Глава 13
ПРИВОРОТНОЕ ЗЕЛЬЕ
Иметь дело с ядами — это, похоже, семейное. Мама как-то рассказывала, как получилось, что она стала токсикологом.
…Первая лекция по ядам и антидотам. Тилло Янкейль, преодолевший порог в пару сотен лет мужчина, вошел в аудиторию, что-то бормоча себе под нос. Сухощавый маг разложил свои записи на столе, словно не видя заинтригованных студентов. Начертил на доске пару схем к заклинаниям и только тогда сообщил, что набирает группу учеников для спецкурса. Никто не желал записываться — кто-то даже тихонько подхихикивал. И тогда жалостливая мама подняла руку, а за ней — еще две подружки. Искусник записал их имена и возвестил, что группа набрана.
А вскоре выяснилось, что не так уж безобиден и жалок пожилой маг. На первом практическом занятии Янкейль угостил адептов вкуснейшим тортом. Девушки едва не подавились последними кусочками, когда он сообщил, что там стрихнин. Мама же, спокойно доев, поблагодарила мага за угощение, а сокурсникам пояснила, что сахар нейтрализует данный яд.
Искусник, довольный сообразительностью студентки, предложил ей писать у него выпускную работу по ядам. Мама без колебаний согласилась…
Изданная малым тиражом книга ее учителя прихвачена мной в спешке, вместе с вещами для побега. Но только после нападения имитатора на Фрайда я прочитываю ее от корки до корки. И чего я только не нахожу! Столько изощренных способов избавиться от человека!.. Испарение яда с лепестков поставленных в вазу роз. Укусы отравленных пчел. Смазанные отравой страницы книг… Но особенно запоминается, как спасти людей, ужаленных щетинниками в зонах без магии, которые встречаются в Туманной долине. Адаптированный Янкейлем метод иномирца мог бы сохранить подвижность руки декана Ораша, если бы тот знал о нем…
Воскресенье я провожу, валяясь в кровати, читая труд Тилло Янкейля и чревоугодничая. За последнее мне надо сказать спасибо графу, который в благодарность за спасение своей жизни прислал огромную корзину фруктов и сладостей. Правда, частью приходится делиться с квартирной хозяйкой, которая появляется сразу, как только уходит курьер.
Визит госпожи Совкиной не портит настроение — мне недолго осталось терпеть ее, ведь от Каррая знаю, что в ближайшие дни ректор выполнит свое обещание. Святые покровители, вскоре ко мне не будут так беспардонно врываться в комнату! Я буду жить в общежитии! И там намного лучше, чем во флигеле Совкиных!
Проведя выходные, в общем-то, отлично, в первый день учебной недели я иду в академию, довольная жизнью до неприличия. Солнечная погода и только хорошее впереди. Как тут не улыбаться окружающим?
— Близард снова отрывается от коллектива, — позабыв о приветствии, огорошивает Элизара Нейсс. — Когда все страдают, она смеется.
— Ты о чем? — уточняю у рыжеволосой. — Доброе утро, девушки!
Стоящие у двери аудитории сокурсницы выглядят возбужденными и расстроенными одновременно.
— Не очень-то оно и доброе, — недовольно бурчит Хлоя.
А ее верная подружка Мария объясняет:
— Рунологии у нас больше не будет.
— Не преувеличивай, просто ее не будет вести Тиданк. Ходят слухи, что он неожиданно уволился по личным причинам. — Элизара недовольно морщится. — Вернош ушел узнавать, что сегодня поставят вместо рун. Жаль, если академчас пропадет впустую.
— Нейсс, как ты можешь думать о паре, когда что-то случилось с искусником?! — возмущается Хлоя.
Сердце в груди тревожно сжимается: за всеми событиями выходных я забываю о Тиданке и его нехороших поступках. Становится противно. И не потому, что я знаю, что он творил, а потому, что об этом не знают девушки и искренне беспокоятся.
— А вообще Элизара права: плохо, если не успеют поставить вместо рунологии другой предмет, — тараторю я взволнованно. — У нас не так много времени осталось до сессии, чтобы сидеть впустую, когда могли бы слушать объяснения искусника.
— Соннэя, да ты заучка!
— От заучки слышу, — возвращаю комплимент Марии, которая происходит из славного рода целителей, уже восемь поколений без перерыва практикующих в герцогстве Монтэм.
