чертов выродок!
– Я правда не хотел… Простите!
Как ни старалась, я не могла понять, что происходит. Одно было ясно: они с Лиамом знают друг друга и их отношения далеки от дружеских. Взгляд мой скользил от кипящего яростью Лиама к перепуганному, дрожащему всем телом солдату, в чье горло все сильнее впивался стальной клинок, и обратно.
– Ты попрал то, что свято, Макайвор, ты убивал наших, и теперь ты имеешь наглость просить у меня прощения?
– Лиам! – тихо позвала я мужа, испугавшись, что он может совершить непоправимое. – Он сказал, что готов помочь нам…
– Не вмешивайся, Кейтлин! – прикрикнул на меня супруг. – Этот мерзавец – из Аргайлского полка, один из тех, кто убивал наших людей и поджигал их дома! Он жил в нашем с Анной доме…
Его голос сорвался от волнения. Макайвор посмотрел на меня так, будто до этого не подозревал о моем присутствии.
– Ты спал под моей крышей, Макайвор, – продолжал Лиам чуть тише, но все с той же ненавистью в голосе, – ел мой хлеб и мое мясо, пил мое виски! Мой сын любил тебя, любил как старшего брата…
– Я тоже привязался к Коллу, – пробормотал солдат. – Макдональд, я пытался вас предупредить! До того, как уйти, я сделал все, чтобы вас разбудить… Я не хотел, чтобы все так обернулось. И не знал, какой приказ получу тем утром. Хотя я догадывался… Но, поверьте, я не хотел… Этого я точно не хотел…
Лиам закрыл глаза и оттолкнул Макайвора от себя с гневным криком, эхом отразившимся от стен портика. Я застыла на месте от ужаса. Так, значит, этот солдат участвовал в той бойне в Гленко?.. Парень упал на колени и заплакал, как ребенок. Смотреть на него без жалости было невозможно. Прислонившись спиной к стене, Лиам не сводил глаз с кинжала, который сжимал побелевшими от напряжения пальцами. В свете луны я видела, что лезвие его дрожит. И я понимала, какая борьба происходит сейчас в душе моего мужа.
– Лиам! – Я тихонько тронула его за рукав.
Он сунул нож за ремень, обхватил голову руками и застонал, словно раненый зверь. Солдат в красной форменной курточке забился в угол и начал понемногу приходить в себя.
– Я любил вашего сына, Макдональд, – тихо произнес он. – Они с моим младшим братом ровесники. Клянусь здоровьем матери, я не хотел ему зла! Ни ему, ни вам! От вас с супругой я не видел ничего, кроме добра. И она… она относилась ко мне так, словно я – один из ваших.
– За это она и поплатилась! – проговорил Лиам сквозь зубы.
– Мы не знали, что нам прикажут делать утром, но, конечно, подозрения были… Поэтому мне и хотелось предупредить вас. Я думал, вы еще успеете убежать.
– И мы успели! Большое спасибо тебе за это, Макайвор! Но знай, той ночью Анна и Колл умерли от холода!
Молодой солдат всхлипнул и тихо застонал, словно бы от нестерпимой боли, и закрыл глаза.
– Я никого не убил… Я не смог стрелять в безоружных, я просто не смог! Хоть и знал, сколько горя вы причинили моему клану, когда разграбили Аргайл. В то время я был ребенком, но моего двоюродного брата застрелили у меня на глазах, Макдональд! У моей семьи ничего не осталось, ваши сожгли все – дома, зернохранилище, скотный двор. Скотину забрали… Такое не забывается. Моему отцу пришлось влезть в долги, чтобы мы смогли пережить ту зиму. И несмотря на все это, несмотря на то, что я вас ненавидел, я не смог заставить себя выстрелить в кого-то из ваших. Стрелять в женщин, в детей… Господи, как это жутко!
