Глава 21
— Не понимаю, — осторожно произнес Банкан.
— А кто понимает? Кто понимает? — взволнованно захлопали розовые крылья. — Темные тоже не ведают, что творят, но это их не останавливает. Скрытые силы природы, связующие ее невидимые нити — вот чем они манипулируют на своей горе. Они мнят себя ткачами, но вяжут только узлы, безобразные узлы. — И хотя необходимости понижать голос не было, какаду наклонился и зашептал: — Раньше монахи раздражали нас, да, раздражали. Не более того, не более. А теперь они хотят управлять всем. Не только нашими холмами и долинами. Вообще всем. Целым миром. — Я слышал, как они говорили слова, слова, коих я не понимал. И никто не понимает значения этих слов, в том числе и сами Темные. Но пользуются ими, пользуются. Путник, знай: эти слова обладают мрачной силой. И они были неизвестны монахам еще год назад.
— Что за слова? — Граджелут медленно спешился. — На своем веку я слышал немало разных слов.
— Но не эти, друг мой, не эти. Вряд ли ты знаком с такими словами, как…
Розовый какаду беспомощно замотал головой.
«Да, — подумал Банкан, — он совсем стар, и память уже не помощница, а причина огорчений».
— Дезоксирибонуклеиновая кислота! — выпалил вдруг Мовара. — Пептидная связь! Молекулярный углерод! Гетероциклические соединения! — Он растерянно заморгал. — Энзимное корковое замещение!
Банкану все это показалось абракадаброй. Но абракадаброй специфической. А специфическая абракадабра, волшебная она или не волшебная, бывает опасна. Возможно, в рассказанном какаду Клотагорб увидел бы смысл. Банкану же, как и Граджелуту, эта задача была не по плечу.
— Гибридизация хромосомных молекул! — Мовара дико жестикулировал крыльями. — Принудительное ингибирование иммунных реакций отторжения! С помощью этих заклинаний они творят небывалое! Невиданное!
— Что именно? — допытывался Банкан.
— Ужасы! Святотатство! Новые виды существ!
У Ниины в глазах появилась растерянность.
— Да разве можно делать новые виды существ?
— Можно, сочетая старые, можно. Я видел их своими глазами, я видел! — Снова попугай перешел на шепот: — Они взяли валлаби. Потом взяли рысь. Облили их зловонными жидкостями. Вперед вышли Темные, которым подчиняются остальные монахи. И они рекли слова.
Мовара пребывал чуть ли не в ужасе от собственных воспоминаний, но не сдавался.
— Над котлом — густой пар. Ничего не видать, ничего. А Темные все громче молятся, все громче. И слышны звуки из котла! — Он снова содрогнулся. — Стихают голоса Темных. Рассеивается пар. Где же бедный валлаби, где несчастная рысь? Они исчезли!
— Исчезли? — Граджелут судорожно сглотнул.
— Исчезли, сгинули. На их месте — другие. Какие-то кошмарные твари! Жуткая помесь, жуткая! Одно существо — беспомощное, дрожащее, еле шевелящееся. Другое — ужасная помесь! Ноги валлаби, кошачьи глаза. Хвост валлаби, когти и зубы рыси. Отвратительное, мерзкое, злобное исчадие ада. От разумов прежних невинных существ не осталось ничего! Новое создание делает все, что велят ему Темные!
— А как они поступили с неудавшимся? — без улыбки спросила Ниина.
Мовара уставился на нее.
— А ты как думаешь?
Она не стала выпытывать.
— Это было еще не самое страшное, не самое, — продолжал какаду. — Видел я и кое-что похуже. Одна голова, три глаза. Одно тело, шесть ног, все вперемешку. Два хвоста. Две головы. Ужас! Пленники теряли свои тела, теряли себя. Волю свою, волю! Теперь они принадлежат Темным. Исполняют их приказы.
— Но зачем это все?! — порывисто спросил Банкан. — Мне еще не доводилось слышать, чтобы на свете творились подобные мерзости. Брать двух здоровых, счастливых индивидуумов и подвергать их такому… Даже о Броненосном народе не рассказывают подобные страсти.
