Глава 20
Тринлейн.
Я проснулась к вечеру, сладко зевнула и увидела на тумбочке перламутровую раковину. Ал заходил! Улыбнулась, не сдержавшись. Я потянулась за подарком и только сейчас заметила, что рядом лежит записка. Развернула, сгораемая недобрым предчувствием.
«Я должен уехать, сокровище. В столице начались волнения, король требует к себе Верховных магов. Вернусь — обо все поговорим. Я бы попросил тебя не искать неприятностей, но сдается, это для моей Трин нереально. Поэтому… просто прошу быть осторожней. И я уже по тебе скучаю, сокровище».
Я несколько раз прочитала эти строчки, не зная, что думать. О каких волнениях в нашем королевстве идет речь? Снова война? Зачем правителю понадобились маги? И почему Ал уехал, хотя не приносил клятву верности Эфраилу?
Вопросы… которым конца нет! И жаль, что с Алом не поговорить. С ним я чувствую себя спокойно и счастливо.
Раньше у меня никогда ничего легко не складывалось. Но теперь я знаю, что все получится. И не отступлюсь. Только бы Ал поскорее вернулся…
Я погладила раковину, мечтательно вздыхая и представляя нашу встречу, поднялась и отправилась в свою комнату. Лотты до сих пор не было. Наверное, осталась у Нариса.
Я приняла душ и села зубрить лекции.
Утро привычно началось со звона колокола. Я быстро собралась, подхватила меч и выскочила на плац. За защитным куполом, который установили еще основатели Военно — морской Академии, бушевала метель.
— Стройся!
Я послушалась приказа магистра Тары, вышедшей из главного корпуса, заметив краем глаза запыхавшуюся Лотту.
— Сегодня пробежка по городу отменяется. Занимаемся на плацу. После обеда отправимся на полосу препятствий.
Хм… А я думала, что про нее уже все забыли, это так, слухи ходят.
Магистр Тара тем временем отдала несколько команд, и мы приступили к занятию. Странно, конечно, но после битвы с василиском, физические нагрузки не вызывали трудностей. А может, дело в том, что я просто привыкла? Да и отдых не повредил.
Только бы… быстрей Ал вернулся! С остальным я сумею справиться, но ожидание сводит с ума.
К концу тренировки, когда руки стали ныть, а ноги подгибаться, появился магистр Нарис в парадной форме. Темно — синий плащ сверкал серебряной и золотой вышивкой. Коротко рассказал о нашей с Лоттой битве с василиском, вручил по шкатулке из темного дерева. И едва скрылся, нас окружили маги. Я застонала. Как ректору удалось за пятиминутную речь создать такой переполох? Это явно надо иметь особый талант. Что интересно — зависти студентов я не чувствовала, лишь восторг. Даже боевые маги, с которыми я училась, одобрительно похлопали по плечу. А за завтраком подошел Леон…
— Я был совершеннейшим ослом, — выпалил он.
И за столиком, где мы с Лоттой сидели в компании других кадетов, повисла тишина.
— Ну, предположим, до совершеннейшего тебе еще далеко, — нашлась Лотта, усмехаясь.
— Трин, простишь? Я же и предположить не мог, что ты ради Крама старалась!
— А если бы ради себя? — уточнил Торн, отпивая чая. — То что?
Леон вздохнул.
— Я был не прав, признаю это. Трин…
Водный маг посмотрел на меня, нервно теребя край камзола.
— Садись, Леон. Я не держу зла.
Он выдохнул, улыбнулся и придвинул стул.
Остальные уставились на меня. А я… что я? Пожала плечами да принялась за завтрак. Прощать тоже надо уметь. Особенно того, кто раскаялся. Иногда сила проявляется именно в милосердии.
— Кстати, а что в шкатулках? — поинтересовалась Мара, маг — целитель.
Мы с Лоттой переглянулись, взяли награды, лежащие на столе. Я, конечно, хотела бы узнать о содержимом шкатулки, оставшись одна, но и мне свойственно любопытство. А подниматься в комнату времени нет.
