Глава 14. Околдую
После нападения на нас и на юного творца Лемнискату больше не была готова занимать пассивную позицию, не готова была жертвовать своими людьми и будущим. Теперь из защиты мы перешли в наступление.
В этот раз мы отправились в прошлое, а точнее в двадцать первое декабря две тысячи пятнадцатого года. Предрождественская пора наполнила город сказочным сиянием гирлянд и ощущением праздника. Всех лихорадило из-за подготовки к праздникам.
Нас же с Калебом занимали другие мысли, мы прибыли сюда, чтобы убить одного из творцов. Особенно остро этот вопрос стоял для меня. Шанс отомстить Ашеру за смерть подруги упустить было нельзя.
Мы знали, где он будет, и теперь стояли, рассматривая знаменитую статую Свободы, созданную как символ свободы и демократии, как символ США, подарок французов к столетию американской революции.
Сейчас статуя, слегка присыпанная снегом, выглядела очень величественно и неприступно.
— Ты уверен, что он будет там? — спросила я у Родригеса.
— Нет. Уверены наши аналитики, а они понимают в этом куда больше нас.
— Что ж, тогда пошли. Времени у нас с запасом, так что побудем туристами.
До нужного места мы добрались на пароме и, проскользнув мимо охраны, направились внутрь. Я впервые здесь находилась, и тем интереснее было посмотреть на все изнутри.
Помещения внутри статуи Свободы были устроены функционально и практично и отделаны в классическом стиле. Здесь не было лепнины или картин, но все равно само это место имело свою неповторимую атмосферу.
Подниматься на нужный нам этаж пришлось по ступенькам, ехать в тесном пространстве лифта двум невидимкам неудобно: люди потом болтают про сверхъестественное.
Первые тридцать ступенек мы одолели легко, первые триста уже тяжелее, а вот оставшиеся до короны еле-еле.
— Что за изверг построил ее такой высокой?
— Один талантливый французский скульптор. Говорил тебе, нужно было ехать на лифте. Какая разница, обнаружили бы нас или нет? Мифов в разное время ходило предостаточно.
Ох!
Оказавшись на верхнем этаже, мы окинули взглядами впечатляющий вид, открывающийся отсюда.
— Как скоро он появится?
Морские волны омывали берега острова, в пену разбиваясь о пирс.
— Должен быть здесь в ближайшие пять минут. Он придет вон за тем парнишкой в рваных джинсах и синей рубашке. Уилл Смит — будущий ученый и известный изобретатель, гений. Хотя по виду и не скажешь.
— Калеб, в этом времени мода такая!
— Очень удобно. Жаль, я родился позже. Тогда бы я в детдоме был бы самым модным.
Я на эти слова лишь покачала головой.
Ашер — очень пунктуальный мужчина. Темноволосый, худощавый, с орлиным носом и глубоко посаженными карими глазами. Когда Калеб загородил ему выход, он все понял.
— Ну что, поймали меня?
Когда его голос прозвучал на этаже, пятеро людей обернулись и зашушукались. Еще бы! Им надо было найти того, кто говорит. А вот Уилл прекрасно видел нас, видел и как Ашер завис в воздухе.
— Боишься? — хрипло спросил Калеб.
— Тебя? Размечтался! А вот ее стоит опасаться, — кивок в мою сторону. — Яр рассказал, на что она способна. Вам придется потрудиться, прежде чем получите меня.
— Вот и приступим! — усмехнулась я.
— Бежим! — завопил Смит и ринулся прочь вместе с остальными несколькими посетителями, все они с криками понеслись вниз.
Вот и делай после этого добрые дела!
Ашер воспользовался случаем и, выбив решетку, выбрался наружу прямо через окно, но дальше двинуться не смог. Сила Калеба держала его крепко, а моя пробиралась внутрь, к его жизненно важным органам.
Противник почувствовал изменения в своем сердечном ритме.
— За Лилию! Я терпеливо ждала.
— Не в этот раз, малышка, — прохрипел творец и, изловчившись, бросил в Калеба нож.
