Глава 32
ЖЕЛТЫЙ ЦВЕТОЧНЫЙ ПАУК
Сквозь проем в полу, который специально для Мэта удерживала открытым дамани, поле битвы было видно как на ладони.
Мэт потер подбородок; ощущение новизны не покидало его, хотя подобными проемами он пользовался уже около часа, пытаясь выбраться из ловушки, в которую Брин загнал армию Эгвейн. Пришлось на оба фланга обороняющейся у реки армии отправить подкрепление из нескольких знамен шончанской кавалерии, а также увеличить число дамани для противодействия направляющим шаранцам и сдерживания напирающих троллоков.
И все равно эта дыра не заменяла личного присутствия на поле боя. Возможно, ему следовало бы совершить еще один небольшой вояж на поле боя. Он оглянулся на Туон, сидевшую на массивном троне высотой в десять футов у стены командного здания. Она взглянула на него и прищурилась так, будто прочла его мысли.
«Она — Айз Седай, — сказал себе Мэт. — О, пусть она не может направлять, потому что пока не позволяет себе научиться этому. Но все равно, она одна из их растреклятого племени. И я на ней женат».
И тем не менее, она была невероятна. Мэт ощущал трепет всякий раз, когда слышал, как Туон отдает распоряжения. Она делала это настолько непринужденно, что Илэйн с Найнив могли бы у нее поучиться. На этом троне Туон смотрелась очень привлекательно. Мэт позволил себе полюбоваться ею подольше, заслужив в ответ хмурый взгляд, что было абсолютно несправедливо. Если человеку нельзя любоваться женой, то кем тогда можно?
Пришлось вернуться к изучению поля боя.
— Отличная штука, — сказал он, наклоняясь, чтобы просунуть руку в отверстие. Оно находилось очень высоко над землей. Если упасть отсюда, успеешь пропеть три куплета «Не для меня ее лодыжки», прежде чем разобьешься в лепешку. А может и для еще одного припева место останется.
— Это она выучила, наблюдая за плетениями Айз Седай, — объяснила сул’дам, имея в виду свою новую дамани. Произнося слова «Айз Седай», сул’дам по имени Катрона едва не поперхнулась. Мэт не мог ее за это винить. Эти слова, должно быть, тяжело даются.
Мэт старался не слишком пялиться на эту дамани, на покрывающие ее щеки татуировки в виде цветущих ветвей, протянувшихся сзади от шеи и, будто ладони, обхвативших ее лицо. Это он ее пленил. Но так ведь лучше, чем оставлять ее сражаться на стороне Тени, верно?
«Кровь и проклятый пепел, — подумал он про себя. — Хорошо же ты, Мэтрим Коутон, убеждаешь Туон отказаться от использования дамани. Сам захватил одну в плен».
Поразительно, насколько быстро шаранка смирилась со своим пленением. Все cул’дам это отметили. Краткий миг сопротивления, а потом полная покорность. Они думали, что новенькую дамани придется обучать должному поведению несколько месяцев, однако у этой женщины на привыкание ушло всего несколько часов. Катрона едва не светилась от гордости, словно такое поведение шаранской пленницы было ее личной заслугой.
Эта дыра действительно впечатляла. Мэт стоял прямо на краю и сверху глядел на мир, пересчитывая знамена и подразделения, делая мысленные отметки. Интересно, что смог бы сделать Классен Байор, обладай он чем-то подобным? Может и битва у Колесара пошла бы иначе. Уж точно он ни за что бы не потерял кавалерию в болоте.
Армия Мэта продолжала сдерживать напор Тени на восточной границе Кандора, но он был недоволен сложившейся ситуацией. Расставленная Брином ловушка была очень хитроумной. Ее было столь же трудно разглядеть, как желтого цветочного паука, сидящего на лепестке. Мэт просто о ней догадался. Нужно быть настоящим военным гением, чтобы поставить армию в столь тяжелое положение, ничем этого не выдав. Подобное не происходит случайно.
Мэт потерял столько людей, что даже не хотелось считать. Его солдат прижали к реке, а Демандред, несмотря на свои нескончаемые яростные попытки вызвать Возрожденного Дракона на поединок, непрерывно испытывал оборону Мэта на прочность, пытаясь отыскать в ней слабое место: то отправлял в рейд тяжелую кавалерию на один фланг, то посылал на другой в атаку шаранских лучников и троллоков. Поэтому Мэту постоянно приходилось держать ухо востро, пытаясь вовремя парировать действия вражеского полководца.