– Кто же тогда убил малыша Робби? – вскричал Лиам, сжав кулаки. – Кто зарубил мечом Майри Макдональд и ее младенца? Грудного ребенка! Мы нашли потом только его ручку в луже крови, его собственной крови! А что вы сделали с моим отцом? С моей беременной сестрой? Эти скоты изнасиловали ее, Макайвор! Она была на шестом месяце беременности, и они изнасиловали ее! Уму непостижимо! А скольких еще обесчестили, скольких убили?
Лиам задыхался, и я видела, что ему приходится прикладывать нечеловеческие усилия, чтобы сохранять хотя бы видимость спокойствия.
– Я почти ничего не помню о той ночи, Макдональд. Все перепуталось у меня в памяти… Я стрелял поверх голов и надеялся, что вашим как-нибудь удастся спастись. Но что еще я мог сделать? Каждый поступал по своей совести. У меня на глазах капитан Драммонд всадил пулю в лоб парню моего возраста. Они порешили восьмерых, и этот парень стал девятым, когда Гленлайон приказал своим людям заканчивать с убийствами. К тому времени он уже знал, что у главы клана есть охранные грамоты. Но Драммонд застрелил и его тоже. А я за два дня до этого играл с этим парнем в карты… И вот он лежит передо мной на снегу, с простреленной головой… Этот ужас снится мне каждую ночь… Вы не представляете…
Он спрятал лицо в ладонях и испустил хриплый крик, отразившийся эхом от влажной каменной кладки. У меня сжалось сердце. Желание Лиама убить этого человека было мне понятно, и все же угрызения совести, терзавшие Макайвора, несомненно, сами по себе были тяжким возмездием. Настолько тяжким, что смерть могла стать для него избавлением.
Я подошла к Лиаму, однако не решилась прикоснуться к нему из опасения, что он грубо оттолкнет меня. Он заметил мой порыв и протянул мне дрожащую руку. Я жадно уцепилась за нее, и он, прижав меня к себе, зарылся лицом в мои волосы. Тело его сотрясалось от беззвучных рыданий, и, несмотря на холод, он сильно вспотел.
Когда Лиам посмотрел на меня, в лунном свете блеснули дорожки слез на его щеках. На лице мужа ясно читались горечь пережитого и всепоглощающая жажда мести. Макайвор молчал. Несколько долгих минут каждый из нас старался успокоиться, и только наше дыхание и отдаленный стук копыт нарушали тягостную тишину. Лиам отодвинулся от меня, повернулся и задумчиво посмотрел на раскаявшегося солдата.
– Зачем ты искал встречи со мной? – глухо спросил он.
– Хотел помочь вам вытащить брата из Толбута.
– И чего ради? Думаешь, это искупит твои грехи?
– Я понимаю, что мертвых не вернешь, но ведь я могу помочь Колину избежать казни…
– И каким же образом? Если тебя поймают, то расстреляют. И ты готов рискнуть жизнью ради какого-то Макдональда? – насмешливо поинтересовался Лиам.
– Да, готов, – тихо ответил Дэвид Макайвор. – Лучше пусть меня застрелят, чем тяготиться чувством вины до конца моих дней! Я часто стою в ночном карауле в тюрьме, поэтому у меня может получиться.
– Колин не один, с ним Финли Макаллен.
– Знаю, но я не могу обещать наверняка, что вытащу обоих.
Лиам заходил взад и вперед перед ожидавшим его ответа молодым солдатом. Он резко остановился и вперил в Макайвора испытующий взгляд.
– Когда?
– Не этой ночью, слишком рано! Мне нужно все продумать. Если узников решат переправить в Форт-Уильям, дело усложнится. Но, думаю, завтра я уже буду знать все.
Взгляды двух мужчин встретились.
– Не знаю, Макайвор, можно ли тебе верить. Однажды я уже сделал это…
– Вы сами сказали, что для меня в этом деле нет никакой личной выгоды. Если не считать душевного покоя…
– Но что, если это ловушка? Откуда ты узнал, что я в городе? Что-то слишком быстро ты меня разыскал!
