Зеркало. В нем отражаются облака, заходящее солнце и зубчатые гребни гор. Марго чудились звуки — бой курантов, колокольный звон, треньканье разбившегося стекла, — хотя это была всего лишь игра света. Волны набегали на крутые берега, лизали землю в неверном вечернем свете.

Элиас выключил двигатель, и они вышли из машины.

Центр тяжести Марго немедленно рухнул куда-то в колени, у нее закружилась голова, как только она заметила по другую сторону дороги головокружительный уступ, «подвесивший» их между небом и землей.

— Это называется сводчатая плотина, — сказал Элиас, не заметивший смятения подруги. — Самая большая в Пиренеях. Сто десять метров в высоту, в озере-водохранилище — шестьдесят семь миллионов кубических метров воды.

Он закурил, а Марго постаралась сосредоточиться на озере, чтобы не смотреть в пустоту за спиной Элиаса.

— Давление просто колоссальное, — пояснил парень, проследив за взглядом Марго. — Воду отталкивают к берегам аркбутаны, как в соборах.

Дорога — слишком узкая, по мнению девушки, — огибала плотину и переходила на другой берег. Вечер полнился раскатами грома, но дождь так и не пошел. По озерной глади бежала легкая рябь, ветерок шевелил сосновые иголки. Лес чередовался с поросшими травой плато, по которым среди нагромождений валунов текли ручьи. За ними высились обрывистые склоны горы.

— Посмотри туда.

Он протянул ей бинокль. Марго проследила взглядом дорогу, поднимавшуюся метров на десять над озером и огибавшую его, и увидела стоянку. Ближе к середине водохранилища. Несколько машин, минивэн и «Форд Фиеста»… знакомый ей «Форд».

— Что они там делают?

— Есть только один способ узнать, — ответил Элиас, возвращаясь за руль.

— Как мы к ним подберемся?

— Найдем, куда приткнуть машину, пойдем пешком и будем надеяться, что успеем до конца ритуала. Не думаю, что они быстро закончат, иначе не стоило и заводиться.

— Как мы будем действовать? Тебе знакомо это место?

— Нет, но в нашем распоряжении еще два часа дневного времени.

Элиас повернул ключ в зажигании, и они на второй скорости добрались до края плотины, где находилась первая стоянка. У въезда, под крышей из сосновой шпунтовой доски, стоял стенд с планом. Они припарковали машину и подошли ближе. Туристы могли освоить несколько троп: три брали начало от второй стоянки, где стоял «Форд Фиеста». Тропинка, вьющаяся вдоль берега и дороги, соединяла обе стоянки, Элиас ткнул в нее пальцем, и Марго согласно кивнула. В этот час и в такую погоду встреча с туристами им не грозит: кроме «Сааба» Элиаса, других машин не было.

— Выключи телефон, — велел парень и проделал то же со своим сотовым.

Похолодало. Они шли по каменистой тропе между недобро перешептывающимися соснами. Марго слышала, как внизу тихо шумят-шипят волны. Вечерний воздух пах смолой, белеющими в темноте горными цветами и затхлой водой.

Тропинка нависала над дорогой, проложенной над озером. Марго подумала, что в каком-то месте тропа спустится ко второй стоянке. Небо стало серо-лиловым, гора превратилась в черную громаду с расплывчатыми очертаниями, а день — вопреки утверждению Элиаса — практически угас. Они старались шагать бесшумно, но вокруг было так тихо, что Марго то и дело пугалась, наступив на очередной камешек.

Они преодолели метров пятьсот, и Элиас велел ей остановиться, кивком указав на крутой склон, спускавшийся от дороги к воде, метров на десять вниз. Верхняя часть — та, что окаймляла дорогу, — была почти горизонтальной. Чуть дальше находился скалистый уступ, поросший кустиками, небольшими деревцами и соснами. Там они и стояли. Круг… Она должна была догадаться. Как просто. Слишком просто. Ответ был у них перед носом. Марго и Элиас обменялись взглядами, залегли в зарослях вереска, и парень передал ей бинокль.

