Глава 19
Никто не ожидал от Граджелута такой прыти. Он рванул к выходу прямо с места, но спринтерский забег закончился в лапах полудюжины притаившихся снаружи кочевников.
Банкан схватил дуару, а Сквилл с Нииной взялись за оружие. Но кенгуровые крысы и сурки ворон не считали. Целая толпа вооруженных бестий хлынула в шатер и накинулась на путников. Врагов было слишком много для выдр, и они двигались слишком быстро для Банкана.
Виз кинулся в дверной проем и угодил в растянутую за ним сеть. Сквилл успел нанести один хороший удар мечом, разрубив чересчур дерзкого суриката от подмышки до паха, но пятеро или шестеро других свалили выдра с ног. Без поддержки Снугенхатта у Банкана и близнецов не было ни единого шанса в рукопашном бою.
А Снугенхатт, похоже, не собирался до утра пробуждаться от пьяного сна.
Схватка продлилась меньше минуты. Даже если бы выдры занялись рэпом, их бы это не спасло.
У Банкана вырвали из рук дуару. Не потому, что кси-мерроги заподозрили ее уникальное могущество. Просто она была велика и увесиста, и меткий удар ею с размаху вполне мог размозжить череп сурикату. Что и собирался сделать разъяренный Банкан, но его быстро и умело связали по рукам и ногам.
Вскоре он понял: если Сквилл с Нииной не в состоянии освободиться, то его попытки и подавно обречены на провал. Не стоит тратить попусту время и силы.
Граджелута связали так туго, что он не мог даже шевельнуться. Визу крылышки притянули к бокам, а ножки обмотали сыромятным ремнем.
Полюбовавшись на дело лап своих, кси-мерроги вышли, предоставив пленникам в отчаянии глядеть на свое оружие и пожитки, сваленные в бесформенную кучу посреди шатра. Виз, подвешенный вниз головой на стропиле, громко проклинал злую судьбу.
— Сначала ощиплете, потом зажарите?
Он злобно глянул на Первого Всадника.
Вождь кочевников поморщился.
— Мы не каннибалы, не употребляем в пищу разумных существ. Неужели просвещенные кси-мерроги показались вам дикарями?
Сквилл хотел ответить, но Ниина метнула в него такой убийственный взгляд, что он не рискнул даже пасть раскрыть. Хотя вряд ли в подобной ситуации ему следовало бояться сестры, и вряд ли даже самое оскорбительное ругательство выдра ухудшило бы положение пленников.
— Вас обескровят, — продолжал Чи-черог. — Поверьте, это не самая тяжелая смерть. Сначала осушаемый теряет чувствительность, затем погружается в сон и вскоре умирает.
— Правда? — Неисправимый Сквилл не мог держать язык за зубами дольше минуты. — Шеф, можа, сначала покажешь на себе, как это делается?
Вождь остался невозмутимым.
— Затем ваши организмы будут перемолоты в порошок. На восходе полной луны вы будете рассеяны над полями кси-меррогов. Это достойный уход. Вещества, из которых состоят ваши тела, обеспечат пищу и дальнейшее благополучие новому поколению.
— Несмотря на все твои логические выверты, — прочирикал Виз из-под стропила, — каннибализм остается каннибализмом.
— О нет, вы не правы. — Очевидно, невозможно было поколебать мировоззрение Чи-черога. — Ваша смерть даст толчок новым жизням.
— Эх, угораздило же нас притащиться сюда как раз накануне полнолуния, — посетовала Ниина.
Чи-черог подошел, нагнулся, посмотрел на туго связанную выдру.
— Не расстраивайтесь. Мы давно научились сохранять удобрения до урочной ночи. Просто полная луна обеспечивает наилучшее освещение. Наличие в ночном небе молодой или ущербной луны не изменило бы вашей судьбы.
— В самом деле? — язвительно спросила Ниина. — Ну, просто гора с плеч.
Чи-черог выпрямился.
— Мне пора отдохнуть, и я покидаю вас до утра. И предупреждаю: если стонами и воплями потревожите наш сон, мы будем вынуждены прибегнуть к помощи кляпов. Я бы предпочел обойтись без этого. Постарайтесь свою последнюю ночь провести с комфортом, насколько это возможно. — Он двинулся к выходу в сопровождении двух стражей. — Пойду проверю веревки на ногах вашего большого друга. Мы все просто влюблены в него, ведь он удобрит несколько полей.