Заметно, что девушка пришла в ВАМП но велению сердца, а не для того чтобы соблюсти традиции семьи.
— Жаль, если это не слухи и Тиданк действительно уволился. Мне будет не хватать его вечного «однако», — говорит кто-то из сокурсниц позади.
— Ага, он милашка и не такой строгий, как большинство преподавателей, — вторит ей еще одна девушка, кажется, Диана.
— Все, не могу больше молчать! — А этот голос узнать легко — заговорила Диволика Лисова, моя соседка по парте. — Академия должна знать своих «героев»!
Последнее слово она произносит с презрением.
— Рассказывай, — резковато повелевает Нейсс.
И Диволика, как ни странно, подчиняется. Видать, желание поделиться новостью жжет ее изнутри каленым железом.
— Как все вы знаете, муж моей тетки служит в страже. — Ого, а я впервые об этом слышу! Вот что значит пропустить первый семестр, когда одногруппники только знакомятся друг с другом. — Выходные я провела у них, поэтому и узнала все из первых рук. Дяде я верю, так что…
— Диволика, не тяни! — не выдерживает Хлоя.
Девушка невозмутимо продолжает:
— Мои сведения у вас вызовут возмущение, но, клянусь, это правда.
Ее слова интригуют, хоть я и догадываюсь, о чем пойдет речь.
— На Тиданка напали прямиком во дворе его дома.
— Ох! — дружно реагируем на новость.
Это и для меня неожиданность.
— Если бы не проходивший мимо патруль, его наверняка убили бы! — Диволика наслаждается нашим потрясением. А я… я боюсь даже мысленно оскорбить подозрением человека, которого безмерно уважаю. И все же не могу не думать, что это он. — Потерявшего сознание преподавателя стражи внесли в дом. И патрульный маг, ища лекарства, случайно обнаружил в аптечке Тиданка приворотное зелье!
— Что?!
И снова девичий вскрик, только теперь в нем не жалость, нет! Неверие и возмущение: зелья, внушающие влечение, в стране под запретом.
Вот только странно все… Нападают во дворе? Почему не дождались, когда Тиданк снимет защиту с дома? Бить внутри было бы удобнее и результативнее.
А еще общеизвестно, что патруль носит с собой аптечку с набором амулетов первой помощи. Неужели в ней закончилось элементарное — перевязочный материал? Почему ищут его в аптечке пострадавшего? Почему вообще внесли его в дом, когда рекомендуется не трогать раненых до появления дежурного целителя? Почему своевольничали вместо того, чтобы ждать помощи?
А еще, кто хранит приворотные зелья в домашней аптечке?!
Хотя… это только подозрения, которые легко развеять, зная подробности. Если стражи малоопытные, недавние выпускники боевого факультета, они могли в запале нарушить пункты инструкции. Ранозаживляющие амулеты и бинты могли закончиться, а все дежурные целители — быть заняты… Что касается содержимого домашней аптечки, то люди порой бывают слишком уверены в собственной безнаказанности.
И все-таки весьма вовремя напали на рунолога.
— Но не приворотное зелье самое страшное, — тем временем продолжает Диволика. Она сияет от удовольствия, оказавшись в центре внимания. — Тиданк вел дневник, записывая туда свои «победы» над студентками академии. Там список всех привороженных жертв, а также имена кандидаток.
Диволика искоса смотрит в мою сторону. Хотя, может, это мне только кажется.
— Но как такое возможно?.. — Мария запинается, подбирая слова. — Почему девушки молчали, если он делал им неприятные предложения? Почему не среагировало на приставания Неспящее Око?
Мне тоже интересно. Каррай говорил, что Тиданк выбирал тихих, скромных, растерянных первокурсниц. И все же… Почему не реагировал следящий артефакт? Ни за что не поверю, что эрдесса Эмилия смотрела на шалости преподавателя сквозь пальцы, она показалась мне хорошим и честным человеком, точнее духом.
— Я об этом спрашивала дядю, — кивает Лисова. — Тиданк с умом подбирал себе жертв: делал вид, что озабочен отставанием адептки, сокрушался, что она не получит зачет, затем предлагал подтянуть по рунам у него дома. А там подливал приворотное — и все…
Она замолкает и зябко поводит плечами.
