Назад: Глава 4 Много крови, много песен, ты же та, что всех прелестней

Дальше: Глава 6 У каждого своя загадка, уводящая во тьму…

Глава 5
Кто ты, что посягнул на этот час…

«Свет мой зеркальце, скажи…» Нет, уж лучше помолчи. Елена рассматривала себя в небольшом зеркальце и ужасалась. Бледная, под глазами черные круги. Спала всего часа полтора от силы, все тело ломит, болят даже те мышцы, о существовании которых она и не подозревала. А ведь сегодня ей предстоит весьма нелегкий день. Да уж! Погуляла. Но в принципе настроение было отличным. Особенно если учесть тот факт, что сейчас она собиралась спокойненько лечь спать.

— О Боже! — возглас в дверях заставил Елену досадливо поморщиться.

— Доброе утречко, — совсем недобро приветствовала она Олежека, поправляя ворот водолазки.

— Это…

— Всего лишь засос, — объяснила Елена. — Так что кричать не обязательно.

— Ну, знаешь ли, — проворчал начальник службы безопасности. — По-моему, ты слишком увлеклась этим делом. Не знай я тебя, решил бы, что ты и есть упырица. Видок у тебя еще тот. Только клыков не хватает. Да еще и это… Как дите малое. Не могла без следов обойтись?

— Так получилось, — пожала она плечами. — Увлеклись. Ты даже не представляешь, насколько эротичен копполовский фильм «Дракула».

— Извращенка, — подытожил Олежек. — Как у тебя дело продвигается, гулена?

— Очень даже. — Она протянула ему листок со списком подозреваемых. — Что скажешь?

— Не знаю, — немного подумав, решил Олег. — Вообще мне это совсем не нравится. Ты уверена?

— Нет, — честно призналась она. — Но, видишь ли, здесь многое не учтено. И прежде всего психологический фактор. После обращения они наверняка как-то меняются. Манера поведения становится раскованнее, поступки рискованнее. Не замечал за этими? Посмотри.

— И да, и нет, — ответил Олежек. — Ты сама подумай. Здесь свой замкнутый мирок. Многие шли сюда работать, чтобы решить какие-то проблемы, так скажем, внешнего мира. У кого в семье неладно было, у кого с деньгами проблемы. А тут прижились, успокоились. Да все изменились. Но в рамках обычного. Ты же не думаешь, что, став упырем, кто-то из них мог начать выкидывать дикие номера и тем самым привлечь к себе лишнее внимание?

— Не думаю, — призналась она. — Но ты же их всех знаешь. Может, в личной жизни кто, ну… также раскованнее стал?

— Ответ тот же. — Олежек закурил. — Природа, свежий воздух. Большой выбор.

— Черт! — выругалась Елена. — Но должно же быть что-то!

— Есть, — тихо признался он. — И это мне совсем не нравится. Из-за тебя, между прочим.

Она кивнула, так как прекрасно понимала, о ком идет речь.

— Он. — Олег ткнул пальцем в список. — Где-то прошлой зимой исчез в лесу. А потом вернулся. Совсем другой. Подавленный, что ли. Злой. Я пытался его разговорить, выпить звал. Никак. Но вроде потом отошел. А второй… тоже поначалу весь какой-то был, как еж. И бегал за каждой юбкой. Если что, огрызался. Да вроде потом тоже отошло у него.

— Поверь, он по жизни такой, — начала защищать Елена приятеля. — Грубоватый слегка. А как что в жизни не ладится, то вообще хам хамом. Да и за юбками он всю жизнь таскается. А вот первый…

Елена тяжело вздохнула.

— Мы тут многое не учли, — опять повторила она. — В голове все одна фраза деревенского эскулапа вертится. Тут мало кто в поликлинику обращается за помощью. Предпочитают самогон или народные методы. И вот о них мы ничего не знаем. И к вашему врачу не все ходят.

— Не все, — согласился Олег. — Знаешь, я тут уже каждого второго подозреваю. Даже тех, на кого раньше вообще не подумал бы. И не дает мне покоя тот факт, что последний труп нашли в ту ночь, когда и на тебя напали. Вдруг кто из твоих знакомых? О тебе знают многие. Ты свою странную профессию особо не скрываешь. Мог задергаться, занервничать. Сообщить своей сообщнице. И вот планчик…

— Очень свежие размышления, — невесело прокомментировала она. — Тогда под самым большим подозрением опять эти двое.

— А ты кого-то еще здесь знаешь?

— Тебя, — тут же ответила она. — Андрика.

— Очень остроумно, — досадливо поморщился он. — Добрая ты девочка.

— Еще знаю Петьку, — продолжала она. — Водителя вашего.

— А вот его в этом списке нет, — заметил Олежек.

— Считаешь, что можно включить?

— Почему нет? А что еще не учли?

— Даже не знаю, как объяснить, — тяжело вздохнула Елена и полезла за сигаретами. — Вот я почему про эскулапа вспомнила. Получается странная вещь. Они убивают только одиноких. Отпускают с миром тех, у кого семьи. Что-то в этом есть… Но никак не могу понять что.

— Это же просто, — пожал Олег плечами. — Одиноких никто не хватится, а семейные на виду. Кто-то из родных о них да забеспокоится.

— Ты прав, это очевидно, — согласилась Елена. — Но! В этом списке большая часть тех, кто и сам одинок. А ведь у многих сотрудников в деревне семьи.

— И что?

— Может быть, что упырь не сам сотрудник, а кто-то из его родни, — наконец-то сформулировала она мысль. — Предположим, он сам и не знает, что у него в семье такое творится. Придет домой, расскажет, кто новый приехал, у кого из персонала проблемы какие-то. В общем, как обычно. А упырь на ус и наматывает. Или даже ваш сотрудник прекрасно знает, что его родственник — упырь…

— Но любовь родственная сильна, и он сам натравливает родственничка на своих коллег и гостей, — закончил Олежек. — Тогда надо заново перебирать всех сотрудников и их семьи.

— Предлагаю начать с тех, у кого родственники живут в городе, а сюда приезжают лишь на выходные. — Она вкратце объяснила, почему так ограничивает круг поиска.

— Ладно. Я этим займусь, — решил Олег. — А ты?

— А я отосплюсь, — сладко потягиваясь, сообщила она. — А потом… Мне надо еще кое-что проверить в заброшенных деревнях. Можешь устроить так, чтобы мои проводники явились сюда часам к двум?

— Только у Макса машина полетела, — предупредил он. — Петька вас повезет.

— Отлично!

— А ты не боишься? — немного помолчав, спросил Олег.

— Очень боюсь, — призналась она, забыв поставить Олега в известность, что поломка машины Макса не случайность. Хорошо, что она не разбирается в машинах и дергала все проводки подряд.

Начальник охраны ушел, и у Елены было еще несколько минут, чтобы подготовиться. Ни отличный секс, ни милая сердцу российская глубинка, ни разговор с приятелем не могли заглушить страх. Это утро было иным, потому что теперь Елена точно знала, осознавала, что восставшие мертвецы с жаждой крови — это реальность. Непостижимая, дикая, гнетущая, но все же реальность. От такого понимания начинали дрожать руки, перед глазами все плыло, а сердце стучало в бешеном темпе. И вся красота окружающего мира меркла, и тишина и свежий воздух родных просторов необъятной родины теперь казались лишь декорациями ужаса, который ждал ее впереди.

* * *

Они стояли втроем у Петькиной «буханки» и радостно на нее пялились. Макс, как всегда, с легким, чисто мужским одобрением и иронией. Серега улыбался слегка злорадно и сообщнически подмигивал, давая понять, что именно его так развлекает. Петька просто скромненько блестел глазками.

— Чего стоим? Кого ждем? — поинтересовалась Елена.

— Хорошо выглядишь, — робко заметил Петька.

— Как мартовская кошка, — нахально уточнил Серега.

— Завидно? — поинтересовалась Елена.

— Ему или тебе? — не совсем грамотно уточнил приятель.

— И то, и другое, — отозвалась она. — Мне — что так душевно расслабилась, а ему — и так понятно за что.

— Тогда больше ему, — уточнил Макс, ласково улыбаясь. — Ты вообще хоть поспала немного?

— Да, сейчас отоспалась, — вернув улыбку, ответила она.

— А ночью? — не понял Петька.

— Недосуг… — Она многозначительно подмигнула водителю.

— Гигант, — оценил Серега.

— Да, тебе еще учиться и учиться, мальчик.

— Как завещал великий Ленин, — съязвил Макс. — Мы куда сегодня?

— Опять в заброшенные деревни, — уже серьезно сообщила Елена.

— Чего ты там не видела, а? — заворчал Серега.

— Возможно, кое-чего и не видела, — задумчиво сообщила она. — Давайте в машину, по дороге все расскажу.

— Только не очень умничай, — предупредил Серега. — А то сейчас как представлю, что начнешь вещать, так аж страшно становится.

— Если что не поймешь, можешь переспросить, — насмешливо предложила она.

— Типа: «Ты с кем сейчас разговаривала?», — уточнил иронично Макс.

Елена улыбнулась в ответ.

— Как твоя тачка? — решила она сменить тему.

— Да никак, — устало пожал он плечами. — Какой-то варвар поработал. Все провода выдернул, колеса проколол. Хорошо еще, стекла целы. Вообще это дня на два работы. Да и новые шины в копеечку влетят.

Елена на миг испытала угрызения совести. Но выбора-то у нее не было. Она нацепила на лицо маску сочувствия, а сама внимательно рассматривала своих спутников. Сейчас она очень рассчитывала, что поймет… что ошиблась. Хотя внутренний голос подсказывал, надежды на это очень и очень мало.

Она уже проснулась в состоянии предчувствия. Нехорошее такое состояние. Когда внутри у тебя растет трясущийся неприятный комочек. Как желе. И вот он не дает тебе покоя, хотя вроде бы и не мешает. Но то вдруг мурашки по спине, то дыхание перехватит. И комочек этот все продолжает и продолжает расти. Пока не настанет тот момент, когда предчувствие лопается и ожидаемое становится реальностью. Той самой пугающей и дикой реальностью. Где один из ее спутников окажется мертвой тварью, спокойно бродившей в мире живых вопреки всем законам логики. Наверное, именно этот факт больше всего и беспокоил. В одной умной книжке пару лет назад Елена вычитала, что чудеса способны совершать лишь боги, магия же живет по законам психологии и физики. Читай, по простым законам логики. Но существование вампиров никакой логике не поддавалось. А где кончается грань понятного, там начинается хаос и ужас. И этот ужас нарастал с каждой минутой, как и усиливалось Еленино предчувствие.

Больше всего в таком состоянии Елену бесило, что она не может ничего с этим предчувствием сделать. Оно есть и все! А она терпеть не могла те редкие случаи, когда не владела ситуацией. Тем более в критический момент.

Предчувствия у нее бывали часто. И она уже могла определить, «что день грядущий ей готовит». То ли предстоит какая-то особенная яркая, что называется, судьбоносная встреча или известие. Или — что сбудется или не сбудется желаемое. Или как сейчас. Елена четко знала, что это дело сегодня закончится. И судя по характеру предчувствия, не самым выгодным для нее образом. В живых, может, и останется, а вот без душевных травм не обойдется.

— Ну, так что там? — нетерпеливо спросил Серега.

— Пока не знаю, — честно ответила она.

— Очень мило! Может, повернем обратно? — он нагло над ней прикалывался.

— Сейчас! Размечтался! — усмехнулась Елена.

— А че? И сразу на сеновал. — Серега многозначительно подмигнул.

— Вот там по сеновалам и набегаешься, — сказала она уже серьезно. — Давайте я вам все расскажу, и сами поймете, чего я хочу.

— Главное, чтобы твои желания совпадали с нашими возможностями, — тихо проговорил Макс. По его глазам легко можно было понять, что речь идет не о деле.

— Я постараюсь заранее это с тобой согласовать, — подходящим тоном ответила Елена.

— Вот так всегда! — наигранно расстроился Серега. — Я к ней всей душой… Тебе Макс всегда больше нравился.