— А по мне, так это все чушь собачья, — со скукой в голосе заметил Сквилл.
— Вот как? — Мовара со столь неожиданной страстностью посмотрел на выдра, что тот невольно втянул голову в плечи. — Ты бы так не говорил, увидев то, что довелось увидеть мне. Крот, сращенный с газелью. Коала, смешанный с ястребом. Вомбат с рыбьими плавниками!
— Но какая во всем этом цель? — спросил Граджелут.
— Если бы я знал ответ, если бы! По слухам, Темные поначалу хотели сделать людей красивее. Поначалу. Но это не оправдывает святотатство. Нет, сударь! Они добились кое-каких успехов. Но потом развратились, прониклись богомерзкими идеями. Взялись делать себе охранников, воинов, слуг. Никогда красоте не победить в состязаниях с жаждой власти, никогда. — У какаду дрожали перья. — Результаты, не понравившиеся им, уничтожались. Потому что Темные не могли вернуть своим жертвам прежний облик.
— Когда стали пропадать горожане и мы встревожились, монахи отрицали свою вину, — добавил Веррагарр. — Потом они клялись, что берут только преступников и уродцев или чужеземцев, позарившихся на монастырское добро. Но мы перестали им верить, когда начала пропадать наша молодежь.
— Ложь, все это была ложь, — подтвердил какаду. — Чтобы прикрыть их грязные дела. Теперь-то мы знаем, чем занимаются монахи Килагурри, теперь-то знаем. Это негодяи, мерзкие развратники. О да! Они заключили союз с силами зла. Быть может, все дело в избытке тестостерона. Они теперь часто произносят это слово.
Веррагарр указал на испуганных и тем не менее решительных соратников.
— Многие из них потеряли детей. Даже не знают, живы ли несчастные, сохранили ли первозданный облик. Но хотят выяснить. Должны! — Кенгуру смотрел на Банкана в упор. — Пропадали и человеческие младенцы.
— Даже ежели хоть капля правды есть в этой лабуде, — с вызовом бросил Сквилл, — с чего ты взял, кореш, че можешь изменить положение?
Голос Веррагарра не дрогнул:
— Мы это сделаем или умрем.
— Да, будь я проклят! — прорычал Бедарра и крепче сжал пику.
Кенгуру отступил на шаг.
— Мы больше не желаем мириться с тем, что наши дети пропадают из своих кроваток, что их выкрадывают с городских улиц и пастбищ. Мы не желаем мириться с тем, что их превращают в тварей, которых даже родные мать с отцом не в силах узнать!
— А, так вы решили штурмовать клепаный монастырь! — Сквилл оглянулся на сестру. — Слышь, Ниина, знакомая ситуация, верно? Интересно, откуда у меня ощущение, че этот орешек раскусить потруднее, чем замок одного барона.
— Да, наша задача нелегка, — признал кенгуру. — Монастырь расположен на возвышении, на узкой естественной террасе. Спереди его защищает стена, с других сторон — очень крутые, почти неприступные утесы. В долине под монастырем нет деревьев, укрыться почти негде. Следовательно, мы вынуждены подойти открыто и атаковать в лоб. В Килагурри есть два источника воды, они позволят монахам выдержать долгую осаду. Но осады не будет. Всех нас ждет брошенное ремесло, неухоженные поля, наши семьи живут без призора. Мы не можем допустить затяжную войну. Значит, надо атаковать и разбить главные ворота, единственные ворота. — Веррагарр взмахнул топором. — А затем мы предадим Килагурри огню, выжжем засевшее там зло.
Толпа ответила вдохновенным гомоном, от линялых деревьев отлетало эхо.
— Не знаю, что и сказать, — смущенно проговорил Банкан. — Разве что… у нас свои дела есть…
— И ты чертовски прав, кореш! — Сквилл напустил на себя важный вид. — Мы проделали долгий путь и не собираемся тут задерживаться ради лишних опасностей.
— Мы ищем Великого Правдивца, и ехать еще далеко, — добавил Банкан.
— Молодчина, чувак, — одобрил Сквилл.
— Я мало чем могу помочь, но, если желаете, я с вами.
Юноша протянул руку.
