Любовь

Мир
       опять
                цветами оброс,
у мира
           весенний вид.
И вновь
             встает
                        нерешенный вопрос —
о женщинах
                    и о любви.
Мы любим парад,
                            нарядную песню.
Говорим красиво,
                             выходя на митинг.
Но часто
               под этим,
                               покрытый плесенью,
старенький-старенький бытик.
Поет на собранье:
                             «Вперед, товарищи…»
А дома,
            забыв об арии сольной,
орет на жену,
                      что щи не в наваре
и что
         огурцы
                     плоховато просолены.
Живет с другой —
                              киоск в ширину,
бельем —
               шантанная дива.
Но тонким чулком
                             попрекает жену:
— Компрометируешь
                                  пред коллективом.—
То лезут к любой,
                            была бы с ногами.
Пять баб
               переменит
                                 в течение суток.
У нас, мол,
                  свобода,
                                а не моногамия.
Долой мещанство
                             и предрассудок!
С цветка на цветок
                               молодым стрекозлом
порхает,
              летает
                         и мечется.
Одно ему
                в мире
                            кажется злом —
это
      алиментщица.
Он рад умереть,
экономя треть,
три года
              судиться рад:
и я, мол, не я,
и она не моя,
и я вообще
                  кастрат.
А любят,
              так будь
                            монашенкой верной —
тиранит
              ревностью
                                всякий пустяк
и мерит
             любовь
                          на калибр револьверный,
неверной
                в затылок
                                 пулю пустя.
Четвертый —
                       герой десятка сражений,
а так,
          что любо-дорого,
бежит
           в перепуге
                             от туфли жениной,
простой туфли Мосторга.
А другой
               стрелу любви
                                     иначе метит,
путает
            — ребенок этакий —
уловленье
                любимой
                               в романические сети
с повышеньем
                        подчиненной по тарифной сетке…
По женской линии
тоже вам не райские скинии.
Простенького паренька
подцепила
                  барынька.
Он работать,
                     а ее
                            не удержать никак —
бегает за клёшем
                            каждого бульварника.
Что ж,
           сиди
                    и в плаче
                                   Нилом нилься.
Ишь! —
             Жених!
— Для кого ж я, милые, женился?
Для себя —
                   или для них? —
У родителей
                    и дети этакого сорта:
— Что родители?
                           И мы
                                     не хуже, мол! —
Занимаются
                     любовью в виде спорта,
не успев
               вписаться в комсомол.
И дальше,
                к деревне,
                                 быт без движеньица —
живут, как и раньше,
                                   из года в год.
Вот так же
                   замуж выходят
                                            и женятся,
как покупают
                       рабочий скот.
Если будет
                  длиться так
                                      за годом годик,
то,
     скажу вам прямо,
не сумеет
                разобрать
                                и брачный кодекс,
где отец и дочь,
                          который сын и мама.
Я не за семью.
                       В огне
                                  и в дыме синем
выгори
             и этого старья кусок,
где шипели
                   матери-гусыни
и детей
             стерег
                        отец-гусак!
Нет.
        Но мы живем коммуной
                                               плотно,
в общежитиях
                        грязнеет кожа тел.
Надо
         голос
                  подымать за чистоплотность
отношений наших
                              и любовных дел.
Не отвиливай —
                            мол, я не венчан.
Нас
       не поп скрепляет тарабарящий.
Надо
         обвязать
                        и жизнь мужчин и женщин
словом,
            нас объединяющим:
                                             «Товарищи».

Отправить