Часть 3
Мартин нашел Вдвое Выросшего в учебной комнате, ввязавшимся в жаркую дискуссию с Эйрин Ирландкой и Карлом Фениксом. Паола, уютно устроившись в углу кушетки, вязала одеяло.
— Но вы же не пишете романов, — говорил Карл, — так же, как и стихов. Вы создаете только прославляющие оды… Полагаю, они прозвучат, как музыка для нас. Но все же это несравнимо с литературой.
— Мы нам сложно понять, — сказал Вдвое Выросший. — Я мы пришли к мысли, что вещи, описанные в вашей литературе — вымысел, не имеют места в реальной жизни. Описанная вами история есть неопределенное. Разве не лучше прежде узнать правду перед сообщением?
— Нам нравится иметь дело с вещами, которые не случались в жизни, — заметила Эйрин Ирландка. — Но нужно ясно осознавать разницу между вымыслом и ложью.
— Будь я проклят, если что-нибудь просекаю в этом, — улыбаясь, сказал Карл.
— Карл имел в виду, что ему не легко понять разницу между вымыслом и ложью, — оторвав взгляд от вязания, объяснила Паола. — Но различие, конечно же, существует.
Эйрин повернулась к Мартину:
— Нам трудно объяснить это ему.
— Мы мы не выдумываем ситуаций для мы наших историй, — сказал Вдвое Выросший. — Этим можно запутать, особенно молодых.
— Я мы, — Эйрин прочистила горло. — Я думаю, мы понимаем разницу. Вымысел расслабляет, как сон. Ложь, утаивание правды, преследует цель получения каких-либо социальных благ.
— Мы мы не видим снов, — сказал Вдвое Выросший. — Мы наши методы сна отличаются от ваших. Мы мы спим редко, мы наш мозг отдыхает, когда мы мы спим, но мы наши веревки неактивны каждые несколько дней.
— Веревки спят? — спросила Паола, снова оторвавшись от вязания.
— Веревки имеют ментальную активность, неприемлимую мыслить индивидуально, — объяснил Вдвое Выросший. — Они не умны, но действовуют запрограмированно.
— Инстинктивно, — предложил свой вариант Карл Феникс.
— Можно ли вымыслом называть вид сна, который видит несколько людей? — спросил Вдвое Выросший. От него пахло перцем и морской солью. Он всем интенсивно интересовался, но Мартин почувствовал запах скипидара, — его активность, возможно, была вызвана просто нервозностью.
— Я полагаю, — сказала Эйрин, — Люди выдумывают истории…
— Должен ли вымысел походить на реальность? — перебил ее Вдвое Выросший, все более распаляясь.
— Да, иногда вымысел базируется на реальных фактах, — подтвердил Карл.
— Мы лезем в абстрактные дебри, — предостерег Мартин.
— Базируется на реальной жизни, — повторил Вдвое Выросший. — Значит, люди могут вести себя так, как ведет себя герой выдуманных историй?
— Ну… — Мартин запнулся.
— Герои выдуманных историй иногда делают вещи, которые люди и хотели бы сделать, но не могут себе позволить, — объяснила Эйрин, весьма довольная тем, что ей удалось так четко сформулировать свои мысли.
Но Вдвое Выросший опять ничего не понял:
— Я мы имею вопросы. Я мы прочитали короткие истории, а сейчас читаем новеллу, которую съем не так быстро.
— Закончу, — машинально поправила его Паола.
— Закончу новеллу, — повторил Вдвое Выросший. — На некоторых страницах я мы увидели похожесть в поведении людей в книге и в жизни. Но на других страницах, другие тексты, поведение героев отличаться от того, с которым я мы сталкивались в жизни. Такое поведение неприемлимо для людей, которых мы мы знаем, да?
— Какое такое поведение? — спросила Эйрин.
Мартину захотелось сейчас же прервать этот разговор. Запах скипидара становился все интенсивнее. Вдвое Выросший был нервозен, чувствуя какую-то угрозу. Казалось, он уже хотел спастись бегством.
— Приносить другим зло или применять насилие, — ответил Брат на вопрос Эйрин. — Желание убить, сделать другого пассивным. Я мы прочитали «Макбет», я мы прочитали «Генриха IV», я мы почти прочитали «Соблазны Ада».
— Да, тема насилия очень популярна в литературе, — кивнул Мартин, — Но оно играет значительно меньшую роль в повседневной жизни.
Эйрин подарила ему взгляд, говорящий: И значительно большую роль в политике.
— Некоторые из людей способны на насилие, — произнесла она вслух. — Иногда, когда мы боимся…
— Это эмоциональный страх, когда вы желаете спрятаться, скрыться, — опять перебил ее Вдвое Выросший. — Мы наш страх отличается от вашего. Вы не только желаете спрятаться или скрыться, но еще и хотите разрушить то, что испугало вас.
— Это не лишено смысла, не так ли? — заметил Карл.
— Но я мы не знаем эмоциональный страх. На что это походит: на желание спрятаться, или на желание сделать насилие?
— Это одновременное желание и бежать, и бороться, — ответил Карл. — Это страстное желание защитить себя, свою семью, своих друзей.
— Но вы отдаете себе отчет в том, что противник неизвестен? Или неизвестность действовует на вас возбуждающе? Мы мы предпочитаем опасности неизвестного опыт знания, понимания. Вы — нет?
— У нас есть люди, любящие риск, — сказал Мартин.
— Но такие люди встречаются не так уж часто, — добавила Эйрин, — большинство людей стараются застраховаться от опасности.
— Но это сложно, — заметил Вдвое Выросший. — Разве новые друзья — это не риск? Вы хотите застраховаться от новых друзей?
— Давайте продолжим эту дискуссию позже, — предложил Мартин. — Нам необходимо обдумать наши ответы, чтобы не давать неправильных формулировок.
— Да, необходимо больше думать, — согласился Вдвое Выросший. — Глядя на людей, понимаешь, насколько они отличаться от мы нас. Может быть, книги дают толчок к беспричинным смертям?
— Нет, что ты! — Глаза Эйрин широко распахнулись. — Вымысел есть только способ выпустить пар.
— Что? — переспросил Вдвое Выросший.
Она имеет в виду, книги помогают избавиться нам от личной и социальной напряженности, — объяснила Паола. — Думаю, Мартин прав, нам следует вернуться к этому позже, позволить людям и Братьям задать друг другу вопросы и подебатировать. Сейчас мы только мутим воду.
Вдвое Выросший выпрямился и расправил веревки. Кажется, он успокоился, Мартин уже не чувствовал прежнего запаха.
— Я мы получили удовольствие от таких разговоров, — признался Вдвое Выросший. — Я мы становимся менее отсталым от жизни.
В пустом помещении, разделяющем территорию людей и Братьев, Мать Змей и мом ожидали прихода Мартина, Эйрин, Ариэли и двух Братьев — Каменщика и Небесного Глаза.
Паола Птичья Трель, кажется, была очень удивлена, что Мартин отобрал ее для дебатов, но Мартина все более и более поражало ее мастерство в общении с Братьями.
Ариэль была тиха, настороженна и несколько нервозна. Вслух никто не поинтересовался, почему выбрали именно их, а сам Мартин им этого не сказал.
Он и Гансу сообщил об этой встречи, и был немало удивлен тем, что тот отказался присутствовать.
— Мне кажется, работая слишком близко с Рексом, я заразился от него неприязнью к веревкам, — объяснил он свою пассивность. — А ты иди. И задай им вопросы позаковыристее. — Ганс, казалось, мрачнел на глазах.
Мартин постарался забыть об этом на время. Мать Змей и мом расположились прямо перед ним. Каменщик и Небесный глаз свернулись в кольца и слабо шуршали. Они не испускали никаких запахов, насколько Мартин мог почувствовать.
— Мы можем начать, — объявил мом.
— Мы должны принять важное решение, — начал Мартин. — Но прежде нам необходимо согласовать, какую мы примем стратегию. И я думаю, мы должны… немного очистить воздух.
Ему не хотелось поднимать вопросы доверия, но сейчас просто не видилось возможности уклониться от этого.
Каменщик сказал:
— Это хорошо, что мы все мы собрались. Но для мы нас чистый воздух предостережение. Объясни, что ты хотел сказать?
— Чем больше мы узнаем о Левиафане, тем более удивляемся, — сказал Мартин. — Она выглядит разнорассовой звездной системой.
— Как базарная площадь на береговой линии, — выразила Паола ту же самую мысль словами, более приемлемыми для Братьев.
— Да, это так, — подтвердил Небесный Глаз.
— Мы не заметили посетителей-чужаков, возможно, это изолированный базар, — продолжил Мартин. — Но это служит доказательством, что там проживают разумные существа различного вида. Если только это не очередная иллюзия, если мы не ошиблись с такой дальней дистанции. Что же нам делать дальше?
— Вы спрашиваете нас? — удивился мом.
— Не совсем. Вопрос скорее риторический.
— Мы мы против начала судебного следствия без доказательства вины, — провозгласил Каменщик.
— Так же, как и мы, — кивнул Мартин. — Но, кроме всего прочего, возможно, именно за этот предлог, как за штору, и прячутся убийцы.
— Мы все мы должны быть более, чем уверены, в осуждении этих миров, — подчеркнул Небесный Глаз.
— Я думаю, в конце концов, мы придем к согласию в этом вопросе, — спокойно подчеркнул Мартин. Они до сих пор не пахнут. Что это может означать? — Итак, мы намериваемся продолжать выполнение миссии. Как много кораблей мы можем изготовить из «Спутника Зари» и «Путешествующего Дома»?
Ответил мом:
— Столько, сколько нужно. Ну и сколько вам нужно?
