Глава 19
РАСПЛАТА ЗА ОБМАН
Тьма. Абсолютная. Беспросветная.
Я… я умерла?..
Секундная самодиагностика показывает, что нет. Жизненные показатели в норме.
А темно, потому что не зажжен свет.
Видимо, чудо все-таки случилось? Я справилась с чужой магией?
Призвав «светляк», ошибаюсь со степенью силы — вместо слабого вспыхивает гигантский «светлячище», который озаряет всю спальню. О, а вот и подтверждение моей теории — переизбыток силы! Я быстро гашу его, успев понять, что нахожусь в своей комнате.
Посмотрев на часы на ученическом браслете, с трудом верю глазам. Полночь. Неужели прошло так мало времени? Всего шесть часов с того момента, как мы ушли из общежития в «Веселый приют». Очень надеюсь, что я провалялась часы, а не целые сутки.
Жжение на груди наконец привлекает внимание. Шэйш! Амулет Фликса активен. Кристалл багровый, попеременно мигает и до боли горячий. Это он меня разбудил? Похоже на то.
Случилось что-то неординарное. Что-то невероятно ужасное.
Я поднимаюсь с кровати. И одновременно открывается дверь, впуская Иву с чашкой в руках.
— Соннэя! Как ты? — Взволнованная девушка подскакивает ко мне, забыв про свой чай. — Ай!
Горячий напиток, выплеснувшийся ей на руку, остужает порыв обнять меня.
— Ива, что случилось? Почему я дома?
Открываю шкаф в поисках платья и весеннего плаща — кто-то переодел меня в ночную рубашку. Цветова, занимаясь своим ожогом, не обращает на мою суетливость никакого внимания.
— О! Вот это вы отметили победу! Одного чуть не убили, ты получила сверхпорцию магии, другая домой не вернулась… — Она эмоционально тараторит, не видя ничего, кроме покрасневшей кожи. — Я обалдела, когда Гарден принес тебя! Ты не приходила в сознание, но была совершенно здорова, поэтому Зеймор и разрешил оставить тебя в общаге. Я вызвалась присмотреть, хотя знаешь, сколько народу набивалось в сиделки?
— Сколько? — Я натягиваю чулки.
— Гарден, Лайнет, братцы Рауллы, Фрайд. А как переживал ваш тренер…
— Как Фрайд? — перебиваю соседку.
— Нормально, ты столько магии в него влила! Мертвого подняло бы!
— А как Тайвион? Настоящий, а не тот, кто напал на Фрайда возле «Веселого приюта»?
— Пока кто-то резвился под иллюзией, выдавая себя за него, Тай спал в своей комнате.
— Это точно?
Девушка фыркает:
— Зачем мне тебя обманывать? Жив твой ураганец. При мне младший целитель докладывал о состоянии его здоровья Зеймору. Интересно, как быстро найдут иллюзиониста? Их ведь мало?
— В Кронии все маги со способностями к иллюзиям проходят обязательную регистрацию.
Разговаривая о покушении, я не выдаю тайны следствия, которое, несомненно, будут проводить. Многое соседке и так известно, остальное можно просто не упоминать, в частности то, что нападающий — демон-имитатор. Пусть и дальше считает, что наемный убийца — маг иллюзий.
— А что с тремя ураганцами, которые пошли вместе с Тайвионом? Я их не видела тогда.
— Тоже живы, он усыпил их, а сообщники оттащили в кусты. — И тут Ива наконец замечает мои сборы: — Эй! А что ты делаешь?
— Одеваюсь. Мне надо выйти.
— Ночью?! Ты головой ударилась?
Подхожу к обеспокоенной девушке ближе:
— Иванна, я в своем уме, можешь проверить. Но я должна уйти — в беде мой друг, и только я могу помочь.
Я кривлю душой, но объяснять, что работаю на мэтра ночных гильдий, не хочется. А пойти я должна, обязана. Фликс обещал не беспокоить по пустякам, а значит, произошло что-то поистине страшное.
— Ты уверена?
Соседка удивляет пониманием, не подозревая о том, что я готова подло усыпить ее заклинанием.
— Да. Я не могу иначе.
Ива кусает губы:
— Друг здесь, на территории академии?
Колеблюсь, прежде чем сказать правду:
— Нет, в городе.
Она не интересуется, как я миную стражу ночью, она спрашивает о другом:
— Я могу пойти с тобой? Чтобы помочь?
— Нет.
— Хорошо, — тяжко вздыхает девушка. — Только смотри, не вернешься до сигнала побудки, я сообщу дежурному искуснику. Хочешь, отвлеку его, чтобы ты вышла из общежития?
На первом этаже у входа в любое время дня и ночи сидит боевой маг. На этажи он поднимается, только когда срабатывает защитная система, улавливающая дым, запретное колдовство или оценивающая действия адептов как агрессивные.
— Спасибо, я сама. Но ты можешь помочь с лекарской сумкой — я забыла обновить обезболивающее зелье.
Вскоре я беспрепятственно покидаю общежитие: боевик сидит достаточно далеко и не замечает, как приоткрывается входная дверь для невидимой студентки.