Скоро настанет ночь. Отступит ли армия Тени? Троллоки могут сражаться и в темноте, но шаранцы, скорее всего, не смогут. Мэт отдал новую серию приказаний, отправив для их доставки гонцов галопом через Врата. Казалось, его войска там, внизу, отреагировали на приказ всего через мгновение.
— Как быстро, — произнес Мэт.
— Это изменит весь мир, — произнес генерал Галган. — Посыльные могут тут же доставлять ответ, а командующие могут наблюдать за битвой и одновременно планировать.
Мэт хмыкнул в знак согласия.
— Но бьюсь об заклад, что, несмотря на это, на доставку ужина уйдет весь треклятый вечер.
Как ни странно, Галган улыбнулся. Это было похоже на треснувший пополам валун.
— Скажите, генерал, — спросила Туон. — Как вы оцениваете способности нашего принца-консорта?
— Не знаю, где вы его нашли, Величайшая, но это истинный бриллиант огромной ценности. Я несколько часов наблюдал, как он спасает армии Белой Башни. При всем его… неподражаемом стиле, очень редко можно встретить столь одаренного командующего.
Туон не улыбнулась, но по ее взгляду было заметно, что она довольна. Какие же у нее красивые глаза. Да и Галган перестал быть таким неприветливым, так что, возможно, в конце концов, тут не так уж и плохо.
— Благодарю, — вполголоса произнес Мэт, обращаясь к Галгану, когда они оба склонились над отверстием, рассматривая поле битвы внизу.
— Я считаю себя человеком чести, мой принц, — ответил Галган, почесав подбородок жестким пальцем. — Вы хорошо послужите Хрустальному Трону. Будет так жаль, если вас убьют слишком рано. Я прослежу, чтобы первые наемные убийцы, которых я отправлю за вашей головой, были новичками, которых вам нетрудно было бы остановить.
Мэт почувствовал, как у него отвисла челюсть. Генерал произнес это от всего сердца, даже с теплотой в голосе. Как будто, собираясь убить Мэта, он оказывает ему услугу!
— Вот эти троллоки, — Мэт указал пальцем на группу Отродий Тени внизу, — скоро отступят назад.
— Согласен, — ответил Галган.
Мэт потер подбородок:
— Нужно посмотреть, что придумал для них Демандред. Меня беспокоит, что марат’дамани шаранцев могут ночью постараться проникнуть в наш лагерь. Они удивительно упорны в достижении своей цели. Либо треклятски глупо не заботятся о собственной безопасности.
Айз Седай и сул’дам тоже не была свойственна робость, но обычно они соблюдали осторожность. Шаранские направляющие этим не отличались совсем — особенно мужчины.
— Прикажите нескольким дамани зажечь огни над рекой, — распорядился Мэт. — Полностью изолируйте лагерь и окружите его кольцом дамани, чтобы они следили за любым проявлением Единой Силы. Никто не должен направлять, даже чтобы зажечь треклятую свечу.
— Этим… Айз Седай… подобное может не понравиться, — ответил генерал Галган. Он тоже запинался, произнося «Айз Седай». По приказу Мэта они начали называть их так вместо «марат’дамани». Мэт думал, что Туон отменит этот приказ. Но она не стала этого делать.
Разгадать эту женщину будет настоящее удовольствие, если только они оба выживут в этом трижды проклятом бардаке.
В помещение вошла Тайли. Высокая темнокожая женщина с покрытым шрамами лицом шла уверенной поступью ветерана. В своей окровавленной одежде и помятых доспехах она простерлась ниц перед Туон. Сегодня ее легиону порядком досталось, и генерал, должно быть, чувствовала себя не лучше коврика, из которого выбила пыль добросовестная хозяйка.
— Меня беспокоит наша текущая позиция, — Мэт повернулся обратно и склонился над дырой. Как он и предвидел, троллоки начали отход.
— Чем именно? — спросил генерал Галган.
— Силы наших направляющих на исходе, — ответил Мэт. — Кроме того, мы прижаты к реке. В подобном положении трудно долго обороняться, особенно против столь огромной армии. Если враг ночью откроет несколько Врат и переправит на этот берег часть шаранской армии, то сможет разбить нас.
— Понимаю, что вы имеете в виду, — ответил Галган, покачав головой. — Учитывая их силы, они продолжат изматывать нас до тех пор, пока мы не ослабнем настолько, что они смогут набросить нам на шею удавку и затянуть ее.
Мэт посмотрел Галгану в лицо:
— Думаю, пора оставить эту позицию.
— Согласен, это единственный разумный вариант действий, — кивнул генерал Галган. — Почему бы не выбрать для боя более выгодное место? Ваши друзья из Белой Башни согласятся отступить?
