Глава 13
ЧТО НЕОБХОДИМО СДЕЛАТЬ
Армия расступалась перед Эгвейн, скачущей верхом к холмам на юго-востоке Кандора, где вскоре им предстояло встретить наступающие силы противника. Она возглавляла более сотни Айз Седай — в основном из Зеленой Айя. Брин изменил тактику быстро и эффективно. Для отражения атаки у него было нечто получше лучников, нечто более разрушительное и смертоносное, чем тяжелая кавалерия.
Пришло время это использовать.
На фланги армии направились два меньших отряда Айз Седай. Когда-то эти холмы, вероятно, покрывала пышная зелень, но сейчас они были буро-желтыми, словно выжженными солнцем. Она попыталась отыскать в этом преимущества. По крайней мере, у них есть надежная опора под ногами, и хотя в небе время от времени сверкают молнии, дождя, похоже, не будет.
Надвигавшиеся троллоки, казалось, заполонили все пространство вокруг. Громадная армия Эгвейн вдруг показалась совсем крошечной. К счастью, у Эгвейн было одно неоспоримое преимущество: армию троллоков гнала вперед необходимость продолжать наступление. Без него их армии разваливались. Троллоки начинали цапаться между собой. У них заканчивалась еда.
Армия Эгвейн встала преградой у них на пути. И наживкой. Отродья Тени не позволят себе оставить без внимания столь крупные силы, так что Эгвейн заманит их в нужном ей направлении.
Ее Айз Седай вышли на боевые позиции. Брин разделил армию на крупные подвижные соединения для нанесения в подходящий момент ударов по наиболее уязвимым местам армии троллоков.
Атакующий порядок сил Брина, похоже, смутил троллоков. По крайней мере, так Эгвейн истолковала замешательство в их рядах, хаотичное движение и усилившийся шум. Троллокам редко приходилось беспокоиться об обороне. Троллоки атаковали — люди защищались. Беспокоиться следовало людям — они были едой.
Эгвейн достигла вершины невысокого холма, оглядывая равнину Кандора, где скапливались троллоки. По обеим сторонам от нее выстроились в длинные цепочки Айз Седай. Бойцы за их спинами выглядели неуверенно. Ни один мужчина не может чувствовать себя уютно рядом с Айз Седай, а то, что Эгвейн и другие женщины — Айз Седай, им было известно.
Эгвейн протянула руку и вытащила длинный, белый и тонкий предмет из кожаного чехла, притороченного к поясу. Рифленый стержень — са’ангриал Воры. В ее руку он лег как влитой. Хотя этот са’ангриал она использовала всего один раз, ощущения были такие, словно они с ним созданы друг для друга. Он служил ее оружием во время сражения с Шончан. Впервые она осознала, как солдат может сродниться со своим мечом.
Вокруг женщин в цепочке замерцало свечение Силы, словно кто-то зажег вереницу фонарей. Эгвейн обняла источник. В нее, подобно водопаду, хлынула, наполняя собой, Единая Сила, и Эгвейн словно прозрела. Мир стал сочнее, запахи примятой травы и промасленных доспехов — сильнее.
Обняв саидар, она смогла увидеть следы того многоцветья, которое хотела спрятать от людей Тень. Не вся трава была мертвой: там, где она цеплялась за жизнь, виднелись едва уловимые проблески зелени. Под травой копошились полевки — теперь ей было легче ощущать легкую зыбь земли. Они питались умирающими корнями и тоже цеплялись за жизнь.
Широко улыбнувшись, она зачерпнула Единую Силу через рифленый стержень. С этим стремительным потоком внутри она летела в обнимку с ветром, управляя одиноким кораблем, несущимся на гребне океанской волны из силы и энергии. Троллоки наконец пришли в движение, и хлынул ревущий огромный вал оружия, зубов, вони и слишком человеческих глаз. Возможно, Мурддраалы разглядели впереди Айз Седай и решили напасть и уничтожить человеческих направляющих.
