ГЛАВА 68. Мосты
Тем не менее мне кажется, все это устраивалось ради конкретной цели, и если мы, словно недоросли, застрянем на обсуждении проблемы из-за разногласий, то рискуем обострить и так уже сложную ситуацию вместо того, чтобы ее решить.
Разрушенные равнины.
Каладин не объявлял эти земли своими, как он сделал в ущельях, где его люди обрели безопасность. Он слишком хорошо помнил, как болели его окровавленные ступни после первого забега, истерзанные камнями расколотой пустоши. Здесь почти ничего не росло, изредка встречались островки камнепочек или подвижных лоз, спускающихся в ущелья с подветренной стороны плато. Дно ущелий кишело жизнью, но наверху простиралась бесплодная равнина.
Больные ноги и горящие от бега с мостом плечи не шли ни в какое сравнение с резней, ожидающей его людей в конце забега. Шторма... Даже мимолетный взгляд на равнины заставил Каладина вздрогнуть. Он слышал свист стрел в воздухе, крики испуганных мостовиков, песни паршенди.
«Мне следовало спасти больше людей из Четвертого моста, — подумал Каладин. — Получилось бы у меня, если бы я быстрее овладел своими способностями?»
Он вдохнул штормсвет, чтобы успокоиться. Только ничего не вышло. Он замер, ошеломленный, пока солдаты маршировали через один из огромных механических мостов Далинара. Попробовал снова. Ничего.
Каладин выудил сферу из мешочка. Огненная марка сияла обычным светом, окрашивая пальцы красным. Что-то пошло не так. Каладин не мог, как раньше, почувствовать штормсвет внутри.
Высоко в воздухе с несколькими спренами ветра пролетела над расщелиной Сил. До Каладина донеслось ее хихиканье, и он посмотрел вверх.
— Сил? — позвал он тихо. Шторма, ему не хотелось выставлять себя идиотом, но что-то глубоко внутри запаниковало, как крыса, которую поймали за хвост. — Сил!
Несколько марширующих солдат взглянули на Каладина, затем вверх. Каладин не обратил на них внимания, так как Сил метнулась вниз ленточкой света. Она покружилась над ним, все еще хихикая.
Штормсвет вернулся. Каладин снова его чувствовал и жадно вдохнул из сферы, хотя и догадался сжать ее в кулаке и поднести руку к груди, чтобы процесс казался менее очевидным. Света от одной марки было недостаточно, чтобы его выдать, но с бушующим внутри штормсветом он ощутил себя гораздо лучше.
— Что случилось? — прошептал Каладин. — Что-то не так с нашей связью? Потому что я не могу достаточно быстро отыскать слова?
Сил приземлилась на его запястье, приняла образ молодой женщины и вгляделась в его кулак, вскинув голову.
— Что внутри? — спросила она заговорщическим шепотом.
— Ты знаешь, что внутри, Сил, — ответил Каладин, почувствовав холодок, как если бы его ударила волна ледяного дождя. — Сфера. Разве ты не видела ее только что?
Она посмотрела на него с невинным выражением лица.
— Ты делаешь плохой выбор. Дурной.
Ее черты на мгновение превратились в его, и она резко подалась вперед, как если бы хотела его напугать, но затем рассмеялась и упорхнула прочь.
«Плохой выбор. Дурной».
Значит, дело в его обещании помочь Моашу убить короля. Вздохнув, Каладин снова зашагал вперед.
Сил не понимала, почему его решение правильно. Она была спреном и обладала глупой, упрощенной моралью. Иногда людям приходилось выбирать между неприятными вариантами. Жизнь не настолько чиста и безгрешна, как хочется Сил. Жизнь беспорядочна, покрыта крэмом. Никто не проживал ее, не испачкавшись, даже Далинар.
— Ты хочешь от меня слишком многого, — отрывисто проговорил Каладин, когда добрался до другой стороны ущелья. — Я не какой-нибудь прославленный рыцарь из древних времен. Я сломленный человек. Слышишь меня, Сил? Я сломлен.
Она метнулась к нему и прошептала:
— Именно такими они все и были, глупенький.
И устремилась прочь.
Каладин стал наблюдать, как солдаты колонной переходили через мост. Это был не забег на плато, но Далинар все равно привел довольно много солдат. Углубиться в Разрушенные равнины означало вступить в зону боевых действий, а паршенди всегда оставались угрозой.
Четвертый мост протопал через механическую конструкцию, неся на плечах мост поменьше. Каладин не хотел покидать без него лагерь. Устройства, используемые Далинаром, — массивные, приводящиеся в действие храповым колесом мосты, которые тянули чуллы, — были удивительными, но Каладин им не доверял. Надежный мост на своих собственных плечах — совсем другое дело.
Сил снова пролетела неподалеку. Неужели она действительно ожидала, что он будет жить в соответствии с ее восприятием того, что правильно, а что нет? Неужели она собиралась отнимать у него способности каждый раз, когда он рисковал пойти против нее?
Это будет похоже на жизнь с петлей на шее.
Настроившись на то, что его волнения не смогут испортить сегодняшний день, Каладин отправился проверить, как идут дела у Четвертого моста.
«Посмотри в бескрайнее небо, — сказал он самому себе. — Вдохни ветер. Наслаждайся свободой».
После стольких дней взаперти подобные вещи казались чудесными.
Каладин обнаружил бригаду Четвертого выстроившейся рядом с мостом. Было странно видеть их в старых, подбитых на плечах кожаных жилетах поверх новой униформы, превративших мостовиков в причудливую смесь того, кем они были раньше и кем стали теперь. Они отсалютовали ему все вместе, и он поприветствовал их в ответ.
— Вольно, — сказал Каладин, и они разошлись, смеясь и отпуская шуточки друг над другом, пока Лоупен и его помощники распределяли бурдюки с водой.
— Ха! — воскликнул Камень, устраиваясь на краю моста, чтобы напиться. — Эта штука не такая тяжелая, какой я ее помнил.
