Глава 15
Восход пришелся на мое окно, но солнце мешало недолго. Его прикрыла гора. Я слезла с кровати, несколько секунд постояла на месте, переждав потемнение в глазах, и подошла к зеркалу.
Да, совсем исхудала за последние три дня. Лицо осунулось, глаза потемнели, приобретя какой-то болотный оттенок, волосы свалялись, одежда помялась. Эх, что за жизнь-то такая!?
Я улыбнулась отражению и полезла в свою, кем-то принесенную сумку, лежащую на стуле рядом. Достала деревянный гребень, причесалась, что стоило огромных трудов, и заплела косу.
Осталось умыться и попросить Семинэля привести мою одежду в нормальное состояние. Знаю, он такое умеет и надо бы поучиться.
Довольная всем я вышла в тесный коридорчик, дошла до лестницы и спустилась в гостиную, где четыре лиэля накрывали на стол. Завидев меня, все, как по команде, замерли, с тарелками и кастрюльками в руках.
Так, чувствую, что себя в порядок придется приводить самой.
– Доброе утро, – улыбнулась я.
– Доброе, – раздалось хором.
– Ты точно выспалась? – спросил Семен, поставив тарелку на стол, и подтащил к нему стул, стоящий в стороне.
– Точно! – заверила я, внимательно наблюдая за его манипуляциями.
– Если вы хотели умыться, – обратилась ко мне Дали, – это делают там же где и моются.
– Благодарю. Этим и займусь, – улыбнулась я хмурой девушке.
Я быстро умылась. По дороге обратно набрала букет из горных цветов, бросила взгляд на лес в сторону реки и, никого там не обнаружив, зашла в дом. На столе уже было много вкусного.
Я подошла к Далиранэль, которая раскладывала салфетки, и вручила букет. Девушка растерялась и, наконец-то, оттаяла:
– Спасибо, очень красиво, – улыбнулась она.
– И, судя по всему, полезно, – добавил Сема.
– Полезно, но это для красоты, а не для еды, – засмеялась я.
– А Семинэлю что не дай, он готов это употребить, – пошутил Ларин, присаживаясь за стол.
Я помогла Дали нарезать хлеб и присела на оставленное свободное место между Семой и Маком. Очень интересно…
– Оливия, вы еще бледны, – посмотрела на меня девушка, накладывая в свою тарелку оладушки. – Вам бы отлежаться сегодня. Семинэль сказал, что рану на голове ему удалось подлечить.
Когда это? Я тут же потрогала еще вчера беспокоящее место на голове. Хм, ощущения все еще неприятные, но действительно лучше. Бросив на Семинэля благодарный взгляд, я ответила:
– Не беспокойтесь, Далиранэль, я всегда бледна, даже когда здорова. Я себя хорошо чувствую.
Она пожала плечами, и все принялись за еду. Завтрак прошел в тишине, нарушаемой лишь стуком приборов о тарелки и пением птиц за открытым окном.
Убрав со стола, мы собрались в гостиной, чтобы обсудить дальнейшие действия.
Я присела в мягкое алого цвета кресло, Семинэль примостился на широком подлокотнике рядом со мной. Дали села в такое же кресло напротив, а Ларин и Мак оседлали стулья, хотя был свободен целый диван.
– Итак. Недоразумение улажено, смысла оставаться здесь– нету, – заявил Ларинэль, запустив пятерню в свои короткие темные волосы.
– Я так не считаю, – раздраженно ответила Дали, закинув ногу на ногу.
– Ваши требования, – обратился к ней Ларин.
– Я отказываюсь становиться Спутницей сына Дома Виру Мадэ! Нам не по пути. Считаю, что судьба нас сюда привела для того, чтобы убедить, что мы друг другу не подходим. Я требую, чтобы вы, Ларин, отказались от права взять меня в жены. Вы вполне можете это сделать и найти себе другую Спутницу.
Сказала, как отрезала. Это надо же…
Ларин усмехнулся. Да и мне кажется, что все не так просто.
– А как думаете вы, Ларинэль, – тихонько поинтересовалась я.
– Я признаю, что был не прав. Но, честно говоря, делал это из лучших побуждений, – мужчина положил подбородок на спинку стула и посмотрел на Дали, – я просто не хотел тебя расстраивать.
Девушка фыркнула, смерила его гневным взглядом и отвернулась. Я заерзала в кресле, рассматривая Дали, которая нервно, но с важным видом, начала расправлять складки своего голубого платья.
Как же быть?
На плечо легла прохладная ладонь:
– Оливия, – раздалось над ухом. По спине побежали мурашки, я выпрямилась и замерла.
– Что, Семинэль? – тихонько спросила, пытаясь скрасить неловкость.
Абсолютно не хочется показывать, как на меня порой влияет Семен и его прикосновения.
– Хотел узнать, из-за чего ты вертишься в кресле, – прошептал он.
– Это не к добру, – усмехнулся Мак, сощурив глаза. – Покой и Оливия– вещи несовместимые.
– Вовсе нет! – возмутилась я. Ну когда же начну контролировать себя? – Я думаю, каким образом помирить этих двоих.
– Не утруждайте себя, – строго попросила Дали, скривив губы в горькой усмешке. – Все бесполезно. Я верю в судьбу. Она дала понять, что нам вместе не быть.
– Перестань нести эту чушь! – вспылил вдруг Ларин, вскочив со стула. Он медленно дошел до окна в полной тишине, положил руки в карманы дорожных брюк. – Раз уж на то пошло, мы изначально были предназначены друг для друга. Другой вопрос, если ты этого не хочешь…
– Я хочу, – прошептала Дали, посмотрев ему в спину.
– Тогда не понимаю, – признался Ларин, повернувшись к девушке.
– Если судьба, она нас снова соединит, – грустно ответила та.
Я не выдержала и расхохоталась, прикрыв ладонями лицо.