Все-таки незаменимая вещь кольцо Фликса! И этой ночью оно спасло жизнь мне и графу. Уверена, что ирдийцы, проткнувшие плечо парня, не пощадили бы случайную свидетельницу, если бы знали, что она есть.
Ночь радует теплом и чистым звездным небом. Но от осознания того, что я могла погибнуть, притом не единожды, время от времени обсыпает морозом по спине.
Пока иду к месту спуска в катакомбы, пытаюсь понять, что я все-таки забрала из раны Фрайда. Любое заклинание перестает действовать, если лишить его питающей силы. Выходит, я все же потянула в накопитель под лопаткой только магию артефакта? Чистую силу? Но ее было так много, что я свалилась в обморок, невзирая на свой вместительный резерв? Да и камень из-под автотелепорта также достаточно емкий. Скорее всего, другой вариант не могу придумать.
Я почти на месте — слышно журчание фонтана. Беломраморная дева гордо восседает на большой кошке, из пасти которой вырывается вода.
Найдя нужную плиту на площадке вокруг фонтана, касаюсь ее браслетом мэтра. И она в компании еще трех каменных прямоугольников утопает вниз, открывая темную яму с ветхой, осыпающейся лестницей. Последнюю я вижу смутно — света звезд мало, а создавать «светляк» пока рано.
Спустившись вниз на четыре ступени, нажимаю на одну из пластин браслета-ключа, закрывая вход в катакомбы.
— Долго же ты.
Чудом не слетев со ступеней, шиплю на своего проводника:
— Ты зачем подкрадываешься? Я чуть разрыв сердца не получила!
— Исцелилась бы.
— Лисенок!
Создаю парочку «светляков», и мальчишка вставляет потушенный факел в специальное крепление на стене. Вот ведь маленький поганец, каждый раз, ведя по катакомбам, придумывает розыгрыш: то выведет на гигантского скорпиона, к счастью, иллюзорного, то покажет зал черепов, забыв, что целители не боятся костей.
— Все, больше не буду, — хихикает конопатый проводник. — Пойдем скорее, что-то случилось в «Саду Фло».
— Почему позвали меня, а не кого-то другого? Я же не хожу по ночам на вызовы!
— Потому что ты ближе всех.
Почему другие целители далеко, я не спрашиваю, не мое это дело.
Я быстро и уже привычно готовлюсь к посещению борделя: снимаю студенческий браслет, надеваю белокурый парик и красную бархатную полумаску. Свой темно-зеленый плащ оставляю на ступеньке, беря взамен черный, надушенный особой смесью из духов и отбивающего обоняние оборотней зелья.
— Все, я готова.
Мы идем под землей минут пять, может больше. Время тут бежит по-другому: то тянется вечностью, то мелькает взмахом ресниц. Лисенок хороший проводник, такое ощущение, что ему не нужен свет моих «светляков», — дорогу он найдет и в темноте. Что, разумеется, не так: в катакомбах полно ловушек, их можно пройти, если есть карта или если понимаешь знаки на стенах, оставленные поклонниками Эшкиля, то есть Искусителя. Чего только они не нарисовали: растения, жуков, змей, птиц… Каждое изображение о чем-то предупреждает, к примеру, безобидная ласточка — о ямах с острыми кольями, клубок из змей — о тупике.
Нам необходим паук — это самый желанный знак в катакомбах, само собой, для тех, у кого есть древний ключ.
Пропетляв еще немного, выходим к нужному каменному карману. В его начале нарисован паук. Пройдя немного дальше, вижу запоминающийся ориентир — выступающий из стены позвоночник какого-то животного. Кости старые, буро-желтые, потрескавшиеся и частично осыпавшиеся прахом. От последнего позвонка пройти два шага — и вот он, шэйшев знак, в прямом смысле слова шэйшев — символ древнего культа Искусителя. Не больше златника, его легко и пропустить. Перевернутые песочные часы, которые обвивает змея.
Касаюсь знака браслетом, и слепящая вспышка образует мерцающую арку до потолка, арку перехода. Да-да, артефакт открывает один из древних телепортов! Тех самых, технология создания которых официально считается утерянной!
Передавая ключ, Фликс рассказал, что один из градоправителей был верным служителем Эшкиля, неудивительно, что именно в вышеградских катакомбах построили телепорты. Теперь они служат бандитам, облегчая передвижение по городу и сберегая уйму времени. Мне очень интересно, откуда мэтр узнал о порталах последователей Искусителя? Как заполучил ключи, которых достаточно, чтобы вручить и мне, и Лисенку? Но спрашивать боязно, все же дополнительные тайны — лишний риск и новые клятвы.
Я до сих пор восхищаюсь, наблюдая за работой древнего сооружения. А еще мне грустно. Если бы Дагер не сглупил, а доверился мне зимой и повел через один из телепортов, а не длинным путем по катакомбам, то его товарищ не погиб бы. Я бы успела спасти Рыжего от горечавки лазурной. Или нет… Плохо лгать самой себе. На тот момент я мало смыслила в противоядиях.
Настроить портал не успеваю — Лисенок дергает за рукав плаща:
— Можно я открою?