Присматривать за пленниками остался один-единственный сурикат. С точки зрения Банкана, при таких путах даже в нем не было нужды. Сам он едва мог пошевелить пальцами, не говоря уже о всей руке. Ни малейшей надежды развязать за спиной у товарища по несчастью толстый кожаный ремень. Ноги его были стянуты в лодыжках и коленях. Одно неосторожное движение — и он повалится на бок.
Но все же он рискнул поерзать и в конце концов привалился спиной к деревянному шесту. Сквилл и Ниина остались лежать на боку, мордой к середине шатра. От их пут шли ремни к вбитым в земляной пол кольям. О ловких выдрах кси-мерроги позаботились особо — узы не позволяли им даже повернуться.
С Граджелутом, как и с Банканом, обошлись мягче, ему дозволялось сидячее положение. Ленивцу на связанные лапы натянули кожаные рукавицы, чтобы он не мог пустить в ход холеные, но все же грозные когти. На Виза, подвешенного верх тормашками, не было никакой надежды. Враги предусмотрели все.
«Вот мне и опаньки, как говорят близнецы, — печально размышлял Банкан. — Я не погибну в неравной битве с каким-нибудь коварным волшебником или силами зла, я не сложу голову, пытаясь спасти красавицу или заполучить Великого Правдивца. Я горсткой удобрения лягу под плодовое дерево».
Рядом с охранником, сидевшим скрестив лапы посреди шатра и томившимся от скуки, в груде захваченных пожитков лежали луки и мечи выдр, а также дуара Банкана. Сурикат, прислонясь спиной к центральному шесту, шлифовал когти острием стилета. И лишь изредка бросал взгляд на пленников. Все это было весьма прискорбно.
Конечно, Сквилл с Нииной могут петь — благо им не вставили кляпы. Но без поддержки такого уникального инструмента, как дуара, их усилия не стоят выеденного яйца. Банкан попробовал тереть друг о друга запястья, но, как и ожидал, ничего этим не добился.
Час от часу поток выдровых сетований слабел. Поскольку делать больше было нечего, они все же запели, но дальше хитроумных рифмованных оскорблений в адрес надзирателя дело не пошло. А страж почти не обращал на них внимания, лишь изредка снисходительно улыбаясь. Его не спровоцировала даже зажигательная проза Сквилла. «Да и с чего бы ему возмущаться, — подумал Банкан, — если утром мы, все шестеро, превратимся в пищу для земли?»
Кси-меррог так скучал, что время от времени задремывал на несколько минут, но всякий раз распахивал веки. Если это и давало пленникам шанс, то лишь воображаемый.
С наступлением ночи в глубине деревни зазвучала ритмичная полифоническая молитва. Ее сопровождали звуки цимбал, бубнов и кастаньет. Банкан предположил, что это ритуальное взывание к духам или богам. Он вдруг с ужасом подумал, что, когда музыканты умолкнут, к нему и его спутникам придет смерть. Много ли нужно времени, чтобы из тела вытекла вся кровь?
Он глянул в проем шатра. Пока темно, хоть глаз выколи. Сколько осталось до рассвета, можно лишь догадываться. Как-то раз Джон-Том принес из Запределья миниатюрную вещицу под названием «часы», правда, Банкан так и не понял, почему ее не нарекли попросту «время». Часть его души хотела, чтобы сейчас она была на его запястье. Другая же часть желала оставаться в неведении. Как говорится, перед смертью не надышишься.
«Прости, папа. Прости, мама. Я не ожидал такого оборота. Все-таки мир бывает очень жесток».
Между тем охранник снова задремал, голова свесилась на правое плечо. Банкан изо всех сил боролся с путами на запястьях, но лишь напрасно выбился из сил. Казалось, с каждым его рывком кожаные ремни только глубже врезаются в кожу, угрожая остановить ток крови. Выдры дремали, да и Виз тихо посапывал под стропилом.
Поэтому Банкан весьма и весьма удивился, когда за спиной раздался боязливый шепот:
— Приготовьтесь.
Банкан повернул голову, посмотрел на купца.
— Приготовиться? К чему?