— А мне сложно поверить, что симпатии со стороны девушек не было, — заявляет Хлоя. — Ведь они не жаловались, что искусник к ним придирается! Значит, он вызывал положительные чувства.
— Ты не права, — вдруг возражает Элизара. — Молчат, когда убеждены, что им не поверят.
И я по-новому смотрю на нее: неужели она знает, о чем говорит, из собственного опыта?
К возвращению нашего старосты мы взбудоражены через край.
— Не подпирайте стены, эрдессы, топайте скорее на полигон, — велит Адам и, забрав у Элизары сумки — свою и ее, показывает пример.
— У нас сейчас будет пара Каррая? — догадывается кто-то из девчонок.
— Да, совместное занятие с другой группой.
— М-да, из-за рунолога полетело все расписание на понедельник, — возмущается Диволика.
— Да ладно тебе, — возражает Элизара. — Всего лишь одна «дыра», которую быстро заткнули перенесенной парой.
— Нет, нас ожидает совсем не то, на что мы настроились, — загадочно заверяет парень.
И он не врет. Из четырех пар нам оставляют две. И все из-за Тиданка…
Практическое занятие по спецкурсу Каррая проходит без особых изменений: как всегда, он нас гоняет, едко высмеивая, если ленимся. И доходчиво объясняет, если что-то непонятно.
В закрепленном за первым курсом целителей тренировочном зале на этот раз иллюзия гористой местности — кусочек Туманной долины, населенной самыми ужасными тварями нашего мира. Искусник готовит нас к встрече с щетинником. Похожий на дикобраза монстр выжидает в засаде, и нам нужно увернуться от его стреляющих отравленных игл, или щетин, как их еще называют…
Щетинник, как и большинство подобных ему существ, вырабатывающих парализующий яд, использует обездвиженное тело жертвы в качестве гнезда-кормушки для потомства. И этот момент меня пугает больше всего. Одно дело умереть, другое — мучиться не один день, пока тебя пожирают заживо мерзкие паразиты. Брр, жуть какая…
Сокурсников отпускают, а меня ждет дополнительный сюрприз: после щетинника Каррай заставляет отрабатывать занятие по жигуну, которое я пропустила, знакомясь с картами игроков «Аквилона». И я целых пять минут, показавшихся пропастью времени, убегаю от мерзкой иллюзии, прежде чем удается спрятать магию, которую жигун чует на больших расстояниях. Нет, он охотится и на обычных людей, но чародеи — особенный десерт, перед которым тварь не может устоять.
Ох, все же порой Каррай слишком многого требует от меня! Но я сама виновата: не удерживаюсь в тени…
Второй парой нам ставят зельеварение, пропустив историю магии.
Почему, нам объясняет искусник Вогар, хотя видно, что Адаму Верношу причины давно известны. После разъяснений становится ясно, почему наш староста предпочитает молчать, да и вообще невесел.
Седоголовый преподаватель, откашлявшись, строго объявляет:
— Эта пара особенная. Обычно я ставлю ее в конце учебного года, перед экзаменами, но из-за определенных событий решил нарушить традицию. Итак, девочки и мальчик, вы сегодня переживете то, что должен испытать на собственной шкуре каждый целитель, если желает помочь другим людям. Два события, которые помогут вам понять, каково вашим пациентам в подобных ситуациях.
Мне становится не по себе. Травить будут? Или испытывать какое-то особо мучительное боевое заклинание? Ой-ой…
— Для начала вы на себе узнаете, что такое приворот. Тихо, не галдите! — Искусник жестом требует тишины. — Да, привороты проходят не на первом курсе, но избавляться от болезненной наведенной «любви» вы должны уметь уже сейчас. А главное, следует научиться в считаные секунды определять, что это искусственно вызванное чувство, а не истинное. Поэтому состав зелья будете изучать на выпускном курсе, а признаки приворота и способы избавиться от него — сегодня.
Шок… Самый настоящий шок испытывает вся группа, за исключением разве что Адама — он сидит неподвижно, подперев рукой подбородок, и его поза выражает великую скорбь.
— Так, девочки, не пугайтесь! Снадобье краткосрочного действия, это слабый приворот, так называемое зелье влечения. Но чтобы окончательно успокоились, сразу выдам вам нейтрализатор и напишу схему-ключ заклинания, убирающего последствия. Записывайте.