— Можно, — разрешаю с понимающей улыбкой — поначалу мне и самой было любопытно открывать древний телепорт. Мощная магия, от соприкосновения с которой в восторге замирает сердце, очаровывает.
Паренек прикасается своим ключом к рисунку. Мы входим в сияние, назвав место перехода: зал под «Садом Фло».
Нет, все-таки стационарный телепорт последователей культа Искусителя удивителен — я не испытываю ни малейшего дискомфорта, как это бывает в современных. Каждый раз, проходя через него, испытываю чувство восхищения умельцами прошлого. Вот бы отца сюда! Он бы разобрался, как устроена древняя арка…
Нас перебрасывает в освещенный магическими светильниками подземный зал. Из него переходим в подвал борделя, а оттуда — уже в «Сад Фло».
М-да, быстро… А всего полчаса назад я лежала в своей постели. Фликс — потрясающий человек, сумел приспособить катакомбы Вышеграда и порталы кровавого бога под свои нужды.
— Я на кухню, зайдешь за мной, когда соберешься назад, — просит Лисенок и ускакивает по указанному адресу.
Оставшись в одиночестве, немного теряюсь. Меня никто не встречает. Куда идти? Кому нужна помощь? Решив, что ответит Фло, отправляюсь в ее кабинет.
Я уже преодолеваю полпути, когда бегущая служанка, несущая кастрюлю кипятка, едва не сбивает с ног:
— Госпожа! Вам в комнату Корицы!
Она бежит дальше, а я замираю. Корица?.. Самые нехорошие догадки поднимают в душе вину: я промолчала о ее запретной любви к Славу Бороде. Неужели таинственный покровитель узнал о любовнике и сделал что-то с девушкой?
Ужаснувшись, мчусь вслед за служанкой, но отстаю. Вхожу, когда кипяток применяют по назначению: госпожа Фло сноровисто заливает им какие-то травы. Мимоходом отмечаю, как ловко, привычно она отмеряет порошки для зелий специальными ложечками.
А затем я замечаю кровь. И посторонние мысли улетучиваются.
Кровь…
Кровь повсюду… Ох, святая Виржия, столько крови! Алые брызги на полу, на мебели, на стенах, на потолке…
Больше всего ее на кровати — белая простыня по центру черно-багровая. И на ней лежит нечто красное. Пряди слипшихся волос валяются то тут, то там, словно их срезали и разбрасывали во все стороны. Я не сразу осознаю, что нечто красное — это человек. Женщина. Корица…
Она корчится в агонии, Ноль удерживает ее руки над головой, чтобы не мешала целителю Херту.
— Иди сюда! — окликает он меня. — Обезболивание! Двойная порция! Живей!
Словно на тряпичных ногах, пошатываясь, шаркаю к кровати. Озарение настигает в шаге от постели: с куртизанки сняли кожу! Срезали неровными лентами! И она все еще жива! Святые покровители, какая жестокость…
Чудом преодолеваю панику, напоминая себе, что я целитель и не имею права падать в обморок.
Я выполняю приказ Херта, обезболивая изувеченную Корицу. Но она все равно раскрывает рот в истошном крике, от которого замерзает сердце в груди.
— Он укрыл комнату отсекающим звуки щитом, мы ничего не слышали, — шепчет хозяйка борделя, протягивая Херту кружку с зельем. — Мы не слышали… а он потом преспокойно ушел, кивнув мне при прощании…
— Кто?
— Клиент в черном плаще и маске. Ее покровитель.
Меня мутит от мысли, что над девушкой измывались по моей вине. Я не сказала Фло о встречах Корицы с сыном пекарши, и вот результат. Покровитель узнал, что оплаченная шлюха принадлежит не только ему, и наказал ее. Это моя вина…
— Фло, сделай еще. — Херт возвращает хозяйке пустую кружку. Корица — человек без малейшей искорки магии, а потому он делает упор на зелья. — Соннэя, теперь ты…
Дальнейшее запоминается смутно. Я четко исполняю все, что требуется, но куртизанке лучше не становится, слишком много повреждений. Скот в человеческом обличье начал пытки с избиения, сломав жертве несколько ребер и повредив внутренние органы.
А еще выясняется, что Корица — я никогда не прощу себе молчания и попустительства ей! — беременна. Была.
— Выкидыш, — констатирует пожилой целитель. — Я стимулирую очищение.
Хрипящая, скулящая окровавленная куртизанка начинает бредить:
— Сказала ему… жду ребенка… А он… что не от него… У него не может быть детей…
Я едва не падаю в обморок от ужаса.
Ведь Слав бесплоден… бесплоден! Неужели это он? Но Создатель, как он мог быть настолько жестоким к своей любовнице?! А что, если… Что, если, обжегшись маслом, он не просто так упомянул Эшкиля? Что, если имя запретного бога вырвалось, потому что он ему поклоняется? Тогда и жестокость — его истинная сущность!
— Как она? Вытянешь, Херт? — Фликс влетает в комнату черным смерчем гнева.
