11. Разрушители мифов
Лиза твердо решила для себя, что не уедет из Дербенда, пока не встретится с профессором Торием лично. В связи с этим она позвонила домой, и, немного поболтав и посмеявшись с мамой, попросила перевести немного денег на свой счет.
Снова наведавшись в Институт нового мира, Лиза сдружилась с Феликсом, лаборантом профессора Тория.
Молодой человек был чуть младше Лизы, и куда менее осведомлен о фауне северных земель, что приводило Лизу в изумление. Ей казалось, что, работая бок о бок со знаменитым профессором, она бы ловила каждое его слово и впитывала каждую мелочь, но Феликс только смеялся над ее пылкостью и порой поддразнивал, рассказывая нелепые небылицы о чудищах и затерянных племенах. Лиза сначала слушала с восхищением, потом понимала, что ей просто-напросто вешают на уши лапшу, и это вызывало в ней бурю негодования. Она сердилась и дулась, но в итоге сдавалась, ведь она была совсем не злой девушкой. Да и подтрунивания Феликса носили мирный характер.
Больше всего ее волновало возвращение профессора из экспедиции.
С какими артефактами он появится? С чем столкнется в радиоактивных северных лесах? Найдет ли ульи удивительных васпов или опровергнет их существование, навсегда занесет этот вид в раздел о вымышленных существах?
В Институте Нового мира она подолгу расхаживала по музею, рассматривая фотографии и карандашные эскизы, с особой придирчивостью изучала экспонат, который Феликс назвал жалом васпы.
– Знаешь, что, – однажды сказал он, когда Лиза в очередной раз стояла над стеклянным ящиком и задумчиво мяла нижнюю губу. – Ты бы не напрягалась сильно с этой штукой. Мне кажется, это подделка.
– Почему ты так считаешь? – с любопытством спросила Лиза.
– Мой прадед воевал в первую десятилетку после прихода Сумерек, – сказал Феликс. – После него остался целый склад – патроны, винтовки, даже деактивированные мины. Что-то мы сдали на металлолом, что-то в музеи. Кое-что обнаружили только спустя много лет.
– А какое отношение это имеет к васпам?
– Да, по сути, никакого, – пожал плечами Феликс. – Просто однажды мы нашли зарытый в земле штык. Он был совсем ржавый и изъеденный коррозией. Так вот, этот штык жутко смахивал на вот эту штуку. Видишь? Это не что-то биологическое и окаменелое. Это просто ржавый металл.
Первой же реакцией Лизы было возмутиться и начать доказывать, что это все-таки жало, но, оглядев экспонат еще раз, она вспомнила все, ранее виденное в музеях, и с неохотой признала, что Феликс прав.
– Действительно, похоже… А, знаешь, – решительно сказала она. – Я думаю, что это все же принадлежало васпам. Ты ведь помнишь, что говорят про них легенды? Будто это были секретные разработки военных и все такое. Может, действительно, это «жало» вовсе не часть биологического вида, а что-то, созданное руками человека?
– Почему же тогда в легендах говорится, что это гигантские летающие жуки с жалом и прочим? – скептически хмыкнул Феликс.
– Сам-то подумай, – снисходительно улыбнулась Лиза, которая уже была воодушевлена идеей и на волне вдохновения была готова развивать свои догадки дальше. – В легендах всегда все приукрашено. А что касается жала… Помнишь, как в учебниках истории нам рассказывали про завоевание индейцев испанскими конкистадорами?
Феликс не помнил, но на всякий случай согласно кивнул, и Лиза продолжила:
– Для индейцев самым страшным оказались не стреляющие огнем пушки, а всадники на лошадях. Индейцы думали, что всадник и лошадь – это одно целое, страшное многоногое и многоголовое божество. Почему бы тогда нашим предкам, увидевшим вдруг существо с диковинным оружием, на странном летательном аппарате, не могло показаться, что это единый живой организм? – с торжественными нотками в голосе завершила она.
– Прекрасно! – зааплодировал Феликс. – Мадемуазель Гутник только что совершила переворот в современной биологии! Она доказала, что ядовитые жуки на самом деле мутанты на летающих тарелочках! Ура профессорше Лизе!
– Дурак! – девушка ткнула Феликса в плечо и надулась.
