Пилот на шлюпке, мрачный безрадостный человек, в безумной спешке высадил их там, где указал Кеттрик, и едва дав им ступить ногой на твердую землю, умчался обратно на крейсер. И Кеттрик даже не обвинял его. Небольной портативный счетчик, выданный ему из корабельного оснащения, показывал, что радиация все еще в пределах нормы. И все равно ему казалось, что солнечный свет больно обжигает и ранит кожу, и вспомнив свой повторяющийся кошмарный сон, он испугался.

Они стояли на самом пекле в открытой пустыне, белым заревом обдающей все вокруг. В этом месте солнце взошло приблизительно три часа назад, но воздух был уже сухим и нестерпимо горячим. Далеко от них прямо на песке было перевернутое отражение озера, обрамленного белыми полосами водорослей.

В другой стороне за самым краем пустыни простиралась плодородная низина шириной в несколько миль. Она змеей скользила вслед за изгибами реки, пересекающей половину континента. За низиной снова начиналась бесконечная пустыня, ограниченная с другого края высокими горами. К западу, вниз по течению реки, низина скрывалась из виду за цепью высоких холмов, которые напоминали старинные боевые корабли, выстроившиеся в длинный ряд. К востоку, вверх по течению, полоса изгибалась в другом направлении, обвивая усеченный конус небольшого вулкана, давно уже недействующего, но покрытого черными пятнами старой лавы. Большая часть горизонта была затуманена тучами дыма и пыли.

– Ну, – сказал Бокер. – Вот мы и пришли, именно туда, куда хотели. В конце концов, это оказалось совсем легко.

Хурт в ответ выдал такое, отчего, казалось, похолодел раскаленный воздух. А Глеван только сказал:

– Часы наши сочтены, так что давайте не будем терять времени.

Они взяли все, что привезли собой в шлюпке – главным образом, подарки, а также оружие, провизию, капсулы для очистки воды... очень своевременная предосторожность!... и содержимое бокеровских бутылок, перелитое во фляги. С ними было также и миниатюрное переносное радио, которое Кеттрик тащил на спине – это была их призрачная связь с лихорадочно работающей на крейсере командой.

Вся группа начала спуск с крутого склона по тропинке, усыпанной коварными ускользающими из-под него камушками и зыбким песком. Тропа вела к зеленому полю, манившему их где-то на тысячу футов вниз. Ступая по предательской почве, Кеттрик думал, что все они... наверху и внизу... надеяться не просто на удачу. Спасти их может только чудо.

Если было время, все можно было решить. Разведывательная техника была настолько совершенна, что от нее ничего не могло ускользнуть. Если есть время. Но времени не было.

Крейсер и шлюпка, сопровождающая его, должны просмотреть всю сферу планеты с самого рассвета до края, где наступает ночь, не пропуская ни одной мили на каждой широте, где только есть условия существования живых организмов, при этом подвергая наиболее пристальному обзору зону повышенной вероятности. При этом будут использованы все средства визуального наблюдения и пеленгующие приборы, И все равно шансов практически не было.

Мощный солнечный свет затмил бы любую вспышку взлетающей ракеты, если конечно, это не происходит под самым носом. Огромные клубы песка, вулканической пыли и дыма затрудняли обзор обширных территорий, и всегда находилось какое-то препятствие, осложняющее работу радара. Небольшие сверхскоростные ракеты трудно заметить, если они не были выпущены достаточно сильным потоком, создающим различимую траекторию, а по все вероятности, такой траектории не было. Промежуток времени для поставки на землю боеголовок был рассчитан где-то в пределах чуть более часа.

Если бы было время, со всеми этими сложностями можно было бы справиться. Тщательное сканирование, бесконечный поток данных, просчитанных компьютером, бесчисленные сравнения, постоянное изучение снимков... Но на все эти технические новшества не было времени. Им приходилось, как дикарям, выбрать самый примитивный способ.

Была только одна надежда. Это то, что Сери и его друзья проявили невнимание, слишком уверовав в собственную безопасность, и недостаточно тщательно закамуфлировали пусковое устройство. Блеск металла на ярком солнце видел издалека, особенно в этом неметаллическом мире.

Пару раз во время мучительного спуска Кеттрик включал радио. Они были вне радиодиапазона крейсера, к югу от выпуклого экватора, но шлюпка все еще была достаточно близко, и Кеттрик мог поговорить с ее экипажем. Разговор был отрывистый и короткий. Кеттрик тут же выключил приемник.