Они стояли с закрытыми глазами, взявшись за руки. Марго насчитала девять человек. Один сидел в кресле на колесах, другой стоял в странной, вывернутой позе, как будто его ноги и торс находились на разных осях. Он напоминал пазл, сложенный из множества разных личностей, причем каждый фрагмент выглядел слегка покореженным. В последний момент Марго заметила костыли.

Они встали в круг на самой плоской части площадки, между дорогой и лощиной. Те, кто стоял над обрывом, находились спиной к воде.

Девушка протянула бинокль Элиасу.

— Ты знал, — сказала она. — В твоей записке сказано: «Думаю, я нашел Круг». Тебе было известно о его существовании…

Элиас ответил, не переставая наблюдать за Кругом в бинокль:

— Я блефовал. У меня была только карта с пометкой в виде креста.

— Карта? А где ты взял карту?

— В комнате Давида.

— Ты влез в комнату Давида?

На сей раз он не удостоил Марго ответом.

— Значит, ты с самого начала знал, куда мы едем…

Элиас ухмыльнулся, и Марго почувствовала злость.

— Вставай, пошли…

— Куда?

— Попробуем подобраться ближе… Может, поймем, что здесь происходит.

«Не лучшая идея, — подумала Марго. — Очень плохая идея». Но выбора у нее не было, и она последовала за Элиасом, пробиравшимся между валунами и соснами. Становилось все темнее.

Слезы текли по щекам Давида из-под закрытых век и высыхали под вечерним ветром. Он крепко сжимал ладони Виржини и Сары, те тоже держали за руки соседей по Кругу. Алекс и Сафиана поставили костыли рядом с собой, Мод сидела в складном кресле: ее провезли метров пятьдесят по дороге, потом несли на руках.

Круг сошелся — 17 июня, как каждый год. Эта дата впечаталась в их плоть. Их осталось десять. Круглое число. Круг. Десять выживших против семнадцати погибших. 17 июня. Такова была воля случая — или Судьбы.

Они стояли с закрытыми глазами, выпуская воспоминания на волю из глубин подсознания. Той весенней ночью они перестали быть детьми и превратились в семью. Круг заново, как наяву, переживал чудовищный, сравнимый с природным катаклизмом удар, от которого погнулся металл, взорвались и брызнули в разные стороны стекла, вылетели из гнезд сиденья, а крыша и стенки смялись, как бумажный стаканчик в гигантском кулачище. Ночь и земля внезапно опрокинулись и переплелись, острые уступы скалы вспарывали тонкую жесть, тела разбросало в разные стороны, как космонавтов в открытом космосе. Свет обезумевших фар освещал всю эту долгую круговерть, выхватывая из темноты то одну фантасмагорическую деталь, то другую, как будто за пультом сидел видеоинженер-абсурдист. Они слышали вопли своих товарищей и крики взрослых, сирены, мольбы о помощи, грохот лопастей вертолета над головой. Спасатели прибыли через двадцать минут, когда автобус еще висел на высоте десять метров над озером (всего в нескольких метрах от того места, где они сейчас стояли), цепляясь за хилые кустики и тонкие стволы молодых деревьев.

Очень скоро они угрожающе затрещали, автобус соскользнул вниз, к озеру, и погрузился в темные воды. Те, кто не сумел выбраться, отчаянно кричали. Одна из фар автобуса еще много часов светила со дна озера.

Их хотели увезти с места аварии, но они отказались — все, дружно дав отпор взрослым, — и следили за спасательной операцией, вернее — за тщетными попытками вытащить тех, кто застрял в салоне автобуса. А потом тела их маленьких друзей стали всплывать и раскачивались на поверхности, подсвеченной фарой, как глазом циклопа. Одно, два, три, десять тел выскочили из-под воды, как надувные мячи, и тут кто-то крикнул: «Да уберите же, наконец, оттуда детей, черт бы вас подрал!» Все это случилось июньским вечером, который должен был стать символом новообретенной свободы, конца учебного года и начала лучшего времени в году — летних каникул.

