13 - Хроники Элении - Дэвид Эддингс - RutLib.com - Ваша домашняя библиотека

13

О дороге, по которой им предстояло ехать, в гостинице говорили, что дорогой ее называют только по привычке, так что они оставили телегу хозяину, и выехали верхом. Еще не рассвело, и улицы были освещены факелами. Спархок обдумывал сведения, которые вытряс из несчастного пьянчуги.

— Может быть это все бабкины россказни, — предложил Келтэн, когда они проехали через северные ворота. — Мне и раньше приходилось слышать всякие ужасные истории о разных местах, но всегда оказывалось, что это невероятно разросшиеся сплетни о каком-нибудь случае, произошедшем сотню лет назад.

— Может и так, — согласился Спархок. — Да и дубильщик в Пэлере сказал, что граф Гэзек — ученый, а образованные люди обычно не склонны к таким экзотическим развлечениям. Однако будем настороже, позвать на помощь, случись чего, будет некогда.

— Я поеду немного позади, — вызвался Берит. — Лучше быть уверенным, что эти земохи нас не преследуют.

— Мне кажется, мы можем надеяться на Доми, — сказал Тиниэн.

— Но…

— Поезжай, Берит, — согласился Спархок. — Доми, конечно, доверять можно, но не стоит упускать из вида никаких возможных предосторожностей.

К восходу солнца они были у развилки дорог. Дорога налево состояла из сплошных колдобин, местами ее перегораживали глубокие лужи, да и между лужами была сплошная грязь. По сторонам ее окружали густые заросли кустарника.

— Да, поездка будет долгой, — сказал Тиниэн. — Мне случалось ездить по таким проселкам, он не станет лучше, по крайней мере, до тех вон холмов, — он указал на синеющую в дали гряду холмов.

— Постараемся, как сможем, — вздохнул Спархок. — Но, наверно, ты прав. Сорок лиг — путь не близкий, а плохая дорога не делает его короче.

Они повернули лошадей налево и поехали по дороге рысью. Как и предсказывал Улэф дорога с каждой милей становилась все хуже. Примерно через час они въехали в лес, хвойный и темный. В тени было прохладно и сыро, что весьма обрадовало рыцарей в доспехах. В полдень они остановились на краткий привал, перекусили хлебом и сыром и тронулись в путь, поднимаясь все выше и выше на холмистую возвышенность. Местность была абсолютно безлюдна, в темном лесу молчали даже птицы, лишь черные как сажа вороны тоскливо каркали, сидя на верхушках. Когда начали спускаться сумерки, они отъехали в сторону от дороги и встали лагерем в лесу.

Мрачный унылый лес придавил даже неунывающую жизнерадостность Келтэна и все ужинали молча. Поев все разошлись спать.

В полночь Улэф разбудил Спархока — настала его очередь дежурить.

— Кажется здесь полно волков, — спокойно сказал огромный Генидианец, — так что старайся стоять спиной, прислонившись к дереву.

— Никогда не слыхал, чтобы волк нападал на человека, — тихо, чтобы не разбудить остальных, проговорил Спархок.

— Обычно нет, но если они бешеные…

— Веселая мысль.

— Всегда рад услужить. Ну ладно, пойду спать, а то завтра длинный день.

Спархок покинул круг света, отбрасываемого костром и отошел шагов на пятьдесят в лес, ожидая, чтобы глаза привыкли к темноте. Вдали послышалось голодное тоскливое завывание волков. Он подумал, может быть этот мрачный лес, эти воющие волки и были источником всех страшных россказней, вертевшихся вокруг имения графа, а если к лесу и волкам добавить еще и каркающих воронов, которых мало кто любит, то можно представить себе, с чего начались эти суеверные сплетни. Спархок медленно обошел лагерь, уши и глаза его были настороже.

Сорок лиг, учитывая эту дорогу, вряд ли они смогут проезжать больше десяти лиг в день. Медлительность эта раздражала Спархока, но делать было нечего, добраться до графа Гэзека нужно. Ему пришла в голову невеселая мысль, что граф может ничего и не знает о короле Сареке, и вся эта долгая и утомительная поездка может оказаться бесполезной и ненужной, но он быстро отогнал эту мысль от себя.

Лениво разглядывая окружающий лес, он погрузился в мысли о том, какая настанет жизнь, когда они излечат Элану. Он знал ее только ребенком, совсем еще маленькой девочкой. Какова она теперь, он мог лишь предполагать, по отдельным словам и намекам. В том что она хорошая королева, Спархок не сомневался, но кроме королевы существует еще и просто женщина.

Вдруг в глубокой тени между деревьев он приметил какое-то движение, рука его потянулась к мечу. Во тьме блеснула зеленым отраженным светом пара светящихся глаз. Это был волк. Зверь долго смотрел на пламя, а потом бесшумно скользнул назад в лес.

Только сейчас Спархок понял, что задерживал дыхание все это время, и теперь облегченно перевел дух.

В небе поднялась луна и заструила свой призрачный свет на темные ветви елей. Спархок посмотрел на небо увидел наплывающие облака — они подбирались к луне.

— О чудесно, только дождя нам не хватало, — пробормотал Спархок, покачав головой и отправился дальше в обход вокруг лагеря.

Немного позднее его сменил Тиниэн и Спархок пошел в свою палатку.

— Спархок! — Телэн тряс его за плечо, пока он не проснулся.

— Ммм? — Спархок понял, что мальчик хочет сказать что-то важное.

— Тут что-то бродит поблизости.

— Знаю, волки.

— Это был не волк, если только они не научились ходить на задних лапах.

— Так что ты видел?

— Там, в тени, за деревьями. Я не рассмотрел это как следует. Какая-то нескладная фигура в длинной одежде с капюшоном.

— Ищейка?

— Откуда мне знать? Я видел только смутную тень — она только на секунду показалась и снова скрылась в тени. Я может быть ее и не заметил бы, если бы из-под капюшона у нее не шел свет.

— Зеленый?

Телэн кивнул.

Спархок выругался, потом еще и еще.

— Когда запас иссякнет, скажи, — предложил Телэн. — Я припомню что-нибудь еще.

— Ты предупредил Тиниэна?

— Да.

— А что это ты собственно не спал в такое время?

Телэн вздохнул.

— Спархок, — сказал он взрослым голосом. — Я вор, а вор не будет спать больше двух часов зараз не выйдя и не оглядевшись вокруг.

— Не знал.

— А надо было бы. У вора трудная жизнь, но и веселого в ней много.

Спархок обнял мальчика за шею.

— Я все-таки попытаюсь сделать из тебя просто человека, — сказал он.

— К чему беспокойство, Спархок? Я бы может быть мог стать обычным мальчиком, если бы дела шли не так как сейчас, но они идут так, и это, в самом деле, веселее. Спи, Спархок, а мы с Тиниэном покараулим. Да, к стати, завтра, похоже, будет дождь.