– Когда сменился караул, один солдат сказал, что видел в городе Макдональдов. Я не полный болван и сразу понял, что это вы. Разузнать, где вы остановились, оказалось нетрудно. Инверари – не очень большой город…
Макайвор расправил плечи и выдержал презрительный взгляд Лиама.
– И поверьте, я не стал бы искать с вами встречи, если бы не хотел вам помочь. Я знал, что вы можете попытаться убить меня.
– Бог свидетель, я чуть было не сделал это! Твое счастье, что со мной жена, иначе ты бы уже плавал в озере с перерезанной глоткой.
Солдат с удивлением посмотрел на меня.
– Жена?
– Ты собираешься устроить побег в одиночку? – спросил Лиам, оставив без внимания его вопрос.
– Да, потому что мне некому довериться. На меня тут же донесут.
– Разумеется! Ведь речь идет о жизни и смерти Макдональдов!
Лиам оперся рукой о холодную каменную стену и задумчиво потер лоб.
– Нам надо как-то поддерживать связь, но нельзя, чтобы нас видели вместе…
– Я могу стать посредником! – предложила я быстро.
Мужчины, не сговариваясь, посмотрели на меня.
– Ни за что в жизни! – воскликнул Лиам.
– Но на меня никто не обратит внимания! Ты и наши парни слишком заметные, и ваши тартаны сильно отличаются от тартанов Кэмпбеллов. Я же запросто растворюсь в любой толпе, хоть на рынке, хоть в церкви. Ну подумай сам, Лиам!
– Не хочу подвергать тебя риску, a ghràidh.
– Макайвор оставит записку в условленном месте, а я пойду и заберу ее. В этом нет никакого риска!
– Она права, – окинув меня оценивающим взглядом, заявил солдат. – Это самый верный способ поддерживать связь.
Лиам повернулся к нам спиной и снова заходил по кругу, уперев руки в бока и с озабоченным видом уставившись в землю. Потом он посмотрел на меня.
– Ладно. – Он кивнул, однако вид у него по-прежнему был встревоженный.
Лиам перевел взгляд на Макайвора.
– Но учти, Макайвор, если с моей женой что-то случится, клянусь, я сдеру с тебя шкуру живьем, вырву руками твое сердце и заставлю тебя сожрать его! Ты меня слышишь?
Молодой солдат кивнул и с трудом проглотил комок в горле.
Я шла быстрым шагом, едва успевая уворачиваться от встречных прохожих. Сердце мое билось, словно пойманная птичка. В кармане я несла драгоценное послание. «За часовней растет старый дуб, – сказал мне Макайвор. – Под большим камнем, меж корнями, я оставлю для вас записку». Там я ее и обнаружила. Я ускорила шаг, потому что знала – Лиам волнуется. Он поджидал меня на берегу озера, возле старой лодки с продырявленным днищем.
Прочитав послание, мой муж спрятал его в спорран.
– Что он пишет? – спросила я, сгорая от нетерпения.
– Сегодня ночью, – последовал лаконичный ответ. – И нужно найти еще трех лошадей. Спрошу у хозяина трактира, может ли он с этим помочь. Если нет, то придется их украсть. Нам велено ждать с южной стороны тюрьмы и быть готовыми к отъезду в любую секунду. Там есть маленькая дверь для торговцев, через нее они и должны выйти.
– Пресвятая Дева, помоги нам! – со вздохом взмолилась я.
Лиам обнял меня за талию и притянул к себе.
– Знаешь, я рад, что ты поехала со мной, a ghràidh, – сказал он, поглаживая меня по бедру.
Глаза его были того же цвета, что и озеро.
– Ты бы убил Макайвора, верно?
Он устремил взгляд на невидимую точку на линии горизонта. Его подсвеченные солнцем волосы развевались на легком ветерке, мягко лаская мне лицо.
– Думаю, ты права.
Он потерся о мою щеку своей щетинистой щекой, а руки его опустились еще ниже.
