Глава 19
Тринлейн.
Дом Крама располагался почти на окраине, но мы оказались там быстро. Я открыла калитку, постучала в окно.
— Кто?
— Это Трин. И со мной Лотта, — ответила я, волнуясь.
Впрочем, дверь Крам открыл мгновенно. Выглядел он ужасно. Под глазами круги, волосы растрепаны, взгляд — потухший и какой-то безжизненный.
— Что вы тут делаете? Ночь на дворе. Нежить может…
— Мы добыли глоток живой воды, — перебила Лотта.
— Вы что? — недоверчиво спросил Крам.
— Пригласишь в дом? Времени мало, — заметила я.
Парень растерянно кивнул, позволяя нам пройти внутрь. Рэм усмехнулся, но ничего не сказал, только дверь придержал.
В доме была всего одна комната. Просторная, даже уютная. Легкие занавески на окнах, цветы в горшках на подоконниках, оплывающие свечи и простая скромная мебель.
Мама Крама лежала на постели, укрытая лоскутным одеялом. Лицо ее было бледным, черные волосы разметались по подушке, а зелень выразительных глаз потускнела. Она с трудом дышала, и было видно, что у нее почти не осталось сил, но она отчаянно боролась за свою жизнь. Рядом сидели трое чумазых зареванных малышей — две девочки лет пяти и мальчик лет семи.
Я подбежала к кровати, достала дрожащими руками флягу, поднесла к губам мамы Крама.
— Выпейте, вам станет легче.
Она с сомнением посмотрела на нашу компанию.
— Пей, мама. Трин добыла для тебя живой воды.
Женщина удивленно приподнялась, глотнула и откинулась на подушки. Я никогда не видела, как происходит чудо. Но сейчас… Дыхание мамы Крама стало ровным, лицо разгладилось — исчезли даже малейшие морщинки, на щеках появился румянец.
— Мама…
Женщина осторожно села и улыбнулась.
— Никогда не чувствовала себя так прекрасно, — рассмеялась она.
Малыши с визгом кинулись к ней обниматься, Лотта всхлипнула от избытка чувств, и у меня на глаза набежали слезы. Мы отошли чуть подальше, наблюдая за счастливой семьей.
Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату влетел русоволосый мужчина средних лет, одетый в потертый плащ. Не сразу я узнала в нем Бардоса — главу гильдии камнерезов.
— Ара, я собрал триста золотых, но…
Тут он встретился взглядом с мамой Крама и охнул.
— Ты выздоровела!
Мужчина бросился к ней, опустился возле кровати на колени, поймал руку мамы Крама.
— Ара… Моя Ара…
Мы с Лоттой переглянулись.
— Ты выйдешь за меня замуж? Правда, теперь я — нищий. Лавку продал, дом тоже,
— выпалил Бардос.
— Для того чтобы собрать денег на лекарство, — прошептал Рэм.
— Но обещаю, я…
Женщина всхлипнула.
— Да.
Бардос кинулся ее обнимать, а Лотта вытерла бегущие слезы.
Крам тем временем поднялся, поправил рубашку и подошел к нам.
— Трин…
Он неожиданно опустился на колени, обнял мои ноги.
— Я для тебя все сделаю, слышишь? Сейчас у меня ничего нет, кроме радости, что мама жива. Но если согласишься стать моей женой, я клянусь, ты будешь счастлива.
Лотта пораженно охнула. Рэм нахмурился.
— Я так тебя люблю. И не смел надеяться, что ты…
Я на миг прикрыла глаза. Меньше всего на свете хотела бы оказаться в такой ситуации, потому что не знаю, как себя вести. Убить его радость? Но и лгать ведь нельзя. Нет ничего хуже, чем подарить человеку надежду, а потом ее отнять.
— Крам, — прошептала я. — Прости. Я не могу согласиться.
— Почему, Трин? — он заглянул в глаза. — Я с первого мгновения, как тебя увидел, влюбился. Правда, подойти было страшно. Ты такая… такая…
— Крам, — по щекам все же побежали слезы. — Я люблю другого.
Спрятала лицо в ладонях и разрыдалась. Ненавижу себя за то, что причиняю кому- то боль!
Он поднялся, отнял мои руки.
— Это ты меня прости, Трин. Чувства не всегда бывают взаимны. Я знаю.
Крам вздохнул.