Женщины ожидали знака Эгвейн. Они не были объединены в круги — круги хороши, когда нужно точно и аккуратно направить один поток Единой Силы. Сегодня требовалось иное. Сегодня нужно было просто уничтожать.
Эгвейн атаковала, едва троллоки оказались на полпути к холмам. Она всегда была необычайно сильна в Земле, так что начала с самых простых и разрушительных плетений. Послав потоки Земли в почву под длинной шеренгой троллоков, она швырнула их вверх. С помощью са’ангриала Воры это было не сложнее, чем подбросить в воздух пригоршню камешков.
По этому знаку все женщины в строю сформировали плетения. Воздух пронзили пылающие нити. Чистые потоки огня, вздымающаяся земля и шквалистые порывы ветра жгли, валили с ног, сталкивали троллоков друг с другом, сея разрушения и сбивая их с толку.
Троллоки, которых Эгвейн подбросила в воздух, свалились на землю. Многие из них лишились ног или ступней. Ломались кости, одни троллоки валились на других, вызывая у собратьев вопли боли. Эгвейн дождалась, когда вторая шеренга начала спотыкаться об упавших, и ударила вновь, выбрав на этот раз своим орудием не землю, а металл.
Металл, из которого состояли доспехи, наручи и оружие. Она крошила топоры, мечи, кольчуги и попадавшиеся нагрудники. Осколки металла разлетались со смертоносной скоростью. Воздух покраснел от кровавой взвеси. Следующие шеренги попытались остановиться, чтобы уберечься от осколков. Но задние ряды напирали слишком сильно. Они выталкивали своих товарищей в смертельную зону и затаптывали.
И со следующей волной наступающих Эгвейн разделалась взрывающимся металлом. Это давалось труднее, чем вздымать землю, но зато задние ряды троллоков не видели, что творится впереди, так что она продолжала убивать их товарищей, а они все напирали, не осознавая, что происходит.
Затем Эгвейн снова принялась взрывать землю. Было что-то возбуждающее в использовании грубой силы, в формировании самых простейших плетений. И в этот миг — калеча, разрушая, неся смерть врагам — она ощущала свое единство с землей. Она делала дело, давно назревшее и крайне необходимое. Запустение и порождаемые им Отродья Тени были болезнью. Заразой. А Эгвейн, охваченная сиянием Единой Силы, словно яркий светоч смерти и возмездия, была очищающим огнем, несущим исцеление земле.
Старания троллоков прорваться сквозь плетения Айз Седай приводили лишь к тому, что все больше и больше их соплеменников попадало в зону досягаемости сестер Белой Башни. Зеленые подтвердили репутацию своей Айя, раз за разом неся гибель троллокам, но и другие Айя потрудились на славу.
Тряслась земля, воздух звенел от воплей умирающих. Рвались в клочья тела. Пылала плоть. От увиденного многие из солдат в передней шеренге распрощались с содержимым своего желудка. А Айз Седай по-прежнему стирали в пыль ряды врагов. Специально отобранные сестры, исполняя приказ, отыскивали Мурддраалов. С одним из них Эгвейн разделалась сама, оторвав потоками Огня и Воздуха его безглазую голову. С каждым уничтоженным Исчезающим падали замертво и связанные с ним отряды троллоков.
Эгвейн удвоила свои атаки. Она била по рядам троллоков волной взрывающейся земли, затем подхватывала воздухом падающие тела, и швыряла их в следующий ряд врагов. Она разрывала поверхность земли, образуя ямы, и взрывала находящиеся в ней камни. Казалось, уже целую вечность она безжалостно крошит троллоков. В конце концов Отродья Тени дрогнули и кинулись назад, не обращая внимания на кнуты Мурддраалов. Эгвейн глубоко вздохнула — начинала сказываться усталость — и ударила по Исчезающим. Вот дрогнули и они, бросившись прочь от холмов.
Эгвейн осела в седле, опустив са’ангриал. Счет времени она давно потеряла. Стоявшие рядом солдаты смотрели широко раскрытыми глазами. Сегодня им не пришлось пролить ни капли крови.