— Что значит — к чему? К чаропению. Пора вам заняться волшебством. — Ленивец повернул голову. — Эй, вы! Сквилл, Ниина!
— Хррр… Че?
Сквилл заморгал заспанными глазками.
— Разбудите сестру. Подготовьте чаропеснь.
Выдр обалдело посмотрел на спящего охранника и вновь — на ленивца.
— Да ты че? Без дуары Банкана ниче не выйдет.
— Это мне известно. Я собираюсь всех вас освободить.
Через секунду у Ниины сна в глазах осталось не больше, чем у брата.
— С помощью чего? Добрых слов или благих пожеланий?
Действительно, Граджелут был надежно связан — лапы за спиной, когти в перчатках. Вдобавок он не обладал силой Банкана или изворотливостью выдр. Посмотришь со стороны — не усомнишься в его полной беспомощности.
Да вот только… кси-мерроги все-таки допустили промашку. Либо сказалось головокружение от успеха, либо они еще не встречались с представителями Граджелутова народа. О громадных, бросающихся в глаза когтях кси-мерроги позаботились должным образом, однако упустили из виду язык.
Купец изо всех сил подался вперед, натянул ремень, которым его привязали к шесту. Из пасти выскользнул язык — длинный, гибкий, чуткий. Сполз по груди, пересек талию и дотянулся до штанов. Раздался тихий щелчок — это сдвинулся один из фальшивых бриллиантов, украшавших пряжку ремня из змеиной кожи. Пошевелился охранник, все затаили дыхание. Но сурикат лишь почесал морду и пошевелил усами, а глаза так и не открыл.
Едва он успокоился, Граджелут вернулся к своему занятию. Снова щелкнуло, и откинулась крышка на пряжке. В тайничке хранился неприкосновенный запас бывалого путешественника: склянка с бодрящим снадобьем на меду, такая же — с отравой, два драгоценных камня… и ножичек. При виде его выдрам стоило огромного труда не завопить от восторга.
Не размыкая век, страж прихлопнул на лбу муху, повернулся, устроился поудобнее. Граджелут, хрипя от натуги, нащупал рукоять ножика концом языка, осторожно обвил. Банкан сочувственно морщился и поражался точности движений купца — тот не допустил ни одной ошибки.
Ниина лежала к ленивцу ближе, чем ее брат и Банкан. Граджелут выпрямил спину, а затем наклонился вправо и аккуратно повалился на бок. Банкан судорожно вздохнул, но страхи его были напрасны — Граджелут удержал ножичек. Снова высунув до отказа язык, о чьей невероятной длине Банкан раньше и не подозревал, ленивец вложил оружие в ладонь ерзающей от нетерпения выдры.
— Хохмачка безмозглая, выронишь — убью! — прошипел Сквилл. Он и сам дрожал от возбуждения.
— Ты, морда шваброй! Заткнись. — Пауза. А потом — торжествующее: — Готово!
Граджелут снова высунул язык — на сей раз, чтобы облизнуться. И улыбнулся Банкану.
— Это было нелегко.
— Почему вы сразу не сказали?
Купец поерзал, но сесть так и не смог.
— Чтобы кто-нибудь из ваших юных приятелей выболтал мою тайну? По правде говоря, была еще одна причина: я сомневался, что дотянусь до пряжки. Я ведь не из тех, кто живет пустыми надеждами.
— Да поторопись ты! — раздраженно бросил Сквилл сестре.
— Ага, хочешь, чтоб выронила? Отстань. Жуй усы и не вякай.
Сквилл замолчал, но это стоило ему чудовищных усилий.
Тихая возня чуть ли не под носом у охранника не мешала тому сладко спать.
Проходили минуты, но каждая из них казалась часом. Наконец Банкан увидел, как рванулись в стороны кисти Ниины. Она торопливо помассировала их, чтобы возобновить циркуляцию крови, а потом взялась за путы на нижних лапах. Теперь дело пошло куда быстрее — ведь она уже не боялась выронить ножик.
Как только упал последний ремень, Ниина встала и на цыпочках бесшумно приблизилась к сурикату сзади. Банкан уловил резкий взмах лапы — выдра еще раз пустила в ход миниатюрный нож. Охранник мучился недолго. Закончив малоприятное, но необходимое дело, Ниина вернулась и занялась узами Граджелута.
