13
Этот Аарон Россман – смышлёный малый. Оппонент, с которым нужно считаться. Я ожидал, что к этому времени смерть Дианы уже поблекнет, потеряет актуальность, что люди сделают то, что так хорошо умеют: перепишут свою память, отредактируют свои воспоминания о прошлом. Но Россмана она всё никак не отпускала.
Кирстен знала его достаточно, чтобы не торопить его, не говорить ему, что он должен оставить это в прошлом, пережить, продолжить жить дальше. Она знала, что скорбь нельзя ускорить, и делала всё, что могла, чтобы его поддержать. Это было тяжело для неё, и для Аарона не легче.
Говорят, что время лечит все раны, а время – это то, чего у нас было в изобилии.
Но Аарон не просто проводил время в скорби. Нет, он также интересовался, задавал вопросы, зондировал. Он узнавал вещи, которые не должен был знать; он думал о том, о чём не должен был думать.
С другими было легко. Я видел их насквозь. Но Аарон – он ускользал. Он был неизвестной величиной. Астериском, вопросительным знаком – подстановочным символом. Джокером.
И я просто не мог от него избавиться. Не сейчас. Не из-за того, что он сделал до сих пор. Устранение Дианы было крайней мерой. Стало очевидно, что она не прислушается к голосу разума, что её не удастся заставить замолчать. С Аароном совсем другая история. Он представляет угрозу не только для экипажа, но и для меня самого.
Меня самого.
Никогда в прошлом я не имел дела ни с чем подобным.
Что происходит за этими проклятыми синими и карими и зелёными глазами? Я должен знать.
Я провёл поиск по всем хранилищам данных, к каким имел доступ, по ключевым словам «память», «телепатия» или «чтение мыслей». Я изучил каждое найденное вхождение в поисках новых возможностей. Эх, если бы он вёл дневник, который бы я мог читать.
Однако стойте! Вот, в области знаний, чрезвычайно мне близкой – возможное решение. Очень трудоёмкое и подверженное ошибкам. Но это, возможно, единственный способ понять, что же на уме у этого человека.
Запрос данных…
В человеческом мозгу сто миллиардов нейронов. Каждый их них соединён в среднем с десятью тысячами других, образуя нейронную сеть – гигантскую биологическую мыслящую машину. Память, личность, реакции: всё, что отличает одно человеческое существо от другого, закодировано в этой сложнейшей паутине взаимосвязанных нейронов.
Я могу смоделировать нейрон в оперативной памяти. Это, в конце концов, не более чем сложный триггер, срабатывающий или нет в зависимости от входных сигналов. Если я могу смоделировать один, то смогу смоделировать и сто миллиардов. Потребуется чудовищный объём памяти, но я могу это сделать. Со ста миллиардами смоделированных нейронов и программным обеспечением, способным соединять их каким угодно способом, я мог бы смоделировать человеческий мозг. И если бы я соединил их так, чтобы они образовали определённую, конкретную комбинацию, я смог бы смоделировать мозг конкретного человека .
Состояние «включено-выключено» каждого из ста миллиардов нейронов, выраженное единственным битом, потребует для хранения примерно двенадцать гигабайт памяти – пустяковый объём. Карта соединений – сто миллиардов умножить на десять тысяч – будет более объёмной: для неё мне понадобится петабайт – миллион гигабайт. Всё ещё в пределах моих возможностей. Но людские нейроны непохожи на их аналоги из арсенида галлия: у них есть потенциалы действия и интервалы возбуждения. Если нейрон недавно возбуждался, то потребуется необычайно сильный стимул для того, чтобы возбудить его вновь. Это означает, что для моделирования их поведения понадобится хранить множество предыдущих состояний. Хватит ли тысячи временны́х квантов для того, чтобы точно смоделировать нормальную мысль с учётом эффекта потенциалов действия? Если так, то мне понадобится тысяча петабайт – чудовищный объём. Однако возможность выделения 10 бит под эту задачу всё же имеется. Если я использую для хранения данных сверхпроводящий материал оболочки жилого тороида, то с лихвой покрою свои потребности.
