Глава XXV
Зловещий заговор
– Так выходит, что господин Врэйн жив! – воскликнул Люциан в ответ на сообщение Джорса. – И находится здесь, под вашим наблюдением… Боже мой! Выходит, в конце концов, Диана была права…
– Диана? Кто такая Диана? – с сомнением в голосе поинтересовался Джорс, а затем коснулся руки молодого адвоката, чтобы тот удержался от ответа. – Подождите!.. Я знаю… Господин Врэйн как-то упоминал свою дочь Диану.
– Да, она дочь господина Врэйна и до сих пор верит, что ее отец жив.
– А почему, собственно?
– Поскольку у мертвеца, которого она до последнего времени считала господином Врэй-ном, отсутствовал мизинец. Диана узнала об этом факте всего несколько дней назад. Вот тогда-то она и решила, что убитый никак не мог быть ее отцом.
– Гм-м-м! – глубокомысленно протянул господин Джорс. – Единственное, чего я толком понять не могу, почему господин Врэйн был передан под мою опеку.
– Но ведь Ферручи хочет жениться на его вдове!
– Понятно… Ферручи подменил его на другого человека, а потом убил подставного.
– Очевидно, – согласился Люциан. – Но по большей части я в таком же неведении, как и вы, доктор Джорс. Расскажите, как господин Врэйн очутился здесь, как получилось, что его поместили в эту клинику, – и тогда в обмен я сообщу вам все, что узнал, начиная со смерти человека на Женевской площади… того, кто называл себя господином Бервином.
– Справедливо, – согласился Джорс, прочистив горло. – Не хочу, чтобы вы решили, будто я в союзе с синьором Ферручи. Все, что я делаю, я делаю честно. Поэтому я не боюсь рассказать вам свою историю.
– Не сомневаюсь, – сердечно заверил его Люциан. – Предполагаю, что Ферручи в целом вам не доверял, но ваше свидетельство было необходимо ему, чтобы получить алиби.
– Доверял мне! – повторил Джорс с презрением. – Он никогда мне не доверял. Он слишком хитер для этого. Однако вы должны кое-что услышать.
– Я весь внимание, доктор.
– За неделю перед прошлым Рождеством синьор Ферручи вызвал меня и объяснил, что его очень заботит судьба господина Майкла Клира, которого он несколько лет назад встретил в Италии. Он рассказал, что довольно близко сошелся с этим Клиром, но тот стал злоупотреблять морфием, и они перестали видеться. Их дружба закончилась на высокой ноте. Этот человек стал настоящим наркоманом и от частого употребления морфия начал терять память. Граф пожалел его и, согласно его словам, поселил где-то на квартире…
– Где? – спросил Люциан, доставая записную книжку.
– В доме на дороге Святой Берты. Дом номер тридцать, – ответил Джорс; и адвокат тщательно записал адрес и сделал рядом несколько примечаний. – А потом выяснилось, что Клир женат. Его жена сказала Ферручи, что очень боялась своего мужа, который буйствовал, когда напивался… А пил он часто. И всякий раз он угрожал ее убить. Из-за пристрастия к морфию и алкоголизму Клиры потеряли все деньги, и бедная женщина совершенно не знала, что делать. Ферручи заверил меня, что хочет помочь несчастному чисто из дружеских чувств. Он заявил, что госпожа Клир больше всего желает вылечить своего мужа. Поэтому он предложил поместить этого больного человека в мою клинику. Он собирался вносить плату от имени жены.
– Очень изобретательно, – вздохнул Люциан. – Ну а вы, доктор?
– Я согласился принять несчастного как обычного пациента. А потом Ферручи уехал, пообещав привезти госпожу Клир, чтобы та пообщалась со мной. И он привез ее в Сочельник, около десяти вечера.
– Ага! – воскликнул Люциан, пораженный догадкой. – Она носила черную вуаль с бархатной оторочкой?
– Точно, господин Дензил. Вы встречались с ней?
– Нет, но я о ней слышал. Это была та самая женщина, что посетила господина Рента на улице Джерси. Без сомнения, это ее ожидал Ферручи на заднем дворе.