Они перешли в гущу тяжелого влажного воздуха, висевшее над плодородной долиной, у обочины тропы начали встречать вьюки и виноградные лозы. Кеттрик искал глазами местных жителей, но Чай заметила криннов первая, она скорее учуяла их своим тонким нюхом, дав знать своим ворчанием и пальцем показывая вдаль.

Внизу показались деревья. Высокие с блестящими стволами и гибкими ветвями, увешенными блестящими зелеными листьями, огромными как ковры. Под деревьями было заметно какое-то движение. Оно колебало дерн и высокую остролистную траву в проходах между стволами. Через секунду прямо перед их ногами в землю задрожав воткнулось острое деревянное копье.

Кеттрик вышел вперед, остановился возле копья и выкрикнул на языке полувздохов-полузвуков, таком же примитивном, как язык Чай:

– Джан будет говорить с Гнак. Он даст Гнаку много подарок, и подарок людям реки.

Кеттрик вытянул обе руки ладонями кверху и начал ждать. Он давно не был здесь, а у криннов короткая память. Гнака уже может давно нет в живых, его могли съесть, или же он просто может быть не духе в этот день и приказать своим воинам проткнуть всех незваных гостей копьями.

Кеттрик терпеливо выжидал. Солнце, казалось, мчалось к горизонту. Стрелка маленького счетчика тянулась к красной отметке. Коже пекла огнем. Кеттрику по-детски хотелось спрятаться в тени деревьев.

Гнак вышел на тропу, чтобы взять свое копье.

– Будем говорить, – сказал он.

Они вошли в гущу леса.

Деревня криннов была довольно грязной. Примитивные навесы из ветвей и огромных листьев защищали обитателей от дождя. Они были беспорядочно разбросаны под кронами деревьев, но в самом центре было оставлено пустое пространство для священного костра, который разжигался в яме перед обиталищем бога – сооружением из листьев и костей. Богом было вертикально установленное бревно, верхушка которого была увенчана некоторым подобием головы. Он бы раскрашен яркими цветами и увешен местными камнями. Кеттрик как-то насчитал около пятидесяти таких камней на ожерелье и набедренной повязке божества. Мало кто из богов Созвездия был таким состоятельным всевышним.

Мужчины уселись на гостевой стороне поляны, подальше от божественного дома, Кеттрик не отпускал от себя Чай, запрещая ей ворчать. Она покорно подчинялась, но шерсть на ее холке стояла дыбом. Там был второй костре, вокруг которого сгрудились кринны, повернувшись лицом к пришельцам. Это были заросшие, ощетинившиеся сутулые создания, напоминавшие доисторические ужасы или еще более страшные истории. У них сохранился хвост, и их предки были обезьяноподобными, только это и сближало их с людьми, скорее чем с птицами или рыбами.

У этих существ были огромные зубы, предназначенные для того, чтобы рвать добычу. Руки их были сильными и ловким в изготовлении оружия и простейших инструментов. От них несло резким и отвратительным запахом, одновременно человечьим и животным. Цвет шерсти, покрывавшей их мощные тела, был разных оттенков от черного до пятнисто красного, они не заботились об одежде, разве что самые влиятельные мужчины, которые украшали себя каменьями в зависимости от занимаемого в племени положения. У Гнака их было столько, сколько пальцев на руках и на ногах, больше чем у всех остальных его людей, но меньше, чем у самого бога. Остальные распределялись в этой иерархии по количеству украшений, которое доходило до одного и у самых простых членов племени. Они не умели нанизывать камни. Женщины просто плели из волокон сетки, в которые помещались камни и пристегивались к воротнику шкуры. Но даже сквозь волокна сетки, сквозь грязь, покрывающую поверхность камней, они сияли необыкновенной красотой. Именно поэтому криннов так строго охраняли.

В соответствии с иерархией криннов, начиная с одного камня и дальше, Кеттрик раздавал подарки – это был необычный набор всего чего угодно – от шлюпочной оснастки и включая все, что сверкало и внушительно смотрелось. Кеттрик сгорал от нетерпения, но он знал, что ни в коем случае нельзя спешить. В самом конце он преподнес самый значительный подарок Гнаку. Это был запасной шлем. Кеттрик вручил его со словами:

– Я дарю это богу, который позвал меня.

Раздался удивленный вздох. Гнак принял подарок, положил его на гору костей перед домом бога и вернулся на свое место внимательно вглядываясь в лицо Кеттрика.

– Бог говорить только с Гнак.

– Правильно, – подтвердил Кеттрик. – И ты сказал ему, почему мы пришли. – А про себя он подумал: "О боже, вы, тупые обезьяны, и мне надо пройти через все это, чтобы вбить в ваши глупые головы, что ваше солнце должно сойти с ума и убить вас всех.