— Впечатляюще, — произнес Гавин, остановив лошадь рядом с Эгвейн. — Словно они пытались с помощью осадных лестниц взять приступом городские стены… только без лестниц и стен.
— Они вернутся, — устало промолвила Эгвейн: — Мы прикончили лишь малую их толику.
Завтра, самое позднее — послезавтра, они попробуют вновь. Применят новую тактику — может быть, будут атаковать разреженными волнами, чтобы не дать Айз Седай возможность прикончить большое их число одним махом.
— Мы застали их врасплох, — продолжила Эгвейн. — В следующий раз напор будет сильнее. Но сейчас, на эту ночь, мы выстояли.
— Ты не просто выстояла, Эгвейн, — сказал Гавин с улыбкой. — Ты обратила их в бегство. Не думаю, что я когда-либо видел столь основательный разгром противника.
Остальная армия, похоже, была согласна с оценкой Гавина — подняв оружие, люди разразились ликующими криками. Отгоняя усталость, Эгвейн спрятала рифленый стержень. Рядом другие Айз Седай убирали всевозможные статуэтки, браслеты, броши, кольца и стержни. Хранилища Белой Башни были опустошены. Каждый ангриал и са’ангриал — все немногое, что оказалось в их распоряжении — был вручен сестрам, находящимся на передовой. И каждый вечер их будут собирать и передавать женщинам, занимающимся Исцелением.
Айз Седай повернулись и проехали сквозь ликующую армию. Как это ни печально, но наступит и время скорби. Айз Седай не могли сражаться в каждой битве. Однако сейчас Эгвейн довольствовалась тем, что позволила солдатам радоваться столь блистательно одержанной победе. Победе, которая обошлась без потерь в их рядах.
* * *
— Лорд Дракон и его лазутчики начали разведку Шайол Гул, — Башир указал на одну из затененных карт.
— Наше сопротивление в Кандоре и Шайнаре вынудило Тень бросать в бой все больше и больше сил. Проклятые Земли скоро совсем опустеют. На их защите останется только костяк. Тогда нанести удар будет проще.
Илэйн кивнула. Она ощущала Ранда где-то на задворках сознания. Он о чем-то тревожился, но вот о чем — не позволяло понять большое расстояние между ними. Он иногда навещал ее в лагере в Браймском лесу, но сейчас находился где-то на одном из других полей сражений.
Башир продолжил:
— Судя по тому количеству направляющих, что находятся в ее распоряжении, Амерлин должна была отстоять Кандор. О ней я не беспокоюсь.
— Но ты беспокоишься о Порубежниках, — отметила Илэйн.
— Да. Их выбили из Тарвинова ущелья.
— Я надеялась, что они там хоть сколько-то продержатся, но их разбили. Ничего не поделаешь, осталось только оказать им посильную помощь.
Башир кивнул.
— Пожалуй, лорд Мандрагоран смог бы обратить врагов вспять, будь у него больше Айз Седай или Аша’манов.
Но их неоткуда было взять. Она послала к нему несколько Айз Седай из армии Эгвейн в помощь отступающим, и они действительно помогли. Но уж если сам Ранд не смог там справиться с Повелителями Ужаса…
— Лорд Агельмар придумает, что делать, — сказала Илэйн. — И если будет на то воля Света, сможет увести троллоков подальше от густонаселенных областей.
Башир хмыкнул.
— Такое отступление — практически бегство — обычно не дает шансов изменить ход битвы.
Башир указал на карту Шайнара.
Илэйн присмотрелась. Населенных областей троллокам никак не миновать. Фал Дара, Мос Шираре, Фал Моран… А против Повелителей Ужаса городские стены бесполезны.
— Отправьте сообщение Лану и лордам Шайнара, — тихо сказала она. — Прикажите сжечь Фал Дара и Анкор Дейл, а также Фал Моран и деревни наподобие Медо. Они уже сожгли те фермы, которые смогли — теперь пусть оставят города. Мирных жителей переправьте в Тар Валон.