— Давайте узнаем, — ответил Мэт, выпрямляясь. — Пригласите сюда Эгвейн и Восседающих.
— Они не придут, — ответила Туон. — Айз Седай не станут встречаться с нами здесь. И сомневаюсь, что эта Амерлин согласится пустить меня в свой лагерь, учитывая необходимые для меня меры предосторожности.
— Отлично, — и Мэт указал на проем в полу, который как раз закрывала дамани. — Значит, воспользуемся Вратами и будем вести переговоры, словно через открытую дверь.
Туон не стала возражать, поэтому Мэт отправил гонцов с посланием. Встреча потребовала некоторых приготовлений, но Эгвейн, судя по всему, идею одобрила. Ожидая начала Туон развлекала себя тем, что приказала переставить трон на другую сторону помещения — Мэт так и не понял, зачем. Потом она начала засыпать Мин вопросами.
— А что с этим? — спросила она о худом шончанине из Высокородных, который только что вошел и согнулся в поклоне.
— Он скоро женится, — ответила Мин.
— Сперва ты будешь описывать мне знамение, — заявила Туон, — а потом, если захочешь, его толкование.
— Я и так знаю, что оно значит, — возразила Мин. Ее усадили рядом с Туон на трон меньшего размера. Девушку так укутали в дорогие ткани и кружева, что ее можно было принять за спрятавшуюся в свертке шелка мышь. — Порой я сразу понимаю, и…
— Сперва ты будешь описывать мне знамение, — тем же тоном приказала Туон. — И будешь обращаться ко мне «Величайшая». Тебе оказана огромная честь обращаться ко мне непосредственно. Манеры Принца Воронов не должны влиять на твое поведение.
Мин промолчала, хотя покорившейся не выглядела. Слишком много времени она провела среди Айз Седай, чтобы позволить Туон себя запугать. Это заставило Мэта призадуматься. Он предполагал, на что может быть способна Туон, если Мин навлечет на себя ее недовольство. Он любил Туон — Свет, в этом он был уверен наверняка. Но также не смел себе отрицать, что слегка побаивается ее.
Нужно будет проследить, чтобы Туон не решила заняться «перевоспитанием» Мин.
— Знамение об этом человеке, — начала Мин спокойно, хотя было видно, что это спокойствие далось ей непросто, — это плывущее по глади пруда белое кружево. Я знаю, что это означает свадьбу в ближайшем будущем.
Туон кивнула. Она взмахнула пальцами в сторону Селусии. Мужчина, которого они обсуждали, был из низших Высокородных — его статус не позволял ему обращаться к Туон лично. Голова согнувшегося в поклоне мужчины была опущена так низко, что казалось, он увлечен рассматриванием букашек и подбирает себе экземпляр для коллекции.
— Благородный лорд Гокан, — Огласила Селусия, — отправляется на передовую. Ему запрещено жениться до окончания этой войны. Знамения указывают, что он проживет достаточно долго, чтобы найти жену, так что его жизни ничто не угрожает.
Мин поморщилась, потом открыла рот, возможно, чтобы возразить, что это так не работает, но Мэт поймал ее взгляд и покачал головой, и Мин промолчала.
Туон разрешила войти следующему, это оказалась молодая воительница не из Высокородных. Женщина была светлокожа и недурна собой, хотя под доспехами Мэт мало что мог разглядеть. Мужские и женские доспехи почти ничем не отличались, и, по мнению Мэта, это было огромным упущением. Он спрашивал шончанского оружейника, нельзя ли, как говорится, подчеркнуть соответствующие части женского нагрудника, но тот посмотрел на него, как на полоумного. Свет, у этих ребят совсем нет понятия о морали. Нужно же знать, когда на поле боя сражаешься с женщиной. Это было бы справедливо.
Пока Мин рассказывала про свои знамения, Мэт откинулся на стуле, положив ноги на стол с картами, и выудил из кармана курительную трубку. Да, эта воительница и впрямь была очень симпатичной, пусть самого интересного и не было видно. Она бы подошла Талманесу. Тот редко любуется женщинами. Рядом с ними он теряется. Таков уж он есть, этот Талманес.
Не обращая внимания на взгляды окружающих его людей, Мэт качнулся на стуле назад, поставив его на две ножки, уперся каблуками сапог в стол и принялся набивать трубку табаком. Шончан бывают такими обидчивыми.
Он не знал, что и думать о том, что у Шончан в армии служит так много женщин. Многие из них походили на Бергитте, которая была совсем неплоха. Мэт предпочел бы провести вечер в таверне с нею, чем с половиной знакомых мужчин.