В наступившей тишине слышен только шелест тетрадей. Да, особенное занятие, а ведь будет и второе «событие»? После приворота что еще он нам может предложить испробовать на себе? Точно яду поднесет…
С письменной частью покончено, и Вогар с сосредоточенным видом открывает принесенный сундучок. На столе появляются два больших пузырька из прозрачного стекла. В одном жидкость похожа на молоко, во втором — на обычную воду. Еще искусник разворачивает бумажный сверток с фигурным печеньем. Интересно, выпечка-то зачем?
— Обычно зелье подливают в напитки, реже добавляют в еду и уж совсем нечасто — в духи. Приворотное может быть любого цвета, — он указывает на сосуд с мнимой водой, — а вот нейтрализатор — всегда на основе свежего молока.
Мы слушаем внимательно, запоминая. Напряжение в аудитории висит в воздухе карающим мечом — на кого первого он низвергнется, неизвестно, и оттого страшнее вдвойне.
— Здесь основа приворотного. — Вогар выкручивает пробку из второго пузырька. — Полноценным зельем его сделает частичка того, к кому привораживают. Как правило, используют волосы. Вернош, подойдите ко мне.
Староста подчиняется, но видно, что ему это не нравится.
Выдернув из густой шевелюры адепта волосок, Вогар бросает его в основу зелья. Затем беззвучно произносит заклинание, и содержимое пузырька послушно бурлит.
Никто не удивлен кандидатурой Адама — из мужчин в группе он один, не к искуснику же нам привораживаться?!
— А теперь, девоньки, подходите по одной, можно по списку. И не толпитесь, — преподаватель иронично хмыкает, ведь никто к нему не спешит, — на всех хватит.
Первой решается Элизара. Искусник сноровисто мажет один кругляш печенья приворотным, второй — нейтрализатором. Безмятежному выражению лица, с которым девушка их берет, можно искренне позавидовать — вот это самообладание! А если еще знать, что к влюбленному в нее Верношу она испытывает только дружеские чувства…
Когда все получают порцию зелья, Вогар объясняет, что делать дальше:
— Съешьте печенье с приворотом и, внимательно прислушиваясь к себе, зафиксируйте малейшие изменения в организме и эмоционально-психическом состоянии. Что творится с аурой, подсмотрите у соседки. И да, вдруг кто-то не знал, приворот не срабатывает в двух случаях: когда человек уже влюблен или если у него сильная воля.
Впервые выпечка для меня безвкусна и вызывает отвращение. Но делать нечего — и я хрущу, как и сокурсницы, каменно-твердой печенюшкой.
Старосту Вогар усаживает за свой стол, а сам скромно отходит к окну. Нервничающий Адам старается не встречаться с нами взглядом. Бедняга, мне его даже жаль. Он оживляется, когда Элизара съедает свое приворотное печенье, и просто-таки не сводит с нее взгляда, который полон ожидания чуда. И я тоже жду, любопытно же!
А потом накатывает жар, и мне не до наблюдений. Записываю свои ощущения: прилив крови к щекам, повышение температуры тела. Сухость во рту. Голова кружится. Скручивает узлом кишечник. В животе странное ощущение щекотки…
Поднимаю глаза на Адама. Уже действует зелье? Нравится он мне или еще нет? О, а наш староста симпатичный юноша. С умными глазами и доброй улыбкой. А какие у него руки замечательные, с гибкими длинными пальцами, — руки прирожденного целителя.
Уже пора принимать нейтрализатор? Это она? Влюбленность? Хотя вроде бы я и раньше считала Адама симпатичным… Нет, лучше проявить бдительность и съесть спасительное печенье.
Чудом не сломав зуб о засохший кругляш, с облегчением жую. Хоть в этот раз ничем не выделяюсь среди сокурсников! Как говорится, все как у людей!
Был страх, что приворот на меня не подействует — и добрые сокурсники припишут влюбленность в незнамо кого…
Кишечник продолжает изображать из себя корабельный канат, связанный узлом. Слабость усиливается. Странно, я же выпила нейтрализатор?
Нет, со мной что-то не так. Или, может, причина в печенье искусника?
Позвать Вогара не успеваю — он подходит сам. Заглядывает в тетрадь и хмурит черные кустистые брови:
— Тошнота все еще есть?