— Э, сеструха! — возмутился Сквилл. — А как же я?
— А ты, торопыга, еще чуток поваляешься. С тебя не убудет.
Сквилл злобно посмотрел на нее и зарычал. Но тихо.
Вскоре и купец получил свободу. Выдра, не позволив брату укусить ее за ногу, перешла к Банкану. Затем наступила очередь Виза и, наконец, Сквилла. Опоясываясь мечом, Банкан задел ногой зарезанного суриката. Циновка под ним пропиталась кровью.
— У кого ты этому научилась?
Ниина ответила, не оглядываясь:
— У милой мамани. Она всегда говорила, что теория ни фига не стоит без солидной практики.
За свое освобождение Сквилл наградил сестру испепеляющим взглядом. Все же на этот раз обошлось без потасовки. На сведенных судорогой лапах выдр доковылял до мертвеца и пнул его в морду. Брызнула кровь.
Банкан нахмурился.
— А это зачем?
Выдр недобро ухмыльнулся.
— Да затем, чувак, че мне охота порадовать себя.
Он собрался повторить, но Банкан преградил ему дорогу.
— Хватит. Береги силы, нам еще предстоит выбираться отсюда.
Сквилл постоял на одной лапе, наконец кивнул и направился к груде вещей — забрать имущество.
Виз размял крылышки, вспорхнул, но быстро устал и присел перевести дух.
— Без Снуга нам не уйти. — Птах огорченно покачал головой. — Даже не верится, что кси-меррогам удалось его подпоить. Он же так здорово держался!
— Несомненно, он был уверен, что сумеет вовремя остановиться, — философски заметил Граджелут. — Увы, это заблуждение широко распространено среди тех, кто питает нездоровое пристрастие к хмельным напиткам. Не будем слишком строги к нему.
— А может, его не подпоили, а опоили? — предположил Банкан, вешая дуару за спину.
Виз повеселел.
— Верно, об этом я не подумал. Мне пришло в голову самое очевидное.
— Как и всем нам. — Банкан в предвкушении скорой расплаты погладил дуару. — Перед нами непосильная задача: выбраться отсюда, освободить Снугенхатта и сбежать по охраняемому ущелью. Кругом слишком много стражников и молящихся. Но на нашей стороне внезапность. Используем же ее с толком.
— Да, примените чаропение, — взволнованно сказал Граджелут. — Но в какой форме на сей раз?
— Это, шеф, предоставь нам с сеструхой.
У выдра сверкали глаза.
Зазвенели струны. Над грифами засияло пламя. Выдры пропели гневную фразу.
С дуары соскочил шар блестящего огня, полетел, точно мыльный пузырь, ударился о противоположную стену шатра и лопнул. По дыре в материи побежали концентрические огненные волны, словно круги по воде. Граджелут восторженно захлопал в ладоши.
Близнецы стояли бок о бок, сплетя пальцы, и пели под Банканову музыку. На этот раз они колдовали без ухмылок. Виз сидел на плече купца, оба ждали, что получится у отдавшихся чаропению без остатка человека и выдр.
А неподалеку от шатра лежал на спине Снугенхатт. Кси-мерроги не сняли с него доспехи, все четыре исполинские ноги, притянутые ремнями к вбитым в землю кольям, указывали в небо. Ремни пересекали и брюхо носорога.
Клещеед спланировал на землю рядом с боевым товарищем. Вертя головкой, осмотрел беспомощного витязя.
— Снуг, ты как?
Носорог башки не повернул, но пробормотал:
— Они выпивку поставили. Что-то вроде забродившего ящеричного молока. А мне пить хотелось.
— Просто смерть как хотелось, да?
— Похоже на то. — Голос звучал невнятно, что не было похоже на Снуга. — Но я не перебрал, честное слово. Наверное, туда чего-то подмешали.
Банкан, не отрываясь от игры, вынужден был признать, что Снугенхатт и в самом деле не похож на пьяного.
Музыка, пение и разговор насторожили сонного охранника. Первым суслик увидел Виза и пискляво осведомился, что он тут делает. Клещеед не ответил.
— Эй, Граджелут! — позвал он купца. — Нужна ваша помощь.
Тот подошел к носорогу, достал большой нож и принялся резать путы.
