Глава 9
У сердца свои доводы…
Сквозь прорехи в крыше в старый сарайчик, в котором я решила переночевать, проникал лунный свет. Я лежала на влажной земле, стуча зубами и кутаясь в свою накидку, и с сожалением вспоминала свою уютную постель в доме Сары. «Привыкай, Кейтлин! В тюрьме наверняка будет еще хуже!»
Я проснулась до рассвета, проспав каких-то пару часов. Стараясь не шуметь, оделась, собрала свои скромные пожитки, взяла накидку и мешочек с провизией. Я ушла из дома в серых туманных предрассветных сумерках – тайком, не попрощавшись.
Чтобы не заблудиться в незнакомой местности, я решила вернуться тем же путем, каким пришла с сюда с Лиамом и Колином, то есть направилась на восток, к Раннох-Мор. У подножия величественной горы Buachaille Etive Mor, которую местные жители называли «Маленький Пастух» и которая тысячи лет охраняла вход в долину, я в последний раз оглянулась, чтобы полюбоваться Гленко. Там осталась часть меня – ни много ни мало мое сердце… Так распорядилась жизнь. Я направилась на юг, и Провидению было угодно послать мне навстречу крестьянскую семью. Добрые люди указали мне путь, который должен был привести меня в Данди.
Сейчас я находилась недалеко от озера Эрн. Я очень спешила, а потому устала в пути. Этот заброшенный сарайчик мне удалось обнаружить только после наступления темноты. Проглотив скромный ужин – немного сушеной селедки и пару ячменных лепешек, – я улеглась в углу прямо на земляной пол. Провизию приходилось расходовать очень экономно, потому что, не считая маминой броши и моей лошади, у меня не имелось ничего такого, что можно было бы обменять на еду. И все же я надеялась, что сумею добраться до поместья даже с этими скудными запасами.
Первый день пути прошел вполне спокойно, и я рассчитывала немного поспать, чтобы выехать на рассвете. Дорога мне предстояла длинная.
Я поблагодарила Бога за его милость и смежила веки. Прежде чем уснуть, я вспоминала Гленко и темные страшные горы, которые мне больше не суждено было увидеть. А еще – Сару, Колина… Лиама… «Господи, храни их, умоляю!» – мысленно заклинала я.
Когда на следующий день я проснулась, солнце стояло уже высоко. Я рассердилась сама на себя за то, что проспала. Я съела кусочек сыра с хлебом, умылась в ручье и направилась к деревне под названием Лохернхед.
Я заехала на первый же постоялый двор, попавшийся на моем пути, чтобы спросить дорогу. Худой мужчина с морщинистым лицом, которого я приняла за хозяина заведения, уставился на меня во все глаза.
– Чем могу помочь, моя милая дама? – спросил он. Налив драм виски в выщербленный стакан, он поставил напиток перед посетителем, имевшим довольно подозрительный вид.
– Буду признательна, если вы укажете мне самый короткий путь в Данди.
Я невольно посмотрела на мужчину, который залпом выпил виски и грохнул стаканом о стол.
– В Данди? Тогда вам по этой дороге дальше на восток. Поезжайте прямо, и дорога выведет вас куда надо.
Он снова наполнил стакан своего постояльца, а тот что-то буркнул себе под нос и с подозрением покосился на меня.
– Вы не здешняя, верно?
– Нет. Я ездила в гости к друзьям, – ответила я, начиная беспокоиться.
– Ясно. Но такой хорошенькой даме не следует ездить в одиночку.
Мужчина за столом выпил содержимое стакана и удовлетворенно прищелкнул языком. Я чувствовала, что он наблюдает за мной, но избегала встречаться с ним глазами, сосредоточив все свое внимание на хозяине постоялого двора.
– Мои друзья провожают меня, – соврала я и попыталась улыбнуться. – Они ждут меня на дороге. Спасибо за помощь! И хорошего вам дня!
– А вам – удачи, моя милая дама! – ответил он, в третий раз наполняя стакан постояльца.
Господи, да у этого типа внутренности, наверное, железные! На пороге я обернулась и встретилась взглядом с мрачным любителем виски, который смотрел мне вслед с явным интересом. Краснота его носа говорила о том, что он чрезмерно увлекается выпивкой. Он улыбнулся мне, обнажив испорченные зубы, и снова нагло осмотрел меня с головы до ног.
– Или мне мерещится, или вы – та самая девчонка, которую Кэмпбелл… Черт бы меня побрал! Так вы не окочурились? – с трудом выговорил пьяница.
Я замерла на месте как вкопанная. Он встал и, пошатываясь, подошел ко мне поближе. Я затаила дыхание. От него страшно воняло потом, мочой и спиртным.
– Эй, Стьюи, поди-ка сюда! – крикнул он. – Иди глянь, кто тут у нас объявился!
Я отшатнулась, когда второй мужчина – я его не заметила, потому что он полулежал с другой стороны стола, – поднял голову и грязно выругался. При виде меня его красные глаза расширились и он облизнул пересохшие губы.
– Славная цыпочка, Оуэн, славная! Оставишь мне кусочек как другу?
И Стьюи снова уронил голову на стол.
– Старик, ты что, не узнал ее? – не унимался Оуэн.
Его товарищ снова посмотрел на меня, теперь внимательнее, но, похоже, так и не узнал.
– Та девка, что была с Макдональдами! Вспоминай, живо! Если бы не она, Эуэну бы ни за что не получить тот товар из Арброата!
На этот раз Стьюи воззрился на меня уже с бо́льшим интересом, и лицо его вдруг просветлело.
– Ну да, ну да… Теперь я вспомнил! Я было подумал, что он ее прикончил. А она жива, плутовка! Колдунья, не иначе!
Второй пьяница встал и, пошатываясь, подошел ко мне. Он оказался очень высоким и широким в плечах детиной. Я отступила еще на шаг и с беспокойством окинула помещение взглядом. Хозяин был занят – приводил свое заведение в порядок после попойки, которая явно затянулась до утра и в которой, вне всяких сомнений, принимали участие оба заинтересовавшихся мною «очаровательных джентльмена».
– Интересно, а что она тут делает? – спросил у приятеля Стьюи.
– Откуда ж мне знать? Спросила у хозяина дорогу на Данди, – ответил толстяк Оуэн.
– На Данди?
Громила нахмурился, потом подмигнул мне.
– Проводим даму, Оуэн? Может, ее отправили вызнать, не везет ли кто новый товар.
– Или она шпионит тут по указке Макдональдов! Наверняка они хотят вернуть свой товар!