Однако дождя утром не было, хотя тяжелые тучи сплошь обложили небо. Часа через два после полудня Спархок натянул поводья и остановил Фарэна.

— Что случилось? — спросил Кьюрик.

— Там внизу, в долине, видишь? Деревня.

— Интересно, что это им пришло в голову селиться здесь?

— Ну вот мы и спросим у них об этом. В любом случае поговорим с ними, они ведь живут к Гэзеку ближе, чем те горожане. Не стоит лезть туда вслепую, если есть возможность разузнать что-нибудь. Келтэн! — позвал Спархок.

— Ну что?

— Мы с Кьюриком заедем в деревню, а вы продолжайте ехать, мы вас нагоним.

— Хорошо, — угрюмо ответил Келтэн.

— Что с тобой?

— Этот лес давит на меня.

— Но это же только деревья, Келтэн.

— Я знаю. Но зачем же так много?

— Будь на чеку. Тут где-то поблизости Ищейка.

Глаза Келтэна блеснули, он вытащил меч и провел пальцем по лезвию.

— Что ты задумал? — обеспокоенно спросил Спархок.

— Может быть это наш шанс разделаться с ним раз и навсегда. Это же насекомое, его можно перерубить одним ударом. Я думаю — немножко отстану и устрою ему засаду.

Спархок быстро обдумал это.

— Прекрасный план, но кто-то должен вести остальных в безопасности?

— Тиниэн может.

— Может быть. Но как ты считаешь, можно ли поручить благополучие Сефрении человеку, которого мы знаем всего шесть месяцев, да еще и не до конца выздоровевшего.

Келтэн, наконец, догадавшись к чему клонит Спархок, наградил его несколькими непристойными эпитетами.

— Это долг, мой друг, — спокойно ответил Спархок. — Именно он призывает нас иногда отказывать себе в развлечениях. Так что делай, что тебе сказано, а с Ищейкой мы разберемся позже.

Келтэн продолжал ругаться, повернул свою лошадь и поехал догонять остальных.

— Вы чуть не подрались, — прокомментировал Кьюрик.

— Я заметил это.

— Келтэн хорош в сражении, но у него слишком горячая голова.

Они вдвоем поехали вниз по холму к деревне. Дома там были сложены из огромных бревен и крыты дерном. Деревенские жители пытались расчистить небольшие поля вокруг деревни, и у них получилось пространство на две сотни шагов, усыпанное тут и там пнями.

— Землю они расчистили, но хлеба не сеют, — сказал Кьюрик. — Одни огороды. Непонятно, о чем они думают.

На этот вопрос они получили ответ, как только приехали на место. Множество людей распиливали на доски толстые бревна, лежавшие на грубых козлах. Кучи распиленного леса объясняли, чем занимаются жители деревни.

Один из пильщиков поднял голову и вытер лоб грязной тряпицей.

— Здесь нет постоялого двора, — недружелюбно сказал он.

— А нам и не надо, приятель. Мы только хотели кое-что спросить, — сказал Спархок. — Далеко ли отсюда до замка графа Гэзека?

Лицо жителя деревни заметно побледнело.

— Не так далеко, как хотелось бы, — нервно ответил он, нервно поглядывая на большого рыцаря в черных доспехах.

— Откуда такое беспокойство, друг? — спросил его Кьюрик.

— Не один нормальный человек и близко не подойдет к Гэзеку. Многие даже и говорить не хотят о нем.

— Мы слышали несколько странных историй в Вэнне, — сказал Спархок. — Но что там на самом деле происходит, в доме графа?

— Точно не скажу, мой Лорд, сам я там не был, врать не стану. Но кое что слышал от других.

— И что же?

— Люди исчезают там, никто их больше не видит и никто не знает, что с ними произошло. Крепостные графа все разбежались, хотя никто никогда не говорил о нем, что он суровый человек. Какая-то нечисть поселилась в замке и вся округа живет в страхе.

— Ты думаешь в этом виноват граф?

— Вряд ли. Графа не было почти целый год.

— Да, мы слышали о нем это. А скажи мне, приятель, ты не видел здесь в последнее время стириков?

— Стирики? Нет, они не приходят в этот лес. Мы здесь не любим их и не скрываем этого.

— Да, понятно… Так далеко ли до графского замка?

— Лиг пятнадцать будет.

— А парень в Вэнне сказал нам, что оттуда до Гэзека сорок лиг.

Пильщик презрительно фыркнул.

— Городские сами не знают, что такое лига. От Вэнна до Гэзека не больше тридцати.

— Мы тут в лесу прошлой ночью видели кого-то, — равнодушно проговорил Кьюрик. — Такой, в черном плаще с капюшоном, может это кто-то из ваших, деревенских?

Пильщик окончательно побелел.

— Никто в нашей округе не носит такой одежды, — кратко ответил он.

— Точно?

— Я же сказал, никто у нас не одевается так.

— Тогда может это был какой-нибудь путешественник?

— Должно быть так, — тон пильщика снова стал недружественен и глаза приобрели диковатое выражение.

— Спасибо тебе, приятель, — сказал Спархок, поворачивая Фарэна, чтобы уезжать.

— Он знает больше, чем говорит, — заметил Кьюрик.

— Да. Ищейка конечно не завладел им, но он очень-очень испуган. Давай-ка поедем побыстрее, чтобы к вечеру нагнать наших.

Они нагнали своих друзей, как раз когда закат окрасил небо на западе в багровые тона. Они разбили лагерь на берегу тихого прозрачного горного озера.

— Интересно, пойдет ли дождь? — сказал Келтэн, когда они, поужинав сидели вокруг костра.

— Не говори так, — ответил Телэн. — Я только начал чувствовать, что просыхаю после этого дождя в Лэморканде.

— Конечно, все возможно, — сказал Кьюрик. — Такое уж это время года, но я что-то не чувствую в воздухе сырости.

Берит, ходивший проверить лошадей, вернулся к костру.

— Сэр Спархок, там кто-то приближается к нам.

Спархок встал.

— Сколько их?

— Я слышал только одну лошадь. Кто спускается оттуда, куда мы едем. Он сильно гонит свою лошадь.

— Неосторожно, — прокомментировал Улэф, — в темноте, по такой дороге…

— Может нам бы стоило загасить костер? — спросил Бевьер.

— Я думаю он уже увидел его, сэр Бевьер, — ответил Берит.

— Ну ладно, поглядим, что он собирается делать, — сказал Спархок. — Один человек, вообще-то, не представляет большой угрозы.

— Если только он не ищейка, — заметил Кьюрик, помахивая своей булавой. — Ну вот, господа, распределяйтесь и будьте наготове.

Рыцари автоматически исполнили приказ. Они как-то инстинктивно почувствовали, что в схватках Кьюрик разбирается лучше, чем кто-нибудь другой во всех Четырех Орденах. Спархок обнажил меч, внезапно почувствовав гордость за своего друга-оруженосца.

