28
Я снова пошёл в офис Брайана Гадеса в здании администрации Верхнего Эдема – и, должен я сказать, он был совсем не рад моему визиту.
– Мистер Салливан, ну мы ведь уже говорили обо всём этом. Вы не можете вернуться на Землю, поэтому пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, расслабьтесь и наслаждайтесь жизнью. Вы ведь даже не начали исследовать все возможности, которые вам здесь предлагаются.
Таблетки, которые они мне дают, были транквилизаторами, я в этом не сомневался. Пытаются меня накачать, чтобы я был тихим. Я спустил оставшиеся в унитаз.
– Сейчас на Земле осень, – сказал я. – По крайней мере, в северном полушарии. Вы можете мне устроить прогулку по усыпанной опавшими листьями аллее? А скоро наступит зима. Устроите мне хоккей на замёрзшем пруду? Лыжную прогулку? Закаты, не похожие на шар огня, опускающийся за скалистый горизонт, а настоящие, цветные и окутанные пеленой облаков.
– Мистер Салливан, будьте же разумны.
– «Разумны!» Я никогда не собирался становиться сраным астронавтом !
– Вообще-то как раз собирались. И, кроме того, здесь вы моежете делать то, что на Земле вообще невозможно. Вы уже пробовали летать? А ведь здесь можно летать, как птица, если пристегнуть к рукам крылья достаточно большого размера. Мы устраиваем такие занятия наверху, в спортзале. – Он замолчал, словно ожидая, что я что-то скажу в ответ. Я молчал.
– А скалолазание? Вы бы знали, насколько приятнее заниматься этим здесь. Скалолазание при пониженной гравитации – это просто сказка, и стены кратера Хевисайда прекрасно для этого годятся.
По-видимому, Гадес разглядел ответ у меня в глазах, потому что продолжил:
– Ну а секс? Вы уже пробовали секс при пониженной гравитации? Это лучше , чем секс в невесомости. В невесомости обычные толчки отталкивают вас от партнёрши. Но в лунной гравитации каждый способен на все те акробатические трюки, которые показывают в порнофильмах.
Это вызвало, наконец, у меня реакцию. Я практически закричал:
– Нет, у меня не было секса, чёрт вас возьми! С кем мне здесь заниматься сексом?
– У нас здесь лучшие секуальные работники в… в Солнечной системе, мистер Салливан. Яркие, чувственные, спортивные, абсолютно здоровые.
– Я не хочу секса – вернее, мне не нужен только секс. Я хочу любви, хочу кого-то, кто мне небезразличен, и кому небезразличен я.
Его голос был мягок.
– Я смотрел ваше досье, мистер Салливан. У вас на Земле никого не было, так что…
– Это было тогда . Это был мой выбор. Но теперь, когда я здоров…
– Теперь, когда вы здоровы, вы в состоянии отличить женщину, которая на самом деле вас любит, от той, которой нужны лишь ваши деньги?
– Да идите вы…
– Простите; я не должен был этого говорить. Но если серьёзно, мистер Салливан, вы ведь знали, что отказываетесь от романтических отношений, когда переселялись сюда.
– На год или два! Но не на десятилетия.
– И хотя я понимаю ваше нежелание заводить отношения с кем-либо из наших более пожилых гостей, здесь работает множество служащих вашего возраста. И я не думаю, что у образованного человека приятной внешности, такого, как вы, совершенно отсутствуют шансы на романтические отношения. Наша компания не запрещает персоналу вступать в подобные отношения с клиентами.
– Это не то, что мне нужно. У меня есть кое-кто на Земле.
– Ах, – сказал Гадес.
– И мне нужно попробовать сойтись с ней; я должен . Я по-глупому отстранялся от неё, но сейчас ситуация совсем иная.
– Как её зовут? – спросил Гадес.
Меня этот вопрос удивил – настолько удивил, что я на него ответил:
– Ребекка. Ребекка Чонг.
– Мистер Салливан, – проникновенно сказал Гадес, – а вас не посещала мысль о том, что на Земле уже живёт другой вы, который не страдает синдромом Катеринского? Он уже много недель назад мог ощутить ту смену отношения к жизни, которую вы переживаете сейчас. Возможно, они с Ребеккой давно уже вместе… что не оставляет места для вас.
Моё сердце бешено колотилось – ощущение, которого другому мне никогда не испытать.
– Нет, – сказал я. – Нет, это невозможно.
Гадес приподнял бровь, словно спрашивая «Разве?» Но он не стал ничего говорить – первый его по-настоящему добрый поступок по отношению ко мне.