Ярость мэтра ощущается даже физически, будто тяжелая, багровая волна заполняет пространство вокруг него. От изливающейся из него злости у меня сбивается дыхание и темнеет в глазах. Или это от запаха крови, который я поначалу не чуяла из-за шока? Или потому, что в таз у кровати шлепнулось то, что могло стать маленьким человечком?
Слабость толкает меня на пол. Я падаю на колени почти у самых дверей и избавляюсь от того, что съела в трактире.
— Что здесь делает девчонка?! — рычит Фликс. — С ума сошла, Фло? Зачем позвала ее?!
— Херту нужна была помощь…
— Фло!!!
Рычание мэтра резко бьет по оголенным нервам, и меня сильней выворачивает наизнанку.
— Уйди, Соннэя! — Фликс грязно ругается. — Выведите ее!
Все заняты, и он подхватывает меня под мышки сам.
Но прежде я поднимаю кое-что, нащупав его, когда упиралась ладонью в пол. Я зажимаю предмет в кулаке, отрешенно осознавая, что где-то уже видела.
— Успокойся, Соннэя, дыши, — велит Фликс в коридоре и прижимает к своей груди. — Меньше всего я хотел, чтобы ты это видела…
Он гладит меня по голове, а я, применив к себе заклинание успокоения, затем еще одно и еще, опускаю находку в карман плаща, который так и не сняла. Набравшись смелости, делаю важное признание:
— Я знаю, кто это сделал.
— Что? — Мэтр отстраняет меня от себя. — Рассказывай!
— Корица принадлежала не только своему поклоннику, выкупившему все ее ночи. В плаще и маске под видом покровителя к ней также ходил Слав, сын пекарши Алоны Бороды.
Я спокойна, но слезы бегут по щекам. Перед глазами картинка кровавых сгустков в тазу и не только их.
— Бред! Комнату скрывало заклинание безмолвия, а Борода не маг.
— Он мог купить нужный артефакт, и не один, деньги у него есть, — печально возражаю я и выдаю главный аргумент: — Он бесплоден, а Корица сказала, что ее били за ребенка, которого быть не должно.
— Хорошо, проверим. А сейчас идем, посидишь, пока не придешь в норму, в таком состоянии я не разрешаю открывать телепорт в академию.
Я послушно следую за Фликсом и безропотно остаюсь в кабинете Фло. После ухода мэтра бездумно пялюсь в стену напротив, вновь и вновь считая бутоны вьющихся роз на обоях. Считаю, ведя взглядом с низа до потолка и обратно. В голове туман.
Видимо, перестаралась с успокаивающими заклинаниями, заторможенность не проходит долго — в окно заглядывает серый рассвет.
Ива обещала устроить переполох, если не приду до побудки… Эта мысль заставляет встряхнуться. Академия! Мне пора в общежитие!
В паре шагов от кухни, где ждет Лисенок, мой провожатый по подземному лабиринту, застываю. Я вдруг вспоминаю, у кого видела штуковину, лежащую в моем кармане.
Развернувшись, бегу обратно. Я должна показать ее Фликсу! Это не Слав мучил Корицу! Не Слав!
Ох, Создатель, я гадина! Отплатила доброй пекарше по-черному, указав бандитам на ее сына как на ополоумевшего садиста. Что же я натворила? А если его убьют? Без суда и следствия? Это же преступники!
Я налетаю на мэтра, идущего по коридору первого этажа в сопровождении сына и незнакомого мне мужчины.
— Ты еще здесь? — Фликс напряжен и хмур. — Куда несешься?
— К вам! Слав не виноват!
— Уже знаем, — морщится Дагер, единственный отпрыск мэтра.
— Как? Откуда?
Отвечает высокий брюнет с теплыми карими глазами, уставший и мятый не только в плане одежды:
— Слава отравили горечавкой лазурной.
— Да и не мог он с помощью артефактов провернуть подобное, — вставляет слово Дагер. — Поставить звуковой щит и обездвижить Корицу — да… Но ведь били и резали тоже с помощью магии.
От его откровений возвращается тошнота. С трудом делаю вдох.
— Слав умер?
— Нет, но мог, ему оставались считаные минуты, — качает головой незнакомец. — Я успел.
Ого, передо мной целитель высшей категории, раз справился с опаснейшим быстродействующим ядом! И я с благоговением смотрю на мужчину.
— Слишком часто в последнее время всплывает горечавка в городе, — озабоченно замечает Фликс. — Скольких уже с ее помощью убили? Восьмерых? И не последних людей в Вышеграде. Нужно заняться поиском распространителя.
— Как ты узнала, что пекарь невиновен? — требовательно интересуется Дагер.
— Что кожу срезали не ножом, а заклинанием, поняла, вспомнив, какие ровные были линии… — И осторожно добавляю: — А еще он потерял вот это.
Взгляды трех пар глаз впиваются в предмет на моей ладони, и я с трудом произношу имя садиста, все еще не веря, что он способен на страшные вещи.
— Это не он. У него безупречная репутация, — бледнеет Дагер. — Ты понимаешь это?
— Нет, девушка, вы ошибаетесь! — эмоционально восклицает целитель. — Это невозможно!
А Фликс молча забирает улику.
— Забудь о находке, — приказывает мне его сын. — Мы разберемся сами.