– Что смешного? – улыбнулся Ларин.
– Любая другая, на вашем месте, – обратилась я, успокоившись, к Дали, – посчитала бы, что вся эта ситуация– знак свыше. Ларинэль прав, вы все усложняете, но я не могу понять зачем?
– Он заставил думать, что делает это ради меня, – ответила девушка, повысив голос, – и я поверила! А причина была не только во мне! А если в следующий раз он уговорить меня прыгнуть с обрыва во имя любви? Мне прыгать?
Я непонимающе скривилась. Это же, как надеть платье, а потом посчитать, что оно так не правильно сидит на фигуре и вывернуть наизнанку. Или придраться к входной двери, доказывая всем, что если она входная, то выйти через нее невозможно.
– Подождите, – я встала с кресла. – Кто предложил бежать?
– Я, – отозвался Ларинэль.
– Ага, – поморщилась я и стала мерить комнату шагами. – А вы, Дали, значит, не хотели…
– Не то чтобы… – всплеснула руками девушка. – Я не хотела выходить замуж за того, кого не знаю.
– Что? И это все что ты можешь сказать? – снова вспылил Ларин. – Хочешь сказать, что бежала только поэтому?
– Спокойно, – приказным тоном выдала я, хотя сама уже запуталась. – Так, Дали, вы хотите быть с Ларинэлем?
– Теперь не знаю.
Я притормозила рядом, чтобы было видно и лицо девушки и лицо Ларина.
– Хорошо, зайдем с другой стороны. Далиранэль, вы любите Ларинэля? – спросила я, словно маг-обрядник.
Она молчала, уставившись в пустое кресло напротив.
– Так что, Дали? – не выдержал Ларин.
Я лихорадочно искала выход из сложившейся ситуации, но думалось плохо.
Дали слишком высокомерна и самоуверенна, она не прислушается к посторонним советам, особенно к моим. А сейчас необходимо посеять сомнения в ее головке. Мак прав, иногда я слишком прямолинейна, не стоило быть такой резкой… Девушка теперь испытывает ко мне неприязнь. Но сказанного не воротишь.
– Дали! – напомнил о себе мужчина.
– Конечно, да! Сам знаешь! – повысила она голос. – Но я не уверена, что могу тебе доверять.
И тут я, наконец-то, поняла, что выход нашелся сам. Далиранэль к нему подтолкнула.
– То есть вы не уверены в себе? – сощурилась я. Четыре пары глаз посмотрели на меня непонимающе.
– Почему в себе? – растерялась девушка.
– И я о том же, – кивнула ей.
Голова Макианэля рухнула на спинку стула, а Семинэль захохотал. В одинаковых черных дорожных костюмах они выглядят так серьезно, а ведут себя…
– Лоб не разбил? – строго спросила я у первого.
– Но ты хоть себя слышишь? – спросил Мак, посмотрев на меня.
– Да, – я медленно пошла к нему. – А вот Дали себя не слышит.
– У меня мозг вскипает от твоих умозаключений, – признался охотник.
– Не хами, – строго одернул его Семен.
– Я говорю, как есть, – рассердился Мак, посмотрев на мага. – Ты считаешь это нормальным? – показал он на меня пальцем.
– Я– не «это»! И прекратите, сейчас все объясню! – я добрела до середины комнаты и обернулась, посмотрев на охотника. – Дали сказала, что она не уверена, что может доверять Ларину. Вы поняли это как «я ему не доверяю», но девушка этого не сказала. Она сказала, что не уверена в себе, но этого никто не заметил, потому что смысл ее слов все поняли заранее. Поэтому за фразу я зацепилась. Вы, Далиранэль, считаете, что я придралась?
– Да! – возмутилась девушка.
– Я показала вам вашу ситуацию на другом примере, Дали. Подумайте теперь еще раз и взгляните на нее нашими глазами, – я осуждающе посмотрела на охотника. Почему-то казалось, что он меня поймет– не понял, видимо, вспомнил мой выпад в нашу первую встречу. Подумал, я дурачусь. И судя по тому, что Семинэль опустил глаза, он тоже так решил. Никто из них не уловил скрытый смысл моего первого вопроса к Дали, а ведь я намекала, что считаю, что девушка неправа. Все было так прозрачно и понятно и лишь немного запутанно…
И вновь это чувство одиночества и пустоты. Я развернулась на месте и пошла к выходу, но, не дойдя пару шагов, остановилась.
– Да, Дали, вы правы, я придиралась. И, как вы уже поняли, специально.
Я вышла, громко хлопнув дверью, и быстро сбежала по ступенькам. Лес и река манили к себе. Меня всегда тянуло на природу, но здесь же… слишком опасно и неправильно, противно. Слишком силен зов. Опять леший и водяная?
Эх, где-то совсем рядом море, а мы тратим время на болтологию и выяснения отношений. Как несправедливо!
Я похныкала, потопала ногами и сдулась.
Так не пойдет. Я шла сюда, рискуя собственной жизнью, пребывала в обществе нахального охотника, который замучил своими угрозами. Меня ударили по голове, и чуть не съели волки, а мою копию вообще безжалостно сожгли!
– Нет, надо их помирить! – сказала я лесу и развернулась, чтобы уйти…
– Я до тебя все равно доберусь! – раздался визгливый голос.
– Помечтай, – усмехнулась я и вошла в дом. Лиэли так и стояли, как их оставила. Дали, которая к выходу сидела спиной, не среагировала, остальные будто даже обрадовались, увидев меня.
Я окинула всех насмешливым взглядом и свернула к лестнице. Поднявшись в комнату, в которой ночевала, вынула из сумки два шарика с зельем и вернулась в гостиную.
– Нет! – вдруг вскочил с подлокотника Семинэль, направляясь мне навстречу.
– Почему? – растерянно притормозила, остановившись за креслом Дали.
