Глава 20
Еще несколько дней легкого пути — и пустыня, как и надеялся Банкан, осталась позади. Странники въехали в царство предгорий, где изредка попадались корявые деревья — отважные разведчики, бросающие вызов суховеям долин. Выбранный маршрут неуклонно вел в гору, и вскоре носорог топал по настоящему лесу.
Но такого леса Банкану и выдрам еще не доводилось видеть. Деревья здесь не теснились, а чопорно росли порознь, на большом расстоянии друг от друга. Листья были длинные, узкие, по-чему-то очень жесткие. Кора так и норовила слезть лентами со стволов, а стволы были не коричневого, свойственного Колоколесью цвета, а белого или разных оттенков розового. От некоторых деревьев исходил тихий вибрирующий гул, отзывался у Банкана в голове, словно в ухо залетела мошка. Купы деревьев перемежались кустарником, но хватало прогалин, и Снугенхатт продвигался без труда.
Они покинули берега реки, чьи воды иссякали неподалеку в песках Тамаз, и преодолели каменистые склоны, которые вскоре сменились лесистыми плато. Здесь попадались и знакомые растения, но преобладали одинокие вечнолиняющие деревья. Вокруг путников денно и нощно гудел чужой лес.
Внимание Банкана привлекло исполинское дерево. Гудело оно так, что, казалось, его вибрации ощущались физически.
— Граджелут, вы знаете, как оно называется?
Хорошенько изучив растение, ленивец ответил:
— Нет, мой юный друг. Я немало постранствовал на своем веку, но деревьев этой породы еще не видел.
— В Колоколесье их точно нет. — Ниина встала на седле во весь рост, вихляющая походка Снугенхатта не доставляла ей никаких неудобств. — Спорим, я его за минуту начисто окорю?
— Облезание коры выглядит странно, но это скорее всего естественное явление.
Снугенхатт нес их по гребню крутобокого извилистого отрога. Ниина подолгу смотрела на реку, игриво журчащую внизу, в ущелье. Веяло прохладой — они уже поднялись на изрядную высоту. Заметно редела растительность.
Мелких ящериц здесь было вволю, а в сбегавших по склонам бесчисленных ручьях водились вкусные пресноводные раки. Хватало незнакомых, но съедобных фруктов и орехов, а для Снугенхатта — травы. Щедрость горного края позволяла не притрагиваться к припасам.
И странники до того привыкли ко всей этой благодати, что внезапное появление на пути сумчатого волка и вомбата застигло их врасплох.
Кряжистый, приземистый вомбат носил светло-коричневый костюм. Талию прикрывали кустарные доспехи, а лапы сжимали уродливое самодельное копье. Голова, конечности и, что самое главное, обширное брюхо обходились без лат. На затылке комично сидела поношенная широкополая шляпа.
Его друг, напротив, был экипирован неплохо — как тем, что даровала природа, так и тем, что взял сам. Он в отличие от вомбата явно умел пользоваться своей длинной пикой. Под дорогим медным панцирем поблескивали роскошные шелка, а шлем был снабжен стрелкой для защиты длинной морды от рубящих ударов. Сандалии со шнуровкой до колен стачал, несомненно, хороший мастер.
— Ну что, друг Квайбо, кто тут у нас? — проговорил, не сводя глаз со Снугенхатта, сумчатый волк.
— Будь я проклят, Бедарра, если знаю. — Из-под широченных полей шляпы путников угрюмо рассматривали темные зрачки. — Куда едете? — буркнул вомбат.
Насест Виза заслонял незнакомцев от Банкана, и он приподнялся над седлом.
— На северо-запад. Может, посторонитесь, чтобы нам не объезжать?
Преградившие им путь даже не шелохнулись.
— Ты слышал? — обратился к своему товарищу волк. — Они едут на северо-запад.
Вомбат крякнул, а Бедарра повернулся к путникам.
— И что у вас там за дела?
— А вот это как раз тебя не касается. — Сквилл привстал в седле. — Но я все-таки отвечу. Мы ищем Великого Правдивца.
— Великого Правдивца? — Волк оперся на пику и почесал за ухом. — Никогда не слышал. Эта штуковина, часом, не волшебной природы?
— Да, шеф, в самую точку.
Граджелут за спиной у Сквилла закатил глаза. Доверять тайны болтливым в хвастливым выдрам — все равно что прятать Снугенхатта в кармане.
— Стало быть, вам нужен Великий Правдивец, — проговорил волк. — И что же это за диво такое?