Тот вошел точно в сердце и Родригес повалился на пол. А передо мной встал выбор. И он был очень простой. Спустя пару секунд я отпустила Ашера и кинулась к Калебу, а предатель, воспользовавшись своим даром, спикировал вниз.
Мы еще свидимся с ним. Земля круглая, а время бесконечное.
Применяя дар, я исцеляла своего творца, отдавая все, что можно, лишь бы успеть, лишь бы он жил.
Через несколько минут Калеб приподнялся и грустно мне улыбнулся.
— Я ценю, что ты для меня сейчас сделала.
На что я по-дурацки улыбнулась в ответ и сказала:
— Всегда.
И рухнула в забытье.
* * *
Я старалась привыкнуть к переменам в отношениях с Калебом, мы действовали согласно нашему плану, хотя это было и непросто. Больше прикосновений, больше тактильных ощущений, больше времени вместе.
Теперь мы расставались только чтобы поспать и помыться. Часто, развалившись на диване в моей или в его комнате, смотрели нео-пространственные фильмы или просто болтали, общались с другими творцами и хорошими знакомыми Калеба.
С каждой минутой я все больше погружалась в его мир, загоняла, сама не замечая того, себя в ловушку, затягивала на шее петлю. Хотя мы пока не заходили дальше объятий и не позволяли себе никаких откровенных прикосновений.
* * *
Утром я заспала, и ближе к полудню меня вытащил из постели Калеб, который на все попытки завернуться в одеяло и доспать отреагировал тем, что неумолимо поднял мое тельце и понес в ванную. Там, прямо в одеяле, усадил на край и заявил:
— Сегодня очередной день, когда мы подрабатываем приманками.
— Что, снова экстрим? — простонала я, еще не проснувшись как следует.
— Тебе понравится, — подмигнул Калеб.
Каждый раз слышу от него нечто похожее и каждый раз он норовит бросить меня под танк.
Но на этот раз мы не отправились в великие джунгли или на охоту, мы полетели развлекаться. А точнее, заниматься аэросерфингом в большом каньоне. Он был одним из тех немногих мест, что предоставляли возможность разогнаться с большой высоты и выполнять различные трюки.
Поняв, куда мы прилетели, я попросту отказалась вылезать из машины. Калеб спрыгнул с подножки и, посмотрев на меня, вздохнул.
— Вера, ну чего ты?
— Ты ведь знаешь, что я не умею кататься на аэродоске. И учиться не буду! — безапелляционно заявила я.
Творец, проигнорировав мои слова, вытащил меня из кабины.
— А если учить буду я?
Вися в его объятиях, чувствовала, как улыбка расползается по лицу.
— Все равно что-то не хочется.
— Это еще один шанс показать близость наших отношений. Мне кажется, Алонсо еще не до конца уверен.
Я подозревала, что Калеб просто хочет приобщить меня к этому опасному виду спорта и хитрый взгляд творца только подтверждал мои догадки. Но пристальный взгляд Каталины, который я перехватила поверх плеча Родригеса, решил дело.
— Только если ты все время будешь кататься со мной.
— Даю слово. Я все равно не участвую в соревнованиях ребят, слишком неповоротливый.
— Это еще одно из твоих достоинств.
— Еще одно? А какие остальные?
Заставив его поставить меня на землю, я, посмеиваясь, направилась к уже готовящейся группе.
— Вера!
— Я пошутила!
— Ну, Вера!
Команда, с которой мы были в джунглях, была закреплена в качестве сопровождения за мной и Калебом, и сейчас они насмешливо поглядывали на нас. А я удивлялась, как легко все поверили, что между мной и Родригесом любовь. Неужели только я вижу, как он периодически пристально поглядывает на Каталину, какой огонь вспыхивает в его глазах?
В последнее время я плохо чувствовала Калеба, творец словно блокировал себя, не позволяя считывать, но желание, что он испытывал, играя со мной в пару, даже его блок был не в состоянии заглушить. А рядом всегда крутилась она.
Ощущая сумасшедшую силу эмоций и желания, что испытывал Калеб, я сгорала изнутри от зависти и ревности. Плохие чувства, они меняли меня, делая более жестокой, не говоря уже о мыслях, которые мелькали в голове: например, сто один способ убить соперницу.