– Прощайте, господа! Меня ждут! – сказала я и пустилась наутек.
Но не успела я добежать до двери, как громила Стьюи настиг меня и крепко схватил за руку. Судя по всему, к нему вернулась способность соображать, и теперь он смотрел на меня зло и вполне осмысленно.
– Кто же тебя ждет, маленькая потаскушка? Макдональды послали тебя что-то разнюхать?
Я постаралась изобразить изумление.
– Ничего! – пробормотала я, запинаясь и пытаясь освободиться. Он так крепко стиснул мне руку, что хрустнули косточки. – Я еду домой, отпустите меня! Я ни при чем, я не вмешиваюсь ни в чьи дела!
– Ты над нами издеваешься? Макдональд никогда бы не отпустил хорошенькую девчонку ехать в такую даль в одиночку! Он наверняка где-то спрятался, мерзавец, а тебя послал разузнать, где мы и что мы! Знаешь что, Оуэн? Как по мне, Макдональд решил нам отомстить. Надо предупредить Эуэна. А заодно отведем к нему эту прелесть. Он наверняка захочет с ней потолковать!
Ситуация принимала дурной оборот. Хозяин постоялого двора, который не упустил ни слова из разговора, к моей величайшей радости, наконец решил вмешаться.
– Стьюи, оставь даму в покое! – приказал он.
– Дуг, лучше не встревай в это дело! – огрызнулся громила.
– Не будь болваном, девчонку и правда лучше отпустить! – подхватил толстяк Оуэн, который едва стоял на ногах. – Если она говорит правду, у нас будут большие проблемы с Макдональдами, и Эуэн не обрадуется, уразумел?
Стьюи прищурил свои черные глаза, помедлил немного и вдруг отпустил мою руку. У меня застучало в висках, я выбежала на улицу, вскочила на Бонни и галопом помчалась прочь от деревни.
Только отъехав от селения на несколько километров, я придержала коня. Сердце мое тем не менее продолжало нестись галопом, и мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться. Слава Богу, на этот раз выкрутилась! И все же меня начали одолевать сомнения насчет того, разумно ли было отправляться в такой далекий путь без провожатых. Может, и вправду лучше было дождаться Лиама, который сам отвез бы меня в Эдинбург? Нет. Он наверняка не захотел бы, чтобы я туда вернулась. Я приняла единственно возможное решение. И, сказать по правде, снова видеть Лиама мне было бы очень больно. Стоило мне просто вспомнить о нем, как начинало ныть сердце… Я поплотнее завернулась в накидку. «Так будет лучше для всех», – подумала я с грустью.
Над Эрном сгущался туман, и из-за мелкого моросящего дождика волосы постоянно прилипали к лицу. Дорога была пустынной. Время от времени я проезжала мимо стада коров, которые щипали траву и не обращали на меня никакого внимания.
Около полудня я проехала Криф и остановилась в подлеске, подальше от любопытных глаз, чтобы перекусить сухой колбаской и хлебом и запить все это глотком пива.
Погода немного улучшилась, и между тучами проглядывало голубое небо. Я развесила накидку на ветках для просушки и легла на ковер из мертвых листьев. Мне хотелось отдохнуть и подумать.
Если остаток дороги ехать галопом, не жалея Бонни, то я, вероятно, приеду в Данди до наступления ночи. Но не поеду же я в поместье ночью! Значит, все равно придется дожидаться утра. И, честно говоря, я была совершенно не готова к тому, что меня там ожидало. Кто-то воспользовался случаем и вволю поиздевался над трупом лорда Даннинга. Но была ли у того, кто обнаружил тело, определенная цель? Решил ли он сделать преступление еще более жестоким или же попросту утолил свою личную жажду мести?
В первую очередь мои подозрения пали на Уинстона. Сын лорда был человеком сдержанным и замкнутым, и я не без оснований предполагала, что женщины привлекают его куда меньше, чем представители его же пола. Меня это нимало не тревожило, и мы довольно часто прогуливались вместе верхом, однако старый лорд Даннинг не желал мириться с пристрастиями своего наследника. Мог ли Уинстон Даннинг изуродовать труп отца? Гм… Нет. Несмотря на то что отец довольно часто унижал сына, мне казалось, что Уинстон слишком труслив, чтобы сотворить такое.
Тогда, возможно, Руперт? Спору нет, Руперт тоже недолюбливал лорда Даннинга, но он был глуп, и я не могла придумать причину, которая подтолкнула бы его к такому злодеянию. Руперт очень дорожит своей должностью и очень любит помыкать прислугой и унижать ее, чтобы всем этим рисковать. Леди Кэтрин? Об этом не могло быть и речи! Оставалась прислуга. Я успела хорошо узнать Бекки Кромарти, кухарку. Нет, вряд ли. Она ужасно боится всего, что связано со смертью, в любом смысле слова. Может, горничная Милли? С ней я почти не общалась. Она поступила на службу в дом Даннингов всего за два месяца до ужасного события. Конюх? Арчи так старательно ухаживал за лошадьми, что Даннинг к нему не цеплялся. Тем более что ни самого Арчи, ни его сына Эндрю в ту ночь в поместье не было. Бедолага Эндрю! Я не вспоминала о нем ни разу с той самой ночи, когда убежала из дома Даннингов. Наверняка он очень за меня переживал. Но разве я в чем-то виновата перед ним?
Разгадать загадку я так и не смогла. В этом деле наверняка имелись обстоятельства, о которых мне ничего не было известно… Я настолько погрузилась в свои размышления, что не сразу обратила внимание на тревожное ржание Бонни за своей спиной. К реальности меня вернуло прикосновение к виску прохладного дула пистолета.
Его владелец приказал мне встать. Как только я это сделала, он сзади обхватил меня за талию и прижал к себе, но так, чтобы я не разглядела его лица.
– Тише, милая, тише! – шепнул он мне на ухо с явным шотландским акцентом. – Делай, что тебе приказывают, и с тобой не случится ничего плохого!
– Л-л-ладно! – пробормотала я.
В поле моего зрения появились еще двое мужчин: один тщедушный, с морщинистым лицом, заросшим кустистой бородой, в которой запутались кусочки его последней трапезы, второй – светловолосый парень, рослый и крепкий. Лицо младшего было обезображено множеством шрамов, но это не мешало ему быть дьявольски красивым. Его глаза цвета морской волны смотрели на меня так холодно, что я невольно вздрогнула.