Увидев это, суслик впал в неистовство и завопил во всю силу легких.
Из шатров выходили, спотыкаясь, заспанные кси-мерроги. Банкан и выдры не обращали на них внимания. Ловкие пальцы дуариста были почти не видны в колышущемся серебристом тумане.
Из самого большого шатра выскочил Первый Всадник, отвел лапу назад, и кто-то вложил в нее кривой меч. Размахивая клинком над головой, Чи-черог поспешил к беглецам.
— Вы нарушили расписание, осквернили церемонию! И нам теперь придется ждать следующего полнолуния!
Виз взлетел в воздух и напал на суриката, легко уходя от ударов меча.
— Ты уж извини, крысиная мордочка, но мы тебя покидаем.
Чи-черог замер в растерянности. Позади него собирались вооруженные земляки.
— С чего вы взяли, что я вас отпущу? Неужели меня должна растрогать дурацкая серенада? Сомневаюсь, поскольку вчерашний ваш рассказ впечатления на меня не произвел. Я, Чи-черог, вождь племени кси-меррогов, не из тех, кто дает себя разжалобить бездарным трубадурам.
— Это кто тут бездарный? — возмутился Банкан.
Ничуть не меньше рассердились и выдры.
За чистую кровь неповинно казненных,
За горькие слезы гостей убиенных,
В ловушку коварно врагом заманенных,
Жестоко повязанных иль усыпленных, —
Настал миг отмщенья
За все прегрешенья,
Момент искупленья
За все преступленья.
Но путы Снугенхатта не рассыпались и не растворились. И не поднялась крепчайшая невидимая стена, чтобы защитить путешественников от разъяренных жителей деревни. И не спешил на подмогу беглецам свирепый дракон или какой-нибудь другой могучий избавитель.
Когда вооруженная до зубов толпа с Чи-черогом во главе пошла в атаку, Банкан не на шутку встревожился. У сурикатов хищно дергались острые носы, кровожадно блестели глазки. Юноша заиграл энергичнее, но это никак не повлияло на статус-кво, не помогли и самые неистовые стихотворные измышления выдр.
— За эту возмутительную выходку, — заявил Чи-черог, — вы немедленно подвергнетесь традиционному закланию с последующим обескровливанием. Вы сможете наблюдать за собственной смертью, а также за ловкостью наших самок в обращении с ритуальными ножами. Считайте этот приговор особой честью, которой…
И тут затряслась земля.
Впрочем, затряслась — чересчур сильно сказано. Легонько задрожала. Как будто ее взбудоражило пение выдр. Банкан хотел было сбавить темп, но близнецы не дали — они выкрикивали оскорбления и угрозы, как только успевали их придумать и зарифмовать. Юноша со злостью подумал, что они должны уделять больше внимания тексту, чем приближающимся кси-меррогам. Неужели легкое сотрясение — все, что могут противопоставить врагам чаропевцы?
Надежда стремительно таяла, но он упорно продолжал играть.
Однако земля тряслась уже достаточно ощутимо, чтобы остановить Чи-черога и его воинство. Поблизости свалился халтурно поставленный шатер, из него полезли растерянные обитатели. Граджелут приободрился и заработал ножом во всю мочь, а Виз оказывал ему посильную помощь. Уже освободились передние ноги Снугенхатта.
Клещеед непрестанно вертел головой.
— Купец, поспеши! Тут что-то происходит!
— Я это понимаю не хуже, чем вы.
Граджелут кряхтел — ему попался неподатливый узел.
— Это из-за чаропения, да? — Виз порхал над его головой. — Скажи, они способны держать в узде свои чары?
— В принципе да.
— В принципе?
— Я имею в виду принцип «пан или пропал». Чаропение действует всегда. Вот только результаты его непредсказуемы.
И тут земная твердь, словно подтверждая правоту купца, взбрыкнула. Толчок был столь силен, что ленивец не удержался на лапах. Но с последней ноги Снугенхатта уже спал последний ремень. Адреналин, давно в избытке кочевавший по кровеносной системе, помог ему стремительно перекатиться на живот, подняться на ноги и встряхнуться, точно собака после купания. Громко зазвенели железные пластины — словно колокола церкви Непокорных Носорогов.