— Потому что мы передвигаемся медленнее, — ответил Каладин, указав на механический мост Далинара. — И потому что ты помнишь, как носил мост поначалу, а не в конце, когда мы хорошо питались и много тренировались. Тогда он и полегчал.
— Нет, — возразил Камень. — Мост стал легким, потому что мы победили Садеаса. Все, как и должно было случиться.
— В этом нет никакого смысла.
— Ха! Смысл как раз в этом. — Рогоед глотнул воды. — Опьяненный воздухом низинник.
Каладин покачал головой, но позволил себе улыбнуться знакомому голосу Камня. Утолив жажду, он побежал трусцой через плато к Далинару, который только что закончил переправляться. Плато венчала высокая каменная формация, и на ее верхушке разместилась деревянная постройка, похожая на маленький форт. От одной из размещенных там подзорных труб бликом отразился солнечный свет.
На это плато не вел ни один из постоянных мостов, окружавших безопасную зону около лагерей. Дежурившие здесь разведчики располагали шестами и перепрыгивали ущелья в самых узких местах. Судя по всему, занимающиеся подобным должны быть немного безумными, и именно поэтому Каладин всегда испытывал к ним уважение.
Один из прыгунов разговаривал с Далинаром. Каладин ожидал, что человек окажется высоким и гибким, но он был низкорослым и крепко сбитым, с мускулистыми предплечьями. На нем красовалась униформа Холинов с белыми полосками на мундире.
— Мы действительно кое-что заметили, светлорд, — сказал прыгун Далинару. — Я видел его своими собственными глазами и записал дату и время глифами в учетной книге. Мужчина весь светился и летал по небу взад-вперед над равнинами.
Далинар хмыкнул.
— Я не сошел с ума, сэр, — продолжил прыгун, переминаясь с ноги на ногу. — Другие парни тоже его заметили, когда я...
— Я верю тебе, солдат, — ответил Далинар. — Это был Убийца в Белом. Он выглядел точно так же, когда явился за королем.
Мужчина расслабился.
— Светлорд, сэр, я подумал о том же. Кое-кто в лагере говорил мне, что я просто увидел то, что хотел видеть.
— Никому не хочется его увидеть, — проговорил Далинар. — Но зачем ему тратить время на равнинах? Почему он не нанес удар снова, если подобрался так близко?
Каладин откашлялся, испытывая неудобство, и указал на наблюдательный пост.
— Тот форт, он из дерева?
— Да, — ответил прыгун, но затем заметил узлы на плечах Каладина. — Э-э, сэр.
— Он явно не выдержит сверхшторм, — сказал капитан мостовиков.
— Мы его разбираем, сэр.
— И относите в лагерь? — уточнил Каладин. — Или оставляете здесь во время шторма?
— Оставляем, сэр? — переспросил низкорослый мужчина. — Мы остаемся здесь, с ним.
Он указал на пустое углубление в основании скалы, выдолбленное молотами или вырезанное Клинком Осколков. Оно не казалось слишком большим — на самом деле, всего лишь закуток. Похоже, они перетаскивали деревянный пол с верхней платформы и укрепляли его зажимами у входа в углубление, чтобы получилась своего рода дверь.
Действительно, своеобразное безумие.
— Светлорд, сэр, — обратился прыгун к Далинару. — Человек в белом может скрываться где-то неподалеку, выжидая.
— Спасибо, солдат, — поблагодарил кронпринц, кивком отпустив его. — Смотри в оба, пока мы на марше. Поступили сообщения, что в окрестностях лагерей бродит скальный демон.
— Да, сэр.
Мужчина отсалютовал и побежал обратно к веревочной лестнице, ведущей на высокий наблюдательный пост.
— Что, если убийца действительно явится за вами? — тихо спросил Каладин.
— Не вижу никакой разницы, если это произойдет здесь, — ответил Далинар. — В конце концов он вернется. На равнинах или во дворце, нам все равно придется с ним сразиться.
Каладин хмыкнул.
— Мне бы хотелось, чтобы вы приняли один из тех Клинков Осколков, которые выиграл Адолин, сэр. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы знал, что вы сможете себя защитить.
— Думаю, я еще способен тебя удивить, — произнес Далинар, поднеся руку козырьком ко лбу, и стал всматриваться в сторону лагерей. — Однако я чувствую, что поступил неправильно, оставив Элокара одного.
— Убийца сказал, что пришел за вами, сэр. То, что вы далеко от короля, только послужит его защите.
— Полагаю, ты прав. Если только слова убийцы не были призваны нас запутать. — Далинар покачал головой. — Возможно, я прикажу тебе остаться с ним в следующий раз. Не могу отделаться от мысли, что упускаю что-то важное, что-то прямо перед носом.
Каладин сжал челюсти, пытаясь не обращать внимания на охвативший его озноб.
«Прикажу тебе остаться с ним в следующий раз...»
Казалось, сама судьба толкает его к тому, чтобы предать короля.
— Насчет твоего заключения, — сказал кронпринц.
— Все уже забыто, сэр, — ответил Каладин. По крайней мере, участие в нем Далинара. — Я благодарен, что меня не понизили в должности.
— Ты хороший солдат. Большую часть времени.
Глаза Далинара сверкнули, обратившись к мужчинам Четвертого моста, поднимающим свой мост. Один из них с краю привлекал особенное внимание — это был одетый в униформу Четвертого моста Ренарин, помогающий распределить вес. Стоящий неподалеку Лейтен посмеивался над ним и давал указания, как правильно держать мост.
— Он взаправду начал вливаться в коллектив, сэр, — сказал Каладин. — Парням он нравится. Я думал, что этот день никогда не наступит.
Далинар кивнул.
— Как он? — тихо спросил Каладин. — После того, что произошло на арене?