— Тебя казнят, — через Селусию Огласила Туон женщине-солдату.
Мэт едва не упал со стула. Он схватился за стол перед собой, передние ножки стула стукнулись о землю.
— Что? — воскликнула Мин. — Нет!
— Ты видела символ белого кабана, — ответила Туон.
— Я не знаю, что он значит!
— Кабан — символ семьи Хандойн, одного из моих противников в Шончан, — спокойно объяснила Туон. — Белый кабан — это знамение угрозы, возможно предательства. Эта женщина работает на них или будет работать в будущем.
— Но ты не можешь просто так взять и казнить ее!
Туон моргнула и пристально посмотрела на Мин. Казалось, будто свет померк, и стало холодно. Мэт поежился. Ему не нравилось, когда Туон становилась такой. С таким взглядом… это был другой человек. Человек, лишенный сострадания. Даже в статуе было больше жизни.
Стоявшая рядом Селусия что-то показала на пальцах Туон. Та взглянула на нее и кивнула.
— Ты моя Говорящая Правду, — выдавила она, обращаясь к Мин. — Тебе позволено прилюдно поправлять меня. Ты видишь ошибку в моем решении?
— Да, вижу, — не моргнув глазом ответила Мин. — Ты не используешь мой дар так, как следовало бы.
— И как же мне следовало бы это делать? — спросила Туон. Женщина, которой был только что вынесен смертный приговор, продолжала лежать распростертая ниц перед троном. Она не пыталась протестовать — ее ранг не позволял ей обращаться напрямую к Императрице. Он был настолько незначительным, что, обратись она к кому-то в присутствии Туон, и то нанесла бы ей оскорбление.
— Если кто-то может что-то сделать, это еще не основание убить его, — продолжила Мин. — Не хочу быть непочтительной, но если ты собираешься казнить людей на основании сказанного мною, я больше не произнесу ни слова.
— Тебя можно заставить.
— Попробуй, — тихо ответила Мин. Мэт вздрогнул. Проклятый пепел, она превратилась в такую же ледышку, как Туон минуту назад. — Посмотрим, Императрица, что с тобой сделает Узор, если ты подвергнешь пытке глашатая знамений.
Неожиданно Туон улыбнулась:
— Ты хорошо ответила. Объясни мне, чего ты хочешь, глашатай знамений.
— Я стану рассказывать тебе об увиденных мною образах, — ответила Мин, — но с этого момента их значение — истолкованное мною или определенное тобой — должно храниться в тайне. И лучше только между нами двумя. На основании моих слов ты можешь установить за кем-нибудь наблюдение, но не имеешь права наказывать его, пока на чем-нибудь не поймаешь. Освободи эту женщину.
— Да будет так, — произнесла Туон. — Ты свободна, — Огласила она через Селусию: — Ступай и будь верна Хрустальному Трону. За тобой будут следить.
Женщина согнулась в поклоне еще ниже, а потом удалилась из комнаты с опущенной головой. Мэт заметил на ее щеке струйку пота. Значит, она все-таки не каменная.
Он обернулся к Мин с Туон. Они по-прежнему не отрывали взглядов друг от друга. У них не было в руках кинжалов, но Мэту казалось, будто они только что обменялись ударами. Если б только Мин научилась хоть капле уважения. Надо бы поскорее уволочь ее за шиворот подальше от Шончан. Он был уверен, что это придется проделать буквально с плахи палача.
Внезапно в стене комнаты, в том месте, где и указала Туон, открылись Врата. И тут до Мэта дошло, почему она приказала передвинуть трон. Если бы ту дамани захватили и вынудили сказать, где сидит Туон, то Айз Седай могли бы открыть Врата прямо там, разрезав ее пополам. Это было столь невероятно, что почти смешно — Айз Седай скорее научатся летать, чем убьют кого-то, кто не является Приспешником Темного — но Туон не хотела рисковать.
По ту сторону Врат внутри шатра сидел Совет Башни. Позади Совета восседала на большом стуле Эгвейн. Мэт вдруг понял, что этот стул и есть тот самый Престол Амерлин. «Кровь и пепел… она заставила их притащить его сюда».
Эгвейн выглядела обессилевшей, хотя и старательно это скрывала. Остальные были не лучше. Айз Седай вымотались до предела. Если бы она была солдатом, Мэт ни за что не отправил бы ее в бой. Кровь и проклятый пепел! Более того, если бы на ее месте оказался солдат с подобным взглядом и цветом лица, он бы не задумываясь отправил его отлеживаться неделю.