– Я был не в себе, не понимал, что происходит и что я делаю. Когда он назвался, я не вспомнил его. И только когда я увидел его лицо… Это было подобно вспышке. Ненависть, горе, гнев, боль – все перемешалось во мне. А еще – жажда мести, которую я так и не утолил и которая все эти годы пожирала меня изнутри… Все это вдруг поднялось на поверхность, оглушило и ослепило меня. Да, я убил бы его. Хотя часть моей души верит ему, когда он говорит, что не желал нам того, что случилось. Может, даже не он один… Ведь кое-кто из гвардейцев предупредил те семьи, в которых они остановились… Не сделай они этого, погибло бы гораздо больше наших. И все равно я убил бы его!
– Почему?
– Потому что в тот момент я видел не Макайвора, а всех тех, других… Сержанта Барбера, который застрелил отца, и этого мерзавца, насиловавшего сестру, и Гленлайона, и Драммонда, и Линдси с Ланди… Именно их я видел перед собой! И, убив его, я бы убил их всех, понимаешь?
– Да, – шепотом ответила я, прижимаясь щекой к его груди. – Но тогда почему ты этого не сделал?
– Ради тебя, ради нашего ребенка. Ради Колина…
Лиам заставил меня посмотреть ему в глаза.
– Что дала бы мне эта месть? Умерших не вернуть, но у меня теперь есть ты, и больше ничего мне не нужно. Воспоминания о том жутком утре никогда не сотрутся из памяти и будут преследовать меня всю жизнь, что бы со мной ни случилось. Мне придется жить с этими воспоминаниями, это неизбежно.
Кончиком пальца он провел по моим губам и прикоснулся к ним своими теплыми нежными губами.
– Кейтлин, я люблю тебя. Ты – мой воздух, моя душа, моя жизнь. И я счастлив, что ты у меня есть.
Он овладел моими губами со всем пылом влюбленного и, прижимая меня к себе одной рукой, стал другой ласкать мои груди.
– Хорошо, что комната оплачена на сегодняшний вечер, a ghràidh, – прошептал Лиам мне на ухо, обжигая мою кожу горячими губами.
– И о чем ты только думаешь в такой ответственный момент?
Я просунула руку под килт, и глаза мои широко распахнулись от удивления.
– Ой, мне кажется, я теперь знаю, о чем!
Лошади нервно били копытами в тесном вонючем переулке. От жуткого запаха тухлой рыбы меня мутило. За час, который мы провели здесь, так ничего и не случилось. Тошнота накатывала волнами, и я чувствовала, что долго здесь не выдержу.
– Они давно должны были выйти, – буркнул себе под нос Брайан. – Наверное, что-то пошло не так…
– Наверное, – отозвался Ангус. – А ты уверен, что у этого парня хватит смелости пойти на такое?
– Уверен, – тихо сказал Лиам, не сводивший глаз с двери.
Я чувствовала слабость во всем теле, у меня кружилась голова.
– Он сказал тебе, почему помогает нам? – спросил Брайан. – Разве не странно, что Кэмпбелл рискует головой, чтобы спасти Макдональда? Может, это ловушка?
– У него есть свои причины, – ответил Лиам. – А еще Макайвор знает: я разрежу его на куски, если он задумает заманить нас в западню.
Внезапно дверь с грохотом распахнулась и на улицу чуть ли не на четвереньках выбрался Колин. Пришпорив Бурю, Лиам выехал из переулка, ведя за повод двух оседланных лошадей. Колин тащил за собой неподвижное тело Финли. В следующее мгновение выбежал и Макайвор с мушкетом в руке.
Брайан подбежал к брату, рубашка которого была запятнана кровью. Однако времени на перевязку не было. Финли перекинули через седло и крепко привязали к нему.
– Скорее уезжайте! – крикнул Макайвор. – Все пошло не так, как я задумывал. Мне пришлось убить двоих, и всю тюрьму подняли по общей тревоге!
Все наши вскочили в седла, и мы галопом промчались мимо гвардейцев, которые уже пытались взять нас на мушку.
– Пригнись к седлу! – крикнул мне Лиам.