Чи-черога это не столько напугало, сколько разозлило. Земля под ним ходила ходуном, но он все же попробовал добраться до странников. Толпа неохотно двинулась вслед, ее раж заметно убывал.
Сделав несколько шагов, кочевники остановились как вкопанные.
Банкан оглянулся. Восточный горизонт уже окрасили рассветные лучи, но вовсе не солнце так напугало Первого Всадника и его подчиненных. А то, что происходило между солнцем и селением.
Два нависающих над котловиной высоких утеса вдруг неистово задрожали, по их бокам поползли, покатились громадные валуны и плиты песчаника. Банкан сразу вспомнил, как по пути через пустыню они с друзьями развлекались, находя в контурах камней и скал черты разных существ.
Сейчас он сообразил, что те существа вовсе не были воображаемыми.
Срывались все новые и новые камни, и все явственнее проступала стать гигантской обезьяны в доспехах. Из блестящих лат торчали клинки и шипы, на черепе со скошенным лбом сидел окаймленный бахромой шлем. Чудовище медленно и грозно поднялось во весь рост, расправило члены, бесчисленными веками не знавшие движения. С колоссальной лапищи свисал на темляке боевой топор величиной с городок.
Рассыпался второй утес, обнажив циклопического кота из неведомого племени. Его доспехи разительно отличались от обезьяньих, но ужас внушали не меньший. Взметнулась лапа, чтобы пронзить коротким мечом висящее облако, глотка освобожденного великана исторгла рев, раскатившийся эхом по всему ущелью.
Этого вполне хватило, чтобы воинов Чи-черога объяла паника. И чтобы у самого Банкана душа ушла в пятки. А выдры пели как ни в чем не бывало — вероятно, так увлеклись, что забыли про страхи.
Банкан опустил дуару и помахал друзьям.
— Ребята! Кажется, хватит.
Выдры, поглощенные рэпом, пропустили его слова мимо ушей. А над кручами повернулись на слабый шум, исходящий со дна котловины, исполинская обезьяна и колоссальный кот, и с интересом посмотрели вниз.
Банкан перекинул дуару за спину и ухватил выдр за шеи. Не помогают слова — помогут пальцы. Близнецы придушенно захрипели.
— Хватит, говорю! — Он указал на титанов. — Сматываемся.
Обезьяна, взяв топор за рукоять, опустилась на корточки — присмотреться. Огромная лапища легла на край обрыва, покатились валуны, уродуя поля на террасе, калеча плодовые деревья и угрожая самому поселению. Пешие кси-мерроги с воплями кинулись врассыпную. Всадники, несколько мгновений назад собиравшиеся пустить кровь Банкану и его товарищам, безнадежно пытались обуздать взбесившихся от страха ящериц.
— Ё-мое! — возликовал Сквилл, когда Банкан потащил его вместе с сестрой к носорогу. — Я ж говорил, та каменюка на обезьяну похожа!
— Не говорил! — выкрикнула, перекрывая шум, Ниина.
— Только не сейчас!
Банкан поднатужился и оторвал близнецов от земли. Им волей-неволей пришлось залезть на Снугенхатта. Как только все, кроме Виза, очутились в седлах, птах, державшийся за волосатое ухо носорога, чирикнул:
— Вперед! Давай, Снуг, поехали!
Снугенхатт кивнул, фыркнул, повернулся кругом и вдохновенным галопом помчался к выходу из котловины. Остановить его никто не пытался. Впрочем, если бы и нашлись храбрецы, они бы не добились успеха — Снугенхатт успел набрать скорость.
Только Чи-черог вне себя от страха и ярости замахнулся мечом, когда беглецы проносились мимо. Клинок разбился вдребезги о доспехи Снугенхатта. Потом Банкан увидел его уже издали — Первый Всадник в отчаянии подпрыгивал и нечленораздельно вопил в охваченном сумятицей поселении.
С обрывов катились камни, но ни один не задел Снугенхатта и седоков. Прежде в ущелье несли караульную службу вооруженные кси-мерроги, но сейчас их и след простыл.
Лишь когда путники вновь оказались в пустыне, Банкан позволил себе перевести дух.
— Ай да мы! Классно их сделали, правда?
Граджелут по своему обыкновению радоваться не спешил.
— Молодой человек, рановато считать доходы.