Сквилл ухмыльнулся — по части ухмылок выдры мастера.
— Вот это мы и собираемся узнать.
Бедарра кивнул и зевнул, поразив путешественников умением распахивать пасть на сто восемьдесят градусов.
— Вы что, не знаете, что на северо-западе находится монастырь Килагурри?
— Не знаем, — ответил Банкан. — А что, должны?
Сумчатый волк напрягся, в голосе послышалось недовольство.
— И ты думаешь, мы поверим? О Килагурри знают все. — Он энергично качнул пикой. — Лучше слезайте с этой горы мяса. Сейчас же.
Вомбат тоже приготовил оружие.
Сквилл с Нииной мгновенно схватили и натянули луки. Впрочем, тревоги в их движениях не сквозило. То-то смеху будет, если парочка нахальных туземцев попытается остановить бронированного Снугенхатта.
Но Банкан был осторожнее. Не раз он слышал от Джон-Тома: численно превосходящему противнику можно дерзить либо сдуру, либо пряча в рукаве серьезные козыри. И если по поводу интеллекта вомбата могли возникнуть какие-то сомнения, то волк совершенно не походил на глупца.
Снугенхатт оглянулся на своих ездоков.
— Ну что, превратить их в дорожную грязь?
— Не спеши. — Банкан наклонился вперед и прошептал: — Виз, а ты что думаешь?
Крепко держась когтями за жердочку, клещеед ответил:
— Я думаю, что здесь находятся не только эти два веселых пешехода.
Он обшаривал взглядом окружающий лес.
Волк снова качнул пикой.
— Давайте, голубчики. Слезайте.
— Мы обдумываем ваше предложение, — сказал Банкан. — Но пока оно выглядит не слишком убедительным.
— Так это мы живо поправим.
Сумчатый волк вставил два пальца в громадную пасть и коротко, пронзительно свистнул.
Не прошло и минуты, как доселе мирно шелестящий лес исторг целую орду вооруженных тварей, которая мгновенно взяла путников в кольцо. Банкана это огорчило и вдобавок изумило: как этакая толпа ухитрялась столь долго оставаться незамеченной? Многие существа принадлежали к неизвестным ему племенам, о других он знал только понаслышке. Вооружение было разномастным, одеяние — пестрым, но численность войска внушала уважение.
Необычный военный отряд, заключил юноша. Даже если это бандиты, каждый в отдельности не выглядит опасным противником. Но их чертовски много, и на физиономиях безошибочно читается решимость.
Он заметил в толпе еще двух вомбатов и одного сумчатого волка, коал, нескольких утконосов (один носил на жилистом ключе золотое кольцо), парочку муравьедов со зловещими металлическими шипами на мохнатых хвостах, троицу страусов эму с копьями, вооруженных точно так же казуаров, опоссумов-невеличек, носящих козырьки для защиты чувствительных глаз от солнца. По меньшей мере одно отделение целиком состояло из динго. Но преобладали валлаби и кенгуру из более чем полудюжины кланов. Банкан насчитал полсотни бойцов и сбился.
В Колоколесье представители этих племен встречались редко. Стоило вспомнить уютные родные края, как в горле появился комок. До чего же далеко они с друзьями уехали от дома, от милого многомерного дерева у реки, от его комнаты, от приятелей, от маминых экзотичных и порой слишком пряных блюд!
И все же, твердо напомнил себе Банкан, сейчас не время предаваться ностальгии и пенять на свое легкомыслие. Он теперь опытный путешественник и чаропевец, а значит, и вести себя следует подобающе.
Но к этому времени Снугенхатта и его спутников окружило свыше сотни вооруженных ратников обоего пола. Столько же стрел, копий, пик и мечей было направлено остриями в их сторону. Сомнений не было: если носорог двинется напролом, то вместе с пассажирами сразу угодит под стальной душ. Трудно судить, что это за вояки, но многие валлаби и кенгуру выглядели достаточно сильными и ловкими, чтобы вскочить на спину носорога и навязать Банкану и его товарищам рукопашный бой.
— Птица совершенно права! — раздался гулкий, звучный голос.
Из зарослей выпрыгнул кенгуру, ростом с Банкана, красновато-коричневого окраса, легко перемахнул через вомбата и сумчатого волка и с глухим ударом приземлился на расстоянии вытянутой руки от носорога. Облаченный только в легкие доспехи из змеиной кожи, он стоял, задумчиво глядя на юношу. По-видимому, кенгуру было совершенно наплевать, что Снугенхатт способен поддеть его рогом и легко зашвырнуть в ближайшие кусты.
