Глава 17
Индустриализация – путь к изобилию
Движок тарахтел ровно, без перебоев, и генератор уже сорок минут подряд выдавал полную нагрузку – питал обогреватель и пятисотваттный прожектор. Термопара, закрепленная на головке, показывала смешную температуру в девяносто два градуса, то есть до перегрева мотору было как мне до Запятой вплавь, причем по-собачьи. Правда, сейчас зима, но уже понятно, что и летом больше ста десяти градусов никак не наберется, а это тоже нормально.
– Кажись, получилось как в аптеке, – изрек Павел. – Наверное, выключаем, чего ему зря спирт жечь?
Я кивнул. Что ж, проблему топлива для генератора можно считать решенной, а в случае необходимости подобную операцию наверняка удастся проделать и над лодочными моторами. Потому как Паше наконец-то удалось получить спирт крепостью около девяносто четырех градусов, а мне – подобрать диаметр главного жиклера и нормально настроить карб. Теперь для перевода мотора с бензина на спирт и обратно достаточно будет просто заменить ему карбюратор.
Разумеется, у спиртового топлива есть свои недостатки – например, двигатель хуже заводится на морозе. Однако у меня он хоть и не с полтыка, но завелся при минус семи градусах. Кроме того, спирт гигроскопичен, поэтому его нельзя оставлять в баке после завершения работы – при такой влажности, как у нас, топливо за сутки-другие наберет столько воды из атмосферы, что его придется перегонять по новой. Это создает определенные трудности для использования спирта в автомобилях, но для нас подобное было некритично. Чай, не надорвусь всякий раз, как более или менее надолго заглушил движок, сливать остатки топлива из бака.
Я вымыл руки и отправился к себе, но по пути сделал небольшой крюк, чтобы посмотреть закат на море. Не оттого, что меня так уж интересовали красоты природы, а с целью попытаться спрогнозировать погоду на завтра. Сегодня ветер был существенно слабее, чем вчера, и на западе, откуда он дул, облаков на горизонте не просматривалось. Это давало надежду, что тенденция улучшения погоды сегодняшним днем не ограничится, и, значит, завтра можно будет попытаться вытащить из сарая «Барсука» и сплавать на Запятую.
У меня никак не проходила боязнь того, что Кате не хватит молока на двоих и наши дети начнут голодать, хотя пока никаких признаков такого не наблюдалось, а ведь малыши жили на белом свете довольно долго – уже целых шесть дней. И я соображал, стоит ли прямо сейчас ставить любимую в известность о своих планах или подождать до завтра, а то вдруг у нее от волнения что-нибудь пойдет не так. Подумав, я пришел к выводу, что Катя явно не из тех, кто может разволноваться зря, и решил обсудить завтрашний поход сразу, как приду домой, но моим планам не суждено было сбыться, ибо дома меня ждала удивительная картина.
В углу на корточках сидела неандерталка – та самая, что родила за три месяца до Кати. А ее дитя, от счастья зажмурив глазки, самозабвенно сосало Катину грудь. На мордочке неандерталенка застыло выражение неземного блаженства, и точно такое же имела физиономия его мамаши. Наши же дети спокойно дрыхли в кроватке и, судя по всему, совершенно не возмущались тем, что их кто-то объедает.
– У меня слишком много молока, – как-то вроде даже виновато сказала Катя. – Макс с Машей столько съесть не могут. Ну не тебя же им поить! Вот я и решила помочь соседям, а то им своего не хватало и паренек голодал.
Неандерталенок открыл глаза, а потом старательно ими захлопал. Мол – да, еще как голодал! Просто ужасно! Поэтому теперь меня можно покормить и из второй сиси.
Катя переложила малыша направо и внимательно посмотрела на меня.
– Милый, я ошибаюсь или ты действительно собрался куда-то плыть?
Я вздохнул – мои гениальные планы по добыче молочных смесей на глазах потеряли всякую актуальность.
– Да, собирался. Ты же знаешь, что я у тебя немножко тупой.
– Не сказала бы, потому что плыть действительно нужно. Может, и не прямо завтра, но до лета это откладывать точно не следует.
– Тебе там что-то потребовалось?
– Не только мне, всем нам. Скажи, с кем ты думаешь плыть как минимум до Крита, а вообще-то не помешало бы и до Сицилии? Пашу ведь на это дело привлекать нельзя, иначе некому будет возить охотников на тот берег и обратно. С Ксюхой мне тебя отпускать, честно говоря, не хочется. И даже не из-за ревности, хотя, подозреваю, что уж она-то наверняка даст для нее повод.