Меня охватила паника. Я попыталась высвободиться, но мужчина, державший меня, нагло захохотал и еще крепче притиснул дуло к моему виску. Он добился желаемого – я обмякла у него в руках, как кукла. Мне стало страшно.
Светловолосый красавчик подошел ближе и осмотрел меня с головы до ног.
– Если вы хотите забрать у меня деньги, – собрав все свое мужество, начала я, – то мне жалко вас разочаровывать: у меня нет при себе ни пенни!
Бородач буркнул себе под нос что-то, чего я не поняла, и вдруг выхватил кинжал и кинулся на меня. Молодой разбойник едва успел перехватить его и толчком отправил отдохнуть в заросли папоротника.
– Буханан, разве так нужно вести себя с дамой?
Его товарищ встал, изрыгая ужасные ругательства, и с ненавистью уставился на меня. Блондин повернулся ко мне, с многозначительной усмешкой вынул из ножен кинжал и стал неторопливо вычищать грязь из-под ногтей.
– У вас есть выбор, – обратился он ко мне. – Либо вы отдаете нам все, что у вас есть, по доброй воле, либо мы отберем это силой.
– Но я же говорю вам: у меня ничего нет! – нервно воскликнула я.
Я постаралась собрать в кулак всю свою волю и выдержку. Буханана бояться было нечего. Чего я бы не сказала о третьем разбойнике, до сих пор прижимавшем дуло пистолета к моему виску. Я набрала в грудь побольше воздуха и стиснула зубы.
– Мне придется проверить, не врете ли вы. И если выяснится, что врете…
Парень подошел ко мне. От него исходил такой мерзкий запах, что меня затошнило. Он прищурил свои светлые глаза и усмехнулся.
– …я возьму у вас что-нибудь еще!
Я закрыла глаза и, изнывая от отвращения, стала ждать, когда он закончит осмотр. Его пальцы обшарили мою одежду, задержавшись на некоторых частях моего тела. Меня снова накрыла волна паники. Он запустил руку в складки юбки, туда, где был мой единственный кармашек. И тотчас же его лицо просияло победной улыбкой. Он сунул свой кинжал за пояс и принялся задирать на мне юбку в поисках добычи.
И тут я буквально взорвалась яростью, принялась кричать и отбиваться как умалишенная. Разбойник, который держал меня, попытался было заткнуть мне рукой рот, но я жестоко укусила его, отчего у меня на языке остался вкус крови и еще чего-то, о чем я предпочла не думать. Изрыгая проклятия, он отшатнулся, и я снова обрела свободу движений.
Блондин схватил меня за руку и дернул к себе. Я изловчилась и ударила его коленом в пах.
– Не прикасайтесь ко мне! – крикнула я, глядя на парня, согнувшегося пополам, сверху вниз.
В следующее мгновение я бросилась наутек, петляя, как заяц, спотыкаясь о корни и ударяясь пальцами ног о камешки. Сзади кто-то крикнул, потом я услышала сухой звук выстрела, и у меня над головой просвистела пуля.
Не помня себя от страха, я пробиралась сквозь густой кустарник. Потом послышался второй выстрел, за ним – топот ног моих преследователей. Господи, как же мне было страшно! Я понимала: если они меня настигнут, все, мне конец!
Ветки стегали меня по лицу, колючки царапали руки и щиколотки. Я потеряла способность размышлять. Моим телом управлял инстинкт выживания. Но топот и тяжелое дыхание все приближались.
Я перепрыгнула через канавку и поскользнулась на покрытом грязью камешке. Мгновение – и я головой вперед нырнула в заросли папоротника. Я оказалась в ловушке.
– Пожалуйста, не убивайте меня!
Я посмотрела на своего преследователя и осеклась. В нескольких метрах от меня, тяжело опираясь на приклад мушкета, стоял английский драгун. Лицо его покраснело от бега.
– Я уж было решил… что вы будете так бежать… до самого Перта! – с трудом выговорил солдат.
Я не верила своим глазам.
– Мы ехали по дороге и вдруг услышали крики и выстрел, – продолжал мой спаситель. – Идемте со мной. И не бойтесь, вас теперь никто не обидит.
Солдат протянул мне руку. Дрожа всем телом, я встала и подошла к драгуну, который между тем отряхивал свой мундир. Ой! Оказалось, что на бегу я уронили с ноги башмак! Я с сожалением посмотрела на босую ногу и на испачканное платье, уже начиная забывать, что минуту назад была на волосок от смерти. Вместе с драгуном мы вернулись на дорогу, где нас дожидались еще четверо солдат. Настроение у них было приподнятое.
Я увидела Бонни, которую солдат держал за повод. Моя накидка лежала поперек седла. Разбойников видно не было, но я догадалась об участи, которая их постигла, заметив, как другой солдат с довольной улыбкой вытирает о мох красный от крови кинжал.
– Сударыня, еще немного, и с вами приключилась бы большая беда!
Офицер в отлично накрахмаленной и расшитой золотым галуном красной куртке вежливо улыбнулся мне. В руке у него был мой башмак.
– Благодарю вас!
Мне было очень неловко. Стараясь избежать его пристального взгляда, я наклонилась и стала вытирать о траву грязную ногу. От долгого сумасшедшего бега моя рана снова проснулась и теперь мучительно ныла.
– Мы исполняли свой долг, мадам! Могу я узнать ваше имя?
Я посмотрела на него. Он протянул мне поводья моего коня. Его латунный горжет сверкал так же ярко, как и его улыбка.
– Меня зовут… Кэтрин О’Доннел.
Я решила, что знать, кто я такая, ему ни к чему, и назвалась именем моей подруги детства. Это было первое, что пришло мне в голову. Я вскочила в седло и поблагодарила офицера смущенной улыбкой.
– Что вы делали в лесу с этими бандитами?
Я в удивлении вскинула брови.
– Я присела отдохнуть. А потом они на меня напали.
– И куда же вы едете совсем одна?
– В… в Данди, – ответила я, судорожно сглотнув.
Я поняла, что следует быть осмотрительной в своих ответах.
– К несчастью, мы едем не в Данди, но можем проводить вас до Перта. Там я настоятельно рекомендую вам нанять карету.
И он отвесил мне сдержанный, как это в обычае у военных, поклон.
– Капитан Джордж Тернер из одиннадцатого полка лейб-гвардии Его Величества к вашим услугам, мадам! Простите мою нескромность, но вам не мешало бы привести в порядок вашу одежду, – добавил он, вынимая травинку из моих волос.
С ноткой высокомерия в голосе он продолжал:
– Иначе люди могут подумать, что мы обошлись с вами без должного почтения. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?