— Да бросьте, мальчики, — так же наигранно жеманно отозвалась Елена. — Мне вообще вампиры по душе.

— Заметно. — Макс внимательно смотрел на ее шею.

Елена машинально прикрыла засос рукой.

— Ладно, слушать будете?

— Давай, Лена, рассказывай, — согласился Петька. — А то они так и будут всю дорогу прикалываться, а мне интересно.

Елена чуть заметно улыбнулась. Вечный верный Петька. Как всегда правильный, чуть ворчливый морализатор.

— В общем, так, — начала она. — Если коротко, то в прошлый раз мы с вами обнаружили три вещи…

— Это теперь так называется? — иронично переспросил Макс. На его лице отражалось любопытство. И ничего больше.

— Трупы — те же вещи, — надменно заявила она. — Душа их уже покинула. Значит, просто неодушевленный предмет. Правда, жутко вонючий. Итак, три вещи. Труп человека, труп упыря и кольцо, этому упырю принадлежащее. И еще одно глубокомысленное замечание нашего секс-мастера… — Она посмотрела на Серегу. Он ее внимательно слушал. И тоже ничего больше. — Там кто-то очень удачно занимался сексом. Исходя из этих данных, сложилась весьма очевидная картинка. Типа привел упырь любовницу, поимел, инициировал в себе подобную с помощью крови того самого ныне покойного из погреба, а потом девица его пришибла. Однако же. В ходе дальнейшего расследования стал ясен один важный момент. Весьма очевидный…

— Я вот тоже думал, — перебил ее Макс. — Как-то странно, что она его так вот сразу и прибила. Если такая правильная, то могла бы и до того, как он ее куснул, убить.

— Да, — согласилась Елена. На лице Макса по-прежнему не отражалось ничего подозрительного. Как и на лице Сереги. — Более того, как бы мне ни было это противно, но простыни, так взволновавшие Серегу, пришлось хорошенько рассмотреть. Мастер, он и в Африке мастер. Но не верю я, что он был прямо уж таким половым гигантом.

— Не то что твой любовничек, — поддразнил Серега, нахально усмехаясь. — Но следов там и правда многовато.

— Так, может, она его не сразу убила? — серьезно заметил Петька, не обращая никакого внимания на их шутливые пикировки. Ему это все было искренне интересно, и он, как всегда, стремился помочь чем может.

— Именно, Петя, — наставительно произнесла Елена. — Не сразу. С момента инициации и до смерти мастера прошло как минимум месяц-полтора. Как установило следствие. И мне надо там еще раз порыться, по кладовым полазить. По чердакам.

— По сусекам поскрести, по закоулкам помести, — нараспев подхватил Макс.

— Чего-то ты уж больно веселый, — заметила Елена. — Но это и к лучшему. Веселее будет в грязном белье рыться. Да к тому же мы только две деревни обыскали. А их три. Вот и пройдемся по оставшемуся жилому фонду.

Последняя отмазка была стопроцентно левой. В третью деревню ей совсем не надо было. А вот в самом доме прогуляться причин хватало. Книги! Те самые таинственные книги упокоенного Вещего Олега. Елена легко вспомнила прекрасное, молодое лицо Прасковьи. И свою зависть перед умением незнакомого мага. От такого она бы не отказалась. И пока была хоть слабая надежда добраться до этих книг, Елена готова разобрать злосчастный домишко по бревнышкам и даже забраться в воняющий разлагающимся трупом погреб.

— А как это вы в ходе следствия выяснили? — поинтересовался Серега. — И что там вы еще навыясняли?

— Кстати, да, — поддержал его Макс. — Может, поделишься по старой дружбе? Кто там у нас в подозреваемых?

Вот именно по старой дружбе она им и не могла сказать, что они вдвоем и являются главными подозреваемыми.

— Ну, — начала Елена, прикидывая на ходу, как бы поскладнее сочинить легенду. — Мы выяснили, что где-то года два назад, в конце лета, наш померший нынче мастер инициировал себе девочку. Девочка — в общем, таком смысле. Это может быть и молодая, и не очень женщина. Главное, еще довольно привлекательная. Или, говоря проще, сексапильная. Она живет в деревне. Или в большой, или в малой. Что в принципе пока роли не играет. Вернее, в деревне живет ее семья. Местная, одним словом. Но, скорее всего, работает женщина в городе, а сюда изредка приезжает.

— Там работает, здесь развлекается, — подытожил Петя.

— Почему развлекается? — возразила Елена. — Ведет хозяйство. Я же говорю, местная она. Или ты все же предполагаешь, что она молодая?

— Наверное, — как-то неуверенно сказал Петька. — Она же не одна, да?

— Да, — опять подтвердила Елена. — Любовничка она себе инициировала быстро. Сначала старика грохнула, а потом и парня приютила. А вот он — сотрудник лагеря. Однозначно.

— Молодой, одинокий? — хитро подмигивая, спросил Серега.

— Ага, прямо, как ты, — подмигнув в ответ, ответила она.

— А почему ты в этом так уверена? — опять спросил Петька. Елена помнила, что такая занудная манера выспрашивать все до мелочей была у него всегда. — Ну, почему ты думаешь, что он молодой и одинокий?

— Да потому что, по большей части, она охотилась именно на таких, — пожав плечами, объяснила Елена.

— А может, себе для разнообразия кого постарше выбрала? — предположил Макс.

— А смысл? — Елена опять пожала плечами. — Ей нужны молодые и сильные.

— Правильно, — серьезно и горячо вступился вдруг Петя. — Девочку же должен кто-то защищать. Вот был наставник, его убили. Теперь нужны парни, которые ее защитят. Да и молодым легче с жертвами справляться… наверное.

Похоже, он сам оторопел от своей смелости. Как помнила Елена, Петька редко когда высказывал свое мнение.

— А я бы предположил, что она постарше будет, — решил Серега. — Лет под сорок. Тогда как раз на молоденьких и тянет.

— Тоже логично, — согласилась Елена. — Но почему-то мне кажется, что вот такие дамы бальзаковского возраста были не совсем во вкусе нашему ныне покойному мастеру.

— Вот это точно, — подхватил Макс. — Я его хорошо помню. Его чуть ли не на соплячек совсем тянуло. Ей до тридцатника, точно.

— Конечно, она молодая, — согласился Петька. — А то, что это такое, сорокалетняя женщина! Меня на такую не потянуло бы.

— Если бы она захотела, то потянуло бы, — возразила Елена насмешливо. — Упыри используют Зов. И под его влиянием тебе было бы наплевать, даже если бы она оказалась столетней старухой.

— Не знаю. — Петька пожал плечами.

Они доехали до развилки с останками трактора.

— Ну, братва, выгружаемся! — скомандовала Елена бодро. — Какая тут тропа в нашу деревеньку?

— Прямо нам, — напомнил Макс. — Но вот ты скажи, если ты так хорошо все про нее знаешь, тогда зачем опять тащиться в эти деревни? Чего ты там еще забыла?

— Я же говорила…

— Да ладно, — махнул Серега рукой. — Говорила она. Ну, вычислила ты, что убила она его не сразу. И что? Проверять, что ли, будешь?

— Буду, — согласилась Елена. — А еще… Они, конечно, хитрые твари. Но там — их гнездо. Место, где они расслабляются. И хоть что-то они там могли и оставить.

— Еще куча простыней с засохшей спермой, — предложил Серега.

— Улики, дурень, — наставительно напомнила Елена. — Может, чего обронили или… Да посмотрим. Вдруг повезет.

— Вырванный в порыве вампирской страсти клок волос, — иронично предложил Макс.

— И то ладно, — упрямо не сдавалась она. — Тогда легче будет ее найти.

— Блондинки под подозрением! — продекламировал Серега. — Круто!

— Лен, а можно я с вами? — попросил Петька. — Интересно же. А то мне тут в машине сидеть…

— Валяй, — разрешила Елена.

Ей надо было подумать. Вот они все вместе только что радостно делились версиями. Вроде бы ничего подозрительного она не выявила. Но сам факт… Елена долго пыталась понять, что ее напрягло в этом разговоре. Наконец поняла: они все говорили так, как будто точно знали, о ком идет речь. И это даже не из слов было понятно. А просто понятно, и все! Интонации, взгляды. Будто обсуждали общую давнюю знакомую. Все трое! Но такого быть не могло. Она точно знала, что любовничков у упырицы двое. Кто же тогда лишний?

Елена остановилась и прикурила. Паранойя у нее. Это точно. Может, она сама и есть упырица? Раньше искала подозреваемых, теперь — невиновных. Ладно. Пока это можно оставить. Теперь важнее сосредоточиться на поиске. Самое простое, искать улики, как она только что сказала ребятам. А там видно будет. Она решительно зашагала по тропинке.

Сегодня заброшенная деревня действовала на Елену даже более угнетающе, чем при первом посещении. И теперь дело было не в этой абсолютной покинутости и отсутствии живых. Дело как раз и было в том, что эта деревенька — пристанище мертвых. Упырей, способных на все. И от понимания этого становилось не по себе. Хороши такие декорации для конца… Елене только оставалось надеяться, что конца счастливого, хотя странным каким-то получается счастье, если знаешь, что один из твоих давних приятелей не человек, а монстр. Жуткая невозможная тварь. И все эти застывшие дома, безмолвие деревни, ее заброшенность лишь нагнетали обстановку до предела. Хотелось орать в голос и нестись сломя голову… все равно куда, но подальше отсюда.

Елена чувствовала себя героиней какого-нибудь голливудского фильма ужасов. Когда несчастная запуганная донельзя девушка попадает именно в такое напряженно молчаливое селение, где и происходит развязка: появляется монстр, потом герой, все друг друга кусают, массово дохнут, и их хоронят в братской могиле. А освободившаяся героиня, вывезенная из зоны бедствия, впоследствии находит у себя явные признаки паранойи. Только в случае с Еленой паранойя у нее обнаружилась еще до решающего момента развязки. И эта самая паранойя должна была привести как раз к такой голливудской кровавой развязке, и надеяться кроме самой себя Елене не на кого…

А между тем где-то пели птицы, немного разряжая напряженную атмосферу брошенной деревни. Солнце окрашивало землю, старые срубы и деревья в радостные сочные цвета. Тихо шелестела трава на ветру, подпевая ветвям. И ни одного человеческого звука…

Вообще никаких следов присутствия. Только отпечатки лап на тропе…

— Волки, — досадливо поморщился Макс. — Еще с прошлого раза следы остались. Ночью тогда дождь был. Потом они гуляли, вот следы и отпечатались, и засохли. До следующего дождя…

— Волки, — задумчиво повторила Елена, проследив взглядом вереницу следов. Еще одна пугающая мелочь. Такая же сказочная и дикая, как упыри. Голодные звериные глаза, мощные лапы, хищные морды… Волки. Ночные охотники и стражи.

Ей невольно подумалось, что эти две темы преследуют ее всю жизнь. Волки и вампиры. Она невольно грустно улыбнулась. Когда охотишься на одних и натыкаешься на следы других — наверное, это к удаче. Если не рассматривать это как предвестие смерти.

— Да они тут все обшарили, — как-то недовольно прокомментировал Серега. — Всю деревню обследили!

— Ужас какой! — насмешливо отозвалась Елена, с трудом отмахнувшись от своих мыслей. — Какое нахальство! Шлялись тут, понимаете ли, без высочайшего Серегиного соизволения.

— Да они тут, наверное, часто бывают, — уже более серьезно отозвался он. — Теперь это их земля.

Это была и правда их земля. Следы вели через всю деревню. Звери чувствовали себя хозяевами. От понимания этого вдруг у Елены появилось какое-то странное ощущение, будто она прикоснулась к тайне. Какое-то романтическое предчувствие. Будто впереди ее ждало путешествие по земле неизведанной, а может, даже и необычная встреча. Конечно, она понимала, что такие мечтания смехотворны. Доведись ей встретиться на узенькой дорожке с живым волком… Ей и так было почти непереносимо страшно, но при этом все равно где-то в душе жило глупое желание встретиться взглядом с хищными зелеными глазами зверя. По крайней мере, такая встреча сейчас была для нее предпочтительней, чем возможное рандеву с упырями.