— Отказался тренироваться с Зейхелом. Насколько мне известно, он не призывал свой Клинок уже несколько недель. — Кронпринц понаблюдал еще мгновение. — Я не могу решить, идет ли ему на пользу время, проводимое с твоими людьми, помогает ли оно ему мыслить, как подобает солдату, или он просто избегает брать на себя большую ответственность.
— Сэр. Если позволите, ваш сын кажется немного не приспособленным к жизни. Находящимся не на своем месте. Неуклюжим, одиноким.
Далинар кивнул.
— Тогда со всей уверенностью могу сказать, что Четвертый мост, возможно, самое лучшее место, какое он мог найти.
Странно говорить такие вещи о светлоглазом, но это была правда.
Далинар хмыкнул.
— Я доверяю твоему суждению. Свободен. Иди убедись, что твои люди готовы к встрече с убийцей, если он в самом деле объявится сегодня.
Каладин кивнул и отошел, оставив кронпринца позади. Он и раньше слышал о видениях Далинара и об их содержании. Он не знал, что думать, но решил добыть полную копию записей видений, чтобы Ка могла их ему прочитать.
Возможно, эти видения могли объяснить, почему Сил всегда так безоговорочно доверяла Далинару.
Шло время, и армия двигалась по равнинам подобно потоку какой-то вязкой жидкости — грязи, стекающей по неглубокому желобу. И все ради того, чтобы Шаллан смогла увидеть куколку скального демона. Каладин покачал головой, пересекая плато. Адолин явно был без ума от девчонки — ему удалось поднять на ноги всю мощь армии, включая своего отца, только для того, чтобы удовлетворить ее прихоть.
— Идешь пешком, Каладин? — спросил Адолин, подъезжая к нему рысью.
Принц сидел верхом на том чудовищном белом жеребце с копытами, напоминающими молоты. Адолин облачился в полный комплект синих Доспехов Осколков, его шлем был привязан к задней луке седла.
— Я думал, у тебя есть право получать все необходимое в конюшнях моего отца.
— У меня также есть право получать что угодно у интенданта, — ответил Каладин, — но ты же видишь, что я не марширую с котлом на спине только потому, что мог его взять.
Адолин фыркнул.
— Тебе необходимо больше практиковаться в верховой езде. Ты должен признать, что она дает преимущества. Скорость галопа, более высокая позиция при атаке.
Принц похлопал коня по шее.
— Кажется, я гораздо больше доверяю своим собственным ногам.
Адолин кивнул, как будто слова Каладина были самой мудрой вещью, которую когда-либо произносил человек, и поехал обратно, к паланкину, чтобы проверить, как там Шаллан. Чувствуя себя немного усталым, Каладин выудил из кармана еще одну сферу, на этот раз простой бриллиантовый обломок, поднес ее к груди и сделал вдох.
Снова ничего не произошло. Шторм побери! Он поискал взглядом Сил, но не увидел ее. В последнее время она стала слишком игривой, и Каладин начал задаваться вопросом, не было ли ее поведение какой-то уловкой. На самом деле он надеялся, что дело обстояло именно так и что не случилось ничего похуже. Несмотря на внутреннее ворчание и жалобы, он отчаянно желал распоряжаться своей силой. Каладин предъявил права на небо, на сами ветра. Отказаться от них было все равно что отказаться от собственных рук.
В конце концов он добрался до края плато, где устанавливали механический мост Далинара. К счастью, здесь и нашлась Сил, рассматривающая крэмлинга, который полз через камни к ближайшей безопасной трещине.
Каладин сел перед ней на камень.
— Итак, ты меня наказываешь, — сказал он. — За мое согласие помочь Моашу. Вот почему у меня трудности со штормсветом.
Сил продолжала следить за крэмлингом, который походил на жука с круглым радужным панцирем.
— Сил? — позвал Каладин. — С тобой все в порядке? Ты кажешься...
«Такой, как была раньше. Когда мы впервые встретились».
Осознание этого факта вызвало страх. Если его силы исчезали, не из-за того ли, что слабела сама связь?
Сил посмотрела на него, и ее взгляд стал более сфокусированным, а выражение лица — больше похожим на обычное.
— Ты должен решить, чего хочешь, Каладин, — проговорила она.
— Тебе не нравится план Моаша, — сказал Каладин. — Ты пытаешься заставить меня изменить мнение на его счет?
Она поморщилась.
— Я вообще не хочу тебя заставлять. Ты должен делать то, что считаешь правильным.
— Но ведь именно это я и пытаюсь делать!
— Нет, я так не думаю.
— Отлично. Я скажу Моашу и его друзьям, что не участвую в деле, что не собираюсь им помогать.
— Но ты же дал Моашу слово!
— Я дал слово и Далинару...
Сил поджала губы, встретившись с ним взглядом.
— Вот в чем проблема, не так ли? — прошептал Каладин. — Я дал два обещания, но не могу сдержать их оба.
О, шторма. Неужели что-то подобное уничтожило Сияющих рыцарей?
Что происходило со спренами чести, когда их заставляли делать такой выбор? Так или иначе, клятва оказывалась нарушена.
«Идиот», — подумал Каладин.
По всей видимости, в последнее время он никак не мог сделать правильный выбор.
— Что мне делать, Сил?
Она взлетела, зависла в воздухе прямо перед Каладином и встретилась с ним взглядом.
— Ты должен произнести слова.
— Я их не знаю.
— Найди их. — Сил посмотрела в небо. — Найди их, и поскорее, Каладин. И нет, ничего не выйдет, если ты просто скажешь Моашу, что больше не будешь ему помогать. Мы зашли слишком далеко. Тебе нужно поступить так, как требует твое сердце.
Она взмыла в небо.
— Останься со мной, Сил, — прошептал Каладин ей вслед, вставая. — Я найду способ. Просто... не теряй себя. Пожалуйста. Ты нужна мне.
Неподалеку завертелись шестеренки механизмов моста Далинара, солдаты стали крутить рычаги, и вся конструкция начала разворачиваться.