С правого уха кенгуру свисала шипастая серьга. Лоб охватывала ощетинившаяся стальными колючками кожаная лента, она проходила под ушами и защищала спину до тяжелого хвоста, к которому была пристегнута огромная дубина. Время от времени хвост зловеще дергался. Правая верхняя лапа сжимала исполинский боевой топор. На нижних было что-то вроде чулок с заостренными, торчащими кверху крючьями. Банкан отметил, что этот субъект, как и все его приятели, одет не для светского раута.
Конечно, никакое это не воинское подразделение, а просто шайка разбойников или отряд самообороны. Больше всего они смахивают на простых селян, которым пришлось взяться за оружие. Что же происходит в этих незнакомых, покрытых необычной растительностью горах?
— Я Веррагарр. — Кенгуру разглядывал пришельцев, его топор блестел на солнце. — Интересная компания. Насколько я могу судить, вы не здешние.
— Мы из очень далеких краев, шеф, ты там ни разу не бывал, — сказала Ниина.
— С этим, красавица, я спорить не буду. — Кенгуру снова посмотрел на Банкана. — Сам-то я простой кузнец, путешествую мало. Но великодушные жители Нузелуву доверили мне обязанности командира ополчения, и я их не подведу. — Он ткнул большим пальцем в сторону сумчатого волка. — Слышал, вы сказали Бедарре и Квайбо, что на северо-запад едете. Однако на северо-западе — Килагурри.
Банкан постарался скрыть раздражение.
— Послушайте, мы не знаем, что здесь творится, и никогда не слыхали об этом вашем Килагурри. Мы занимаемся своими делами и стараемся не совать нос в чужие.
Но кенгуру был настойчив.
— И что же за дела у вас на северо-западе?
— Мы ищем Великого Правдивца.
— Никогда не слышал такого названия.
— Да? А ведь мы его упоминали в разговоре с вашими друзьями. Мы тоже не знаем, что это такое. Наша задача — выяснить. — Банкан помедлил. — По слухам, это источник великой силы и столь же великой опасности.
Кенгуру понимающе кивнул.
— Насчет силы ничего сказать не могу, но опасностей у нас тут пруд пруди. — Он показал топором. — Поедете дальше — сами в этом непременно убедитесь.
— Что поделаешь. — «Лучше демонстрировать безрассудную отвагу, — решил Банкан, — чем малейшую слабость». — Мы всю дорогу имеем дело с опасностями.
— Эт точно, — подтвердил Сквилл.
— Поэтому, если не возражаете, мы сейчас попрощаемся, — продолжал юноша, — и больше не доставим вам хлопот. Не знаю, что у вас за претензии к этому Килагурри, но мы к нему отношения не имеем.
— Зато Килагурри ко всем имеет отношение, — проворчал валлаби, стоящий с краю. По толпе пробежал одобрительный гул.
Сквилл взмахнул луком.
— Слушайте, вы! Нам и правда некогда тут с вами рассусоливать. Моя сеструха и этот человек, мой кореш, — он положил лапу на плечо Банкана, — офигенно крутые чаропевцы, вот так. Ежели не пропустите, вам щас небо с овчинку покажется. Превратим вашу гопу в стаю болтливых гусей, или жаб, или всех сделаем лысыми, или просто засунем вас друг дружке в сумки.
Выдрам редко удаются грозные взгляды, но на этот раз Сквилл превзошел самого себя.
— Чаропевцы! — У Веррагарра брови полезли на лоб. — А вот это уже интересно. — Он повернулся и обратился к толпе: — Виндья, Чару, Неранера!
От толпы отделились три коренастые птицы, вспорхнули на поваленное дерево слева от валлаби. Каждая была чуть побольше Виза. Носили они черные в желтую полоску шарфы, но обходились без головных уборов. Оперение было грязно-белое, а на крыльях — серое и синее, толстые широкие клювы казались неподъемными. Таких птиц Банкану видеть еще не приходилось. Они бы сошли за зимородков-переростков, если бы не странная форма клювов.
Они устроились на суку, пошептались, а затем вперед выскочили два маленьких валлаби. Один держал короткие деревянные палочки, покрытые сложной резьбой и замысловатыми рисунками, а другой — подобным же образом разукрашенную деревянную трубу, закрученную минимум в три витка. «Местный заменитель магической дуары?» — предположил Банкан.