Надолго отвлечься от больной темы не удалось. Елена кисло усмехнулась, решив, что больше всего она сейчас нуждается во времени на размышления. Хотя бы пара минут, чтобы подавить панику и начать мыслить. Ведь только это и может спасти… Она понимала, что уже на грани истерики.

— Значит, так, — рассудительно начала она, все же заставив себя сосредоточиться. — Макс и Серега уже ребята грамотные. Вы знаете, что и где искать.

— Так ведь искали уже, — проворчал Серега.

— А теперь поищем еще раз, — раздраженно продолжала она. — Повнимательнее. Обращайте внимание на каждую мелочь. Лезьте в шкафы и на полки. На чердаки и в подвалы! Чуть что — звать меня.

— Что конкретно тебя интересует? — немного насупившись, поинтересовался Петя.

— Следы пребывания людей. Свежие следы, — уточнила Елена. — Вплоть до самых реальных отпечатков подошв на слое пыли.

— Ага! — усмехнулся Серега. — Там, кстати, и наши собственные остались.

— Идентифицируйте! — велела она. — А о чужих — кричите. Каждому по дому и прилегающие к нему владения. Быстро управимся.

Дав инструкции, она решительно зашагала вдоль цепочки волчьих следов. Как-то сразу было решено «нехороший домик» оставить напоследок. По крайней мере, никто туда не сунулся. Елена выбрала себе самый дальний участок.

Она переступила порог. Прошла по скрипящим половицам через сени. Тихо, спокойно и все так же мертво. Отсутствие звуков жизни по-прежнему нервировало. Но Елене сейчас было не до таких мелочей. Ее и без того трясло от страха и напряжения. Причем трясло уже в прямом смысле. Она с отвращением смотрела на свои пальцы, которые мертвой хваткой вцепились в дверцу шкафчика на запыленной кухне. Отпустишь, и как у алкаша с похмелья, мелкой дрожью затрясутся. Колени тоже подгибались. Хотя она старалась себя контролировать. Чтобы заставить себя успокоиться, она попробовала излюбленный прием — сеанс самоиронии.

Ну, что особенного происходит? Подумаешь, решила прогуляться в самое оптимальное для убийства место в компании трех потенциальных убийц. С кем не бывает! Она предупреждена о возможных последствиях. Хотя нельзя сказать, что хорошо вооружена. В моральном смысле. Единственное, то успокаивает, что все трое быть упырями не могут. Получается: двое на двое. Реальный расклад! Она нервно хмыкнула. Так совсем до истерики недалеко.

Все же надо сесть, закурить и успокоиться. Все равно индюку понятно, что тут она ничего ценного не найдет. Итак, если начинать с простого. В ее списки входили только Серега и Макс. Петьки там и близко не было. Хотя, как правильно заметил Олежек, что и странно. Откидывать аргументы большинства, что возможный подозреваемый может быть ее личным хорошим знакомым, глупо. Более того, Серегу и Макса она проверяла, а вот Петю… Да и опять же в тихом омуте… Сильный парень, одинокий, молодой. Послушный — идеальный вариант! Но все же основные подозрения падали именно на Макса и Серегу. Серега подходил упырице в напарники по всем тем же основным критериям. Да еще и местный! Или почти. А Макс… Что-то он очень находчивый. И перстенек в непроглядной тьме под кроватью углядел. И черепок выкатил. И сразу именно к Прасковье повел. Очень гладенько сработано. Ну вот! Паранойя в полную величину. А ведь собиралась найти третьего лишнего. Или даже двоих лишних.

Она тяжело вздохнула, затушила сигарету и пошла методично обшаривать дом. Такая работа руками всегда хорошо помогала. Руки делают — голова думает: одно другому не мешает. А главное, полная занятость. Так можно попробовать перестать истерить и не думать, что каждая минута пребывания здесь приближает ее к встрече с упырем лицом к лицу. В конце концов, ей платят за поимку этой твари. Пора работать! И плевать на трясущиеся руки и желание расплакаться от страха.

Итак, вновь вернемся к началу. По ее мнению, эта прогулка в заброшенные деревни была предпринята, чтобы вычислить первого любовника «прекрасной зубастой дамы». И им должен был оказаться либо Серега, либо Макс. Серега все же больше подходит по возрасту. Но! Он приехал сюда работать где-то месяц спустя после обнаружения первого трупа гостя «Глубинки». Елена задумалась. Вспомнился треп у костра в первую ночь в лагере.

«… — Да еще бы я не согласился, — вещал тогда Серега. — Я все кругами ходил, пока чинились и строились. Все прикидывал. Какое тут бабло срубить можно!

— Это где это ты ходил? — насмешливо переспрашивала она. — Что? По кустикам ютился, подглядывал за строителями? Странно… Давно тебя мужики привлекать начали?

— Если мой дом считать кустиками, то, наверное, ты права, — усмехался Макс. — У меня он проторчал, да все выспрашивал, как там и что. Задницу сам поднять от кровати ленился. Это называется — поохотиться приезжал.

— Но уж в лес-то меня дважды звать не приходилось! — горячился Серега. — Туда я и сам в первых рядах. Все тут облазил. С закрытыми глазами ночью пройду! Может, и получше тебя проводником стал!»

Значит, жил он у Макса в то лето. Почему бы и нет? Елене этот расклад очень даже подходил. Да и знание леса, которым Серега так похвалялся, тоже укладывалось в версию. Да еще тот факт, что как раз в лесу-то наш приятель и пропадал энное время.

Как и Макс. Да еще так вовремя. Точную дату инициации ей все равно не установить. Но примерно совпадает. Конечно, у Макса семья. Но так ли часто он бывает дома? Да и кто за ним особо следить будет? Если его инициировали сразу, то на нем это никак внешне не отразилось. Опять же, Макс изначально местный. Если девица кого и знала давно из Елениного списка подозреваемых, так это именно его. К тому же Макс хитер. Есть это в нем. Особо и присматриваться не надо. Вот он этот гладенький сценарий с находочками и разыграл.

Остается Петя. Темная лошадка. Вообще выпавший из зоны внимания. Что, кстати, больше всего и подозрительно. Но на самом деле Елене не давало покоя, что список пополнился на еще одного подозреваемого именно во время поездки сюда. Она чувствовала, что они все трое знают: кто та славная девочка, которую Елена так упорно ищет. И именно поэтому она сделала вывод, что по крайней мере двое из них — упыри. А точно ли двое? Да нет, это точно. Третьего захомутать «леди икс» никак бы не успела. Надо только вычеркнуть лишнего.

Что-то не давало ей покоя. Что-то очень важное. Пытаясь поймать ускользающую мысль. Елена проверила чердак и подвал. А также и все углы двора. В доме, как и ожидалось, не было ничего для нее ценного или даже мало-мальски интересного.

Она вышла на улицу и все по тем же волчьим следам вернулась к «нехорошему дому». Ее трудовая бригада подозреваемых еще осматривала вверенные им участки. Кто же из них?

Сотовый в кармане запел голосом «Битлов». Это был столь не вписывающийся в окружающую обстановку звук, что Елена вздрогнула и чуть не выронила телефон.

— Олежек, какого хрена? — недружелюбно поинтересовалась она в трубку.

— Мать, ты все еще там шляешься? — не обратив внимание на ее раздражение, осведомился тот.

— Естественно!

— Уже кого-то вычислила?

— Нет, мучаюсь паранойей, — сердито созналась она.

— Сейчас подмогу, — деловито пообещал гений безопасности. — Нет ощущения, что забыла нечто важное?

— Естественно, есть!

— Какие-то у тебя ответы неразнообразные, — прокомментировал он. — Можешь прекратить дергаться, просчиталась ты со своими подозреваемыми.

— В смысле? — удивилась Елена.

— Да ты сама подумай, чего ты в Макса и Серегу вцепилась? — вещал Олег. — Ты же сама говорила, что упыри эти плохо переносят спиртное.

— Ну и?

— Да ты же с этими двоими всю ночь напролет пропила, как явилась!

— Угу, — согласилась она невнятно. — Спасибо.

Она отключила связь. Особенно распространяться ей не хотелось. Но Олег подсказал именно ту самую так долго ускользающую мысль. Кажется, ее расчет оказался неверным, но совсем не в том, в чем гений безопасности думал. Состав подозреваемых оставался прежним. Но теперь она пришла к мысли, что ловит не раннего, а последнего любовничка ненасытной твари. А еще можно было предположить, что все эти разговоры про неприятие упырями алкоголя сплошная чушь. Она так решила логически. Но кто сказал, что упыри поддаются логике? Их по логике вообще существовать не должно.

И все же она сама говорила Темке, что они кроме логики человеческой да ужимок голливудского производства ничего не знают. Мастер мертв, правилам их учить некому. Остаются старые человеческие привычки. А значит, и человеческая логика. Алкоголь плохо действует на кровь, они кровью питаются. Кто в здравом уме и светлой памяти станет питаться некачественным продуктом?

Елена для себя решила, что все же будет опираться на свои прежние выводы. Плохо они алкоголь переносят, и все тут. Так, исходя из этого, надо бы поразмыслить кое о чем. В ту ночь они пили с Максом и Серегой. Можно, конечно, опять впасть в паранойю и предположить, что вместо водки была вода. Но это совсем глупо. Конечно, можно решить, что кто-то из них тихо выливал горячительное незаметно на землю, делая вид, что пьет. Но это так же глупо. Опять следует принять за аксиому, что пили. И у Прасковьи… Серега стопку опрокинул. Всего. Но… Можно, конечно, решить, что если девоньке приспичило, то пятьдесят граммов не доза. А вот Макс стопки три выпил. Это точно. Стоп! Он ночевал в их избе в ту ночь! Макс мужчина не из стеснительных, ходил по дому в одних только джинсах. А на госте, что пожаловал в ту же ночь, она, Елена, заметочку оставила. Знатную царапину от пули. На Максе такого не наблюдалось. Ну, спасибо тебе, Господи! Хоть что-то встало на место.

Елена прекрасно понимала, что все-таки Серега оказался прав. Она к Максу была привязана больше. Хотя и от мысли, что Серега окажется упырем, ей хотелось реветь в голос. Пугала не сама мысль, что ее старый приятель стал нечистью, а то, что ей же его придется убить.

— Ну и видок у тебя, — иронично заметил Макс, выйдя из ближайшего дома. Того самого — нехорошего. — Будто все тяготы мира на твоих плечах.

— Не все, но тех, что есть, хватает, — грустно улыбаясь, ответила она. — А вообще это на меня так заброшенные деревни действуют.

— Вот именно, что заброшенные, — напомнил он и полез в карман за сигаретами. — Тут большая часть домов оставлены хозяевами. Переезжали они в нашу деревню, когда эта вымирать начала. Из того дома, где ты была, еще из трех. Тут жилых-то оставалось тот, что самый крайний к лесу, да наш, нехороший.

— Как я понимаю, его ты и проверял, — заметила Елена. — Как успехи?

— Нет там твоей книги, — нахально усмехаясь, ответил он.

Елена виновато улыбнулась. Конечно, он догадался, зачем ей все это было надо. По крайней мере, об одной из причин.

— А где наши архаровцы? — перевела она тему, оглядываясь.

— Проверяли как раз брошенные дома, а теперь я их отправил в самый дальний. — Вид у Макса был серьезный.

— Похоже, они не очень-то этому были рады, — догадалась Елена.

— Естественно, но Серега особенно не спорил. А Петька… — Макс пожал плечами. — Ворчал, что ему боязно. Видите ли, он недавно прочел в какой-то книге о временных петлях, теперь боится здесь в такую угодить.

— Понимаю, — согласилась она. — Я тоже читала о подобном. В первый раз, как здесь были, мне тоже все казалось, сейчас погляжу в окошко, а там оживленная улица, люди ходят, скот… Или, наоборот, в дом войду, а там обедают. А меня не видят. Страшновато.