– О да, конечно! Спасибо! – пробормотала я и мучительно покраснела.
Солдаты сели на лошадей, и мы тронулись в путь. Я ехала рядом с капитаном и понемногу приходила в себя. Я даже накинула капюшон, чтобы спрятаться от любопытных взглядов солдат, молча следовавших за нами.
– Вам повезло, что мы ехали по этой дороге, – сказал капитан. – Эти шотландцы… Невообразимая дикость! Но теперь как минимум трое из них больше никогда не смогут утолить свои… низкие инстинкты, воспользовавшись беззащитностью такого милого создания, как вы!
Капитан Тернер то и дело искоса поглядывал на меня. Я же успела рассмотреть его как следует. Высокий, стройный, с тонкими чертами лица и… ужасно самодовольный – в общем, типичный мелкопоместный английский аристократишка.
– Кэтрин О’Доннел… Судя по акценту, ирландка по рождению. Вы живете в Данди?
– Я? Нет. Я живу в Эдинбурге, – ответила я уже увереннее.
– В Эдинбурге? – удивился капитан.
Его светло-карие глаза посмотрели на меня с сомнением.
– Живете с отцом или с супругом?
Я постаралась ответить как можно более спокойно, хотя сердце мое изнывало от страха.
– Я живу с отцом и двумя братьями.
– И они не сопровождают вас в поездках по стране?
– Я еду куда хочу, когда хочу и с кем хочу, господин капитан! – ответила я, не скрывая своего раздражения.
– Понятно. Но вы оказались очень далеко от дома, а окрестности кишат этими дикарями-шотландцами… Удивительно, что отец отпустил вас из дома одну. Он просто не мог не слышать о гнусном убийстве, которое случилось две недели назад недалеко от Данди! Один из этих мерзких хайлендеров зверски убил местного лорда. Ужасное преступление! Говорят, труп был изуродован до полной неузнаваемости. Лорда опознали только по кольцу на пальце. Странно только, что этот хайлендер не забрал его. У них в обычае прикарманивать все, что попадется им под руку!
Кровь застыла у меня в жилах. Я невольно выпрямилась в седле.
– Вы знаете, кто… кто это сделал? – спросила я взволнованно.
– Некий Макдональд, но мы пока не выяснили, о котором из них идет речь. Дознание продвигается не так быстро, как хотелось бы. С ним была группа соучастников, и всем им удалось скрыться. А еще этот дикарь похитил из поместья служанку. Бедняжке наверняка повезло меньше, чем вам, – добавил капитан, глядя на меня со странным выражением.
Это его последнее замечание ошарашило меня. Я не знала, смеяться мне или плакать.
– Сударыня, вы побледнели! Не стоило рассказывать вам все эти ужасы, – без особого участия заметил он. – Поверьте, я не хотел напугать вас.
И все-таки мне показалось, что настроение у него по непонятной мне причине улучшилось.
– И что же вы делали так далеко от Эдинбурга, к тому же совсем одна?
Тон его стал намного холоднее.
– Вас это не касается.
– Вы полагаете?
Капитан пожал плечами и отогнал от себя невидимую мушку.
– Это как посмотреть, – сказал он. – В настоящий момент вы под моей защитой, причем до тех пор, пока я считаю это необходимым. Известно ли вам, что женщина, которую похитили из усадьбы, тоже была ирландка? И ей около двадцати лет. А сколько лет вам, Кэтрин О'Доннел?
Капитан грубым движением сдернул с меня капюшон и заставил посмотреть себе в лицо.
– Да, за такие прекрасные глаза можно убить! – прошептал он. – Кстати, за голову этого хайлендера назначено вознаграждение.
«Мерзавец, неужели ты думаешь, что я его выдам?» – мысленно возмутилась я. Сжав губы, чтобы они не дрожали, я изо всех сил старалась выглядеть как можно более безразличной. Неужели он мог догадаться? Мое смятение не укрылось от капитана. Он удовлетворенно улыбнулся и отпустил меня.
– Я полагаю, вы не знакомы с хайлендером по имени Макдональд?
– Нет, не знакома.
Мы остановились на привал в окрестностях Метвена, у ручья. Я попросила у капитана позволения отойти подальше в лесок по естественной надобности.
– Может, мне пойти с вами? – спросил он насмешливо. – Что, если бандиты спрятались там и ждут, когда им на зуб попадется такая конфетка?
Я смерила его холодным взглядом.
– Если мне понадобится ваша помощь, капитан, я вас позову, – заявила я и отвернулась.
Накидка взметнулась у меня за спиной, и я пошла вдоль ручья, туда, где меня нельзя было увидеть с дороги. Я соврала капитану Тернеру, и не без причины: я испытывала потребность сосредоточиться и хорошенько обдумать мои дальнейшие действия. Нельзя было допустить, чтобы драгуны отвезли меня в Перт. Судя по всему, у капитана появились подозрения на мой счет. Возможно, ему описали внешность похищенной из поместья служанки. И он, не задумываясь, прибегнет к допросу, чтобы выпытать у меня побольше сведений о Лиаме. Но если он думает, что я преподнесу ему Лиама на блюдце с голубой каемочкой, то он глубоко заблуждается!
Я села на берегу ручья, опустила руки в воду и закрыла глаза. Нужно было придумать, как ускользнуть от моих провожатых. Я не без оснований предполагала, что, когда мы приедем в Перт, добром они меня не отпустят. Пусть капитан и не сказал мне об этом напрямик, но намеки его были весьма недвусмысленными. Я «под его защитой» и до тех пор, пока он считает это необходимым!
Я встала на ноги и вытерла руки о свою грязную юбку. Вполне вероятно, мои спутники остановятся на ночь на каком-нибудь постоялом дворе. Вот тогда-то я и смогу…
Но мне не дали времени продумать план моего будущего побега.
Широкая ладонь закрыла мне рот. Другой рукой мужчина крепко прижал меня к своему мощному торсу. Я подумала было, что это капитан тайком последовал за мной, но потом с ужасом осознала, что напавший на меня разбойник с поистине железной хваткой намного выше его.
Я отбивалась, насколько хватало сил, колотила снова и снова моего обидчика по ногам, однако он только крепче прижимал меня к себе.
– Gabh air do shocair, a Chaitlin, – шепнул мне на ухо низкий и такой знакомый голос.
Тело мое мгновенно расслабилось, и я неожиданно для себя самой расплакалась. Лиам убрал руку от моих губ и повернул меня к себе. Выражение его лица было по-прежнему непроницаемым, взгляд – холодным, леденящим душу.