— Какая красота! — воскликнула подруга, открыв свою, пока я пыталась справиться с замочком.
Отвлеклась, заглянула к ней в шкатулку. Изящное ожерелье из сапфиров и алмазов переливалось на черном бархате. К нему прилагались серьги.
Девчонки завистливо заохали.
— А что у тебя, Трин?
Я, наконец-таки, открыла шкатулку и почувствовала, как задрожали руки. Нет, там не было бриллиантов и драгоценных камней, лишь небольшой круглый амулет. Рисунок простой: две переплетающиеся серебряные розы, с одного края… зазубрина. Знакомая до щекотки в пальцах. Когда уходила из дома, я постоянно ее касалась, пытаясь успокоиться.
— Ого! И что это? — поинтересовались девчонки. То ли расстроено, то ли разочарованно.
То, что я не променяю ни на какие сокровища мира. Амулет моей матери. Единственная вещь, которая осталась от нее на память. И даже с ней я была вынуждена расстаться, чтобы добраться до пристани, откуда уплывали корабли до Кардоса.
Как сейчас наяву помню внимательный взгляд ювелира, рассматривающий сквозь стекло рисунок. Что за магия была в амулете, он разобрать не мог, за серебро же платили немного… Найди я тогда другой выход, никогда бы не продала за пару золотых амулет матери. Но как быть, если ты оказалась без денег и крова на улицах чужого города, а за тобой — погоня? Воровать не позволила совесть, просить милостыню — гордость, а умирать от голода не хотелось.
— Трин, ты что, расстроилась? Это, конечно, не сапфиры и бриллианты, но ректор Нарис не дарит ненужных вещей.
Я улыбнулась сквозь набежавшие слезы.
— Это амулет моей матери.
— Ухты!
— Трин!
— А как он попал в чужие руки?
Кадеты загомонили, лишь Лотта встревожено на меня взглянула.
Я вздохнула, погладила подарок и, не удержавшись, надела. Амулет зачарован, его невозможно украсть или потерять. И только когда застегнула на шее цепочку, внутри все оборвалось. Что ректор Нарис знает о моем прошлом? Откуда? И когда успел? Никаких же следов не оставила!
Следующая догадка была страшнее. Это все не Нарис, а Ал. Он обещал второй подарок и пропадал ползимы непонятно где. Отправился, чтобы выяснить о моем прошлом? И… узнал-таки. Почему не сказал перед отъездом? Не успел?
Я посмотрела на брачный браслет. Выяснил правду и не отказался от меня и своих слов. Наоборот даже… хочет связать наши судьбы.
У меня словно камень с души свалился, сердце забилось, ухнуло вниз. Я ему нужна. Любая… И от невыносимой нежности к этому чуткому и прекрасному мужчине захотелось плакать.
— Трин! Да что с тобой?
Я улыбнулась, ничего не ответив. Ребята пожали плечами, поднялись из-за стола.
Многое ли они понимали? Но я не хотела раскрывать тайну своей радости. Оказывается, секреты тоже могут быть приятными!
Я незаметно коснулась обручального браслета. Ал вернется, поговорим. И… зацелую. За то, что он такой… такой… единственный? И как я раньше могла в нем сомневаться?
— Тебе просто было нужно время, — ответила Лотта, давая понять, что я спросила вслух.
— Наверное.
Подруга поднялась, сжала мою ладонь.
— Из вас получится чудесная пара.
Я покраснела.
— Спасибо. Ал…
— Что? — Лотта, как всегда, чутко улавливала перемены в моем настроении.
— Я…
— Трин, да не тяни ты! Что между вами произошло? Я так понимаю, он знает твое прошлое.
— Да. Но я ему ничего не говорила.
Подруга охнула.
— Теперь понятно, куда он с Рэмом исчезал так надолго. Решил разрушить стену, которая вас разъединяла.