— Стоп, стоп, стоп!
К ним подскочила Шаллан Давар — облако рыжих волос и синего шелка. На ее голове красовалась большая шляпа с мягкими полями, защищающая от солнца. Двое охранников бежали следом, но Газа среди них не было.
Каладин резко обернулся, встревоженный ее тоном, выискивая признаки Убийцы в Белом.
Шаллан, отдуваясь, прижала безопасную руку к груди.
— Шторма, что не так с носильщиками паланкина? Они совершенно не в состоянии быстро передвигаться. «Это не величественно», — говорят они. Ну, на самом деле мне совершенно не нужна величественность. Ладно, погодите минуту, а затем можете продолжать.
Она уселась на камень возле моста. Сбитые с толку солдаты пытались понять, что за девушка перед ними, а Шаллан тем временем вытащила альбом и начала рисовать.
— Все в порядке, — сказала она. — Продолжайте. Я весь день пыталась сделать последовательные наброски моста в процессе развертывания. Штормовые носильщики.
Что за взбалмошная женщина.
Солдаты нерешительно продолжили устанавливать мост, разворачивая его под пристальным наблюдением трех инженеров Далинара — овдовевших жен его погибших офицеров. Несколько плотников также стояли наготове, чтобы при надобности помочь, если мост застрянет или его частично заклинит.
Каладин покрепче сжал копье, пытаясь разобраться в своих эмоциях по поводу Сил и обещаниях, которые он дал. Конечно, он сможет что-нибудь придумать. Ведь сможет?
Наблюдение за мостом навязчиво вызывало в памяти мысли о забегах на плато, и он решил, что можно и отвлечься. Каладин понимал, почему Садеас предпочитал простой, хоть и жестокий подход, использующий бригады мостовиков. Его мосты были быстрее, дешевле, создавали меньше проблем. Эти же массивные громоздкие конструкции напоминали большие корабли, пытающиеся маневрировать в бухте.
«Защищенные мостовики, передвигающиеся бегом, — вот самое удачное решение, — подумал Каладин. — Люди со щитами, с полной поддержкой армии, помогающей им занять позицию. Можно иметь быстрые, мобильные мосты и не отправлять людей на убой».
Но дело в том, что Садеас хотел, чтобы мостовиков убивали, поскольку они служили приманкой, отвлекающей лучников врага от солдат.
Каладину показался знакомым один из помогающих с мостом плотников, который проверял деревянную опорную спицу и говорил о том, что надо бы вырезать новую. На лбу у толстяка выделялось родимое пятно, прикрытое шляпой плотника.
Каладин видел его где-то раньше. Возможно, один из тех солдат, что потеряли волю к борьбе после кровопролития на Башне? Некоторых из них перевели на другие должности в лагере.
Он отвлекся, когда подошел Моаш, взмахом руки поприветствовавший Четвертый мост. Мужчины ответили ему одобрительными возгласами. Блестящие Доспехи Осколков, которые Моаш перекрасил в синий цвет, выделив стыки красным, смотрелись на нем удивительно естественно. Еще и недели не прошло, а он уже легко двигался в своей броне.
Моаш подошел к Каладину, опустился на одно колено, звякнув Доспехами, и отсалютовал, приложив руку к груди.
Его глаза... Они стали светлее — желто-коричневые, а не темно-карие, какими были когда-то. Он носил Клинок Осколков на перевязи за спиной, в предохранительных ножнах. Оставался всего один день до того, как окончательно установится связь.
— Ты не обязан салютовать мне, Моаш, — сказал Каладин. — Ты же теперь светлоглазый. И на пару миль превосходишь меня по званию.
— Я никогда не буду стоять выше тебя, Кэл, — ответил Моаш. Забрало на его шлеме было поднято. — Ты мой капитан. Навсегда. — Он ухмыльнулся. — Но я не могу тебе описать, сколько штормового удовольствия получаю, когда светлоглазые пытаются понять, как же вести себя со мной.
— Твои глаза и вправду меняются.
— Ага. Но я не один из них, слышишь меня? Я — один из нас. Четвертый мост. Я — наше... секретное оружие.
— Секретное? — переспросил Каладин с сомнением в голосе. — Моаш, разговоры о тебе, возможно, уже дошли до самого Ири. Ведь ты первый темноглазый, получивший Клинок и Доспехи за несколько последних поколений.
Далинар даже пожаловал Моашу земли и регулярное денежное содержание, щедрую сумму, и не только по стандартам мостовиков. Моаш все еще заходил поесть рагу, но не каждый вечер. Он был слишком занят, обустраивая свое новое жилье.
В этом не было ничего плохого. Подобные перемены естественны. Частично поэтому сам Каладин отказался принять Клинок, и, возможно, поэтому он всегда беспокоился о том, что о его способностях станет известно светлоглазым. Если даже они не найдут способа забрать его силы — он знал, что его страх иррационален, но все равно его испытывал, — они смогут найти способ забрать у него Четвертый мост. Его людей... его самого.
«А может, не они заберут их у тебя, — подумал Каладин. — Может, ты сам проделываешь это с собой лучше любого светлоглазого».
Подобные мысли вызвали у него отвращение.
— Мы уже близки к цели, — тихо сказал Моаш, когда Каладин вытащил бурдюк с водой.
— К цели? — Каладин опустил бурдюк и посмотрел через плечо на плато. — Я думал, у нас еще несколько часов в запасе, пока мы не доберемся до мертвой куколки.
Она оказалась далеко, почти так же далеко, как когда армии ходили в забеги с мостами. Вчера добыли гемсердце Бетаб и Танадал.
— Я не об этом, — проговорил Моаш, глядя в сторону. — О другом деле.
— О-о. Моаш, ты же... Я имею в виду...
— Кэл, ты же с нами, правда? Ты сам так сказал.
«Два обещания».
Сил сказала ему следовать за своим сердцем.