Внутри все холодеет от догадки: они не хотят наказывать этого мага! Несмотря на явное доказательство его вины, не хотят! Или не могут?! И такая злость охватывает вперемешку с неверием, что я с трудом играю покорность:
— Хорошо, забуду. Простите, что отвлекла.
Мужчины идут дальше по своим делам, а я, выждав некоторое время, бегу в спальню Корицы. Мне везет — здесь никого нет, девушку перенесли в другую комнату, эту еще не успели убрать. Но с минуты на минуту кто-то должен прийти, чтобы исправить упущение.
Еще четверть часа назад я бы не смогла сделать задуманное. Теперь же под влиянием гнева и злости хватаю с туалетного столика стеклянную баночку. Вытряхиваю из нее запасные пуховки для пудры и взамен помещаю частицу того, что лежит в тазу. На этом мой запал заканчивается — дрожащей рукой закручиваю крышку. Заклинание стазиса произношу по въевшейся в кровь привычке и быстро покидаю место преступления. Прочь из «Сада Фло», пока меня никто не поймал на горячем!
Никому не попавшись на глаза, забираю сумку из кабинета Фло и иду к Лисенку. Пареньку уже известно, что случилось: бордель гудит, хоть его работницы и попрятались, напуганные жестокостью клиента к товарке.
— Соннэя, а ей вернут красоту? — уже возле телепорта спрашивает он дрожащим голоском.
— Если оплатят услуги мага-косметолога и целителя высшей категории, то да. Только времени на это уйдет немало.
— Почему?
— Корица, увы, не маг. Людей без малейших способностей исцелять сложнее.
— А, если дело только во времени, то все будет хорошо! Фликс о ней позаботится.
— Это огромные деньги, не один десяток златников, — осторожно замечаю я.
— Для своих мэтр не жмотится, — уверенно заявляет мой проводник. — Чтоб ты знала, на него молятся.
— Прямо местное божество…
Лисенок не замечает иронии и продолжает петь дифирамбы хозяину:
— Мне братан рассказывал, когда мэтром был Костяной, дань брали, не решая проблем. Никакой справедливости, один закон — слово Костяного. Но когда он пожелал Фло за долги ее мамаши-куртизанки, Фликс отшил поганца, вызвав на дуэль. Костяной дал добро, да только выставил своих телохранителей. Фликс положил их, а затем и главаря. И ему предложили перстень мэтра.
— Так Фликс — герой?
— Еще какой! Ты увидишь, он поможет Корице, и у нее все будет хорошо.
Какая чистая, незамутненная малейшим сомнением вера… Паренек светлеет лицом, и я не решаюсь разочаровывать его. Тело вылечить легче, чем душу, особенно женскую. Шрамы с кожи уберут, а те, что невидимы глазу, — не до конца, останутся рубцы плохих воспоминаний. Так говорила мама, и я ей верю.
Без приключений возвращаюсь в общежитие за час до утреннего сигнала подъема.
Уже в комнате спадает действие последнего успокаивающего заклинания. И я долго стою под горячим душем в надежде прогнать внутренний холод. Перед глазами — кровь, изувеченная девушка, с которой, будто с фрукта кожуру, спирально сняли кожуру.
Как? В моей голове не укладывается, как можно так поступать с людьми? Как можно увечить прекрасную женщину? Даже если она шлюха и обманщица? Нет, не могу! Не могу понять, каким монстром должен быть мужчина, который сделал подобное с той, которая разделила с ним постель…
Мне нужно выговориться, и единственный человек, которому я полностью доверяю, сейчас далеко. К счастью, существуют почтовые шкатулки.
Чуть успокоившись, стучусь в комнату Элизары, решив не трогать возившуюся со мной ночью Иву и дать ей поспать. Но сокурсница не отвечает. Встревожившись, заклинанием выясняю, что комната пуста. В памяти всплывают слова второй соседки: «Одна вообще не явилась ночевать…» Погруженная в свои мысли, я пропустила это заявление мимо ушей, а вот теперь горю желанием узнать, что случилось с Нейсс.
— Прости негодяйку, но где Элизара? Ты говорила, она не вернулась в общежитие?
Взъерошенная девушка смотрит на меня одним глазом — второй еще закрыт и видит сон.
— Ты кошмарная соседка, Близард, с тобой вечно что-то происходит.
— Знаю, прости. Так что там с Нейсс?
— Думаю, она уже замуж вышла.
— Что?! — Сонливость слетает с меня, как после бодрящего заклинания. — Ты пошутила?
Если нет, то получается, я опоздала с советом обратиться в дом святой Виржии за амулетом. Но откуда навязчивый жених узнал, что Элизара будет в городе? И почему парни и преподаватели не защитили ее от произвола? В таких случаях как замужество против воли, академия на стороне своих адепток!
— Шутки тут неуместны. Мне ребята сказали, что один из боевиков службы безопасности герцога Монтэма, явившихся в трактир вас спасать, заявил, что рыжая — его суженая. И, не давая ей передышки, умыкнул. Интересно, она теперь доучится? Или мы ее больше не увидим, он увезет ее в княжество Глай?