Но на душе было почему-то радостно. Во-первых, «профессорша» для нее прозвучало комплиментом. А во-вторых, идея о происхождении васпов прочно засела у нее в голове. Лиза только удивлялась, почему никто не додумался до этого раньше? А, может, додумывались? Только им не дали рассказать об этом?
От всех этих волнующих мыслей ночью Лизе плохо спалось.
Наутро, разбитая и сердитая, она заварила зеленый чай и задумчиво развернула газету, которую администрация гостиницы любезно поставляла в номера постояльцев.
Новости спорта, политики и пересуды о жизни эстрадных артистов мало интересовали Лизу, но она все рано вяло пролистала страницы, пока взгляд не уперся в заголовок:
«Загадки северного леса».
И ниже шрифтом помельче шла не менее кричащая подводка:
«Вчера завершилась четвертая экспедиция в земли Дара. В результате катастрофы погибли почти все исследователи. Что послужило причиной их гибели, а также что скрывают непроходимые дарские леса? Об этом нашему корреспонденту рассказал единственный уцелевший член экспедиции, профессор кафедры биологии и антропологии Виктор Торий».
Лиза поперхнулась, едва не расплескав на колени горячий чай. Сон как рукой сняло. Вцепившись трясущимися руками в газету, она стала жадно читать.
«Ни для кого не секрет, – говорилось в публикации, – что север нашей страны является уникальным памятником Сумеречной эпохи. Эти малоизученные территории все еще достаточно опасны для человека. Немудрено, что север стал колыбелью всевозможных легенд и ареалом обитания многих вымышленных существ. Ведущий научный сотрудник Института Нового мира В. Торий, только вчера вернувшийся домой, любезно ответил на вопросы корреспондента.
Корр.: Добрый день, Виктор. Примите соболезнования от меня, сотрудников редакции и наших читателей. Мы знаем, что ваши товарищи погибли…
В. Т: Я бы не хотел касаться этой темы, потому что она очень болезненна для меня. Произошёл несчастный случай. Я искренне надеюсь, что тела моих коллег скоро доставят в Дербенд и придадут земле. Вместе с вами я глубоко соболезную родным и близким погибших…
Корр.: Не могли бы вы подробнее остановиться на цели данной экспедиции. Как нам известно, вы собирались исследовать неких северных монстров. Так кто же они?
В. Т: Эти чудища, (их также называют «васпы» или «северные осы»), являются персонажами многих народных сказаний. По преданию, это полулюди-полунасекомые, которые строят ульи в глубине леса. Некоторые северные народыс читают, что васпы утаскивают в свои гнезда человеческих детей для пропитания и выхаживания потомства. Согласно другому мнению, это особое военное подразделение, появившееся в результате эксперимента. Что-то вроде мутантов-суперсолдат, крайне агрессивных и отличающихся большой силой и выносливостью.
Корр.: Вы говорите «бытует мнение». То есть подтвердить это вы не можете?
В. Т.: Не могу. Напротив. Нами не были обнаружены никакие следы жизнедеятельности васпов.
Корр.: А как же мифический улей? Его вы нашли?
В. Т.: Да, это была цель нашей экспедиции. Но то, что было принято за улей, оказалось причудливым скальным образованием вследствие эрозии горных пород. Мы сделали несколько фотографий.
(на фото – обломок скалы, с определенного ракурса действительно отдаленно напоминающий осиное гнездо).
Корр.: Так вы утверждаете, что это природный объект?
В. Т.: Целиком и полностью. Более того. Именно это образование и послужило причиной гибели группы. В скале имелись ниши и туннели. В тот момент, когда мы исследовали их, произошел сход лавин. Снеговая плита полностью погребла нас под собой и разрушила скалу. Я долгое время находился без сознания и до сих пор считаю чудом, что мне удалось живым выбраться из завала. Остальным, увы, повезло меньше. Я смог вытащить на поверхность тело нашего врача, Мириам Адлер, но не знаю, что с ней произошло потом. В тех лесах водится много хищных животных.
Корр.: Животных или существ?
В. Т.: Именно животных. Волки, медведи, рыси. Никаких других существ, а тем более васпов, мы не видели.