– Они сами справятся, – с нескрываемым раздражением в голосе ответил тот.
– А если нет?
– Оливия, эксперименты ставь над кем-нибудь другим.
– Ты же понимаешь, что только что меня обидел? Это не эксперимент!
– Может быть, мы поучаствуем в вашем споре, раз дело касается нас? – поинтересовался Ларин.
– Нет, – строго ответил Сема. – Завтра возвращаемся домой. Надеюсь, вам хватит времени, чтобы все обсудить и прийти к какому-то конкретному выводу.
– Несмотря на то, что Оливия считает, что я придираюсь, я останусь при своем мнении, – спокойно отозвалась Далиранэль.
– Что там у тебя, Оливия, – зацепился Ларинэль словно тонущий муравей за соломинку.
– Мое изобретение. У меня дар Мага-Создателя, – расстроенно ответила я, сжимая конфеты в руке.
– Оно вам не поможет, – отрезал Семинэль и протянул мне руку.
Отдавать ему свои конфеты я не собиралась и отрицательно помотала головой, обиженно поджав губы.
– Маг– Создатель? – встрепенулся Ларин и, отлепившись от окна, пошел ко мне. – Это же здорово! А в чем заключается изобретение?
– Оливия, прошу тебя, – требовательно сказал маг, все еще не убирая руки.
– Почему, Семинэль? – мой голос дрогнул, хотя я старалась, как могла. Обида душила изнутри, она росла, словно гриб под теплым дождем, не желая притормозить. И вроде бы знаю, как он относится к моему изобретению, а привыкнуть так сложно.
– Без этого у них есть шанс. А то, что в твоих руках, может поставить огромную жирную точку. А ведь это лишь вероятность.
– Вероятность? – не поверила я своим ушам. – Как может быть вероятностью творение Мага-Создателя? Магия сама плетет узор, я лишь направляю. Она воплощает мои желания, я– творю. Все сложно, но никаких вероятностей! Их не может быть здесь! И ты это знаешь.
– Люди могут жить вместе и для этого не обязательно… – он запнулся.
– Любить? – улыбнулась я. Неужели так сложно произнести это слово? – Да, не обязательно. Но они, – махнула я головой, – хотят любить. Иначе бы не сбежали.
– Это глупо. Это может разрушить прекрасную пару! – настаивал на своем маг, но руку опустил, сжав ладонь в кулак.
– Ты убиваешь меня, Семинэль, – призналась я, от чего морщинка на его лбу разгладилась. – Возможно, ты прав, мое изобретение не несет в себе что-то невероятное. Это больше мечта юной девушки, которая не видела в жизни горя и мечтала о мире, где все живут счастливо. И, несмотря на то, что той девушки уже нет в живых, я верю в то, что создала. Кроме этой веры от меня ничего не осталось.
– Мой брат счастлив сейчас, не отнимай этого счастья, – сухо попросил он.
Я посмотрела на Ларинэля и его Спутницу. Что не говори, а они действительно прекрасная пара, даже внешне чем-то похожи. И Дали верит в то, что судьба их снова соединит, поэтому и не боится сейчас расстаться, поэтому и придумывает причину обиды. Но стоит ли терять время? Мне кажется, что нет. Они будут страдать и столько понаделают глупостей! Это видно, это чувствуется.
– Я ничего не отниму. Но ведь ты мне не веришь?
Семинэль поднял глаза и в этот момент показался очень усталым. Но я не отступлю.
– Дело не в тебе, – тихо сказал маг.
– Действительно, Оливия, – подошел ко мне Ларин. – Дело не в вас. Просто Семинэль такой, сухой сухарь. А посему, не могли бы вы мне дать то, что у вас в руке?
С определением Ларина я не согласилась. Семинэль не сухой, у него есть большая проблема, которая мешает нормально жить.
– Дам, – задумчиво ответила я, – только если и Дали хочет именно сейчас выяснить, судьба быть вам вместе или нет.
Не вставая с кресла, за которым мы стояли, Далиранэль подняла руку и протянула ладонь. И не знаю, по какой причине я посмотрела на охотника. Он снова улыбался своей редкой странной еле заметной улыбкой, и только по глазам видно, что происходящим доволен. Но что ему конкретно во всем этом нравится? – Вот в чем вопрос.
Я снова перевела взгляд на Семинэля.
– Ты просил довериться тебе, я доверилась. Я и относиться к вам стала как к обычным людям, перестала видеть в вас врагов. Доверься и ты мне, я уже знаю ответ этой загадки, чувствую. Или не я, а мой дар?
– Возможно, вы обе– ты и магия, – сдался Семинэль. – Не подведи меня.
Я улыбнулась, и в ладонь Дали опустился коричневый шарик, шоколадный, Ларинэлю достался фиолетовый, черничный. И самое удивительное, они оба, как по команде, быстренько положили конфеты в рот, будто боясь, что отнимут.
– Не грызть! – тут же предупредила я.
– Вкусно, но мята тут лишненькая, – засмеялся Ларин, а потом спросил:– А вообще, что это?
– Это яд, – тяжело вздохнула я. – Если друг другу не подходите, одному из вас придет конец.
Семинэль хоть и закатил глаза, но все же заулыбался. А Ларинэль так и замер. Видимо, не смог решить– выплюнуть или все же съесть, раз начал.
– Она пошутила, – серьезно ответил Мак Дали. Лица девушки я не видела, но ее плечи тут же расслабились.
– А то, что цвета вокруг становятся ярче, это нормально? – спросила она.
– Да, – я, устав стоять, вновь пошла к свободному креслу. Остальные следили за каждым моим движением, будто это что-то значит. – Как только конфета полностью растает, мир обретет обычные краски. Сквозь каждого из нас тянутся ленты друг к другу, они могут быть только трех цветов. Вы увидите лишь те, что соединяют вас с остальными.