— Да, — шепчу, тяжело дыша.
— Как интересно, — бормочет он себе под нос и затем мне громче: — У вас, адептка, нетипичная реакция на зелье — абсолютное неприятие. То есть оно вас, отравив, убивает. Хотя не факт — молодой организм, вероятно, сумеет справиться с ударом самостоятельно. Но лучше не рисковать, конечно.
В ужасе смотрю на преподавателя. Нет… Может, это все-таки несвежее печенье?
— Сейчас наколочу вам смесь универсального антидота, — произносит он озабоченно под сдержанные смешки девушек.
— А это точно реакция на зелье?
— Ну не на мое же печенье! — с неожиданной обидой говорит декан.
Диволика смеется уже открыто. Второй не выдерживает Элизара:
— Близард, я тебе искренне сочувствую, ты магнит для нестандартных ситуаций! А это все-таки невесело!
Да, моей реакции не позавидуешь. И хуже, наверное, сейчас только Адаму, у которого уши горят от задумчиво-нежных взглядов адепток, еще не выпивших нейтрализатор. К слову, Элизара на него влюбленно не смотрит…
Антидот исправляет ситуацию — вскоре я записываю признаки нормально сработавшего приворота. Жар охватывает все тело, кровь явственно приливает к щекам, легкий дурман в голове, как бывает сразу после пробуждения. Объект наведенного чувства окутан романтическим флером, и с каждой минутой симпатия усиливается, чтобы превратиться в невыносимую тягу, с которой сложно бороться. Ужасные ощущения!
Покончив с симптомами и способами снятия приворота, делаю для себя выводы. Во-первых, мне везет, что не доводится испытывать физическое влечение к сокурснику. Во-вторых, традиции обучения в академии крайне жестоки. И в-третьих, что-то мне не хочется влюбляться по-настоящему, ведь даже приворот, иллюзия любви, судя по начальным признакам, похож на заразную болезнь… А болеть для меня — непозволительная роскошь.
— А теперь, дорогие мои адепты, переходим к самому страшному.
Удивленно смотрю на искусника. Что может быть страшнее навязанных чувств? Чужой воли и желаний?
— Под самым страшным я подразумеваю то, чего боятся абсолютно все маги. — Вогар делает паузу.
— Потеря дара, — тихо произносит Диволика.
— Да, адептка Лисова. Речь пойдет о временной полной или частичной утрате магических способностей, а точнее, о блокираторах в виде зелья. Что можете рассказать о них?
Лекцию мы прослушали давно, поэтому ответить может любой.
Поднимает руку одна из близняшек Дианейских:
— Самый известный природный блокиратор магии — багровая полынь. Чаще всего используется в Пантилии орденом Волков Всеотца. Несчастных, которых признали темными колдунами, поят отваром, им же пропитаны веревки, которыми связывают магов. Большой минус — сложно высчитать дозировку. Багровая полынь — ненадежный способ, достаточно снять путы и очистить желудок, как магия вскоре возвращается. Поэтому первенство держат орохорские блокираторы — шаманские травяные смеси, которые кронийские исследователи так и не разобрали до конца на составляющие. Дозировка строгая и ясная. Одна капля — три часа магического бессилия. Абсолютного и безжалостного по срокам, то есть сколько ни бейся, а вернуть способности не получится, пока не истечет время.
Искусник Вогар удовлетворенно кивает:
— Благодарю, Риммади. Вот поэтому наши маги, плененные в Пантилии, еще имеют возможность спастись, тогда как попавшие в руки степняков без помощи извне обречены. А значит, у меня один совет: будьте осторожны на территории орохоро, адепты! Какими бы талантливыми зельеварами и целителями вы ни были, а вывести из организма раньше времени шаманские блокираторы у вас не выйдет.
Сокурсницы начинают роптать, когда декан достает из сундучка третий флакон, на этот раз из зловеще-красного стекла.
— Я считаю, каждый маг должен испытать на себе орохорский блокиратор, чтобы понять, что беспомощность и бессилие — не так уж и невозможны. Если судьба окажется настолько беспощадной, что отправит вас в плен к степнякам, вы хотя бы будете морально готовы, — объясняет свою позицию декан. — Но в этот раз я не настаиваю — блокирующее магию зелье получат только добровольцы.