— Не скажу, что это будет для меня легко, но я смирюсь. По крайней мере, попытаюсь. Не вини себя, пожалуйста. Никто не выбирает, кого любить, — ответил он.
И от этого его понимания, благородства и умения принимать поражение, захотелось взвыть.
Надеюсь, твой избранник — достойный человек, и ты с ним будешь счастлива. Силы моря! Я всхлипнула и ничего не ответила.
— Не печалься, пожалуйста, — грустно улыбнулся Крам.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросила я, пытаясь отвлечься.
— Умеешь ты задавать вопросы, Трин, — усмехнулся он. — Мое будущее, конечно, слишком неопределенно, но все наладится. Главное — мама жива. Я бы хотел вернуться в Военно — морскую Академию, но восстановиться там нельзя. Сама же знаешь правила…
— Насчет неопределенности я бы поспорил, — хмыкнул Рэм, прищуриваясь.
— Вы о чем? — удивился Крам.
— Когда это пропадал талантливый воздушник?
— Хм…
— Мне как раз нужен ученик.
— А…
— Соглашайся, — быстро сказала я. — Рэм — помощник Верховного мага Кардоса.
— Правда?
— А не похож? — улыбнулся он.
— Простите, не хотел вас обидеть, — смутился Крам, наливаясь румянцем.
— Да ладно. Я согласен, что выгляжу несолидно.
Я посмотрела на Рэма и закашлялась. Его плащ местами был выжжен, на рукаве появились маленькие дырки, а подол словно мыши погрызли. Красавчик, что тут скажешь!
— Когда воюешь с нежитью, значения это не имеет, — сказал Крам.
— Смелое заявление. Но думаю, ты прав, — усмехнулся воздушник. Так что… Просто соглашайся. Думаю, это и есть твой шанс. Восстановить тебя в Академии даже ректор не способен, там без всяких исключений из правил.
— Или, если хочешь, можешь стать моим подмастерьем, — вдруг сказал будущий отчим Крама.
— Спасибо, Бардос, — поблагодарил паренек. — Но мне бы хотелось развивать магический дар, поэтому, — он посмотрел на Рэма, — я согласен стать вашим учеником.
Воздушник кивнул.
— Приходи после выходных в городское управление магов, найди меня, все обсудим и обговорим. Правильно понимаю, этого времени хватит, чтобы устроить свадьбу и утрясти дела? — поинтересовался он.
— Разумеется, — отозвался Бардос. — Мы с Арой приглашаем вас на свадьбу. Дату уточним, но все же…
Ара, обнимающая младших детей, приветливо кивнула.
— Трин, — Крам взял меня за руку, заставляя смотреть ему в глаза, — ты придешь?
И столько надежды таится в этих словах. Я не вправе снова ее отбирать, но и сказать «да» — причинить боль.
— Пожалуйста. Я все понял, правда. Сердцу не прикажешь. Но давай хотя бы попытаемся остаться друзьями. Для меня никто за всю столько не делал, сколько ты.
— Хорошо, Крам. Мы с Лоттой придем на праздник.
Он улыбнулся, выпустил мою ладонь.
— Нам пора, — тихо заметила Лотта.
— Оставайтесь до утра, — предложила Ара. — Я пирогов напеку.
— Вам бы отдохнуть, — отозвался Рэм.
Ара звонко рассмеялась.
— Да уж… наотдыхалась!
Я невольно улыбнулась в ответ.
— Ректор Нарис приказал вернуться в Военно — морскую Академию.
— Уверены, что это безопасно? — спросил Бардос, скидывая плащ. — Может, проводить?
— Я их перенесу, не волнуйтесь.
Рэм подмигнул, распахнул дверь.
— До встречи, — крикнул Крам. — Лотта, и тебе спасибо за все!
— Надо же, вспомнил, что и я помогала, — рассмеялась она. — Удачи, Крам.
Мы распрощались и покинули счастливое семейство. И я невольно подумала, что и у меня могла быть такая же семья и дом, где царят уют и гомон. Не сложилось. Кануло в небытие, растаяло, как туман.
Мы поднялись в воздух. Через пару часов, похоже, наступит рассвет. Метель, которая явно бушевала ночью, утихла, оставив повсюду следы. Снегом занесло крыши и заборы, ветер смел его с каменных мостовых, но ощущение заброшенности меня не покидало. Город спал, не ведая, сколько всего произошло за ночь. Море, которое зимой не покрывалось льдом, благодаря магии Морского Бога, обитавшего в глубинах, шумело вдали, разнося эхом шорохи по улицам. Дома отбрасывали тени.