– А все-таки, если серьезно, что все это означает? – спросил Ларинэль, возвращаясь к окну. – В чем смысл творения?
Семинэль задумчиво посмотрел на брата:
– Помнишь, человеческая королева просила нас о просьбе?
– Еще бы, – усмехнулся он. – Такое бывает нечасто. Люди нас не жалуют…
– Да, – перебил его маг. – Аллинэль тогда отправила мне письмо, в котором просила разрешение на изучения зелья, созданного магом-творцом.
– «Лента судьбы», – вдруг произнес Макианэль.
– Ты хочешь сказать, что это мои конфетки просила изучить молодая королева? – удивилась я, внимательно рассматривая серьезного сероглазого мага. – И вы копались в МОЕМ изобретении, пытаясь найти недостающий ингредиент?
– Ну да, – спокойно ответил он. – Я же намекал.
– Это был намек? – возмутилась я. – Ты просто вдруг оборвал свой рассказ и сказал, что о нем мне расскажет кто-то другой! Почему не сказал сразу?
– Не был уверен, что это ты… – развел Семинэль руками.
– И вы так и не поняли, что еще туда входит! – почему-то обрадовалась я.
– Надеюсь, не плюнула? – усмехнулся Макианэль.
– Может, и плюнула, а может, и нет, – свредничала я и стала расплетать растрепавшуюся косу, чтобы хоть как-то отвлечь себя и выдержать серьезность лица. Уж очень захотелось посмеяться.
– Фу, о чем вы говорите? – скривился Ларинэль, но конфету не выплюнул.
– Мы говорим о загадочном ингредиенте, частичке себя, вложенной магом, – злорадно улыбнулся Мак.
Но показалось, что Дали и Ларину все равно, что им подсунули, главное– результат. Девушка витала в облаках и нас больше не слушала. Иногда она бросала взгляд на отдельно стоящие предметы и улыбалась. Да, мир сейчас для нее совсем в другом цвете. Это красиво. Возможно, и я когда-нибудь смогу воспользоваться своим изобретением, а то, что Ларин сказала про мяту, стоит взять на заметку.
– Я съела, – звонко раздался голос Дали в тишине, как раз вовремя, я перевязала косу черной атласной лентой. – Но лент не вижу.
– Может быть, на лиэлей не действует, – предположил Мак, злорадно мне улыбаясь.
– А может быть, дашь мне ответить? – съязвила я, пока охотник занялся перестановкой стула. Видимо, сидеть на нем, как на коне, надоело.
– Отвечай тогда быстрее, – пробурчал он.
Я прикусила губу. Смешной этот парень. Ему любопытно, но и виду не подаст и уж тем более не признается.
– Вы все время пререкаетесь? – поинтересовался у нас Ларин.
– По большей части– да. С ним же невозможно разговаривать спокойно! – наигранно возмутилась я, небрежно махнув рукой в сторону охотника.
– Эй, – помахала мне рукой Дали. – Оливия, ленты появились!
– Конечно, – улыбнулась я ей, – они всегда появляются. И какой же цвет соединяет вас с Ларином?
Все замерли, ожидая ответа.
– Говори, Ларин, – улыбнулась ему девушка.
– Только после вас, Дали, – Ларинэль присел на стул рядом с Макианэлем.
– Мы узнаем сегодня результат? – я закинула ногу на ногу. И вообще, устала уже сидеть. Море зовет!
– К вам, Оливия, тянется розовая лента, – серьезно ответил Ларинэль, снова отбрасывая рукой со лба темные пряди недлинных волос.
– Мне тоже кажется, что с вами приятно дружить, – засмеялась я.
– А меня с вами соединяет синяя лента, – подала голос Дали, бросив на меня ревнивый взгляд.
– Бывает, – пожала я плечами.
– И что это значит? – поинтересовался Мак.
– Я и Дали совершенно разные, мы можем постараться мирно общаться, но никогда не станем близкими друзьями.
– То есть красная линия, которая тянется к Ларину, это хорошо? – обрадовалась вдруг девушка, широко распахнув свои серые глаза.
– Лучше и быть не может, – улыбнулась я.
Ларинэль скривился и вдруг громко выдал:
– А от меня к Дали тянется синяя лента.
Все замерли: Макианэль поморщился, у Семинэля брови взлетели вверх, а Далиранэль расстроенно поджала губы.
– Вот теперь, Дали, – обратилась я к девушке, – у вас есть повод обидеться, потому что такого быть не может.
Ларин встал на ноги, подошел ко мне, протянул руку.
Это он дружбу предлагает или просто пожать хочет? Я замешкалась, а потом нерешительно протянула свою руку. Он пожал, затем поднес к губам и легонько ее коснулся:
– Спасибо, – заглянул мне в глаза.
– Пожалуйста, – растерялась я.
– А долго эти ленты будут видны? – тихо поинтересовался он.
Я пожала плечами.
– До трех дней. Но вы не люди, возможно, исчезнут быстрее.
– Это хорошо. А теперь, разрешите, мы с Далиранэль побеседуем наедине? – спросил он меня.
– Конечно.
– Идем, – Ларин подошел к Дали, бесцеремонно схватил за руку и потащил за собой. Она, впрочем, не сопротивлялась.
И вот мы снова втроем.
– Завтра возвращаемся, – предупредил все еще серьезный Семинэль, рассматривая пейзаж за окном.
– Замечательно. Но я никуда не пойду, пока мне не покажут море! – я вскочила на ноги.
– Мне надо готовиться к дороге, – встрепенулся маг.
– А я, пожалуй, пойду потренируюсь, а то мышцы болят, – пробормотал Макианэль, потянувшись.
И они оба двинулись в сторону входной двери.
– Хорошо, – расстроилась я, – схожу одна.
Оба остановились.
– Пожалуй, тоже искупаюсь, – с сомнением проговорил Семинэль.