Двое. Из одиннадцати человек отказываются всего двое. Одна из сестричек Дианейских и Мария, которая смущенно признается, что боится.
Потеря магии — ужас чародея. И мои родные вот уже несколько месяцев живут в этом кошмаре. Разве я могу отказаться и не узнать, что испытывают они?..
Пожалев о том, что до праздника орохорской богини, когда смогу их выкупить, еще долго, я решительно съедаю свое печенье с каплей зелья. Горькое, жгущее вещество заставляет онеметь язык. К счастью, неприятное ощущение быстро проходит.
Прислушиваюсь к себе в надежде, что не подействует, как и приворотное… Увы, действует. Состояние, о котором говорит искусник, похоже на тяжелое одеяло, которое медленно опускается сверху, отрезая от внешнего мира. И действительность словно теряет часть красок и звуков.
Но самое страшное то, что я больше не чувствую биения жизни в окружающих, как ни стараюсь. Будто вокруг нет людей, одни куклы, умеющие двигаться. Это… потрясает… И оглушает…
А еще беспомощность… Я сейчас даже диагностирующим заклинанием не воспользуюсь, и это ошеломляет. В голову лезут дурные мысли. И я начинаю жалеть, что согласилась на авантюру с блокиратором. Ведь в моем случае это авантюра и есть! Что, если именно сегодня, именно сейчас Фликс вспомнит о своем «карманном» целителе? Или мои косметические услуги понадобятся в «Саду Фло»? Или, не дай Создатель, кто-то будет умирать, а целитель Херт не сможет помочь?! И я тоже, потому что бессильна, добровольно бессильна…
Паника накатывает темной волной и так же быстро исчезает. С облегчением я вспоминаю, что остаюсь без магии на три часа. Да, на целых три часа, но потом она ведь вернется.
— Дорогие адепты, советую сегодня как можно больше отдыхать после блокиратора. Особенно нежелательно вычерпывать резерв, — перед самым окончанием пары просвещает нас искусник. — Каких-либо непоправимых последствий не предвидится, если все же придется магичить, но слабость испытать потом доведется. Берегите себя, вы надежда ваших будущих пациентов на выживание и здоровье!
Вогар отечески улыбается и прощается до следующего занятия. Какой все-таки он хороший человек…
Когда я узнала, что кузен Мелиссы Вогар старше нее на добрую сотню лет с хвостом, то долго не могла поверить, что бывает такой возрастной разрыв. А все объяснялось просто: искусник Вогар — ранний сын раннего сына, а Мелисса, наоборот, позднее дитя у матери, которая, в свою очередь, появилась у зрелой магички на закате ее жизни…
После занятия еще немного задерживаемся, пока Вернош не начинает ругаться, что ему нужно закрыть аудиторию и сдать ключ. Но он сам виноват — поднимает тему нападения на рунолога. Точнее, он всего лишь сообщает, что в пятницу рунологию у нас будет вести искусница с ведического, печально известная прорицательница, которая предсказывает хорошо только одно событие: кто из поступающих раскроет в себе талант видеть будущее. Сокурсницы снова начинают обсуждать негодяя Тиданка, которого ожидают конфискация имущества и каторжные работы.
— Девочки, совесть у вас есть? Может, продолжите сплетничать на улице? — не выдерживает Адам. — Погода хорошая.
Совесть у нас обнаруживается. И мы покидаем аудиторию, чтобы вскоре распрощаться. Настроение обсуждать в коридоре преподавателя, пускай и бывшего, пропадает у всех.
Тепло прощаюсь с группой — подобные пары невольно сближают, — и вот я уже во дворе академии, иду в сторону врат. И не только я, рядом молча шагает Диволика. В белой шубке и красных сапогах, она вызывает у меня ассоциации с принцессой снега, которую выбирают во время зимнего бала. Веселая, симпатичная, самоуверенная магичка. И очень настырная, недаром идет за мной по пятам, видать, хочет рассказать о Тиданке нечто, что связано со мной.
Но я первой разговор не начинаю, терплю.
— Твое имя было в списке рунолога, — не выдерживает моя подружка. — Недаром он цеплялся к тебе на парах.
— Догадываюсь, что недаром, — пожимаю плечами.