Корр.: Вас забрали из одного из северных городков, Выгжела.
В. Т. Да, но, к сожалению, я плохо помню этот момент. Кажется, группа охотников, которые периодически выходят в тайгу на зимовье, нашли меня в бессознательном состоянии и привезли в город.
Корр.: Я слышал, что один из ваших чудесных спасителей прибыл с вами в Дербенд.
В. Т.: Да, это так. До этого он побывал в схватке один на один с диким зверем. Выгжел небольшой городок, и их медицина не так развита, как в столице. К тому же вы знаете, насколько губительна атмосфера Дара. Поэтому я предложил ему полететь со мной в Дербенд, где он сможет получить квалифицированную медицинскую помощь и ознакомиться с культурой Южноуделья.
Корр.: Ну что ж, надеюсь, гостю понравится в нашем гостеприимном городе. И подытоживая наш сегодняшний разговор, расскажите читателям, какие находки вы обнаружили еще?
В. Т.: К сожалению, мы не нашли ничего такого, что могло бы представлять интерес для науки: только остатки боевой техники, оружие, останки солдат времен первых войн… По понятным причинам, экспедиция не была доведена до конца. Но могу сказать достоверно, что еще не пришло время для исследования и тем более для массового заселения Дара. На сегодняшний момент это место сильно загрязнено радиоактивными элементами и проводить дальнейшую работу там не представляется возможным. После того, как тела погибших будут привезены в Дербенд, границы будут закрыты.
Корр.: В заключение беседы, что бы вы хотели пожелать нашим читателям?
В. Т.: Хочу пожелать всем хорошего настроения и продолжать верить в добрые сказки. Даже если большинство из них навсегда останутся таковыми».
Лиза аккуратно сложила газету, отодвинула на край стола, а затем застонала и опустила лицо в ладони.
Господи, ну и на что она только надеялась?
Размечталась, как дурочка. Навыдумывала себе удивительных чудовищ, нафантазировала признание в ученом мире. И что теперь ей остается? Ржавый штык, разрушенный обломок скалы и книга о вымышленных существах? А границы закроют, и теперь долгое, очень долгое время в Дарские земли никого не будут пускать. И никогда, никогда и никто не узнает, есть ли что-то дальше, на севере, или это просто несчастный случай не позволил Виктору Торию закончить свои исследования.
Но ведь что-то еще можно было сделать, чтоб спасти хотя бы свою репутацию?
Лиза вытерла нарождающиеся слезы.
– Так. Возьми себя в руки, – строго сказала она. – Ты ведь приехала сюда не за жалом васпы, верно? Приехала просто поговорить с профессором и получить от него рекомендации. Вот и делай, что задумала!
Она быстро допила уже остывший чай, умылась холодной водой. Это прибавило ей бодрости, и хорошее настроение вернулось снова.
Жизнь налаживалась, и большой удачей было ее знакомство с Феликсом. Не будь его – не было бы у Лизы пропуска на закрытые этажи Института. Теперь же она с полным правом могла подняться на кафедру биологии и попробовать добиться аудиенции у Тория.
В конце концов, даже если она придет без приглашения – ведь не спустит же с лестницы девушку этот интеллигентный и симпатичный ученый?
Черный лотос института встретил ее уже знакомым оживлением. Поздоровавшись с охранником, которого она уже знала по имени, и которому Феликс всегда бегал за сигаретами, Лиза прошла в секцию биологии и, радостно распахнув двери, перешагнула порог.
И сейчас же улыбка на ее лице сменилась выражением крайнего удивления: в помещении царил жуткий беспорядок.
Все фотографии и рисунки со стен были сняты. Что не могло быть снято – было оторвано и клочьями бумаги и пластика разлетелось по полу. Стенды с экспонатами были свалены в кучу в дальнем углу музея, не было ни звериных чучел, ни ящика с жалом-оружием васпы. Не было здесь и Феликса.
Вместо этого Лизе навстречу выбежал взлохмаченный и небритый мужчина в потертых джинсах и свитере с закатанными по локоть рукавами. Мужчина держал в руках груду скоросшивателей, поэтому не сразу обратил внимание на посетительницу. Но Лиза узнала его сразу – по фотографиям в газетах и книгах. Это был профессор Торий.