– Да, неплохая идея. К тому же на улице жарко, – согласился Макианэль. – Да и плавание– вещь полезная. Мышцы опять же…
Я слушала эту ерунду, сложив руки на груди. Ну не нахалы?
– Что, думаете, я без вас не справлюсь? – с вызовом спросила.
Семинэль обернулся.
– Не обижайся, я и правда не против искупаться.
– А мне не хочется вытаскивать тебя потом из очередной заварушки, – признался Макианэль.
– Знаешь, Макушка, прямолинейность– не лучшая черта характера. А в твоем исполнении– это вообще ужасно, – сердито ответила ему.
Охотник развернулся и наградил меня тяжелым взглядом:
– Еще раз меня так назовешь, и я отправлю тебя прямиком в руки водяной!
– Не смей ей угрожать, – холодно ответил Семинэль.
Я расхохоталась. Все вернулось в прежнее русло.
* * *
Прежде, чем мы все-таки отправились к морю, прошла половина дня.
Сначала Семинэль решил, что необходимо дополнительно обработать мою больную головушку, точнее рану на ней, которая, впрочем, почти зажила. Я легла на диван, положив голову магу на колени. Мне было не больно, но я шипела и стонала, а все потому, что прикосновение его пальцев к волосам доставляло неописуемое удовольствие и, боясь сделать мне больно, он обрабатывал медленно, а я наслаждалась, моля про себя, что бы все это длилось вечно. Но разве счастье может длиться долго? Конечно, нет. Семинэль, в конечном итоге, подловил меня на ложном шипении и отругал со словами: «Могла бы просто сказать, что нравится, а не нервировать меня своими ложными стонами от боли». Но он не прав. Не могла. Да ни за что на свете не сказала бы! Тем не менее, неаккуратно встав, от чего моя голова рухнула на диван, он вышел из дома. А я осталась лежать, морщась уже от настоящей боли. Через некоторое время спустилась парочка влюбленных и счастливых. Я предупредила, что мы собираемся на море, и Дали расщедрилась на купальный костюм и сарафан. Девушка упорхнула в комнату и спустя пару минут спустилась с чем-то миниатюрным темно-синим в одной руке и нежно-зеленым и длинным в другой.
– Померяйте, Оливия, – доброжелательно сказала она, встав рядом с диваном, с которого я так и не решилась слезть, – думаю, вам подойдет.
– Что это? – спросила я, с ужасом рассматривая клочочки тканей в ее руке.
– Обычный купальный костюм, – растерялась девушка. – А это– сарафан, под цвет глаз…
– В Страналесске купаются в специальных платьях, Дали, – просветил девушку Ларинэль, которого происходящее очень веселило.
– Вот как, – растерялась девушка, сморщив свой невысокий лоб, – а у меня нет такого платья. Да и как в платьях плавать? Это же неудобно! Одежда не должна сковывать движения…
– Согласен, но, насколько я помню, в Страналесске таким мелочам уделяют большое внимание. Например, спина должна быть закрыта, а длина юбки не должна быть выше колена более чем на ладонь от него. И всему есть объяснение.
– Да, – согласилась я, – но так до сих пор не объяснено, почему днем купаться надо в платье, а ночью без всего. Ходят слухи, что когда-то это было частью какого-то обряда. Что за обряд никто уже не помнит, но, тем не менее, платья не отменены…
– И что же делать? – растерянно спросила Дали, будто это ее личная проблема.
Я задорно улыбнулась:
– Дали, не волнуйтесь. Я здесь нарушила уже столько запретов с одеждой, что купальный костюм ничего не решит. Вспомните комбинезон, в котором я пришла, – сказала, медленно вставая, – там на спине вырез огромен по меркам моей страны.
– Надо к вам в гости наведаться. Интересно, – прокомментировала девушка, протягивая мне одежду.
– Далиранэль увлекается культурами других стран, ее привлекают подобные тонкости, – прокомментировал Ларин, подходя к девушке и обнимая ее за талию.
– Тогда вам действительно стоит у нас побывать, – приветливо улыбнулась я, но добавила, – все равно от людей вы неотличимы.
– Да, – скривилась Дали.
Дверь распахнулась, явив нашему взору запыхавшегося полуобнаженного охотника, который завидев меня громко спросил:
– Оливия, ты почему еще не готова?
– А я… Сейчас… – растерянно пробубнила, и, спохватившись, побежала наверх переодеваться.
Я надела темно-синюю не очень-то широкую полоску, прикрывающую грудь, и такие же коротенькие шортики и, осматривая себя в зеркале, сгорала со стыда. Сгорала долго, не представляя, как раздеться и показать сие великолепие посторонним. В голове крутились варианты решения проблемы: от «не ходить вообще» до «заставить всех отвернуться и не смотреть». Все закончилось стуком в дверь и ее резким открытием. Я развернулась. Коса, словно птица, взлетела вверх и опустилась, больно ударив меня по груди.
– Оливия, время… – начал было Семинэль, но, завидев меня, притормозил. – А… извини.
– Поздно, – сокрушенно выдохнула я, опустив плечи.
– Что поздно? – переспросил маг.
– Ничего, – расстроенно ответила ему. – Сейчас спущусь.
– Ждем, – улыбнулся Семен, но открыв дверь, чтобы уйти, притормозил и обернулся. – Я понял.
– Что понял? – устало переспросила, с трудом подняв глаза.
Он зашел обратно, прикрыв за собой дверь. Пока я тут боролась со стыдом, маг успел сменить черный дорожный костюм на легкую белоснежную тунику и льняные шорты чуть ниже колена.
– Вспомнил про купание в Страналесске.
Я поморщилась:
– Давай ненадолго представим, что я– житель вашей страны. И не будем заострять на этом внимание. Ты же знаешь, я справлюсь.
– Знаю, – Семинэль подошел поближе.