— О петлях я тоже читал, — признался Макс. — Но я, как человек приземленный, больше боюсь найти в одном из этих домов очередной труп.

— А я просто боюсь, — призналась в ответ Елена тихо, глядя в землю. Как объяснить приятелю, что читать о вампирах — это одно, а встретиться с ними в этом мире, который принято считать реальностью, совсем другое. Да, когда-то там, в иных измерениях или снах, у нее был опыт. Но там упыри мало походили на обычных людей. Просто твари. А здесь… Ведь она знает их лично, общается, даже дружит с ними, ценит каждого из них, как человека. И вот осознание, что на самом деле за человеческой личиной скрывается тварь, существование которой вообще выглядит нереальным, пугает до чертиков.

— Ты чего? Плакать собралась? — забеспокоился Макс.

— Нет. — Она искренне удивилась, тут же подняв на него глаза. — Просто все на волчьи следы смотрю.

— Ох, прямо они тебя завораживают, — прокомментировал он и пошел медленно прогуляться вдоль цепочки отпечатков.

— Это точно, — призналась Елена, шагая рядом с ним.

— А вот то, что ты боишься, хорошо, — после некоторой паузы очень серьезно сказал Макс. — Надо еще больше бояться. Знаешь, так, чтобы закрыть глаза и драться изо всех сил. За собственную жизнь. Чтоб осознать, что либо ты их. Либо… я так однажды на охоте попал. Ружье заклинило. А на меня медведь прет, раненный. И когда я понял, что он раз в пять сильнее и что сейчас меня тут и положит… Знаешь, я мало что помню. Только, что махал ножом, как бешеный, да ружьем, как дубиной. В себя пришел, когда совсем тихо стало. Завалил я его. Со страху.

— Это у викингов были берсерки, — вспомнила Елена. — Яростные в бою. Они вводили себя в некоторое трансовое состояние. То ли страхом, как ты говоришь, то ли адреналин зашкаливал… Кстати, слово «берсерк» имеет первый корень — бер. Медведь, значит…

— Тоже вариант, — пожал он плечами.

— Угу…

Она смотрела Максу в глаза. Интересно, он догадался или знал с самого начала? Может, даже имеет свои соображения, кто из них? Или такой вот умный, сопоставил какие-то факты и просто решил, что не зря они сюда приехали, книгу-то она могла бы и потом поискать, когда все закончится.

— Лен, послушай, — тихо заговорил он. — Я соврал, ничего страшного ты с моей машиной не сделала. Колеса ты вообще прокалывать не умеешь. Только одно и пробила. А проводки соединить — десять минут работы…

— Тогда почему?..

— Понятно же, что тебе зачем-то надо было, чтоб мы оказались здесь и без собственного средства передвижения, — пожал он плечами.

— Догадываешься зачем? — криво усмехнулась она.

— Не дурак… Странно, что ты меня вычеркнула из списка. — Он ответил ей такой же кривой усмешкой.

— Все дело в той ночи у Прасковьи, — начала она объяснять. — Я же тогда упыря ранила. А на тебе следов не было.

— А ты присматривалась? — хитро улыбнулся он.

— Почему бы и нет? — усмехнувшись, ответила она и опять опустила взгляд на следы.

— Что они тебе покоя не дают? — удивился Макс.

— Да вот… — Елена нерешительно огляделась. — Я не следопыт, конечно, но… Макс, а что там, за этими деревьями?

Они стояли позади нехорошего дома, на тропе, ведущей, видимо, к одной из соседних деревень.

— Там баня, — немного напряженно ответил Макс. — А справа какое-то здание… Типа амбар. А что?

— Следы, — указала она.

Цепочка отпечатков вела по тропе еще метра два, а потом обрывалась. Будто зверь остановился, принюхиваясь. А потом повернул обратно, чем-то испуганный.

— Черт! — выругался Макс. — Я тоже не следопыт, но всем известно, куда в деревне девок таскают…

— Либо на сеновал, либо в баню. — Елена еще раз огляделась, нет ли Сереги с Петькой.

— Смотри, а ты права, — он указывал на следы. — Волки, видимо, людей боятся. Почуяли, что там кто-то был.

— Или почуяли нечисть, — нервно ответила Елена.

Они переглянулись, и ей показалось, что в глазах Макса она может легко прочитать ту же панику, что охватила ее.

— Давай так, — снимая с плеча арбалет и проверяя заряд, распорядилась Елена. — Пока архаровцев нет, проверим все там. Я в баню.

— А может…

Она не стала его слушать, уже спеша по тропинке к строению. Куртка мешала. Мешал тяжеленный арбалет. Влетев в предбанник, а потом и в саму баню, она тут же отбросила куртку в сторону. С арбалетом расставаться было слишком страшно.

Так и есть. Полка застелена простынями. Кругом валялись какие-то тряпки. Нашла! Паника нахлынула с новой силой. Надо бы подойти ближе. Посмотреть раскиданные тряпки, вообще, осмотреться. Ноги не слушались. Руки тряслись. Она вцепилась в арбалет, стала продвигаться осторожно, по стенке.

В общем-то ничего такого ужасного здесь не было. Пугало осознание, что она все же видит присутствие тех, в кого так и не смогла полностью поверить. Кого вообще не должно существовать в этом реальном мире и кто так сильно похож на людей. Она знала, что нашла гнездо. Настоящее гнездо. Это была даже не интуиция, а просто четкая уверенность.

Они здесь… Эта мысль билась в голове. Кто? Кто они? Елена склонилась над полкой, стараясь разыскать хоть что-нибудь, чей-нибудь волос. Пусть это смешно. Но все же хоть какой-то след. А заодно и слабая надежда, что отличия все же существуют.

Когда она увидела длинный явно крашеный светлый волос, то стало совсем невмоготу. Елену затошнило. И не столько от страха, сколько от омерзения. От простыней воняло. Грязью, смертью, сексом. По большей части именно грязью. А теперь еще надо подбирать чьи-то волосы. И пусть древние верили в некую силу, были убеждены, что, найдя волос, можно заиметь власть над его хозяином. Плевать! Все равно противно. Но надо. Она протянула руку…

— Лена! — раздался совсем близко Петькин крик.

Она резко дернулась обратно к стене, прислушиваясь с бешено бьющимся сердцем к его шагам: бухающим, слишком громким, будто он сильно косолапил или традиционные в «Глубинке» берцы были ему велики… Как тогда ночью. В доме Прасковьи.

Осознание пришло сразу. И все как-то сразу встало на свои места. Где-то в животе стало холодно и пусто. Зато перестали трястись руки. Елена приготовила арбалет.

Он влетел в баню, даже не задумываясь. Проскочил аж до противоположной стены. Начал разворачиваться. И когда он посмотрел на нее, Елена спустила курок. Расстояние было небольшим. Болт вошел Петьке в живот. В его глазах, как это ни странно, отразился страх. Почти животный, дикий — и в то же время недоумение. Елена тут же опустила глаза на его рану. Еще какая-то надежда, что она ошиблась, у нее оставалась. Но… Крови практически не было. Просто небольшое пятно вокруг того места, куда вошел болт. И странное, нелепое, фантастическое зрелище. Вокруг раны Петькин живот будто обвалился, усох. Но зияющей дыры, как в фильмах ужасов, не появилось. Тело просто резко состарилось. Елена подняла полные ужаса глаза к Петькиному лицу…

А вот это было ошибкой. Настоящей ошибкой, которая могла стоить ей жизни. Страх в Петькином взоре сменился таким гаденьким расчетливо злым выражением. И тут же он начал использовать Зов. Елена прекрасно знала, что смотреть упырю в глаза нельзя. Запрещено под страхом смертной казни, которая, кстати, не замедлит последовать. Но в момент паники она, естественно, об этом забыла. Это только в плохих голливудских фильмах главная героиня все помнит, ничего не боится и всегда знает, как и на что реагировать. Хотя, интересно, как такая железная героиня сможет противостоять Зову.

Позже, вспоминая о пережитом и рассказывая Алеку, Елена поражалась, как странно работает ее сознание в таких критических стрессовых ситуациях. Одна, причем доминирующая его часть, рвалась навстречу Зову, уверяя Елену, что это обещанное наслаждение будет самым сладким в жизни, что в объятиях обладателя этих глаз она получит настоящее блаженство, реализует все свои даже самые тайные мечты… Зато другая часть сознания, близкая, видимо, к инстинкту самосохранения, уверяла, тоже достаточно громко и настойчиво, что самое сладостное наслаждение в жизни стопроцентно закончится для нее смертью. Третья часть оплакивала судьбу пострадавшего приятеля. Причем так трогательно, с такой душевной болью… Эта боль почему-то сосредоточилась в животе Елены. Примерно там же, куда угодил арбалетный болт, пущенный в упыря. И все больше и больше ощущалась как чисто физическая. Последнее обстоятельство наполнило Елену такой паникой, что, похоже, даже перекрыло действие Зова. По крайней мере, у нее появились силы отвести взгляд от Петьки и начать более-менее трезво мыслить.

Первое, что она поняла четко, — времени перезарядить арбалет у нее нет! Ему достаточно только чуть-чуть усилить Зов, и она уже не сможет сопротивляться, а эта наведенная им боль в животе станет просто непереносимой, и тогда упырь просто убьет ее. Елена отбросила свою игрушку в сторону, вытащила из-за голенища стилет.

Главное, сделать шаг вперед, по направлению к этому странному существу, бывшему когда-то ее приятелем. Главное, убедить себя, что это уже не живой человек, а лишь чуждое этому миру нечто, принявшее такое обличье. Елена сделала самое простое, но в то же время самое неожиданное, чисто женское действие. Она зажмурилась. А дальше сработало самоубеждение. Она маг! И этот мир, по ее желанию, может лечь к ее ногам!

Конечно, никто бы в реальности этого не увидел. Просто поток энергии накрыл ее, сгустившись в некую защитную сферу, как плащ, как вторая кожа. И тут же Зов стал менее оглушительным. Перестало ломить в висках от чужого воздействия на мозг. Перестали трястись руки. Она открыла глаза и взглянула на мир уже иначе. Жестким, злым и холодным взглядом, полным силы. Елена подняла свободную руку и резко выставила ее перед собой. Кажется, по-умному это называется ментальной атакой. Направленный луч невидимой силы ударил Петьке в лоб. Как ни странно, он резко откинул голову назад, будто получил вполне реальный удар. Мелодия Зова сбилась. Елена сделала шаг вперед.

Все ее внимание было обращено на Петьку. Она скорее почувствовала, чем увидела, как в комнату влетели Серега и Макс. Она сейчас практически существовала в другом мире, где была ее сила и сила упыря. Где намечался поединок. А друзья-приятели — это лишь два сгустка жизненной энергии, плавающих где-то рядом.

Елена подошла к противнику почти вплотную. Резкий удар стилетом в плечо. Неприятное впечатление, будто она через собственную руку чувствует, как рушатся ткани Петькиного тела, под воздействием стали и серебра. Она тут же заставила свой мозг отключиться от мысли, что немеет и ее собственное плечо. Зато четко сосредоточилась на Петькиной злости, на его проснувшемся страхе. Он не мог поймать ее взгляда, он не мог проникнуть в ее голову, преодолеть выставленную энергетическую защиту. И он понимал, что проигрывает, но отступаться не собирался.

Теперь уже реальная боль пронзила ее правое предплечье. Петька вцепился в него со всей своей силой. Елена не знала, правда ли, что упыри намного сильнее людей физически, но проверять это не собиралась. К счастью, она была левшой. Еще один быстрый удар стилета. Теперь уже во второе плечо. И тут же третий — в сердце. Опять это неприятное ощущение вторжения в чужое тело. Боль в ладони от отдачи стилета. Требовалось много сил, чтобы вогнать лезвие в туловище упыря.