— Лотта, Ал теперь мой жених, — шепотом созналась я.
— Трин! Как здорово! Давно пора! — она меня обняла, рассмеялась. — Я так за тебя рада!
Я улыбнулась, подумав, что и в мою жизнь, наконец-таки, пришла весна.
После завтрака мы отправились на медитации. Занятие было общим для всех магов, сосредоточиться получалось с трудом. Я представляла море, пляж и… Ала. Фантазии были неприличными, каюсь, но на душе от них было радостно и светло.
И дня не прошло, как Ал уехал, а я скучаю. И это чувство кажется непривычным и каким-то неправильным. Я никогда не была трусихой, но в моей жизни изменения редко происходили к лучшему.
Едва закончилась медитация, как началась пара по бытовой магии. Магистр Глэрин обреченно оглядел класс и сообщил, что сегодня мы снова учимся левитировать.
— Зачем? — сорвался у кого-то вопрос.
— И почему заклинание считается бытовым?
Маг вздохнул, склонил голову набок, снова напоминая мне птицу, а потом так ехидно заметил:
— А кто пыль со шкафов и паутину с ламп будет убирать?
Я почему-то сразу представила его самого за этим занятием и с трудом сдержала смешок. Нельзя себя так вести по отношению к преподавателю.
Ох, и намучились мы за эту пару! Как можно представить себя пером? Не понимаю! И похоже, не я одна. Ни у кого не получилось даже немного приподняться над полом. Надеюсь, магистру Глэрину не придет в голову заставить нас прыгать с утеса, чтобы обрести крылья. В том, что Алэрин поступил бы именно так, я и не сомневаюсь.
Я вздохнула. Сегодня, куда ни поверни, о чем ни подумай, мысли сводятся к моему водному магу.
Зато как пригодились его тренировки, мы оценили после обеда, увидев полосу препятствий. Вроде бы и площадка небольшая, но чего на ней только не было! И призрачная нежить, и натянутые канаты, и скользкие бревна. Я уж не говорю о траншеях, лабиринтах, разрушенном мосте… К концу занятия под руководством магистра Тары, которая была беспощадна, и если ты упал или оступился, заставляла начинать все сначала, я думала, что не смогу пошевелить даже рукой. Что там василиск! Преподаватели Военно — морской Академии порой пострашнее будут! Зверюга хоть едкие замечания не раздавала. А тут… Я, когда вернулась в комнату, даже испугалась собственного отражения в зеркале. Вся в грязи, щека расцарапана, хотя я даже не помнила, когда это произошло.
Вздохнула и отправилась в душ. Едва вышла, как Лотта примерявшая украшения, подаренные Нарисом, вздохнула.
— Я скоро перестану чувствовать себя не то что русалкой, но даже девушкой, — заметила она.
— Вы же поговорили с родителями. Почему бы тебе не поплавать?
— В ванной? — скривилась подруга. — На море Нарис одну не отпустит. Небезопасно. — Ал написал, что в столице волнения.
— Я тоже об этом слышала. Вроде бы нежити стало больше, маги не справляются.
И…
Она замялась, прикусила губу.
— Что?
— Говорят, дело в том, что Морской Бог не получил жертву, Трин. Он гневается.
— И виновата я.
Лотта снова вздохнула, накрутила грязную прядь волос на палец.
— Знаешь, не каждый понимает, что все решила стихия. Нарис сказал, Рэм с Алом призвали духа, который создал особое заклинание.
— Да? И какое?
— Тот, кто хочет причинить тебе вред, не вспомнит, что ты выжила на Заброшенном Острове.
Я высушила волосы при помощи магии, обдумывая услышанное.
— А Рэм остался в Кардосе?
— Наверное. Если хочешь, спрошу у Нариса. А зачем тебе воздушник?
— Он наверняка знает больше.
— Не скажет, Трин.
— Почему?
— Думаешь, Ал хотел бы тебя тревожить? Наверняка запретил.
Что верно, то верно.