— По крайней мере, три. Люди должны войти в систему Левиафана замаскированными под простых путешественников. Можем мы создать корабли различного вида, — такие, которые не будут напоминать Корабль Правосудия?
— Можем, — кивнул мом.
— Не будет ли это для мозгового центра корабля нарушением Закона, если он поможет нам создать такие корабли?
— Интересный вопрос. Я мы согласны помочь вам, — сказал Каменщик.
— Это уместнее, чем снабжать вас сейчас новыми Кораблями Правосудия, — согласился и мом.
— Мне кажется Левифиан — совсем не то, чем он кажется, — сказал Мартин.
— Многообещающее начало, — заметил Каменщик.
— Надо быть осмотрительными, — добавил Мартин.
— Согласны.
— Продолжая рассуждать логически, мы не можем не прийти к выводу, что под маской могут скрываться убийцы…
— Согласны, — повторил Каменщик.
— Убийцы, обладающие знаниями, и не просто знаниями, а сверхзнаниями всех цивилизаций, которые их окружают, и всеми их способностями, — продолжил Мартин.
— Как я понял, вы хотите получить корабль, который могли бы построить именно в такой цивилизации? — уточнил мом.
— Да, корабль, который невозможно было бы разрушить без межзвездного отголоска, ответной реакции протеста других цивилизаций, — сказал Мартин.
— Вы вкладываете в маскировку иной смысл, нежели мы мы. Вы исходите из предположения, что убийцы принимают во внимание, что они находятся не только под мы все нашим контролем.
Мартин кивнул.
— Он сказал «да», — пояснила Паола.
— Это замечательная проницательность, — сказал Каменщик. Появился легкий запах перца и свежеиспеченного хлеба — признак интереса, а возможно, даже и удовольствия. — Я мы видим это родственно вашей литературе, как вымысел или стратегическая ложь. Все это переоборудование Корабля Закона — это тоже входит в сценарий игры?
— Ганс и я уверены в том, что Корабль Правосудия следует разделить на несколько кораблей, — сказал Мартин. — Один их них войдет в систему, замаскированный, но и действительно невооруженный — для разведки; два других будут находится на более отдаленных орбитах. Если мы получим вердикт виновности, внешние корабли получат оружие. И мы постараемся завершить нашу Работу. Если же убийцы уже не живут здесь…
— И если мы не сможем уничтожить их без нанесения вреда невиновным, — добавила Ариэль. И Мартин не мог с ней не согласиться. Да, но что будет, если это случится?
— Или если мы не сможем найти их или распознать, — внес еще поправку Мартин, — тогда мы изменим наши планы.
— Это вполне осуществимо, — сказал мом. — В любом случае полезная информация будет полезна. Вы хотите сами спроектировать судно, которое войдет в систему Левиафана, или вы просите об этом нас?
— Мы и сами могли бы сделать, но, все же, нуждаемся в помощниках, — ответил Мартин. Ариэль явно хотела что-то добавить, но он сурово посмотрел на нее, и она поджала губы.
— Вашим проекировщикам следует подумать о многих вещах, — заметил мом. — Кораблю, который войдет в систему Левиафана, не следует выглядеть открыто угрожающим. Но он не должен смотреться, и как корабль из слабой цивилизации. Не следует демонстрировать способности, равные способностям Корабля Правосудия. Ваша команда не должна обнаружить, что ей известны возможности убийц, например то, что вы знаете, что они могут превращать материю в антиматерию.
Мартин кивнул.
— Когда вы примите решение? — поинтересовался мом.
— Через пару дней, возможно, даже быстрее, — ответил Мартин.
— Разделение и суперторможение должно начаться не позднее десяти дней, — предупредил мом.
— Можете ли вы еще сообщить что-нибудь полезное для нас?
— Если убийцы до сих пор находятся в системе Левиафана, шансы, что они знают людей, практически равны нулю. Ни один из зондов-убийц не сумел выбраться из Солнечной системы Земли. Маловероятно и то, что они знают Братьев. Переход зондов из системы Братьев происходил под наблюдением Благодетелей, любая информация им была недоступна.
— Мы нам хотелось бы быть частью команды корабля, направляющегося к Левиафану, — сказал Небесный Глаз. — Это возможно?
— Это возможно, — ответил мом.
Мать Змей, изогнувшись, плавала в нескольких сантиметров от пола, пурпурные лестничные поля слабо светились внизу. Этим Матери Змей отличались от момов; Мартин никогда не видел момов, вышедшими из полей. Голоса Матерей Змей напоминали звуки низких духовых инструментов в струнном оркестре.
— Братья могут сыграть ключевую роль на кораблях, оставшихся вне системы, — протрубила Мать Змей.
— Вы будете голосовать по этому поводу? — спросила Паола.
— Каждый из мы нас сам примет решение индивидуально, — ответила Мать Змей.
От Небесного Глаза и Каменщика пошел сильный запах просоленного морского воздуха.
— Это будет объективное Тройное Решение, — подчеркнул Каменщик — и мы мы его сообщим за несколько дней до начала действий.
— У меня есть еще один вопрос, — сказал Мартин и почувствовал, как что-то сжало его грудную клетку. — Вопрос не из легких, но я надеюсь на такой же прямой ответ.
Воцарилась тишина, лишь Небесный Глаз и Каменщик слегка шуршали.
— У многих из нас сложилось впечатление, что библиотека Братьев намного богаче, чем наша. Почему? Значит ли это, что нам меньше доверяют?
— Каждому виду существ в природе предоставляется информация, необходимая для выполнения их роли в деле Правосудия, — ответил мом.
— Мы чувствуем, что мозговой центр корабля не доверяет людям в той степени, в какой доверяет Братьям, — не отступал Мартин.
— Каждый род отличается своими нуждами и способностями. Поэтому различна и информация.
— Так значит, нам будет отказано в доступе к библиотеке Братьев? — спросил Мартин.
В разговор вступила Мать Змей:
— Ваш Корабль Правосудия старше корабля Братьев. Этим и продиктована разница.
— Я думаю, это лишь частичное объяснение…
— Отношение и планы меняются, — добавила Мать Змей.
Мартин кивнул:
— Мне хотелось бы добиться большей ясности. Скажите вы людям доверяете так же, как Братьям, или нет?
— Мы не уполномочены — доверять или не доверять, так же как не уполномочены принимать иные решения подобного характера, — ответил мом.
— Благодарю вас, — процедил сквозь зубы Мартин. К нему приблизилась Ариэль и коснулась его руки, и внезапно ее поддержка придала ему новые силы. — Но мы не нуждаемся в уклончивых ответах. Благодетели не могли знать наших характеров перед тем, как ваш корабль достиг системы Земли… Несомненно, вы сами оценивали наши способности.
Внезапно раздался голос мозгового центра корабля. Мартин вздрогнул
— Мозговой центр корабля не может принимать подобных решений. Если они и были приняты, то не нами.
Мартин ощутил, что по щекам у него текут слезы. Устыдившись подобного проявления эмоций, он постарался взять себя в руки и спросил:
— Мы в подчинении у Братьев?
Каменщик явно начал возбуждаться. Запах от него возрос, он начал вибрировать. Небесный Глаз дважды свернулся и развернулся, качая головой.
— В этом есть нечто обидное, — сказал Каменщик. — Мы мы не желаем, чтобы мы наши партнеры обижали.
— Наших партнеров обижали, — автоматически поправила Паола.
— Нам необходимо знать, будут ли нам доверять, — повторил Мартин, как ему показалось в сотый раз.
— Обе библиотеки будут открыты для тех, кто занимается наукой, — вновь зазвучал голос мозгового центра корабля. — Решать, что им пригодится, а что нет — это дело людей и Братьев, а не мозгового центра.
— У меня такое впечатление, что мы приближаемся к краю пропасти, — печально сказала Паола, когда они втроем направились к отсеку Ганса. — Может быть, нам вовсе не следует узнавать всю правду.
— Возможно, Братья боятся нас, — предположила Ариэль, — или того, что мы можем сделать.
Паола удивленно спросила:
— Чего они могут бояться?
Голос Мартина задрожал от гнева:
— Они, наверное, думают, что мы станем планетными убийцами.
Ариэль постаралась произнести слова, как можно спокойнее:
— Похоже, Рекс не убедил их в обратном. А момы? Что думают они?
— Наверное, то же самое, — буркнул Мартин.
— Почему же тогда они ни сбросят нас, ни убьют, ни сделают что-либо в этом роде?
— Ну зачем же им самим применять насилие? К томУ же, мы — жертвы. Они спасли нас. И им нужно, чтобы мы закончили Работу.
— Почему бы им не убрать нас в сторону, заменив Братьями? — не унималась Паола. — Они ведь тоже жертвы.
— Они могут бояться Братьев, — предположил Мартин. — Как мы можем их разубедить, доказать, что не станем убийцами? Что можем противопоставить?
Паола резко повернулась к нему:
— Меня, — она прислонила руку к груди. — Тебя. Всех нас, кроме Рекса.
— Откуда они могут знать, что от нас ожидать? — спросила Ариэль. — Задайте себе такой вопрос.
— Да достаточно только посмотреть на меня! — воскликнула Паола, уже открыто плача сейчас. — Я же совершенно не похожа на убийцу!
— А что, разве пацифистов посылают расправляться с мирами? — Мартин почувствовал, как возрастающее до этого раздражение, наконец-то отпустило его. Он расслабил плечи. — Кто мы? Члены альянса? Или просто балласт?
* * *
Клевая носом, Мартин проверял эскизы «Троянского Коня». Он, Хаким, Чэм, Донна Изумрудное Море и Джакомо в содружестве с Сухой Кожей, Шелковистым и Небесным Глазом, провели большую часть последних двух дней детально разрабатывая эти чертежи. В данный момент Небесный Глаз преставлял чертежи на одобрение Каменщика.