– Да зачем она мне в экспедиции сдалась? Даже плавать не умеет, не говоря уж о стрельбе. Неандертальцев, по-моему, и то проще будет научить.
– Ну вот, а ты еще прибеднялся. Предлагаю Апиного сына, Угыма, он очень неплохо соображает. Да и второй, Упум, тоже отнюдь не дурак. Правда, хиловат он по неандертальским меркам.
– Ничего, зато по нашим здоров почти до безобразия – уж во всяком случае он заметно сильнее меня. Так ты предлагаешь начинать учить их на матросов?
– Да, и на стрелков тоже. Поэтому надо побыстрее принести сюда все, что необходимо для быстрого изготовления ружей. Как я понимаю, это трубы и, наверное, небольшой токарный станок. И пусть они тебя сопровождают в походах на Запятую.
В результате этой беседы с Пашиного «Мамонта» был снят один движок. Разумеется, такая ампутация сказалась на его скорости, но ведь мотор я снял на время, пока не принесу из будущего замену. Кроме того, неандертальцы ребята здоровые, весла сделать нетрудно, так что пусть помаленьку начинают учиться правильно грести. Тем более что перед охотой им явно не помешает небольшая разминка.
Еще я по-быстрому соорудил на «Катране» фальшборт по образцу «Мамонта», чтобы его палубу меньше заливало, все-таки в марте погода не благоприятствует водным процедурам в открытом море. На это ушел последний лист пенопласта – тот самый, на котором мы с Катей одно время прилагали титанические усилия, недавно наконец увенчавшиеся рождением Макса с Машей. Лист в результате несколько помялся, но на фальшборт сошел и такой. Значит, в числе прочего надо будет захватить еще пенопласта, сделал я заметку в памяти. Он, оказывается, востребован не только при производстве холодильников, но и в судостроении. Не говоря уж об использовании по прямому назначению, чем мы с Катей совершенно не собирались пренебрегать.
«Катран» был выбран из-за его грузоподъемности – все-таки станки и металл весят больше, чем молочные смеси, и «Барсук» мог просто не довезти всё плюс меня и Апиных сыновей.
И вот наконец все подготовительные работы были завершены. Павел на своем ледоколе пробил дорожку от прочного льда до чистой воды, потом неандертальцы шестами растолкали особо крупные льдины, и «Катран» осторожно выполз на простор. Я поднял сначала стаксель, затем грот, и наш корабль, поймав несильный ветер, медленно заскользил вдоль берега на юго-запад.
Первый поход должен был стать для моей команды ознакомительным, то есть от Угыма с Упумом требовалось сидеть у мачты, не путаться под ногами, ни во что не вмешиваться и, главное, ни в коем случае не снимать спасательных жилетов.
Их Катя сшила из брезента, а элементами плавучести стали пустые бутылки из-под кока-колы, коих за время нашего пребывания в палеолите накопилось штук двадцать. Дело в том, что плавали неандертальцы, мягко говоря, не очень. Все, а не только сыновья Апы. Дело было в их анатомии.
У любого хомо сапиенса, без разницы, кроманьонец он, неандерталец или вовсе питекантроп, положительную плавучесть создает наполненная воздухом грудная клетка. Но у человека кроманьонского типа она расширяется от талии к плечам, и условная точка приложения выталкивающей силы находится где-то в районе тех самых плеч. То есть нам, людям современного типа, не так уж трудно держать голову над водой.
У неандертальцев же, наоборот, грудная клетка расширяется от плеч до самого таза. В результате чего выталкивающая сила оказывалась приложенной где-то в районе задницы. Именно эта часть организма и всплывала при погружении в воду, а голова, естественно, сразу перевешивала и погружалась. Этому же способствовал более прочный, чем у нас, и, значит, более тяжелый череп. Паша уже давно пытался научить наших соседей плавать брассом, утверждая, что именно этот стиль компенсирует особенности строения их организмов, но пока без особых успехов. Они никак не могли заучить до уровня рефлекса, когда следует вдыхать, а когда выдыхать.