После ланча наступило время для перекрёстного опроса Дешоном Калеба По, профессора философии.
– У вас приятный голос, доктор По, – сказал Дешон, выходя из-за стола истца.
Брови По удивлённо подпрыгнули.
– Спасибо.
– Очень приятный, – продолжал Дешон. – Очень хорошо модулированный. Вам раньше говорили об этом?
По наклонил голову.
– Время от времени.
– О, я уверен в этом. С таким голосом вы, наверное, хорошо поёте?
– Спасибо.
– Вы поёте, доктор По?
– Да.
– И где же вы поёте?
– Возражение, – сказала Лопес, разводя руками. – Отношение к делу.
– Всё выяснится очень скоро, – сказал Дрэйпер, глядя на судью.
Херрингтон на мгноение задумался, потом сказал:
– У меня очень консервативное поняте о том, что такое «скоро», мистер Дрэйпер. Но продолжайте.
– Спасибо, – сказал Дешон. – Доктор По, где вы обычно поёте?
– Ну, когда учился, то пел в ночных клубах, на свадьбах, на корпоративных вечеринках.
– Но вы уже не студент, – сказал Дешон. – Сейчас вы где-нибудь поёте?
– Да.
– Где же?
– В хоре.
– В церковном хоре, верно?
По немного поёрзал на стуле.
– Да.
– Какой деноминации?
– Епископальной.
– То есть вы поёте в хоре в христианской церкви, верно?
– Да.
– В ходе формальной церковной службы каждое воскресенье, правильно?
– Ваша честь, – сказала Лопес. – И снова отношение к делу.
– Я уже прошёл «с», «к» и «о» в слове «скоро», ваша честь, – сказал Дрэйпер. – Позвольте мне дойти до конца.
– Хорошо, – сказал Херрингтон, нетерпеливо постукивая ручкой о стол.
– Вы поёте на церковных службах, – сказал Дешон, снова поворачиваясь к По.
– Да.
– Про вас можно сказать, что вы религиозный человек?
По вскинул голову.
– Да, полагаю можно. Но я не псих.
– Вы верите в Бога?
– Разве без этого можно быть религиозным?
– То есть вы верите в Бога. Верите ли вы в дьявола?
– Я не какой-то трясущий Библией фундаменталист, – сказал По. – Я не литералист. Я верю, что вселенной, по современным воззрениям, 11,9 миллиардов лет. Я верю, что жизнь эволюционировала из простейших форм путём естественного отбора. И я не верю в небылицы.
– Вы не верите в дьявола?
– Нет.
– А в ад?
– Изобретение, имеющее большее отношение к поэту Данте, чем к какой-либо части рационалистического богословия, – ответил По. – Истории об аде и дьяволах были, вероятно, полезны, когда духовенству приходилось иметь дело с неграмотной, необразованной, простодушной паствой. Но мы ни то, ни другое, ни третье; мы способны проследить за моральной аргументацией и сделать разумный моральный выбор, не страшась чудовищ.
– Очень хорошо, – сказал Дешон. – Очень хорошо. То есть вы обходитесь без наиболее глупых атрибутов примитивной религии, верно?
– Ну, я не стал бы это выражать в таком непочтительной форме…
– Но вы не верите в дьявола?
– Нет.
– И не верите в ад?
– Нет.
– И не верите в Ноев ковчег?
– Нет.
– И не верите в душу?
По не ответил.
– Доктор По? Ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Правда ли, что вы не верите в душу?
– Это… я бы так не сказал.
– Вы хотите сказать, что вы верите в душу?
– Ну, я…
Дешон вышел вперёд и встал перед своим столом.
– Вы верите в то, что у вас есть душа?
– Да, – сказал По, приходя в себя. – Да, верю.
– И как она у вас оказалась?
– Её дал мне Бог, – сказал По.
Дешон многозначительно поглядел в сторону жюри, потом снова повернулся к По.
– Можете ли вы объяснить нам, что такое, по-вашему, душа?
– Это сущность того, чем я есть, – сказал По. – Это божественная искра внутри меня. Это часть меня, которая переживёт смерть.
– В соответствии с вашим пониманием этих вещей, каждый ли из живущих людей обладает душой?
– Да, разумеется.
– Без каких-либо исключений?
– Абсолютно.
Дешон перешёл через «колодец» и указал за спину на Карен, сидящую за столом истца.
– Посмотрите, пожалуйста на сидящую здесь миз Бесарян. У неё есть душа?