— Он уж точно не выглядит, как Корабль Правосудия, — заключил Ганс. — Он выглядит, как отличная баржа.
Восьми метров в длину, со сверкающей красной поверхностью, с лазерными и солнечными парусами, прикрепленными на корпусе, с двумя изогнутыми манипуляторами, с надежными защитными приводами, реагирующими на материю и антиматерию, «Троянский Конь» напоминал собой продукт ранних технологий изготовления межзвездных кораблей-путешественников.
Люди и Братья добились того, что корабль смотрелся невооруженным и безвредным настолько, насколько только может выглядеть невооруженным и безвредным космический корабль, отправляющийся в путешествие, — корабль, который может встретить в пути потенциальных как партнеров, так и противников.
— Момы говорят — построить такой корабль реально, — сказал Мартин. — Они сказали, он будет летать и даже будет удобен.
— А обмолвились ли они по поводу того, годимся или нет мы на роль союзников? — спросил Ганс. У него под глазами появились мешки. Он провел очень много времени в полном одиночестве, вот так же, как сейчас, сидя посреди каюты, скрестив ноги.
Вторая кушетка стояла пустой — Роза теперь только время от времени делила с ним апартаменты. Но по увядающим цветам в вазах можно было судить, что она не появлялась здесь несколько дней.
— Я не знаю, что они думают, — ответил Мартин. — Рекс дал толчок возникновению многих нежелательных для нас чувств у Братьев. Раз они столкнулись с этим…
— А если я прикажу казнить Рекса прямо здесь? Это что — сделает их счастливыми? — фыркнул Ганс.
— Нет, будет еще хуже, — сказал Мартин.
— Однако если они не любят нас, значит обязательно сделают какую-нибудь гадость через пару дней.
— С какой стати?
— Я сужу об этом на примере Розы, — объяснил Ганс. — Вот послушайте. Она отказалась трахаться, она посмотрела мне прямо в глаза и сказала, — Ганс заговорил, имитируя глубокий, музыкальный голос Розы: «Я поняла, какой ты на самом деле. Ты насмехаешься надо мной, ты удерживаешь меня, мешая выполнять порученную мне миссию». — Он ухмыльнулся, — Ладно, по крайней мере, мне удалось надолго отвлечь ее от бунтарских мыслей. Неплохо было сделано, не правда ли?
Мартин отвернулся.
Ухмылка Ганса исчезла.
— Мартин, но она же действительно воскресла для Работы и какое-то время была даже полезна нам. Но, черт побери, все эти ее истерики! — И он снова передразнил Розу: «О, Ганс, мы согрешили. Мы недостойны нашей Работы». Интересная трактовочка, не правда ли?
— Где она сейчас? — спросил Мартин.
— Не знаю.
— Я попрошу Ариэль присмотреть за ней.
— Не знаю, есть ли вообще такой человек, который сможет контролировать ее действия. Ее нужно запереть на замок. Иначе она всех нас возьмет за горло, — Ганс поднял жезл и вновь уткнулся в чертежи будущего корабля, — Что происходит на борту корабля?
— Момы и Матери Змей считают, что маловероятно, что убийцы что-то знают о Братьях. А Братья, в свою очередь, согласились с тем, чтобы команда была составлена из людей…
Ганс залился смехом, от которого у Мартина мурашки пошли по телу:
— О, как они добры! Ну, конечно, как же иначе! Ведь это, скорее всего, миссия самоубийц!
— Не приписывай им того, чего нет, Ганс, — с возмущением произнес Мартин. — Они так же, как и мы, хотели бы выполнить Работу.
— Лично я предпочитал бы смотреть на это со стороны.
— А мне кажется, что по психологическим и политическим соображениям было бы лучше всего, если бы шанс остался у нас, но Братья бы тоже присутствовали на борту корабля.
Ганс, прищелкивая языком, вертелся вокруг изображения корабля.
— А если мы столкнемся на Левиафане с местными жителями, как мы объясним то, что у нас на борту два рода существ?
— Хаким и Джакомо по этому поводу разработали целую легенду. Два различных вида разумных существ из одной звездной системы скооперировались после нападения на них внешних врагов. Альянс довольно хрупкий, но команда дисциплинированная…
— Ну что ж, в придумывании историй мы, кажется, переплюнули Братьев. Ну и где же находится наша звездная система?
— Хаким разыскал на звездном небе звезду в сорок световых лет от Левиафана. Это означает, что «Троянскому Коню» теоретически понадобилось бы около четырех сотен лет, чтобы добраться сюда. Команда в это время по легенде находилась в глубоком сне.
— Ну, а что разогнало это корыто до скорости в одну пятую световой?
— Толчок лазера и работа солнечных парусов. Никакой антиматерии, никаких технологий трансформации, никакой саморегулировки.
— И ты думаешь, убийцы не догадаются, что все это — чушь собачья? Поверят, что на расстоянии сорока световых лет они не смогли засечь трассерный след от запуска нашего корабля? — недоверчиво поморщился Ганс.
— Корабль такого размера и световой трассер на расстоянии сорока световых лет не заметить вполне реально. И момы подтверждают, что такая хитрость может сработать.
Ганс снова пощелкал языком, затем, отвернувшись, с неохотой произнес:
— Если они говорят, значит, так оно и есть.
— А чертежы ты одобряешь? — спросил Мартин.
— Да, они по душе мне. Ну и что же дальше?
— Решение принимать тебе.
— О, я рад, что вы и мне что-то оставили.
Мартина задела насмешка:
— Если у тебя какие-то проблемы со мной или с кем-то другим, выкладывай лучше сейчас, — сказал он.
Ганс мрачно покосился на него:
— Я беспокоюсь о моральном климате в команде. И будь я проклят, если я вижу хоть какое-то решение.
— Изолируй Розу, — предложил Мартин.
— На корабле находится около двадцати Венди и Потерянных Мальчиков, которым очень не понравится, если я это сделаю.
У в конец сбитого с толку Мартина от удивления приподнялись брови.
— Ладно, я подумаю над все этим, — уже более жизнерадостно произнес Ганс. Затем он скривил лицо и махнул рукой, будто бы отгоняя муху. — А, черт с ним. Забудь все, что я говорил. О Братьях и о людях. Вы выбрали команду из людей. Мне тоже хотелось бы быть на этом корабле, но я не думаю, что это будет оптимальным вариантом. Так что выбирать тебе. Ты снова персона номер один, по крайней мере, будешь им на борту «Троянского Коня».
Мартин, выжидая, постоял еще немного, но Ганс больше ничего не произнес — он углубился в раздумья.
За два дня до разделения люди и Братья казались полностью изнуренными от бесконечных тренировок и горячих дебатов. Левиафан становился все больше в диаметре, уже реально было связаться при помощи дистанционной связи с самой его дальней точкой. Однако у Мартина уже и без этого скопилось столько информации, что он был не в состоянии поглотить ее. Даже в часы отдыха — один или два в день, когда он спал, он видел во сне причудливые очертания Левиафана — и не одного, а не меньше двенадцати сразу.
Теодор Рассвет в его снах постоянно сидел вместе с ним в библиотеке и перелистывал книгу за книгой. Когда ему, наконец, надоело рассматривать пугающие иллюстрации и выкладки, он со смешком подбросил книги в воздух:
— Мы всегда знали, что умрем, не так ли, Мартин?
— Но ты уже мертвый, — напомнил ему Мартин.
— Мы их братья по крови. Даже если умрем, мы все равно станем ими.
— Кем — ими? — перспросил Мартин. Он не понял, кого Теодор имел в виду — Братьев или убийц.
Он проснулся с вибрирующим жезлом в руках, но так и не получившим ответа.
— Предлагаю назвать корабли — «Борзая», «Дятел» и «Троянский Конь», — указывая на чертежи, объявил Ганс находящимся в учебной комнате Небесному Глазу, Шелковистому, Каменщику, Паоле, Мартину и Ариэли.
Планировалось, что Небесный Глаз и Ариэль будут находиться с Мартином на «Троянском Коне», Каменщик — на «Дятле».
Ганс тем временем продолжал:
— Вот какова наша легенда: мы — два вида разумных существ — посланники молодой, довольно-таки примитивной цивилизации, расположенной в четырех сотнях световых лет отсюда. Необходимо выглядеть в глазах убийц безобидными, убедить их в том, что с тех пор, как «Троянский Конь» покинул свою планету, прошло около четырех веков. За это время цивилизации могли уйти в своем развитии достаточно далеко… Донна Изумрудное Море и Шелковистый смоделировали соответствующие костюмы, — Ганс улыбнулся, — Все это похоже на вымысел, о сути которого с таким интересом расспрашивали Братья.
— Нет, это ложь, — запротестовал правдолюбец Каменщик. — Разница очевидна, мы мы думаем.
— Стратегически, нет никакой разницы, — не сдавался Ганс. — «Борзая» и «Дятел» начинены оружием и горючим в таком количестве, которого достаточно, чтобы приготовить отбивные из четырех планет или же разнести на кусочки одну из них. Все это, правда, реально только в том случае, если нам не помешают защитой… Итак, команда людей готова.
— Братья тоже готовы, — отозвался Каменщик, обдав окружающих ароматом спелых фруктов и свежескошенной травой.
— Тогда мы принесем план для ознакомления обеим командам. — Ганс поднял руки, Братья, в свою очередь, высоко подняли головы. — Будем мужественны! — Ганс задумался, — Как же вам это перевести?
— Мы мы поняли. И об этом говорит мы наш запах, — ответил Каменщик.