– Ээ… здравствуйте, профессор, – начала она.
Тот вздрогнул, чуть не выронив папки. Рассеянным взглядом пробежал по девушке.
– Вы кто? – быстро сказал он, даже не удосужившись ответить на приветствие.
– Меня зовут Лиза Гутник, я аспирантка, – затараторила девушка. – Не вашего института, я из Славена. Но приехала специально для того, чтобы увидеться с вами.
– Кто вас пропустил? – спросил Торий.
– То есть как? Касьян, конечно, – удивленно ответила она.
И прикусила язык. Кажется, профессор был не в восторге, как от подобного заявления, так и от самого охранника.
– То есть, простите, – она попыталась спасти положение, – просто мы с ним уже знакомы. Я уже приходила сюда несколько раз, когда познакомилась с Феликсом.. ой!
Глаза Лизы округлились. Она поняла, что снова сболтнула лишнее, и ее щеки зарумянились.
– Все понятно, – сухо сказал профессор Торий. – Я поговорю и с Касьяном, и с Феликсом. Ну, и с вами, раз уж вы пришли. Только поскорее: вы видите, я занят.
– Делаете перестановку? – поинтересовалась любознательная Лиза.
– Очищаю кабинет от хлама, – несколько резковато поправил ее Торий.
Лиза снова округлила глаза.
– От хлама? – воскликнула она. – Это же музейные экспонаты! А ертский червь? А жало васпы? Это тоже хлам?!
– И еще какой, – Торий подошел к сваленной куче и бросил сверху папки. – Вы по этому поводу хотели со мной поговорить?
– По этому! – Лиза была вне себя от возмущения. – Именно по этому поводу и хотела! Я сама изучаю криптозоологию, «Эволюция мифов» моя настольная книга! Я бы никогда не подумала, что вы…
– Девушка, – устало перебил ее профессор. – Я вам очень советую: выкиньте и вы свой хлам. И из ящиков, и из головы.
Лиза как стояла, так и замерла с приоткрытым ртом.
– Займитесь лучше стоящим делом, – продолжил Торий. – Я имею в виду, действительно стоящим. Ведь еще столько неизученного в отрасли антропологии, собственно биологии. Зачем вам эти нелепые сказки про никогда не существовавших чудовищ?
– Но ведь вы сами писали, – начала говорить Лиза, чувствуя, как комок подступает к ее горлу.
– И я дал опровержение, – перебил ее профессор. – Вы читали сегодняшнюю газету?
Девушка смогла только кивнуть головой. Торий мягко и грустно улыбнулся.
– Ну, вот видите. Никаких чудищ нет. И васпов нет тоже.
Лиза затрясла головой.
– Нет. Я не верю, – пробормотала она. – А, может…
В ее голосе снова появилась надежда.
– В газете писали про того охотника с севера, – вспомнила она. – Может, вы дадите мне его координаты? Может, он видел что-то…
– Боже милостивый, – профессор в раздражении воздел руки. – Этим борзописцам больше писать не о чем? И зачем они это включили в статью тоже? Послушайте, – он снова обратился к Лизе. – Никто никого не видел, это вам ясно? Езжайте-ка домой, милочка. И забросьте все бредни куда-нибудь подальше.
Лиза тряхнула головой.
– Нет! – сердито сказала она. – Я не могу поверить, что вы можете вот так взять и разом перечеркнуть все наработки своей жизни. Я видела «жало» васпы. Я читала про индейцев и конкистадоров…
– Девушка! – Торий повысил голос. – Какие индейцы? Какие конкистадоры? Какие васпы? Я говорю вам человеческим языком: если вам нравится копаться в пыльных и никому не нужных легендах – поступите лучше на фольклор. Возможно, там вы найдете свое призвание. А сейчас оставьте меня в покое! Идите домой! И лучше сами, пока я не позвал охрану.
Лиза круто повернулась.
Она забыла про существование лифта и бежала вниз по лестнице, будто душа рвалась наружу из тела. Слезы душили ее, но не находили выхода. Теперь все было кончено. Конец карьере. Конец надеждам. Сегодняшняя статья и разговор с профессором Торием разрушили не просто очередной миф. Они разрушили жизнь аспирантки Гутник.