– Лиам, ты?
– Tuch!
Он схватил меня за запястье, быстро посмотрел в сторону дороги, где меня по-прежнему дожидались драгуны, и повлек за собой, пробираясь между деревьев и камней.
После многих минут бега мы достигли места, где, спрятавшись за большим камнем, нас поджидали еще трое мужчин из клана. Я остановилась, хватая ртом воздух. Колин, Дональд и Саймон смотрели на меня и улыбались. Я уже хотела было спросить, что они увидели во мне такого забавного, когда Лиам подхватил меня, перебросил, словно мешок с овсом, через спину своего коня, вскочил в седло и крепко обхватил меня одной рукой. Четверо всадников помчались через лес, не обращая внимания на мои громкие протесты.
От движений лошади у меня очень скоро заболели бока, мне было трудно дышать. Укусить моего похитителя я не могла, поэтому удовольствовалась тем, что вонзила ногти ему в ногу. Он схватил меня за запястье и больно его выкрутил. Я разразилась ругательствами, которым научилась в долине. «Только подожди, мерзавец, когда я дотянусь до твоей шеи…» Да как он смеет так со мной обращаться? Во мне все кипело, я вспоминала самые гадкие оскорбления, какие только знала, готовясь выплюнуть их ему в лицо, как только мои ноги коснутся земли.
Когда мне начало казаться, что мы едем уже целую вечность, мужчины наконец остановились возле маленькой хижины на пустынной опушке. Я скатилась со спины Бури и неловко приземлилась. Лиам сделал товарищам знак удалиться и спрыгнул на землю рядом со мной.
Я ощупывала свои ребра и ругалась на чем свет стоит, пребывая в уверенности, что одно или даже пару умудрилась сломать при падении. Убедившись, что все кости целы, я встала. Тут меня понесло так, что не остановить.
– Как ты посмел? Как ты мог так со мной обойтись? – обиженным голосом вопрошала я. – Кто ты такой, чтобы так унижать меня перед своими людьми? Тебе никто не давал на это права!
Лиам спокойно снял с себя перевязь с ножнами, повесил ее на луку седла и повернулся ко мне лицом. Скрестив руки на груди, он смотрел на меня все тем же холодным взглядом. Поток желчи, изливавшийся из меня, казалось, проходил мимо, ничуть его не задевая.
– Ты представить себе не можешь, что мне пришлось за сегодня пережить! Посмотри, что со мной стало, в каком я виде! Поверь, это была совсем не увеселительная прогулка!
– Мне показалось, ты была довольна компанией!
Его тон был язвительным, и маска притворного спокойствия понемногу начала сползать с лица.
– Чтобы ты знал, эти солдаты спасли меня от верной смерти! На меня напали трое разбойников, а драгуны вовремя пришли мне на помощь…
– И ты решила прогуляться с капитаном и отблагодарить его? Или ты хотела поделиться с ним ценными сведениями в благодарность за свое спасение, тем более что теперь ты знаешь, что никто тебя ни в чем не обвиняет?
Слова его обрушились на меня словно молот. Если бы он не был таким большим и сильным, я с удовольствием свернула бы ему шею. Несколько мгновений я смотрела на него, открыв от изумления рот. Лиам, побледневший от ярости, пронзал меня своим взглядом. Мне же хотелось схватить меч, который висел теперь на перевязи на седле, и дать ему почувствовать, как кусает сталь.
– Мерзавец! – гневно выкрикнула я. – Ты не имеешь права так говорить! Что ты знаешь о моих намерениях? О том, что мне пришлось пережить, когда ты уехал? Ты – трус, Лиам! А я… я не трусиха…
Тьма-тьмущая отчаяния и горечи взорвалась во мне. Я злилась на него за то, что он силой увез меня из поместья, что обманул, оставил одну, не помешал Меган вонзить в меня свои острые когти… Позволил мне влюбиться в него… Дал мне надежду, что однажды… Я попыталась ударить его по щеке, однако он поймал мою руку и завел ее мне за спину.
– Почему ты уехала, Кейтлин? Почему не дождалась меня?
Хотелось зло рассмеяться ему в лицо, но я удержалась. Он отпустил мою руку и оттолкнул от себя. Я снова повернулась к нему лицом, потирая ноющее запястье. Если бы мой взгляд убивал, Лиам был бы уже мертв.
– Ждать тебя? Нет, у тебя еще хватает наглости говорить такое! Ты решил, что я дура дурой, Макдональд? Если ты думаешь, что я соглашусь быть твоей любовницей, буду согревать тебе постель, пока эта… эта тупая гусыня станет слишком неповоротливой, чтобы тебя обслуживать? Черт бы побрал вас обоих! Я ждала тебя достаточно долго, чтобы понять, насколько глупо верить, что у тебя есть чувства… Да плевать теперь, что я там себе нафантазировала! Неужели ты думал, что я останусь и буду смотреть, как вы с Меган милуетесь у меня на глазах?
– С Меган?
Он смотрел на меня с обескураженным видом.
– Но при чем тут Меган, когда речь идет о нас с тобой?
– Не прикидывайся невинным ягненком, Лиам! Ты бабник, проклятый бабник!
– Что? Мне напомнить тебе, как ты крутила хвостом перед Колином, перед моим собственным братом? Кейтлин, ты можешь представить, каково мне было?
– Я ничего тебе не должна, Лиам. По крайней мере в том, что касается… чувств. И ничего плохого мы с твоим братом не делали. Колин всегда вел себя со мной уважительно, в отличие от…
Он схватил меня за плечи и сжал их, причинив мне жестокую боль. Я с силой пнула его по ноге.
– Пусти меня, грязный шотландец! Мне больно! Как я жалею, что в ту ночь слепо пошла за тобой! – выкрикнула я.
Лиам разжал руки так быстро, словно я превратилась в раскаленный железный брус. Губы его сжались, глаза превратились в щелки.
– Никто не жалеет об этом сильнее, чем я! – сказал он холодно.
Я застыла на месте, затаила дыхание. Злость, кипевшая во мне до этой секунды, вдруг превратилась в страх. Я глубоко вдохнула и смежила веки. Перед моим внутренним взором, словно живая, встала Меган. Мое сердце стучало так, как будто хотело вырваться из груди. «Не теряй головы, Кейтлин!» – предостерег меня голос совести, но он звучал совсем слабо и скоро утонул в вихре гнева и неудовлетворенности, которые накопились во мне за последние несколько дней. Слова сорвались с губ сами собой:
– Если тебе так надоело со мной возиться, зачем ты преследуешь меня? Почему не дал мне уехать? Ведь мы так и договаривались! У меня не было причины оставаться в твоей долине. Меня ничего больше не держит в Гленко!