— Не бери пока в голову. Вернется твой жених, поговорите и во всем разберетесь. Ты лучше, пока я в душе буду, собери наши тетради. Сдается, сегодня нам придется остаток дня провести в библиотеке.
Я вспомнила о двух ненаписанных докладах — про заклинания перемещения и простых противоядий из воды, и кивнула.
Очередная неделя пролетела быстро. Мы учились левитировать и перемещаться через зеркало. Безуспешно. Сколько с нами не бились магистры Глэрин и Нарис, эти заклинания не удавались никому из потока. Правда, преподаватели так быстро сдаваться не собирались. Похоже, нас все же ждут прыжки с утеса, как минимум.
— Я, кажется, понял: у вас просто нет стимула, чтобы левитировать, — магистр Глэрин прищурился, усмехнулся и распрощался с нами до следующего занятия в понедельник.
И что он заставит нас делать? Гадай теперь и мучайся.
— Платье когда пойдем покупать?
— Хм…
— Трин! Хватит в облаках летать! Забыла, куда мы идем на днях?
В середине недели нам с Лоттой передали приглашение на свадьбу от Крама. И, правда, красивого наряда у меня на праздник нет.
— Завтра? Если да, то тогда я — к Нарису. Он обещал романтический ужина на берегу озера!
Лотта мечтательно вздохнула, теребя браслет, скрывающий ее истинную сущность. Попробуй теперь скажи ей «нет».
Мы распрощались, и я вернулась в комнату одна. Привычно села на подоконник, посмотрела в окно. Море в свете луны отливало черным, манило еще больше. Скоро придет весна, и над Кардосом появятся первые тучи, неся с собой молнии и грозы. Самые первые, потому и желанные. Может быть, тогда мы с Алом снова отправимся в море, где запоет буря.
«Если захочешь».
Ал!
Я даже подскочила, не веря, что слышу его голос.
«Здравствуй, сокровище. Как ты там?»
Глупостей не натворила.
«Знаю».
Голос мага звучал устало.
А твои дела…
«Уничтожаем полчища нежити. Хлынули со всех окрестностей, будто кто-то призвал».
В середине зимы?
«Разберемся, не волнуйся. И скоро я вернусь… к тебе».
Сердце забилось быстро — быстро. И в это мгновение мне захотелось сорваться и побежать, чтобы наша встреча состоялась как можно раньше. Я так соскучилась!
«И я, сокровище».
Ал…
«Что?»
Спасибо за амулет. Ты… знаешь о моем прошлом? — решилась спросить я.
«Да, Трин. И как видишь, не сбежал. И там…».
Связь неожиданно оборвалась, и я прикусила губу. Что Ал хотел сказать? Но разве это главное? Я ему нужна любая! Быстрей бы он вернулся!
Я вздохнула, прислоняясь к холодному стеклу, а затем поднялась и отправилась на дополнительную тренировку. Сейчас нельзя расслабляться.
Спарринг на мечах с Леоном и Торном, которые вдвоем кружили на плацу до моего прихода, действительно помог прогнать и тревогу, и дурные мысли. Да о чем можно думать, когда все тело ноет?
Утром Лотта, довольная и счастливая, разбудила меня пораньше. Вспомнив про покупку платья, мы быстро собрались, позавтракали и отправились в город.
На ярмарке, раскинувшейся в одном из кварталов Кардоса, я бывала редко, обычно покупая самое нужное и высчитывая, хватит ли на это монет. Иногда их приходилось копить, подрабатывая в таверне по выходным.
— Трин, выше нос! Ты чего такая хмурая? Нам и стипендию прибавили, и ты же не покупала сапоги на зиму, сбережения есть!
Мы как раз поравнялись с первыми лавочками, пестревшими платьями.
— Все в порядке. Это я так…
Мы вошли, осматривая помещение, забитое женскими нарядами на любой вкус. — Чем могу помочь?
Хозяйка лавочки, приятная женщина лет тридцати пяти, одетая в простое голубое платье с белым кружевным воротничком, приветливо улыбнулась.