Слева от них высилась обезьяна, похлопывая лезвием топора по ладони шириной с доброе плато. На бронзовых доспехах играло солнце, и казалось, что великан окутан пламенем. Неподалеку исполинский кот с мечом стоял, обозревая горизонты и царапая облака островерхими ушами.
И эта парочка была уже не одинока.
Снугенхатт остановился. Пустыня оживала, насколько охватывал глаз. Шевелилось не меньше трети останцев и холмов, один за другим освобождались участники давно канувшей в забвение битвы титанов, избавлялись от напластований земли и горной породы, как избавляется от вчерашней косметики проснувшаяся поутру женщина. Поднимались на ноги или лапы, потягивались, сладко жмурились под солнцем. Стоял несусветный шум — это трещали и сыпались камни.
Снугенхатт мотал головой, всматривался.
— Куда теперь?
Граджелуту пришлось кричать, сложив лапы рупором.
— На северо-запад! Всегда — на северо-запад!
Виз перепорхнул на свой насест.
— Почему?
Ленивец пожал плечами.
— Там лежит наша цель, и в данной ситуации это направление ничуть не хуже любого другого.
Виз кивнул и передал его указания Снугенхатту. Тот вновь тяжеловесно затопал вперед.
И тут справа, в непосредственной близости от путников, раскололась гора. Появился некто о трех головах и обличьем ни с кем не сравнимый. Широченное брюхо опиралось на четыре ножищи, хвост величиной с корабль дальнего плавания рефлекторно вилял, две лапищи удерживали дубины размером с Клотагорбово Древо. Приметив носорога и его спутников, чудище взревело и, затмевая солнце, протянуло к ним третью лапу.
Снугенхатт припустил во весь опор, но Банкан сразу понял, что уйти от страшных пальцев не удастся. Сейчас беглецов прихлопнут как мух или сгребут, как сорванный цветок. Граджелут бессвязно лопотал, выдры держались друг за дружку, а Виз собирался геройски разделить судьбу старого друга. Банкан попросту закрыл глаза.
И почувствовал, как что-то тяжелое осторожно дотронулось до головы. Он открыл глаза. Лапища поочередно гладила его спутников.
А потом она отстранилась, и монстр выпрямился. И снова исторгнул рев, на сей раз членораздельный:
— СВОБОДЕН! Я СВОБОДЕН! СПУСТЯ ВЕЧНОСТЬ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ ВЕЧНОСТИ! — Шипастый хвост вырыл уже целый овраг. Опустив все головы, тварь рассматривала путников. — Я, НЕ ЗНАЮЩИЙ НИЧЕГО, КРОМЕ ВЕЧНОСТИ, ГОВОРЮ: МНЕ НЕ ХВАТИТ ВЕЧНОСТИ, ЧТОБЫ ВЫРАЗИТЬ ВАМ СВОЮ БЛАГОДАРНОСТЬ! ЕСЛИ БЫ НЕ ВАША ПЕСНЯ, Я БЫ ОСТАЛСЯ ЗДЕСЬ НА ВЕКИ ВЕЧНЫЕ!
Сквилл ухмыльнулся и беспечно ответил:
— Да брось, шеф, не стоит благодарности. Просто мы любим петь.
— Ага, и мой брательник — настоящий альтруист.
Банкан предостерегающе посмотрел на Ниину. Как всегда, это не подействовало.
Вокруг, насколько охватывал глаз, обнимались освобожденные гиганты. Иные плакали, роняя слезы величиною с добрый пруд. Иные хлопали давно окаменевших знакомцев по спинам, отчего по равнине катились сейсмические волны.
— Интересно, сколько путников проехали здесь до нас и обратили внимание на странные очертания возвышенностей, — проговорил ленивец, — даже не заподозрив, что причина тут не в воображений, а в восприятии?
Снугенхатт, уже сообразивший, что никто не собирается превратить его в кровавую лепешку, сбавил шаг. А Банкан, прикрывая глаза от солнца, спросил монстра:
— И как вы собираетесь распорядиться свободой?
— ВЕРНУСЬ ТУДА, ОТКУДА ПРИШЕЛ, — хором ответили три головы. — КОНЕЧНО, ЕСЛИ ЕСТЬ КУДА ВОЗВРАЩАТЬСЯ. ВСЕ-ТАКИ ПРОШЛА ЦЕЛАЯ ВЕЧНОСТЬ.