Всадник осадил лошадь на дороге невдалеке от их лагеря. Слышно было частое дыхание его лошади.

— Позволите ли вы подъехать к вам? — донесся из темноты его голос, визгливый и почти истеричный.

— Подъезжай, незнакомец, — ответил Келтэн, бросив короткий взгляд на Кьюрика.

У костра появился ярко, почти безвкусно кричаще одетый человек. На нем был красный шелковый камзол, голубые лосины и кожаные ботфорты до колен, на голове — широкополая шляпа с пером. За спиной его болталась на веревке лютня, и, кроме маленького кинжала, у него не было никакого оружия. Лошадь была почти загнана, немногим лучше — ездок.

— Слава Богу, — проговорил человек, увидев вооруженных рыцарей, стоящих вокруг огня. Он покачнулся в седле, и наверняка упал бы, если бы Бевьер не подбежал и не подхватил его.

— Бедняга, — сказал Келтэн, — он, похоже, перестарался. Интересно, от кого он так убегал.

— Может быть, волки, — пожал плечами Тиниэн. — Я думаю он расскажет нам.

— Принеси-ка воды, Телэн, — сказала Сефрения.

— Хорошо, — мальчик взял ведро и пошел к озеру.

— Полежи немного, — сказал Бевьер, — теперь ты в безопасности.

— Нет времени на отдых, — задыхаясь проговорил незнакомец, — я должен рассказать вам что-то очень важное.

— Как твое имя, дружище? — спросил его Келтэн.

— Я — Арбел, менестрель, — ответил тот. — Я сочиняю песни, для развлечения лордов и леди. Я только что сбежал из дома этого чудовища — графа Гэзека.

— Звучит не слишком зазывно, — пробормотал Улэф.

Телэн принес воды и подал Арбелу, тот жадно и долго глотал, пока не утолил жажду.

— Возьми его лошадь и отведи к воде, — сказал мальчику Спархок, — но не позволяй сначала пить слишком много.

— Хорошо, — снова ответил Телэн.

— Почему ты назвал графа чудовищем? — спросил Спархок Арбела.

— А как назвать человека, заточившего в башне прекрасную деву?

— Что за прекрасная дева? — спросил Бевьер странно настойчивым тоном.

— Его собственная сестра! — воскликнул Арбел голосом полным негодования. — Девушка прекрасная и чистая, как голубка.

— А он, случайно, не говорил тебе, почему? — спросил Тиниэн.

— Он говорил какую-то нелепицу, обвиняя ее в каких-то страшных злодеяниях. Я отказался слушать его.

— А ты уверен в его неправоте? — недоверчиво произнес Келтэн. — Ты когда-нибудь видел эту леди?

— Я? Вообще-то нет, но слуги графа рассказывали мне о ней. Они сказали что она невероятно красива, и что граф заточил ее в башне сразу же, как вернулся из путешествия. Он выгнал меня и всех слуг из замка и теперь думает продержать сестру в башне все оставшиеся ей годы.

— Чудовищно! — гневно воскликнул Бевьер.

Сефрения все это время пристально наблюдала за менестрелем.

— Спархок! — позвала она и отвела его в сторонку, за ними последовал Кьюрик.

— Что такое? — спросил Спархок.

— Не дотрагивайся до этого менестреля, — предупредила она, — и скажи всем остальным тоже.

— Я не совсем понимаю тебя Сефрения.

— Что-то не то с ним, Спархок, — вмешался Кьюрик. — Глаза у него какие-то не такие и говорит он слишком быстро.

— Он чем-то заражен, если можно так сказать, — объяснила Сефрения.

— Болезнь? — Спархок поежился, чума была страхом всей Эозии.

— Не в том смысле, в котором ты думаешь. Это не болезнь тела. Что-то злое навело порчу на его разум.

— Ищейка?

— Вряд ли, не похоже. Но у меня такое ощущение, что эта порча передается через прикосновение, так что пусть все держатся подальше от него.

— Он разговаривает, — сказал Кьюрик, — и у него нет этого оцепенелого выражения на лице. Ты права Сефрения, это не похоже на Ищейку, это что-то другое.

— Тем не менее он очень опасен.

— Но ему не долго осталось быть опасным, — Кьюрик потянулся к своей булаве.

— Кьюрик! — воскликнула Сефрения. — Перестань. Что сказала бы Эслада, если бы узнала, что ты убиваешь беззащитных путников?

— Но нам необязательно сообщать ей об этом, Сефрения.

— Когда же наступит день, когда эленийцы научатся говорить не при помощи оружия? — проговорила Сефрения и добавила что-то по-стирикски.

— Что ты сказала? — переспросил Спархок.

— Ничего.

— Но тут есть еще одна закавыка, — серьезно сказал Кьюрик. — Если менестрель заразный, значит и Бевьер тоже — он же подхватил его, когда тот падал с лошади.

— Я послежу за Бевьером. ответила Сефрения. — Может быть его защитили доспехи. Точно мы узнаем это немножко позже.

— А Телэн? — спросил спархок. — Он дотрагивался до менестреля, когда принес ему воды?

— По моему нет, — ответила Сефрения.

— А сможешь ты вылечить Бевьера, если он подхватил эту заразу? — поинтересовался Кьюрик.

— Я даже не знаю, что это такое. Все что я сейчас могу сказать, это то, что менестрель чем-то одержим. Давайте-ка вернемся и постараемся удержать подальше от него остальных.

— Я умоляю вас, Рыцари Храма, — взывал тем временем Арбел. — Поезжайте к дому этого негодяя графа, и освободите его сестру из незаслуженного заточения.

— О да! — пылко воскликнул Бевьер.

Спархок бросил быстрый взгляд на Сефрению и она мрачно утвердительно кивнула.

— Останься с этим несчастным, Бевьер, — сказала она арсианцу, — а остальные пойдемте со мной.

Они отошли подальше от огня и Сефрения тихо все объяснила.

— Так значит, Бевьер теперь тоже одержимый? — спросил ее Келтэн.

— Боюсь, что да. Он уже сейчас ведет себя как-то неразумно.

— Телэн, — серьезно сказал Спархок, — когда ты подавал воду, ты не дотрагивался до него?

— Как-будто нет, — ответил мальчик.

— Ты не чувствуешь никаких побуждений бежать на помощь дамам, терпящим бедствие? — спросил его Кьюрик.

— Я? Кьюрик, ты что, издеваешься?

— С ним все в порядке, — облегченно вздохнула Сефрения.

— Так, — сказал Спархок. — Что нам делать?

— Ехать к Гэзеку как можно быстрее, — ответила Сефрения. — Нужно узнать чем вызвана болезнь, чтобы я могла излечить его. Мы должны попасть в замок, хотя бы и силой.

— С этим-то мы справимся, — заявил Кьюрик, — а вот что делать с менестрелем? Ведь если он может передавать свое одержание, едва дотронувшись, то никак невозможно, чтобы он ехал с нами.