Карен внимательно следила за процессом, широко раскрыв зелёные глаза.
– Нет, – убеждённо ответил По.
– Почему нет? Как вы это определили?
– Она… оно … искусственно изготовленный объект. С таким же успехом можно спросить, есть ли душа у автомобиля.
– Понимаю вашу позицию. Но помимо априорного убеждения, мистер По, как вы можете определить , что у миз Бесарян нет души? Какой тест вы можете провести, чтобы продемонстрировать, что у вас душа есть, а у неё – нет?
– Такого теста не существует.
– И то верно, – сказал Дешон.
– Возражение, – сказала Лопес. – Это не вопрос.
– Принимается, – сказал судья Херрингтон.
Дешон покаянно кивнул.
– Хорошо, – сказал он. – Но вот это – вопрос: Доктор По, вы верите в то, что Бог будет судить вас после смерти?
По некоторое время молчал. У него был вид животного, которое знает, что на него идёт охота.
– Да, верю.
– И что же будет в вас судить Бог?
– Была ли моя жизнь моральна или аморальна.
– Да, да, но какую часть вас Он будет судить? Вспомните – к этому моменту вы будете мертвы. Он, очевидно, не будет судить ваш хладный труп, не так ли?
– Нет.
– И Он не будет судить электрически неактивный ком плоти, который был вашим мозгом, не так ли?
– Нет.
– Так что же он будет судить? Какую часть вас?
– Он будет судить мою душу.
Дешон посмотрел на присяжных и развёл руками.
– Это не кажется особенно справедливым. Ведь это ваше тело и ваш мозг совершали аморальные поступки. Ваша душа была лишь их попутчиком.
– Ну…
– Разве не так? Когда вы ранее говорили в своих причудливых философских терминах о внутреннем наезднике, об истинном сознании, сопровождающем тело-зомби, этот наездник, о котором вы говорили, на самом деле был душой, не так ли? Не это ли вы имели в виду в конечном итоге ? – Дешон позволил последним словам повиснуть в воздухе.
– Ну, я…
– Если я ошибаюсь, доктор По, пожалуйста, поправьте меня. В простом, обыденном понимании нет никакой осмысленной разницы между нашим «истинным сознанием», и тем, что остальные люди называют душой, верно?
– Я бы не стал так это формулировать…
– Если таковая разница существует, пожалуйста, опишите её.
По открыл рот, но ничего не сказал; он выглядел очень похоже на рыбообразных предков, которых перечислял ранее.
– Доктор По? – сказал Дешон. – Суд ожидает вашего ответа.
По закрыл рот, сделал глубокий вдох через нос и, казалось, задумался.
– В обыденном понимании, – сказал он, наконец, – я признаю, что эти два термина смешиваются.
– Вы согласны, что ваше философское понятие сознания, наложенного на зомби, и религиозное понятие о душе, наложенной на биологическое тело – это, по сути, одно и то же?
Через некоторое время По кивнул.
– Профессор, нам нужен словесный ответ – для протокола.
– Да.
– Спасибо. Итак, какое-то время назад мы говорили о Боге, который судит души после смерти. Почему Бог это делает?
По поёрзал на стуле.
– Я… я не понимаю вопроса.
Дешон развёл руками.
– Я имею в виду, каков смысл того, что Бог судит души? Разве они не делают то, для чего Бог их создал?
По насупил брови; он явно опасался подвоха, но не мог его распознать. Впрочем, я тоже не мог.
– Нет-нет. Душа решает, творить ей добро или зло – и впоследствии несёт за это ответственность перед Богом.
– А-а, – сказал Дешон. – То есть у души есть воля, не так ли?
По поглядел на Лопес, словно прося совета. Я увидел, как она едва заметно пожала плечами. Взгляд профессора снова переместился на Дешона.
– Да, конечно, – ответил он, наконец. – В этом всё и дело. Бог дал нам свободную волю, и душа пользуется ею.
– Другими словами, – сказал Дешон, – душа может делать выбор, какой пожелает, независимо от желаний Бога, верно?
– В каком смысле?
– В том смысле, что Бог желает, чтобы мы творили добро – чтобы следовали требованиям Десяти заповедей, или, скажем, Нагорной проповеди – но не принуждает нас к этому. Мы вольны делать всё, что пожелаем.
– Да, конечно.
– И, разумеется, поскольку душа – это та часть нас, что принимает решения, то на самом деле душа может делать всё, что она пожелает, верно?
– Ну… да.