— Мне жаль, — тихо произнес Башир.
— Ведь именно это необходимо сделать, не так ли?
— Да, — ответил Башир.
Свет, ну и каша. «А ты чего ожидала? Четкости и ясности?»
Шорох листвы возвестил о приходе Талманеса и одного из его командиров. Кайриэнцы выглядели усталыми. Устали все. Эта неделя сражений была только началом, и боевой задор уже поиссяк. Ему на смену пришли тяжелые военные будни. Дни, проведенные в боях или в их ожидании, и сон с мечом в обнимку даже ночью.
Утро Илэйн встретила в тысяче шагов к югу отсюда, но в результате непрекращающегося отступления через лес они попали в это идеальное для армии место: три небольшие речушки с удобными подходами, свободное пространство для лагеря, прекрасный наблюдательный пункт — деревья на макушке холма. Жаль, что еще до наступления завтрашнего утра они отсюда уйдут.
— Под контролем троллоков — вся южная часть леса, — сказал Башир, приглаживая костяшками пальцев усы. — Открытых пространств они избегают. А это значит, что мы не можем эффективно задействовать нашу кавалерию.
— Драконы здесь практически бесполезны, Ваше Величество, — заявил Талманес, войдя в палатку.
— Сейчас, когда троллоки держатся в стороне от проезжих дорог, затруднительно нанести им какой-либо урон. Повозки с драконами маневрировать в лесу практически не могут, а когда мы стреляем, то губим больше деревьев, чем Отродий Тени.
— А что с тем… с тем, о чем говорила Алудра, чем бы это ни оказалось?
— С ее драконьими зубами? — ответил Талманес. — С ними лучше — вместо одного шара дракон выстреливает пучок металлических осколков. Они широко разлетаются и срабатывают в лесу достаточно хорошо. Но я настаиваю на том, что урон, наносимый драконами, не стоит риска их потери.
— Полагаю, что лес уже сослужил нам добрую службу, — сказал Башир, передвигая несколько отметок, обозначающих троллоков, на своих картах. — Мы хорошо их потрепали, но и они стали умнее, таятся по лесным дебрям и пытаются окружить нас.
— Предложения?
— Отступить, — заявил Башир. — Отправиться на восток.
— К Эринин? Здесь в северной части течения через нее нет моста, — сказал Талманес.
Башир кивнул:
— Тогда ты догадываешься, о чем я хочу попросить. У тебя есть люди, умеющие строить мосты. Отправь их под защитой нескольких из твоих драконов, пусть соорудят наплавные мосты прямо к востоку от нас. Мы будем неподалеку. Открытое пространство даст нашей кавалерии и драконам шанс нанести больше урона. Мы можем положиться на Эринин — она задержит троллоков, особенно после того как мы сожжем мосты. Несколько размещенных там драконов замедлят их продвижение. А мы направимся на восток, к Алгуэнье, и повторим процесс. Потом выйдем к дороге на Кайриэн. По ней направимся на север и, когда найдем удобное место, чтобы закрепиться, — полагаю, мне известно такое местечко — мы развернемся и встретимся лицом к лицу с Тенью, имея Кайриэн в нашем тылу.
— Ты ведь не всерьез думаешь, что нам придется пройти весь этот путь, — сказала Илэйн.
Башир, прищурившись, впился взглядом в карту, словно наяву видел рельеф изображенных на пергаменте земель.
— Мы затеяли эту битву, — тихо произнес он, — но не мы управляем ею. Мы беспомощно несемся, словно всадник верхом на обезумевшей лошади. Я не могу сказать, где закончится скачка. Я могу отвлечь ее, могу направить сквозь заросли колючек. Но пока троллоки наступают, мне ее не остановить.
Илэйн нахмурилась. Она не могла допустить бесконечного отступления; необходимо одолеть этих Отродий Тени как можно быстрее и как можно основательнее, чтобы объединить оставшуюся часть армии с силами Лана и Эгвейн, а потом отразить вторжение с севера.