– Ты должна была оставаться до тех пор, пока не поправишься и пока я не вернусь. Об этом мы условились, если мне не изменяет память. Так я сказал и Колину с Сарой. Да и вообще…
– Теперь это не важно. Я чувствую себя превосходно и возвращаюсь в Эдинбург. И ты мне не помешаешь!
Он побледнел.
– Не делай этого, не…
– Почему нет? Это освободит тебя от излишних хлопот. С тебя снимут обвинение в убийстве. А я…
Внезапно я осознала, что намереваюсь принести себя в жертву ради спасения самого Лиама и его клана, не исключая этой дурочки Меган и ее братца Исаака. Последовало тягостное молчание. Мне вдруг отчего-то стало трудно дышать. Лиам сжал кулаки, отвернулся от меня и, выругавшись на гэльском, подошел к хижине. Он оперся плечом о покосившийся наличник, а потом вдруг с силой грохнул по нему кулаком.
При звуке удара я вздрогнула, и грудь моя чудом расправилась. Он повернулся и посмотрел на меня, потирая ушибленные костяшки пальцев.
– Никуда ты не поедешь! – заявил он бесцветным голосом.
– Это еще почему? Или эта гусыня успела тебе прискучить? – язвительно поинтересовалась я. – Или ты думаешь, что в благодарность за помощь я пересплю с тобой? Извини, но я не из таких, пусть даже… Ты наверняка считаешь, что можешь пользоваться женщинами, пока есть охота, а потом делать с ними все, что сочтешь нужным. Прости, но со мной этот номер не пройдет! Ты – просто похотливое животное!
– Я – похотливое животное?
– И это еще мягко сказано…
– Похотливое животное? – повторил он так, словно не верил своим ушам.
И тут Лиам расхохотался, чем окончательно меня разозлил. Я бросилась к нему с твердым намерением вцепиться в него ногтями. Он не сразу угадал мой маневр, и я успела поцарапать ему предплечье.
– Катись к дьяволу, Лиам Макдональд! Чтоб ты…
Я захлебнулась слезами. Он схватил меня за руки прежде, чем я попыталась вцепиться ему в лицо. Лицо у него было сердитое, но в то же время грустное.
– Все, хватит, – твердо произнес Лиам.
– Ты не имеешь права! Ты посмеялся надо мной!
– Я даже не думал обижать тебя.
Я вложила весь свой гнев, всю безнадежность, всю ревность и боль в одно слово и выкрикнула:
– Лжец!
– Я говорю правду.
– Нет! Ты хотел попользоваться мной – вот это и есть правда! Ты знал, что Меган…
Я прикусила язык. Я едва не доложила ему, что Меган в положении. Может, он об этом и не знает?
– Так что там с Меган?
Вопрос был задан с явным любопытством, и это подтвердило правильность моей догадки. Я прижала руки к сердцу, которое нестерпимо болело. Лиам смотрел на меня с удивлением и беспокойством.
– Она…
Нет, не мне открывать ему правду! На мое счастье, он заговорил первым:
– Меган ничего для меня не значит. Я думал, ты поняла это в тот вечер, на празднике.
– Ты сказал мне, что это из-за нее не можешь ухаживать за мной. Я была пьяна, но не настолько, чтобы ничего не помнить!
– Из-за Меган? Такого я точно не мог сказать!
– Нет, ты так сказал! Заявил, что не хочешь, чтобы за мной ухаживал Колин, а сам не можешь за мной ухаживать, потому что у тебя есть Меган!
Лиам какое-то время смотрел на меня, стараясь разобраться в моих путаных речах, потом кивнул, и я поняла, что он что-то вспомнил.
– Дело в том, что… когда я это говорил, речь шла вовсе не о Меган!
– А о ком же?
– Об Анне.
Я решила было, что ослышалась.
– Об Анне? Но ведь она умерла!
– Кейтлин, ты не понимаешь… – Лиам помрачнел и уставился себе под ноги.
Я стояла и смотрела на него, пытаясь понять, что именно он хочет до меня донести. Выводы получились неутешительными: несмотря на то, что супруга умерла три года назад, он до сих пор ее любит. Или, что тоже вероятно, просто не может полюбить другую женщину. Или не хочет полюбить…
– Тогда объясни мне! Не настолько же я глупа, чтобы не понять…
Он посмотрел на меня глазами, полными душевной боли.
– Кейтлин, это тяжело.
– Ладно, как хочешь! – заявила я и отвернулась.
Глаза застилали слезы, грудь стеснилась от горя. Теперь все казалось мне бессмысленным…
– Я ничего о тебе не знаю, – услышала я его голос у себя за спиной. – Все случилось слишком быстро. Мне страшно, Кейтлин!
Я подошла к хижине, прижалась лбом к двери и вонзила ногти в трухлявую обшивку, словно старая древесина, пережившая многочисленные капризы местной погоды, могла дать мне силы выстоять, справиться с этой болью.
– А как же Меган? За ней ты очень даже мог ухаживать!
Мне не хотелось смотреть ему в глаза. Я боялась, что сразу утрачу свое напускное хладнокровие.
– Меган? Я ее не люблю. Мне проще быть с женщинами, которых я не люблю.
– Я не такая, как Меган, и никогда такой не буду.
– Знаю.
– Зачем же ты тогда за мной приехал? Чего ты хочешь от меня, Лиам? Отпусти меня, прошу! Уезжай!
Я чувствовала, что он рядом, очень близко. Его запах разбудил во мне неведомые прежде желания, и я невольно вздрогнула. Чтобы не заплакать, я закрыла глаза.
– Я не могу позволить тебе уехать. Просто не могу – и все!
Его пальцы пробежали по моим волосам. Он схватил меня за плечи, правда, на этот раз куда бережнее прежнего.
– Seall orm, Кейтлин!
Одно его прикосновение – и во мне вспыхнула всепожирающая страсть. Мне пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не обнять его. Он крепче сжал мои плечи, притянул меня и заставил повернуться к себе лицом. Я отчаянно сжимала веки, опасаясь, что навсегда потеряю себя в голубой пучине его взгляда.
– Кейтлин, я позволю тебе уехать только при условии, что ты действительно этого хочешь. Я не могу удерживать тебя силой. Посмотри на меня и скажи, чего ты желаешь на самом деле!