— Чего загрустила? Вон твой визави уже настороженно поглядывает на тебя.
Я посмотрела на незаметно подошедшую Еву.
— Почему ты решила, что это из-за меня? — проигнорировала я ее вопрос.
— Ты не видишь, как вы двое выглядите со стороны. Вы словно единое целое, чутко ощущаете друг друга, одинаково двигаетесь, чувствуете, реагируете. И разговариваете на только вам двоим известном языке.
Я испуганно посмотрела на Еву. Как она узнала?
— Это видно. Когда вы рядом друг с другом, то остальные для вас не существуют. Такие сильные чувства… Я даже завидую тебе.
— Не надо, — вырвалось у меня.
— Почему?
Я решила ответить полуправду.
— Все сложнее, чем кажется. Может, на самом деле все совсем не так.
— Почему ты сомневаешься? Ясно же, что вы влюблены друг в друга.
— Потому что боюсь. Если я вдруг позволю себе во что-то поверить, позволю этому проникнуть в сердце, то, когда отношения закончатся, я этого не переживу. Просто не смогу.
— А может, уже проникло?
Я скривилась.
— Надеюсь, что нет. Влюбленные люди мало думают головой, больше сердцем. А мое сердце полно страха. Ты же понимаешь, что мы рано или поздно уедем, и эта мысль просто парализует меня.
Положив руку мне на плечо, Ева легонько его сжала.
— А я верю, что все у вас сложится. Такая любовь должна жить.
Наблюдая, как уходит подруга, я грустно усмехнулась. Меня как раз и тревожило, что она будет жить до конца дней моих, и будет жить только во мне.
— Все в порядке?
Подняв взгляд, увидела встревоженного Калеба.
— Конечно, все отлично.
— Тогда пошли, у нас первый урок, — и мне протянули руку.
— Что ж, и правда пора начинать учиться.
Ухватившись за протянутую ладонь, я направилась вместе с Родригесом к доске. Многие уже катались. Исключение составляли Ева с Марио и Каталина. Роберто зачитывал инструкции по технике безопасности.
Замечательное время для обучения.
— Смотри, твоя задача — закрепить ноги на доске и держать равновесие. Это самое главное.
Вместо ответа я притянула Калеба поближе и обвила его шею руками.
— Значит, слушай. Каждой девушке нравится, когда ее обнимают…
Руки Калеба тут же сомкнулись вокруг моей талии, притиснув к твёрдой, словно камень, груди. Его глаза встретились с моими, а руки следовали моим указаниям.
— Когда ладони двигаются по телу, поглаживая и лаская…
Щеки мои вспыхнули, я не узнавала себя.
— Когда руки спускаются чуть пониже талии…
Мои ягодицы слегка сжали, еще сильнее притискивая меня к мужскому телу, и я ощутила желание Калеба. Его глаза вспыхнули, творец смутился и слегка отдалился, но я своих рук не расцепила.
— Не забывай прижимать девушку к себе и рассказывай что-то ей на ушко.
— Квантовую физику? — прохрипел Калеб, склонившись и практически касаясь губами моей мочки.
— Подойдет, — пробормотала я, теряя нить разговора, так как руки Родригеса четко выполняли мои указания.
— Подойдет, — эхом сдавленно повторил Калеб. — Но если я буду рассказывать, как пойму, все ли делаю правильно?
— Также положено смотреть на прелести девушки, если таковые имеются.
Взгляд творца молниеносно метнулся на мою грудь.
— Имеются, — пробормотал он.
В следующую секунду, громко сглотнув, Родригес крутанул меня вокруг оси и, опустившись на корточки, стал пристегивать мои ноги к доске.
— Наконец-то намиловались, — раздался рядом голос Роберто. — А то вы еще ни разу не поцеловались, а мне хочется покурить, как после хорошего секса.
Мой взгляд непроизвольно упал на выпуклость на брюках Калеба и Родригес, заметив это, стушевался. Быстро пристегнув себя, он выпрямился и послал доску вперед, начиная наш урок.