Это их единственный способ победить. Иначе борьба Ранда с Темным уже не будет иметь никакого значения.
Свет, что за каша.
— Значит действуй.
* * *
Перрин положил молот на плечо, слушая, как взмокший юный гонец передает приказы Илэйн. Мягкий ветерок гулял в ветвях леса за его спиной. Там сражались огир. Он беспокоился, что они откажутся подвергать деревья опасности, но их схватки… Свет, Перрину еще не доводилось видеть такой, ни с чем не сравнимой ярости.
— Неплохая тактика, — заметил Тэм, прочитав приказы. — В военном деле королева знает толк.
Перрин жестом отослал гонца, а сам направился к Галаду, совещавшемуся поодаль с несколькими командирами-Белоплащниками.
— Она внимательно слушает тех, кто разбирается в тактике, — сказал Перрин, — и не вмешивается.
— О том и речь, парень, — ответил Тэм с улыбкой. — Ответственность не всегда означает указания что, когда и кому надо делать. Иногда — это понимание того, что следует уступить дорогу тем, кто точно знает, что делать.
— Мудрые слова, Тэм, — сказал Перрин, повернувшись к северу. — Предлагаю последовать им, поскольку командовать теперь будешь ты.
Перрин увидел Ранда. Цвета поплыли перед глазами. Ранд разговаривал с Морейн на мрачном скалистом кряже, незнакомом Перрину. Они были почти готовы к вторжению в Шайол Гул. Перрин почувствовал, что притяжение сил, исходящее от Ранда, стало сильнее. Скоро он понадобится Ранду.
— Перрин, — спросил Тэм. — Это что еще за чепуха насчет командования?
— Все наши силы теперь под твоим началом, Тэм, — сказал Перрин. — Люди сейчас работают вместе; Пусть Арганда, Галленне и Галад тебе помогут.
Находившийся неподалеку Грейди держал открытыми Врата, через которые отправляли для Исцеления раненых в последней стычке. Лечебницей по другую сторону Врат, устроенной Желтой Айя и размещенной в Майене, руководила Берелейн. С той стороны Врат веяло теплом.
— Не знаю, будут ли они меня слушаться, Перрин, — сказал Тэм. — Я всего лишь самый обычный фермер.
— Они охотно подчинялись тебе раньше.
— Так и было, пока мы шли через пустоши, — сказал Тэм. — Но рядом всегда был ты. Вот они и подчинялись мне из уважения к тебе. — Он потер подбородок. — По тому, как ты бросаешь взгляды на север, чувствую, что ты здесь не задержишься.
— Я нужен Ранду, — тихо сказал Перрин. — Чтоб мне сгореть, Тэм, даже мысль о том, что я не смогу сражаться здесь с вами, в Андоре, мне ненавистна, но кто-то должен прикрыть Ранду спину и… и все идет к тому, что это буду я. Так или иначе, я это знаю.
Тэм кивнул.
— Мы просто пойдем к Арганде или Галленне и скажем им, что они в ответе за наших людей. В любом случае, большинство приказов исходит от королевы Илэйн и…
— Люди! — громко прокричал Перрин, глядя на строящихся солдат. Арганда советовался с Галленне. Они повернулись к Перрину, также как и стоявшие по соседству члены Волчьей Гвардии вместе с Галадом и его Белоплащниками. Юный Борнхальд рассматривал Перрина темными глазами. В последнее время этот малый становится все более и более непредсказуемым. Хвала Свету за Галада, способного удержать его от бренди.
— Все ли вы признаете мою власть, дарованную королевской властью Андора? — спросил Перрин.
— Разумеется, лорд Златоокий, — отозвался Арганда, — Полагаю, что это всем ясно.
— Своей властью я объявляю Тэма ал’Тора лордом, — провозгласил Перрин. — Именем его сына, Дракона Возрожденного, я назначаю его наместником Двуречья. Он облекается всей полнотой моей власти, которая исходит от власти Дракона. Если я не переживу этой битвы, Тэм наследует мне.