Тихо и спокойно. Лишь часы на башне отмеривают ход времени.
Раньше бы я насладилась этой безмятежной картиной, но сейчас безумно устала. И поспать наверняка не получится. Сегодня начинаются занятия.
Рэм и Лотта обсуждали произошедшее, а я молчала. Нет, вопросов у меня было много, но задавать их нужно Алэрину. Только сдается, его гнев будет такой силы, что и представить страшно.
Рэм, — тихо позвала я.
— Что?
— Алу было очень больно?
— А ты как думаешь?
Я прикусила губу.
— Полтора часа бился в агонии.
Я вздрогнула, пошатнулась, и воздушник придержал меня за локоть, помогая спуститься.
— Проходите за ворота. Мне велено убедиться, что вы окажетесь в Академии.
Мы послушно выполнили приказ.
— Как думаешь, может, лучше сначала приведем себя в порядок? — спросила Лотта, едва мы подошли к зданию Академии.
— Давай. Алэрина и Нариса все равно еще нет.
Мы поднялись в комнату, дружно повздыхали над отражением в зеркале и отправились в душ. Сначала я хотела залечить порезы и ссадины при помощи магии, но передумала. Целительские чары достаточно трудоемкие, требуют много сил, которые почти закончились. А еще впереди непростой разговор с ректором и Алом. Я достала мазь, залечила раны.
Лотта вышла из душа и последовала моему примеру. Мы подсушили при помощи бытовой магии волосы, оделись в форму Волчка и отправились в кабинет ректора. Как на заклание шли, честное слово!
В приемной горел свет. Лотта робко постучалась в кабинет, дверь открылась.
— Заходите, непутевые, — крикнул магистр Нарис.
— И почему же мы сразу непутевые! — возмутилась Лотта.
Я вздохнула. Если подруга пошла в наступление, то все… прячься, кто может.
— И как только в голову пришло отправиться на битву с василиском! — поразился Алэрин.
Он сидел в кресле, пил чай и устало потирал виски. Сердце сжалось, ноги сами понесли к нему. Я опустилась на корточки и шепотом спросила:
— Совсем плохо?
— Неужели про меня вспомнили.
— Ал…
Я закусила губу, чтобы не расплакаться. Маг наклонился, подхватил меня, усаживая к себе на колени.
— А…
— Только не надо сейчас напоминать о приличиях.
Лотта хихикнула.
Я обернулась и увидела, что она сидит на краю стола магистра Нариса, который расположился в кресле и просто на нее смотрит.
— А Трин чуть не сосватали.
— Что?
Ал приподнял мой подбородок.
— Кто?
— Крам.
— И?
— Он решил, раз я добыла живую воду, то мы можем…
Как все объяснить? Так, чтобы стало понятно. Крам говорил о чувствах, но сдается, там больше была благодарность. Разве можно отказаться от любви?
— Ты согласилась? — прошептал Ал, и в глазах его сверкнула такая тоска, что я растерялась.
— Нет.
— Правда?
— Ал…
Меня прижали к себе, окутывая родным запахом ириса. И да, Алэрин, похоже, совсем не сердится. Хотя должен же гром и молнии метать.
— Надеюсь, тебя никто не пытался сосватать? — поинтересовался магистр Нарис, пытливо смотря на Лотту.
Голос его был спокойным, но в глазах таилась тревога.
— Нарис! Да кто на меня позарится! И к тому же… я взяла твой браслет, забыл? Ректор усмехнулся.
— Мало ли… Я просто уточнял.
— Ты лучше скажи, почему не пошел сам геройствовать? — возмутилась Лотта.
Зря она, конечно, спросила.
— У меня старший брат отправился за глотком воды для возлюбленной.
— И?
— Не вернулся, — отозвался он.
— Нарис…
— Я бы пошел, Лотта. Но мать с меня взяла клятву, что я никогда не буду биться с василиском.
Вот даже как. Неожиданно. Впрочем, в смелости ректора я и не сомневалась. Нарис осторожно погладил Лотту по руке, и она робко улыбнулась в ответ. Все-таки хорошая из них пара! В таких случаях и слова не нужны: смотришь и понимаешь, что двое созданы друг для друга. Об этом говорят взгляды, жесты, прикосновения.