– И будет лучше, если ты не будешь, так как сейчас, окидывать меня взглядом с головы до пят, – жалобно попросила я, медленно приближающегося мужчину. – Я ведь не одета.
От его взгляда делалось жарко, сердце частило, и я чувствовала, как предательски дрожат колени и потеют ладони.
Семинэль остановился совсем рядом, заполнив собою все пространство передо мной. Запах летнего леса, его запах, кружил голову. Я затаила дыхание, боясь, что этот омут затянет, лишит разума и воли. Пусть лучше задохнусь, чем опьянею и сама сделаю шаг, чтобы быть еще ближе. Мы не виделись всего ничего, а я соскучилась. Сильно.
– Не смотреть на тебя слишком сложно, Оливия. Это выше моих сил, но я, конечно, постараюсь, если ты действительно этого хочешь, – спокойно ответил он, нарушив тишину.
Я подняла голову и посмотрела в серьезные серые глаза. Он улыбнулся и сам сделал этот маленький шажок. Тыльная сторона его прохладных пальцев дотронулась до щеки. Я прикрыла глаза и будто очутилась на маленькой поляне в окружении высоких деревьев. Теплый луч солнца гладит щеку, легкий ветерок коснулся губ. Нет, не ветерок. Это его дыхание, а потом и нежное прикосновение. И я ответила на ласковый, но все же робкий поцелуй. И показалось, что полянка исчезла подо мной, я словно падать начала во тьму, туда, откуда сложно найти выход, но сильные руки вовремя подхватили. Под ногами твердая поверхность, но магия вокруг раскидывает сети. Семинэль прижал меня к себе, я чувствовала его пальцы на своей спине, я упивалась им как глотком свежего воздуха, выныривая из паутины грез, но снова теряла нить к реальности, возвращаясь на маленькую лесную поляну. Мне не нравился этот побег от происходящего. Я хотела чувствовать и ощущать, но не могла вернуться. Сквозь мои пальцы скользил шелк его волос. Хотелось смотреть на него, но перед глазами лишь голубое небо. И тут в воздухе закружились цветы ветреницы. Приближаясь ко мне, они морщились, сохли и, рассыпаясь пылью, исчезали. Так не должно быть…
Дверь распахнулась, магическая сеть исчезла, оставив чуть заметные следы. Я отпрянула, очнулась, а может быть, вернулась?! Макианэль, смерил нас холодным взглядом и усмехнулся.
– Я помешал, – утвердительно сказал и вышел, громко хлопнув дверью.
Я испуганно посмотрела на Семинэля, а тот, сощурив глаза, смотрел на меня. Нужно было что-то сказать, но я молчала. Да и с чего начать?
– Где ты была, Оливия? – тихо спросил он.
– Здесь, – робко ответила я, с трудом понимая, что происходит.
– Но я тебя не чувствовал.
– Я и сама себя не чувствовала, – прошептала в ответ.
Было обидно, обидно до слез. Я ведь хотела этого, ждала. Почему меня унесло леший знает куда? Что за поляны? Какое небо? И эта ветреница… Тьфу!
– Ммм, – сокрушенно промычала я, подняв глаза к потолку.
Семен вдруг тихо засмеялся и сгреб меня в охапку, закопавшись носом в волосы. Я положила голову на его широкую грудь. Как же приятно слушать стук его сердца…
– И что нам с этим всем делать? – тихо спросила.
– Для начала разобраться в себе. Видимо, еще не время.
– Но ты этого хочешь? – осторожно спросила я.
– Возможно, – ответил он. – А ты?
– И я не знаю. Есть то, что мешает каждому из нас. А мне так еще и магия…
Неужели старуха опять что-то натворила? Или дело не в ней, а во мне?
– Магия, – повторил маг и взял меня за плечи, отпрянув, посмотрел в лицо:– Оливия, меня волнует один момент: почему ты до сих пор в человеческом теле?
– Я не знаю, – поморщилась.
– Что было третьим пунктом?
Я опустила глаза. Неужели меня кто-то все-таки полюбил? Снова взглянула на Семинэля. Все что происходит между нами– это точно не любовь. Скорее влюбленность, возможно страсть, влечение, что-то еще, но не она. И не знаю– жаль или нет…
– Я не могу сказать, – поморщилась. – Не проси, пожалуйста. Здесь может быть все, что угодно, но не третий пункт.
– Упрямая, – улыбнулся маг. – Идем купаться. А то охотник изжарится на солнце.
Я вспомнила про Макианэля и почему-то в груди заныло. Ветреница…
– Послушай, Семинэль, а я ведь так и не рассказала тебе про кошку, – обрадовалась я, вспомнив тему, которая поможет отвлечь от произошедшего.
– Одевайся. Расскажешь по дороге.
* * *
Вот так и пролетела половина дня, которая крутилась в голове, не отпуская, почти всю дорогу, что мы шли к морю. Мы были вдвоем– я и Семен. Макианэль нас не дождался, а Дали и Ларин должны присоединиться позже. Я рассказала Семинэлю про Марию, и он решил, что она права: нам нужно обязательно попасть на совет магов.
– Сем, у меня есть вопрос, – вспомнила я. Мы уже долго молча шли по тропинке через реденький лес, слушая пение птиц и шелест листьев.
– Задавай.
– Если я и Мария просто-напросто меняемся местами, почему работает заклинание трансформации?
– А! – улыбнулся он. – Это не чистое заклинание трансформации, а сборная солянка: истинный облик, трансформация и удержание в теле. Первый раз, когда я тебя перевоплотил, использовал только заклинание истинного облика. Оно слабенькое, поэтому его усилил, как мог.
– Ммм, какой же ты смекалистый, – лукаво улыбнулась я.
Семен засмеялся и, схватив меня за руку, потянул к себе, поцеловал в макушку.