– Кто такой господин Рент? – озадаченно спросил господин Джорс.
– Разве это имя вам не знакомо?
– Нет.
– Госпожа Клир никогда не упоминала его?
– Никогда.
– А Ферручи?
– Нет. Я никогда не слышал этого имени прежде, – уверенно ответил Джорс.
– Странно, – растерянно протянул Дензил. – Все же, мне кажется, Рент в самом сердце этого заговора… Хорошо, не берите в голову. Пожалуйста, продолжайте, дорогой доктор. Что рассказала вам госпожа Клир?
– Она повторила историю Ферручи, только более эмоционально. Она боялась Майкла, когда он находился под воздействием алкоголя. Порой он хватался за нож. Дважды она отнимала у него оружие. Когда она говорила со мной, то выглядела очень усталой и испуганной. Она хотела, чтобы я поместил его в свое «Убежище», так как граф Ферручи любезно согласился понести все бремя расходов на его содержание. А она желала дать мужу еще один шанс. А потом, так как время было позднее, она осталась тут на всю ночь. Точно так же как граф. И только на следующий день они уехали.
– А когда они появились снова?
– Только через две недели. И они привезли человека, которого называли Марком Клиром.
– Как он выглядел?
– Как седобородый старик.
– Он в самом деле сумасшедший? – напрямую спросил Люциан.
– Он не безумен, но слаб на голову, – с профессиональной интонацией в голосе ответил Джорс. – Без сомнения, когда он прибыл, он был не в себе. Его разум разрушен морфием.
– Не спиртными напитками?
– Нет, хотя госпожа Клир и Ферручи постоянно твердили об этом. Только морфий… К тому же господин Клир – я пока буду называть его именно так – был достаточно силен, и понятно, почему супруга хотела изолировать его. Она сказала, что он часто представляет себя другими людьми. Иногда он объявлял себя Наполеоном, иногда – папой римским, а пробыв неделю в «Убежище», заявил, что он Марк Врэйн, только тогда я не придал этому никакого значения.
– Но как вы считаете, доктор, откуда он мог узнать это имя?
– Мой милый друг, в то время газеты пестрели заметками о таинственном убийстве, и поскольку у нас в «Убежище» есть свой читальный зал, то предполагаю, что господин Клир видел статьи, вот и назвал себя господином Врэйном. Потом, ввиду отсутствия морфия, он впал в своего рода коматозное состояние и несколько недель почти не разговаривал. Он выглядел очень испуганным и всякий раз отзывался на фамилию Клир. Естественно, это подтверждало то, что, когда он назвался Врэйном, я был введен в заблуждение. А потом, когда ему стало лучше, он снова заявил мне, что он – Врэйн. Естественно, я ему не поверил. Однако он оказался столь настойчив в этом вопросе, что я подумал, а вдруг во всем этом есть хоть малая доля правды, и решил поговорить с Ферручи.
– И что тот сказал?
– Он отрицал, что этого человека звали по-другому. То, что два доктора рекомендовали его в мое «Убежище», уже говорило само за себя. Кроме того, все бумаги, оформленные на Клира, были совершенно законны. Два доктора и жена удостоверяли меня в безумии господина Клира и в том, что согласны поместить его сюда.
– Тогда почему вы начали подозревать, что что-то не так? – нетерпеливо спросил Люциан.
– То, что все говорили про алкоголизм, а пациент страдал наркоманией… То, что по просьбе Ферручи мне пришлось встретиться с вами для того, чтобы доказать его алиби, – ответил Джорс. – Тогда мне показалось это более чем странным. А потом появился этот детектив – господин Линк.
– Но вы же так и не встретились с ним?
– Нет. Я был в Италии, но мне сообщили о его визите. Во Флоренции же я узнал все сплетни касательно брака господина Врэйна и предшествовавшего тому романа между будущей госпожой Врэйн и синьором Ферручи. Я предположил, что мог иметь место некий заговор, но никак не мог понять какой. А потом начал подозревать, что господин Врэйн помещен в мою лечебницу не под своим именем, а под именем господина Клира. По возвращении из Флоренции я хотел увидеть вас, но… проклятая лихорадка. Теперь, однако, мы встретились, и я в принципе рассказал вам все, что знал. Ну а теперь, я думаю, нам нужно встретиться с самим мистером Врэйном.
