Картина пятая
Пасмурный вечер. Интерьер комнат Куниных.
Входит Саша, бросает портфель на тахту.
САША. Зоя.
Проходит в заднюю комнату. Там никого. Включает настольную лампу. Прохаживается, словно что-то припоминая, скорее это стихи.
Входит Таня.
САША. Добрый вечер, Таня.
ТАНЯ. Добрый вечер. Мы опять одни.
САША (обнимает и целует жену). Мы всегда с тобой одни.
ТАНЯ. Да, ты ничего не знаешь?
САША. Что?
ТАНЯ. Зоя мне звонила на работу. Она уехала в Ригу.
САША. Уехала? Одна? С Геной?
ТАНЯ. Зачем с Геной? Зоя взяла с собой мальчика-почтальона.
САША. Ах, зачем я не мальчик-почтальон!
Ходят по комнате.
ТАНЯ. Ничего, Саша, пока нам и старость в радость. Как твои дела?
САША. Пишу вот статью… Правда, это скорее социологическое эссе, чем география.
ТАНЯ. Ты современен и только.
САША. А я не становлюсь дилетантом?
ТАНЯ. Если ты напрашиваешься на похвалу, изволь. Хотя не знаю ничего смешнее, чем похвалы жены мужу.
САША (машинально). Муж — жена, лучше война?
ТАНЯ. Я не знаю ничего отвратительнее, чем ссоры между мужем и женой.
САША. Да, конечно.
ТАНЯ. А похвала моя такая. В общественной жизни мы ужасно скучны. Скучно восторгаемся, скучно возмущаемся. Нету искры в речах, стиля в статьях. Скучно! Нужен гений. Он бы осветил нашу жизнь и показал бы нам нас самих. Делаем великие дела, а не умеем рассказать. Знать-то все мы знаем, да не умеем сказать. Ты не гений, но ты уже тенденция…
САША. Не гений!
ТАНЯ. Не сердись, Саша, что поделаешь…
САША. Да, перестань.
ТАНЯ. Чудесно!
САША. Кончилось самое смешное, начинается самое отвратительное.
ТАНЯ. Похоже, что так.
САША. Ты знаешь, я о чем?
ТАНЯ. Как не знать! Об уважении к себе и к другим.
САША. Вот именно. Никогда нельзя торопиться, можно с водой выплеснуть ребенка.
ТАНЯ (с улыбкой). Если ребенку 31 год, это ему не грозит.
САША. Таня.
ТАНЯ. Ай.
САША. Ведь речь не обо мне.
ТАНЯ. Знаю, милый. Я давно все усвоила. Наша беда — мы не умеем ценить конкретных людей. Мы ценим абстрактные понятия, например, геолог, рабочий, интеллигент и так далее. Сталин был, Сталина нет. Людей мы считаем безупречными, то есть должности этих людей, а найдем изъян, сразу отворачиваемся. А людей без изъянов нет, следовательно, одну ложь мы заменяем другой ложью. А нужно быть искренними сегодня, сейчас, всегда.
Пауза.
САША. Ты права, Таня, страшно права.
ТАНЯ. Ты о чем, Саша?
САША. Если где еще раз восторжествует ложь, мир погибнет.
ТАНЯ. Довольно!
САША. В мире неладно. Это нам кажется, что мы все знаем и все понимаем. Война во Вьетнаме расширяется…
ТАНЯ (в тон). В Греции фашистский переворот!
САША. В Индонезии перебито пятьсот тысяч коммунистов!
ТАНЯ. Израиль напал на Египет!
САША. Какой дикий фарс разыгрывается в Китае!
ТАНЯ. Хватит. Я устала от государственных переворотов. Дело плохо, Саша. Ты хочешь есть? Я сейчас принесу. (Почти убегает.)
САША. Я выжил в блокаду. Но миллионы детей на Земле умирают от голода и прежде всего там, где тепло и все цветет.
ТАНЯ (вбегает). Какая неуютная штука, эта жизнь!
САША. Страшный мир!
ТАНЯ. Довольно. Садись. Кроме кефира, ничего нет. Сварить чего?
САША. Не надо.
Они сидят за маленьким столиком и пьют кефир.
ТАНЯ. Хорошо нас кормила Зоя.
САША. Правда!
ТАНЯ. Зоя немножко дикая. Но это скоро пройдет. Она очень любит заниматься хозяйством. Это важно. Она настоящая женщина. Это все, что нужно для счастливой семейной жизни.
САША. Ты любишь заниматься хозяйством?
ТАНЯ. Нет, не умею.
САША. Ты настоящая женщина?
ТАНЯ. Опять нет.
САША. Неправда!
ТАНЯ. Правда. Знаешь, в людях, кроме чисто женских или чисто мужских качеств, есть много просто человеческих. Так вот во мне, по-моему, к сожалению, преобладают чисто человеческие свойства. Ничего хорошего.
САША. В твои разглагольствования я не верю. Но, пожалуйста, если ты хочешь умничать, продолжай.
ТАНЯ. Нет, кончила. Будем спать. Боже! Уже много дней мы наедине не спали.
САША. Да, лучше встанем пораньше.
ТАНЯ. И поедем на дачу.
САША. Нет, прежде позанимаемся, потом поедем.
Раздеваясь, стелют постель, то и дело оказываясь в объятиях друг друга.
ТАНЯ. А ты давно дома?
САША. Нет, я перед тобой пришел. Помнишь стихотворение Блока «О доблестях, о подвигах, о славе…»?
ТАНЯ. «Все миновалось, молодость прошла…» — помню. А что?
САША. Целыми днями не выходит из головы. Оказывается, знаю наизусть.
ТАНЯ. Ну, все-таки, в чем дело?
САША. Таня, а ты не уйдешь от меня?
ТАНЯ. Куда, Саша?
САША. Разве нет на свете человека сильнее, лучше меня, который однажды повстречает и уведет тебя?
ТАНЯ. Наверное, есть.
САША. Ты говоришь с сожалением…
ТАНЯ. Конечно! Тот человек не повстречает меня, а если и повстречает, я не подам ему знака. Потому что поздно, молодость прошла. У меня есть ты, слава богу! Сожаление не о том, что у меня ты, а не он, а о том, что возможность нашей встречи утрачена. Давай, милый, спать.
САША (заводит будильник). Мы уедем на дачу, Зоя приедет из Риги, нас нет.
ТАНЯ. Я ей сказала, что мы уедем на дачу на выходные. Ей теперь и одной хорошо, и мальчик-почтальон — милый парень.
САША. Странная она…
ТАНЯ. Она настоящая… Как Блок сказал об Ахматовой.
САША. У нее удивительно много нежности.
ТАНЯ. У нее всего много. И тоски у нее много, не знаю почему.
САША. Выключаю свет.
ТАНЯ. Если бы ты выключил белые ночи.