– Мне хорошо с тобой, – призналась нам обоим. – И спокойно.
– А мне с тобой, Оливия, – ответил маг, обняв одной рукой за плечи.
– Но почему? – спросила я, подняв голову и посмотрев на него.
– Почему нам хорошо вместе? – улыбнулся он.
– Да, почему? Вот смотри: есть дружба, есть привязанность, есть влечение, есть страсть, есть влюбленность, да и любовь, в конце концов. Но я не понимаю, что именно связывает нас?
Семинэль посерьезнел, и я прекрасно понимаю почему. Мой вопрос странен. Но еще страннее то, что происходит между нами. Было столько возможностей начать близкие отношения, а мы держали друг друга на расстоянии. И вдруг теперь что-то изменилось. Что?
– Честно говоря, я не знаю, – ответил он. – Но меня к тебе тянет, и скрывать это не имеет смысла, по крайней мере, от тебя.
Я остановилась, Семинэль тоже, убрав руку.
– И все бы хорошо, если бы происходящее было бы правильным, – выдавила я из себя.
– Чего ты хочешь, Оливия? – серьезно спросил он.
– Ясности. Мне страшно, и ты даже не представляешь как, и на то есть причины. Да, Семинэль, третий пункт отката заклинания важен.
– В чем он заключается?
– Я не скажу.
Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.
– Раз говоришь, что это важно, значит, речь идет о взаимоотношениях между тобой и мужчинами. Не так ли?
– Проницательно, – кивнула я. – Скажи мне, Семинэль, что связывает тебя и Аллин?
Я никогда прежде не видела такую игру эмоций на лице мага: там было и удивление, и страх, и растерянность. Он закрыл глаза и успокоился, очень быстро, а потом посмотрел на меня. И стало понятно, что ниточка между нами оборвалась. Мое сердце ушло в пятки, в горле образовался ком. Природа вокруг потеряла очарование, несмотря на жару, стало зябко. Я разрушила волшебство, которое только-только появилось.
Ревность, словно веревка, закрутилась вокруг меня. Не хотелось, чтобы он говорил, пусть лучше слушает, а ревность нужно убивать, я не имею на нее право. По крайней мере, пока что.
– Семинэль, ты же помнишь, что было перед отъездом? Вы просто держались за руки и о чем-то разговаривали, но ты никогда не смотрел на меня так, как смотрел на Аллинэль. Лишь поэтому я и хочу внести ясность в наши отношения. Несмотря на всю бурю чувств, что сейчас играет во мне, я могу с собой справиться, но если мы дальше пойдем по накатанной, будет больно тебя потерять.
– Но почему ты решила что потеряешь, Оливия? – удивился он.
Ну вот, глаза на мокром месте. Даже не чувствовала в каком пребывала напряжении все это время. Неловко, а ничего не поделаешь. Я улыбнулась, хотя слова ответа на его вопрос, пугали:
– Потому что ты не веришь в любовь, а без нее мой шанс стать человеком становится совсем маленьким.
Между его бровей появилась складка.
– Я верю в отношения, они могут быть крепче любви.
– Твоя вера лишает тебя счастья, которого ты заслужил. Пройдет время, и ты поймешь, что отношения могут меняться, а настоящая любовь– никогда. Она будет ждать тебя, и ты обязательно вернешься.
Он смотрел на меня, и показалось, что ему очень больно. Но и мне не легче.
– Любовь тоже меняется. Она может трансформироваться в ненависть или просто исчезнуть, – заключил он.
– Ты меня не слышишь, – прошептала я. – Любовь обрастает разными свойствами, например привязанностью, но она никогда не меняется. Она либо есть, либо ее нет. А ненависть– последствие чего-то плохого, а не трансформация.
Мы молча смотрели друг на друга. Шли минуты, минуты тишины и раздумий.
– Ты нужна мне, Оливия, – признался он.
– И ты мне нужен, Семинэль, – улыбнулась ему. – Но нас друг у друга никто и не отнимает. Я рядом, и буду рядом еще очень долго. Но кто мы друг для друга сейчас и кем станем потом? Я в растерянности. Ты не веришь в любовь, которая для меня– смысл жизни.
– А если мое мнение изменится, и я поверю в любовь, ты будешь со мной?
– Боюсь, когда это произойдет, я буду тебе уже не нужна.
– Мне кажется, ты не права, Оливия, – серьезно ответил он. – Может быть, дело в Макианэле?
Мои брови взлетели вверх, я рассмеялась и крепко его обняла.
– Я обожаю тебя, Оливия. И, возможно, это эгоистично, но очень боюсь тебя потерять. Да, это не любовь, для меня это нечто большее. И эти чувства никогда не умрут, чтобы не случилось.
– Даже если я совершу что-то страшное? – пошутила я, зарываясь носом в его тунику на груди. Когда мне еще такое позволят?!
– Даже так. Да, я не имею права удерживать тебя и ревновать, и не буду вмешиваться в твою жизнь, но, извини, от меня ты не отделаешься. И помни, что я могу в тебя вдруг влюбиться, как и любой вокруг. И все же жаль, что ты так решила. Но преклоняюсь перед твоей смелостью и прямолинейностью…
Один считает, что это плохо, другому– нравится. Я тихонько рассмеялась:
– Зловеще, однако. Но мне льстит. И, поверь, ты от меня тоже не отделаешься. Придется твоей пока еще мифической Спутнице с этим смириться.
– Я сообщу таковой, если появится, как ты утверждаешь.
Шутки шутками, а у меня будто тяжелый груз сняли с плеч. Будто не так давно я оступилась и сошла с нужной тропы, а сейчас на нее вернулась.
– Идем купаться, а то такими темпами море я так и не увижу, – пробормотала я, прислушиваясь к стуку его сердца.
– Хорошо. Но прежде, чем поставить запятую и идти дальше, позволь совершить безрассудный поступок.