— Каладин, — продолжил Моаш более торжественно. — Ты подарил мне Осколки, несмотря на то, что злился на меня за неподчинение приказу. И не без причины. В глубине души ты знаешь: то, что я делаю, правильно. Это единственное решение.
Каладин кивнул.
Моаш огляделся вокруг, затем встал, звякнув Доспехами, наклонился и прошептал:
— Не волнуйся. Грейвс говорит, что от тебя много не потребуется. Нам просто нужна брешь в охране.
Каладину стало дурно.
— Мы не можем ничего сделать, пока Далинар находится в военном лагере, — прошептал он. — Я не буду рисковать, если есть шанс, что ему причинят вред.
— Не проблема, — ответил Моаш. — Мы думаем так же. Дождемся нужного момента. Согласно новому плану короля поразят стрелой, поэтому не возникнет риска впутать тебя или кого-то еще. Ты направишь Элокара в нужное место, а Грейвс завалит его из своего собственного лука. Он великолепный стрелок.
Стрела. Оружие труса.
Но это нужно сделать. Нужно.
Моаш хлопнул Каладина по плечу и зашагал прочь в позвякивающих Доспехах. Все, что необходимо сделать, — просто направить короля в определенное место... и предать доверие Далинара.
«А если я не помогу убить короля, не предам ли я справедливость и честь?»
Король убил или все равно что убил многих людей: одних из-за безразличия, других — по некомпетентности. И, шторма, Далинар тоже не невинен. Если он был столь благороден, как притворялся, почем он не заключил Рошона в тюрьму, а отправил туда, где он «не мог больше причинять вред»?
Каладин пошел к мосту, наблюдая, как маршируют солдаты. Шаллан Давар с важным видом сидела на камне, продолжая рисовать наброски механизма моста. Адолин слез с коня и передал поводья конюхам, чтобы те его напоили. Он жестом подозвал Каладина.
— Принц? — произнес подошедший к нему мостовик.
— Здесь видели убийцу, — сказал Адолин. — Ночью, на равнинах.
— Да, я слышал, как разведчик говорил о нем твоему отцу.
— Нам нужен план. Что, если он атакует здесь?
— Надеюсь, он так и сделает.
Адолин взглянул на него и нахмурился.
— Судя по тому, что я видел, — пояснил Каладин, — и исходя из того, что узнал про первую атаку убийцы на старого короля, его успех определяется замешательством жертв. Он прыгает со стен на потолок, заставляет людей падать в неестественном направлении. Так вот, здесь нет ни стен, ни потолков.
— Значит, он может всего лишь летать, — состроил гримасу Адолин.
— Да, — улыбнулся Каладин, указав рукой. — Зато у нас, сколько там, примерно три сотни лучников?
Каладин эффективно использовал свои возможности против стрел паршенди, а значит, лучники, скорее всего, не смогут попасть в убийцу. Но он предполагал, что убийце будет трудно бороться со стрелами, летящими в него волна за волной.
Адолин медленно кивнул.
— Я скажу, чтобы в случае чего они были наготове.
Принц пошел к мосту, и Каладин присоединился к нему. Они прошли мимо Шаллан, которая все еще была поглощена своими набросками. Она даже не заметила, что Адолин ей помахал. Светлоглазые женщины и их развлечения. Каладин покачал головой.
— Ты знаешь что-нибудь о женщинах, мостовичок? — спросил Адолин, оглянувшись через плечо и увидев Шаллан, которая, как и они, шла по мосту.
— Светлоглазых женщинах? — уточнил Каладин. — Ничего. К счастью.
— Многие думают, что я разбираюсь в женщинах, — поделился Адолин. — Но правда заключается в том, что я знаю, как их завоевать — как рассмешить, как заинтересовать. Но не знаю, как удержать. — Он запнулся. — Эту я действительно хочу удержать.
— Ну... может, стоит сказать ей об этом? — предложил Каладин, снова подумав о Таре и о совершенных им ошибках.
— Такое срабатывает с темноглазыми женщинами?
— Ты спрашиваешь не того человека. В последние месяцы я проводил с женщинами не так много времени. Был слишком занят, пытаясь избежать смерти.
Похоже, Адолин совсем не слушал.
— Может, я и смогу сказать ей что-то в таком духе... Кажется слишком просто, а она какая угодно, но не простая... — Он снова обернулся к Каладину. — Как бы там ни было, насчет Убийцы в Белом. Нам нужно разработать план получше, чем просто предупредить лучников о готовности.
— У тебя есть какие-нибудь идеи? — спросил Каладин.
— У тебя не будет Клинка Осколков, но он тебе и не понадобится, потому что... ну, ты и сам знаешь.
— Знаю? — Каладин ощутил укол тревоги.
— Ага... знаешь. — Адолин отвел взгляд и пожал плечами, пытаясь вести себя беззаботно. — Насчет той штуки.
— Какой штуки?
— Той штуки... с... гм, со всеми прибамбасами.
«Он не знает, — понял Каладин. — Просто забрасывает удочку, пытаясь понять, почему я способен так хорошо сражаться. И делает это очень неумело».
Каладин расслабился и даже обнаружил, что улыбается неуклюжим попыткам Адолина. Приятно ощутить хоть что-то, отличное от паники и беспокойства.
— Думаю, ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Адолин помрачнел.
— В тебе есть что-то странное, мостовичок, — сказал он. — Признай.
— Не буду я ничего признавать.
— Ты выжил в том падении вместе с убийцей, — проговорил Адолин. — И сначала я думал, что ты работаешь с ним в паре. Теперь же...
— Теперь что?
— Ну, я решил, что кем бы ты ни являлся, ты на моей стороне. — Адолин вздохнул. — Так или иначе, вернемся к убийце. Мои инстинкты подсказывают, что самый лучший план — тот, что мы использовали на арене. Ты его отвлекаешь, а я убиваю.