Мартин проснулся от легкого прикосновения к плечу. Видимо, сон сморил его внезапно, он лежал у стены, в учебной комнате. Мартин потер глаза и разглядел стоящую перед ним на коленях Эйрин Ирландку.
— Переусердствовал в тренировках? — насмешливо спросила она.
Мартин вскочил и потянулся. Он смущенно заметил:
— Да вот, пытался выспаться перед суперторможением.
— Ну-ну, — недоверчиво проронила Эйрин и поспешила объяснить причину своего прихода. — Донна руководит обмундированием Венди и Потерянных Мальчиков. Момы достали материал и нужные выкройки. Мы подумали, что ты пожелаешь взглянуть, что получается. Мне кажется, что неплохо.
— Я уверен в этом, — сказал Мартин и направился вслед за Эйрин, переступая через тела спящих. Букет Ароматов и Сухая Кожа около звездной сферы совещались с Джакомо. Все, за исключеним Эйрин, выглядели утомленными; она же, как всегда, была спокойно уверенной, ясноглазой.
— Где сейчас Ганс? — поинтересовалась Эйрин, прокладывая путь.
— Когда я видел его в последний раз, он обсуждал план сражения с Каменщиком, — ответил Мартин.
— А команда «Троянского Коня» ознакомлена с этим планом? К примеру, они знают, как себя вести, если их захватят в плен?
Мартин тряхнул головой:
— У нас не будет оружия. Что мы сможем сделать?
— Молиться, я думаю, — коротко бросила Эйрин. — Мы работаем в каюте Кимберли Кварц…
Внезапно им навстречу вышли Роза и Жанетта Нападающий Дракон. Они перегородили им путь.
— Мартин, нам необходимо переговорить с тобой, — заявила Жанетта.
Эйрин отступила в сторону:
— Только не очень долго, — попросила она. — Я собиралась показать ему костюмы.
— Маскарадные? — с сарказмом уточнила Роза. Она выглядела даже более изнуренной, чем Ганс.
— Тебе бы лучше уйти, — глядя на Эйрин, неожиданно произнесла Жанетта. Эйрин вопросительно посмотрела на Мартина.
— Если она захочет, пусть остается.
— Это сугубо личный разговор, — подчеркнула Жанетта.
— Хорошо, хорошо, пусть она остается. Пожалуй, мы так даже быстрее закончим, — согласилась Роза и повернулась к Мартину, — Мы хотим сообщить тебе, что вновь созданной командой выбираем нового Пэна.
Мартин обхватил себя руками за плечи — он слишком устал, чтобы как-то выражать удивление.
— Ну и? — только и произнес он.
— Мы приглашаем тебя присоединиться к команде. Некоторые считают, что именно ты достоен занять это место.
— Например, я, — уточнила Жанетта. Складывалось впечатление, что ей не хотелось, чтобы Мартин разочаровался в ней.
— Что значит — новой командой? — спросил Мартин.
— Команда разделилась, — начала объяснять Роза. — Те, кто со мной, должны иметь свободу выбора. Те, кто с Гансом… Впрочем, это их дело. Так ты присоединяешься к нам?
— В соответствии с поставленными задачами мы делимся не на две, а на три команды, — напомнил Мартин. — Но в наших планах нет того, чтобы позволить вам или кому иному захватывать корабль.
— Мы проголосовали за разделение, — лицо Жанетта покраснело, руки дрожали. — Не пытайся остановить нас, Мартин. И Гансу тоже не стоит этого делать. Это только докажет нам, что мы потеряли свободу.
— Я пришла к выводу, что Левиафан не виновен. Мы не туда направляем наши усилия, — объявила Роза.
— Тебе об этом сказали? — безо всякого сарказма спросил Мартин.
— Да, мне сказали, — ответила Роза. Эйрин подняла глаза и в удивлении склонила голову вбок.
— Давайте поговорим об этом с Гансом, — предложил Мартин.
— Ганс — наш враг, — сказала Жанетта. — Он…
— Пожалуйста, не надо, не говори так, Жанетта, — Роза прикоснулась к руке девушки. — У нас нет врагов.
— Как много людей думают так же, как и вы? — полюбопытствовал Мартин.
— Достаточно, чтобы что-то изменить.
— Тогда я должен встретиться с вашими людьми, — сказал Мартин.
— И не расскажешь ничего Гансу? — решилась уточнить Жанетта.
Роза пристально наблюдала за Мартином, взгляд ее был напряженным, но не взволнованным.
— Гансу я не скажу. Эйрин, я посмотрю костюмы попозже.
Эйрин кивнула и пошла вперед.
— Но пусть все сказанное сейчас останется между нами, — крикнул ей вслед Мартин.
— Хорошо, хорошо, это будет вашим секретом.
— Я позову людей, — сказала Жанетта.
— Да, да зови, — кивнула Роза. Жанетта спустилась в коридор и скрылась за углом. — Ганс говорил мне, что все, что мне сообщают — полнейшая ерунда. А еще он говорил мне, что, если я получу какую-то привилегированную информацию, не стоит ее никому сообщать.
— Я все понял, Роза, — откликнулся Мартин.
— Но ведь тебе однажды пригодилась моя информация, не так ли?
Мартин не видел причин лгать:
— Да, она была весьма кстати.
— Но Ганс очень плохо влияет на тебя. Согласись, ведь ты думаешь, что если я поддержу его и его планы, мы с ним скооперируемся, да?
— Мне кажется, это было бы неплохо.
— Нет, это было бы плохо. Ганс выжимает из меня только то, что ему самому нужно, а мне хочется делать то, что я сама считаю нужным. Честно говоря, я потеряла наивность тех времен, когда я поступала согласно услышанному слову.
— Слову Бога?
Роза пожала плечами:
— Кто-то ведь разговаривал со мной. Назови его Богом, если тебе нужно имя. Я же его считаю просто нашим другом. Мы живем, как в тумане… А он явно помогает нам выйти из него.
Вернулась Жанетта.
— Мы готовы к встрече, — сказала она.
Роза занимала несколько помещений по периметру второго дома-шара.
Пятнадцать Венди и пять Потерянных Мальчиков затерялись меж цветов. Рекс Дубовый Лист, сидящий на корточках на полу рядом с клумбой с розами, пристально взглянул на Мартина, затем, после короткой, но очевидной, борьбы с собой, отвернулся. Воздух был перенасыщен малоприятной смесью запахов цветов и людского возбуждения.
Роза шагнула в центр комнаты.
— Я позвала сюда Мартина, чтобы познакомить его с нашей позицией, — сказала она. — Мы не планируем поднять мятеж. Мы просто просим разрешить нам идти своим путем. Мы не хотим больше следовать Закону.
Как они могут так говорить? Неужели они не чувствуют, как пепел погибшей Земли стучит в их сердцах?
— Мы не потерпим потери такого множества людей, — предупредил Мартин. — Хотя я вас, конечно, выслушаю.
— Объединяющий нас альянс неприемлем, — объявила Роза. — Братья не любят нас, и, в свою очередь, большинство из нас не чувствуют себя комфортабельно с ними.
— Но мы по-прежнему работаем с ними, — возразил Мартин. — И чувствуем себя, на мой взгляд, достаточно хорошо. По крайней мере, большинство из нас. — Он бросил взгляд на Рекса, но Рекс смотрел в сторону.
— Мне сказали, что их Работа совершенно не подходит нам, — продолжала Роза. — У нас различные моральные устои.
— Из того, что я видел, можно сделать вывод, что их моральные устои выше наших, — сказал Мартин.
— Они другие, и этим все сказано. Мне сказали, что не нужно смешивать наше предназначения с предназначением тех, кто не является людьми.
Что это — отвравщение в глазах Лорда? Прозвучали в сознании Мартина слова Теодора Рассвета, тон был горьким, голос гнусавым — карикатура на все то, что так ненавидел Теодор.
— Но я совсем не вижу разницы, — заявил Мартин.
— Мне так сказали, и для нас этого достаточно, — сказала Роза.
Он решил, что наступил решающий момент.
— Мы не сможем обойтись без вас. Если вы покинете нас, мы не выполним Работу.
— Наша Работа — это просто месть. К тому же, мне говорили, что обитатели Левиафана невинны.
— Я хочу, чтобы ты мне рассказала все, что слышала, — Мартин выдавил из себя улыбку, стараясь скрыть раздражение.
— Хорошо, — кивнула Роза, — я расскажу тебе.
— А кто еще слышит голоса? — обратился Мартин к окружающим.
Пятеро Венди и Трое Потерянных Мальчиков подняли руки, среди них был и Рекс.
Жанетта заявила:
— Сама я не слышу голосов, но уверена, что это правда. — И она была не одинока в своем мнении.
— Мы отыграемся на невиновных, — сказала Роза. — Месть — это прямой путь к духовной смерти. Мы не можем следовать Закону, если Закон жесток и несправедлив.
У Мартина не было времени на обдумывание, как правильнее вести себя с Розой.
— Но мы же следовали ему прежде, — начал он, чувствуя, что слова застревают у него в горле. Он сглотнул слюну и приложил руку к шее. — Роза, здесь таится опасность. Вы можете разорвать команду на части. Ты говоришь, что беседуешь с самим Богом…
— Я не говорила этого, — возразила Роза.
— Но ты говорила, что знаешь путь к истине. То есть — мы можем обращаться к тебе за советом, как нам поступать…
— Лучше ко мне, чем к Гансу.
— А ты понимаешь, что хочешь перечеркнуть все, на что мы положили все свои жизни…
— Но если это неверный путь, оттого, что мы положим на него свои жизни, он все равно не станет праведным.
— Но где доказательства твоей правоты, Роза? Ты считаешь пророчество авторитетным источником?