Елена отступила назад. Обе руки Петьки висели плетьми. Такие же неприятно усохшие, как и живот упыря в месте, куда вошел арбалетный болт. Это напоминало одну из множества виденных ею на экране сцен. Героиня наносила удары, заведомо смертельные или, по крайней мере, наносящие серьезный вред, а противник оставался жив, да еще и подленько так, почти победно улыбался. Одно радовало, Петька таких гримас не строил. Он просто не хотел умирать. Причем он понимал, что эта смерть уже точно будет окончательной. И это его пугало.

Елена тяжело вздохнула. Пока добивать его она не собиралась.

— Остался один удар, — немного хрипло предупредила она. — В горло. — Для уверенности, она ткнула легонько острием стилета ему в шею. Петька дернулся. — Хорошо. Скажи мне, что я хочу знать!

— Что? — немного жалобно, но все же зло спросил он.

— Кто она?

Ему не надо было пояснять, о ком конкретно Елена спрашивает. Он все прекрасно понимал. Но что самое странное, отвечать он боялся больше, чем умереть. Она это почувствовала, увидела в его глазах. И боялся он чего-то вполне конкретного. Говорить ему о том, что его никто не оживит, чтобы отомстить за лишние слова, было бесполезно. Но чего он мог бояться?

— Ну же, — поторопила Елена, мало надеясь на результат.

Он посмотрел куда-то за ее спину…

Елена не знала, то ли сработал в очередной раз инстинкт самосохранения, то ли что-то в лице Петьки ей подсказало, как станут развиваться события дальше. Она просто грохнулась на пол, закрывая голову руками. И тут же прозвучал выстрел, потом еще один, а потом… Кто-то спустил курок арбалета.

Она лежала и прислушивалась к наступившей вдруг тишине. К спокойствию, к странно исчезнувшему ощущению смертельной опасности. Ничего не происходило. Только чьи-то руки рывком подняли ее с пола.

— Ты как? — Макс устало смотрел на нее, надеясь, что она сама может стоять на ногах.

Елена отстранилась от него и осмотрелась вокруг. «Четыре трупа возле танка украсят утренний пейзаж…» В их случае — два. Определить, что же произошло, не составляло труда. Пистолет был в руках Сереги. Сам ее вечно веселый приятель в неестественной позе привалился к косяку двери. У его ног валялась Еленина куртка, а в горле у парня торчал арбалетный болт. Пустые глаза смотрели в никуда. Одна из пуль, которую Серега все же успел выпустить, аккуратненько пробила горло Петьки, труп которого старел на глазах. Очень отвратительно. Вторая пуля застряла в стене, точно на том уровне, где раньше находилась голова Елены, не озари ее идея поваляться на полу.

Она зачем-то решила извлечь эту самую пулю из дерева. Такая неровная железная розочка, в сердцевине которой мерцало серебро. Елена задумчиво повертела ее в руках.

— Как-то странно, — заметил Макс, оглядывая Серегин труп. — Он почти не…, ну … не меняется.

— Его инициировали позапрошлой ночью, — сухо напомнила Елена. — А этот… Петька, стал упырем больше года назад.

Она подошла к Сереге, стилетом, все еще зажатом в руке, разрезала футболку на его плече.

— Вот оно.

Маленькая резаная ранка отчетливо была заметна на белизне кожи.

— Он пытался… — начал объяснять Макс.

— Я знаю.

Елена поторопилась покинуть баню. На улице было волшебно хорошо. Пели птицы. Все так же светило солнце, окрашивая лес и заброшенную деревню в ослепительно яркие желтоватые и даже оранжевые тона. Трава казалась неправдоподобно зеленой. Елена, недолго думая, тут же села в нее, не заботясь, что может испачкать соком свой наряд. Макс уселся рядом, разложив на тропе ее куртку, арбалет и даже вынутый из Серегиной руки пистолет. Они сидели и молча курили. Слушали лес, слушали ветер, слушали себя.

Елене казалось, что в ней что-то умерло. Глубоко в душе ощущалась незнакомая пустота и холод. А она очень боялась холода. Ей не верилось, что только что она, по сути, убила человека. Что другой человек пытался убить ее. Она лишь понимала, что эти двое в чем-то ее предали. А она предала их. Ее охватила апатия. Как всегда, после применения силы. Отходняк, как называл это состояние лучший друг Алек. К счастью, апатия заслоняла все остальные чувства. Притупляла боль, чувство страха, чувство вины за содеянное.

Елена посмотрела на Макса. Отстраненно, как смотрят вдоль улицы, когда ждут троллейбуса. Просто потому что надо куда-то смотреть. Он курил, выглядел даже расслабленно. Будто не ему только что пришлось стрелять в лучшего друга, будто не он видел, во что превратился на его глазах Петька. Будто они тут на пикнике, просто любуются природой после сытного обеда.

— Рассказывай, — все так же сухо скомандовала Елена.

Макс посмотрел на нее долгим понимающим взглядом. Усталым, полным уже давно выстраданной боли. Он прекрасно понимал, о чем она спрашивает.

— Тебе это покажется смешным и лживым, — начал он. — Но я ее люблю. Люблю, как никого. Она — моя жена, моя половина. Будто бы она родилась только для того, чтобы быть со мной, а я — чтобы быть с ней… Она… Я не знаю, как это объяснить. Мы были друзьями. Мы делились всем, чем только могли. Мы были родными друг другу людьми. По-настоящему родными.

— Были? — немного удивленно переспросила Елена.

Макс был прав, она не совсем ему верила, но показывать это сейчас не собиралась. А потому вертела в руках пистолет, проверяя обойму, водя пальцем по освободившимся в ней местам.

— Были, — продолжал Макс тоскливо. — До того, как все это началось. Я наслаждался своим счастьем. У меня была красавица и умница жена, дочка, семья о которой можно только мечтать. Случались, конечно, и любовницы… Ты знаешь. Как-то так всегда получалось. Появлялись милые симпатичные девушки, чем-то испуганные, в чем-то не уверенные. А тут я… Самоутверждался, наверное.

— Принц на белом коне? Рыцарь в блестящих доспехах? — насмешливо подсказала она.

— Типа того. — Он усмехнулся в ответ. — Были они. Но жена и дочь всегда на первом месте… Вике исполнилось двадцать. Закончила колледж. Работала. Только в личной жизни ей как-то не везло. Света так переживала… А потом мы приехали сюда. Где-то в апреле. И все переменилось. За одни выходные.

Елена уставилась на него удивленно. По ее расчетам, инициация произошла гораздо позже.

— Нет, — тут же возразил Макс. — Просто Вика влюбилась. Серьезно влюбилась. Светка на нее нарадоваться не могла. Прямо девочка расцвела. Если бы мы знали… — Он закурил очередную сигарету. — Вика начала мотаться сюда каждые выходные. Каждый свободный день. Я тогда узнал слух в деревне. Ну, про него. Спросил Вику. Оказалось, точно Олег…

Елена инстинктивно положила ему руку на предплечье. Чуть сжала. Она уже поняла, чем закончится этот рассказ. И в общем-то ей совсем не хотелось заставлять его рассказывать все подробно.

— Все понятно, — проговорила Елена. — Ты говорил с ней. Бесполезно. С ним тоже бесполезно. Как ни странно, он ее искренне любил. Так? Но вот вопрос, когда ты понял, что что-то неправильно?

— Света поняла, — ответил он грустно. — Вроде Вика стала худеть, вроде ела плохо. Вроде что-то еще в ней не так. Я, честно, думал, что скорее всего Вика залетела. Особенно, когда заметил, как ее тошнит однажды после обеда. Стал за ней присматривать. И вот однажды…

— Кажется, догадываюсь. — Она невесело усмехнулась. — Ты застал их за процессом принятия пищи?

Макс просто кивнул, глядя куда-то между рыжими стволами сосен.

— Как ты его убил? — немного помолчав, спросила Елена.

— Как я тебе и рассказывал. — Он пожал плечами. — Только никакого медведя не было. Просто ввалился в дом, выстрелил… Знаешь, мне сначала страшно не было. Только ярость, холодная такая. Когда и правда уверен, что идешь убивать. А вот когда пуля прошла сквозь него, а он по-прежнему стоял и улыбался, как… как…

— Как в дешевом голливудском фильме, — подсказала Елена, припомнив недавно пережитые ощущения.

— Вот-вот. Тут мне стало очень страшно. Знаешь, осознание такое… — Макс развел руками, не находя нужных слов. — И… там валялся топор. Уж не знаю откуда. Я схватил и кинулся на него…

Елена запросто могла себе представить происходящее. Вот Макс, рубящий топором неизвестного ей человека, вернее, существо, очень на человека похожее, и подлая улыбка на лице этого Вещего.

— Могу поспорить, он даже не сопротивлялся, — сказала она.

— Поначалу нет, — вспомнил Макс. — Он, кажется, был уверен, что бессмертный. Вот как-то так. А уж потом… Меня до сих пор передергивает, как вспомню. Будто я мясник какой-то. Бью, бью, а он все жив. А потом он… Знаешь, посмотрел только на меня, и я уже валяюсь у противоположной стены. Но… в общем, дальше, как уже говорил, мало что помню. Меня то отбрасывало, то я опять на него кидался…

— Все же тебе это удалось, — закончила Елена. — Где его книга?

— Я ее сжег. Там же, — немного виновато признался Макс. — Я не мог ее оставить. Ты же понимаешь!

Она кивнула. Но расстроилась, как ребенок, никак не могла смириться с потерей. Хотя и упрекала себя за это. Она только что убила человека, она видела, как Макс убил второго, услышала рассказ об еще одной смерти. А сама сидит и жалеет книгу. Плохо, что мама всю жизнь прививала ей любовь к чтению.

— А Вика? — спросила она снова.

— А что Вика? — Макс опустил голову. — Она Светина дочь. Не моя уже. Я это тогда и понял. Как отрезало. Но…

— И ты позволил ей убивать дальше? Создавать таких же, как она? — Елена спрашивала ровным сухим тоном, без упрека, просто констатировала факт.

— И каждый раз надеялся, что кто-нибудь ее убьет, — зло ответил Макс. — А я потом скажу Свете… Да, я трус, я скотина. Я позволил ей это делать. Но у меня не было выбора.

Как ни странно, Елена и не собиралась его упрекать, обвинять, она не считала Макса ни трусом, ни скотиной. Просто видела перед собой усталого, измученного человека. Она бы тоже ни при каких обстоятельствах не смогла причинить вред своей дочери, даже если, как и Макс, отказалась бы от нее.

— Вика знала, что ты убил ее любовника?

— Конечно. — Макс опять зло усмехнулся с какой-то затаенной, вернее, застарелой ненавистью. — Она пришла ко мне в ту ночь, после убийства. И… попыталась залезть ко мне в постель.

Елена задохнулась сигаретным дымом и закашлялась. Такого поворота она не ожидала. Только представишь, и тошно становится. Макс заботливо похлопал ее по спине.

— Да, вот так, — подтвердил он сказанное. — Я ее ударил. От души, наотмашь. Она даже отлетела. Но поднялась как ни в чем не бывало. Улыбнулась, заявила, что такие, как она, чувствуют, когда кто-то убивает мастера. А она не сомневалась, что Олега убил я. Я честно сказал, что убью и ее. Такой, как она, здесь не место. Она вообще не имеет право на существование. Она опять рассмеялась, теперь уже зло. И поставила условие. Или я молчу обо всем и складываю ручки. Или она убьет Свету…

— Понятно…

Елена и правда его понимала. Не важно, как жил Макс раньше. Но теперь у него оставался только один родной человек — жена. И не было выбора.

— Но я, конечно, полностью не смирился, — как бы оправдываясь, продолжал Макс. — Сначала все пытался Артему подсказать, что все эти убийства связаны, как-то так, знаешь, навести его на размышления. Но не очень-то преуспел. Не активно я с ним говорил. Потом уже более плотно наседал на Андрея Сергеевича. Этот прекрасно понимал, что надо что-то делать. Мне же необходимо было его убедить, что дело необычное. А потом встретил тебя в городе…

Елена и тут прекрасно его поняла. Но вот никак не порадовалась. Выходит, Макс посоветовал Андрику выдернуть ее сюда. Нашел, понимаете ли, специалистку по отлову упырей! Проще говоря, Макс определил ей почетную обязанность убить его обупырившуюся дочурку. Если честно, иначе как подставой Елена такой поступок никак назвать не могла. Но конечно, все объяснимо. Все можно понять. Только кто сказал, что она готова это принять и простить?! Хотя сейчас с Максом говорить на эту тему бессмысленно. Лучше оставить скандал на потом.