— Может сработать, но я боюсь, что он не из тех, кто позволит себя отвлечь.
— Как и Релис. Мы это сделаем, мостовичок. Ты и я. Завалим этого монстра.
— Нужно действовать быстро, — ответил Каладин. — Он выиграет затяжной поединок. И, Адолин, бей по позвоночнику или в голову. Не пытайся наносить ослабляющие удары. Сразу убивай.
Принц нахмурился.
— Почему?
— Я заметил кое-что, когда мы вместе падали, — объяснил Каладин. — Я его порезал, но рана каким-то образом исцелилась.
— Но у меня Клинок. Убийца не сможет исцелиться от нанесенной им раны... верно?
— Лучше не проверять. Бей насмерть. Верь мне.
Адолин встретился с ним взглядом.
— Странно, но да. В смысле, я тебе верю. Очень странное ощущение.
— Ага, ладно, я попробую удержаться, чтобы не начать прыгать по плато от радости.
Адолин ухмыльнулся.
— Я бы заплатил, чтобы полюбоваться таким зрелищем.
— Моими прыжками?
— Твоей радостью. — Принц улыбнулся. — У тебя лицо как шторм! Я наполовину уверен, что ты мог бы его отпугнуть.
Каладин фыркнул.
Адолин снова улыбнулся, хлопнул его по плечу и повернулся к Шаллан, которая наконец пересекла мост — видимо, ее наброски были закончены. Она нежно взглянула на Адолина, и когда он потянулся, чтобы взять ее за руку, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Принц отпрянул назад и вздрогнул. Обычно алети вели себя более сдержанно на публике.
Шаллан улыбнулась ему, а затем повернулась и ахнула, прижав руку ко рту. Каладин снова подскочил, выискивая опасность, но Шаллан просто бросилась к ближайшей куче камней.
Адолин поднес руку к щеке и с ухмылкой оглянулся на Каладина.
— Вероятно, она просто увидела интересного жука.
— Нет, это мох! — крикнула Шаллан в ответ.
— А, ну конечно, — произнес Адолин, подходя к ней, и Каладин направился следом. — Мох. Как интересно.
— А ну-ка, цыц, — шикнула Шаллан, направив на Адолина карандаш, а сама тем временем нагнулась и стала изучать камни. — Этот мох растет странным образом. Что могло бы послужить причиной?
— Алкоголь, — ответил Адолин.
Шаллан одарила его пристальным взглядом.
Принц пожал плечами.
— По крайней мере, меня он заставляет делать сумасшедшие вещи.
Адолин взглянул на Каладина, тот лишь покачал головой.
— Это забавно, — сказал Адолин. — Это шутка! Ну, или что-то вроде.
— О, да замолчите вы, — произнесла Шаллан. — Рисунок мха напоминает аналогичный узор у цветущих камнепочек, довольно распространенных здесь, на равнинах...
Она начала делать набросок.
Каладин сложил руки на груди. Затем вздохнул.
— Что означает твой вздох? — спросил его Адолин.
— Скуку, — ответил Каладин, оглядываясь на армию, все еще пересекающую мост.
Переброска трех тысяч солдат требовала времени. Здесь находилась приблизительно половина армии Далинара, вербовка в ряды которой активно проходила в последние дни. Во время забегов с мостами эти переходы казались слишком быстрыми. В те дни Каладин постоянно находился на грани истощения, наслаждаясь каждым шансом на передышку.
— Я имею в виду, что местность здесь настолько бесплодна, что не от чего прийти в восторг, кроме как от мха.
— И ты тоже помолчи, — сказала ему Шаллан. — Иди полировать свой мост, займись чем-нибудь.
Она наклонилась и ткнула карандашом в жука, ползущего по мху.
— А-а-а... — протянула она и торопливо черкнула несколько заметок. — В любом случае ты ошибаешься. Тут много чем можно восхищаться, если знать, куда смотреть. Кто-то из солдат говорил, что был замечен скальный демон. Как вы думаете, он может нас атаковать?
— Вы говорите так, как будто на это надеетесь, Шаллан, — поддел ее Адолин.
— Ну, мне действительно не помешал бы хороший набросок скального демона.
— Мы доставим вас к куколке. Это должно умерить ваше любопытство.
Исследования Шаллан — лишь оправдания. Для Каладина правда была очевидна. Сегодня Далинар взял с собой необычно большое количество разведчиков, и по предположениям Каладина, как только армия достигнет куколки, которая располагалась на границе разведанной территории, они рассредоточатся впереди и станут собирать информацию. Весь поход являлся подготовкой к экспедиции Далинара.
— Я не понимаю, зачем нам нужно так много солдат, — сказала Шаллан, заметив пристальный взгляд Каладина, наблюдающего за армией. — Разве вы не говорили, что в последнее время паршенди не показываются, чтобы сражаться за куколок?
— Они и не показывались, — подтвердил Адолин. — Именно поэтому мы так сильно обеспокоены.
Каладин кивнул.
— Всякий раз, когда враг меняет обычную тактику, появляется повод для беспокойства. Возможно, они впадают в отчаяние. А отчаяние очень опасно.
— Для мостовика ты слишком хорошо разбираешься в военном деле, — заметил Адолин.
— По странному совпадению, — ответил Каладин, — для принца ты слишком хорошо понимаешь, что значит не быть не таким уж несносным.
— Благодарю.
— Дорогой, это было оскорбление, — промолвила Шаллан.
— Что? — спросил Адолин. — Оскорбление?
Она кивнула, все еще рисуя, но бросила взгляд на Каладина. Он спокойно встретился с ней глазами.
— Адолин, — проговорила Шаллан, поворачиваясь к небольшому скальному образованию перед ней, — не могли бы вы срезать для меня этот мох? Пожалуйста.
— Срезать... мох.
Адолин посмотрел на Каладина, который просто пожал плечами. Откуда ему знать, что имеет в виду светлоглазая женщина? Они были непостижимыми существами.