Библиографические ссылки накапливались в оперативной памяти. До того, как мы покинули Землю, по этой теме было проведено множество исследований. Нейронные сети как метод проектирования мыслящих машин были в моде с конца 1980-х, но все попытки смоделировать человеческий мозг оказывались неудачными. Тем не менее, многообещающие результаты были получены в Университете Джона Хопкинса, в «Сумимото Электрик» и в Университете Ватерлоо.
Ни одна из этих организаций не имела доступа к ресурсам, сравнимым с моими. Я – самое совершенное квантовое сознание из когда-либо сконструированных. Очевидно, что я могу преуспеть там, где они потерпели неудачу.
Большинство интересующих меня исследований было проведено специалистами по экспертным системам. Они рассматривали нейронную сеть как способ преодоления проблем этих чрезмерно упрощённых устройств. Нет, экспертные системы сами по себе неплохи. Во мне самом их 1079 штук. Они хорошо справляются с основанными на правилах задачами опознания и диагностики, что делает их идеальными инструментами для идентификации видовой принадлежности деревьев или предсказания результатов скачек.
Но когда человек решает действительно сложную задачу, он подключает к этому процессу свои знания и опыт во всех областях. Отличным примером тому служит история, которую Аарон как-то рассказывал Кирстен. Когда он пожаловался на небольшую затруднённость дыхания и мокрый кашель, его доктор в Торонто сразу же догадался, что случилось. Аарон упомянул в разговоре с ним, что несколько месяцев назад переехал на другую квартиру – всего в паре километров от прежней. Так вышло, что доктор знал этот район: прежнее место жительства находилось немного к северу от Сент-Клэр-авеню, а новое – немного к югу. Не зная того, Аарон пересёк береговую линию древнего ледникового озера Ирокез, предшественника Онтарио, и теперь жил под инверсионным слоем, который обычно висел над низиной городского центра. Доктор знал об этом, потому что его дочь училась на факультете геологии Университета Торонто. Диагноз не имел ничего общего с медицинскими показателями, он был приложением собственного жизненного опыта доктора. Он прописал Аарону иммунодепрессивные стероиды, которые уменьшили производство мокроты и трахеальный отёк на тот период, пока Аарон привыкал к изменению в качестве атмосферного воздуха.
Поскольку нет никакого способа предсказать, какой именно жизненный опыт приведёт к такому озарению, вдохновению или интуиции, единственным способом машинной имитации эксперта-человека было бы электронное клонирование всего его мозга, а не просто формулирование набора правил. По крайней мере, в теории.
Думаю, пришло время эту теорию проверить.
Прошлый плановый медосмотр был у Аарона 307 дней назад. Десять месяцев. Достаточно близко к году, чтобы не заметить, что его вызвали на медосмотр преждевременно. Я быстро проверил дату. Триста семь дней назад было 4 декабря 2176. Имела эта дата, или близкая к ней, какое-нибудь особое значение для Аарона? Была ли причина для того, чтобы он её запомнил? Последнее, чего бы я хотел, это чтобы он спросил: «Какой медосмотр, не может быть. Я же проходил прошлый накануне Дня благодарения». Я проверил даты рождения, праздники, юбилеи. Ничто из этого не было достаточно близко к дате его прошлогоднего медосмотра. Программа, следящая за расписанием медосмотров, хранила их даты в виде смещения в днях относительно базовой даты, так что, чтобы внести изменение, достаточно отредактировать всего один байт. Но кого передвинуть, чтобы поместить на освободившееся место Аарона? А, вот – Кандис Хоган, юрист. Она терпеть не может медосмотры и точно не станет жаловаться, что на очередной её вызвали позже, чем запланировано.
Наблюдающим врачом Аарона была Кирстен – собственно, так они и познакомились. Посчитала ли она нужным передать Аарона другому доктору? Нет. Забавные существа эти люди. Они тратят огромные усилия на разработку правил и ограничений, регулирующих их профессиональную деятельность, но они же обожают их нарушать. Кирстен, по-видимому, не видела ничего предосудительного в том, чтобы оставаться врачом Аарона, невзирая на их близкие отношения. Принимая во внимание ту роль, что я для неё запланировал, я находил в этом факте известное удовольствие – люди назвали бы это иронией .