Они посидели некоторое время молча, глядя в противоположные стороны. Макс знал, насколько сейчас она зла на него, но не чувствовал вины. Он не видел другого выхода, и если бы, как говорится, была возможность повторить все еще раз, он опять бы выбрал именно такой путь.

Елена очень хотела просто встать, собрать манатки, и рвануть отсюда в родной, любимый всею душою, город. И пусть они тут сами своих дочерей-упырей ловят. Даже готова им арбалет оставить. Но в маленьком деревянном домике в пяти шагах от нее лежало два трупа. Двое старых приятелей, к которым она в принципе не имела претензий до сегодняшнего дня. Да, по большому счету ни одного из них она лично не убила. Это сделал Макс. И в принципе он полностью рассчитался перед ней. Да и неизвестно, как дальше карта ляжет. Не будет же он стоять в сторонке и смотреть, как его дочурка вспарывает ей вены с намерением насытится. Или будет? Наверное, тут все зависит от слова его любимой супруги.

— Кстати, — решила поинтересоваться она уже совсем не дружелюбным тоном. — А Светлана в курсе? Про дочь?

— Похоже, да, — Макс досадливо поморщился. — Она так изменилась за это время. Была веселой, живой, теплой. А теперь… Бродит, как тень самой себя.

— Что? — Елена аж затаила дыхание.

— Все после той ночи и началось, — стал объяснять Макс. — Может, слышала она наш разговор, не знаю…

— Короче, что с ней? — нетерпеливо перебила Елена. — Апатия, бледность, раскоординация движений?

— Вроде того. — Макс выглядел сбитым с толку.

Елена выругалась, вскакивая на ноги.

— Быстро собирайся, — велела она. — Я за ключами от тачки.

Если верить Максовой дочурке, то она и сейчас прекрасно почувствовала, как они грохнули ее любовничков. И в данный момент эта фурия, скорее всего, разделывается со своей заложницей. А она, дура, здесь сидит!

Труп Петьки усох окончательно. Уже и не заметить ту царапину, что Елена оставила пулей на его плече. Одежда грудой лежала на полу. Елена принялась перетряхивать карманы. Ей на миг показалось смешным ее недавнее поведение. Она с такой брезгливостью думала о том, как снять с подушки чей-то волос, а сейчас спокойно обирает труп самого неприятного вида. Наконец, связка ключей звякнула о доски пола. Она подняла их и еще одну маленькую вещицу. Перочинный ножик с ярко-зеленой пластиковой рукояткой, треснувшей по всей длине. Елена вытащила лезвие. Оно было заточено с двух сторон. Эдакий маленький стилетик современности. У основания лезвие выпачкано чем-то бурым. Засохшая кровь. Что ж, весьма ожидаемая находка. Упыри слишком похожи на людей. Возможно, даже брезгливы? Или все проще? Просто резаную ранку на шее жертвы могут принять за порез. Укус вызвал бы настоящий ажиотаж. А этим тварям явно не хотелось привлекать к себе внимания. Да и не заметила Елена у них огромных острых клыков, какими можно было бы оставлять красочные укусы.

Елена сложила ножичек, сунула в карман и побежала к выходу.

— Лучше бы нам успеть, — сообщила она Максу на ходу. — Как я сразу не сообразила…

— Объясни, — потребовал он, широко шагая рядом с ней.

— Вика сделала ее заложницей. Она постоянно пьет у твоей жены кровь. Малыми дозами. Мать ближе всех.

— И мать промолчит, — глухо прокомментировал он.

Они перешли на бег. До машины, потом на всех порах в деревню. На дороге безумно трясло. Но Елена даже не думала жаловаться. Главное, быстрее. Еще быстрее. Только бы успеть…

* * *

Вечерело. Незаметно, но ощутимо. Солнце светило уже иначе, лучи под другим углом падали на землю. Поднялся легкий ветерок. В деревне было немноголюдно. Никто не кидался им под колеса, когда они мчались к дому Макса…

Елена уже знала — они опоздали. Казалось, в какой-то момент она уловила чужую смерть. То ли интуиция подсказала, то ли она была настолько настроена на эту незнакомую женщину, что смогла понять, когда та умерла.

Они притормозили у дома. На них напало какое-то оцепенение, заставившее застыть на своих местах, будто мешая выйти из машины, пройти в избу, взяться за ручку приоткрытой двери… Последняя деталь даже пугала, как подтверждение того, что Елена и так уж поняла. Они сидели и оба смотрели на эту дверь. Будто собираясь с силами…

Макс обернулся к ней, резко, даже со злостью. Елена подавила инстинктивное желание отшатнуться. Во-первых, он будто постарел за эти несколько мгновений. На лице появилось скорбное, усталое выражение, даже морщинки собрались вокруг глаз. Во-вторых, ее пугал его взгляд, прямой, настойчивый, расчетливый и холодный.

— Если уже поздно… — сказал Макс, прекрасно, видимо, понимая, что так оно и есть. — То… в общем, дальше я сам.

— Раньше надо было принимать судьбоносные решения, — грубо отозвалась Елена — Когда Серега и Петька еще были живы. В прямом смысле! Когда я еще даже не знала о существовании этого вашего проклятого кемпинга. Теперь поздно. Иди… Попрощайся…

На какой-то момент Елена была уверена, что он просто ее ударит. Потом взгляд Макса смягчился, нервозность прошла. Он весь сгорбился, сжался в ожидании этой последней встречи.

Елена сидела в машине одна, по-прежнему глядя на полуоткрытую дверь, за которой он скрылся. Конечно, не стоило сейчас оставлять Макса одного. Но Елена совсем не умела утешать людей. Да и кто умеет! Неужели есть такие люди, кто реально знает, как правильно подобрать слова утешения, искренние, а не пустой вздор? В существование таких личностей Елена не верила. Вообще она предпочитала утешать прикосновением. Войти, аккуратно приобнять или просто положить руку на плечо. Человек поймет, почувствует тепло, какую-то физическую поддержку. Но вот в этом случае как-то неправильно, наверное, было ей, женщине, утешать таким образом мужчину, потерявшего любимую. Вот Серега мог бы… Комок подкатил к горлу, появилось навязчивое желание разрыдаться. Он был ее приятелем! Забавным, милым, пусть чуть-чуть грубоватым, но прямым, честным и искренним. И он хотел ее убить. И он умер… Именно сейчас до нее дошел настоящий смысл всего, что произошло меньше часа назад.

Елена вышла из машины и направилась в дом. Ей самой нужен был утешитель. Или возможность соприкоснуться с чужим горем. Только бы не оставаться одной, наедине со своими мыслями.

Макс сидел на кухне, опираясь локтями на стол, подперев руками голову. Елена заглянула в комнаты. На кровати лежало тело, накрытое простыней. Она не стала подходить и смотреть на ту женщину, которая в свое время могла остановить весь поток смертей. Кто-то мудрый сказал, что все войны на земле происходят из-за женщин. Елена не хотела видеть ту, которая стала причиной ее войны.

— Она ушла, — вдруг глухо сказал Макс.

— Кто? — немного растерялась Елена.

— Вика…

Да, а вот об этой даме Елена даже как-то уже и забыла. А забывать не стоило. Где теперь эту тварь искать? Она почувствовала себя очень усталой. Недаром с утра Елена была убеждена, что сегодня вся эта история закончится. Она была внутренне к этому готова. Даже в принципе была готова к той бойне, что произошла в заброшенной деревне. Но она просчиталась. История все тянулась и тянулась, как этот бесконечный день. Ужасно. Ей хотелось спать, есть, курить, выпить. И все равно, в каком порядке совершать эти действия.

— Слышь, — обратилась она к Максу. — Выматывайся отсюда.

— Куда? — как-то рассеянно спросил он.

— Да куда хочешь, — пожала она плечами. — Давай, вали отсюда. Воздухом подыши. А я приберу тут, еду приготовлю, и так далее.

— Я ее заберу. — Он кивнул в сторону комнаты.

— Куда? — удивилась Елена.

— В машину, — Макс поднялся из-за стола. — Когда стемнеет, отвезу в заброшенную деревню.

— Зачем?

— Там всех и похороним.

Елена смотрела на него настороженно, было ощущение, что Макс слегка повредился в уме от горя.

— Я не уверена, что полиция будет от этого в восторге, — холодно отметила она.

— А мне плевать, — сердито отозвался Макс. — Я не хочу оставлять ее здесь.

Елена чего-то не понимала. И ее это тревожило. Но допытываться не имело смысла. Да, если честно, она и не очень-то знала, о чем допытываться.

— Ладно, — помолчав, пожала она плечами. — Надеюсь, ты не против, если я все же завешу зеркала и вымою пол?

— Делай, что считаешь нужным, — казалось, Макс разговаривает с малознакомой женщиной. — Я пойду.

— Давай хоть двери тебе придержу да посмотрю, чтоб лишних любопытных не было. — Елена боялась оставлять его одного.

Макс кивнул и шагнул в комнату.

Это был самый странный ужин в ее жизни. Изба, деревянный стол, свет тусклой лампочки под потолком. Ели в тишине, как-то напряженно. Рядом с ее тарелкой покоился арбалет, рядом с Максом — топор. Что-то во всем этом было нереальное. Будто опять же не двадцать первый век на дворе, а, если не Средневековье, то что-то очень к этому близкое. Как любила выражаться Елена — нечто фэнтезийное.

Она нервничала. Из-за этой нездоровой атмосферы, от постоянного чувства ожидания, просто от усталости. А еще от такого странного ощущения, что сидит за столом с отчаявшимся убийцей, да и сама от него недалека. Как это неприятно осознавать, но она уже переступила тот порог, когда боишься убить человека. Теперь — это лишь следующий этап. Нет чувства страха перед правосудием, нет чувства страха перед содеянным, нет и чувства вины. Ей было противно от самой себя. Но…

Возможно, все это придет потом. Позже станет противно, больно, страшно, вернется и чувство вины. Сейчас было все равно. Елену больше заботили некоторые совсем другие детали. А правда ли, что упыри становятся сильнее? После … смерти? Вика все-таки мастер… Хотя, с другой стороны, ее успокаивал тот факт, что Макс смог убить Олега. И вот еще одна немаловажная деталь — против Макса упырь не использовал Зова. Как, скорее всего, не станет против нее использовать Зов и Вика. Или использует? Вот от этой мысли Елене становилось противно. Ориентация у нее была правильная. И мысль, что хоть на какой-то момент ей захочется… Ее ощутимо передернуло.

Ужинали они, конечно, без удовольствия. Скорее убедив себя, что это необходимо. Или для того, чтобы хоть чем-то заняться. Говорят, звери не имеют ощущения насыщения. Они едят и едят. Голод — то, что ими движет. Нет, хоть в чем-то они с Максом остались людьми. Они еще не перешли последнюю грань. Еда, по мнению Елены, вовсе не имела вкуса. При ее интеллектуальном и некотором эстетическом снобизме есть нечто безвкусное было невозможно. Ей необходимо большее. Горячее, насыщенное, терпкое, как волшебный эликсир, дающий бессмертие. Как… Как кровь. Живая человеческая кровь. Текущая по венам. Пульсирующая, зовущая…

Елена резко вскочила, уронив табуретку. Подхватила арбалет, прыгнула к стене, инстинктивно защищая спину, прицелилась. В нос ей ударил уже ставший неприятно знакомым насыщенный сладковатый до одури запах смерти.