– Теперь поговорим о физической сущности души. До смерти она локализована в индивидууме?
– В каком смысле?
– В смысле, не рассеяна тут и там – это локализованное явление, правильно? Душа существует внутри конкретного человека.
Лопес сделала ещё одну попытку.
– Ваша честь, возражение. Отношение к делу.
Однако судья Херрингтон был заинтригован.
– Отклоняется, миз Лопес – и не беспокойте меня больше такими возражениями в продолжение данного опроса. Профессор По, ответьте на вопрос. Локализована ли душа внутри конкретного человека?
По, похоже, растерялся при виде перебранки между судьёй и адвокатом, который платит ему за его показания, однако, в конце концов, ответил:
– Я… да.
– А после смерти? – спросил Дешон. – Что происходит с душой тогда?
– Она покидает тело.
– Физически? Материально? Как энергетическая волна или что-то подобное?
– Душа нематериальна, и она за пределами наших понятий о пространстве и времени.
– Как удобно! – сказал Дешон. – Но давайте сделаем ещё один шаг, хорошо? Душе не нужно дышать, верно? Ей также не нужно есть. То есть, она запросто может существовать без поддержки со стороны инфраструктуры биологического тела?
– Конечно, – ответил По. – Душа бессмертна и нематериальна.
– И при этом имеет определённое местоположение. Ваша душа до вашей смерти находится внутри вас, а моя – внутри меня, верно?
По развёл руками.
– Если вы собираетесь попросить меня показать вам душу на рентгеновском снимке или МРТ, мистер Дрэйпер, то я честно признаю, что не могу этого сделать.
– Вовсе нет, вовсе нет. Я просто хочу убедиться, что мы с вами на одной и той же странице. Мы согласились, что душа локализована – ваша внутри вас, моя – внутри меня.
– Да, это так, – сказал По.
– И что душа становится мобильной после смерти тела, верно? Она может отправиться на небеса.
– Да. Если Господь её туда допустит.
– Но может ли она отправиться куда-то ещё?
– О чём вы говорите?
– Я говорю о том, что душа ведь не изменяется после смерти. Она по-прежнему имеет волю, не так ли? Ваша душа не превращается в автомат, верно? Она не становится зомби ?
По снова поёрзал на стуле.
– Нет.
– Тогда, доктор По, если не существует теста, который можно бы было выполнить, чтобы установить наличие души, если душа локализована в конкретном месте, если душе не требуется питание и иная поддержка живого тела, если душа покидает тело в момент смерти, если душа выходит за пределы пространства и времени и может переместиться в новое положение после смерти тела, в котором она находилась, и если душа обладает свободой действий даже после смерти, то как вы можете утверждать, что после смерти биологической Карен Бесарян её душа не решила переместиться в искусственное тело, сидящее сейчас за столом истца?
– Я… э-э…
– Ведь это возможно, доктор По? При тех свойствах души, которые вы сами нам описали, разве это невозможно? Биологическое тело Карен Бесарян, по-видимому, мертво. Но не подлежит никакому сомнению тот факт, что миз Бесарян хотела перенести свою личность в механическое устройство, присутствующее в этом зале суда вместе с нами. Принимая во внимае это её желание – желание её души – разве не было бы логичным, если бы её душа вселилась бы теперь в это искусственное тело?
По молчал.
Дешон учтиво ему кивнул.
– Признаю, что был многословен, доктор По, но моя последняя тирада была вопросом, на который вы должны дать ответ.
– Ну, если вы хотите играть в игры…
– Какие игры, доктор По? Вы сами указали на важность того, что биологическое существо имеет душу, тогда как у мнемоскана её нет. Да, вы воспользовались философским языком для того, чтобы указать нам, что присутствующая в этом зале Карен Бесарян, по-видимому, лишена души – состояние, которое вы описали как «зомби». Кое-кто мог бы сказать, что это была игра, поскольку вы сами признали, что не можете обнаружить, измерить или указать нам на душу. – Дешон вернулся к столу истца и встал позади Карен, положив руку ей на плечо. – Даже если души творит один лишь Бог и их нельзя скопировать никаким процессом, доступным смертным, разве не сохраняется возможность того, что душа миз Бесарян находится сейчас в этом искусственном теле – делая его не в большей степени зомби, чем был её биологический оригинал до того, как умер?
– Ну, я…
– Такое возможно, не так ли? – сказал Дешон.
По издал долгий судорожный вздох.
– Да, – сказал он, наконец. – Да, полагаю, возможно.