— А еще дядя отметил одну несуразицу… — Девушка медлит. — Патрулю пришло анонимное магическое послание, которое после прочтения самоуничтожилось. В нем говорилось, что брат одной из соблазненных Тиданком девушек планирует убить соблазнителя и сделает это с минуты на минуту. Патруль поспешил по указанному адресу и потому успел увидеть нападавшего — известного в определенных кругах человека, у которого не только сестер, вообще никого из близких нет. Его нанимают, когда нужно припугнуть должников или намекнуть неугодному поклоннику аристократки, что девушка не для него.
— Наемник то есть? — характеризую проще бандита.
— Да. И он не последний человек в окружении Фликса. — Я вздрагиваю, а Диволика, не заметив предательскую реакцию, уточняет: — Фликс — король преступного мира Вышеграда.
— Тиданк позарился на адептку из семьи аристократов.
— В том-то и дело, что нет! Тот, кто занимался делом о нападении, проверил списки. Аристократок среди них нет.
Внутри все холодеет. Проверяли девушек из списка? Демонов рунолог! Из-за него можно и попасться! Напомнив себе, что документами занималась Мелисса, а значит, они безупречны, немного успокаиваюсь.
— Береги себя, Соннэя, — говорит на прощанье Диволика. — Девушкам сложно без поддержки, поэтому будь бдительней и не бойся жаловаться, если кто-то доставляет тебе проблемы.
Согласно покивав, мысленно интересуюсь: а кому жаловаться-то? Если бы не Каррай, скорее всего, пришлось бы из-за Тиданка бросать учебу в академии. И вполне вероятно, что однажды, оставшись без браслета, я не удержала бы антипоисковый щит и тетя быстро отыскала бы и забрала домой. А там ирдийский шпион… Свадьба, и не важно, что невеста против… И все… Здравствуй, Ирдия, новая родина! Получай секреты изобретателя Михала Бладриза на блюдечке…
Когда сокурсница поворачивает обратно, к общежитию, я убыстряю шаг и вскоре покидаю территорию академии.
Насчет хорошей погоды Вернош погорячился. Небо вздувается тяжелыми темными тучами, грозя разродиться метелью. Первые снежинки, крупные и пушистые, падают на непокрытую голову, застревают в прядях волос, выбившихся из косы.
Остановившись, поправляю сползшую шаль и подставляю небесам раскрытые руки. Поймав несколько шестилучевых звездочек на ладонь, затянутую в перчатку, рассматриваю их, пока изысканное ледяное кружево не тает.
Помню, в детстве мы с братом на спор ловили снежинки ртом. Мирнан выиграл. А вскоре у него заболело горло, поднялась температура, и я готовила ему первый в моей жизни отвар от простуды. Готовила с затаенным желанием поставить братца на ноги до возвращения мамы, которая обычно лечила нас заклинаниями. Зелье, сваренное мной в пять лет, облегчило страдания Мирнана, и вот тогда-то я решила, что буду целителем…
— Близард! Подожди!
Голос знаком, и я останавливаюсь.
Меня догоняют те, кого особо видеть не хочу. Братья Рауллы.
— Вот так удача! — радуется кто-то из близнецов.
Не могу с ним согласиться — после первого знакомства они не вызывают у меня симпатии. Фрайд обелил себя в моих глазах, они — нет.
— А мы только что о тебе говорили!
Гадости, наверное? Что простолюдинка оказалась везучей выскочкой?
Да, я не тешу себя надеждой, что нового целителя принимает вся команда одинаково тепло. И замечаю далеко не добродушные взгляды, которыми обмениваются близнецы, когда считают, что никто на них не смотрит. Вижу, что им не нравится, когда меня хвалит тренер, на которого все адепты взирают как на божество.
— Мы проводим тебя домой, чтобы ничего не случилось. — Один из боевиков заходит слева.
Его брат — справа и добавляет:
— Заодно расскажешь, как у тебя это получается.
Рауллы, взяв меня в клещи, и не думают отставать ни на шаг. Ну и ладно, пускай провожают, раз им так хочется, тем более что погода портится.
Малыш незваных гостей не пропустит во двор, поэтому я спокойно продолжаю идти домой. Вот только… укор странный.
— Что у меня получается? Прости, не поняла, о чем речь.
— Втираться в доверие, Близард.
Что? Он серьезно или шутит?..