— Да, — подтвердила Шаллан, вставая. — Срежьте тот мох и скалу под ним одним хорошим ударом. Окажите любезность вашей невесте.
Адолин выглядел сбитым с толку, но сделал, как она просила, вызвав Клинок Осколков и рубанув по мху и скале. Верхняя часть небольшого каменного образования соскользнула вниз, срезанная с легкостью, и обрушилась на поверхность плато.
Шаллан нетерпеливо шагнула поближе и присела рядом с совершенно плоской верхушкой срезанной скалы.
— М-м-м, — произнесла она, кивнув сама себе, и принялась рисовать.
Адолин отпустил Клинок.
— Женщины! — воскликнул он, посмотрев на Каладина, и пожал плечами. Затем убежал попить воды, не спрашивая у Шаллан объяснений.
Каладин сделал шаг следом, но замешкался. Что Шаллан нашла здесь настолько интересного? Эта девушка оставалась загадкой, и он знал, что не успокоится до конца, пока не поймет ее. Она была слишком близка к Адолину, а следовательно, и к Далинару, чтобы оставаться неизученной.
Он подошел ближе, заглянув через ее плечо, и стал наблюдать, как она рисует.
— Отложения, вот в чем дело, — сказал Каладин. — Вы подсчитываете количество слоев крэма, чтобы определить возраст скалы.
— Хорошее предположение, — ответила Шаллан, — но здесь плохое место для датировки слоев. Ветер дует над плато слишком сильно, и крэм не накапливается в лужах равномерно. Поэтому пласт неровный и неточный.
Каладин нахмурился, сощурив глаза. Срез участка скалы по внешним краям представлял собой обычный окаменевший крэм, несколько слоев выделялись по различным оттенкам коричневого. Однако центр камня был белым. Такие белые камни встречались нечасто и добывались в каменоломнях. Следовательно, либо здесь очень странное месторождение, либо...
— Когда-то здесь находилась постройка, — произнес Каладин. — Очень давно. Должны были пройти столетия, чтобы крэм покрыл таким толстым слоем что-то, возвышающееся над землей.
Шаллан посмотрела на него.
— Ты умнее, чем выглядишь.
Затем, вернувшись обратно к рисованию, добавила:
— Просто настоящий умница...
Он хмыкнул.
— Почему все сказанное вами должно содержать какую-нибудь остроту? Или вы отчаянно доказываете, насколько умны?
— Возможно, я просто раздражена тем, что ты злоупотребляешь хорошим отношением Адолина.
— Злоупотребляю? — переспросил Каладин. — Потому что назвал его несносным?
— Ты умышленно сказал это таким образом, чтобы он не понял, как ты и ожидал. Чтобы выставить его глупцом. Он очень старается быть с тобой любезным.
— Действительно, — ответил Каладин. — Он же всегда такой милый со всеми маленькими незначительными темноглазыми, которые толпятся вокруг, чтобы ему поклоняться.
Шаллан постучала карандашом по бумаге.
— Ты на самом деле настолько полон ненависти? Когда ты высмеиваешь скуку, бросаешь опасные взгляды, порыкиваешь — все это маска, под которой ты просто ненавидишь людей, ведь так?
— Что? Нет, я...
— Адолин старается. Ему не по душе случившееся с тобой, и он делает все возможное, чтобы загладить тот случай. Он хороший человек. Для тебя слишком трудно прекратить его провоцировать?
— Он называет меня мостовичком, — упрямо произнес Каладин. — Он сам меня провоцирует.
— Да, поскольку именно он, шторм побери, бросает во все стороны мрачные взгляды и оскорбляет окружающих. Адолин Холин — тот человек, с которым труднее всего ужиться на Разрушенных равнинах. Взгляните-ка на него! Как вообще он может кому-то нравиться!
Шаллан указала карандашом туда, где Адолин смеялся с темноглазыми мальчишками-водоносами. Подошел конюх с жеребцом. Принц отцепил от седла свой шлем Осколков и позволил одному из водоносов его примерить. На мальчишке шлем смотрелся непомерно большим.
Каладин покраснел, когда мальчик принял стойку Носителя Осколков и все опять засмеялись. Мостовик обернулся к Шаллан, которая сложила руки на груди, оставив альбом для рисования на ровном срезе скалы перед собой, и самодовольно ему улыбалась.
Ба! Невыносимая женщина!
Каладин отошел от нее и направился по каменистой земле к Четвертому мосту, где настоял на том, чтобы тоже тащить мост, невзирая на протесты Тефта, якобы теперь он «выше таких вещей». Каладин не штормовой светлоглазый. Он никогда не чурался простой честной работы.
Привычный вес моста лег на его плечи. Камень был прав. Мост казался легче, чем когда-то. Каладин улыбнулся, услышав брань кузенов Лоупена, которые, как и Ренарин, впервые несли мост и проходили, таким образом, посвящение в сегодняшнем забеге.
Они протянули мост над ущельем — рядом с одним из больших и не таких мобильных мостов Далинара — и зашагали через плато. На какое-то время, маршируя впереди Четвертого моста, Каладин смог представить, что жизнь проста. Никаких атак на плато, никаких стрел, никаких убийц или телохранителей. Только он, его бригада и мост.
К несчастью, когда они приблизились к другому краю большого плато, он начал чувствовать утомление и рефлекторно попытался втянуть немного штормсвета, чтобы подкрепиться. Ничего не получилось.
Жизнь далеко не проста. Никогда такой не была и точно не во время забегов с мостом. Притворяться, что все иначе, означало приукрашивать прошлое.
Каладин помог опустить мост, а затем, заметив авангард, движущийся перед армией, он и мостовики протолкнули и установили мост через пропасть. Солдаты авангарда радостно поприветствовали шанс вырваться вперед и двинулись через мост, чтобы обеспечить безопасность следующего плато.