Лагерь сначала затих, потом люди закивали, некоторые отсалютовали Тэму. Тот застонал так тихо, что Перрин засомневался — услышал ли кто-нибудь еще этот стон.
— Отправлять тебя в Круг Женщин, чтобы поучить тебя уму-разуму, уже слишком поздно? — осведомился Тэм. — Тогда, может быть, шлепнуть тебя по мягкому месту, да заставить потаскать недельку воду вдове ал’Тон?
— Прости, Тэм, — сказал Перрин. — Неалд, попробуй открыть Врата в Черную Башню.
Юный Аша’ман сосредоточился.
— По-прежнему не получается, лорд Златоокий.
Перрин покачал головой. О том, что на стороне Тени сражаются подопечные Черной Башни, он слышал из боевых донесений Лана. Там что-то случилось, что-то ужасное.
— Ладно, тогда назад, в Меррилор, — сказал Перрин.
Неалд кивнул и снова сконцентрировался.
Пока он был занят, Перрин повернулся к мужчинам.
— Невыносимо вас оставлять, но меня словно крючьями тянет на север. Я должен идти к Ранду. Без отговорок. Постараюсь вернуться назад. Если не смогу… Ладно, хочу, чтобы вы знали, что я горжусь вами. Всеми вами. Когда все закончится — добро пожаловать в мой дом. Откроем бочонок или два лучшего бренди мастера ал’Вира. Вспомним тех, кто пал, и поведаем нашим детям, как мы выстояли, когда облака почернели, а мир умирал. Расскажем им, как мы стояли плечом к плечу, и не было между нами ни единой щелочки, в которую могла бы просочиться Тень.
Он воздел перед ними Мах’аллейнир и стерпел, пока в ответ восторженно кричали. Не из-за собственных заслуг, а потому, что это заслужили они.
Неалд открыл Врата. Перрин направился к ним, но остановился — его кто-то окликнул. Он нахмурился, увидев, что к нему спешит Дэйн Борнхальд.
Перрин настороженно положил руку на молот. Этот парень спас его жизнь от троллоков, а потом от своего же собрата-Белоплащника, но Перрин чувствовал его неприязнь. Возможно, он больше не винил Перрина в смерти своего отца, но это не значило, что Перрин ему нравился или, на худой конец, он примирился с ним.
— На одно слово, Айбара, — сказал Борнхальд, бросив взгляд в сторону стоявшего рядом Гаула. — Наедине.
Перрин махнул Гаулу, и айилец нехотя отошел. Они с Борнхальдом отступили в сторону от открытых Врат.
— Насчет чего? Если это по поводу твоего отца…
— Свет, просто помолчи, — ответил Борнхальд, отводя взгляд. — Не хочу говорить об этом. Это просто невыносимо, но ты должен знать. Испепели меня Свет, ты должен все узнать.
— Что узнать?
— Айбара, — сказал Борнхальд, набрав в грудь воздуха, — твою семью убили не троллоки.
Перрина как молотом ударило.
— Прости, — продолжил Борнхальд, не глядя на Перрина. — Это был Ордейт. Твой отец оскорбил его. И он разодрал всю семью на куски, а мы обвинили троллоков. Я не убивал их, но и не сказал ничего. Так много крови…
— Что? — Перрин схватил Белоплащника за плечо. — Но они сказали… Я думал…
Свет, он ведь уже сжился с этим!
Их взгляды встретились, и у Перрина в душе все вновь всколыхнулось. Боль, ужас, боль потери, ярость. Борнхальд схватил Перрина за запястье и сдернул его руку со своего плеча.
— Знаю, неподходящее время, чтобы об этом рассказывать, — сказал Борнхальд. — Но я не мог держать это в тайне. Я только… Мы можем погибнуть. Свет, погибнуть может все. Я должен был выговориться, все рассказать.
Он отстранился и, опустив голову, направился к Белоплащникам. Перрин так и стоял один, а весь его мир рушился.
Но он постарался собрать его снова воедино. Он уже смирился с этим, он оплакал свою семью. Все кончилось, все прошло.