Я не заставила просить себя дважды. Первый залп – и пули засвистели у нас над головами. Странно, однако моя тошнота моментально прекратилась. Мушкеты громыхнули снова, звук отразился от стен домов у нас за спиной. Но мы были уже слишком далеко.
– Драгуны! – крикнул Дональд.
Я обернулась и увидела, что нас стремительно догоняют всадники в красных мундирах.
– Нам не уйти! – крикнул Ангус. – Из-за Финли мы не можем ехать быстро!
– Скорее к лесу! – приказал Лиам. – И спрячьте там лошадей! Ангус, Брайан и Дональд – поворачивайте влево с Финли! Макайвор, Колин – вы со мной!
Послышались пистолетные выстрелы. Макайвор вздрогнул и тихо вскрикнул. Наконец мы доскакали до леса и углубились в чащу. Лиам повернулся к Макайвору, который как раз медленно спускался с лошади.
– Присмотри за моей женой, Макайвор! Спрячьтесь и ждите, мы за вами вернемся!
Молодой солдат пробормотал что-то нечленораздельное и потянул меня за руку, уводя за собой вглубь леса. Тяжело дыша, мы бежали меж деревьями. В лесу было так темно, что я едва что-либо видела перед собой. Наконец мы оба упали на землю в зарослях папоротника. Если не считать нашего тяжелого дыхания, вокруг было тихо. Макайвор глубоко вдохнул и тронул меня за плечо.
– Вы в порядке?
– Да. Бывало и хуже!
– У вас есть при себе оружие?
– Есть, об этом не беспокойтесь.
– Это хорошо. Достаньте!
Голос его оборвался на высокой нервной ноте.
– Спасибо вам за все, что вы для нас делаете, – тихо сказала я.
– Не благодарите меня, миссис Макдональд. Все это я делаю для себя, а не для вас. Я не могу видеть свое отражение в зеркале, я боюсь заснуть, потому что знаю – мне будет сниться та бойня. Я хочу душевного покоя, понимаете? И ужасно боюсь оказаться после смерти в аду. Я должен был что-то сделать, возместить то зло, что я им причинил! И, надеюсь, теперь Божественный Судья окажет мне снисхождение!
– Что вы собираетесь делать дальше?
Он ответил не сразу. Дыхание у него было свистящее, прерывистое.
– Не знаю. Жизнь моя стоит недорого… Может, сяду на какое-нибудь торговое судно…
Внезапно громыхнул выстрел, послышались крики и звон ударяющихся друг о друга мечей.
– Никогда к этому не привыкну! – пожаловалась я ему, стискивая зубы.
Второй залп мушкетов раздался где-то совсем близко, и я невольно вздрогнула. Теперь воздух вырывался из груди юноши с глухими хрипами.
– Макайвор, с вами все в порядке? – спросила я и коснулась его ноги.
Он шевельнулся и издал едва слышный стон.
– Не очень.
И солдат попытался засмеяться, однако смех скоро перешел в стон.
– Вы ранены! – вскричала я, поворачиваясь к нему.
– Ничего страшного, обо мне не волнуйтесь…
– В вас попала пуля? И вы ничего не сказали? Где рана, признавайтесь!
– На животе. Думаю, пуля прошла насквозь.
Я осторожно ощупала его пыльную куртку и принялась расстегивать пуговицы. Макайвор не сопротивлялся. Я медленно приподняла рубашку и провела рукой по его теплому животу. Очень скоро мои пальцы нащупали маленькую влажную ранку. От этого прикосновения раненый исторг новый стон.
– Проклятье! – выдохнула я в отчаянии.
Рана была смертельной: бедняга просто изойдет кровью, причем быстро. Я вскочила на ноги, чтобы бежать за помощью, однако он удержал меня за руку.
– Миссис Макдональд, стойте! Мне приказано охранять вас!
– Я должна найти наших! Вам нужна помощь, Макайвор! – нервно пробормотала я.
– Нет, не надо никого искать. Я уже видел такие раны и знаю, что ничем тут помочь нельзя. К тому же вы можете выскочить прямо на драгун… Нет, оставайтесь здесь!