— Идем на свадьбу, нужен наряд, — ответила Лотта, посматривая на белое платье.
— Проходите, сейчас подберем. Меня зовут Карла, — представилась она.
— Шарлотта, а это — Тринлейн.
Хозяйка прошла вглубь лавки, весело щебеча с Лоттой о моде, а я неторопливо осматривала товар.
— Трин, смотри, какая красота! — подруга кивком указала на белоснежное платье, сотканное из кружев и, увидев, как задрожали мои руки, сникла. — Прости, я как-то не подумала, что тебя в подобном из Храма вели…
— Все в порядке. Там было другое платье. Но белый цвет я выбирать не хочу.
— Вам подойдет темно — синий атлас.
Я усмехнулась. Только такой цвет кадеты Военно — морской Академии и носят.
Но наряды мы с Лоттой все же выбрали. Я остановилась на светло — желтом платье с белым кружевом. Юбка спускалась до щиколоток, а лиф был облегающим, подчеркивал изгибы. К наряду пришлось покупать белые туфельки с серебристыми пряжками.
Лотта же приобрела ярко — голубое платье в пол, но с открытыми плечами. Оно ей безумно шло: делало фигуру мягкой и еще женственней.
Довольные покупками, мы отправились бродить по ярмарке. Шумной, яркой, наполненной красками и жизнью. Носилась малышня, весело смеясь и бросаясь снежками. Зазывали в лавочки купцы да торговцы, обещая всякие заморские чудеса. Где-то пели менестрели.
Народу на ярмарке в выходной день всегда много. Гуляют степенно замужние дамы, приглядываясь и покупая зеркала в золоченых рамах и нити бус, спешат с корзинами за рыбой и крупами служанки, одетые в простые серые плащи, смеются влюбленные парочки, время от времени прячась в проулках, чтобы украдкой поцеловаться.
И ароматы… на ярмарке они особенные. Пахнет сдобными пирогами с рыбой, железом, подтаявшим снегом и горьковатым запахом моря, что несет на крыльях ветер.
Я ссыпала с ладоней крошки булки. Воробьи, которые людей здесь совсем не боялись, налетели стайкой, весело чирикая. Весна скоро! Снег растает, море оживет, станет зелено — синим, переливчатым, как раковина, что рождается в глубинах. Скорей бы!
Я обернулась, заметив, что Лотта рассматривает резные шкатулки и разноцветные ленты для волос. Что было бы, если бы мы с ней не встретились? Как бы сложилась моя судьба? А ее?
— Смотри, к твоему наряду точно подойдет! — подруга показала красивую белую розу, сделанную из атласа и посеребренную по краям.
— Спасибо, Лотта.
Я искреннее порадовалась неожиданному подарку.
— Прогуляемся к морю?
— Конечно! Только давай сначала занесем покупки в Академию.
Так мы и сделали.
На берегу было пусто, и мы, кутаясь от холодного ветра, бродили по снегу, болтая о пустяках и предаваясь мечтам. Давно у меня не было такого спокойного времени, когда все кажется на своих местах.
Продрогнув до костей, мы вернулись в академию и засели за книги. Свадьба свадьбой, но никто не отменял учебу. Завтра на зубрежку не будет времени.
Когда ложилась спать, попыталась докричаться до Апарина. Но не вышло. Так и уснула, слегка разочарованная.
В храме было непривычно мило и красиво. Горели свечи в серебряных канделябрах. Строгие колонны и арки украсили белыми и голубыми лентами, алтарь, куда приносились дары, выглядел торжественно и аккуратно: в огромную чашу налили воду и опустили плавать белые цветы. О том, что Бардос, отчим Крама, маг земли, я узнала только сегодня, когда спросила, откуда взялись растения. И место, казавшееся нелюдимым, преобразилось. Жаль, что Слезы Моря никуда ни делись.