— Верно, мы… — Сквилл осекся, выпучил глаза. — Кореш, а ну-ка, повтори!
— Так поступил бы на моем месте Джон-Том, — объяснил Банкан.
Это вывело выдра из себя.
— Да, но черта с два так поступил бы Мадж!
Кенгуру, не глядя на кипятившегося выдра, пожал Банкану руку.
— Друг мой, нам пригодится каждый доброволец. Прости, что сначала мы неправильно расценили твое появление.
— Нет-нет, вы все правильно расценили!
Сквилл неистово размахивал лапами, ища поддержку у спутников. Ниина легонько пожала плечами и обворожительно улыбнулась.
— А что скажут остальные пришельцы? — Взгляд Веррагарра скользнул по путешественникам. — Козни Темных угрожают вам в той же мере, что и нам. Если не уничтожим зло в его логове, кто знает, как далеко оно со временем распространится? Может быть, даже переберется через Тамаз.
— Я с вами. — Снугенхатт легонько встряхнулся, звякнув доспехами. — Не откажусь от доброй драки. Уже и забыл, когда разминался в последний раз.
— И я.
Виз и Мовара соприкоснулись клювами — это заменяло им рукопожатие.
Банкан посмотрел на купца.
— Что скажете, Граджелут?
Ленивцу уступать не хотелось.
— Мнение Сквилла напоминает треснувший кувшин — протекает, но все же содержит истину. Нам следует идти собственным путем.
— Я знаю, но в несчастье этих людей правды больше, чем в башке у Сквилла. И мы, глядишь, поможем им совладать с бедой. — Он указал на трех пристыженных кукабарр. — Я не знаю, как можно им отказать.
— А ты меня попроси, чувак, — прорычал негодующий выдр. — Я те покажу.
Банкан даже не оглянулся на него.
— Ниина?
— Банкуль, не до фига ли ты от нас хочешь?
— Ты тоже считаешь, что на нашем месте Мадж предпочел бы не рисковать шкурой?
Ниина недовольно поморщилась, но промолчала.
— А тебе, стало быть, шкуру целой носить надоело? — проворчал Сквилл.
Банкан метнул в него недобрый взгляд.
— Мы вышли живыми из Гигрии. Мы уцелели на Сприлашуне и в Камриоке. Мы отбили у Красвина Ниину и пересекли Тамаз, и даже кси-меррогам не удалось с нами разделаться. Сквилл, тебе это ни о чем не говорит?
— Говорит, кореш, че мы слишком часто испытываем клепаную судьбу.
— Скажи, мы чаропевцы или нет?
— Ты-то, конечно, унаследовал талант Джон-Тома. — Выдр тяжело вздохнул. — На кой черт тебе понадобилось еще и его чувство долга?
— Я не собираюсь с тобой спорить. — Банкан отвернулся. — Не хочешь, не ходи с нами.
— Бангу, ну че ты упрямишься? — Ниина уперла лапы в бока. — Купеза тоже не хочет рисковать. — Она указала на колеблющегося ленивца. — Че ж теперь, отпустим его? А как потом дорогу найдем? Мы вместе должны держаться, вот так. Без тебя у нас никакое волшебство не получится, а у тебя — без нас.
— У меня остается меч, — напомнил Банкан.
— Ты? Фехтовальщик?
Она насмешливо присвистнула.
— Ниина, мне тоже не нравится эта ситуация, но я здесь еще и потому, что хотел серьезных приключений.
— И щас хочешь? — решил уточнить Сквилл. — Так зачем ваше этот клепаный путь? Угробиться могли и дома. В Линчбени таких приключений завсегда хоть задницей ешь.
— Я уже сказал вам, что я по профессии кузнец, — негромко произнес Веррагарр. — Не солдат. И среди нас нет профессиональных военных.
— Ага, слушаю тебя, и сердце кровью обливается. — Сквилл сплюнул, едва не угодив себе на правую лапу. За ним наблюдала добрая сотня пар глаз. — Ну, да черт с вами, — пробормотал он. — Раз уж без меня никак не обойтись, записывайте добровольцем. — Он пощупал свой колчан. — Кузнец, не подкинешь ли пяток стрел?