Я вздохнула и покосилась на Алэрина. Он снова взял в руки кружку с чаем и почему-то протянул ее мне. Я сделала глоток.
— А что с храмовниками? — уточнила, не удержавшись.
— Ушли ни с чем. Они не имели права вмешиваться и… скажем так, это осознали, — задумчиво заметил Ал.
Интересно, что он с ними сделал? Храмовники хоть живы?
Почему? — поинтересовалась Лотта.
— Потому что маги и хранители в дела друг друга не лезут. Мы даже соответствующий договор подписали, — ответил Нарис. — Хватит тянуть русалку за хвост, рассказывайте о своих приключениях.
Делать нечего, пришлось каяться. Мужчины слушали, хмурились, а потом… ругались. Я узнала о себе много нового и интересного, но возражать не посмела. Стискивала зубы и молчала, покорно опустив глаза. Сил на оправдания все равно нет.
— Радует только одно, — заметил магистр Нарис, когда запал нас ругать ушел.
— Что мы остались живы? — не выдержала Лотта, тоже в кое-то веки покорно выслушав грозную отповедь, где ее обвинили в безответственности, нарушении дисциплины и в том, что она могла умереть.
— Что в Академии вас хоть чему-то научили, — вздохнул он. — Это ж надо, василиска победить! То ли наказать за безалаберность, то ли наградить за то, что выполнили долг — спасли человеку жизнь. Как думаешь, Ал?
— Перед всеми — наградить, а наедине — наказать, — спокойно ответил он.
Я встретилась с ним взглядом. Пронзительно — голубые, яркие, и я снова тону, лишаюсь воли.
— И что же наши воительницы хотят в награду? — весело поинтересовался Нарис.
Кажется, он больше не сердится, в отличие от Ала, который теперь с трудом прячет злость. А ведь ему придется привыкать к тому, что я — боевой маг. Иначе у нас не будет будущего. Никакого и никогда. Но легко ли с таким положением вещей смириться?
— Что, правда, дадите награду? — недоверчиво посмотрела на жениха Лотта.
— Естественно. За особые заслуги перед Академией, — хмыкнул Нарис.
Я представила какой-нибудь ненужный орден и вздохнула.
— Так что хотите? Лотта? Трин?
Магистр Нарис смотрел чуть насмешливо, и я немного смутилась.
— Ну?
— А можно день отдыха, чтобы выспаться? — прошептала я.
Ректор расхохотался, Ал закатил глаза.
— Ия тоже хочу, — добила мужчин Лотта. — Пожа — алуйста.
Скажи нам кто пару дней назад, что из всех наград мы попросим такую… не поверили бы!
— Убедили. Будет вам свободный день. Отдыхайте. Но послезавтра на тренировке пощады не ждите.
Мы кивнули. До этого еще далеко. Главное — выспимся!
— Только награда все же материальная вещь. Так что вы ее получите.
— Какую? — тут же поинтересовалась Лотта.
— Позволю тебе выбрать дом, в котором мы будем жить, — отозвался Нарис, целуя ее в подбородок.
— Правда? — воскликнула она.
Ректор усмехнулся, кивнул.
— Я тебя обожаю!
Подруга бросилась к жениху на шею и затихла. Мужчина прижал ее сильнее, что-то прошептал на ухо. Лотта покраснела.
— А ты хочешь дом, Трин? — тихо спросил Ал.
— Дом? — удивилась я. — Не знаю. Раньше у меня на него не было денег, да и сейчас…
— А просить у моря ты не пробовала?
— В смысле?
— В прямом. Волны принесут тебе все, что захочешь. Жемчуга, сокровища со дна… — А можно… — я немного замялась, — раковину? Красивую…
Ал удивленно приподнял брови.
— Зачем?
Поймет или нет?
— Море рядом, но я так редко бываю на берегу. А тут… кусок этого чуда рядом. Всегда. Да и не попадались мне такие раковины, чтобы приглянулись, — вздохнула я. — Волны приносят много, но они чаще всего поломанные. Море-то неспокойное.
Я окончательно смутилась и почувствовала себя глупо. Мне тут дом предлагают, а я прошу какую-то мелочь. Только свой угол сейчас не нужен, успеется. Я же даже не представляю, каким должен быть мой дом! А вот что-то желанное, приносящее радость, очень даже хотелось. Неужели откажет?