До Запятой мы добрались без приключений, но оказалось, что единственная пригодная для высадки бухта замерзла. Однако я, не будучи совсем уж идиотом, предполагал нечто подобное и заранее продумал методы решения проблемы. Так что вскоре мы при помощи куска фанеры полтора на полтора, веревки, лома и, естественно, такой-то матери выбрались на берег сами и вытащили туда катамаран. Я сразу радировал на Родос, чтобы Катя не волновалась, и повел команду в дом – топить печь и сушиться, а то мы все-таки намокли во время высадки.
Обсохнуть в доме моя команда еще согласилась, а вот ночевать в нем отказалась категорически. Это у них было что-то вроде врожденной фобии – они очень не любили спать на открытом месте, причисляя к таковым и все помещения площадью более нескольких квадратных метров. Поэтому я отвел их в бывшую Катину палатку, которая пока еще сохранилась на Запятой.
Что такое печка, Апины сыновья уже знали, но такую маленькую, как «Дымок», видели впервые. Они осторожно трогали ее кончиками пальцев, восхищенно мыча, ыхая и угумкая. Я уже мог немного понимать их язык и разобрал, что им очень понравилась печь-ребенок. Правда, топить ее они не стали, заявив, что им и так тепло. Наверное, боялись нанести какой-нибудь вред нежному, с их точки зрения, печному детенышу.
Утром я почистил от снега площадку, с которой происходил перенос, расстелил там кусок брезента и, зайдя на него, сосредоточился на том, что мне надо именно в Москву, а вовсе не куда-то еще. Кольцо не подвело, и через мгновение я уже поднимался с ковра в большой комнате своей квартиры.
Обсуждая грядущее изготовление огнестрела для неандертальцев, мы с Павлом решили, что одного токарного станка может оказаться мало. Из тех соображений, что вооружать наших соседей чем-то заряжающим с дула не стоит. Да, само оружие получится простым, а вот его перезарядка – сложной. Пожалуй, даже слишком сложной для толстых и неловких пальцев неандертальцев. Поэтому мы решили соорудить что-то заряжающееся с казенной части, а для изготовления даже самого простого клинового затвора кроме токарного станка не помешает еще и фрезерный. В силу чего я, придя в себя после переноса, тут же засел за ноутбук.
Выяснилось, что станки выгоднее покупать не отдельно, а вместе, в виде универсального. Так получалось и дешевле, и легче за счет того, что станина в таком случае была одна. В общем, я заказал фрезерно-токарный «Корвет», потом, подумав, добавил в заказ недорогой сверлильный станок, чтобы не возиться со сверлением на фрезерном. В другом магазине были заказаны бесшовные трубы из стали-20 внешним диаметром тридцать шесть и внутренним – двадцать четыре миллиметра. Да, я понимаю, что двадцатая сталь далеко не лучший материал для изготовления ружейных стволов, но вряд ли мастера семнадцатого, восемнадцатого и девятнадцатого веков имели в распоряжении что-то лучшее. А ведь их изделия убивали десятками и сотнями тысяч, да и на охоте показывали себя неплохо. Кроме того, и выбора у меня не было. Точнее, он был, но довольно условно. Имелась возможность заказать все те же размеры из стали 30ХГСА, но по предоплате, с ожиданием доставки до трех недель и в количестве не менее тонны. В принципе, конечно, тонна труб из хорошей стали нам не помешает, но вот их номенклатуру лучше сначала тщательно обдумать и обсудить с Павлом, а уж только потом вносить предоплату. В третьем месте был заказан пенопласт и заодно кухонная эмалированная посуда, после чего я закрыл ноутбук и начал собираться на работу. Причем даже с каким-то подобием энтузиазма, ибо, во-первых, давно там не был, хоть и покинул рабочее место вчера вечером по местному времени. А во-вторых, рядом с ноутбуком лежала оставленная в прошлый заход записка, где я напоминал самому себе, что сегодня получка и надо не забыть сходить в правое крыло института к банкомату.
На работе я наконец-то нашел, почему рассчитанная на компьютерной модели схема в реальности вела себя не совсем так, как положено. Просто чип-конденсаторы, купленные нашим отделом снабжения, оказались откровенно левыми, и от температуры их емкость уползала в плюс чуть ли не вдвое. После чего примерно полчаса благодушно размышлял, как, оказывается, положительно влияет на карьеру и самочувствие возможность перемещаться в палеолит. Ведь что было бы, случись эта история до того, как было найдено дедово кольцо? Я, наверное, разозлился и устроил бы скандал, при необходимости дойдя до дирекции. Если отдел снабжения напортачил просто так, без корыстного интереса, то их бы лишили премии, а на меня затаило злобу все начальство начиная от завотделом и выше. Мол, неужели нельзя было решить все без скандала, не вынося сор из избы? Разумеется, нельзя! Ведь тогда ситуация обязательно когда-нибудь повторилась бы.