— Для нас его достаточно, — заявила Жанетта. — В нем гораздо больше смысла, чем во всем том, что можешь сказать нам ты.
— И вы хотите все бросить… из-за этого пророчества? Все, все… ваши надежды, ваше самоуважение, все пережитые беды… бросить все это к ногам Розы?
— Мы устали, Мартин, — сказал Кай Ворон. — К тому же, месть ни к чему хорошему не приведет.
— Месть против невиновных будет проклята, — подчеркнул Джэкоб Мертвое Море. Атилла Карпаты, Терри Флоридская Сосна, Алексис Байкал и Друзилла Норвежка — все дружно закивали, в поисках поддержки поглядывая друг на друга. На лицах некоторых было написано блаженное послушание — это были уже не люди, исполняющие высокое предназначение, а послушное стадо овец.
Роза их всех «слопала».
Однажды она была близка к тому, чтобы слопать и Мартина. Он с содроганием подумал: а что было бы, если бы и он попал под Розино влияние? Так же бы, как и они, подрывал бы Работу и протестовал бы против введения в силу Закона?
— Вы не уполномочены судить одни: виновны они или не виновны, — сказал Мартин. — Решение выносит вся команда.
— Она всегда раньше и судила, — заметила Роза. — Но мы больше не намерены делать то, что решат другие.
— Мы не можем себе позволить потерять вас, — вновь повторил Мартин, хотя уже понял, что они потерял их, Роза была сильнее.
— Вы уже потеряли нас, — то же самое сказал и Кай. — Что вы можете сделать с нами? Запереть под замок?
— Да, заприте нас, — предложил Рекс. — Этим самым вы оградите нас от Братьев.
— Никто из нас не желает контактировать с Братьями, — подчеркнула Роза. — Мы хотим…
— Что это — перечень ваших требований? — перебил ее Мартин.
— Выслушай ее, — уже угрожающе сказал Рекс.
Роза подняла руку.
— Это перечень фактов, — мягко поправила она. — Мы теперь полностью автономны. Мы выработали свои собственные правила. Мы будем жить отдельно, не контактируя с Братьями. На корабле полно мест, где можно жить, ни с кем не сталкиваясь.
— И вы не будете препятствовать желающим присоединиться к нам, — добавила Жанетта.
— Да, тот, кто пожелает присоединиться к нам, не должен сталкиваться с преградами, — подтвердила требование Роза.
— Но только не Братья. Мы не совместимы друг с другом, — сказал Рекс.
— Считайте, что семья распалась, — провозгласила Роза. — Но у нас родилась новая.
Мартин сообщил о случившемся Гансу. Вазы с цветами в его каюте были передвинуты на второй план. Ганс лежал в гамаке, заложив руки за голову и крепко зажмурив глаза, отчего вокруг них появились морщины.
— Она сделала шах в цейтнотной для меня ситуации, — мрачно произнес Ганс. — Я в безнадежном положении. Все, что я ни предприниму — все обернется дерьмом. У нас нет времени устраивать трибуналы. Завтра мы разделяемся — и кто их возьмет? По-моему, Кай вызывался быть добровольцем на «Троянский Конь».
— Да, он и Терри Флоридская Сосна, — добавил Мартин.
— Мы можем довольно-таки легко перевести их на другой корабль, — заметил Ганс.
— Они не могут работать с Братьями. Они должны быть изолированы.
Ганс взглянул на Мартина с выражением, которое тот назвал бы злобно испуганным, если бы не понимал, что это просто защита. Ганс не мог выглядеть испуганным, это было не в его репертуаре, ведь Мартин знал Ганса с детства. Что сейчас требуется от всех нас — сдерживать себя, быть гибкими, прислушиваться к тому, что заложено в нас самой природой?
— Я не могу сложить с себя свои обязанности, — заметил Ганс, — как бы этого мне ни хотелось.
— Жанетта предлагает, чтобы Роза заняла твое место, — сказал Мартин.
— О, тогда бы Роза все перевернула по-своему. А интересно, что бы сделали в таком случае момы? Я имею в виду, чтобы они предприняли, если бы мы отказались подчиняться Закону? Выбросили бы нас за борт, как презренных трусов?
Мартин не отвечал.
— Интересно, а что случается с мертвым кораблем? Он, что — самоуничтожается, чтобы не достаться врагу? О Боже, я не желал бы этого.
Сузившиеся глаза, испуганный взгляд: нет, это была не только защита, Мартин теперь ясно видел это. Ганс, казалось, просто безвольно выжидал.
— В любом случае, мы должны действовать быстро, — сказал он.
— Ты Пэн, — напомнил ему Мартин.
Ганс снова бросил на Мартина быстрый взгляд и резко опустился в гамак.
— Я понимаю, что ты вкладываешь в эти слова, но я уже говорил тебе, что нахожусь безнадежном положении.
Полный паралич.
— Если ты все бросишь, победит Роза.
— А разве не проще довериться ее материнским рукам? — сказал Ганс, скрещивая ноги и откидываясь назад. — Давайте все присоединимся к ней. Пошлем подальше нашу Работу. Пошлем подальше Закон. Готт мит унс, — на лице Ганса появилась усмешка. — Я знаю, ты считаешь меня невежей. Не таким начитанным, как ты сам, или Эйрин, или Дженнифер, или Джакомо. Но я изучал историю. Отровенно говоря, наш случай ничем не оригинален. Как и всегда в истории — череда ошибок, а затем бесконечные попытки исправить их. А впереди — пропасть, смерть. И по большому счету от нас ничего не зависит.
— Будучи Пэном, ты сделал много полезных вещей, — заметил Мартин. — Я никогда не считал тебя дураком.
— Ну хоть это радует. По правде говоря, я всегда ощущал, что соревнуюсь с твоей тенью, Мартин. Команда постоянно судила меня, сравнивая с тобой. Вот почему я попросил тебя заменить Рекса. Но я еще не раз удивлю тебя, Мартин.
Мартин покачал головой:
— Сейчас не время для этого, мы ведь еще не решили наших проблем.
— Да, времени у нас в обрез, — неожиданно бодро произнес Ганс. — Но ведь осталось сделать последний шаг, не так ли?
— Ни одна из планет рядом с Левиафаном не пострадала от взрыва Полыни, — сообщил Джакомо. — Но думаю, что если и на «Троянском Коне» не окажется повреждений — это вызовет у них подозрения. Нам следует послать по радиосвязи сигнал — просьбу о помощи.
— По радиосвязи? — переспросил Ганс.
— А почему бы и нет? — сказал Джакомо. — Мы же невинные, забревшие сюда без определенных целей путешественники, не так ли?
Ганс ухмыльнулся в ответ, затем поинтересовался:
— А сможем мы пользоваться «ноучем»?
Джакомо взглянул на Дженнифер, потом на Мартина:
— Не вижу причин отказываться от него. Но пользоваться секретно, конечно.
— «Ноуч» не может быть обнаружен между передатчиком и получателем, — дала справку Дженнифер. — Ведь никакого канала нет.
— Кораблям лучше держаться поближе друг к другу, как можно дольше, — сказал Мартин.
Джакомо обрисовал предполагаемые маршруты кораблей:
— «Дятел» расстанется с «Троянским Конем» только, когда тот перейдет на орбиту вокруг зеленого мира, и после этого около четырех десятидневок будет двигаться на расстоянии десяти миллиардов километров. А с «Борзой» «Троянский Конь» разойдется примерно через месяц, после того, как мы приспособимся пользоваться дистанционной связью.
— Мы, конечно же, можем приспособиться, — заметил Хаким, — но при этом увеличатся шансы быть обнаруженными.
— Но других видов связи у нас нет. Абсолютно беззвучных.
Паола оглянулась на Мартина, ища у него поддержки. Какое-то время ее взгляд метался между Мартином и Гансом.
— У Паолы есть уже готовые списки команд всех трех кораблей, — сказал Мартин.
Паола показала составленные списки:
— Мы с Вдвое Выросшим тщательно проработали списки, постарались составить оптимальные комбинации. Там, где мы не могли решить, мы бросали жребий. Но все это, конечно же, еще будет представлено на одобрение Ганса и Каменщика.
— А с кем остается Роза и ее группа? — поинтересовался Ганс.
— Я разместила их как пассивную группу на борту «Борзой». Я сообщила это Розе, но она никак не отреагировала.
Ганс тряхнул головой:
— Мы носимся с ней, как со знатной персоной.
— Но я не знаю, что еще придумать, — робко произнесла Паола.
Ганс раздраженно скривил лицо:
— Забудь о ней. Это не твоя забота. Он будет находиться там, где ее поместят. И пусть не думает, что кто-то будет интересоваться ее мнением. Нам необходимо создать небольшую группу полицейских на тот случай, если Роза и ее группа выйдут из повиновения.
Воцарилась тишина.
— Ну, и кто же отправится в столь заманчивое путешествие? — шутливо поинтересовался Мартин, стараясь отвлечь команду от неприятных мыслей.
Паола огласила списки.
Список «Троянского Коня» состоял из десяти людей и десяти братьев: Мартина, Ариэли, Паолы, Хакима, Чэма, Эйрин, Георга Демпси, Донны Изумрудное Море, Эндрю Ягуара, Дженнифер, Вдвое Выросшего, Небесного Глаза, Сухой Кожи, Шелковистого, Зеленого Шнура, Двойного Поворота, Букета Ароматов, Пронизывающего Взгляда, Натянутой Струны и Бешеной Скорости.
Гансу предписывалось быть на «Борзой», Каменщику — на «Дятле». На «Борзой» был перевес людей, на «Дятле» — Братьев. Паола также ознакомила всех и со вторым, и третьим списками.