— Есть простой способ решить этот вопрос, — проговорил Келтэн, кладя руку на эфес меча.

— Нет, — резко сказала Сефрения. — Я погружу его в сон. Несколько дней отдыха не повредят ему, а будут только к лучшему, — она строго взглянула на Келтэна. — Почему ваш первый ответ на всякий вопрос — всегда меч?

— А что делать с Бевьером, — спросил Тиниэн. — Его что, тоже усыпить?

— Нет, — покачала головой Сефрения. Он должен быть способен ехать верхом, мы же не можем оставить его. Просто не приближайтесь к нему и не позволяйте ему дотрагиваться до вас, мне и без того нелегко.

Они вернулись к костру.

— Бедняга заснул, — сказал Бевьер. — Что мы будем делать теперь?

— Завтра утром отправимся дальше, в Гэзек, — ответил Спархок. — И вот что Бевьер, — добавил он. — Я знаю, что тебя привела в негодование эта история, но не суди опрометчиво, и постарайся сдерживать себя, когда мы прибудем в замок. Держи в руку подальше от меча и думай, что говоришь. Сначала мы посмотрим что к чему, кто прав, кто виноват, а потом уж будем действовать.

Пустые проволочки, ненужная осторожность, — недовольно пробурчал Бевьер. — Тогда я скажусь больным по приезде в замок. Я уверен, что не сдержусь если мне придется слишком часто видеть перед собой лицо этого чудовища.

— Хорошая мысль, — согласился Спархок. — А теперь укрой одеялом нашего друга и ступай спать, завтра нам предстоит тяжелый день.

После того, как Бевьер ушел в свою палатку, Спархок тихо сказал оставшимся:

— Не будите его сегодня ночью, я не хочу, чтобы ночью ему в голову пришла какая-нибудь бредовая идея.

Все молча кивнули и разошлись спать.

Следующим утром было все так же облачно и в лесу царили унылые мрачные сумерки. После завтрака Кьюрик натянул на колья кусок полотна над спящим Арбелом.

— На случай дождя, — пояснил он.

— А он здоров, с ним ничего не случилось? — спросил Бевьер.

— Да, просто до крайности истощен, — ответила Сефрения. — Пусть поспит.

Они сели на лошадей и выехали на дорогу. Спархок некоторое время вел отряд рысью, чтобы дать лошадям разогреться, а где-то через полчаса пустил Фарэна галопом.

— Следите за дорогой! — прокричал он. — Не покалечьте лошадей!

Дорога через этот мрачный лес была трудна и приходилось часто замедляться, чтобы дать отдых животным. По мере того, как день разгорался с запада все отчетливее стали доноситься раскаты грома, подхлестывая их желание побыстрее добраться до замка графа Гэзека, сулившего хотя бы защиту от непогоды, если не спокойный отдых.

С приближением к замку по дороге стали появляться покинутые жителями деревни. Грозовые тучи висели у них прямо над головой, раскаты грома звучали уже совсем близко.

Уже к вечеру, они обогнули гору и увидели в конце открывшейся долины огромный замок. Покосившиеся домики стояли прижавшись друг к другу, словно испуганные вспышками молний, перед замком. Спархок натянул поводья.

— Давайте не будем бросаться туда очертя голову, — сказал он. — Ни к чему, чтобы люди в замке неправильно нас поняли, — он пустил Фарэна рысью через поле к основанию скалистой горы, на которой стоял замок.

По склону горы вилась узкая тропинка — единственный путь наверх — и они вынужденны были ехать вереницей.

— Невеселое местечко, — заметил Улэф, посматривая на нависшую над ними громаду замка.

— Да, оттуда не веет гостеприимством, — согласился Келтэн.

Тропа привела их к кованым воротам. Спархок остановил Фарэна, наклонился в седле и постучал кулаком в стальной перчатке по толстой стальной полосе, стягивающей титанические, потемневшие от времени бревна.

Они подождали, но ответа не последовало.

Спархок постучал еще раз.

Через некоторое время в воротах открылось маленькое окошко.

— Что вам надо? — прозвучал короткий вопрос.

— Мы путешественники, — ответил Спархок, — и ищем пристанище и укрытия от надвигающейся бури.

— Дом закрыт для незнакомцев.

— Открой ворота, — резко сказал Спархок. — Мы Рыцари Храма и отказ нам в пристанище — обида нанесенная самой Церкви.

Человек за воротами похоже заколебался.

— Я должен спросить разрешения у графа, — недовольно произнес он глубоким раскатистым голосом.

— Ну так сделай же это поскорее.

Не слишком многообещающее начало, — прокомментировал Келтэн, когда окошко в воротах захлопнулось.

— Порой привратники слишком много на себя берут, — сказал Тиниэн. — Ключи и замки лишают некоторых людей чувства меры.

Некоторое время ничего не происходило, лишь грохотал гром, сверкали молнии да ветер развевал плащи рыцарей.

После долгого ожидания они услышали лязганье цепей и скрежет тяжелого засова. Ворота медленно отворились.

Огромного роста человек у ворот был одет в доспехи из толстой буйволиной кожи, глубоко посаженные глаза мрачно смотрели из-под нависших бровей, нижняя челюсть выдавалась вперед на угловатом лице.

Спархок знал этого человека.

14

Смутно мерцающие факела, на больших расстояниях друг от друга висящие в ржавых железных кольцах, освещали клочья паутины, свисающей со сводчатого потолка коридора, по которому их вел привратный страж. Спархок слегка поотстал, чтобы оказаться рядом с Сефренией.

— Ты тоже узнала его? — прошептал он.

Сефрения кивнула.

— Здесь происходит гораздо больше, чем можно было себе представить, — ответила она. — Будь осторожен, Спархок, очень осторожен. Здесь опасность.

— Да, — прошептал Спархок.

На дальнем конце коридор упирался в огромную тяжеловесную дверь. Когда их молчаливый провожатый отворил ее, проржавевшие петли протестующе взвизгнули. Они поднялись по витой лестнице в обширную комнату, со сводчатым потолком, белыми стенами и черным как ночь, потолком. В полукруглом камине метался огонь, единственным источником света, кроме него, была свеча в подсвечнике, стоящем на столе у камина. У стола сидел бледный седоволосый человек в черном. Бледность его происходила от меланхолии и видно было, что он редко бывает на воздухе, короче говоря, создавалось впечатление, что его подтачивает тайный недуг. Он читал огромную в кожаном переплете книгу.

— Вот люди, о которых я докладывал, хозяин, — сказал человек в доспехах из буйволиной кожи.

— Хорошо, Оккуда, — ответил человек за столом усталым голосом. — Приготовь комнаты, они будут нашими гостями, пока бушует буря.

— Как прикажете, хозяин, — проворчал слуга и принялся спускаться вниз по ступеням.

— Мало кто путешествует в этих местах, — сказал человек в черном. — Я граф Гэзек и я дам вам приют в моем доме, пока погода не успокоится, — он вздохнул. — Боюсь только, что вы скоро пожалеете, что вы постучались в ворота моего замка.