Сбившись с шага, останавливаюсь. И разворачиваюсь к парню, обвинившему меня в глупостях. Едва заметный шрамик возле уголка левого глаза подсказывает, что это Джер. В его карте написано, что он переболел в детстве серой росянкой, и сыпь оставила небольшой след, который целитель почему-то не убрал. Митра тогда успели вовремя изолировать от брата, и его лицо подобного знака не имеет. Но окружающие почему-то редко их различают, путая имена или называя только фамилию. М-да, плохо иметь одну внешность на двоих.
— Я ни к кому не втираюсь в доверие, — спокойно возражаю, глядя Джеру в глаза.
— Да ну? Почему тогда Гарден, Фрайд и Лайнет смотрят на тебя, как на чудо Создателя?
Хм, мама говорит, что люди и есть чудо Создателя…
— Не, ты лучше скажи, как тебе удалось привлечь на свою сторону Зеймора и даже Каррая?! — возмущается Митр. — Ты что, особенная?
Мне становится смешно.
— Джер, что за детские претензии? — Поворачиваю голову в сторону второго близнеца: — Митр, что с вами? Вы пьяны, ребята?
Лица Рауллов радуют искренним удивлением. Так, ошарашила, а теперь самое время… бежать!
Но выскользнуть не удается — слишком близко стоят парни, слишком…
Джер проникновенно признается:
— Еще ни одна девушка не различала нас с братом. Ты правда особенная, Близард.
В высказанном ранее предположении, увы, не ошибаюсь — от Рауллов пахнет вином. Они что, едва ли не с самого утра посетили трактир?! А занятия?..
— Я самая обыкновенная, — бормочу и делаю шажок в сторону.
От пьяных нужно держаться подальше, особенно от пьяных магов.
Джер хватает за руку:
— Здорово, что мы тебя встретили, Соннэя.
Обращение по имени мне не нравится. То, что парень удерживает за руку, тоже. Страх холодной змеей свивается кольцами в желудке. А под плащом, у шеи, что-то ползет. Я не вскрикиваю, помня, что там засела магисса.
— Да, здорово, что встретили… Ты нам точно сумеешь помочь.
— Помочь? — Ненадолго растерявшись, быстро предлагаю: — Приходите на тренировку пораньше, помогу, если в моих силах.
— Нет, нам нужна не помощь целителя, — Джер ухмыляется, — а поддержка особенной девушки Соннэи, которая умеет вызывать симпатию у преподавателей и адептов.
— Я самая обыкновенная, — повторяю странно ведущим себя парням. — И я очень спешу.
Если бы не блокиратор, я посмотрела бы, что с ними не так. А с ними точно что-то не так!
— Соннэя, ах, Соннэя… — странно вздыхает сзади Митр.
Но я напряженно смотрю на его брата. Зрачки серых глаз Джера сильно расширены, почти скрывая радужку.
— Ты знаешь, что Фрайд с первой встречи мечтает поцеловать тебя? — смеется Митр.
А Джер, прикипев взглядом к моим губам, добавляет:
— Кто-то мечтает, а кто-то целует.
Он медленно склоняется, и я в панике забываю, как дышать.
Неужели опять?.. Нет… Нельзя!
— Какие-то проблемы, Джер? — Вместо строгого тона голос выдает испуганную сиплость.
Он продолжает тянуться, схватив и за вторую руку.
Отклоняюсь. И приказываю себе успокоиться. Не выходит!
Уровень паники взмывает до небес.
Вспышка света. Сильнее, чем тогда…
Амулет святой Виржии бьет врага.
И второго тоже…
Когда слезящиеся глаза снова видят, мгновение в ступоре смотрю на раскиданных в стороны парней. Затем кидаюсь к Джеру, падаю на колени в снег. Хлопаю по щекам.
Никакой реакции…
Срываю перчатки с рук. Забравшись пальцами под воротник плаща парня, ищу биение пульса. Его нет… Бросаюсь к Митру. Пульса нет. Тоже мертв?..
— Снова?! Создатель, пожалуйста, не надо…
Стоя на коленях возле трупов, я с мольбой смотрю в небо.
А оно не слышит.
— Виржия, за что ты со мной так?..
Кружатся серебристые звездочки метели. Идет кругом моя голова.
И милосердная темнота дарит покой…