Он прикрыл глаза, вздохнул.
— До сих пор не перестаю тобой восхищаться.
Я растерянно на него посмотрела.
— Ты можешь просить что угодно — любое богатство, Трин. Аты…
— Раковину.
— Хорошо, сокровище. Будет тебе такой подарок. Хотя у меня припасено еще два.
— Для меня? — растерянно прошептала я.
— Да. И они должны тебе понравиться. А насчет дома подумай, не торопись. Я не прошу ответить прямо сейчас.
Ал, я не уверенна, что могу принять от тебя такой подарок, — созналась честно.
Лотта-то Нарису невеста, и жить они в доме вместе будут. А у нас с Верховным магом все запутано.
— Защищать жителей Кардоса — моя прямая обязанность. И раз уж ты помогла и так расстаралась, то подарок получишь.
— Я не ради награды старалась!
— Знаю, — прошептал Ал, касаясь моей щеки пальцами. — Поэтому ты ее и заслуживаешь.
Он вздохнул, нехотя убрал руку, почему-то закатил глаза.
Я обернулась Лотта и магистр Нарис целовались, забыв обо всем на свете. К щекам от такого зрелища прилил румянец.
— Думаю, самое время покинуть кабинет гостеприимного ректора, — усмехнулся Ал.
Я слезла с его колен, поправила рубашку. Ал поднялся, задумчиво посмотрел на целующуюся парочку и кивком показал мне на дверь.
Едва мы вышли, я остановилась.
— Ты же спать собиралась, — напомнил он, вздыхая.
— Ал…
— Что?
— Твоя спина…
Он вздохнул.
— С этим я уже смирился. И твоя жалость мне не нужна, сказал же!
— А я не из жалости, — прошептала и опустила глаза.
Как же непросто сказать, что он мне небезразличен!
— Трин, посмотри на меня.
Теперь и руки задрожали, а ноги стали непослушными. Ал сам приподнял мое лицо, ловя испуганный взгляд.
— Нам очень о многом нужно поговорить. Но сейчас и ты, и я устали. Мне через час нужно быть на плацу, а потом разбирать дела. Не оставлять же Рэма одного.
— Я знаю, не настаиваю, — прошептала я ответ. — Просто так не могу. Тебе же из-за меня больно!
— Трин…
Ал наклонился ближе.
— Одно твое слово, и я останусь. Я так по тебе соскучился. Ты даже представить не можешь!
Это я-то не могу? Да и сама же тосковала не меньше! Чуть с ума не сошла, ожидая его возвращения.
— Я могу просто не выдержать, сорваться…
Ал говорил тихо, при этом сжимал руки.
— Аты сейчас предлагаешь лечить мои раны.
Он усмехнулся.
— Я не каменный, сокровище.
Я прикусила губу, а потом сделала то, что ни в коем случае не должна творить в подобной ситуации ни одна порядочная леди — притянула Ала к себе и жадно поцеловала.
И мир растворился, исчез, оставляя только жар его губ, бьющееся сердце под моей рукой, сбившееся дыхание на двоих.
— Что ты делаешь, Трин? — прошептал он, отрываясь и еле сдерживаясь, судя по почти каменным мышцам.
Интересно, он, действительно, хочет знать ответ на этот вопрос?
Я простонала ему в губы, не найдя достойных объяснений.
— Силы Моря! — Ал жадно притянул меня к себе, впился требовательным поцелуем, подчиняя, лишая воли.
Он не может быть для меня целым миром. Так не должно…
Но… я откликнулась, позволяя себе, как послушному воску, таять от невидимого огня. Ни с кем и никогда не испытывала подобное. И да, похоже, многое потеряла.
Алэрин оторвался от моих губ, прокладывая дорожку из поцелуев по моему подбородку и шее. Одна его рука путалась в моих волосах, а вторая спустилась ниже талии, и я снова издала глухой стон. Наши глаза встретились, очередной поцелуй заставил мир разлетаться на осколки, выгибаться от откровенных ласк и желать стать с ним единым целым.
Ал выдохнул, прижал к себе и прошептал:
— Кто-то идет.
Я очнулась от сладкого дурмана, попыталась отстраниться, но он не дал. Только сплетен не хватало!
— Моя комната ближе, пойдем? — предложил Ал, не понимая, насколько двусмысленно это звучит.
И что самое страшное — я кивнула.