— Я уже вскоре решу, одобряю ли я такие составы, — пробежав глазами имена, пообещал Ганс. — Но, все-таки, мне нужно немного подумать. Выйдите все. Мартин, а ты останься.
После того, как все удалились, Мартин и Ганс вновь вернулись к спискам, обсуждая всех поименно. Причем, Ганс задавал вопросы, а Мартин старался на них отвечать как можно четче.
— Ты и Чэм на одном корабле — два бывших Пэна. Может быть, ты предпочтешь кого-нибудь другого?
— Мне необходима поддержка Чэма.
— Сможешь ты работать с Небесным Глазом?
— Сработаться с Братьями не представляет труда. И ты отлично это знаешь.
— Извини, это нервы. А Ариэль?
— Она изменилась.
— Я заметил. Она положила на тебя глаз, Мартин.
— Я бы не сказал.
— Тебе следует обратить на нее внимание. Она умна, отличный боец, имеет сильно выраженный инстинкт выживания. Да, да, приглядись к ней. Я слышал, ты однажды трахнул Паолу…
Мартин постарался сохранить безразличное выражение лица. Ганс заулыбался, он понял, что попал в точку.
— Так вот, Паола совсем не для тебя, поверь мне.
— Нам было хорошо друг с другом.
Ганс поджал губы:
— Ну и отлично. И все же, на твоем месте я выбрал бы Ариэль, несмотря на то, что она смешивала тебя с дерьмом, когда ты был Пэном.
Мартин холодно смотрел в сторону.
— Ну хорошо, хорошо. Иногда ты становишься упрямым ублюдком, но, может быть, это и к лучшему. Есть в этом списке кто-то, кто тебя не удовлетворяет?
— Нет, — ответил Мартин.
— Тогда принимаем.
Жезл Ганса внезапно зазвонил. Эйрин взволнованным голосом попросила разрешения войти. Ганс открыл дверь, и в комнату ворвались не только Эйрин, но Ариэль и Кай.
— Роза мертва, — прерывисто дыша, проговорила Эйрин. — Несколько минут назад мы обнаружили тело в ее комнате.
— Это вы убили ее, — Кай указал на Ганса и Мартина. — Вы убили ее!
— Как она умерла? — спросил Ганс. Он медленно опустился на кушетку.
— Она была убита, — закричал Кай. — Это ты убил ее!
— Заткнись! — процедила Ариэль и, обращаясь к Мартину, сказала, — Но она действительно убита, Мартин.
— Когда это случилось?
— Меньше часа назад, — ответила Эйрин. — Там… — Она замолчала не в состоянии говорить.
— … еще не высохла кровь, — закончила за нее Ариэль.
— Кто нашел ее? — спросил Мартин.
— Я, — отозвался Кай голосом маленького мальчика, он был в шоке.
— Кто еще знает об этом? — поинтересовался Ганс.
— Я должен рассказать это другим, — Кай неуверенно шагнул в направлении двери.
— Воздержись, — приказал Ганс. — Сейчас мы все вместе пойдем в ее каюту. Не следует никому ничего рассказывать, пока мы не поймем, что случилось. Кай, ты идешь с нами.
Кай уставился на Ганса:
— Ты что, думаешь, это я убил ее? Ты — затраханное ничтожество.
— Прекратите, сейчас же прекратите! — закричала Эйрин. Она старалась, но никак не могла унять нервную дрожь.
— Мартин, нам следует немедленно связаться с момами, — сказала Ариэль.
Мартин достал жезл и, вызвав мома, попросил его, как можно быстрее встретиться с ними в Розиной комнате.
Роза лежала лицом вниз, одна ее рука была закинута за спину, другая вытянута вдоль тела. Рыжие волосы Розы разметались, перемешались со сгустками крови, подбородок был также весь в крови, вытекшей из рассеченной губы. Лицо казалось ужасающе расслабленным — лицо мертвеца, которому уже нет ни до чего дела.
Мартин склонился над телом, Ганс встал на колени рядом с ним — нахмурившись и смотря искоса.
Мом парил над головой Розы. Мартин прикоснулся к ее шее, к тому месту, где должен бить пульс. Ничего.
— Она мертва, — констатировал мом.
— Нам нужно перевернуть ее, — сказал Мартин и оглядел присутствуюших, как будто бы ждал, что кто-то остановит его и скажет, что этого делать не стоит. Но никто не протестовал.
Кай шагнул вперед, Ганс отошел в сторону. Кай и Мартин взялись за Розу — тело уже начало остывать, но еще не достигло комнатной температуры. Кай ухватился за ногу, а Мартин — за плечо. Осторожно, как только могли, они начали ее переворачивать.
Когда тело перевалилось на спину, глазам представилась ужасная картина. Там, где до этого лежала голова, осталась лужа крови, в которой по-прежнему плавали прилипшие к полу волосы.
Жанетта застонала. Эйрин стояла бледная, как смерть, ее тошнило.
— Что нам делать? — спросил Мартин.
— Розе Секвойе теперь никто не поможет, — сказал мом.
— Вы знаете, кто убил ее? — спросила Эйрин.
— Нет, мы не знаем, кто убил ее.
Кай пригвоздил взглядом Ганса:
— А где ты был час назад?
Мартин поспешил ответить:
— Он последние два часа провел вместе со мной. Я не думаю, что ее убили раньше часа назад.
— Смерть наступила пятьдесят две минуты назад, — уточнил мом.
Лицо Кая перекосилось:
— А почему мы должны тебе верить? — спросил он Мартина.
— Я верю Мартину, — сказала Жанетта, обхватила себя руками, пытаясь унять озноб. — Ее убил кто-то другой.
— Но за что? — воскликнула Эйрин.
— Потому что она говорила правду божью, — ответил Кай. — Вы позволите нам рассказать о случившимся остальным, или вы будете делать вид, что ничего не случилось?
— Все узнают.
— И Братья? — спросила Ариэль.
— Они наши партнеры, — заметил Ганс. — Мы не должны иметь от них секретов.
Все боятся думать об этом, — сказал сам себе Мартин. Он пристально окинул взором горшки с цветами и всю окружающую обстановку, словно таким образом пытаясь обнаружить следы того, кто был здесь недавно. Но комната выглядела, как обычно, за исключением лужи крови и мертвого тела Розы.
— Вы желаете устроить церемонию? — спросил мом.
— Да, — ответила Жанетта.
— Мне хотелось бы, чтобы именно ты занялась этим, — сказал ей Ганс.
Они не хотят знать, кто убил Розу, — понял Мартин. — Они не ищут. — Лишь он один пристально оглядывался вокруг. Мартину захотелось, чтобы все они побыстрее ушли, чтобы он мог поговорить с момом один на один.
— Мартин, помоги Жанетте, — попросил Мартина Ганс. — Помойте ее… Оденьте в чистое… Что следует на нее одеть?
— Я не знаю, — сказала Жанетта и разрыдалась.
— Платье, — тихо предложил Ганс. Он переводил взгляд с одного лица на другое, — Она была моей возлюбленной, — сказал он, закрывая глаза. — Мы обязательно найдем того, кто это сделал.
Все ушли. Мартин и Жанетта молча раздели Розу и начали обмывать ее водой. Позже, пока Жанетта, всхлипывая, одевала Розу, Мартин более детально обследовал каюту.
— Она великомученица, — прошептала Жаннет. — Она умерла ради нас.
Мартин кивнул. Да, это была правда.
Момы не остановили это. Но они предупреждали и раньше — много месяцев, много веков назад — команда Корабля Правосудия была свободной.
Свободными в выборе — жить или умереть, убить или не убить.
Команда людей восприняла новость так, как Мартин и предполагал. Одни заплакали, другие вскричали в гневе, третьи просто молча поглядывали друг на друга. Когда Ганс начал описывать детали, воцарилась тягостная тишина.
Только Вдвое Выросший был приглашен присоединиться к команде людей. Он молча выслушал доклад Ганса и перевод Паолы, не выказывая никаких эмоций.
Ганс закончил словами:
— Роза убита. Сомнений в этом нет. Но мы не знаем, кто убил ее, и не имеем времени найти убийцу до того, как корабль разделится. Несмотря ни на что первоочередной нашей задачей остается выполнение очередного этапа Работы. Но я хочу, чтобы наши партнеры, наши Братья, знали… — Гансу удалось найти правильные слова, дипломатические выражения, понятные и людям, и Братьям. Но затем он замолчал, и лишь спустя продолжительное время, встряхнув головой, продолжил, — Она заблуждалась…
— Недостаток неустойчивой натуры, — тихим голосом пояснила Паола Вдвое Выросшему.
— Все ужасно несправедливо, — Ганс снова тряхнул головой и сжал губы. — Через несколько часов Роза будет рециклиирована момами. Члены ее союза и прочие желающие могут взять что-нибудь на память из ее каюты.
Мартин очутился один на один перед момом, когда вошел в свой отсек. Он быстро закрыл дверь и спросил:
— Вы знаете, кто убил Розу Секвойа?
— Ганс уже задавал мне этот вопрос, — был ответ.
— Ну и?
— Мы ни за кем не подглядываем.
— Но вы же ведете медицинские записи…
— Мы следим за здоровьем индивидуумов, когда они находятся в публичных местах.
Мартин знал это, но он не мог не спрашивать — его мучала личная вина: он почувствовал, что смерть Розы принесла ему и облегчение, — и не только ему, он знал, что и Гансу тоже. Эта вина не давала ему покоя.
— Можете вы определить, кто был в ее комнате?
— Мы можем идентифицировать количество присутствующих в комнате, но иденфицировать личности мы не можем.
— Как много людей было у нее в комнате, когда она умерла?