— Мое имя Спархок, — сказал в ответ Пандионец и представил всех своих друзей.

Гэзек отвесил каждому легкий поклон.

— присаживайтесь, господа, — предложил он. — Сейчас вернется Оккуда и принесет вам что-нибудь закусить.

— Вы очень добры, Лорд Гэзек, — Спархок снял шлем и перчатки.

— Возможно, скоро вы измените свое мнение, — печально вздохнул граф.

— Вы уже второй раз намекаете на какую-то беду в вашем замке, Мой Лорд, — заметил Тиниэн.

— Боюсь, беда — это мягко сказано, сэр Тиниэн, и, говоря честно, не будь вы Рыцари Храма, мои ворота остались бы закрыты для вас. Это несчастное место и я не хотел бы навлекать эти несчастья на других.

— Мы проезжали через Вэнн, несколько дней назад, мой Лорд, — осторожно произнес Спархок. — Всяческие слухи ходят там о вашем замке.

— Я не удивлен, — граф провел трясущейся рукой по лицу.

— Вам нехорошо, мой Лорд? — спросила его Сефрения.

— Я немолод, мадам, а против этой немочи — одно лекарство.

— Мы не видели никаких других слуг в вашем доме, граф, кроме человека, открывшего нам ворота… — сказал Бевьер, стараясь тщательно подбирать слова.

— Теперь в замке только Оккуда да я, сэр Бевьер.

— Мы встретили менестреля в лесу, граф Гэзек, — в голосе Бевьера зазвучали обвиняющие нотки. — Он сказал, что у вас есть сестра.

— Вы, должно быть, имеете в виду беднягу Арбела? Да, у меня есть сестра.

— А леди не присоединится к нам? — резко сказал Бевьер.

— Нет, — кратко ответил граф, — моя сестра нездорова.

— Леди Сефрения очень искусная целительница, — настаивал арсианец.

— Болезнь моей сестры не поддается лечению, — отрезал Гэзек.

— Хватит, Бевьер, — с нажимом сказал Спархок.

Бевьер покраснел и, поднявшись со стула отошел в дальний конец комнаты.

— У молодого человека помрачен разум, — проговорил граф.

— Менестрель Арбел поведал нам кое что о вашем доме, — сказал Тиниэн. — Бевьер арсианец, а они горячие люди.

— Я понимаю, — меланхолично ответил Гэзек, — представляю, каких жутких историй он вам понарассказывал. К сожалению, многие верят ему.

— Не совсем так, мой Лорд, — сказала Сефрения. — Россказни Арбела — результат какого-то одержания, и одержание это — заразно, поскольку каждый, к кому он прикоснется, принимают его слова за чистую правду.

— Да, руки моей сестры длиннее, чем я думал.

Откуда-то из удаленной части дома послышался ужасный визг, перекрываемый взрывами безумного смеха.

— Ваша сестра? — мягко спросила Сефрения.

Гэзек кивнул и Спархок заметил, что глаза графа наполнились слезами.

— Ее болезнь — это не болезнь тела, не так ли?

— Нет.

— Давайте оставим этот разговор, господа, — сказала Сефрения рыцарям, — эта тема слишком болезненна для графа.

— Вы очень добры, мадам, — с благодарностью проговорил граф, он вздохнул. — А не скажете ли вы мне, сэры Рыцари, что привело вас в эти унылые леса?

— Мы торопились увидеть вас, мой Лорд, — ответил Спархок.

— Меня? — удивленно переспросил граф.

— Мы ищем последнее пристанище короля Талесии Сарека, падшего во время битвы с земохами.

— Я слышал это имя.

— Я предполагал это. Дубильщик по имени Берд из Палена…

— Да, я помню его.

— Он сказал, что вы занимаетесь восполнением пробелов в хрониках о той битве.

Лицо графа оживилось, глаза блеснули.

— Это труд всей моей жизни, сэр Спархок.

— Я понимаю, мой Лорд. Берд сказал нам, что ваши поиски охватили всю местность к северу от Рандеры, и вы обладаете самыми полными познаниями в этой области.

— Ну, он конечно, преувеличивает, — скромно улыбнулся граф. — Однако я собрал большую часть преданий северной Пелозии и даже некоторые дейранские. Вторжение Отта захватило гораздо более обширные земли, чем обычно думают.

— Да, именно так мы и предполагали, и, может быть, с помощью ваших записей мы смогли бы найти ключ к тайне места, где похоронен Сарек.

— Конечно, сэр Спархок, и я помогу вам в этом. Но час поздний, а для этого нужно перерыть множество записей. Уж если я начну сейчас, то дело затянется на всю ночь. Я обо всем на свете забываю, когда погружаюсь в эти пергаменты. Давайте подождем до утра.

— Как пожелаете, мой Лорд.

Тут в комнату вошел Оккуда, неся огромное блюдо с тушеным мясом и гору тарелок.

— Я ее накормил, хозяин, — тихо проговорил он.

— Есть какие-нибудь изменения? — спросил Гэзек.

— Нет, хозяин, боюсь, что нет.

Граф тяжело вздохнул, оживившееся было лицо вновь наполнилось меланхолией, глаза потухли. Поварское мастерство Оккуды оставляло желать много лучшего, но граф, похоже, совсем не обращал внимания на то, что было в его тарелке, погруженный в свои невеселые думы. После того, как они поели, граф пожелал всем спокойной ночи и Оккуда отвел их в приготовленные комнаты. Проходя по коридору к своим комнатам они вновь услыхали визги умалишенной женщины.

Бевьер с трудом подавил рыдание.

— Она страдает, — гневно произнес он.

— Нет, сэр Рыцарь, — возразил Оккуда. — Она безумна и не понимает, что происходит.

— Интересно было бы знать, как простой слуга может с такой уверенностью рассуждать о недугах своей госпожи.

— Прекрати, Бевьер! — снова остановил его Спархок.

— Постойте, сэр Рыцарь, — сказал Оккуда, — вопрос вашего друга вполне уместен, — он повернулся к Бевьеру. — В юности я жил и обучался в монастыре. Наш орден посвящал себя заботе о больных, немощных и увечных. В одном из наших аббатств был приют для умалишенных и там я проходил послушание. У меня большой опыт общения с душевнобольными и поверьте мне, если я говорю, что леди Белина — сумасшедшая, значит оно так и есть, сэр.

Бевьер сначала немного растерялся, но потом лицо его снова посуровело.

— Я не верю, — процедил он.

— Что ж, воля ваша, сэр Рыцарь, — сказал Оккуда. — Вот ваша комната, — он открыл дверь, — спокойной ночи.

Бевьер вошел в комнату и захлопнул за собой дверь.

— Вы знаете, как только в доме все стихнет, он может отправиться на поиски сестры графа, — прошептала Сефрения.