— Мы с нетерпением ждем объявления цели данной встречи, — спокойно произнесла Саэрин.
Сильвиана сидела в меньшем кресле подле Эгвейн, а остальные сестры разместились группами по Айя. Кое-кого не хватало, включая, как показалось Мэту, одной из Желтых.
Туон кивнула Мэту. Эту встречу предстояло провести ему. Мэт приподнял в ее сторону свою шляпу, ответом на что была слегка вскинутая бровь. Опасный блеск в глазах Туон пропал, но она по-прежнему оставалась Императрицей.
— Айз Седай, — произнес Мэт, встав и приподняв шляпу в сторону Восседающих. — Хрустальный Трон ценит то, что вы растреклято образумились и позволяете нам управлять ходом битвы.
Сильвиана выпучила глаза так, будто ей только что отдавили ногу. Боковым зрением Мэт увидел тень улыбки на губах Туон. Кровь и проклятый пепел, лучше бы этим дамочкам его не подначивать.
— Ты красноречив как всегда, Мэт, — сухо откликнулась Эгвейн. — Твой ручной лис все еще при тебе?
— При мне, — ответил Мэт. — Ему сухо и тепло у меня за пазухой.
— Береги его, — сказала Эгвейн. — Мне бы не хотелось, чтобы ты повторил судьбу Гарета Брина.
— Значит, это действительно было Принуждение? — уточнил Мэт. Эгвейн передавала ему весточку.
— Насколько мы можем судить, да, — ответила Саэрин. — Мне говорили, Найнив Седай способна распознавать подобные плетения, наложенные на разум, но более никто из нас таким умением не владеет.
— Наши Целители наблюдают за Брином, — добавила другая Айз Седай, коренастая доманийка. — Пока что мы не можем доверять ни одному плану, к которому он так или иначе приложил руку, по крайней мере, пока точно не установим, как давно он попал под власть Тени.
Мэт кивнул в ответ:
— Звучит хорошо. А еще нам нужно отвести войска от брода.
— Почему? — спросила Лилейн. — Мы закрепились там.
— Недостаточно хорошо, — ответил Мэт. — Мне не нравится эта местность, и нам не следует принимать бой в неблагоприятных условиях.
— Мне не нравится отдавать Тени даже пядь земли, — сказала Саэрин.
— Шаг, который мы уступим сейчас, на заре может выиграть нам два, — ответил Мэт. Генерал Галган что-то пробормотал в знак согласия, и Мэт понял, что только что процитировал Ястребиное Крыло.
Саэрин нахмурилась. По всей видимости, остальные Айз Седай предоставили вести переговоры ей. Эгвейн старалась держаться в тени, сидя со сцепленными пальцами позади других женщин.
— Наверное, мне следует рассказать, — произнесла Саэрин, — что наш полководец не единственный, кто подвергся атаке. Даврам Башир и лорд Агельмар также пытались привести свои армии к разгрому. Илэйн Седай успешно провела свою битву, уничтожив крупные силы троллоков, но сумела справиться лишь благодаря прибытию подкрепления из Черной Башни. Армия Порубежников была разгромлена, потеряв почти две трети солдат.
Мэта пробрал озноб. Две трети? Свет! Ведь это были лучшие войска в армиях Света.
— Что с Ланом?
— Лорд Мандрагоран жив, — ответила Саэрин.
Что ж, уже неплохо.
— А что с той армией, которая отправилась в Запустение?
— Лорд Итуралде пал в бою, — сказала Саэрин. — Никто не знает, что с ним случилось.
— Все это было очень здорово спланировано, — признал Мэт, лихорадочно размышляя. — Кровь и проклятый пепел. Они попытались разбить все четыре армии разом. Даже не представляю, насколько трудно было скоординировать подобные действия.
— Как я уже отметила, — тихо добавила Эгвейн, — нам нужно быть очень осторожными. Все время держи своего лиса при себе.
— Что собирается предпринять Илэйн? — спросил Мэт. — Разве командует не она?
— Илэйн Седай в настоящее время помогает Порубежникам, — ответила Саэрин. — Она сообщила нам, что Шайнар фактически потерян, и Аша’маны сейчас переправляют армию лорда Мандрагорана в безопасное место. Завтра она планирует выдвинуть все свои войска через Переходные Врата к Запустению, чтобы задержать там троллоков.
Мэт покачал головой.