— Один человек.
— Мужчина или женщина?
— Мужчина.
— Что еще вы можете рассказать мне?
— Они занимались сексом.
Да, Мартин заметил следы засохшей спермы на бедрах Розы.
— Она была изнасилована?
— Нет.
У него перехватило дыхание, и внезапно резко заболела голова.
— Но вы не знаете, кто был с ней?
— Мы можем лишь подтвердить, что шестьдесят конкретных человек точно не были в Розиной каюте — сказал мом. — Остаются пятеро, которых мы не отслеживали.
— Вы можете назвать их имена?
— Их имена сейчас появятся перед твоим жезлом.
— Спасибо, — поблагодарил Мартин.
Мом исчез, а перед Мартином появилась колонка из пяти имен. Любой из этих пяти мог убить Розу. Первое имя, которое бросилось в глаза Мартину, было — Рекс, затем Джакомо, Ариэль и Карл Феникс. Но Мартин не мог оторвать взгляда лишь от одного мерцающего имени — Рекса Дубового Листа.
Ганс настаивал на том, чтобы именно Мартин руководил похоронной церемонией. Жанетта Нападающий Дракон неожиданно ограничилась краткой и холодной речью, где не было ни слова о Розиных сверхестественных талантах, ни слова о ее последователях.
Вместо этого Жанетта говорила о том, что за время путешествия Роза прошла путь от маленькой неловкой девочки, какой была раньше, до цветущей зрелой женщины.
Когда она закончила, Мартин почувствовал, что его глаза наполнились слезами. Они лишились последних иллюзий.
Церемония завершилась, Жанетта и Рекс Дубовый Лист были последними, кто покидал каюту Розы. Выйдя в коридор, Рекс пристально посмотрел на Мартина, глаза его были красными и опухшими, рот потрескавшимся.
Рекс никогда не был хорошим актером. Не играл он и сейчас.
— Слишком много трахался, — объяснил он Мартину свое состояние.
Каюту Розы закрыли, ее тело оставалось внутри. «С глаз долой, из сердца вон» — корабль беззвучно и быстро справился со своей работой, останки Розы исчезли.
Когда народ разошелся, к Гансу и Мартину подошла Жанетта.
— Как мы и договаривались, — сказала она им, — никто из Розиных людей не вступит в бой. Мы хотим остаться в стороне.
— Я понимаю, — кивнул Ганс.
— Мы не будем принимать участие в голосовании, мы не хотим быть на «Троянском Коне», мы не будем оказывать вам никакой поддержки.
— От вас никто и не ждет этого, — сказал Ганс.
Жанетта смотрела куда-то между ними. Казалось, за короткий срок она стала намного старше. Медленно поворачиваясь, она задержала взгляд на Гансе, затем пошла прочь.
Волосы Ганса торчали в разные стороны, как колосья, он постоянно дергал их, глаза потемнели и заплыли.
— Ну вот это и позади, — пробормотал он и, обращаясь к Мартину, сказал, — Давай позволим всему идти своим путем.
Это было то немногое, что еще мог сделать Мартин.
Разделение должно было начаться менее, чем через шесть часов.
Мартин стоял рядом с Гансом в учебной комнате. Ганс вновь и вновь просматривал список, — людей, которые вместе с Братьями, сразу же после того, как они достигнут системы Левиафана, должны были отправиться на «Троянском Коне». Вся команда собралась в центре комнаты перед звездной сферой — за исключением Розиных людей, которые скучились в углу.
Хаким и Джакомо доложили о наиболее важных результатах исследовательской работы. Затем, даже не заглядывая в список, Ганс начал выкрикивать имена тех, кто входил в состав команды «Троянского Коня».
Те, кого выкрикивали, улыбались и приветственно поднимали руки. Остальные выглядели разочарованными, правда до тех пор, пока Джимми Японец не произнес:
— Ну, что ж… В Долину Смерти отправляются только десять… Мы же будем отдыхать и ждать пинка в задницу.
Команда зааплодировала. Мартин подумал, — Удивительно, насколько мало изменилась военная риторика, будто бы это передается генами.
— Не десять, а двадцать, — поправил Ганс. — Не забывайте о Братьях.
Но недоверие к Братьям распространялось с неимоверной скоростью, и Ганс ничего не мог с этим поделать.
— Ну конечно, мы не забываем, — безо всякого энтузиазма заверил Джимми.
— Корабль начнет разделяться через час. Я останусь на «Борзой», Мартин — на «Троянском Коне». И если прежде все было в руках момов, то вскоре и мы получим свой шанс. — Он замолчал на какое-то время, уткнувшись взглядом в пол, затем продолжил, — моя интуицуия мне подсказывает, — команда напряженно замерла, — что здесь мы найдем то, что так долго искали. Именно для этого мы и объединились с Братьями — для того, чтобы свершилось Правосудие.
Я не имею так же складно говорить, как это делали прежние Пэны и не знаю, сумею ли передать словами все, что чувствую. Да, мы пережили и трагедии… Но сейчас нужно все отложить в сторону. Я не могу бросить дело на полдороге.
Сегодня, кстати, очередная годовщина того дня, как мы покинули Солнечную систему. И вот, наконец-то, дорога привела нас к убийцам Земли. И я знаю, что я должен делать. И все вы тоже знаете, что вы должны сделать.
Кажется, он сказал все, что следовало произнести в этом случае. Осталось только поставить точку.
— Ну, что ж, вперед, — сказал он.
Люди и Братья, вся команда «Троянского Коня» собралась в столовой. Мартин сидел, оперевшись на стену, рядом с ним Хаким.
— Странно, но я не боюсь, — заметил Хаким, лицо его горело, как в лихорадке.
— Я тоже, — откликнулся Мартин.
— Но понимаешь, для меня страх был бы уместнее. Но я не боюсь. У меня такое чувство, будто я уже прожил долгую, долгую жизнь. И если написано мне на роду столкнуться лицом к лицу с шайтаном, то, чему быть, того не миновать. Аллах будет добр к нам… — Он сглотнул, — Послушай, тебя не раздражает упоминание имени божьего?
— Нет, — ответил Мартин и дружески потрепал Хакима по плечу.
— Я верю, что после смерти Розы Аллах все же не покинул нас.
— Конечно же, нет.
— Аллах ведь любил Землю, и он не может не любить слабых ее детей.
Мартин кивнул. Он увидел, что Ариэль, озираясь, кого-то разыскивает. Он улыбнулся ей, и прочитал в ее глазах вопрос, — Где же мне сесть?
Мартин указал на пустое место рядом с ним. Она села.
— Я думаю, нам следует провести голосование… кто будет Пэном. После того, как выполним Работу, — неуверенно произнесла Ариэль.
Мартин рассеянно кивнул.
— Бедная Роза, — прошептала Ариэль.
Мартин закрыл глаза. Рядом Хаким бормотал молитвы из Корана. Десять Братьев извивались в центре столовой. Небесный Глаз приблизился к Мартину.
— Мы мы приносим вам мы наши сожаления по поводу трагедии, — сказал он. — Но мы мы надеямся, что это не сделает вас менее работоспособными.
— Я ценю ваше сочувствие. — отозвался Мартин.
Паола приобняла Небестного Глаза:
— Мы постараемся выполнить нашу работу, как можно лучше.
Мартин вгляделся в это «лицо», — похожее на обтрепанный край веревки с глазами.
— В прошлом один из вас сказал, что люди знают о смерти и убийствах больше, чем Братья, — сказал Небесный Глаз. — Но это не так. Братья тоже боролись друг против друга, хотя и не тысячи лет, как вы.
Паола нервно засуетилась рядом с ними.
— Мы мы так же несем ответственность за эту вендетту, — продолжал Небесный Глаз. — Мы мы тоже согласились, когда мы нам предложили выполнить Работу.
Он запах чаем и древесным дымком, — комбинацией ароматов, которая была не знакома Мартину.
— Я рад, что вы с нами рядом, — сказал Мартин.
— Пока не разрушили мы наш дом, — продолжал Небесный Глаз, — Братья думали, что во всем мире царит согласие. Мы мы предполагали, что другие звезды ничем не отличаются от мы нас.
— Мы в одной команде, — Мартин приподнялся и протянул руку. Небесный Глаз устремился навстречу, и Мартин крепко пожал жесткое плетение веревок.
Корабль начал издавать звуки, характерные для разделения корабля, уже хорошо знакомые людям. Дверь распахнулась, и в столовой появились мом и Мать Змей. Вокруг каждого из присутствующих автоматически появились поля — слегка вибрирующие, пастельной окраски. Мартин увидел, как Небесный Глаз, ведомый полями, подтянулся к центру. Люди оставались на своих местах.
— Через двадцать секунд торможение прекратится, — объявил мом.
Вновь пришло ощущение невесомости. Мартин машинально проделал упражнения, контролирующие работу желудка и внутреннего уха.
— Разделение начнется через пятнадцать секунд, — сказал мом. Мать Змей издала низкие струнные звуки, затем — ударные щелчки.
Лестничные поля становились все ярче, послышался глухой шум переустраивающегося корабля; росла масса фальшивой материи. У Мартина поднялись волосы на голове. Он вспомнил о гибели разрушающегося корабля, потерявшегося в пустоте бесконечного пространства, вспомнил, как фальшивая материя отлетала, как скорлупа от яйца, вспомнил мумии команды, медленно кружившие, как облака пыли — до их прибытия никем не потревожанные.
Столовую обволокло. Поля спрессовали их внутри маленького, переустраивающегося пространства. Они теперь занимали спальню «Троянского Коня».