— Хочешь сказать, ее выбрал гайрус? — не верю я.
— Ага. Отец нашего Лайнета, представь?
— Но как же…
— Все, больше ничего не знаю, отстань! — Ива поднимает руку в защитном жесте. — Все вопросы к Ричу во время завтрака.
С момента моего вселения в общежитие аквилонцы прочно обосновались в столовой за нашим столом. Так неожиданно я опять оказалась в центре внимания, но это было терпимой платой за приятную компанию во время приема пищи.
Совладав с эмоциями, прошу у Ивы почтовую шкатулку, все равно уже разбудила. Бедная девушка зевает неприкрыто и как-то отчаянно, но не отказывает в просьбе. Повезло, что мы целители и умеем снимать последствия бессонной ночи.
Ввожу позывной код шкатулки наставницы и терпеливо жду, помня, что Мелисса Вогар, общаясь с сотнями клиентов и поставщиков, отвечает на вызовы даже незнакомцев.
— Соннэя?! — пугается моя благодетельница. — Что с тобой? Ты белее снега!
Мои слова наверняка причинят ей боль, но рассказать придется — меня распирают эмоции. И если не она, то кто-то из соседок станет моей слушательницей, а это поистине катастрофа, и не только для меня.
— Кое-что произошло… Один хорошо знакомый вам маг — страшный человек, садист и убийца. — Я спешу излить душу, глотая слоги и целые слова.
Когда я называю имя, наставница сначала бледнеет, а затем хмурится, сейчас так напоминая своего старшего родственника, нашего декана:
— Ты уверена?! У него кристально чистая репутация! Он столько лет преподает в академии! Герой и выдающийся маг!
Закрыв глаза, мысленно переношусь на несколько месяцев назад и снова прокручиваю в голове воспоминание.
…Вклинившись в реденький поток студентов, спускающихся по главной лестнице академии, устремляюсь к выходу. Я так спешу, что, сбегая по ступеням, теряю осторожность и спотыкаюсь…
Полет заканчивается быстро. Чьи-то цепкие руки успевают меня поймать и дернуть в сторону.
Сердце стучит где-то в горле… Волна страха, будто кипятком ошпарившая изнутри, постепенно стихает. И я, кроме крепких рук спасителя, ощущаю его твердую грудь, к которой прижата, слышу его взволнованное дыхание.
— Спасибо, — глухо бормочу я, глядя на серебряный воинский знак в виде хищной птицы, приколотый к мужскому плащу над сердцем. — Спасибо, вы мне жизнь спасли…
Нет, я не путаю. Именно этот значок я обнаружила у порога в комнате Корицы. Серебряную птицу — то ли орла, то ли сокола.
— Мне жаль, Мелисса, но тот орден действительно принадлежит Виттору Орашу.
Женщина упрямо качает головой:
— Ты можешь ошибаться. В конце концов, Ораш — не единственный бывший военный, которого наградили подобной птичкой!
— Я живу в Вышеграде бездну времени и видела такой знак только у него. Это, похоже, редкая награда. Сожалею…
Госпожа Вогар стискивает зубы:
— Пока не увижу своими глазами, не поговорю с Орашем, я верю в его невиновность.
— Улику забрал мэтр. Но у меня есть еще одна. — Я демонстрирую флакон с туалетного столика Корицы. — У Неспящего Ока должны быть образцы биологического материала сотрудников академии, значит…
— Значит, успокойся, Соннэя, не спеши, — перебивает Мелисса и ошарашивает: — Никуда не лезь, я скоро приеду.
— Как приедете?!
— А так. Я не верю, что это Ораш. Приеду — и мы вместе разберемся.
Расстроенно опускаю взгляд. Наставница до сих пор любит этого мужчину.
Что ж, она имеет право на надежду. А мне кажется, что человек, искалеченный физически, может быть таким же и духовно. Люди, пережившие столь серьезные потрясения, меняются, и редко в хорошую сторону. Почему бы Орашу, бесспорно, талантливому магу, но неполноценному физически мужчине, не покупать любовь куртизанки, а затем не изувечить ее в отместку за обман?
К тому же сейчас весна, время, когда активизируются душевнобольные и фанатики.
Мне доводится пережить неприятные полчаса, когда спозаранку не пожелавший представиться маг в черной форме с неизвестными знаками отличия устраивает настоящий допрос:
— Адептка, вам придется довериться мне, если мы хотим установить истину.
А мы хотим? Лично я хочу на занятия и спать. Влезать в тайны благословенных родов точно не жажду.
Невзрачный, сероглазый, с узким длинным лицом и острым носом шатен напоминает мне пронырливую крысу. И мысленно я прозываю его эрдом Пронырой. А что делать, раз он не счел нужным назвать свое имя?
— Я расскажу вам все, что помню, но пить какие-либо зелья не буду. И вы не имеете права меня заставлять, я не преступница.
— Следствие разберется, кто вы, — мерзко улыбается мужчина. — Слишком часто вы оказываетесь рядом с наследником, когда он нуждается в целительской помощи.
Я не выдерживаю обвинительного тона и возмущаюсь:
— Хотите сказать, это я все подстроила?