Веррагарр спокойно и горделиво указал на ожидающий ансамбль.
— Как видите, у нас тоже есть чаропевцы. Так что не надейтесь запугать нас музыкой.
— Да не собираемся мы никого запугивать, — терпеливо ответил Банкан. — Мы хотим только проехать.
Волк шагнул вперед и тихо зарычал:
— А по мне, так вы не больно-то похожи на волшебников. Легче принять вас за компанию детенышей, которым лень ходить пешком.
Его приятели рассмеялись.
— Эт кто тут детеныш? — гневно пролаял Сквилл.
— Сквилл! — Банкан резко повернулся в седле.
Но выдр не желал униматься:
— Кореш, только покажем, ага? Пущай знают педики, че с ними будет, ежели не завяжут хамить.
Граджелут склонил голову набок.
— Возможно, краткая демонстрация самых скромных возможностей из вашего арсенала действительно сократит срок нашего пребывания здесь. А вы что скажете, почтенный командир?
— Мы не говорили, что собираемся вас отпустить, — напомнил Веррагарр.
— Споем короткую песенку. — Банкан снял дуару, предостерегающе глянул на выдр. — Ничего агрессивного.
Ниина лучезарно улыбнулась и вместе с братом пустилась в импровизацию:
В небе ни облачка, тихо в лесу.
Запах цветочный не слабнет в носу.
Ах, упоение! Ах, благодать!
Мы не желаем вам надоедать.
Наше вам с кисточкой. Общий привет.
Мы будем вас помнить тысячу лет.
«Пожалуй, это и впрямь безобидно», — подумал, встряхивая пальцами, Банкан.
Ничего не происходило, и он даже слегка разочаровался. Внезапно Снугенхатт оглушительно чихнул — из его ноздрей росли шикарные пурпурные орхидеи.
— Эй! Отцепитесь!
Он неистово замотал головой, но цветы не унимались, и вот уже с его морды свисает целый ковер орхидей.
Виз, задумчиво следя за колдовской вегетацией, изрек:
— При желании можно расценить это как угрозу.
Снугенхатт вновь замотал головой, и во все стороны полетели цветы.
— Ага. Чем еще устрашать врагов, если не букетиками?
— Хватит ныть. — Птах подлетел к цветам и глубоко вдохнул. — От тебя еще ни разу в жизни так хорошо не пахло.
Банкан посмотрел на выдр, сдвинул брови. Ниина насмешливо подняла лапы.
— Банкан, ты ж сам хотел че-нибудь безвредное. Вот и получил.
— Это только пример, — грозно молвил Сквилл. — Мы даже не напрягались. Учтите, мы можем вызывать грозовые облака, землетрясения и все прочие гадости клепаной природы. Силы вселенной у нас на побегушках, вот так.
Банкан состроил ему злобную гримасу, выдр невинно улыбнулся.
— Что ж, недурно. — Веррагарр повернулся к валлаби и кукабаррам. — Ваш черед, ребята. Покажите-ка им.
Птицы выпустили на пробу несколько трелей. Затем сидевшая в середине кивнула, и ближайший валлаби ритмично забил палочками.
— Палочки-стукалочки, — объяснил заинтересованным путешественникам кенгуру.
— Стукалочки? — переспросил Банкан.
Веррагарр ухмыльнулся.
— Если не получится волшебство, можно настучать недругу по голове.
Второй валлаби ткнулся мордой в разрисованную трубу и задул. Раздался глухой протяжный рев — похожие звуки издавал Снугенхатт после особенно тяжелой ночи.
Вступили кукабарры — их пение наводило на мысли о балладах древних скальдов:
Во сырых земных во недрах
Дух великий Уулонгу,
Легендарный червь огромный.
Не измерить его власти,
Нет преграды его силе.
А зубам его могучим…
— А я бы сейчас от червячка не отказался, — перешел вдруг на прозу жизни крайний слева кукабарр. Его друзья тотчас прервали песню и захихикали.
Веррагарр скривился.
— Виндья, прекрати!
Кукабарр, мечтавший о червячке, вытер клюв крылом. У него тяжело вздымалась грудка.
— Извини, Веррагарр.
Он дал знак валлаби музицировать дальше.
…Уулонгу он зовется.
А Неррима — царь небесный.