— Может ты и права, — согласился Спархок. — Оккуда, эта комната запирается?

— Да, мой Лорд, — кивнул пелозианец.

— Тогда сделай это, будь добр. Мы не хотим, чтобы Бевьер бродил по замку среди ночи, — Спархок на мгновенье задумался. — А еще лучше будет, если мы будем охранять его дверь. С ним его локабер, и если он отчается открыть дверь, он может попробовать вышибить ее.

— Но это несколько рискованно, Спархок, — покачал головой Келтэн. — Мы не хотим повредить ему, — он невесело усмехнулся, — с другой стороны, этот его ужасный топор…

— Если он попытается выбраться, мы вместе должны будем утихомирить его.

Оккуда показал остальным их комнаты, Спархок остался последним.

— Я могу идти, сэр Рыцарь? — спросил слуга, когда они вошли в комнату.

— Задержись ненадолго, Оккуда.

— Да, мой господин.

— Ты знаешь, я видел тебя раньше.

— Меня, сэр?

— Не так давно я был в Чиреллосе, и мы с леди Сефренией, которую ты видел сегодня, наблюдали за одним домом, принадлежащим старикам. Мы видели, как ты сопровождал какую-то женщину туда. Это была леди Белина?

Оккуда со вздохом кивнул.

— Наверно то, что там произошло и было причиной ее помешательства?

— Наверно так, сэр Рыцарь.

— Не расскажешь ты мне все, как было, полностью? Я не хочу беспокоить графа навязчивыми расспросами, но нам нужно знать это, чтобы избавить сэра Бевьера от его одержимости.

— Я понимаю, мой Лорд. Мой долг перед графом — на первом месте, но вам, я думаю, следует знать подробности, может быть так вы сможете защитить себя от этой сумасшедшей женщины, — Оккуда сел, его массивное лицо было мрачно. — Граф — ученый, сэр Рыцарь, и он часто подолгу не бывал дома, путешествуя в поисках преданий, которые он собирает уже несколько десятков лет. Его сестра — леди Белина, довольно нескладная… вернее, была нескладной, низкорослой женщиной средних лет, можно сказать — уже старой девой, и шансов найти себе мужа у нее было мало, а уж тем более здесь, замок этот уединенный, и ей было скучно и одиноко. Прошлой зимой она испросила разрешения графа навестить своих друзей в Чиреллосе и он согласился, при условии, что я буду сопровождать ее.

— Но как она додумалась до такого? — спросил Спархок, сидевший на краю кровати.

— Трудно сказать, сэр Рыцарь. Ну так вот, ее подруги, несколько молодых и легкомысленных леди, прожужжали ей все уши о стирикском доме, где можно вернуть себе молодость и получить невиданную красоту. Леди Белина просто сгорала от желания пойти в этот дом. Трудно бывает понять женщину.

— Она что, действительно помолодела?

— Мне не разрешили сопровождать ее в комнату, где был стирикский чародей, но когда она вышла оттуда, я едва смог узнать ее. У нее были тело и лицо прекрасной шестнадцатилетней девушки, но глаза… глаза были ужасны, мой Лорд. Как я уже говорил, я служил в приюте для умалишенных, и я сразу понял, что леди Белина помешалась. Я быстро собрал вещи и увез ее сюда, в замок, надеясь, что смогу излечить ее, здесь, в тишине и покое. Граф был в одной из своих поездок, и не мог знать, что здесь происходит в его отсутствие.

— А что произошло?

Оккуду всего передернуло.

— Это было ужасно, сэр Рыцарь, — ответил он тусклым голосом. — Как-то ей удалось заполучить полное господство над всеми слугами в замке, кроме меня, они все как будто лишились воли.

— Над всеми, кроме тебя?

— наверно, монастырское воспитание защитило меня, а может быть она решила, что не стоит связываться со мной.

— Что же все-таки она делала?

— Не знаю, с кем она встречалась в том доме в Чиреллосе, но то было зло, дьявольские, темные силы. Она посылала слуг, ставших ее рабами, по ночам в деревню, и они похищали оттуда крепостных крестьян. У нее был каземат в подвале этого дома и она упивалась там зрелищем невинной крови и агонии своих жертв, — лицо слуги исказилось. — Сэр Рыцарь! Она ела человеческое мясо и купалась обнаженной в человеческой крови, — Оккуда помолчал, собираясь с силами. — Это случилось неделю спустя после того, как в замок вернулся граф. Была поздняя ночь и мой господин послал меня в подвал, за вином, хотя он редко пьет что-либо кроме воды. Спустившись вниз я услышал какие-то звуки, похожие на крики. Я пошел посмотреть в чем дело и открыл дверь в ее каземат. Лучше бы мне этого никогда не видеть, сэр Рыцарь, лучше бы этого всего просто не было! — он закрыл лицо руками, рыдания сотрясли его могучее тело. — Белина была обнажена, к столу перед ней была прикована девочка-крепостная. Сэр Рыцарь, она отрезала от еще живой девчушки куски и клала их прямо себе в рот, — Оккуда стиснул зубы.

Спархок и сам не понял, что подтолкнуло его задать следующий вопрос.

— Она была одна там?

— Нет, мой Лорд, там было несколько обезумевших слуг, они, как звери, слизывали кровь с камней на полу и… — Оккуда замялся.

— Продолжай.

— Я не могу присягнуть в этом, мой Лорд, голова у меня шла кругом, но кажется в углу стояла странная фигура в черном плаще с капюшоном. От нее веяло чем-то таким, что холодило мне душу.

— Больше ты ничего не запомнил?

— Высокая, очень худая фигура, и полностью завернута в черный плащ.

— И? — продолжал настаивать Спархок, хотя холодящая сердце уверенность уже жила в нем.

— В комнате было темно, мой Лорд, никакого света не было, кроме жаровни для пыточных орудий, но из того угла как будто исходило зеленое призрачное сияние. Это имеет какое-нибудь значение?

— Возможно, — мрачно проговорил Спархок. — Продолжай свой рассказ.

— Я побежал к графу, чтобы рассказать ему все. Сначала он отказался поверить мне, но я настоял, чтобы он спустился в подвал со мной. Я думал, что он убьет Белину, когда он увидел все это. Она завизжала, как кошка, увидев графа в дверях и бросилась на него с ножом, которым пытала своих жертв, но я выбил нож у нее из рук. Тот худой в черном как будто отпрянул в тень, когда мы вошли, а когда я посмотрел туда еще раз, его уже не было. И граф и я были слишком потрясены, чтобы интересоваться этим.

— Это тогда граф запер ее в башне? — спросил потрясенный ужасной историей Спархок.

— Честно признаться, это была моя мысль, — мрачно проговорил Оккуда. — В приюте, где я служил, буйно-помешанных всегда помещали в отдельные кельи. Мы притащили ее в башню и я запер дверь. Она проведет там всю оставшуюся ей жизнь.

— А что случилось с остальными слугами?