Скольжение по поверхности, а потом падение вниз с обрыва и парение в воздухе. От чувства полета захватывает дух, ветер овевает лицо. Подставив его под ласковый поток, я рассмеялась.
— Ну как, нравится? — прозвучал над ухом вопрос Калеба.
— Очень! Но летать без тебя побоюсь.
Кататься вместе на доске и не находиться в тесном контакте совершенно невозможно. Поэтому я была прижата к груди Родригеса, его руки крепко обхватывали мою талию, а на волосах я ощущала его горячее дыхание.
— Что ж, раз согласна только со мной, тогда держись!
— Что?!..
Калеб резко наклонил доску, и вот, не успела я испугаться, как мы уже летим вниз головой.
— А-а-а-а!
Не помню, какие слова я говорила Родригесу, пока он выписывал на доске пируэты, закручивая нас то в петли, то в узел, но когда она наконец коснулась земли, мои руки держали Калеба мертвой хваткой.
— Вера, мы уже сели.
— Ум…
Вот и вся моя реакция.
— Вера? Вера!
— Ум-м…
— Ладно.
Попросив помочь Роберто, который пялился на нас, уже даже не пытаясь сдержать смех, Калеб поднял меня и на руках, даже не пытаясь отцепить, понес к машине. Что-то мне подсказывало, что после сегодняшнего у всех исчезнут последние сомнения начет того, что мы вместе.
* * *
Калеб Родригес
Как всегда Роберто старался подкрасться неслышно, пользуясь тем, что я тренируюсь, и как всегда у него не получилось меня обмануть. Его нападение, я уворачиваюсь и вот он летит на мат.
— Я рассчитывал, что влюбленность сделает тебя невнимательным, но ты все так же безупречен. Надо в следующий раз попробовать в присутствии Веры, когда ты слеп и глух.
Бросив на шутника острый взгляд, я опустился на мат и положил руки на колени.
— Не смешно.
— А кто смеется? Вы себя со стороны-то видите?
— Если бы ты не был моим другом, я бы подумал, что тебя подослал шпионить Алонсо, — хмыкнул я.
— Если бы я не знал, что ты говоришь не всерьез, получил бы в глаз за такое предположение.
— Что тебя заботит, что ты так за мной наблюдаешь? Мое отношение к Вере?
— Нет, — прямо ответил друг. — С вами и так все ясно. Меня волнует, что ты можешь уехать с ней, и Алонсо, кстати, тоже это волнует. Интриган испугался, что ситуация выйдет из-под контроля.
— И не зря. Я сделаю все, что захочет Вера.
Роберто в удивлении уставился на меня.
— И это я слышу от несгибаемого Калеба, которого было ничем и никем не пронять?
— Ты не понимаешь, — покачал я головой. — То, что я чувствую к ней, невозможно объяснить. Я сам не понимал, пока не почувствовал. Знаешь, за современные наркотики люди готовы отдать и продать все, сделать что угодно и пойти на самое невероятное и запретное. Так вот, она — мой наркотик. И я не преувеличиваю.
— Тогда мне жаль тебя.
— Если Вера не останется со мной, у тебя будет возможность меня пожалеть. А пока скажи мне, что тебя еще волнует?
— То, как ты смотришь на Каталину.
— Что? — удивился я.
— Ты на нее смотришь. Это заметили все и, уверен, твоя Вера в том числе.
— Плохо. Но я все равно от своих планов в отношении Разинской не отступлюсь. А за Каталиной я наблюдаю, потому что мне не нравится, как она смотрит на Веру. Взгляд у нее недобрый.
— Раньше, Калеб, я считал тебя неудачником в отношениях с женщинами.
— Знаешь, можешь не щадить меня, — сыронизировал я.
— Как твой друг, не буду. Но я изменил мнение. С удовольствием посмотрю на то, как две красавицы будут драться за тебя.
— Если Вера решит таким образом заявить на меня права, то тогда есть шанс, что она ко мне неравнодушна. И тут уж я ее не выпущу. Будет моя — и точка!