Высоко парит Неррима,
Камнем падает на спящих,
Бьет их клювом и когтями…
— И вовсю гремит костями! — выкрикнул другой певец, после чего сложил крылья и повалился с истерическим хохотом. Остальные с полминуты терпели, а затем последовали его примеру. Валлаби прекратили играть и беспомощно посмотрели на красного кенгуру.
Чаропевцы, испепеляемые взором великана, предприняли третью попытку. На сей раз их смех был достаточно заразителен, чтобы перекинуться на пеструю публику, и неконтролируемое веселье угрожало срывом всей затее.
Веррагарр с отвращением наблюдал, как по щекам певцов ручьями текут слезы. Двое свалились с засохшего дерева и, держась за бока, покатились по траве. Третий лежал на спине, в отчаянии стуча по колоде крыльями, его конвульсии заметно слабели.
— Проклятье! — Веррагарр заметил, что на него глядит Банкан. — С кукабаррами всегда так. Они и правда умеют колдовать, но до сих пор не научились относиться к работе серьезно. И не только к работе, но и к нашей общей беде. Так и прохихикают до самых своих похорон. Но это — лучшие наши чаропевцы. Больше некого противопоставить могуществу килагуррийских монахов.
Он хмуро покосился на смущенное, но упорно смеющееся трио, которое помаленьку поднималось на ноги.
— Что же касается вас. — Он снова повернулся к Банкану. — Вы не похожи на тех, кто мечтает заключить союз с Темными. — Он сошел с дороги. — Езжайте своим путем.
Сумчатый волк хотел было запротестовать, но кенгуру махнул на него лапой.
— Нет, Бедарра. Пусть они и непривычно выглядят, мы не должны им мешать. Я убежден, эти пришельцы ничего не знают о наших проблемах. Мы не имеем права вовлекать их в наши дела, а потому обязаны отпустить их с миром. Если близ Килагурри они попадут в беду, пускай сами выпутываются. — Кенгуру поглядел на Банкана в упор. — Вас предупредили. Мы не можем беспокоиться еще и о вашей судьбе. Своих забот хватает.
— Э, минуточку, — начал Банкан, но Сквилл двинул его кулаком по ребрам.
— Кореш, че еще за минуточка? Ты ведь слышал, че он сказал. Канаем отсюда.
Банкан повернулся к выдру:
— Я только хотел выяснить, во что мы лезем.
— Ни в че мы не лезем. Просто едем мимо.
Но Банкан, не реагируя на протесты выдра, спешился и приблизился к Веррагарру.
— И все-таки расскажите о Килагурри.
Волк раскрыл пасть, показал острые зубы.
— Не думаю, что им следует это знать. Что, если ты ошибаешься? Что, если они в сговоре с Темными?
— Бедарра, я убежден, что это не так. Во-первых, сейчас они могли беспрепятственно проехать, но человек предпочел задержаться и расспросить. Сподвижники монахов не упустили бы малейшей возможности сбежать. Во-вторых, неужели ты способен вообразить, что Темные нанимают эту парочку?
Он указал на Сквилла с Нииной, устроивших потасовку на спине Снугенхатта.
Виз перелетел с насеста к Банкану на плечо.
— Мы с приятелем много путешествовали, но я тоже никогда не слышал о Килагурри.
— Возможно, вы не столь равнодушны, как пытаетесь показать. — Веррагарр внимательно смотрел на человека и клещееда. — Я допускаю, что вы — волшебники, хоть и продемонстрировали нам лишь свою власть над цветами.
За его спиной захихикал Квайбо, его поддержали. Угрюмо глядевший на путников Бедарра не улыбнулся.
— Мы не только выращиваем цветочки, — сказал Банкан. — Мы способны на гораздо большее.
— Не буду отрицать, что мы охотно приняли бы любую помощь. — Кенгуру указал на кукабарр, еще не опомнившихся от приступа смеха. — Мне крайне неприятно в столь критический момент зависеть от таких безответственных типов.
Его товарищи по оружию, стоявшие поблизости, услышали эти слова и согласно зашептались.
— И даже если очаровательные цветы — апогей вашего колдовского могущества, мы будем благодарны за любое содействие. Судя по доспехам, носимым вашим большим другом, и всегда готовым к бою лукам водяных крыс, вы не из робкого десятка. Но я не буду утверждать, что ваше присутствие в наших рядах непременно обеспечит победу.
— Погодите-ка, — сказал Банкан. — Я лишь хотел узнать, что происходит. Кажется, о помощи я и не заикался.