— Сначала они пытались освободить леди Белину, и мне пришлось убить нескольких, а вчера граф услышал, как оставшиеся в живых рассказывали какую-то дикую историю этому простаку менестрелю. Хозяин приказал мне выгнать их из замка. Они немного покрутились возле ворот и убежали.

— Ты не заметил в них ничего странного?

— У них были абсолютно пустые лица и стеклянные глаза, и те, которых я убил, умерли, не издав не звука.

— Этого я и боялся. Мы уже встречались с такими людьми раньше.

— Что же случилось с ней в том доме, сэр Рыцарь? Что помутило ее разум?

— Ты воспитывался в монастыре, Оккуда, и, возможно, изучал теологию и демонологию. Знакомо ли тебе имя Азеш?

— Божество земохов.

— Верно. В том доме были не стирики, вернее не западные стирики, а земохи, и именно Азеш овладел душою леди Белины. Она не может сбежать из этой башни?

— Это невозможно, мой Лорд.

— Но она как-то смогла навести одержание этому менестрелю, а он передал его сэру Бевьеру.

— Она не могла покинуть башню, сэр Рыцарь, — твердо сказал Оккуда.

— Я должен обо всем этом поговорить с Сефренией, — сказал Спархок. — Спасибо тебе за твою честность, Оккуда.

— Я рассказал вам все это в надежде, что вы сможете помочь графу.

— Мы сделаем все, что сможем.

— Благодарю вас. А теперь я пойду и запру дверь вашего друга, она замыкается цепью, — слуга тяжело поднялся и пошел к двери, потом обернулся. — Сэр Рыцарь, может быть я должен был убить ее?

— К этому последнему средству, возможно, еще придется прибегнуть, Оккуда, — честно признался Спархок. — И чтобы сделать это, тебе придется отрубить ей голову, иначе она не умрет.

— Я сделаю это, если будет надо. У меня найдется топор, я сделаю все, чтобы облегчить страдания графа.

Спархок подошел к слуге и положил руку ему на плечо.

— Ты славный и правдивый человек, Оккуда. Графу очень повезло, что у него есть такой слуга.

— Благодарю вас, мой Лорд.

Оставшись один, Спархок избавился от доспехов, вышел в коридор и направился к двери в комнату Сефрении.

— Да! — откликнулась она на его стук.

— Это я, Сефрения.

— Входи, дорогой.

Он отворил дверь и вошел в комнату.

— Я сейчас говорил с Оккудой.

— ???

— Он рассказал мне все, что здесь произошло. Но я не уверен, что тебе захочется это выслушивать.

— Делать нечего, дорогой, я должна вылечить Бевьера.

— Мы были правы, — начал Спархок, — пелозианка, которую мы видели в Чиреллосе идущей в земохский дом, была сестрой графа.

— Я была уверена в этом. Что еще?

Спархок кратко пересказал все, о чем поведал ему слуга графа.

— Все сходится, — неожиданно спокойно сказала Сефрения. — Это жертвоприношение, часть культа поклонения Азешу.

— И вот еще кое-что, — добавил Спархок. — Оккуда сказал, что войдя в комнату, заметил в дальнем углу призрачную фигуру, на ней был черный балахон с капюшоном и от нее исходило зеленое сияние. У Азеша мог быть еще один демон здесь?

— Со Старшими богами все возможно.

— Но это же не мог быть один и тот же, верно? Ничто не может быть сразу в двух местах в один и тот же момент.

— Я же сказала тебе, дорогой, со Старшими богами возможно все.

— Сефрения, мне не хотелось бы говорить тебе, но, кажется, все это начинает меня пугать.

— И меня тоже, Спархок. Держи при себе копье Алдреаса, могущество Беллиома сможет защитить тебя. А теперь ступай спать, мне нужно все это обдумать.

— Благослови меня, матушка, — сказал Спархок, преклонив колени. Он вдруг почувствовал себя маленьким беспомощным ребенком. Сефрения благословила его и он нежно поцеловал ее ладони.

— От всего сердца, дорогой, — ответила Сефрения, держа его голову в руках и успокаивающе прижимая к себе. — Ты лучший из всех, Спархок, и если ты будешь сильным, даже ворота ада не устоят перед тобой.

Спархок поднялся с колен, и Флют, слезшая в это время с кровати, подошла к нему. Внезапно он почувствовал, что не в состоянии двигаться. Девочка мягко взяла его за запястья, развернула ладони и поцеловала их, и эти поцелуи странным огнем прожгли все его существо. Потрясенный, Спархок покинул комнату, не произнося не звука.

Сон его был неспокоен и прерывист, он часто просыпался и, не находя покоя, ворочался на кровати. Ночь казалась бесконечной, раскаты грома сотрясали огромный замок до основания, дождь, пришедший вместе с бурей, стучал в окно. Вода потоками сбегала с черепичной крыши и грохотала по камням во дворе. Было уже за полночь, когда Спархок окончательно отказался от попыток уснуть. Отбросив одеяло, он угрюмо уселся на кровати. Что делать с Бевьером? Он знал, что вера арсианца очень глубока, но железной воли Оккуды Сиринику не доставало. Он молод, и искренен и обладает врожденной горячностью всех арсианцев, и Белина может использовать это в своих нечистых целях. Даже если Сефрении удастся снять с Бевьера одержание, как можно быть уверенным, что Белина снова не завладеет им, когда ей заблагорассудится. Хотя мысль эта и была неприятна, но, делать нечего, приходилось признать, что единственный выход — это тот, о котором под конец разговора упомянул Оккуда.

Внезапно, и, казалось бы беспричинно, на него навалилось чувство чего-то ужасного. Какое-то могущественнейшее зло было рядом. Он поднялся с постели, нашарил в темноте меч и, подойдя к двери, распахнул ее. Коридор освещался светом единственного факела. Кьюрик, подремывая, сидел на стуле против двери Бевьера, но больше никого там не было. Вдруг торопливо распахнулась дверь Сефрении, она вышла из комнаты, за ней шла Флют.

— Ты тоже почувствовала? — спросил Спархок.

— Да. Ты можешь отпереть дверь? Оно там.

— Кьюрик, — позвал Спархок, трогая его за плечо.

Оруженосец тут же открыл глаза.

— Что случилось?

— Что проникло в комнату Бевьера. Будь осторожен, — Спархок откинул с крюка цепь и медленно отодвинул задвижку.

Комната была наполнена жутким призрачным светом. Бевьер в полубреду метался на кровати, а над ним парило туманное полупрозрачное очертание обнаженной женщины. Сефрения затаила дыхание.

— Суккуб, — прошептала она и немедленно начала связывать заклинание, кратко кивнув Флют.

Девочка поднесла к губам свирель и заиграла какую-то странную, очень сложную и виртуозную мелодию, так что непривычное ухо Спархока не могло даже следовать ей.