Каладин и остальные последовали за ними, затем, полчаса спустя, они пропустили авангард на следующее плато. Так продолжалось какое-то время: они ждали, чтобы прибыл мост Далинара, устанавливали свой мост рядом с механическим и позволяли авангарду перейти дальше. Прошли часы — мостовики по-прежнему истекали потом и напрягали мышцы. Хорошие часы. Каладин так ничего и не решил ни по поводу короля, ни насчет своего участия в его потенциальном убийстве. Сейчас он просто нес мост и наслаждался тем, как под бескрайним небом армия слаженно продвигается к цели.
Время шло, они приближались к плато, на котором выпотрошенная куколка ожидала, чтобы ее исследовала Шаллан. Каладин и Четвертый мост пропустили авангард через ущелье, как делали раньше, и приготовились ждать. Наконец подошла основная часть армии, и громыхающие мосты Далинара переместились на исходную позицию, начав опускаться, потрескивая шестернями, чтобы перекрыть ущелье.
Наблюдая за происходящим, Каладин сделал большой глоток теплой воды, ополоснул и вытер лицо. Они прибыли на место. Это плато располагалось далеко в глубине равнин, почти рядом с Башней. Обратная дорога займет часы, если считать, что они будут двигаться так же неспешно, как добирались сюда. В лагеря вернутся уже в полной темноте.
«Если Далинар действительно хочет провести атаку в центре Разрушенных равнин, — подумал Каладин, — потребуются дни марша, армия останется без защиты все это время, появится угроза того, что нас окружат и отрежут от военных лагерей».
Их великолепным шансом мог стать Плач. Четыре недели сплошного дождя, но без сверхштормов. В этом году даже на Прояснение в середине спокойного периода не будет сверхшторма. Полный цикл штормов длился тысячу дней, то есть два года. Тем не менее он знал, что множество патрулей алети пыталось исследовать восточное направление и раньше. Все они были уничтожены сверхштормами, скальными демонами или ударными отрядами паршенди.
Не сработает ничего, кроме всеобщего перемещения ресурсов к центру. Атака, которая подвергнет изоляции Далинара и любого, кто присоединится к нему.
Механический мост с глухим стуком встал на место. Люди Каладина перегородили ущелье своим собственным мостом и приготовились протянуть его вперед, чтобы смог перейти авангард. Каладин пересек мост и махнул им рукой, направившись туда, где был установлен более крупный мост.
Далинар пошел по мосту вместе с некоторыми из своих разведчиков-прыгунов. Сзади слуги несли их длинные шесты.
— Я хочу, чтобы вы рассредоточились, — сказал им кронпринц. — У нас не так много времени перед тем, как придется возвращаться. Мне нужно, чтобы вы осмотрели отсюда как можно больше плато. Чем большую часть нашего маршрута мы сможем распланировать сейчас, тем меньше времени потратим впустую, когда будем атаковать по-настоящему.
Разведчики кивнули и отсалютовали, когда он их отпустил. Далинар сошел с моста и кивнул Каладину. Позади него пересекали ущелье генералы, писцы и инженеры. За ними следовала основная масса армии и арьергард.
— Я слышал, что вы заняты строительством мобильных мостов, сэр, — сказал Каладин. — Полагаю, вы понимаете, что эти механические конструкции слишком медлительны для вашей атаки.
Далинар кивнул.
— Их понесут солдаты. Твоим людям не придется ими заниматься.
— Сэр, вы проявляете огромную заботу с вашей стороны, но, мне кажется, вам не стоит волноваться. Если прикажете, бригады мостовиков понесут для вас мосты. Многие из них, вероятно, будут рады окунуться в прошлое.
— Я думал, что ты и твои люди рассматривали назначение в бригады мостовиков как смертный приговор, солдат, — ответил Далинар.
— Когда мы подчинялись Садеасу, так оно и было. Но вы можете все изменить. Защищенные броней, обученные построению мостовики бегут с мостом. Перед ними маршируют солдаты с щитами. Бригады мостовиков защищают лучники. Кроме того, опасность подстерегает только в момент атаки.
Далинар кивнул.
— Тогда готовь бригады. Если твои люди понесут мосты, будет больше свободных солдат на случай, если нас атакуют.
Кронпринц направился через плато, но его окликнул один из плотников на другом конце ущелья. Далинар развернулся и пошел по мосту обратно.
Он миновал офицеров и писцов, пересекающих мост, включая Адолина и Шаллан, которые шествовали рука об руку. Девушка отказалась от паланкина, принц — от лошади. Шаллан, по всей видимости, рассказывала Адолину о скрытых остатках строения, которое она обнаружила внутри скалы.
За ними, с другой стороны ущелья, стоял рабочий, который позвал Далинара.
«Тот же плотник в шляпе с родимым пятном, — подумал Каладин. — Где же я его видел?..»
Вдруг его озарило. Склад древесины Садеаса. Мужчина был одним из тамошних плотников, руководивших сборкой мостов.
Каладин сорвался на бег.
Он понесся в направлении моста раньше, чем до конца понял, что происходит. Адолин, шедший перед ним, немедленно развернулся и тоже побежал, пытаясь определить, что за опасность обнаружил мостовик. Принц оставил озадаченную Шаллан в центре моста. Каладин бросился к ней.
Плотник сжал боковой рычаг рядом с устройством по управлению мостом.
— Адолин, плотник! — крикнул Каладин. — Останови его!
Далинар по-прежнему оставался на мосту. Кронпринц отвлекся на что-то еще. Что? Каладин понял, что тоже что-то услышал. Трубы — сигнал, что обнаружены враги.
Все дальнейшее случилось одновременно. Далинар повернулся в сторону труб. Плотник потянул за рычаг. Адолин в сверкающих Доспехах Осколков добежал до Далинара.
Мост накренился.
А затем обрушился.
Назад: ГЛАВА 67. Плевки и желчь
Дальше: ГЛАВА 69. Ничего