Как добирались — не помню. Из оцепенения вывел хлопок закрывшейся за нами двери.
— Я правильно понял, сокровище, — прошептал Алэрин, — ты изменила свое решение в отношении меня?
— Да. Нет. Не знаю… Наверное.
Он подхватил меня на руки, отнес на кровать, усадил.
— Чудесный ответ. И как мне его понимать?
Я набралась смелости и посмотрела ему в глаза. Глупость, конечно, сделала, трезво мыслить не получалось, лишь таять в этой синеве, проклиная все на свете.
— Замуж за меня пойдешь?
Я нервно хихикнула. На меня сегодня милость всех богов, что ли, сошла? Сначала Крам делал предложение, теперь еще и Алэрин.
— Не знаю, — честно ответила я.
Придется ведь ему рассказывать о прошлом, преодолеть глупый страх и верить, что после этого Алэрин от меня не отвернется. В любом случае выбирать ему. Я уже приняла решение. И от этого внутри все переворачивается.
Горько усмехнулась. Когда я стала считать сам факт того, что Ал бросит — самым страшным, что может со мной случиться? Не духа — убийцу, не гидр, не василиска, а именно это. И сама не знаю. Только одна мысль, что потеряю Алэрина, почти лишает рассудка, причиняя едва ли не физическую боль. И если раньше я могла держать эмоции под контролем, то теперь… Смотрю в глаза Алэрина, и все кажется таким правильным. Но что же мне так страшно сказать это проклятое «да», которое все расставит по местам?
— Ал…
— По — моему, ты надо мной издеваешься. Да ты в битве с василиском была более смелая и решительная, чем сейчас! — возмутился он.
— Знаешь, сравнил тоже! — воскликнула я. — Василисков убивать проще.
Ал рассмеялся, притянул меня и усадил к себе на колени. Ласково провел пальцами по моей щеке, вздохнул.
— Трин, давай ты прекратишь меня мучить и скажешь свое «да». А потом…
— Что? — поинтересовалась я, чувствуя невыносимый страх и, одновременно, радость от его предложения.
— Мы будем медленно и осторожно продвигаться дальше. Я не буду на тебя давить, обещаю. Лишь хочу определенности.
— А что мешает нам строить отношения без помолвки?
Он приподнял мое лицо.
— Хочу знать, что среди лучших, ты выбрала меня, Трин. И не сходить с ума от ревности.
Я глупо заморгала.
Ал меня ревнует? Немыслимо.
— Так ты примешь мой браслет, Трин?
Взгляд Алэрина стал серьезным. И наверное, в этот момент стоило просто сказать «да», но все мои сомнения хлынули разом, заставляя дрожать.
— О, Боги!
Ал вдруг прижал меня к себе.
— Трин, почему я чувствую твой страх? Все же хорошо. Да я до свадьбы тебя пальцем не трону, если не хочешь.
Признаться, что этого я боюсь меньше всего? Лотта такая счастливая приходит после встреч с магистром Нарисом. У нее даже сил и времени на проказы не остается, что удивительно. Может, этого наш ректор и добивается?
Но что мне сейчас делать? Снова позволить страхам и сомнениям разрушить сказку? Да ни за что на свете! Я ее заслужила!
— Ал, я возьму твой браслет.
Посмотрела ему в глаза, улыбнулась, чувствуя странное облегчение.
Он не стал медлить или переспрашивать, потянулся и вытащил шкатулку из тумбочки, что была возле кровати, достал узорчатый серебряный ободок с аквамаринами и надел мне на руку, нежно целуя запястье.
Я нервно хихикнула.
— Что?
— Вот скажи, как так получилось, что я шла лечить твою спину, а оказалась помолвленной?
Я поднесла к лицу руку с брачным браслетом, потрясла перед ним. Ал рассмеялся.
— Может, пока накинешь на него чары невидимости?
— Зачем?
Он сразу нахмурился, явно боясь, что я передумаю.
— Ал — ты Верховный маг Кардоса, аристократ. Мне не нужно повышенного внимания!
Мой жених задумался, кивнул, что-то прошептал.
— Кроме тебя и меня его никто не увидит. Если, конечно, не захочешь кому-то показать. Хотя бы своей любопытной подружке.
— Спасибо.
Усмехнулся, откинул прядь волос.
— Летом, когда закончится твоя практика, отправимся в гости к моей матери. Познакомишься, хорошо?
— Ладно, — обреченно согласилась я.