И он приподнял мне подбородок. Я открыла глаза и увидела, что он смотрит на меня с бесконечной грустью. Его лицо было в нескольких сантиметрах от моего лица. Я прочла на нем тревогу, с которой он ждал моего ответа. Неужели он действительно боится услышать мой ответ? Дыхание Лиама было прерывистым, взгляд – испытующим. Несколько мгновений я смотрела на него, потом закрыла глаза и заплакала.
Спрятав лицо у него на плече, я обняла его так крепко, как обнимают спасательный круг в бурном море. И вдруг напряжение ушло. Он нежно обнял меня, стал гладить по волосам и шептать слова, которые я так хотела услышать. Я спряталась от всего света в его запахе – том самом запахе, который утешал и успокаивал меня, когда я просыпалась посреди ночи от страшного сна.
– Твой отец был прав, – тихо произнес Лиам.
Потом легонько отстранился, чтобы увидеть мое лицо.
– Мой отец? – всхлипнула я.
– Stoirm Dubh. Ты – Черная Буря, которая обрушилась на меня. Ты потрясла меня, a ghràidh. Ты разрушила стены, которые я вокруг себя выстроил. Я замуровал мою израненную душу, а ты ее освободила. Ты – мой ирландский ветер, Кейтлин…
И он нежно поцеловал меня. Губы его были теплыми и сладкими. Я таяла в его объятиях, а между тем руки его опускались все ниже, к моим бедрам, и прикосновения их становились все более дерзкими.
– Кейтлин, я так тебя хочу! Останься со мной, в моей долине!
Пальцы мои скользнули за воротник его рубашки. Мне хотелось прикоснуться к его коже, показавшейся мне обжигающе горячей. С тихим стоном он подтолкнул меня к двери хижины, и я оказалась словно в тисках между его напряженным телом и насквозь прогнившими досками двери. Дверь не выдержала веса наших тел, и мы рухнули внутрь, на глинобитный пол, подняв огромное облако пыли.
– Тебе не больно? – спросил Лиам, приподнимаясь на локтях и с тревогой глядя на меня.
– Нет.
И он накрыл меня своим телом. На самом же деле мне было больно, очень больно. Страдало не только мое тело, но и душа. Но то была пьянящая, сладкая боль, которой питалось, разгораясь все ярче, пламя в моем лоне.
Он осторожно расстегнул душившую меня накидку и после недолгого колебания распахнул ее. Взгляд его замер на моей груди, двигавшейся в сумасшедшем ритме моего дыхания. Вдруг он замер, и вместе с ним, казалось, замерло и само время. А потом его губы принялись жадно исследовать мою шею и груди, а руки подняли мою юбку, запутавшуюся между нашими ногами. Сердце мое забилось быстрее, в ритме биения его сердца.
Пускай мое тело утратило невинность, зато душа и сердце сохранили свою чистоту! Это было единственное, что я могла подарить Лиаму.
Неожиданно он привстал на коленях, стиснув меня между бедер, и сбросил на пол нож и пистолеты. Его жаждущий взгляд скользил по мне, словно ласковое прикосновение. В темноте обшарпанной хижины сила наших ощущений была почти осязаемой, она мешала нам дышать. Биение сердца отдавалось в висках, в низу живота ощущалась легкая пульсация.
Я распустила шнуровку корсажа и дрожащими руками потянула его за рубашку, пытаясь сбросить с него плед. Его пальцы пришли мне на выручку, расстегнув брошь на плече, которая скрепляла драпировку шерстяного пледа, и он стянул рубашку через голову. Мы оба испытывали нетерпение в предвкушении чего-то запретного. Вкусить запретный плод, насладиться им, словно от этого зависела наша жизнь…
Его литой мускулистый торс покрывал нежный, медного оттенка пушок, и я запустила в него пальцы. Лиам развязал последнюю ленту на моем корсаже. Намеренно неспешным движением он стягивал сорочку с моих плеч, пока не открылись груди. Кончиками пальцев он пробежался вокруг отвердевших сосков, обхватил один губами и стал его медленно посасывать и покусывать. Я застонала и вонзила ногти ему в бедра.
– Боже милосердный… Лиам!
Он откинул подол моей юбки и коленом развел мои ноги в стороны. Его рука потянулась к потаенным глубинам моего естества, влажным и горячим. Луч света упал Лиаму на лицо. Полузакрытые глаза его сверкали от вожделения.
Другой рукой он уже начал раздвигать полы килта, а затем вдруг замер.
– Tha mi duilich, a ghràidh mo chridhe, – тихо сказал Лиам и закрыл глаза.
Я тоже привстала и посмотрела на него с изумлением.
– Что такое? Ты больше не хочешь меня?
– Конечно, хочу! Хочу больше всего на свете! Но не так… не здесь.
– Почему? – спросила я, не веря своим ушам.
– Ты заслуживаешь большего.
Его глаза потухли. Он попытался было встать, однако я удержала его, схватившись за ремень.
– Ты не поступишь так со мной, Лиам Макдональд! – прошипела я сквозь зубы. – Ты хочешь меня, а я – тебя, здесь и сейчас! Или ты решил сохранить мою честь? Или полагаешь, что я – девственница? Прости, но ничего этого я тебе предложить не могу. У меня остались только мое сердце и моя душа. Остальное у меня украл лорд Даннинг!
– Я знал это с самого начала, a ghràidh. Я видел, как этот мерзавец смотрел на тебя там, в своем доме, а потом видел твои раны. Он ударил тебя по щеке, но за такое не убивают. Убивают тех, кто пытается похитить у своей жертвы душу, когда всего остального она уже лишилась.
Мои пальцы тихонько пробрались под подол килта и поднялись по бедру к мускулистой ягодице. Я желала его. Желала познать нежную и страстную любовь этого мужчины. Любовь, в которой нет места извращенному насилию, принуждению. Он стиснул зубы, закрыл глаза и попытался умерить бешеный ритм своего дыхания. Мои пальцы продолжили свой путь по его влажной горячей коже и замерли на промежности. Я желала раствориться в страсти настолько, чтобы сердце кричало от счастья. И я хотела разделить ее с ним прямо сейчас. Он вздрогнул и издал стон удовольствия.
– Возьми меня, Лиам! – хрипло прошептала я. – Только тебе я отдам все, что у меня осталось, тебе и никому другому! Возьми меня, люби меня!
Он не стал мешать мне, когда я принялась расстегивать ремень, который очень скоро тяжело упал на пол вместе с пледом. В следующее мгновение Лиам навалился на меня, прижал мои запястья к полу. Взгляд его сквозь опущенные ресницы обжигал меня.