По морде кенгуру поползла широкая улыбка.
— Этого добра у нас вволю. Бери сколько хочешь, если пообещаешь всадить их туда, где от них будет наибольшая польза.
* * *
Веррагарр, Бедарра и Мовара позволили Снугенхатту возглавить колонну, и она двинулась петляющей тропой через лес. Путь уверенно вел в гору. Все чаще появлялись незнакомые вечнозеленые растения, их ветви и иголки были так прорежены, что казалось, их разместила не природа, а чья-то рука. Затем пошли первые скалы, потом — гранитные массивы.
— Монахов мы не боимся, — объяснял Веррагарр. — По-настоящему опасны только отвратительные создания, их послушные детища. Некоторые из них — поистине адские твари, свирепые и смертоносные. Мовара описывал одну помесь — не хотелось бы встретиться темной ночью с таким чудовищем.
— Кажется, у меня появилось что-то вроде плана, — сказал ему Банкан. — Вы со своим отрядом возьмете на себя штурм, а мы дадим концерт в стенах монастыря, чтобы нейтрализовать волшебство Темных. По опыту я знаю: будет лучше, если мы сразимся с ними лицом к лицу. Иными словами, нам необходимо проникнуть в монастырь. Недавно в схожих обстоятельствах мы проделали подобный трюк, но тогда нам просто повезло. Не знаю, получится ли в этот раз.
Кенгуру призадумался.
— Среди нас только Мовара знает план монастыря, но он умеет летать, а вы — нет. — Веррагарр почесал подбородок прямо на скаку, легко поспевая за Снугенхаттом. — Что скажешь, Мовара?
Розовый какаду соразмерял размах крыльев с прыжками воеводы.
— Нелегко оттуда выйти, нелегко. Войти куда проще. Умеете красться?
Банкан ухмыльнулся.
— Даром, что ли, я путешествую с двумя выдрами?
— Кореш, ты хоть секундочку клепаную погоди. — Сквилл напряженно вслушивался в разговор. — Ты че, хочешь, чтоб мы проникли в колдовское логово и всех там замочили?
Банкан укоризненно посмотрел на выдра.
— Зачем убивать? Надо только не допустить, чтобы монахи обратили волшебство против Веррагарра и его бойцов. Внесем смятение в их ряды, свяжем им руки, посеем панику.
— А можа, еще разок долбанем по воротам Снугом?
Носорог запрокинул голову и проворчал:
— Легко тебе говорить, выдр.
— Ну, пошутил, пошутил. Значица, мы берем на себя диверсию. А че будет, ежели эта крыса-переросток с корешами к нам не пробьется? Нас же всех уконтрапупят. Можа, там этих вшивых монахов тьма-тьмущая, никакими песнями не справиться.
— Вы отвлеките силы Темных от стены, и мы обязательно пробьемся, — пообещал кенгуру.
— Ага, стало быть, не о чем волноваться, да? И че ж я дергаюсь-то, спрашивается? Сказать по правде, меня успокаивает одно.
— Что именно? — вежливо спросил Веррагарр.
Выдр с горечью ответил:
— Нет у меня ни гроша за душой, чтоб думать о завещании.
— Как насчет прикрытия с воздуха? — поинтересовался Банкан.
— По сведениям, добытым Моварой, оно отсутствует. — Кенгуру с легкостью перемахнул через огромный валун, юноше пришлось карабкаться. — Темные способны скрестить орла с барсуком, но летать они не в силах.
— На приступ когда пойдете? Ночью?
— Да. Нападем при луне. Быть может, застигнем их сонными, растерянными. Даже чудовища должны спать, если, конечно, я не ошибаюсь.
В голосе кенгуру слышалась неуверенность.
Внезапно Банкан вспомнил сказанные им недавно слова.
— Ты говорил, кроме стены Килагурри защищен кручами, по ним очень трудно взобраться. Как, по-твоему, это сделает Снугенхатт?
Веррагарр потупился.
— Положа лапу на сердце, не знаю. Мы надеялись, что твой большой друг поможет нам при штурме ворот. Думаю, ты и сам понимаешь, что к этому он лучше приспособлен, чем к скалолазанию.