Вика вплыла в комнату. Длинные светлые волосы, явно крашеные, разметались по голым загорелым плечам, короткий топ не прикрывал живот. Короткая джинсовая юбка. Ее окружал будто бы шлейф сексуальной притягательности. Некая невидимая, но четко ощущаемая аура. И этой ауре соответствовала ее плавная походка, ленивые медленные движения. Вика была мастером. Она была первой и лучшей ученицей. Она начала Зов, даже не видя еще своей жертвы. И Зов был огромной силы, даже Елена на миг ощутила на себе ее власть.

Макса будто пригвоздили к месту. Он смотрел на дочь во все глаза совершенно не отеческим взглядом. Боль и грусть отступали под давлением неимоверно сильного физического влечения. Он уже не помнил своих судьбоносных решений, он не осознавал даже, где он находится. Он сейчас плыл где-то в ином чудесном мире, где был только он и эта потрясающе прекрасная женщина.

Елена выстрелила ей в спину, плюнув на всю этику. Арбалетный болт вошел упырице в плечо, почти у основания шеи. Тут же появилось ощущение, что где-то рядом лопнул воздушный шарик, так что-то ухнуло в ушах. Вика резко оборвала Зов. Елена не стала дожидаться дальнейшего развития событий, отбросила арбалет, нагнулась к голенищу достать стилет. В следующее мгновение она получила весьма болезненный удар по щеке. Такой, что потемнело в глазах. Она не удержалась на ногах и грохнулась на пол, пребольно ударившись плечом и пятой точкой. Вика тут же пнула ее ногой, метя в живот. Елена инстинктивно сжалась, чтобы не дать ей достичь цели, и выкинула вперед руку с зажатым в ней ножом. Уже знакомое ощущение проникновения в чужое тело. Вика зашипела, как рассерженная кошка, отступила. Елена, не поднимаясь с пола, двинулась следом, нанесла еще один удар. Вика опять попыталась ее пнуть. Елена отодвинулась, но все же упырица успела ее задеть. По предплечью. Господи, на ней что, кованые сапоги? Или она настолько зла? Следующий удар Елена пропускать не собиралась. Она схватила Вику за ноги и повалила на пол. Та, естественно, грохнулась на нее. Елена не была специалистом по дракам. Во всей этой свалке она сильно приложилась головой об пол. Так, что, кажется, на миг потеряла сознание. Перед глазами все расплывалось, саднило все тело, но обращать внимание на свои болячки не было времени. Она очередной раз взмахнула стилетом. Опять злобное шипение, опять отдача в руке. На груди упырицы образовалась очень неприятная рана. Но Вика, естественно, даже не думала обращать на нее внимание. Она подтянула к себе валявшийся табурет. У Елены перехватило дыхание. Сейчас Вика просто обрушит табурет ей на голову и все! Макс ударом ноги выбил у дочери табурет и за волосы стал поднимать ее с пола. Елена, пользуясь случаем, полоснула противницу по животу. Жаль, что харакири смертельно лишь для самураев.

Макс поставил дочь на ноги, развернул к себе. Елена хотела ему сказать, что это ошибка. Она-то знает, но… Он бы не стал ее слушать. А Вика мгновенно возобновила Зов. И Макс мгновенно замер. Елена, недолго думая, полоснула по ее ногам, отвлекая внимание. Девка зло взвизгнула. Этого было достаточно. Макс влепил ей пощечину. От души. Со всей силы. А потом… Он просто сомкнул пальцы на горле дочери и стал сжимать. Макс был сильным мужиком. Очень сильным, но… Тут такие методы не работали. Хотя Вика извивалась, стараясь избавиться от хватки. Елена поднималась с пола. В руках Вики блеснуло нечто маленькое, но явно стальное. Такой же выкидной ножичек, что нашелся в куртке Петьки.

— В сторону! — заорала Елена.

Макс послушался. То ли сам почувствовал неладное, то ли крик у Елены получился слишком истеричным. Только он отнял руки, Елена стилетом проткнула Вике шею. Сбоку, надеясь пропороть насквозь. Конечно, это не удалось. Руки тряслись.

Но Вика резко начала оседать. Макс подхватил ее и потащил к столу, сбросил с грохотом на пол посуду, ничком толкнул вперед упырицу. Елена шатаясь, подала ему топор.

А вот смотреть у нее не хватило сил. Она зажмурилась. Но… Визг. Неприятный чмокающий звук, окончившийся легким стуком. Потом тело сползло на пол. Елена рухнула в обморок.

В себя она пришла от множественных болевых ощущений. Саднило плечо, болело пониже спины, горела щека. «Синяк будет», — зло подумала она. И тут же почувствовала как что-то холодное и мокрое касается ушибленного места. Кто-то явно пытался спасти ее личико. Елена открыла глаза. Макс прикладывал мокрую тряпку к ее щеке. Очень бережно, осторожно, даже нежно. И взгляд у него был ласковый, чуть лукавый. Как раньше, до всего этого. Тот самый взгляд, который ей так нравился. И который ей показался очень неуместным сейчас.

Надо было подняться, посмотреть на… А что стало с Викой? Тот неприятный звук. Топор… Елена решила хотя бы повернуть голову и посмотреть в сторону стола.

— Не дергайся, — тихо предупредил Макс.

— Она… — Елена сделала неопределенный жест рукой, тут же пожалев об этом. Махать ушибленной рукой было больно.

— Все закончилось, — так же мягко сказал Макс, будто успокаивал маленького ребенка, которому приснился кошмар.

Елену это испугало. Опять появилась неприятная мысль, что он все же повредился рассудком.

— Я хочу посмотреть, — немного напряженно сказала Елена.

— Давай помогу. — Макс заботливо подхватил ее под локоть.

Ей очень хотелось вырваться из его рук, шарахнуться в сторону. Очень уж навязчивой и неестественной выглядела его забота. Она встала на ноги, окинула взглядом комнату. Перевернутая табуретка все еще валялась недалеко от печки. Рядом — арбалет. Посуда и остатки ужина на полу. Под столом — нечто, прикрытое простыней.

Елена, шатаясь, подошла ближе, присела на корточки и отогнула край. И тут же на нее уставились широко открытые мертвые глаза Вики. Елена отшатнулась. К горлу подкатил горький ком, ее затошнило.

— Ну зачем тебе это? — Макс подтащил Елену к валявшейся табуретке, поднял ее и усадил подругу. — Дыши глубже.

— Я должна была удостовериться. — Это прозвучало жалко. Елена чувствовала себя последней дурой. На кой она поперлась к трупу? Да, она не совсем доверяла Максу, да еще в его странном настроении. Но и так очевидно, что все закончилось. Она же слышала тот ужасный звук. И она знала, что… Что он отрубил Вике голову.

Просто Елена не могла привыкнуть как раз к той мысли, что задание выполнено, что смертей больше не будет. Что ей самой больше не придется умирать. Все! Теперь остается только убедить в этом саму себя.

Макс протянул ей заботливо прикуренную сигарету. Елена затянулась и посмотрела на него. Нет, он явно был в здравом уме и светлой памяти. Просто… просто все закончилось. Он потерял жену, он потерял дочь. Давно. А теперь расплатился за все. За молчание, за трусость, за бездействие. Сам. Он сделал то, что Елена не смогла бы, попади она в такой же переплет. У нее не поднялась бы рука на собственного ребенка. В груди привычно заломило от вечных материнских страхов. Когда-то самым страшным для своей Иришки она считала наркоманию, тюрьму и всякие заболевания. Теперь… Теперь одним страхом станет больше. Привычно захотелось метнуться к дочери, покрепче обнять ее. Насладиться счастливой детской улыбкой. Привычно захотелось домой!

— Что будем делать? — спросила она Макса, указав сигаретой на покрытый простыней труп. — Надо бы полицию вызвать.

— Нет. — У него тут же сделался рассеянный чужой взгляд, как несколькими часами раньше, когда он говорил об умершей жене. — Я отнесу ее в машину.

— Макс, — не выдержала она. — Что за блажь! Куда тебя все тянет их нести или везти? На кой черт!

— Лена, — он посмотрел на нее ласково и немного виновато. — Это моя семья. Я имею право… Я знаю. Ты считаешь это глупостью. Думаешь, у меня крыша поехала. Лена, мне просто… Мне стыдно. Понимаешь? Я не хочу видеть их здесь. В доме. Где я родился, где вырос. Как я потом буду здесь жить?

В общем, своя логика в этом была. Каждый борется со своим горем по-своему. Каждый живет по своим правилам. И Макс прав.

— Я с тобой, — решила она и встала, потушив сапогом окурок.

— Нет, — мягко возразил он. — Лена, не надо, я хочу…

Он пожал плечами, не зная, как подобрать слова. Он хотел проститься, он сам хотел завершить это дело. Там, в глуши заброшенных деревень. На территории, больше всего похожей на одно большое кладбище.

Елена только пожала плечами. На нее навалилась усталость, апатия, желание лечь и уснуть. В тепле и уюте. Слушать джаз, пить хорошее легкое вино и ни о чем не думать!

Она печально улыбнулась Максу, осторожно чмокнула его в щеку и долго смотрела, как машина скрывается в темноте — в сторону заброшенных деревень…

Андрик чувствовал себя очень усталым и раздраженным. Он вошел в свой номер в основном здании базы «Глубинка», включил свет и музыкальный центр, сорвал с шеи галстук, и развалился на диване. Можно было бы выпить. Чего-нибудь крепкого. Но к желанию это сделать примешивалось отвращение ко всякого рода спиртному. Так часто бывает, когда сильно устал, а в жизни все складывается совсем не так, как хотелось бы.

Андрик закурил и закрыл глаза, пытаясь заставить себя слушать джаз. Вообще он не очень-то любил джаз. Он быстро уставал от этой музыки эстетических снобов. Но в малых количествах она должна была успокаивать. Можно было бы. конечно, поставить шансон. Но сейчас блатная балладная чушь его просто раздражала. Был вариант тяжелого рока… Он досадливо поморщился. Да, под такой грохот думать не представляется возможным, что ему и необходимо сейчас, но от этой иностранной трескотни просто болят уши!

Он тяжело вздохнул. Заставил себя встать с дивана и отправился к бару. Андрик вообще был довольно решительным человеком. Он всегда знал, что ему надо, также он знал, что ничего не дается легко. Надо заставлять этот мир прогибаться под тебя, изменять неблагополучные обстоятельства. Заставлять других принимать твою точку зрения, заставлять себя хоть что-то делать. В том числе и отдыхать. Надо! Он некоторое время осматривал содержимое бара. Раздумывал. Принимать решения он тоже привык быстро. Иначе… Он прекрасно знал, что вообще-то все эти черты совсем не были заложены в его характере природой. Раньше он бы с удовольствием посидел и подождал, пока кто-нибудь все решит и сделает за него. Даст только необходимые распоряжения, над которыми и задумываться-то не надо. Но это в прошлом. Хотя в душе он часто давил в себе надежду, что это прошлое вернется. А потому и стремился действовать быстро, думать скоро и не давать себе времени для отступления. Андрик взял бутылку «Кинзмараули». И тут же поморщился. Точно такую же он отправил Елене. Вот в этом всем и заключалась его нынешняя проблема, от которой он так устал и которая так раздражала. Суть была не в том, что он не доверял приятельнице. И не в том, что дело несколько затягивалось. Просто он боялся. За своих сотрудников, за гостей. Он был хорошим начальником, как ему говорили. Он был хорошим хозяином. А тут…

К тому же очередная смерть могла ему слишком дорого обойтись. Репутация «Глубинки» испортилась бы окончательно. Но не это главное! И дело даже не в потерянных деньгах. А в том, что он сам был бессилен что-либо изменить. И перепоручил решение этой проблемы Елене. За Елену он, кстати, тоже боялся. У него не было этого дурацкого предубеждения, что женщины глупее мужчин, что они слабее и прочее-прочее. Просто он мужчина! Он сам должен решать свои проблемы! Без помощников, вне зависимости от их пола! А это не получалось. Он должен был хотя бы находиться рядом с ней сейчас. Но постоянно что-то мешало. Какие-то мелкие идиотские проблемы, из-за которых он вынужден постоянно уезжать. Надо было отправить жену и сына к родным под Питер, надо было решить проблемы с реконструкцией базы на Озерах, которую он недавно приобрел. Пара неотложных встреч в городе, капризы клиентов… Можно перечислять бесконечно. Наконец, Андрик решил, что большую часть этих неприятностей он все же может перепоручить своим замам. Не зря же он их нанимал. В конце концов, та же Елена говорила ему, что главное — расставить правильно приоритеты. И вот он здесь.