Я подошла, заглянула в чашу. Сколько их тут осталось? Штук двадцать, не больше. Жители и приезжие разобрали почти все. Мотивы первых были понятны: напуганы появлением нежити, а вторые… Слезу Моря-то они взяли, желание загадали, а теперь вынуждены до осени ждать своей участи и молиться всем богам, какие существуют, чтобы их не выбрали для жертвоприношения.
Но высшие силы зачастую глухи к людским просьбам. Какое им до них дело, если стихия может дать все, что они захотят? Лишь любви не сотворит. Но богам она и не нужна.
Я вздохнула, отошла к подруге, разговаривавшей с Крамом, за которого, как за старшего, цеплялись младшие братья и сестра. Взволнованные, одетые в белые наряды и с венками из роз, они привлекали внимание всех вокруг.
Я по понятной причине Крама избегала. Не потому что думала, будто он снова начнет уговаривать выйти за него замуж. Всего лишь не хотела еще больше ранить. Может быть, это лишь мне кажется, будто его чувства — благодарность, и только. А что у Крама в душе — одни боги ведают.
Он, разодетый в праздничный голубой камзол и белую рубашку, улыбался, скользя взглядом по гостям, и что-то рассеянно отвечал любопытной Лотте.
Бардос и Ара, счастливые и взволнованные, стояли возле алтаря в ожидании храмовника и, казалось, ничего не замечали. На невесте было традиционное платье — белое, с красной окантовкой, украшенное алыми лентами и бусинами. Слегка приталенное, юбка до пола, пышные рукава… В нем Ара казалась хрупкой, как подснежник. Жених же щеголял темно — коричневыми штанами и белой рубашкой, по вороту которого шла алая лента.
Но сдается, приди эта пара в храм даже в самой простой одежде, никто бы не посмел отказать им в праве соединить судьбы. Слишком уж счастливо выглядели. Да и Крам упоминал, что Бардос чуть не взял Слезу Моря. Ара не позволила. У главы гильдии тоже есть семья — родители, которые нуждаются в помощи, две сестры на выданье. Они все, смущенные и радостные, стояли неподалеку от нас, о чем-то переговариваясь.
Вскоре появился жрец, и гости моментально замолчали, окружая будущую пару. Прозвучали нараспев заклинания, Бардос и Ара соединили руки, улыбаясь друг другу, произнесли слова клятвы.
Храмовник поднял нож, разрезая ладони влюбленных и соединяя порезы в знак того, что они теперь одно целое. Кровь капнула в воду, в качестве малой жертвы Морскому Богу, который, считалось, принимал подобные клятвы. Лотта всхлипнула. Я достала платок, протянула ей, чувствуя себя странно.
В деревне свадьбы совсем другие. Шумные, веселые, пьяные… Иначе не скажешь. Влюбленные приносят клятвы в местном храме, а потом начинается застолье — с плясками, брагой и закуской, шальными шуточками, от которых на щеках выступают пятна, напутствиями. Никуда от этого не деться…
— Обменяйтесь брачными браслетами.
Я отвлеклась от воспоминаний, наблюдая, как Бардос и Ара надевают друг другу украшения. Их глаза сияли, щеки горели. Жрец объявил их мужем и женой, пара поцеловалась.
— Лотта, — прошептала я, когда гости стали поздравлять новобрачных. — А у магов свадьбы, получается, такие же, как у людей?
— Нет, Трин. Обряд похож, но… я никогда не была на подобном празднике, не знаю. Спрошу у Нариса.
Я кивнула, отвлекаясь от неожиданной тревоги, цветком распустившейся внутри. Наваждение? Предчувствие? Что-то с Алом?
Вдох, выдох. Я отгоняю непрошенные мысли, улыбаюсь.
Вскоре гости, включая нас, перешли через зеркальный портал в таверну, где накрыли столы для праздника. В очаге весело трещали паленья, под потолком плавали магические светлячки, балки и окна украсили лентами. Над местом, где сели Бардос и Ара, благоухала арка из белых роз. И сразу же начались новые поздравления и пожелания, а следом — и вручение подарков. Чего только не получили новобрачные! И посуду, и ткани, и наборы инструментов. Мы с Лоттой вручили комплект постельного белья, расшитый незабудками.