— Нам следует объединить силы, — он помедлил. — Нельзя ли доставить ее сюда через какие-нибудь Врата? Или, по крайней мере, связаться с ней? — Возражений не последовало. Спустя мгновение в шатре у Эгвейн и Восседающих открылись еще одни Врата. Внутрь вошла Илэйн, с сильно округлившимся от беременности животом и горящим взглядом. В проеме Врат за ее спиной Мэт успел заметить едва тащивших ноги солдат, которые медленно брели через поле в тусклом вечернем свете.
— Свет! Мэт, что тебе от меня нужно? — спросила Илэйн.
— Ты выиграла битву? — спросил Мэт.
— Да, но ценой огромных потерь. Троллоки в Кайриэне уничтожены, и город спасен.
Мэт кивнул.
— Нам нужно отступить с занимаемых здесь позиций.
— Хорошо, — ответила Илэйн. — Возможно, твою армию стоит объединить с остатками армии Порубежников.
— Я планирую большее, Илэйн, — ответил он, шагнув вперед. — Тени удалось провернуть… очень хитрую уловку, Илэйн. Растреклятски хитрую. Мы обескровлены и на грани разгрома. Мы больше не можем позволить себе роскошь сражаться на несколько фронтов.
— Что тогда?
— Генеральное сражение, — тихо ответил Мэт. — Соберем все наши силы там, где местность сыграет нам на руку.
Илэйн промолчала. Кто-то принес стул, чтобы она могла сесть подле Эгвейн. Она по-прежнему держалась с достоинством королевы, однако растрепанные волосы и прожженное в нескольких местах платье говорили о том, через что ей пришлось пройти. Мэт даже чувствовал запах гари, проникающий с поля сражения через оставленные открытыми Врата.
— Похоже на жест отчаяния, — наконец произнесла Илэйн.
— Мы как раз в отчаянном положении, — ответила Саэрин.
— Нужно спросить совета у наших военачальников, — Илэйн осеклась. — Если среди них есть хоть кто-то, кто, мы можем быть уверены, не находится под Принуждением.
— Такой есть только один, — мрачно ответил Мэт, встретившись с ней взглядом. — И он говорит тебе, если мы продолжим в том же духе, то погибнем. Прошлый план был неплохим, но учитывая сегодняшние потери… Илэйн, если мы не выберем место для генерального сражения, где сможем объединить силы и сражаться вместе, нам конец.
Решающий бросок костей.
Илэйн какое-то время сидела молча.
— Где? — наконец спросила она.
— В Тар Валоне? — предложил Гавин.
— Не подходит, — ответил Мэт. — Они просто осадят его и пойдут дальше. Нельзя позволять запирать себя в городе. Нужна местность, которая сыграла бы нам на руку и в которой троллоки не смогли бы прокормиться.
— Для этого подойдет любое место в Порубежье, — поморщившись, ответила Илэйн. — Армия Лана сожгла почти все селения и поля на своем пути, лишь бы оставить Тень без ресурсов.
— Карту, — махнул рукой Мэт. — Кто-нибудь, дайте карту. Нам нужно место в южном Шайнаре или Арафеле. Место неподалеку отсюда, которое может послужить приманкой для Тени. Место, где мы могли бы навязать ей бой со всеми нашими силами сразу.
— Мэт, — спросила Илэйн. — Разве это не то, что они хотели бы получить? Шанс стереть нас с лица земли?
— Да, — тихо произнес Мэт, пока Айз Седай передавали ему карты. На них оказались значки и пометки, судя по содержимому, нанесенные рукой Гарета Брина. — Нам нужно выглядеть лакомой добычей. Нам нужно выманить их на поединок и сразиться и либо победить, либо потерпеть поражение.
Затяжные бои только на руку Тени. Едва в южные земли прорвется достаточно троллоков, их уже ничто не удержит. Ему нужно победить или проиграть, но быстро.
Воистину, финальный бросок костей.
Мэт ткнул пальцем в место на карте, рядом с которым стояли пометки Брина. Удобное расположение рек и холмов, хорошее снабжение водой.
— Вот это место. Меррилор? Вы использовали его как перевалочный пункт для снабжения?
Саэрин тихо рассмеялась.
— Значит, возвращаемся туда, откуда начали, не так ли?
— Там есть небольшие укрепления, — сказала Илэйн. — С одной стороны был выстроен частокол. Мы можем его продлить.
— То, что нужно, — ответил Мэт, мысленно представляя бой в этой местности.
На Меррилоре они окажутся зажаты между двумя армиями троллоков, которые постараются раздавить людей между собой, как между молотом и наковальней. Соблазнительная возможность. Но для замысла Мэта местность просто превосходна.