— Я все слышал, — сказал Снугенхатт.
— И, кроме того, — добавил кенгуру, — вряд ли он способен прокрасться незамеченным даже с помощью Мовары.
— Не мне решать. — Банкан оглянулся на клещееда. — Виз?
— Кенгуру прав. Как бы ни были крепки ворота, мы с ними справимся. Что же касается скалолазания, то здесь даже от старого слона проку будет больше, чем от Снуга.
Носорог не возражал.
— Я бы тоже предпочел остаться с нашими новыми друзьями, — заявил Граджелут. Похоже, купец расстроился не на шутку. — Природа не приспособила мое племя для быстрых движений. Мне бы не хотелось в критический момент оказаться помехой.
— Чудненько, — проворчал выдр. — Ну, и че еще мы должны оставить? Одежду? Оружие? От клепаных мозгов уже избавились.
— А они у тебя были?
Сквилл резко повернулся к сестре, и они занялись любимым делом — пылким обменом оскорблениями.
Банкан окинул взглядом долину. В стороне едва тлели огни деревеньки.
— Далеко еще?
Веррагарр указал на почти не хоженную тропу.
— День пути. Тебе не расхотелось помогать?
— Даже если расхотелось, мы все равно поможем.
Банкан улыбнулся.
— Врасплох их не застать. — Снугенхатт шел уверенно, не проявляя усталости. — Такой большой отряд в монастыре обязательно заметят.
— Мы это знаем. Поэтому разобьем лагерь под стеной и будем бездействовать, пока они не свыкнутся с мыслью об осаде. Когда же монахи улягутся спать, мы пойдем на приступ. Судя по всему, вы знаете толк в таких делах. Что скажете?
— Что ж, стратегия не хуже любой другой, — ответил Снугенхатт по некотором размышлении.
— Только без лишнего оптимизма, лады? — Ниина состроила гримаску. — Неужто никого не волнует, че вся затея зависит от розового попугая-маразматика?
Монастырь Килагурри выглядел внушительно — гроздь замшелых строений из каменных блоков за массивной стеной. Стена тоже была сложена из блоков, причем огромных, в человеческий рост, и отгораживала монастырь от долины. По двум дренажным трубам, пробитым в ее основании, струилась жижа. Доступ к канализации преграждали тяжелые железные решетки, и не возникало сомнений, что за ними постоянно следят часовые. Предположения Банкана оправдались — простой осадой эту крепость не взять. От труб ужасающе пахло.
Дорога, по которой наступал отряд, шла мимо главных ворот и заканчивалась у водопада. Недалеко от стены деревья расступались, и это означало, что любой пришелец будет сразу замечен. Войти можно было лишь через сравнительно узкие ворота, укрепленные железными брусьями и прутьями толщиной с кулак. Сооружение оказалось гораздо крепче и грознее, чем предполагал Банкан. Вряд ли эти ворота покорятся даже Снугенхатту.
Когда отряд растянулся в цепь среди деревьев, юноша увидел на стене монахов в рясах: нескольких валлаби, двух коал, вомбата. Они держали факелы, и свет позволил ему разглядеть, что независимо от племенной принадлежности у каждого на макушке был выбрит мех. Голые черепа украшали тайные знаки.
— Герметические татуировки. — Бедарра остановился рядом с Банканом. — Будь я проклят, если разбираюсь в них.
Время от времени монахи и послушники останавливались побеседовать друг с другом. Их товарищи приносили новые факелы, вставляли в подставки, и вскоре стена и расчищенная земля под ней были хорошо освещены. Света, конечно же, хватало, чтобы обитатели монастыря могли следить за приготовлениями наступающих.
Бойцы Веррагарра деловито разбивали лагерь, никто не задирал монахов, и молчаливые часовые на стенах не выказывали тревоги или гнева.
— Может быть, нас приняли за паломников, — сказал Граджелут, — и ждут, когда кто-нибудь подойдет к воротам и сообщит о цели посещения?
— Мы сообщим о цели посещения, не сомневайтесь. — Банкан изучал крутой склон, где гора встречалась со стеной. — Но не у ворот.