– Ты будешь моей, Кейтлин! Ты уже моя, ты меня слышишь? Только моя…
Я кивнула, задыхаясь от страсти, и подалась ему навстречу, когда жестким толчком он вошел в меня.
Он начал двигаться во мне, и темп этих движений нарастал с каждым мгновением.
– O mo rùin! – произнесла я шепотом. – Я… я люблю тебя!
Он выпил эти слова с моих губ, прильнул к моему рту и жадно исследовал его своим языком. С каждой новой лаской меня накрывала волна наслаждения еще более яркого и головокружительного, чем прежде. Пальцы его еще крепче, до боли стиснули мои запястья. Его шумное хриплое дыхание обжигало мне лицо.
– Господи! – вскричала я, когда удовольствие достигло своего пика.
Он откинул голову, вены вздулись у него на шее.
– Mo chridh… Mo bheatha! – выдохнул он, в свою очередь достигнув пика.
Мое сердце было готово разорваться от счастья. Я закрыла глаза – удовлетворенная, потная, разбитая. Кудри Лиама щекотали мне плечи и щеки. Голова его покоилась у меня на груди, и мы какое-то время так и лежали, словно бы слитые друг с другом, как единое тело, неподвижное и насытившееся.
Он шевельнулся первым и положил руку мне на грудь.
– Кейтлин Данн, an pòs thu mi?
Эти едва слышные слова породили в моем сердце настоящий ураган эмоций. У меня задрожали губы, я не могла произнести ни слова. Так и не услышав ответа, он приподнялся на локте, чтобы посмотреть мне в лицо. Распущенные волосы упали ему на глаза, а многодневная щетина придавала почти бандитский вид, который, однако, я находила весьма соблазнительным. В глазах Лиама был тот особый блеск, который порождается пережитым чувственным наслаждением. Он нерешительно улыбнулся, поцеловал меня в плечо и поморщился при виде клейма Даннинга. Буркнув себе под нос что-то невразумительное, он погладил шрам, но не проронил насчет него ни слова. Он уже знал, откуда взялось клеймо, и добавить тут было нечего.
– A ghràidh mo chridhe?
– Ты правда хочешь взять меня в жены? – спросила я с сомнением.
– Да, женщина! Я хочу тебя сейчас, я буду хотеть тебя завтра и послезавтра. Я хочу, чтобы ты была моей целую вечность. И если ты тоже хочешь быть со мной… – добавил он с некоторой неуверенностью.
Я плакала и в то же время улыбалась.
– А если вдруг окажется, что на самом деле я – старая сварливая ведьма?
Он хрипло хохотнул и перевернулся на спину.
– Я сумею с тобой справиться. Не думаю, что это будет труднее, чем объездить лошадь.
– Лиам Макдональд, что ты такое говоришь? – с притворным раздражением воскликнула я, взбираясь на него сверху.
– Так каков твой ответ, a ghràidh?
Он посмотрел мне в глаза в надежде увидеть в них ответ, который я все никак не решалась озвучить.
– Да, – выдохнула я.
Из его груди вырвался вздох облегчения. Он нежно поцеловал меня и прижал к себе.
– В Кеппохе есть священник. Мы будем там через два дня.
– Через два дня? А как же Сара и…
Рука его скользнула в распахнутый вырез моей сорочки и обхватила одну из грудей.
– Она не против. Ты нужна мне, потому что ты сможешь отогреть мое сердце… и мою постель. Я больше не хочу ждать!
Прохладный воздух проникал в хижину сквозь незастекленное окно. Я села и натянула на плечи рубашку. Лиам положил свою большую ладонь мне на бедро. Я принялась зашнуровывать корсаж. Он по-прежнему лежал на полу и был похож на изваяние греческих героев, которыми так любят украшать свои сады владельцы больших усадеб.
За полусорванной с петель дверью заржал конь Лиама. Сердце мое сжалось при мысли о Бонни, которая осталась там, на дороге, в руках английских драгунов. Но я тут же вспомнила речи капитана Тернера, который издевательски насмешливым тоном предложил проводить меня в лесок. А ведь меня там и вправду снова поджидали «разбойники»… Я улыбнулась.
– Почему ты смеешься? – спросил Лиам, который был занят тем, что расстилал на полу свой плед, чтобы на него улечься.
– Как думаешь, драгуны до сих пор ждут меня на дороге?
Он поднял над собой полы пледа и заправил их под ремень. Лицо его моментально помрачнело.
– Я чуть с ума не сошел, когда увидел, как ты уезжаешь с этими проклятыми sassannachs! Ты даже представить не можешь, какие мысли лезли мне в голову! Да если бы кто-то из них тронул хотя бы волос на твоей голове… Я бы нанизал его на свой меч!
– Они спасли мне жизнь, Лиам! – возразила я.
– И ты думала, что капитан в благодарность за это ничего от тебя не потребует? Ты слишком наивна, Кейтлин!
Он заправил в килт полы рубашки. Я решила не комментировать его последнее замечание и занялась своими волосами.
– Скажи, а куда ты на самом деле направлялась? – спросил он, закалывая брошью плед, переброшенный через левое плечо. – В Эдинбург или… решила вернуться в поместье?
Я ошарашенно уставилась на Лиама. Когда же наши взгляды встретились, я словно окаменела. Он решил, что предугадал мой ответ, и губы его изогнулись в печальной усмешке.
– Кейтлин, я хочу, чтобы ты поклялась мне, что никогда больше ноги твоей не будет в том поместье! – сказал он, чеканя каждое слово.
– Лиам! Я не могу смириться с тем, что тебя обвинили в…
– Обещай мне! – вскричал он и невольно сжал кулаки.
– Не могу.
– Нет, можешь, Кейтлин! И ты дашь мне эту клятву. Ты должна дать мне ее! Они воспользуются тобой, чтобы заполучить мою голову. Я не хочу, чтобы ты вмешивалась в это дело. Эту маленькую проблему надлежит решать мне.
– Маленькую проблему? – громко возмутилась я. – Если для тебя оказаться под обвинением в убийстве – это маленькая проблема, то скажи тогда, что же может быть хуже?
– Потерять тебя снова, – ответил он. – Пообещай мне, Кейтлин!
Заглянув в его бездонные голубые глаза, я прочла в них страх.
– Обещаю, – неохотно и очень тихо сказала я.
Лицо его смягчилось, и он отпустил меня.
– Помни: в Хайленде никогда не нарушают свое слово.
С этими словами он сунул за пояс пистолеты и кинжал.