— Я рассказала Братьям об «Илиаде», — прошептала Паола Мартину и Ариэль. — Они были поражены. Мы выбрали другое имя для корабля — «Двойное Семя», для маскировки, чтобы не пришлось объяснять, почему мы называемся «Троянский Конь».
Шум усилился скрипящими и скребущими звуками, гудением, как в испытательной трубе. «Троянский Конь — Двойное Семя» освободился от «Борзой» и «Дятла».
Все три корабля стали самостоятельными в пятидесяти миллиардах километров от Левиафана. Теперь у каждого был свой собственный курс и свой план действий.
— Суперторможение начнется через десять секунд, — объявил мом.
У них было достаточно времени приготовиться, но Мартина внезапно охватил страх, страх стать вечным рабом объемных полей. Он почувствовал, как поля медленно передвигаются от молекулы к молекуле, тщательно инвентаризируя его тело. Но был еще страх — страх дожить до того момента, когда корабли в случае удачи вновь воссоединятся, он знал: ложь и обман толкнут команды на преступление.
— Удачи, — сказала Ариэль.
Мартин постарался вызвать в памяти приятные воспоминания о Земле, вытеснить ими видения мертвецов.
Но вместо этого он увидел, с документальной жестокой неумолимостью, как вся команда поглощается фальшивой материей, как все они становятся безтелесными точками в пространстве, подчиненными внешней силе. Он увидел, как после выполнении Работы они, подобно кораблю «Беглецов Красного Дерева», просто растворяются в безбрежном пространстве.
Правосудие вершилось ценой их жизней. Фактически, они были никем — просто исполнителями чужой воли, вновь камнем падающими в ярко горящий костер, грозящий неминуемой смертью.
Его безголосый стон, как ему показалось, многократным эхом отозвался в окружающем пространстве. Если бы он открыл глаза, то увидел бы своих собратьев, мирно пытающихся хоть чем-нибудь заняться — беседующих или просто сидящих молча в ожидании, когда же все закончится. Однако Мартин предпочитал оставаться в одиночестве ночного кошмара.
Прошло двадцать два часа.
За час до окончания суперторможения, как и планировалось, Хаким послал в эфир первое сообщение в окрестности Левиафана. Он создал простой бинарный сигнал, повторяющий число «пи» и десять первых чисел натурального ряда. К Братьям за помощью Хаким не обращался, момы предупредили их, что математика у Братьев весьма необычная и понять их непросто.
Сигнал согласовывался с маскировочной скоростью корабля. Он должен достигнуть миров Левиафана спустя двадцать три часа. «Троянский Конь — Двойное Семя» к этому моменту будет находиться всего в двадцати двух миллиардах километров от системы и станет легко распознаваемым для обитателей планет.
Момы проинформировали их, что с «Борзой» и «Дятлом» все в порядке, они действуют по плану.
Мартин выслушал робота, кивком подтвердил, что он все понял, и снова закрыл глаза, до сих пор не веря в свою реальность.
Ариэль коснулась его руки:
— Ты не выглядишь счастливым, — заметила она.
— Меня измучили кошмары, — объяснил он, встряхивая головой.
— Но ты же не спал.
— Не имеет значения.
— Хочешь поговорить?
— О чем?
— О том, что будет потом.
Он улыбнулся:
— Потом, когды мы выполним Работу? Или потом, когда закончится торможение?
— Обо всем, — ответила она.
Мартин теперь уже окончательно открыл глаза и с силой потер их, чтобы получше все рассмотреть. Он до сих пор все видел, словно в тумане, включая и Ариэль, опершуюся на локоть всего лишь в метре от него, — ее лицо было расплывчатым, глаза выделялись неотчетливо. Мартин сделал усилие, чтобы расслышать, что она говорит.
— Венди сошьют себе новые платья. Мы обручимся с планетой. Скажи, ты думал об этом?
Он отрицательно покачал головой.
— А я думала. Мне хотелось бы, чтобы все было уже позади, — расслабиться, сидя под палящим солнцем… и не тревожиться ни о чем. Как ты думаешь, люди на Земле так и делали?
— Предполагаю.
— Интересно, буду ли я хорошей матерью? Для своих детей, я имею в виду.
— Возможно.
— Я только недавно впервые задумалась об этом. Мои мысли… Я слишком долго была ребенком, мне трудно представить, что мы выросли.
— Ариэль, я что-то плохо соображаю сейчас. Давай, поговорим позже, хорошо?
— Как хочешь. Но ты ведь можешь и не отвечать. Просто выслушай.
— Ты знаешь, сейчас я не в состоянии даже выслушать.
— Хорошо, — согласилась она, — я подожду. Но мы ведь долгое время будем очень заняты.
— Это отлично, — сказал Мартин. — Значит, не будет времени думать.
— И ты слышишь голос? — Она шла по следу. — Я понимаю, мой вопрос звучит глупо, это могла бы спросить Роза. И все же, скажи, ты слышишь голос, который рассказывает тебе, что случится?
— Нет.
— А я слышу. Мы уцелеем, Мартин.
— Отлично.
— Все, я молчу, — она легла на спину и положила руки на живот. Мартин посмотрел на нее сверху вниз.
— Она не такая хорошенькая, как Тереза, — сказал ему внезапно возникший рядом с ним Теодор. — Но она искренная. И она умная. Это — не самый худший выбор.
— Заткнись, — прошипел Мартин.
Ариэль открыла глаза., но взгляд ее был безжизненным.
— Что ты сказал?
— Это я не тебе, — ответил Мартин. Он скользнул вниз и вытянулся рядом с ней. Затем повернулся и обнял ее. Ариэль напряглась, затем вздохнула и расслабилась. Повернувшись лицом, она пристально вгляделась в него.
— Я знаю, что я не такая хорошенькая, как Тереза, — Ариэль была уязвлена его вялостью.
— Ш-ш-ш…
— Да, вы были отличной парой.
Он потрепал ее по плечу и прошептал:
— Спи.
Она пододвинулась ближе и сжала его руку своими длинными пальцами.
«Троянский Конь» закончил суперторможение, скорость его снизилась до десяти процентов световой. Объемные поля исчезли. Команда отдохнула пять дней, затем корабль приступил к более мягкому торможению, для того, чтобы войти в систему.
Первый ответ на их сигнал пришел от четвертой планеты, — легко расшифровываемый, близкий по коду к посланию Хакима. Начальные двенадцать чисел были представлены в двоичной системе.
Мартин ознакомился с посланием, сдерживая изумление. Простое подтверждение получения сигнала без каких-либо заключений и приглашений.
Просто предосторожность в лесу, полном волков. Или величайшее доверие, смешанное с покорностью…
Хаким отправил другое послание, на этот раз с образцами голосов людей и Братьев, произносящих приветствия, и со своим собственным, считывающим числа и знакомящим со списком физических и математических констант.
Мартин съел луковый суп и кусок пирога, и начал просматривать снимки четвертой планеты. Огромная, темного цвета, с длинными полосами облаков, широкими чернеющими океанами и светло-серыми материками.
— Когда другие корабли закончат суперторможение?
«Дятел» через пятьдесят четыре минуты, «Борзая» на час позже, — ответил Хаким. — Мы можем связаться по «ноучу» с ними прямо сейчас, если ты, конечно, хочешь.
— Ни к чему, — бросил Мартин. — Позволим им для начала получше скрыться. И нам нужно время, чтобы поработать над своей маскировкой и порепетировать.
— Звучит так, будто бы мы действительно собираемся играть в игру, как когда-то в школе, — заметила Эйрин, приближаясь, чтобы получше рассмотреть четвертую планету.
— Нам следует подойти поближе, — сказал Мартин. Он огляделся и уверился в том, что, как он и предполагал, Братья скрылись от суперторможения, которое они переносили тяжелее, чем люди. Братья нуждались в двух часах отсутствия, чтобы привести себя в порядок.
Наконец, появился Небесный Глаз и подошел к Паоле. Он пах чем-то экзотическим, а чем конкретно Мартин не мог определить, — возможно, вином, корицей и горячей смолой.
— Мы готовы, — сообщил Небесный Глаз.
«Двойное Семя» несколько видоизменял свою форму, люди и Братья делали последние декоративные мазки.
В спальне поместили гамаки для людей и круглые спальные места для Братьев — серию обручей, внутри которых можно было расплести косы и повесить веревки, зацепясь клешнями.
Шелковистый и Паола служили переводчиками, когда Братьев вводили в курс дела.
— Четыре дня мы отведем под репетицию, — сказал Мартин. — Хаким и Точный Глаз будут постоянно следить за нашими изменениями. Каждые двенадцать часов мы планируем проводить короткие совместные совещания. Если в какой-то момент кто-то из вас будет свободен от своих обязанностей, он имеет право немного отдохнуть. Ариэль и Паола вместе с Бешеной Скоростью будут коордионировать действия.
— Бешеная Скорость просит переменить ему имя, — сообщила Паола. — Он хочет называться Продолжительное Скольжение. Это более подходит ему. И более благородно.
— Не возражаю, — отозвался Мартин. Он последовал за Хакимом и Небесным Глазом в так называемый «кабинет ноучевой связи» — небольшое помещение, изолированное от внешних помех. Это была пустая кабина, в которой могли поместится только трое.
Вначале Небесный Глаз контактировал с «Дятлом». Связь была четкой, без помех. Шелковистый перевел Братьям текст: « Мы мы в безопасности и до сих пор объединены в гигантскую косу. Быстрой вам работы и непоколебимой отваги.
Послание с «Борзой» было очень кратким, но таким же оптимистичным: «Мы на планируемой орбите. Спрятались, — передавал Джакомо. — Все в нетерпении. Удачи!
— В Джакомо пропал поэт, — сухо заметила Эйрин. — Мы превозойдем их ожидания.