Он мог и должен был идти дальше. Свет, старая боль вернулась, но он заглушил ее и посмотрел на Врата. Ведущие к Ранду и к долгу.
У него было дело, которое необходимо выполнить. Но Ордейт… Падан Фейн… Это всего лишь еще один пункт в списке ужасных преступлений этого человека. Перрин проследит, чтобы Падан Фейн заплатил за все, так или иначе.
Он подошел к Вратам, собираясь переместиться и отыскать Ранда, но тут к нему присоединился Гаул.
— Я направляюсь туда, друг мой, куда тебе путь заказан, — мягко сказал Перрин, подпитываемый свой болью. — Мне жаль.
— Ты отправляешься в сон внутри сна, — ответил Гаул, и зевнул. — Похоже, я устал.
— Но…
— Я иду, Перрин Айбара. Если хочешь оставить меня здесь, то лучше убей.
Перрин не посмел настаивать и кивнул.
Он обернулся, еще раз воздел молот. И мельком кое-что уловил во Вратах, ведущих в Майен — Грейди все еще держал их открытыми. Две фигуры в белых одеяниях наблюдали оттуда за Гаулом. Он поднял копье в их сторону. Что же чувствуют они, эти две воительницы, оказавшись не у дел во время Последней Битвы? Может быть, Ранду все же стоило попытаться освободить гай’шайн от их обетов на несколько недель?
И, вероятно, восстановить против себя каждого айильца. Свет, защити мокроземца, дерзнувшего вмешаться в джи-и-тох.
Перрин нырнул во Врата, шагнув на землю Меррилора. Там они с Гаулом нагрузились словно для долгого путешествия: взяли с собой в избытке и воды, и еды — столько, сколько могли унести.
У Перрина ушло почти полчаса на то, чтобы убедить Аша’манов Ранда рассказать, куда направился их предводитель. Наконец, Нэфф неохотно открыл Врата для Перрина. Оставив позади Меррилор, он вышел на местность, которая выглядела как Запустение. Только камни были холодными.
В воздухе веяло смертью и разрушением. Смрад застал Перрина врасплох, так что прошло несколько минут, прежде чем он смог отделить нормальные запахи от зловония. Впереди, на краю горного кряжа, стоял Ранд, сложив руки за спиной. Позади него стояла группа советников, командиров и телохранителей, а среди них Морейн, Авиенда и Кадсуане. Но сейчас Ранд был один.
Вдалеке перед ним высился Шайол Гул. Перрин ощутил дрожь. Пик был далеко, но Перрин не мог ошибиться, ощущая напряженную решительность в чувствах Ранда, когда тот смотрел на гору.
— Свет, — сказал Перрин, — время пришло?
— Нет, — тихо ответил Ранд. — Это проверка — сможет ли он почувствовать меня.
— Перрин? — спросила Найнив со склона холма позади. Она разговаривала с Морейн, и на этот раз в ее запахе не было и капли ненависти. Между этими двумя женщинами что-то произошло.
— Я к нему всего на минутку, — ответил Перрин, присоединяясь к Ранду на краю скального выступа. Позади осталось несколько айильцев, а Перрину не хотелось, чтобы кто-то из них — особенно какая-нибудь Хранительница Мудрости — услышал то, что он собирался спросить у Ранда.
— И эта, и множество других минут в твоем распоряжении, Перрин, — сказал Ранд, — я в неоплатном долгу перед тобой. Так что ты хотел?
— Ну… — Перрин бросил взгляд через плечо. Хватит ли знаний у Морейн или Найнив, чтобы попытаться остановить его? Вполне возможно. Женщины всегда стараются удержать мужчину от исполнения долга, словно беспокоятся, что он свернет себе шею. И не имеет значения, что идет Последняя Битва.
— Перрин? — напомнил Ранд.
— Ранд, мне нужно войти в волчий сон.