— Ты ей понравишься, Трин, — прошептал Ал, ласково меня целуя.
— А отец…
Он вздохнул.
— О нем тоже расскажу, сокровище. Только не сейчас.
— Почему? — удивилась я.
— Хочу показать тебе, что такое строить отношения «медленно и осторожно», Трин. И спину ты обещала залечить, — коварно напомнил Алэрин, опрокидывая меня на постель. — И да, я совсем забыл про наказание за безрассудство. С чего желаешь начать?
— С этого, — прошептала я, притягивая его к себе и нежно целуя.
Руки запутались в его волосах, заскользили по плечам. Ал неожиданно остановился, резво выдохнул.
— Забыл напомнить, что если ты пойдешь снова умирать, я исполню свою давнюю угрозу, несмотря на все наши соглашения, Трин.
— Сделаешь своей?
— Да.
— Чисто теоретически, когда я шла добывать живую воду, я не собиралась умирать.
— Знаю, поэтому и сдерживаюсь.
Он наклонился, страстно меня целуя. И страхи и сомнения ушли. Осталась эта безграничная, запредельная нежность, с которой он целовал мое лицо, страстно шепча: «Мое сокровище, только мое».
— Твоя спина… — прохрипела я, сдерживая стон и выгибаясь от его ласк.
— Целую тебя, и все проходит.
— Правда?
Удивиться Ал не дал, нашел мои губы, выпивая дыхание. Звук колокола заставил нас вздрогнуть.
— Как же не хочется от тебя уходить!
Он слегка прикусил нижнюю губу, потерся щекой о мою ладонь. Знаю, произнеси я сейчас два слова «не уходи», и Ал останется. Но у него дела.
Он приподнялся.
— Отдыхай, Трин.
— Прямо здесь?
— Да. В моей комнате тебя точно никто не потревожит. А к вечеру я вернусь, мы поговорим обо всем, о чем не успели.
Я усмехнулась. Да мы же ничего и не обсуждали.
— И подарок второй отдам.
Ал вздохнул, ласково меня поцеловал.
— Тебе нужно выспаться.
Причем произнес он это таким тоном, как будто хочет меня до конца жизни запереть в комнате и никуда не пускать. Наверняка наслышан о том, что я участвовала в турнире. Но думать об этом не хотелось. Глаза слипались, подушка казалась до безумия желанной, а одеяло — мягким. И через мгновение я уснула.
Алэрин.
Спящая Трин еще прекрасней. Расслабленная, безмятежная. И меня безудержно тянуло лечь рядом, обнять, вдохнуть запах ее волос. Какой же это соблазн! А нужно идти. Коснулся губами ее щеки на прощание. Трин заворочалась, потянулась ко мне… даже во сне я в ее мыслях. Сердце сладко заныло, жар пополз по позвоночнику. И на душе вдруг стало… тревожно?
Хм… Может, зря я отложил этот непростой разговор о ее прошлом и моем отце? Разбудить?
Вздохнул, потер виски руками. Пусть отдыхает. Ей нужны силы. После рассказа Трин о битве с василиском, я до сих пор не пришел в себя. И Нарис по пути в академию успел еще про турнир доложить. И все Трин делала ради мальчишки!
Я сжал ладони. Понимаю, что Трин могла согласиться на предложение Крама, успел же раньше меня… И гнев и ревность поднимаются волной, грозя смести все на своем пути. Я посмотрел на браслет, что надел Трин, сделал глубокий вдох, успокоился. Никогда не думал, что буду так волноваться и переживать. Любовь меняет людей. Одних — в лучшую сторону, других — в худшую. Но без нее жизнь пуста и бессмысленна. Я только начал это понимать. И сложно представить, что когда-то пытался противиться своим чувствам к Трин.
Сокровище мое. Я потянулся рукой и усмехнулся. Даже дотронуться боюсь. Разбужу еще. Пусть спит.
Поставил защитные заклинания и покинул комнату, отправляясь на плац. Только все мысли возвращались к Трин. И Нарис тоже был рассеян. Непривычно видеть своего почти наставника и друга мечтательно улыбающимся и таким счастливым.
Я провел тренировку и отправился к Рэму. Сдается, он и сам не рад, что согласился стать моим помощником. Ничего, Трин получит диплом Военно — морской Академии, и я найду разумные доводы, чтобы заманить ее работать вместе со мной.