Люциан хотел показать, что доверяет доктору Джорсу, так как тот нуждался в его помощи. Поэтому он рассказал все, что узнал, с того момента, как встретил Майкла Клира, скрывавшегося под именем Марка Бервина, псевдонимом Марка Врэйна, на Женевской площади, до того самого момента, как поиски убийцы привели его к воротам «Убежища». Доктор Джорс слушал очень внимательно. Его маленькое личико то и дело морщилось, кривясь в мрачной улыбке. Когда же молодой адвокат закончил рассказ, доктор только головой покачал.
– Ужасно устроен этот мир, господин Дензил, просто ужасно! – пробормотал он, вставая. – Пойдемте, я познакомлю вас со своим пациентом…
– Но что вы думаете обо всем этом? – поинтересовался Люциан. Он надеялся услышать что-то от доктора в комментарий к своему рассказу.
– Я выскажу свое мнение, когда вы услышите историю господина Врэйна, – объявил Джорс.
Через несколько минут Люциан вместе с «гидом» оказался в милой комнате с французскими окнами, открывавшимися на широкую веранду. Та вела к залитой солнцем лужайке, засаженной яркими цветами. Вдоль стен на полках стояли книги, лежали газеты и журналы. Около окна в удобном кресле устроился старик с объемным томом в руке.
– Хорошо, очень хорошо, – радостно пробормотал себе под нос Джорс. – Как у вас сегодня дела, господин Врэйн?
– Чувствую себя неплохо, – ответил Врэйн мягким, тихим голосом. – Кто это с вами, доктор?
– Мой юный друг, господин Врэйн. Он хочет выслушать вашу историю.
– Увы, это грустная история, мой дорогой! – Глаза старика наполнились слезами.
Отец Дианы оказался среднего роста. Борода его была совсем седой, точно так же как волосы, и закрывала всю грудь. На щеке белел шрам, о котором говорила Диана, – главная примета, которая позволила индентифицировать тело поддельного Врэйна. Фигурой он напоминал господина Бервина, да и в их манере поведения имелось что-то общее. Глаза – тусклые, водянистые. В целом он показался Люциану не тем человеком, который сможет постоять за себя, – слабая личность, которая легко могла бы стать добычей злодеев и разделить грустную судьбу многих несчастных.
– Меня зовут Марк Врэйн, молодой человек, – начал он свою историю без всякой преамбулы. – Я жил в поместье Бервин, в Бате, с женой Лидией. Но обращалась она со мной ужасно, позволяя другому человеку любить ее, и я ее бросил. Да, я ее бросил. Я уехал в Солсбери и был очень счастлив, оставшись наедине со своими книгами, но увы! Я пристрастился к мор…
– Врэйн! – воскликнул Джорс, коснувшись его плеча. – Не надо даже произносить это слово.
– Конечно-конечно, – согласился старик, рассеянно улыбнувшись. – Я имею в виду: я был там счастлив. Но этот синьор Ферручи… Вот ведь злодей… – Тут лицо старика потемнело, словно само имя графа было ему глубоко отвратительно. – Он выследил меня, узнал, заставил вернуться в Лондон. Он держал меня взаперти несколько месяцев, а потом отправил сюда.
– Держдал вас где, господин Врэйн? – осторожно спросил Люциан.
Старик уставился на молодого человека ничего не понимающим взглядом.
– Не знаю, – унылым голосом протянул он.
– Вас привезли из района Байсуотер, – намекнул Люциан.
– Да… да… Байсуотер! – обрадовавшись, вокликнул старик. – Я был там с женщиной, которую они называли моей женой. Но она мне никакая не жена! Моя жена милая, а это была страшилой. И звали ее Мод Клир. А моя жена – Лидия.
– Госпожа Клир утверждает, что вы ее муж – Майкл.
– Да. Она называла меня Майклом Клиром и даже привела меня сюда, оставив с доктором. Но я не Майкл Клир!