Андрик опять тяжело вздохнул, закурил следующую сигарету, сделал глоток вина. Ну, здесь он и что? Он в принципе не понимал, что должен делать. Он почему-то четко верил в существование тех тварей, что Елена назвала мавками. Какая-то часть его собственной природы, типа генетической памяти или еще чего-то такого, называемого умным словом, принимала их существование. Но он ничего не знал о них! Конечно, можно замучить Елену вопросами и нарваться в результате на грубое посылательство. Но он должен был что-то сделать. Хотя бы просто таскаться за ней с надеждой, что в нужный момент та же память сама подскажет, что делать. Или подскажет Елена. Прикажет… Сейчас он готов был и на любой вариант, только бы решить проблему!

Он кисло улыбнулся. Андрик считал себя честным парнем. Хотя бы перед самим собой. А самым честным было бы признаться сейчас, что больше всего он боится не успеть. Что все уже решено без него. Что его Елена справилась с этой гадостной проблемой сама. И дело не в его ущемленном мужском самолюбии. А в том, что ему казалось, будто он ее подставляет. На кой надо было вешать на Елену все это дело, а самому мотаться с разными идиотскими мелочами? Как она ему тогда высказала? «Не барское это дело»? Ну да, типа того… Андрик залпом опрокинул в рот остатки вина. Как и ожидалось, от спиртного жизнь стала еще противнее.

Он отставил стакан и все же решил сменить музыку. Надо найти что-то такое мяукающее из восьмидесятых. К примеру, Уитни Хьюстон с песенкой из фильма. Он подошел к музыкальному центру и начал просматривать диски.

Зазвонил сотовый. Охрана базы… Андрик встревоженно нахмурился.

— Что? — Он терпеть не мог начинать разговоры с ритуального «алло».

— Андрей Сергеевич, — несколько растерянно сказал охранник. — Тут к вам женщина… Она это… поднимается.

Андрик отключил звонок и насмешливо улыбнулся. Он прекрасно понял, кого следует ждать в гости.

Елена ввалилась в номер. Хмуро глянула на него и бросила на пол куртку. Следом с глухим стуком упал арбалет.

— Ну, и дура же я, — поделилась она с явной самоиронией. — Протаскала с собой пистолет без толку. Так и не воспользовалась. Представляешь?

Он усмехнулся.

— Я это… — Она немного смутилась. — Ты разрешишь тут у тебя немного привести себя в порядок?

— Джакузи, бар и спальня в твоем распоряжении. — Он даже не стал многозначительно улыбаться. Настроения не было. Ни у нее, ни у него.

— Ты благодетель, — облегченно выдала она и отправилась в ванную.

— Там в шкафчике шампуни, гели, пена для ванной и соли, — вслед крикнул он.

— Только черта лысого не хватает, — прокомментировала Елена, возвращаясь. Села на диван, стала снимать сапоги.

Выглядела она устрашающе. Щека припухла и покраснела нездоровым румянцем, скула была содрана и наверняка саднила. Руки покрывали синяки. Одежда неимоверно грязная, как будто Елену валяли по полу. Волосы всклокочены.

— Сними все, — велел Андрик. — Сейчас вызову кого-нибудь. Отстирают за ночь. Халат в шкафу. Есть или пить хочешь?

— Не знаю, — подумав, решила она. — Но, спасибо, добрый фей.

Она опять удалилась в ванную. Тихо закрылась защелка. Андрик прислушивался к плеску воды. Он был несколько растерян. Все происходило так естественно при полной своей необычности, что он даже забыл спросить, чем обязан ее визиту.

— Эй! — громко крикнула Елена из ванной. — Андрик? Я забыла сказать. Все закончилось!

Он нерадостно усмехнулся.

— Спасибо, что вспомнила, — прокричал в ответ. — Так ты решила? Есть, пить будешь?

— У тебя пиво есть? — голос Елены звучал как-то по-детски радостно.

— Светлое? — как ни странно, эта перекличка через дверь его тоже развлекала.

— Ага!

— Паулайнер.

— Еще бы какой-нибудь салатик легкий и острый и сыра, — перечислила она.

Андрик опять усмехнулся. Елена не менялась ни при каких обстоятельствах. Начала скромно, а потом, как всегда, да еще и с детской шкодливой непосредственностью. Известный сценарий: дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Самое забавное заключалось в том, что он всегда готов соглашаться. Особенно сегодня.

Все закончилось. Как всегда, именно то, чего боялся больше всего, и сбывается. Итак, обошлись без него. Андрик досадливо поморщился. Можно было бы долго копаться в себе, смаковать чувство вины и неудовлетворенности самим собой. Но… В ванной плескалась Елена — ходячая энциклопедия прописных истин. Андрик тут же представил, как она отозвалась бы о его нынешнем психологическом состоянии. Приятельница насмешливо прочитала бы ему лекцию о том, как жалко и глупо быть в наши дни Последним героем, что такому классному крутому парню, как он, в принципе нехорошо жалеть себя и заморачиваться, особенно после того, как сам насовершал ошибки. Она долго смаковала бы идею печали от несостоявшихся битв, постебалась бы по поводу старых вояк, плачущих от мысли умереть в своей постели, а не с мечом в руках. И все это она выдавала бы с таким снисхождением, как поучают маленьких детей. Проходили — знаем. К счастью, такие Еленины лекции обычно предназначались не ему, но Андрику приходилось присутствовать на подобных уроках. Ее собеседники после беседы обычно выглядели жалко. Такой расклад ему совсем не нравился. Ладно, не барское это дело…

Андрик позвонил на кухню, сделал заказ, вызвал коридорного забрать Еленины вещи, дал все необходимые указания. Потом убрал в угол ее снаряжение и достал пиво из холодильника.

Елена вышла из ванной. Халат был ей велик, и она практически замоталась в него, длинные полы доходили до пола. На голове красовался тюрбан, свернутый из полотенца.

— Спасибо, друг, — торжественно произнесла она и счастливо улыбнулась. — Как это классно: чувствовать себя человеком!

— Интересно, а кем же ты чувствовала себя до этого? — насмешливо переспросил Андрик, подавая ей пиво.

Она пожала плечами, ее улыбка растаяла. Елена устроилась на диване, готовясь заедать салатом и сыром пиво, и посмотрела очень и очень серьезно.

— Тебе приходилось убивать людей?

Андрик поморщился.

— Ну да…

— И как ты себя после этого чувствовал?

Он опять поморщился и, подумав, сообщил:

— Никак.

— И никем, — поддержала она. — Чем-то средним между человеком и зверем. Ближе ко второму. А позже?.. Ну, чувство вины? Испуг от содеянного?

— Когда как, — опять честно признался он.

— Да? — Елена немного помолчала, глотая пиво. — У меня, видимо, заторможенные реакции. Пока я даже настоящего облегчения, что все закончилось, не ощущаю, наверное, не осознала полностью.

— Что там? — решил сменить тему Андрик.

— Куча трупов, — нехотя ответила она.

— И сколько из них на твоей совести?

— Если объективно судить, то ни одного. — Она опять пожала плечами. — Но как соучастница могла бы пройти по трем эпизодам.

— Значит, ты выловила всех троих, — сообразил он.

— Да. Сама того не желая, — призналась Елена и опять отвлеклась на пиво. — Все оказалось просто. Будь у тебя меньше забот, ты сам бы их вычислил.

Все это она выдала на полном серьезе. Андрик часто слышал от Елены такие вещи. Из уст любой другой женщины они звучали бы как упрек или жалоба, она же воспринимала его образ жизни как нечто неизменное и просто констатировала факты.

— Кто тебе посоветовал меня пригласить сюда? — спросила она.

— Один из моих проводников, он местный, — начал объяснять Андрик. — Откуда-то тебя знает. Или слышал…

— Короче, это Макс тебе подсказал.

— Да, — согласился Андрик. — Я сам подзабыл о твоих способностях. А где-то с неделю назад он подошел и… Так это он? У него что, подспудная тяга к самоубийству?

— Нет. — Елена слабо улыбнулась. — Ему, если честно, полагается большая часть моего гонорара. Но на самом деле вся история вокруг него и крутилась. Ты слышал о некоем колдуне из заброшенных деревень?

— Да вроде… — Андрик поморщился. — Местный фольклор.

— Не совсем, — возразила она, наблюдая, как он достает еще пива. — Колдун существовал очень даже реально. Несколько лет назад стал упырем. Потом нашел себе девушку. В помощь, так сказать. Дамочка эта оказалась дочерью Макса.

— Вот оно как…

— Угу. — Елена опять потянулась к бутылке. — Ох, напьюсь я сегодня. Так вот. Макс их застал за процессом питания. На дочурку рука не поднялась, а того колдунца он порешил. Вика, не будь дурой, быстро придумала, как обеспечить собственную безопасность. Чем связала Максу руки и…

— Развязала себе, — подсказал Андрик.

— Вот-вот. Инициировала себе полюбовничка. Такого милого и душевного тихоню. Водилу с базы. Петьку. Они мирно промышляли в твоих угодьях. А тут Макс тебе напомнил о моей скромной персоне. Петька, между прочим, тоже был в курсе моей… халтуры.

— И что?

— Да ничего. Он, судя по всему, решил мною пообедать, а Вика в панике инициировала лучшего Максового друга, Серегу. Результат сего священнодействия ты недавно наблюдал.

— Очень мило, — Андрик опять поморщился. — Видимо, идея нанимать наших общих знакомых имеет свои минусы.

— Я тебе говорила, — напомнила Елена. — Дурацкая это идея. В общем, сегодня утром, вернее, ближе к обеду, я собрала Макса, Серегу и Петьку в заброшенных деревнях. Пыталась выжать из Петьки с помощью серебра имя его дамы сердца. Он не проговорился. Не успел. Серега зарядил в него из пистолета. Моего же, кстати, и пытался вторым заходом уложить меня. Но тут добрый Макс пальнул в него из арбалета…

— Весело у вас там было, — прокомментировал Андрик. — Но в результате оба мертвы. А дама в неизвестности?

— А Макс на что? — Елена решила доесть забытый салат.

— Он ее и сдал? — Андрик опять нахмурился. — Просто круто! Он помог тебе приехать сюда. Помог мне организовать твой досуг, а сам все это время…

— Да, — согласилась она. — Я тоже называю это подставой. Но, в общем. После того, как Макс мне исповедался, мы рванули к нему домой, где обнаружили труп его жены. Потом дождались Вику и… В общем, Макс все искупил.

— А тебя просто по полу поваляли? — Андрик вспомнил, как устрашающе выглядела его приятельница, ввалившись в номер.

— Слегка. — Елена улыбнулась. — Она использовала Зов на Макса. Надо же было ее отвлечь.

— Ясно. — Андрик вновь отправился к холодильнику. — Еще пива?

— Нет! — Елена чувствовала приятную расслабленность. — Мне бы кофеечку и баиньки. Притомилась я сегодня. Главное, тебе все выложила. Теперь, так сказать, свободна.

— Я тоже, так что с удовольствием составлю тебе компанию… поспать, — многозначительно улыбаясь, предложил Андрик.

— Давай. — Елена, в ожидании заказанного напитка, свернулась клубочком на диване и прикрыла глаза.

Андрик решил не звонить, а самому дойти до кофеварки в холле.

Когда он вернулся, она крепко спала, зажав в руке выключенный сотовый.

Назад: Глава 4 Много крови, много песен, ты же та, что всех прелестней

Дальше: Глава 6 У каждого своя загадка, уводящая во тьму…

Глава 5 Кто ты, что посягнул на этот час…

* * *

* * *

Глава 5
Кто ты, что посягнул на этот час…