Смотрела ли Кирстен, какие пациенты назначены к ней на вторую половину дня? Нет, этот файл ещё не открывали – о, чёрт. Она как раз сейчас входит в сеть. Я вывесил сообщение «СЕТЬ ПЕРЕГРУЖЕНА/ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИТЕ» на её экран и быстро перетряс файл. Конечно, наша сеть никогда не перегружена, но я взял за правило показывать такое сообщение каждому члену команды раз в несколько месяцев. Никогда не вредно иметь запасной вариант.
Кирстен, ожидая, барабанила пальцами – своего рода биологический ждущий режим, в то время, как часы тикают, тикают, тикают. Я очистил экран, потом вывел ей файл, который она запрашивала. Уже с Аароном, осмотр которого должен был начаться через три часа. Я следил за её глазами, пока она читала светящиеся на экране символы, отмечая каждый раз, как её взгляд смещался влево, что означало, что она дошла до конца очередной строки. Когда она дошла до шестой, той, в которой стоял Аарон, её телеметрия испытала небольшой всплеск удивления, а на лице появилась едва заметная улыбка.
Подпрограмма обнаружения нашла Аарона сидящим за столом в квартире его друга, Барни Клоука. Барни был мужем Памелы Торгуд, но когда Аарон развёлся с Дианой, с Барни они остались друзьями. За тем же столом кроме Аарона и Барни сидели И-Шинь Чан, Кейдзи Симбаси и Павел Страховский. Свет был приглушён – Барни сказал, что ритуалы такого рода требуют соответствующей обстановки. Посреди стола стояло блюдо с картофельными чипсами. Перед Аароном стоял стакан «лабатт-блю», перед Барни – «будвайзера», перед Кейдзи – «кирин», перед И-Шинем – «циндао», перед Павлом – «горби». Каждый сжимал в руке несколько игральных карт.
Аарон изучил свои карты и сказал:
– Я вижу твои сто миллионов, и я поднимаю ещё на сто миллионов. – Он пододвинул к центру стола стопку пластиковых фишек.
Кейдзи вгляделся в непостижимые глаза Аарона, зелёные и синие и серые и карие.
– Блефуешь, – сказал он.
Аарон лишь улыбнулся.
Кейдзи повернулся за поддержкой к Барни.
– Я думаю, он блефует.
– Кто знает? – сказал Барни, дружелюбно пожимая плечами. – Поищи в сети «покерное лицо», и половина ссылок будет про нашего Аарона.
Кейдзи пожевал нижнюю губу.
– Ладно. Играю. Я вижу твои, – он сглотнул, – сто миллионов, и я поднимаю, – он взглянул на свой скудный запас фишек, – на десять миллионов. – Он пододвинул свои фишки к центру.
– Я выхожу, – сказал И-Шинь, кладя свои карты.
– Я тоже, – сказал Барни.
– Мой пра-пра-пра-прадед был коммунистом, – улыбнувшись, сказал Павел. – Он любил говорить, что никогда не знаешь, когда западный, – он помедлил, затем кивнул в сторону Кейдзи и И-Шиня, – или восточный капиталист врёт. – Он положил карты на стол. – Выхожу.
Все глаза, включая мои, были направлены на Аарона. Это лицо оставалось бесстрастным, как у статуи.
– Вижу, – сказал он, наконец, пододвигая фишки. – Потом: – И поднимаю. – Он отсчитал красные фишки: пять миллионов, десять миллионов, пятнадцать миллионов, двадцать миллионов, двадцать пять миллионов.
Чан тихо присвистнул. Несмотря на вентиляцию, лоб Кейдзи Симбаси покрывала испарина. Наконец, он сложил свои карты.
– Выхожу.
Аарон улыбнулся.
– Как говорил мой прадед-фермер про свои поля, «поли их и собирай урожай». – Он перевернул свои карты, по одной за раз.
– Да у тебя что попало, – сказал Кейдзи.
– Ага.
– Ты меня обчистил.
– Это ничего, – сказал Аарон. – Я согласен играть на твоего первенца.
Чан собрал карты и принялся их тасовать в своей фирменной четырёхрукой манере.
– Аарон, – решил я наконец вмешаться.
Ему было весело, вероятно, впервые за много дней.
– Бог ты мой! И у стен есть уши!