— Буду откровенен с тобой, чужеземец. — Веррагарр широким жестом указал на толпу. — Мы все — жители этих лесов, окрестных холмов и гор. Наши предки жили здесь в мире и согласии с незапамятных времен. Если точнее, в относительном мире и согласии. Большинство стоящих вокруг тебя — крестьяне или простые горожане, ремесленники вроде меня. Мы хотим только одного: чтобы нас оставили в покое, позволили жить, как нам нравится. И с монахами у нас раньше не бывало ссор… Но чуть больше года назад все изменилось.
Монастырь Килагурри расположен на невысоком, но крутобоком холме в долине Миллиджидди. Место уединенное, вполне подходящее для безмятежного служения богам. До прошлого года мы почти не общались с теми, кто там обитает. А потом наступили перемены к худшему, и теперь Килагурри — оплот злобных манипуляторов. Дурные дела творятся там, пришелец. Путники, приближавшиеся к монастырю, рассказывали о доносившихся оттуда страшных звуках. Это вопли пытаемых, это сверхъестественные голоса. И хотя интересно было бы узнать причину этих звуков, путники в спешке проезжали мимо. И вряд ли мы должны их за это судить.
Раньше монахи время от времени спускались в город Миллиджидди за покупками или приносили вещи, которые не могли починить сами. Теперь же все добрые люди сторонятся их как прокаженных.
Кенгуру, повествуя, опирался на толстый хвост.
— Я бы не сказал, что раньше они не доставляли нам хлопот, — вмешался в беседу вомбат. И принялся загибать пальцы. — То заподозрят в обвесе зеленщика, и он потом хворает. То ногу кто-нибудь потянет, и она заживает слишком долго. То у крестьянина скотина отощает. Но это же пустяки, верно? А всерьез они раньше не пакостили, что да, то да.
— Но чуть больше года назад, — вернулся к рассказу Веррагарр, — над Килагурри собрались неестественные облака. Сверкали молнии, но не наблюдалось огня в монастыре, не было заметно повреждений. Темные вступили в игру с великими силами. Не много удалось нам разузнать об их деяниях, но этого хватило, чтобы исполниться страха. Мы поняли: монахи замыслили какое-то громадное зло. Прежде монахи не ссорились с простым людом. Но теперь их мерзкие козни разрушили мир в наших краях. И нам ничего не остается, кроме попытки остановить их раз и навсегда, прежде чем случится непоправимое.
— Что значит — непоправимое? — спросил Виз. — Снугенхатт! И вы, ребята! Вам бы лучше подойти, послушать.
Носорог кивнул и заковылял. Толпа расступилась перед ним.
Веррагарр окинул взором свой отряд.
— Мовара! Где Мовара?
Из толпы выпорхнула белая с розовым отливом птица и бесцеремонно опустилась на левое плечо кенгуру.
— Моваре удалось побывать в монастыре, — сообщил Веррагарр. — Его, пожалуй, можно назвать нашим разведчиком. Он очень рисковал.
Розовый какаду кивнул.
— Там калечат птиц, сам видел. — Он задрожал, перья заходили ходуном. — Ужасно это, ужасно. Видели бы вы их новых солдат, видели бы! Огромные жуткие твари — сплошь когти, клыки и клювы.
— Мовара принес подтверждение самых дурных слухов, — продолжал Веррагарр. — И поведал кое-что пострашнее.
— О да, мой друг, о да.
Банкан отметил, что разведчик стар. Клюв сточен, глаза тусклые. Судя по всему, он в начальной стадии маразма. А может, немножко не в своем уме. Заслуживает ли он доверия? Похоже, Веррагарр не сомневается в его правдивости.
— Они похищают окрестных жителей, — говорил кенгуру, — и заточают их в монастырь. — Голос его был мрачен. — Ныне монахи предпочитают красть детенышей и младенцев, как детей путешественников, так и местных. Большинство из тех, кто попал туда, мы уже не видели. Но нескольким удалось сбежать. Их рассказы поистине ужасающи, и Мовара их подтвердил.
— Видел Темных в деле, видел. — Какаду многозначительно раскинул старые крылья. — Слышал их речи, слышал. И многое запомнил.
— Шеф, че ж ты видел? — спросила Ниина.
Сквилл изображал равнодушие и скуку.
— Видел! — повторил попугай. — Видел святотатство! Осквернение!
— И что же они оскверняют? — поинтересовался Банкан.
Розовый какаду наклонился вперед, выпучил глаза.
— Природу. Темные монахи оскверняют саму природу.