Да. Будет совсем как битва в Теснинах Прийи. Если поставить лучников вдоль этих обрывов… Нет, лучше драконов. И если дать Айз Седай пару дней отдыха… Теснины Прийи. Он тогда рассчитывал использовать широкую реку, чтобы запереть гамарийскую армию в ловушке у входа в Теснины. Но едва он окружил противника, как проклятая река обмелела. Гамарийцы догадались перекрыть ее течение с другой стороны от Теснин. Враг прошел прямо по обнажившемуся руслу и вырвался из западни. «Этого урока я не забуду».
— Сойдет, — произнес Мэт, положив руку на карту. — Илэйн?
— Так и поступим, — решила Илэйн. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мэт.
Едва она это сказала, как в его голове покатились игральные кости.
* * *
Галад закрыл глаза Трома. Чтобы найти его тело, он больше часа обыскивал поле к северу от Кайриэна. Тром истек кровью, и только полы его плаща кое-где оставались белыми. Галад сорвал с его плеча офицерские банты, чудесным образом не запятнанные кровью, и поднялся.
Он смертельно устал. Он медленно пошел назад, оставив за спиной поле с грудами мертвых тел, усеянное слетевшимся отовсюду вороньем. Копошащаяся, дрожащая чернота покрыла землю, словно плесень. Издали казалось, что земля выжжена — так много слетелось падальщиков.
Иногда Галад проходил мимо людей, так же как и он разыскивавших своих товарищей среди павших. Мародеров было на удивление мало, хотя за этим тоже надо было следить. Нескольких, пытавшихся выскользнуть из города, удалось поймать, и Илэйн пригрозила их вздернуть.
«Она стала жестче, — подумал Галад, тяжело бредя обратно к лагерю. Сапоги казались свинцовыми гирями на ногах. — Это хорошо». Ребенком она часто поступала так, как велит сердце. Теперь она стала королевой и поступает, как подобает королеве. Если б только он мог подкорректировать ее моральные ориентиры. Она неплохой человек, но Галаду хотелось, чтобы и она, и другие монархи, смотрели на мир незамутненным взглядом, как он.
Он начал понимать, что это невозможно. Но если они хотя бы будут стремиться к этому — уже хорошо. Какая бы способность ни позволяла ему видеть истинное положение вещей, это, без сомнения, был дар Света, и презирать остальных за то, что они не родились с этим даром, было бы неправильно. Как было бы неправильно презирать кого-то за то, что он родился с одной рукой и из-за этого был скверным фехтовальщиком.
Многие выжившие, мимо которых он проходил, сидели на редких пятачках земли, свободных от трупов и луж крови. Эти люди не были похожи на победителей, хотя прибытие Аша’манов и позволило одержать верх. Трюк с лавой дал армии Илэйн необходимую передышку и позволил перегруппироваться для атаки.
Бой был скоротечным, но жестоким. Троллоки не сдавались, да и нельзя было выпускать их из боя живыми. Так что даже когда стало ясно, что победа практически одержана, Галаду и остальным еще долго пришлось сражаться, истекать кровью и умирать.
Теперь все троллоки до единого были мертвы. Оставшиеся в живых люди сидели, уставившись на сплошь покрытое мертвыми телами поле; предстоящие поиски горстки выживших среди многих тысяч павших, казалось, ввергли их в оцепенение.
Заходящее солнце, пробивающееся сквозь плотные облака, окрасило все в багровые тона, придав лицам кровавый оттенок.
Наконец Галад добрался до длинного холма, разделявшего два поля боя. Он медленно поднялся на него, отгоняя мысли о том, как прекрасно было бы лечь в кровать… или просто на тюфяк, брошенный прямо на пол… даже на обычный плоский камень в каком-нибудь укромном местечке, где Галад мог бы завернуться в плащ и уснуть.
Свежий воздух на вершине холма ошеломил его. Галаду так долго пришлось дышать кровью и смертью, что теперь запах чистого воздуха показался ему неестественным. Он покачал головой, проходя мимо уставших Порубежников, которые брели через Переходные Врата. Аша’маны отправились на север, чтобы задержать троллоков и дать войскам лорда Мандрагорана возможность отступить.
Насколько было известно Галаду, от армии Порубежников осталась лишь малая толика прежних сил. Лорд Мандрагоран и его люди больше других пострадали от предательства великих полководцев. Галаду было больно думать об этом, несмотря на то что ему и всем, кто был с Илэйн, самим пришлось нелегко в бою. Битва была ужасной, но Порубежникам пришлось гораздо хуже.