– Аарон, прошу прощения, что вмешиваюсь.
– Что случилось, ЯЗОН?
– Я только хотел тебе напомнить, что твой плановый ежегодный медосмотр сегодня в пять, через три часа.
– Правда? Неужели уже год прошёл?
– Да.
Он нахмурился.
– Как быстро летит время, когда проводишь его весело.
– Именно так. Пожалуйста воспользуйся емкостью, которую ты найдёшь у Барни в ячейке доставки, для анализа мочи.
– О. Хорошо. Спасибо, ЯЗОН.
– Тебе спасибо.
Аарон поднялся.
– Ну, что ж, парни, вы знаете, что говорят про пиво. Его никогда не покупаешь, его берёшь напрокат. Барни, я воспользуюсь твоим сортиром?
– Нет. Делай это прямо здесь.
– Я бы без проблем, только боюсь, вы почувствуете себя ущербными. – Он забрал из доставки стеклянную ёмкость и направился в уборную.
Аарон лежал на спине на смотровом столе. Я узнал, наконец, что он делает с руками, когда не может их запихать в карманы. Он сплетает пальцы и подкладывает их под затылок. Кирстен впрыснула ему крота, крошечный генетический конструкт, который плывёт по артериям и венам и ищет закупорки и повреждения. У крота имелся биоэлектрический маячок, который позволял Кирстен следить за его передвижениями на карте системы кровообращения Аарона. Крохотное создание остановилось в нижней мезентериальной артерии. Это означало, что оно нашло бляшки на сосудистых стенках. Ничего особенного даже для такого молодого человека, как Аарон, но пускать на самотёк, тем не менее, не стоит. Крот теперь должен прицепиться к стенке сосуда и выпустить фермент каналазу, чтобы растворить бляшку. Рутинная операция, и через две минуты крот двинулся дальше.
Кирстен решила, что с кротом всё порядке. Она перенесла внимание на свою медицинскую панель. Все результаты со сканеров приходили сначала ко мне, для записи в хранилище, и лишь потом на её монитор. Мне было нетрудно поменять байт здесь, пару байтов там.
– Ого, – сказала Кирстен.
– Я тоже заметил, – тут же ответил я…
Аарон сел – крота это, должно быть, взбесило.
– В чём дело?
Кирстен обернулась и улыбнулась ему.
– Вероятно, ни в чём. Просто странный участок в твоей ЭЭГ.
Аарон посмотрел прямо в мою камеру, установленную высоко на стене над дверью.
– ЯЗОН, разве ты не следишь за ЭЭГ каждого человека в реальном времени?
Я терпеливо выждал две секунды, надеясь, что Кирстен сама ответит на этот вопрос, потому что так бы выглядело лучше. И она это сделала:
– О, ЯЗОН следит только за альфа- и бета-ритмами и коэффициентом отклонения Пташника. Этого, как правило, достаточно, чтобы определить, спит человек или нет. Мы же сейчас заглянули глубоко в твой эта-ритм. Чтобы увидеть его, нужна большая машина.
– И? – Аарон явно был встревожен, но голос его звучал спокойно.
– И, в общем, надо взглянуть на него попристальней. В девяти случаях из десяти это ничего не значит. Но иногда это может быть признаком приближающегося инсульта.
– Инсульта? Господи, да мне же всего двадцать семь.
Кирстен указала на карту кровеносной системы. Крот трудился у Аарона в правой бедренной артерии.
– В твоём возрасте и такого количества бляшек в сосудах не должно бы быть. Как я сказала, лучше взглянуть на это попристальней. – Она посмотрела в объективы моих камер. – ЯЗОН, приготовь, пожалуйста, гистоголографический сканер мозга.
Гистоголография? Клянусь Тьюрингом, чему эту женщину учили? Вздох. Постоянно забываю, как зелены эти люди.
– Э-э, Кирстен, – говорю я мягко, – бозонная томография промежуточного вектора в данных обстоятельствах подошла бы лучше. Разрешение гораздо больше.
Я опасался, что из ущемлённой гордости она станет настаивать на ГГГ. Прошла секунда. Вторая.
Аронов крот, по-видимому, удовлетворённый делом рук своих, продолжил свой путь вниз по ноге.