— Я этого не говорил, но версия не лишена здравого смысла. Это ведь вы попросили графа с друзьями поговорить с поддельным Тайвионом?
Эрд Проныра доволен собой, а я, закусив губу, молчу. Можно сделать хуже, оправдываясь и что-то объясняя.
— Чтобы себя обелить, вы должны согласиться на зелье правды. Отказ выглядит слишком подозрительным.
Я недоверчиво смотрю на мага. Он берет меня на слабо? Нет, сейчас я себя не очень хорошо чувствую — бессонные ночи и напряженные события сказываются не только на выдержке, но и на внимательности с логикой. И все-таки попадаться на такой трюк не собираюсь.
— Артефакта, определяющего ложь, недостаточно? Я не буду пить зелье, на которое у меня может оказаться непереносимость.
— Послушайте, адептка…
— Адептка вправе отказаться, — резко обрывает его Каррай и громко хлопает дверью.
Слава святым покровителям! Преподаватель приходит вовремя. Мне даже неудобно, что я настолько остро радуюсь ему.
— Допрашивайте студентку в моем присутствии, — велит боевик.
Дознаватель раздосадован, но подчиняется. И допрос возобновляется.
Мага интересует вечер в трактире поминутно, даже незначительные детали, и ради них он готов вывернуть мою память наизнанку. Он изматывает сильнее, чем зимой Каррай, расспрашивавший о шпионе Лардо.
Невзирая на скрытые угрозы, искусник не дает дознавателю применить ничего серьезнее артефакта правды, мотивируя тем, что у меня и так хорошая память и сотрудничаю со следствием я охотно.
Проныра злится — искусник не дает ему работать, доводя до кипения. Особенно сильно его раздражение проявляется, когда в аудиторию входит тот, кого я меньше всего ожидаю увидеть. Рорк Тайдор Лайнет, отец Рича и муж моей бывшей соседки по комнате.
— Я предупреждал не начинать без меня? Свободен!
Выгнав дознавателя, гайрус улыбается:
— Простите, Соннэя, за недоразумение.
Улыбка оборотня не такая, как при знакомстве в доме Каррая. И ни малейшей тени интереса в его взгляде больше нет. Он сдержан, тогда как раньше с удовольствием флиртовал. Молва не врет: встретив суженую, оборотни кардинально меняются.
— Итак, продолжим разговор?
Разговор? Не допрос? Или это одно и то же? Вслух же подтверждаю свою готовность помочь расследованию.
И снова вопросы. Много. Я понимаю, что не попаду не только на вторую, но и на третью, и на четвертую пары…
— А теперь вернемся к кинжалу, которым ранили графа.
Уставшая, как собака, делаю ошибку. Я задаю вопрос, на который не имею права:
— Скажите, а представители герцогских родов погибли от колотых ран?
Эрд Лайнет бросает быстрый взгляд на искусника. И тот отвечает вместо него:
— Это закрытая информация, адептка.
Вот так вот, сразу официально. Суну нос, куда не просят, и меня по нему щелкают… Любопытно только, каким боком к расследованию относится наш искусник? Впрочем, каким-то относится, недаром именно он тренирует команду наследника рода Монтэм.
— Извините.
Отец Ричарда поднимается со стула, и я радуюсь: мои мучения подходят к концу.
— Соннэя, герцог благодарен вам за спасение внуков и просит принять небольшой презент.
Из кармана черной форменной куртки гайрус достает ювелирную коробочку. Щелчок — и драгоценные камни играют всеми цветами радуги, отбрасывая на стол и на гостей волшебные блики.
— Красивый браслет, но искренне прошу простить — я не могу принять его. Я спасала ребят не ради благосклонности их деда.
— Я же говорил, — усмехается Каррай, — а ты не верил.
Без объяснений оборотень покидает аудиторию, чтобы зайти обратно уже с охапкой оранжерейных цветов и бумажным пакетом:
— Надеюсь, это вы примете?
Шурша, бумага выпускает из своих объятий толстую книгу. Одного взгляда на красную с золотыми вычурными узорами обложку хватает, чтобы понять, о чем она, не читая названия.
— «Травник» Зинатара?!
Самый полный, самый подробный, с удобной классификацией. А иллюстрации какие тут! Мм, засмотреться можно на картинки! Я столько раз облизывалась на этот «Травник», заходя в книжный магазин на территории кампуса. Откуда им известно, что я мечтаю именно о нем? Совпадение? Сомневаюсь. Вероятно, кто-то видел, как я мечтательно вздыхала над книгой и ставила ее обратно на полку. Надеюсь, что это был кто-то из аквилонцев, а не специально приставленный шпик. Ведь тогда все мои тайны для искусника и безопасника совсем не тайны.
— Спасибо! «Травнику» Зинатара я очень рада.
На этом испытания завершаются, и меня отправляют спать.
Во время ужина мы сидим строго командой — Ива остается в комнате, заявив, что не голодна. И я беспрепятственно, не кроясь, устраиваю допрос младшему Лайнету:
— Ричард, а какую должность занимает твой отец при герцоге Монтэме?
Парень некоторое время колеблется.
— Расскажи, Рич, — советует Гарден. — Соннэя и так знает многое.