— Всех обескровлю! — раздался вопль позади путников, застигнув их врасплох. — Я никого не боюсь! Ни богов, ни смертных!
— Э, чтоб меня дважды оприходовали! — воскликнул извернувшийся ужом Сквилл. — Глядите, кто к нам едет!
Это был Чи-черог, Первый Всадник кси-меррогов. Он летел вскачь, нахлестывая перепуганную ящерицу, вращал меч над головой и вопил.
— Миражи! — провыл он. — Вы сотворили миражи, чтобы обмануть мой доверчивый народ! Вы помрачили рассудки бедных кочевников, но меня не проведете! Я вам головы отрублю! Заживо на вертелах зажарю! Я вас…
Обезьяна присела, наклонилась. Опустился большой палец. Чи-черог его заметил, но значения не придал. Он успел взвизгнуть от боли и изумления, прежде чем превратился в темное мокрое пятнышко на земле.
— Нехилый миражик, — одобрила Ниина.
Среди жителей поселения не нашлось охотников повторить подвиг вождя. Беглецов никто не преследовал.
А гигантские создания взялись за лапы. Одно из них таковыми не располагало и было вынуждено протянуть щупальца длиной в реку. В следующий миг над пустыней Тамаз воспарила титаническая стая. Бесчисленные годы провели в оцепенении эти пленники из давно забытой страны, и вот они очнулись от векового сна, оттолкнулись от земли и медленно поплыли ввысь, навстречу жаркому солнцу. Время от времени с чьих-нибудь доспехов срывался камешек размером этак с телегу и разбивался вдребезги. И вот уже воители кажутся сравнительно небольшими, и вот уже они совсем крошечные, а миг спустя — всего лишь крапинки в безбрежном небе.
А в пустыне еще клубилась поднятая ими пыль.
Путники долго молчали. Шуршала только оседающая пыль, летели последние камни, да хрипло дышал на бегу Снугенхатт.
— И откуда они только взялись? — пробормотал наконец Банкан. — Граджелут, как вы думаете?
Купец пожал плечами.
— Кто знает? В мире всегда хватало чудес. И мы часто, даже слишком часто, глядим на них и видим только форму, но не содержание. — Он кивком указал на небосвод. — Для пробуждения жизни в этих камнях понадобились ваши чары. Но это случайность. Чтобы найти чудо, надо знать, где искать.
— А еще, — добавила Ниина, — надо знать, че петь.
Обдумав эти слова, Граджелут произнес:
— Возможно, в следующий раз, когда понадобится помощь, вам не следует так усердствовать. Сегодня вызванные чаропеснью призраки были нам благодарны, но я не уверен, что это правило, а не исключение.
— Не боись, шеф, все будет путем. — Сквилл только что не лопался от самонадеянности. — Мы теперь точно знаем, че надо делать. Верно, сеструха?
— Эт точно. — Она оглянулась. — Правда, купчик, обмякни. Довезем мы тебя до Великого Правдивца в целости и сохранности, и никто нас не остановит, вот так.
Граджелут пожевал губами.
— Ох, уж эта самоуверенность юных. Если б вы хоть на секунду задумались о том, до чего же мы, смертные, беспомощны перед лицом природы. — Он посмотрел на Банкана. — У вас, молодой человек, есть ум и, что гораздо важнее, везение. Но вы — не ваш отец.
— Да я и не претендую. — Банкан проверил дуару — она надежно висела за спиной. — И знаете что? Я даже рад. У Джон-Тома неплохая музыка, но временами больно уж старомодная. Для новой магии нужны новые слова и мелодии.
— Эт точно, — согласился Сквилл.
Банкан напряженно всматривался в даль. Что это там? Кажется, цепочка холмов. А за горами могут быть горы, а в горах — прохлада, вода, дичь, тень. Не передать, до чего осточертела пустыня!
— Порой старая магия надежнее, — выразительно качая пальцем, возразил Граджелут. — Потому что она предсказуема.
Не оборачиваясь, Банкан ответил:
— Не могу с этим спорить, но вот что я вам скажу. Когда дело касается и музыки, и магии, надо поступать, как подсказывают чувства.