Я улыбнулась и, подняв голову, посмотрела на него.
– Ты же знаешь, что безрассудство я очень люблю.
И Семинэль меня поцеловал, напористо, страстно и недолго. А отпрянув, посмотрел странным взглядом, смысла которого я не уловила. Нет, все же ясности между нами нет и не будет, пока мы оба не поймем чего же все-таки хотим. Но стало легче…
– Бежим, – улыбнулся он и, взяв за руку, потянул вперед.
Через несколько минут мы очутились на краю вершины огромной горы. Вниз круто, извиваясь, бежали выдолбленные в скале ступени. А впереди синело необъятное море, маня своими просторами.
– Жаль, не птица, а то бы взлетела, – пошутила я.
Семинэль улыбнулся и внимательно на меня посмотрел:
– Лив, спускаться надо аккуратно. Не спеши. Я первый, ты за мной.
Я фыркнула:
– Ты мне еще подробную инструкцию напиши. Что же я, по-твоему, совсем никудышная?
– Я такого не говорил, – весело ответил он и медленно пошел вниз.
Я бодренько засеменила следом.
Ничего сложного, главное– под ноги смотреть. Ступеньки узенькие, неровные, кое-где очень гладкие, но терпимо. Песочно-галечный пляж приближался с каждой секундой. Сердце замирало в предвкушении. Где-то наверху, позади, послышался топот.
– О, Дали, смотри, они только пришли! – засмеялся Ларинэль. – Как думаешь, чем они все это время занимались?
– Ларин, прекрати, – раздался сердитый голос девушки. – Не красиво так…
– Да перестань!
Я обернулась, улыбаясь, и помахала им рукой, а потом нога соскользнула и, вскрикнув, я приземлилась на попу, ударившись спиной о ступеньки.
– О-па! – прокомментировал Ларинэль.
– Оливия, ты как? – Семинэль помог мне подняться.
– Скажи, Сем, почему мне так не везет? – грустно спросила я, потирая ушибленное место.
– Бывает. Идем. Держись за меня, идти будем очень медленно.
Мы наконец-то спустились. Радостно взвизгнув, я сбросила сандалии и побежала в воду прямо в сарафане. Прохладная вода лизнула колени, я зачерпнула ее ладонями и подбросила вверх. В соленых каплях отразилось яркое солнце, и они приятно коснулись лица. Послышались шлепки, я обернулась. Ко мне присоединилась Дали, в ярко-голубом купальном костюме. В море она входила аккуратно, боязливо. Ребята, сбросив одежду, над чем-то смеясь, посмотрели друг на друга и с сумасшедшей скоростью рванули к нам. Дали оглянулась и, испуганно вскрикнув, вбежала в воду и поплыла, а два урагана, устроив море брызг, понеслись следом. Я проводила их восторженным взглядом.
Интересно, а я плавать не разучилась? Уж такую скорость, как у лиэлей, мне точно никогда не развить.
Я выбежала из воды, чтобы снять сарафан. И все бы ничего, если бы не две пуговицы сзади. Одну я кое-как расстегнула, а до второй не дотягивалась. Я подпрыгивала, сжимала ткань, но пуговица и петелька постоянно ускользали.
Я слышала легкие шаги по песку, но не обернулась. Холодные мокрые пальцы коснулись спины, помогая справиться с застежкой.
– Спасибо, – поблагодарила и обернулась. – Макианэль?
– В общем-то– да, – серьезно ответил он и, развернувшись, пошел к воде.
– Подожди, – попросила я, не зная, что еще сказать, как удержать.
Он остановился.
– Я шесть лет не плавала. Не знаю, смогу ли, – залепетала, быстро раздеваясь.
Сарафан мягко упал к ногам, и я медленно подошла к охотнику, который так и не обернулся.
– Теперь можно идти, – довольно проговорила ему.
– Спасибо, что разрешила.
– Злюка! – смеясь, я легонько его ущипнула за руку и побежала к воде:– Догоняй!
И куда делось мое стеснение?
Я вбежала в прохладное море и живенько поплыла. Сзади раздался всплеск, и я почему-то затревожилась, притормозила, оглянулась. Пустота.
Неожиданно за ноги кто-то схватил и меня буквально подбросило. Уже через несколько секунд я рыбкой юркнула в воду вниз головой, в последнее мгновение сделав глубокий вдох. Всплыла быстро. Отфыркивалась и почему-то смеялась:
– Солененькая…
– А говоришь, забыла, – весело раздалось рядом.
– Ну, Макианэль, я тебе это припомню, – пригрозила ему и брызнула в лицо водой.
Мы дурачились. Он множество раз меня топил, ловко уворачиваясь от возмездия. Спустя некоторое время к нам присоединились остальные. С моих волос слетела лента, от чего они длинной темной фатой распластались вокруг. Каждый норовил их потрогать и подергать, да и добраться до меня стало проще…
Я наконец-то рассмотрела рисунок на плече Семинэля. Там изображена волчица. И закралось подозрение, что не просто так. Но спросить не решилась. Да и когда, если рядом твориться что-то невообразимое?!
Веселье набирало обороты, мы потеряли счет времени, но ночь не забыла свои права, погружая мир во тьму. Солнце село, выгнав нас из воды. Дрожа от холода, мы похватали свою одежду и босиком побежали домой. Подъем немного разогрел замерзшее тело, но темный лес окутал прохладой. Холодные мокрые волосы неприятно липли к телу, но и мужчинам было нелегко, купались-то в тех же шортах, что пришли. Мы бежали, смеялись, шутили. И никто не вспомнил, что магия может согреть.
Оказавшись в доме, быстренько переоделись и организовали ужин. И выпив горячий шоколад, отправились спать, решив, что убраться можно и утром. Я засыпала с улыбкой на губах, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. И неважно, что принесет нам завтра, главное то, что подарило сегодня.
