Глава 51
Эльфийка, не говоря ни слова, позволила довести себя до костра, а потом резко повернулась ко мне.
— Зачем?! — гневно спросила она.
— Что зачем? — не понял я.
— Зачем ты его убил?!
У меня от неожиданности даже ответа сразу не нашлось. Это как понимать вообще? Что за претензии? Почувствовав, что снова начинаю закипать, медленно сосчитал про себя до десяти.
— Вот скажи мне Вильколиэль, — спокойно, почти ласково, обращаюсь к злобной эльфе, — ты сейчас все видела и слышала? Или, может быть, отходила куда-то?
— Нет, не отходила, — на ее мордашке гневное выражение сменилось на озадаченное.
— Точно?
— Точно.
— Так какого же хрена ты тупые вопросы задаешь?! — заорал я. — Если ты все видела и слышала?! Он вызвал меня на поединок, и я его убил! Чего не понятного?! Или может быть стоило этого урода пощадить?!
— Ты… Да ты… — она явно не ожидала такой отповеди и теперь просто открывала и закрывала рот, силясь что-то сказать. И так секунд тридцать. Потом все же настроила свои речевые функции и выдала: — Ты его после окончания поединка убил! Вот!
— Это кто сказал?
— Что сказал? — до нее опять не дошел смысл моего вопроса.
— Что поединок закончился?
— Так ведь… — у эльфийки случился еще один сбой программы, снова заставив ее зависнуть на какое-то время. — Так ты сам и сказал!
— А он что сделал?
— А что он сделал? — последовал новый вопрос. Блин, может она еврейская эльфийка? Что-то меня такой диалог напрягать начинает.
— Он мне угрожать начал! — спокойно, что далось мне с трудом, ответил ей. — Начал угрожать после того, как проиграл. Вот ответь мне, ты же его давно знаешь, он бы выполнил свое обещание?
— Возможно, — на этот раз она ответила сразу. — Но это не повод убивать его после окончания поединка. Так нельзя! Он племянник одного из Лордов.
— Да мне плевать, чей он там племянник! Я дал ему шанс! И если бы этот идиот заткнулся и свалил, то остался бы жить! Но этот ушастый болван сам выбрал свою судьбу! А мне совсем не улыбается всю оставшуюся жизнь ходить и оглядываться, гадая выполнит он свою угрозу или нет!
Вильколиэль снова открыла рот, собираясь видимо опять что-то мне гневно высказать, но я не дал, резко ее перебив:
— И вообще, он тебе кто, что так за него переживаешь? Или все же решила принять предложение и забраться к нему в постель?
— Что?! Да как ты смеешь?! — с этими словами Вильколиэль влепила мне пощечину, а затем, громко фыркнув, развернул и ушла на другой край поляны.
Ну и хрен с тобой золотая рыбка! Задолбала, честное слово. Вот хрен поймешь этих женщин. Я из-за нее с этим ушастиком сцепился, а она еще и не довольна. Настроение и так поганое, а тут еще эти семейные разборки. Надо как-то отвлечься, а то еще кого-нибудь грохну.
Обвел шальным взглядом поляну и заметил, что все присутствующие смотрят на меня. Точнее поглядывают, вроде бы занимаясь своими делами. Кроме Кера и Вильколиэль. Кер как ни в чем не бывало рубит дрова, а эльфийка уселась под деревом и обиженно нахохлилась.
Зато у всех остальных взгляды были разными. Гоблин смотрел с немым обожанием и гордостью. Ирек и Дигон с плохо скрываемым интересом, правда не совсем на меня, а скорее на автомат. А Гира… Ее взгляд был абсолютно нечитаемым. Осуждающе-задумчиво-заинтересованыый-и-вообще-хрен-пойми-чего-ей-надо!
Ладно, займемся делом. Достал из рюкзака большую чистую тряпку и расстелил перед собой. Немного покопавшись, нашел специально приготовленную ветошь и масленку. Еще раз обведя взглядом поляну положил на тряпку автомат и начал разбирать. Энакр с Крейном мгновенно материализовались рядом и засыпали вопросами. Что к чему и для чего? Пришлось отвечать. Когда оружие было полностью разобранным, интерес у них поубавился и маги отошли в сторону, что-то негромко обсуждая. А я принялся за чистку.
Когда уже заканчивал, рядом присела Вильколиэль. Молча. Села и смотрит. Я тряпочкой шур-шур, а она глазами хлоп-хлоп. Забавно так. Все же эльфийка очень красивая и наблюдать за ней приятно.
— Макс, — чуть слышно произнесла она, когда я складывал все обратно в рюкзак.
— У?
— Прости, я была не права, — все также тихо сказала девушка.
— Угу, — мычу в ответ.
— Макс! — повысила голос эльфийка.
— У? — снова укнул я. Кто бы что не говорил, а чистка оружия успокаивает. Если полчаса назад у меня было желание кого-то убить, то сейчас настроение стало почти нормальным. Даже захотелось над Вильколиэль по прикалываться.
— Ты меня простил?
— Угу.
— Ну, Макс! — на этот раз в голосе послышалась обида.
— Да простил, простил, — вздыхаю в ответ.
— Точно? — с сомнением.
— Точно!
— Можно я тогда рядом сяду?
Вместо ответа немного подвинулся, освобождая место на разложенном плаще, на которое эльфийка радостно плюхнулась, слегка ко мне прижавшись. Вот в этот момент меня и накрыло. Чувство было… Просто неописуемым. Нежность, обожание, желание любить и защищать. И еще много всего другого, сразу не определенного. Охренеть! И это она об меня только плечом потерлась.