— Тел’аран’риод? Перрин, я не знаю, что ты там делаешь, ты мне почти ничего не рассказывал. Понимаю, что тебе хотелось бы знать, как…
— Я знаю только один способ войти туда, — Перрин перешел на шепот, чтобы ни Хранительницы, ни кто-либо еще из стоявших позади не смог услышать. — Простой способ. Но мне нужно другое. Ты многое знаешь, многое помнишь. Есть что-нибудь такое в этих твоих древних мозгах, что подскажет как войти в Мир Снов во плоти?
Ранд помрачнел.
— Ты просишь об опасной вещи.
— Такой же опасной, как и та, которую хочешь сделать ты?
— Возможно. — Ранд нахмурился. — Знай я это, когда я… Ну, скажем так, кое-кто назвал бы твою просьбу большим-пребольшим злом.
— Это не зло, Ранд, — сказал Перрин, — я узнаю зло по запаху. Это не зло, а просто невероятная глупость.
Ранд улыбнулся.
— И ты все равно спрашиваешь?
— Удобные возможности упущены, Ранд. Лучше сделать что-то отчаянное, чем сидеть сложа руки.
Ранд не ответил.
— Смотри, — сказал Перрин, — мы говорили о Черной Башне. Знаю, что ты беспокоишься насчет нее.
— Мне нужно будет отправиться туда, — Ранда помрачнел. — К тому же это, без сомнения, ловушка.
— Думаю, я знаю, кого отчасти можно за это винить, — заявил Перрин. — Есть там кое-кто, с кем мне нужно встретиться лицом к лицу. Но мне не справиться с ним, не будучи с ним на равных. Там, в Мире Снов.
Ранд медленно кивнул.
— Колесо плетет так, как желает Колесо. Нам придется покинуть Проклятые Земли — тебе не удастся войти в сон из…
Он замолчал, потом что-то сделал, создал плетение. Перед ним открылись Врата. Чем-то они отличались от обычных.
— Ясно, — сказал Ранд. — Миры становятся ближе, сжимаются. То, что некогда было разделенным, перестало быть таковым. Эти Врата проведут тебя в мир снов. Будь осторожен, Перрин. Если ты погибнешь там, будучи во плоти, то это может иметь… последствия. То, что встретится тебе там, может оказаться страшнее самой смерти, особенно сейчас. В это время.
— Знаю, — сказал Перрин. — Мне понадобится выход оттуда. Сможешь выделить одного Аша’мана, чтобы открывал такие же Врата один раз в день на рассвете? Скажем, на площадке перемещений в Меррилоре?
— Рискованно, — прошептал Ранд, — но я так и сделаю.
Перрин благодарно кивнул.
— Если будет на то воля Света, мы еще увидимся, — сказал Ранд и протянул руку Перрину. — Присмотри за Мэтом. Я честно не знаю, что он затевает, но у меня такое чувство, что для всех причастных это будет крайне опасно.
— Не то, что мы с тобой, — сказал Перрин, отвечая Ранду на рукопожатие, — нам намного лучше удается держаться безопасных путей.
Ранд улыбнулся.
— Да хранит тебя Свет, Перрин Айбара.
— И тебя, Ранд ал’Тор, — Перрин запнулся и осознал, что произошло. Они прощались. Он заключил Ранда в объятия. — А вы, обе, позаботьтесь о нем, — сказал Перрин, едва разомкнув объятия, поглядев на Найнив с Морейн. — Слышите?
— Ага, теперь ты хочешь, чтобы я присмотрела за Рандом? — подбоченясь, осведомилась Найнив. — Думаю, я только этим и занималась, Перрин Айбара. И не думай, что я не слышала, как вы двое тут перешептывались. Собрался сотворить что-то глупое, правда?
— Как всегда, — откликнулся Перрин, подняв руку, прощаясь с Томом. — Гаул, ты уверен, что хочешь этого?
— Уверен, — ответил айилец, доставая копья и вглядываясь в созданные Рандом Врата.
Не промолвив больше ни слова, они оба подняли свои тяжелые вьюки и шагнули в Мир Снов.