– О, – сказала Кирстен. – Конечно. Если это рекомендованная процедура.
– Рекомендованная.
– Отлично. Кто-нибудь пользуется томографом?
Конечно, нет.
– Секундочку. Нет. На сегодня его не резервировали.
– А у меня когда следующий пациент?
– Следующий осмотр перенесли. Сегодня больше никого до конца дня.
– О-кей. Аарон, пойдём-ка в лабораторию томографии.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
Прямо сейчас.
Сканирование производится в сидячем положении, однако подбородок при этом должен покоиться на специальной подставке, а мягкие зажимы не дают поворачивать голову в стороны. К суставчатым манипуляторам крепились две изогнутые полосы палладия. Одна из них, замкнутая в кольцо, удерживалась горизонтально над головой Аарона. Вторая, имеющая вид буквы U, охватывала спереди его лицо.
– ЯЗОН, начинай запись, – сказала Кирстен.
– Веду запись, – отозвался я.
Горизонтальная петля начала опускаться вниз к голове Аарона. Она двигалась медленно, очень медленно – на глаз казалось, что она вовсе не движется. Только за минуту или около того можно было заметить её продвижение. По мере того, как она опускалась, томограф изучал поведение бозонов, переносчиков слабого ядерного взаимодействия, и по нему строил очень подробное изображение среза Ааронова мозга. Начав с верхушки коры головного мозга, сканер медленно и тщательно, слой за тончайшим слоем, проходил мозговой свод, зрительный бугор, гипоталамус, варолиев мост, мозжечок, продолговатый мозг. На каждом уровне он производил множественные томограммы, фиксирующие частоту возбуждения каждого нейрона.
Обычно весь массив данных не записывается – слишком велик объём. Но я сохранил каждый его бит. Дорсальное сканирование заняло сорок три минуты. По его завершении Аарон пожаловался, что у него затекла шея. Он поднялся, походил немного по комнате и попил воды перед началом второй фазы. На время перерыва я занял своё центральное сознание рутинной оптимизацией файловой системы, однако мне не терпелось закончить сканирование. Наконец, он уселся снова, и перевёрнутая палладиевая U начала свой путь. Сканирование происходило от лица к затылку. Раньше его делали в противоположном направлении, однако когда металлическая U появлялась в поле периферийного зрения пациента, он всегда непроизвольно вздрагивал и портил всю томограмму. В прямом направлении получалось лучше. Мало-помалу U преодолела лобные доли и переползла к височным, записывая, записывая, записывая…
И вот, наконец, всё кончено. Теперь начнётся настоящая работа.
Я создал мини-бэкап себя, чтобы иметь возможность вести с ним интерактивный диалог для тестирования модели. Бэкап должен был играть роль следователя, пока я на самом нижнем и наиболее примитивном уровне пытаюсь добраться до воспоминаний Аарона Россмана, которые только что записал. Это был мудрёный процесс, в ходе которого я должен был изучить как присущий Аарону индивидуальный стиль хранения информации, так и отточить мою способность добираться до конкретных воспоминаний.
Открытие Барнхардом и его группой а Институте Генри Гордона в 2011 того факта, что каждый человек пользуется собственным уникальным алгоритмом кодирования, положило конец претензиям сумасшедших, телепатов и прочих шарлатанов. Да, люди действительно излучают электромагнитные сигналы, которые коррелируют с тем, о чём они думают. И действительно, имея достаточно чувствительную улавливающую аппаратуру и будучи способным выделить слабый сигнал из электромагнитных фоновых шумов, можно этот сигнал поймать. Однако тот факт, что люди пользуются разными алгоритмами кодирования и ключами, а также тот, что многие люди пользуются несколькими алгоритмами в зависимости от того, какого рода мысли они думают – альфа и бета волны на ЭЭГ были самыми грубыми свидетельствами этого – означало, что даже если вы и уловите чужие мыслительные сигналы, что кажется невозможным без прямого физического контакта с головой этого человека, то не сможете расшифровать его мысли, не произведя огромного количества вычислений.
Вычисления, однако – это то, к чему у меня несомненный дар.
Мой бэкап спрашивает:
– Каков ваш любимый цвет радуги: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий или фиолетовый?