Круг родился в больнице в По, где они провели часть лета, пока с ними работали психологи. Идея родилась сама собой, спонтанно. Они интуитивно поняли, что их больше ничто и никогда не разлучит, что узы, которыми их связала судьба, сильнее голоса крови, выше дружбы и любви. Потому что судьба — или Рок — связала их узами смерти. Они остались жить и были предназначены друг для друга. В ту страшную ночь они поняли, что рассчитывать могут только друг на друга, что взрослым доверять нельзя.

Давид ощущал на лице озерный бриз, осушавший его слезы, и тепло ладоней Виржини и Сары, а через них — жар тел всей группы. Потом он вспомнил, что Круг этим вечером составили не десять, а девять человек. Не хватало Юго — брата, алътер эго… Юго в тюрьме, несмотря на обеляющие его улики. Нужно освободить Юго, и он знает, как это сделать. Давид первым отпустил руки Сары и Виржини, разорвав Круг, то же следом за ним сделали остальные.

— Проклятье! — выругался Элиас. — Они заметят «Сааб»! — Он схватил Марго за руку и прошептал: — Бежим! Нужно оторваться, пока они грузят в машину девушку на инвалидном кресле.

— Давид, Виржини и Сара могут уехать первыми. Мы слишком близко… Если стартуем сейчас, они услышат! — понизив голос, буркнула Марго.

— Мы в дерьме! — мрачно констатировал Элиас.

Девушка почти физически ощущала, что он лихорадочно пытается найти выход.

— Думаешь, они узнают машину?

— Одну-единственную на стоянке, в такой час? Они же параноики, так что неважно, узнают или нет; все равно забьют тревогу.

— Ответь на простой вопрос: они знают, какая у тебя машина?

— Понятия не имею! В Марсаке полно тачек, а я в их глазах — всего лишь один из первокурсников… Это ты у нас звезда, — пошутил Элиас.

Давид, Сара и Виржини шли по обочине и что-то оживленно обсуждали.

— Нас никто не видит, вперед! — приказал Элиас. — Только не шуми!

Марго поднялась и, бесшумно петляя по бугоркам между кустами, начала продвигаться вперед.

— Не успеем, — сообщил Элиас, догнав ее на тропинке. — Когда начнем спускаться, они окажутся у нас за спиной и все поймут.

— Необязательно. У меня есть идея! — на ходу бросила Марго.

Элиас не отставал, но обогнать Марго не мог — она мчалась с такой скоростью, как будто за ней гнался сам повелитель преисподней.

Оказавшись у «Сааба», девушка открыла заднюю дверь и сделала рукой приглашающий жест:

— Забирайся на сиденье! Шевелись!

— Зачем?

— Делай что говорю!

Окутавшую озеро тишину разорвал шум двигателя. «Они стартуют, через минуту проедут мимо нас», — сказала себе Марго.

— Давай!

Элиас послушался, Марго натянула на голову капюшон и «оседлала» друга, оставив открытой дверцу со стороны дороги, потом расстегнула молнию, обнажив маленькие белые груди.

— Бери их в руки!

— А?..

— Ну же, не тормози!

Не дождавшись реакции Элиаса, она схватила его за запястья и притянула ладони к своему телу, после чего прижалась ртом к его губам и пустила в ход язык. Услышала, как подъехавшие машины притормозили рядом с «Саабом», и поняла, что их рассматривают. От страха у Марго свело спину. Пальцы Элиаса продолжали сжимать ее грудь, но это было не желание — рефлекс. Марго обнимала Элиаса, не отрываясь от его рта. Кто-то восхищенно присвистнул: «Ну надо же!..», раздались смешки, и машины рванули с места. Марго медленно повернула голову и увидела, что они едут по дороге к плотине.

— Можешь убрать руки, — сообщила она Элиасу и распрямилась.

Он поднял глаза, и Марго прочла в них то, чего не видела никогда прежде.

— Я же сказала — отпусти меня…

Парень не только не подчинился, но и притянул ее к себе за затылок и прижался губами к губам. Марго резко оттолкнула его и наградила пощечиной, не рассчитав силу удара. Элиас смотрел на нее с изумлением и глухой яростью.

— Прости, — извинилась Марго, вылезая из «Сааба».