Он тихо вскрикнул от боли. Недалеко от нас продолжался бой на мечах.
– Думаю, мне не суждено уплыть на юг…
Парень хрипло хохотнул, но смех быстро затих. Я взяла его руку в свои и крепко сжала.
– Это не смешно.
Он ответил на пожатие, но заговорил не сразу.
– Я очень рад, что Макдональд снова женился, – сказал Макайвор. – Вы очень красивая.
– Лучше помолчите, поберегите силы!
– Чем скорее это закончится, тем лучше.
– Мне очень жаль, что так получилось, Макайвор. Искренне жаль!
– Так даже лучше.
Было ясно, что говорить ему с каждой секундой становилось все труднее.
– Я надеялся, что Макдональд прикончит меня, когда мы с узниками выберемся из города.
– Лиам никогда бы такого не сделал! – возразила я, не пытаясь скрыть возмущение.
– Я не то хотел сказать… Я думал, что лучше умереть от его руки, чем на плахе, понимаете? Это было бы справедливо.
– Нет, я вас не понимаю! Выходит, вы заранее знали, что эта затея будет стоить вам жизни? Но если так, то это самоубийство! – воскликнула я.
– Наверное, вы правы… В общем, я знал, что шансов выкрутиться у меня мало.
Он невесело усмехнулся, а в следующее мгновение боль заставила его со стоном согнуться пополам. Дышал он слабо и прерывисто.
– Я так и не стал хорошим солдатом, – превозмогая боль, проговорил Макайвор. – После Гленко я сильно сдал, и меня перевели сюда. Поэтому я не попал во Фландрию с Аргайлским полком. Но если бы попал, то меня, скорее всего, уже убили бы. Сказать по правде, жизнь в армии – это не жизнь. Нас заставляют умирать, но ради чего? Нам говорят, что умереть за короля – это честь. Но ведь королю на нас наплевать! Я – хайлендер, такой же, как Макдональд, и ненавижу англичан так же сильно. Но в семье я средний сын, и выбора у меня не было. Дом и хозяйство достались в наследство старшему брату. Ну а мне пришлось пресмыкаться перед англичанами… А их даже не волнует, что мы, солдаты, недоедаем… Что касается экипировки, то одевают и вооружают нас тоже скверно… Граф Аргайл делает для нас что может, но решения все равно принимают в Лондоне.
Он закашлялся. Я попробовала ладошкой его влажный лоб.
– Откуда вы родом?
– Из Наррахана, это на озере Авих. Земля у нас плодородная, урожаи хорошие…
Рядом захрустели мертвые листья, ковром устилавшие землю. Я почувствовала чье-то присутствие у себя за спиной, и от ужаса у меня волосы встали дыбом. Я вскочила, повернулась и выбросила вперед руку с кинжалом, намереваясь пронзить человека, чьи очертания едва угадывались в темноте. Стальные пальцы стиснули мое запястье, и я выронила кинжал.
– Однажды ты таки заколешь меня, a ghràidh.
– Болван! Мог бы сказать, что это ты! – вскричала я, все еще трясясь от пережитого страха.
Лиам поднял с земли мой нож, вернул его мне и посмотрел на Макайвора.
– Ему очень плохо, – шепнула я мужу на ухо. – Его ранили в живот.
Мы прислушались к хриплому дыханию солдата. Судя по всему, он потерял сознание.
– Мы не можем оставить его здесь, он умрет, – сказала я тихо.
– Кейтлин, с такой раной в седле не ездят!
Лиам склонился над раненым, потом тяжело сел на землю рядом с ним.
– Останемся здесь, – сказал он негромко. – Наши увезли Финли. Рана у него не смертельная, но сильно идет кровь.
В темноте я стала ощупывать тело Лиама. Стоило мне коснуться его левой руки, как он ее отдернул. Рукав был мокрый, ткань прилипла к телу.
– Ты ранен! – вскричала я, пытаясь схватить его руку.