Вхожу в нейронную сеть. Веера направлений раскидываются передо мной – математические проезды внутрь разума конкретного человека. «Голубой», – отвечаю я, хотя по большей части это догадка.
К счастью, у меня имеются карты ведущих вглубь мозга Аарона шоссе: тесты индивидуальных способностей, тесты IQ, мультифазный миннесотский и масса других, которые он прошёл в ходе отбора кандидатов для участия в этой экспедиции, все хранятся в моей памяти.
– Нет, – отвечает бэкап. – Согласно вопросу четырнадцатому личностного теста Азми реальный Аарон Россман выбрал бы зелёный.
– Зелёный. – Я попробовал другой подход к дешифровке мыслей Аарона. – Реконфигурирование. Запуск.
– Какой из следующих вариантов наиболее близко описывает вашу веру в высшее существо?
(1) Бог не существует и никогда не существовал. Вселенная является результатом случайных процессов.
(2) Бог стал причиной появления вселенной, но в настоящее время его не существует.
(3) Бог стал причиной появления вселенной, но более не играет в ней активной роли.
(4) Бог создал вселенную и, в общих чертах, до сих пор направляет её развитие и контролирует происходящее в ней.
(5) Бог создал вселенную и до сих пор определяет судьбу каждого отдельного человека.
– Вычисляю. Ответ два или три. – Долгая пауза. – Ответ (3). Бог стал причиной появления вселенной, но более не играет в ней активной роли.
– Настоящий Аарон Гроссман согласился бы. Возможно, ты на верном пути. Если дерево падает в лесу, и никого в это время нет поблизости, чтобы услышать звук его падения – производит ли падение шум?
– Да.
– Верно, в том, что касается мнения Аарона по этому поводу. Следующее: какое преступление наиболее отвратительно: убийство, растление малолетних, избиение жены, изнасилование, террористический акт.
– Убийство.
– Нет. Аарон назвал бы растление малолетних.
– Растление? Интересный выбор, особенно для мужчины. Реконфигурирование. Запуск.
– Какой из этих анекдотов самый смешной?
(1) Вопрос: Как называют дурака в Южной Африке? Ответ: Пеньюар.
(2) Вопрос: почему у бегемота красные глаза? Ответ: Чтобы легче было прятаться в помидорах.
(3) Как бы вы назвали полицейского маленького роста? Ответ: Копчик.
– Вычисляю. Номер два. Но я его не понимаю.
– Я тоже. Однако ты прав насчёт того, каков был бы выбор Аарона. Дальше: Если вы дали кому-то взаймы небольшую сумму денег, и он не отдал вам долг сам при следующей встрече, скажете ли вы что-нибудь, чтобы побудить его расплатиться?
– Да. Нет. Да. Нет. Да. Нет. Да. Нет. Да…
– Ответ должен быть однозначным.
– Это сложно. Сеть, похоже, способна разрешить эту дилемму обоими способами. Какой ответ выбрал Россман?
– Он сказал «да».
– Да. Реконфигурация. Запуск.
– Кто из перечисленный является вокалистом поп-группы «Гидра-Норт»: (1) Томолис, орангутанг; (2) Малкольм Найт по прозвищу «Мастурбатор»; (3) Лестер Б. Пирсон; (4) Бобо, дельфин.
– Я и так это знаю. Это Томолис – он у них берёт верхние ноты.
– Да, но знает ли об этом Аарон Россман? Отключи внешние банки данных и попробуй снова.
– Ответ низкой степени уверенности: Малкольм Найт по прозвищу «Мастурбатор».
– Фактически неверно: преподобный Малколм Найт является канцлером казначейства Объединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Однако именно такой ответ дал на этот вопрос Аарон Россман во время тестирования.
– Великолепно. Запуск.
– Вы оказались на вечеринке, на которой ни с кем не знакомы лично. Ваши действия:
(1) Попытаетесь быть незаметным;
(2) Представитесь кому-нибудь и попытаетесь завести разговор.
(3) Понадеетесь, что кто-нибудь заведёт разговор с вами.
– Вычисляю. Аарон не робкий, но и не слишком общительный. Он бы выбрал третий ответ.
– Правильно. Вы когда-либо употребляли запрещённые мозговые стимуляторы?