Увидев с вершины холма, сколько слетелось попировать стервятников, Галад с трудом сдержал тошноту. Одни прихвостни Темного пали, другие прихвостни Темного набивают ими животы.
Наконец Галад разыскал Илэйн. Ее страстная речь, обращенная к Тэму ал’Тору с Аргандой, застала его врасплох.
— Мэт прав, — говорила она. — Поле Меррилора отлично подходит для сражения. Свет! Если б только была возможность дать людям больше времени на отдых. У нас всего несколько дней, максимум неделя, до того как на Меррилор за нами явятся троллоки, — она покачала головой. — Нужно было предвидеть появление этих шаранцев. Когда перевес в игре складывается не в пользу Темного, то, конечно же, он возьмет и добавит в колоду новые карты.
Гордость требовала, чтобы Галад продолжал слушать разговор Илэйн с командующими стоя. Но как раз сейчас вся его гордость иссякла, так что он просто тяжело опустился на табурет и устало наклонился вперед.
— Галад, — обратилась к нему Илэйн, — ты должен позволить одному из Аша’манов избавить тебя от усталости. То, с каким упорством ты продолжаешь видеть в них изгоев, просто глупо.
Галад выпрямился.
— Это не имеет никакого отношения к Аша’манам, — выпалил он. Вышло слишком сварливо. Он действительно устал. — Эта усталость — напоминание о том, что мы сегодня потеряли. Мои люди вынуждены превозмогать усталость, поэтому и я отдыхать не имею права, иначе просто забуду, насколько они устали и заставлю работать еще.
Илэйн хмуро посмотрела на него. Он давно перестал беспокоиться о том, насколько его слова могут ее ранить. Кажется, он не может просто сказать, что день прекрасен или чай теплый без того, чтобы как-то не оскорбить ее чувств.
Хорошо бы Айбара был здесь. Этот человек был настоящим лидером — одним из немногих, кого доводилось встречать Галаду, с кем можно было говорить, не беспокоясь о том, что он как-то неправильно тебя поймет. Возможно, Двуречье окажется прекрасным местом, где могли бы обосноваться Белоплащники.
Разумеется, в прошлом между ними была неприязнь. Но это дело поправимое…
«Я назвал их Белоплащниками, — спустя мгновение понял он. — Мысленно, про себя. Так я только что назвал Чад». Давно уже он не совершал ничего подобного даже случайно.
— Ваше Величество, — обратился к Илэйн Арганда. С ним рядом стояли предводитель Аша’манов Логайн и новый командующий Крылатой Гвардии Хавьен Нурелль. К ним подошел Талманес из Отряда Красной Руки вместе с несколькими командирами салдэйцев и Легиона Дракона. Неподалеку прямо на земле сидел Старейшина огир Хаман, устремив отсутствующий взгляд в сторону заката.
— Ваше Величество, — повторил Арганда. — Я понимаю, вы считаете это огромной победой…
— Это и есть огромная победа, — перебила его Илэйн. — И нам следует убедить всех, что к этому именно так и следует относиться. Еще восьми часов не прошло, как я думала, что всех нас ждет полное уничтожение. Но мы победили.
— Это стоило нам почти половины нашей армии, — тихо напомнил Арганда.
— Все равно я буду считать это победой, — твердо заявила Илэйн. — Мы ожидали полного разгрома.
— Единственные победители сегодня падальщики, — тихо произнес Нурелль. Казалось, его что-то гложет.
— Нет, — возразил Тэм ал’Тор. — Она права. Солдаты должны знать, во имя чего они заплатили такую страшную цену. Мы должны рассматривать это как победу. Этот день должен быть вписан во все хроники именно как победа, и нужно убедить солдат, чтобы они считали так же.
— Но это же ложь, — услышал Галад собственный голос.
— Нет, — ответил ал’Тор. — Сегодня мы потеряли многих товарищей. Свет, каждый из нас кого-то потерял. Но Темный только и ждет, чтобы мы видели вокруг одну лишь смерть. Только посмей сказать мне, что я не прав. Мы должны смотреть и видеть Свет, а не Тень, иначе в ней мы и погрязнем.
— Ценой победы здесь, — нарочито подчеркнув слово «победа», произнесла Илэйн, — мы заслужили передышку. Мы сможем собраться на Меррилоре, хорошенько укрепиться и дать Тени генеральное сражение всеми силами.
— Свет, — прошептал Талманес. — Значит, нам снова придется пройти через все это?
— Да, — неохотно ответила Илэйн.
Галад оглядел поле, сплошь покрытое мертвыми, и поежился:
— На Меррилоре будет хуже. Помоги нам Свет… Гораздо хуже.