Естественно, никакой премии я бы тоже не увидел. Однако если здесь кто-то хорошо погрел руки, что более чем вероятно, то для меня все кончилось бы заметно хуже. Выжили бы с работы как пить дать, да еще и нервы помотали напоследок. Зато теперь – лепота. Я сижу спокойный как удав, ибо мне нетрудно после работы заскочить в «Чип и Дип» за парой десятков упомянутых конденсаторов – деньги-то небольшие. Вряд ли там подсунут дерьмо, ведь благодаря Интернету это тут же станет известно тысячам потенциальных покупателей, которые от таких сведений мигом растеряют весь потенциал. А я завтра перепаяю все емкости в критичных местах и предупрежу о засаде Колю и Сашу, ибо они приличные люди. Начальство же пусть разбирается само и делает что хочет, ему ведь именно за это деньги платят.
Тем временем у окна, где сидели монтажники, потихоньку разворачивалось какое-то действие. Я присмотрелся, прислушался и вскоре понял, в чем дело.
Оказывается, один вычитал в Интернете, что в высших сферах решили, будто бесконтрольно летающие дроны с видеокамерами – это нехорошо. Мало ли что они могут увидеть за высокими заборами особняков чиновничества! И, значит, кто-то додумался ввести обязательную регистрацию всех дронов тяжелее двухсот пятидесяти граммов в ФСБ. А тут пожилая монтажница, Нина Витальевна, уже успела не только забрать получку, но и купила внуку подарок, о котором он давно мечтал. А именно – тот самый дрон. Его взвесили и теперь дружно ржали, ибо он весил двести пятьдесят два грамма.
– Нина, – сквозь смех советовал какой-то доброхот, – иди сама сдавайся, пока внука под статью не подвела!
Другой остряк тряс напильником и рекомендовал спилить лишние два грамма с брюха несчастного дрона – мол, какое-то оно у него слишком толстое.
Я зевнул. Вряд ли здешние доморощенные аналитики правы насчет причин этого на первый взгляд не самого умного решения. Защититься от несанкционированных съемок можно проще, тем более что обязательная регистрация беспилотников все равно не даст стопроцентной гарантии. Нет, скорее всего, кому-то понадобилось уничтожить авиамоделизм. Это ведь не только забава для детишек, чтобы они не курили спайсы и не сидели до одури по соцсетям, а и кузница кадров для авиации. Как раньше из ракетомоделизма приходили энтузиасты в космическую отрасль. Ракетомоделизм уничтожили пятнадцать лет назад, а для полной гарантии заодно утопили орбитальную станцию «Мир», и теперь ракеты падают несколько чаще, чем хотелось бы. Значит, очередь потихоньку дошла и до самолетов – лет через пятнадцать начнут падать уже они. Интересно, что планируется утопить для усиления эффекта?
Казалось бы, ну сколько приходило в космическую отрасль из ракетомоделизма и сколько приходит в авиацию из авиамоделизма? Совсем немного, от силы проценты. Все правильно, если считать вообще всех. Но если только тех, кто пришел туда не за повышенной зарплатой, не потому, что предприятие рядом с домом, а бить баклуши лучше поближе, и не пристроен родней на теплое место, а энтузиастов своего дела – получится, я думаю, не меньше трети, если не половина. Именно они и должны составлять основу, на которой держится вся отрасль, и это прекрасно понимали в Советском Союзе. «От модели к планеру, от планера к самолету» – слышали такое? Этот алгоритм помог советской авиации с нуля подняться до мировых высот. А без него может происходить только процесс спуска обратно, что мы и видим.
Вот только энтузиасты – очень неудобные люди для «эффективных менеджеров», ибо болеют за дело и, значит, не очень управляемы и мешают грести под себя. Я это знаю, ибо сам до недавнего времени был именно энтузиастом. Причем история с кольцом не запустила процесс прощания с идеалами, а лишь поставила в нем последнюю точку.
Хорошо, что у меня здесь нет детей. Да и самого меня тут через пятнадцать лет наверняка не будет, подвел я итог и начал размышлять о том, в какой последовательности и за сколько заходов переправлять на Запятую то, что курьеры интернет-магазинов скоро натащат в мою квартиру.