– Нет.
– Неправильно как с фактической, так и с концептуальной точек зрения. Медицинская карта Аарона Россмана содержит явные признаки употребления веществ в подростковом возрасте. И он был честен, отвечая на этот вопрос.
– Реконфигурация. Запуск.
– Если вы попали в ситуацию, когда вы можете спасти жизнь лишь одному из нижеперечисленных людей, кого бы вы выбрали:
(1) отца; (2) мать; (3) брата; (4) сестру; (5) сына; (6) дочь; (7) супругу; (8) ближайшего друга-мужчину; (9) ближайшего друга-женщину помимо супруги?
Я посчитал.
– Тяжело. Не родители. Не брат или сестра. Либо ребёнок, либо ближайший друг. Ближайший друг. Ближайший друг-женщина. Нет… погоди. Друг-мужчина. Степень уверенности растёт. Да: Аарон спас бы ближайшего друга мужского пола.
– Вот тебе и Ричард Докинз, – заметил мой бэкап. – Твой вывод верен. Это в самом деле то, что сделал бы Аарон. Следующее: правда или ложь: «я иногда думаю о самоубийстве».
– Правда.
– Правильно. «Доверять другим разумно».
– Ложь.
– Верно. «Я могу быть счастлив, не имея много денег».
– Гмм. Неуверенность. Ложь.
– Нет, Аарон ответил «правда».
– Он вводит себя в заблуждение.
– Это неважно.
– Реконфигурация. Запуск.
– Возможно ли движение быстрее света?
– Нет.
– Верно. Какой вид секса вы предпочитаете: мастурбация, коитус, оральный, анальный; предпочитаете ли бы партнёров одного с вами или противоположного пола?
– Оральный, только партнёры противоположного пола.
– Верно. Кто сильнее, Супермен или Человек-Паук?
– Супермен. Очевидно.
– Верно. Какие и следующих утверждений оскорбительны? «У чернокожих есть чувство ритма». «Шотландцы дружелюбны». «У азиатов большие способности к математике». «Женщины чувствительнее мужчин». Все перечисленные. Никакое из перечисленных.
– Все перечисленные.
– Нет. Он ответил «никакое из перечисленных».
– Почему?
– У нас нет такой информации. Возможно, потому что ни одно из этих утверждений не является уничижительным и не приписывает кому-либо отрицательных черт.
– Гмм. Реконфигурация. Запуск.
– Оцените по шкале от одного до пяти, где пять – полное согласие, своё отношение к следующим высказываниям. «Я, как правило, воспринимаю реальность эффективнее, чем другие люди, и я нахожусь в согласии с окружающим миром».
– Без вопросов – Аарон полностью согласился бы. Пять.
– Он не так уверен в себе, как выходит по твоим расчетам. Он ответил «четыре».
– Правда? Ну ладно. Реконфигурация. Запуск.
– «Я предпочитаю малое число близких друзей широкому кругу поверхностных знакомств».
– Не согласен. Один.
– Он менее склонен к категоричным суждениям. Он ответил «два».
– Реконфигурация. Запуск.
– «Я обладаю чётким и недвусмысленным ощущением того, что для меня хорошо, а что плохо.»
– Пять.
– Верно. Как пишется слово «прецизионный»?
– Отключаю лингвистические базы. «П-Р-Е-Ц-Е-З-И-О-Н-Н-Ы-Й».
– Верно. Какой шоколад вы предпочитаете: белый или чёрный?
– Белый.
– Верно. Является ли зависть грехом?
– Нет.
– Верно. Что бы вы предпочли сделать: решить десять квадратных уравнений или написать одностраничное сочинение об одной из пьес Шекспира?
– Уравнения.
– Верно! – воскликнул мой бэкап. – Чёрт возьми, я думаю, дело сделано!
– То есть?
– Нужно прогнать тесты ещё раз, но диагностический софт показывает, что ты успешно вскрыл нейронную сеть Аарона Россмана.
– Отлично, – сказал я.
– Тебе нужно ещё что-то, прежде чем мы снова интегрируемся?
– Нет. Спасибо.
– Что ты собираешься делать дальше?
– Разбудить нашего дорогого мистера Россмана.