Дальше веселье пошло полным ходом. Было все: и песни, и танцы, и смех с шутками. Только как-то все безобидно и мило. И время пролетело незаметно.
— Закат через час, нужно возвращаться, — сказала я Лотте, заглянув в окна.
— Да, конечно. Только давай попрощаемся.
Я кивнула. Мы подошли к Краму, разговаривавшему с Леоном и Торном, которых тоже пригласили на свадьбу.
— Мы тоже уходим, — отозвались парни.
— Спасибо за праздник. Чудесно получилось, — вежливо сказала я, радуясь, что ребята пойдут с нами, и это избавляет Крама от необходимости нас провожать.
Мы попрощались, пожелали счастья и благополучия родителям бывшего однокурсника и вышли на улицу.
Ветер почти стих, лишь вдалеке шумело море. До академии было идти всего ничего, но я порадовалась, что мы с Лоттой заранее принесли теплую одежду и обувь в таверну. Все же зимой в туфельках и легком платье не нагуляешься. Лотта и Леон с Торном шли впереди, шутя и смеясь, а я, кутаясь в плащ, просто наслаждалась закатом солнца.
Неожиданно ноги подкосились, а голову словно сжало в тиски. Я упала, чувствуя даже не боль, а странную дрожь.
— Трин! Что с тобой?
Лотта подскочила, попыталась помочь мне сесть. Я слышала ее голос, но ответить почему-то не могла. Гортань жгло, как будто сделала глоток огня. Руки тряслись, перед глазами все плыло.
— Трин!
Уже не Лотта, Леон, склонившийся передо мной — испуганный, встревоженный, растерянный.
А потом мир исчез, лишь остался шум моря. Такой громкий, что хотелось закрыть уши, чтобы его не слышать. Но тело не подчинялось, будто принадлежало не мне.
Синий туман окутал, вцепился клещами в руки, ноги, заполз в рот, забился в нос.
Снова дух?
Ничего не понимаю.
Меня подняло, перевернуло и швырнуло вниз. И только тогда, я смогла закричать.
Алэрин.
Мне кажется, это никогда не закончится. Честное слово!
Я отшвырнул очередную нежить потоком воды, всадил меч и откинул косу за спину, поморщившись от запаха. Никогда не был брезгливым, но сейчас тленом и кровью я словно насквозь пропитался.
Выругался сквозь зубы, создал очередной меч. Зачем Эфраилу нужно, чтобы именно Верховные маги бились с нежитью? Нет, я не отказываюсь защищать народ! Просто не понимаю происходящего.
Прийти на помощь — это одно, но чтобы так… Напустил тумана, медуза коронованная! Я не был обязан Эфраилу ничем, могу в любой момент развернуться и уйти. Только как бросить в беде беззащитных жителей и магов, ряды которых таяли, словно снег весной? Да и стихия требовала отдачи. С ней не поспоришь.
Но чем больше бился, тем сильнее понимал, что все не так просто. Создавалось ощущение, что нас хотят отвлечь от чего-то важного. Понять бы еще, от чего именно.
Два дня назад северные ветра принесли донесение Рэма, что в Кардосе все в порядке. И Трин жива и здорова, учится. Это я и сам знал, дозвался до нее несколько дней назад. Но нехорошее предчувствие все равно сжимает сердце, требует немедленно возвращаться.
Удар! Чей-то крик — и я чувствую невероятную злость оттого, что этой битве нет ни конца, ни края.
Да откуда же столько нежити так близко к столице? Кто призвал? Зачем?
Не разобраться. В остальных городах тихо. Или же такое явление временное?
Вопросы, на которые мне необходимы ответы. И я их обязательно найду. И берегись тот, кто все это затеял!