Я благодарно улыбаюсь другу и подначиваю оборотня:
— Да, рассказывай, Рич, пожалей девушку, которую мучили несколько часов вопросами. Пожалей, ответив на парочку взамен.
Получив дозволение, Лайнет утоляет мое любопытство с видом мученика:
— Отец покинул Глай сразу, как только узнал о первом покушении на Аестаса, хотя сама понимаешь, надолго бросать земли оборотней, где он не последнее лицо при нашем князе, ему не очень удобно. Но родная кровь важнее карьеры. Побывав в Пандуре, отец уговорил герцога перевести внука на учебу сюда — в столице у наемных убийц больше шансов. Но и в Вышеграде не все ладно, ему не понравилось, как служба безопасности выполняет свои обязанности. Поэтому отец, временно ее возглавив, сам подобрал Аестасу телохранителей. И теперь не уедет, пока не отыщет заказчика покушений.
— Спасибо, очень подробный ответ.
Решив, что я иронизирую, Лайнет добавляет:
— Извини, рассказать больше не имею права.
— Да я как бы и не прошу.
Любопытство только возрастает, хочется спросить о гостях из Ирдии, которые ранили Фрайда кинжалом-артефактом. Увы, столовая — не самое подходящее место для откровений, да и не готовы парни раскрывать свои тайны — вон как настороженно поглядывают, ожидая подвоха. И я их могу понять: предают порой даже самые близкие люди, так можно ли ждать верности от какой-то девчонки? Я не могу и не буду требовать доверия, пока сама не до конца честна.
Провожая меня к женскому крылу общежития, герцогские внуки единодушно просят прощения за пережитый из-за них допрос. С Фрайдом понятно, а вот почему извиняется Эйнар? Каким он тут боком, если охота ведется на его законнорожденного кузена? Он и сам едва не стал невинной жертвой, когда вместо графа взобрался на смазанный горечавкой столб во время игры в стрип… Хотя о чем я? Эйнар — ответственный человек, который старается во всем поддержать кузена.
После нападения на Фрайда возле «Веселого приюта» и вызова в бордель проходит неделя. Относительно спокойные и размеренные дни. Вышеград усиленно готовится к празднику в честь святых покровителей Кронии.
Элизара Рорк Лайнет возвращается в академию через неделю после пропажи. Что никого не удивляет и не возмущает — преподавательский состав в курсе, что девушка исчезла по «уважительной» причине.
Как ни просим, Ричард ничего толком не объясняет, разводя тайны на пустом месте. Любопытство Ивы удовлетворяет лишь по поводу верности гайрусов. В отношениях они, бесспорно, ветрены и непостоянны. Но как только встречают истинную пару, хранят ей верность вечно.
Еще Ричард признался, что по-настоящему рад за отца, которому в юности пришлось жениться на нелюбимой женщине, дабы примирить по приказу князя враждующие кланы. А через несколько лет супруга встретила свою половинку и потребовала развода, невзирая на рождение сына. Лайнет-старший без скандала отпустил ее, взяв на себя гнев правителя. Так что он заслужил свое счастье…
Элизару не узнать: мечтательный взгляд преображает нашу язву до неузнаваемости. Я долго присматриваюсь к ней, не веря, что рыжая вышла замуж без принуждения со стороны оборотня и всем довольна. Присматриваюсь — и ничего подозрительного не обнаруживаю. Следов приворота нет.
Выходит, байки о гайрусах не врут? Им действительно хватает пары секунд, чтобы осознать, что встретили свою единственную? Неужели и на пробуждение ответных чувств у суженой им необходимо так же мало?
Вопреки моим опасениям, что Рич превратится в братьев Рауллов номер два, он всячески опекает мачеху. Для начала объясняет Адаму Верношу, что вздыхать теперь придется подальше от Элизары, учит ее традициям своего народа, языку, который в ходу только на исконной территории гайрусов.
Единственная ложка дегтя в бочке меда — то, что у нас с Цветовой появляется новая соседка, миловидная Ирида, третьекурсница с факультета прорицателей. Едва переступив порог, она обещает нам бездну невыполнимого. Иве предрекает, что она будет женой человека, второго по степени влияния в Пантилии после короля. Мне недоученная провидица сулит диадему герцогини.
Сначала предсказание забавляет, затем пугает: мне нравятся двое, и наследник герцога Монтэма в их число не входит. Черные глаза, вороньи волосы, бледное резковатое лицо Фрайда и его манеры не привлекают ни капельки. Я могу общаться с графом как с товарищем, может, даже другом, но выйти замуж?.. Нет, я не вижу себя настолько близко рядом с ним. Ни за что. Готова поклясться, и я ему на самом деле безразлична. Не без оснований подозреваю, что он флиртует и оказывает знаки внимания, чтобы позлить кузена.
Глупости! Нам не суждено быть вместе.
Насыщенные событиями дни незаметно тают, приближаются запрещенные кулачные бои и неделя чествования пятерки святых покровителей. А там рукой подать и до праздника Расцвета великой Ма. Дня, когда станет ясно, увижу я когда-нибудь родителей и брата или нет.