Лиам спокойно пресек мои попытки.
– Жалкая царапина! – заявил он.
– Только из нее почему-то кровь хлещет, – возразила я едко. – Нужно промыть рану водой и виски.
Лиам попытался подняться, но я усадила его обратно.
– Не надо, не вставай! Я сама принесу.
Через несколько минут я вернулась с одеялами и дорожными флягами из вываренной кожи. Передвигаться в темноте было трудно, но промывать рану на ощупь… Я присела на корточки возле Лиама и разорвала рукав рубашки до локтя.
– Ай! – вскрикнул он.
– Тише, мой хороший, потерпи! – тихонько стала приговаривать я. – Нужно немного потерпеть…
Английский клинок вскрыл кожу на предплечье, от локтя и почти до самой кисти. Рана была длинной, и в темноте невозможно было понять, насколько она серьезна. Я промыла ее и, оторвав полосу ткани от подола своей юбки, перевязала Лиаму руку.
– Ты можешь пошевелить рукой?
Лиам сильно ущипнул меня за ягодицу и вырвал из рук флягу, чтобы влить в себя пару драмов.
– Ну, a ghràidh, я не похож на умирающего? – усмехнулся мой супруг.
– По крайней мере ответ на свой вопрос я получила, – сказала я и отняла у него флягу.
Лиам притянул меня к себе, крепко обнял и поцеловал в губы. Еще мгновение – и он начал поднимать мне подол.
– Лиам! Нашел время!
– Я хочу тебя. Ты даже представить себе не можешь… – пробормотал он и снова прильнул губами к моим губам.
Я решительно оттолкнула его.
– Хватит! – вскричала я сердито. – Макайвор?
Наверное, мой крик вывел солдата из обморочного состояния. Он зашевелился и напомнил о своем присутствии тихим стоном. Я поднесла горлышко фляги с водой к его губам, однако бедняга чуть не захлебнулся.
– Вам плохо? – спросила я и сразу поняла, насколько глуп мой вопрос.
– Все тело… немеет.
Он что-то прошептал, но я не разобрала слов. Я смочила уголок пледа водой и вытерла ему лоб.
– Драгуны уехали обратно в город.
– Уезжайте! Они обязательно вернутся. А я… все равно долго я… не протяну.
– Мы будем с вами, Макайвор, – сказал Лиам. – Мы не оставим вас одного.
Он накрыл умирающего одеялом, и его красный мундир с позолоченными пуговицами, поблескивавшими в темноте, скрылся с наших глаз. Теперь мы видели не английского солдата, а просто юношу, агонизирующего на ложе из папоротника. Лиам протянул ему флягу с виски.
– Хочешь драм usquebaugh?
– Спасибо! Мужчина… не должен… умирать… не хлебнув… в последний раз… usquebaugh.
Макайвор взял флягу дрожащими руками и поднес горлышко к губам. Янтарная жидкость потекла по его подбородку, и Лиам вовремя успел подхватить падающую флягу.
– Теперь я уйду со спокойной душой, – прохрипел Макайвор. – Наши фамилии делают нас врагами, Макдональд. Но если забыть про это… я уважаю вас за то, какой вы есть. Я хорошо узнал вас… за те пару недель… пока жил в вашем доме. Вы – хороший человек. Две сотни лет наши семьи истребляют друг друга. Скольким еще поколениям суждено страдать? Ненависть передается от отца к сыну, Макдональд, помните об этом…
Лиам с минуту помолчал, потом положил руку на плечо юноши.
– Gabh fois, MacIvor.
– Taing mhor…
Больше ничего Дэвид Макайвор не сказал. Несколько мгновений он смотрел на Лиама, потом закрыл глаза и снова провалился в беспамятство, из которого ему не суждено было вернуться. Лиам какое-то время молча смотрел на него, потом резко вскочил на ноги.
– Куда ты? – спросила я, смахивая слезу.
– Я хочу похоронить его достойно, a ghràidh, он это заслужил.
И он растворился в темноте.