— Чувствуешь? — с придыханием шепнула девушка мне в ухо.
— Да.
— Это и есть Единение душ! — тихо, но гордо, сказала она. Я не ответил, говорить не хотелось совершенно. Появилось ощущение, что мы вдвоем в этом мире. Ушли на задний план все проблемы и тревоги за Сею и Тиля. Стало абсолютно плевать на кровожадных вампиров и обиженных эльфов. Были только я и она. И Чувство.
— Хорошо, что чувствуешь, — продолжила шептать мне Вильколиэль, — значит скоро ты станешь эльфом.
— Чего?! — все очарование ситуации сразу улетучилось. Вскочив, я возмущенно уставился на девушку, а она… Она хохотала! Вот же пакость ушастая! Это она отомстила так! Секунд двадцать молча по возмущавшись и посверлив смеющуюся эльфийку взглядом я не выдержал, и тоже, сначала улыбнулся, а потом и расхохотался. А затем, сев на место, нежно обнял девушку за талию, привлек к себе и поцеловал. Сразу же вернулось ощущение эйфории, накрывшее нас обоих.
Сколько это длилось, не знаю. Совершенно потерялся во времени. Вокруг была уже полная темнота, и лишь в центре поляны давали немного света угли от костра, над которыми жарились непонятно откуда взявшиеся заячьи тушки. Наши спутники сидели перед костром и о чем-то негромко разговаривали. Нас с Вильколиэль никто не отвлекал, и даже в нашу сторону тактично не смотрели. Кстати, надо как-то сократить ее имя. А то пока выговоришь, забудешь что хотел сказать или спросить.
— У тебя есть сокращенное имя? — чмокнув ее в ушко, спросил я.
— Нет, у нас это не принято, — ответила девушка, плотнее прижимаясь ко мне, и довольно щурясь. Разве что только не мурчала от удовольствия. Хотя, будь у меня встроенное мурчало, я бы и сам помурлыкал.
— Значит надо придумать. Ты же теперь моя жена, а значит почти человек, — говорю с улыбкой, снова ее целуя.
— Придумай, — соглашается она.
— Вилка? — говорю задумчиво. — Вилка, Вилочка. Нет, не пойдет.
— Почему? — повернула голову и заглядывает мне в глаза.
— На моем языке vilka означает вилка.
— Тогда не надо! — серьезно говорит она.
— Тогда будешь Лиля! — наконец-то придумал я.
— А это имя что-нибудь значит?
— Да, lilija — это такой цветок, красивый.
— Хорошо, — снова улыбается, — цветком быть согласна.
— Тогда скажи мне, Лиля, — решаюсь я все же задать вопрос, который возможно будет ей неприятен. — Почему этот ушастый назвал тебя трижды опозоренной?
Девушка сначала дернулась в моих объятиях, будто бы собираясь вскочить, но потом успокоилась и только сильнее прижалась.
— Один раз, это из-за того, что весь мой Лист погиб, а я осталась жива, — все же ответила она. — Второй раз, это из-за того, что меня изгнали из Леса.
— А третий из-за меня? — догадался я. — Из-за того, что ты моя жена.
— Нет, — эльфийка грустно покачала головой. — Это, наверное, уже четвертый. Третий, он же первый, это из-за моей матери. Она сбежала от моего отца и вообще из леса. С другим. А мы с отцом стали опозоренными. Ты бы знал, Макс, каких трудов мне стоило попасть в Лесной патруль, с таким пятном на репутации. Из кожи вон лезла, стараясь стать лучшей! И попала. В Лист к этому ничтожеству, которого ты убил. Он был в курсе моей ситуации, и захотел затащить в постель. Думал, что я не смогу отказаться. А когда все же получил отказ и по морде, обвинил в выдуманных грехах. А так как этот гад племянник Лорда, а я опозоренная, то все обвинения подтвердили. И меня сослали в Лесные Каратели. В Лист изгоев.
— А почему вы с отцом опозоренные? Это же мать от вас сбежала.
— Тут дело не в том, что она ушла к другому, а в том, к кому она ушла, — прошептала Лиля, опустив голову.
— И к кому?
— К гному! — как ругательство выкрикнула эльфийка, и замолчала. По щекам у нее потекли слезы. А меня начало трясти. Все сильнее и сильнее. Не выдержав, я отстранился от девушки и начал ржать.
— Что с тобой, Макс?! — встревожено спросила она.
— Ой, не могу… — всхлипывал я. — К гному! К гному, блин!
Вильколиэль смотрела на меня как на идиота, и выражение лица у нее было такое, как будто девушка сама не понимала, плакать ей, или смеяться. В итоге она все же что-то для себя решила, и сказала:
— Хи, — и молчание. Потом снова: — хи-хи. — Пауза. — Хи-хи-хи.
В этот момент она очень сильно напоминала Пятачка из советского мультика, и я начал ржать еще сильнее. Так и смеялись, до тех пор, пока к нам не подошла Гира и не попросила вести себя тише.
— Мы же не на прогулке! — укоризненно выговаривала она. — Тут где-то вампиры рядом бродят, а вы как дети.
Я покивал, соглашаясь, но остановить этот смех не мог еще долго. Разве что постарался ржать по тише. И лишь когда, после распределения ночных дежурств, улегся спать, а рядом, крепко ко мне прижавшись, легла Вильколиэль, смог успокоиться. Потому что на лице снова появилась блаженная улыбка.