– Бог сильный, как Гнак. Он может сказать очень громко. Он может крикнуть через звезды. Он сказал мне: "Пришли злые духи в облике людей. Они стоят на моих горах. Они колдуют. Гнак, великий вождь, мой брат, видел это. Он знает это колдовство. Он знает, что они замыслили.

Маленькие глазки Гнака загорелись каким-то озадаченным неопределенным огнем. Если бог действительно так сказал, то возражать нельзя было, равно как нельзя было признаться перед всем племенем, что он не в курсе дела. Ему пришлось хмыкнуть, стукнуть себя кулаком в грудь и произнести:

– Гнак – брат бога. Он знает.

Кеттрик благородно дал вождю подсказку:

– Гнак знает, что люди пришли убить солнце.

Глаза Гнака распахнулись в удивлении. Через толпу мужчин пробежал взволнованный шепот. За их спинами резко заголосили волосатые женщины и дети. Инстинктивно все вскинули головы к небу.

– Они убивать солнце! – прокричал Кеттрик. – Они отравят его своим колдовством! – Он вытащил нож Флея из-за пояса и воткнул его в грязь под своими ногами. – Они проткнут его, как я. Они ранят солнце колдовством!

Он снова и снова кидал нож в землю, и так как он попал в точку, убежденность и страх захватили зрителей. Гнак в ужасе уставился на лезвие ножа.

Кеттрик бросил нож и прыжком вскочил на ноги.

– Гнак и его брат-бог спасут солнце. Они позвали нас сюда на помощь. Потому что мы знаем пути Тех что Без Хвоста, мы можем напустить на них свое колдовство. – Его голос звенел в зеленой жаркой тени деревьев, над головами пораженных, полубезумных, полунепонимающих существ, над плоскими зубастыми и волосатыми лицами, с их вечно ненавидящими глазами.

– Гнак спасет солнце! Веди нас, сильный вождь! Говори с людьми на Реке, бог скажет тебе, где найти Тех что Без Хвоста и убить их. – И Кеттрик по местному обычаю отвесил низкий поклон Гнаку. – Веди нас, Гнак, туда где злые духи колдуют с огнем и громом, с грохотом, идущим с небес и на небеса. Спеши, о вождь, и спаси солнце!

Гнак не спускал с Кеттрика напряженного непонимающего взгляда, как человек оглушенный внезапным ударом. Кеттрик не вставал в низкого поклона. За его спиной Бокер, который понимал речь криннов, толкнул б бок Хурта и Глевана, и они тоже сразу же склонили головы. Затем второй вождь с десятью каменьями поклонился и выкрикнул:

– Веди нас, Гнак!

Остальные мужчины племени слились в крике:

– Гнак! Гнак!

Гордость распирала грудь Гнака, его хвост поднялся упругой дугой, конец которой уже почти коснулся лопаток вождя. Но он все еще не понимал, что от него хотят. Но вести вперед своих людей – это дело вождя, и само величие идеи подхлестнуло его самолюбие. Он топнул ногой, стукнул кулаком в грудь и прокричал:

– Гнак спасет солнце!

И он пошел быстро, вслед за ним потянулась добрая половина племени. Последнее, что сказал Гнак было:

– Бог будет говорить через говорящие бревна.

– А если не будет? – взволновался Бокер. – А если люди у Реки ни слова не скажут о шуме и явлениях с небес.

– Ты все равно не переживешь это утро, – подбодрил Кеттрик. – Несколько часов уже не имеют значения.

– Чисто из человеческого тщеславия, – сказал Глеван, – я буду молиться о чуде.

Зазвучали монотонные громкие голоса говорящих бревен, которые созывали все разбросанные вдоль реки племена криннов. Кеттрик мало что понимал в барабанной дроби. Он включил радио, но теперь уже шлюпка, по всей видимости, ушла из зоны его действия. В приемник звучал только шелестящий фон. Кеттрик повернул ручку и выключил прибор.

Солнце поднялось выше. Жара становилась сильнее. Стрелка счетчика подползала к красной черте. Гром первобытного телеграфа джунглей замер, захлебнувшись. На Кеттрика нахлынуло острое чувство нереальности происходящего, нечто вроде отрешенной жизнерадостности, на грани безумия. Он перестал бояться. Он перестал беспокоиться. Он посмотрел на бога, который сидел в своем домике за священным костром, и обратился к нему со словами:

– Если подведешь своего братца, больше никаких тебе подношений.

И так он продолжал сидеть, в полузабытьи слушая барабанную дробь.

Его вернул к реальности Бокер, который тряс его за плечо, приговаривая:

– Просыпайся, кажется, они что-то услышали.