Сияющая прекрасная женщина повернула лицо к двери, верхняя губа ее по-звериному приподнялась, обнажая сочащиеся слюной клыки. Призрак что-то шепнул им, и звук его голоса напоминал стрекотание крыльев стрекозы. Казалось, что сияющая фигура скована в движениях. Заклинание продолжалось, и суккуб завизжал, призрачными руками хватаясь за голову. Мелодия песенки Флют посуровела, Сефрения заговорила громче. Суккуб корчился, словно от невыносимой боли, пронзительно крича, столь отвратительным голосом, что Спархок отшатнулся назад, к двери. Сефрения подняла руку и Спархок оторопел — она заговорила по-эленийски:

— Возвращайся туда, откуда пришла, — приказала она. — И больше никуда не уходи оттуда этой ночью.

С ужасным воем, суккуб растворился в воздухе, оставив после себя отвратительный запах гниения и разлагающейся плоти.

15

— Как она выбралась из башни? — тихо спросил Спархок. — Там только одна дверь и Оккуда запер ее.

— Она не выходила оттуда, — отсутствующим тоном ответила Сефрения. — Я только однажды видела это раньше, — Сефрения горько усмехнулась. — Нам повезло, что я вспомнила это заклинание.

— Но Сефрения, — сказал Кьюрик, — она же была здесь.

— Ее самой здесь не было. Суккубы сделаны не из плоти. Если их посылает человек, то это его дух. Тело Белины по-прежнему остается в башне, а ее дух бродит по дому.

— Значит Бевьер пропал? — мрачно спросил Спархок.

— Как раз нет. Я уже частью освободила его от одержания, насланного Белиной. Если мы будем действовать быстро, то я смогу совсем очистить его разум. Кьюрик, ступай разыщи Оккуду, мне нужно кое-что разузнать у него.

— Хорошо.

— А она не может вернуться? — спросил Спархок.

— Есть способ предотвратить это, но мне нужно поговорить с Оккудой, чтобы быть уверенной. И не говори так много, Спархок, мне надо поразмыслить, — она присела на край кровати и машинально положила руку на лоб Бевьера. Арсианец беспокойно зашевелился. — О, перестань, — сказала она спящему рыцарю и добавила несколько слов по-стирикски. Молодой Сириник тут же затих.

Спархок нервно ждал, пока она обдумывала ситуацию. Несколько минут спустя вернулся Кьюрик с Оккудой. Сефрения встала.

— Оккуда… — начала она, но вдруг замолчала, будто бы передумав. — Нет, — сказала она сама себе. — Есть более быстрый путь. Вот что я собираюсь делать. Я хочу, чтобы ты вспомнил тот момент, когда ты открыл впервые дверь в каземат Белины. Постарайся сосредоточиться на том, что делала Белина.

— Я не совсем понимаю, моя Леди, — сказал Оккуда.

— Понимать и не надо, только сделай это. У нас совсем мало времени, — она что-то коротко пробормотала по-стирикски и потянулась, чтобы дотронуться до середины лба слуги, для этого ей пришлось встать на цыпочки и вытянуть руку. — И почему вы все такие высокие? — пожаловалась она. Некоторое время продержав пальцы на лбу Оккуды, она убрала их и перевела задерживаемое все это время дыхание. — Как я и думала, — радостно проговорила она. — Это должно быть здесь. Оккуда, где теперь граф.

— Думаю, что он все в той же комнате, в гостиной, госпожа. Он обычно читает большую часть ночи.

— Хорошо, — сказала Сефрения и поглядела на кровать, щелкнув пальцами. — Бевьер, поднимайся!

Арсианец принужденно поднялся, лицо его было отрешенно, глаза пусты.

— Кьюрик, — сказала женщина, — вы с Оккудой помогите ему. Осторожно! Не уроните. Флют, а ты ступай в кровать. Я не хочу, чтобы ты все это видела.

Малышка кивнула.

— Идемте, господа, — твердо сказала Сефрения. — У нас мало времени.

— Но все же, что ты собираешься делать? — спросил Спархок, поспешая за ней по коридору — для невысокой женщины она двигалась невероятно быстро.

— Нет времени объяснять. Нам надо получить разрешение графа спуститься в подвал и попросить его спуститься с нами.

— В подвал? — переспросил Спархок.

— Не задавай глупых вопросов, Спархок, конечно в подвал, — она приостановилась и критически посмотрела на него. — Я же тебе говорила, чтобы ты все время имел при себе копье Алдреаса! Изволь возвратиться в свою комнату и взять его.

Спархок послушно развернулся и отправился за копьем.

— Бегом, Спархок! — крикнула ему вслед Сефрения.

Он нагнал их у подножия лестницы в большую гостиную. Граф Гэзек по-прежнему сидел, склонившись над книгой, освещенный мерцающим светом одинокой свечи. В очаге прогорели дрова и тускло краснели уголья, в дымоходе прерывисто выл ветер.

— Вы испортите себе глаза, мой Лорд, — сказала ему Сефрения. — Отложите свою книгу. У нас сейчас есть дела поважнее.

Граф удивленно уставился на нее.

— Я пришла попросить вас кое о чем.

— Конечно, мадам.

— Не соглашайтесь так быстро, граф Гэзек. Узнайте сначала о чем я хочу вас просить. В подвале вашего дома есть одна комната. Нам необходимо посетить ее с сэром Бевьером, и также необходимо, чтобы вы сопровождали нас. Если мы будем действовать достаточно быстро, то я смогу вылечить Бевьера и избавить этот дом от его проклятья.

Гэзек перевел озабоченный взгляд на Спархока.

— Я советую вам исполнить просьбу леди Сефрении, мой Лорд, — сказал Спархок. — Вам в конце концов все равно придется это сделать.

— Леди Сефрения всегда говорит загадками?

— Часто.

— Время идет, господа, — настойчиво проговорила Сефрения, нетерпеливо пристукивая по полу ногой.

— Ну что ж, идемте, — сдался Гэзек. Он повел их вниз по ступеням и по коридору. — Вход в подвал вот здесь. — Граф указал на узкий боковой проход. — Идемте, — в конце прохода была узкая дверца. Он достал из кармана камзола ключ и отпер ее. — Нам потребуется свет, — сказал он.

Кьюрик вынул факел из кольца на стене и передал его графу.

Гэзек поднял факел над головой и начал спускаться по крутой длинной и узкой лестнице. Оккуда и Кьюрик поддерживали сонного Бевьера. Сойдя с лестницы граф свернул налево.

— Один из моих предков считал себя истинным ценителем вин, — сообщил он, указывая на пыльные бочонки и бутыли, лежащие штабелями на длинных деревянных полках по сторонам. — Я сам не слишком люблю выпить, так что редко спускаюсь сюда. И совершенно случайно случилось так, что я послал Оккуду сюда как-то ночью и он наткнулся здесь на эту ужасную комнату.

— Вряд ли это будет приятно для вас, мой Лорд, — предупредила его Сефрения. — Может быть вам лучше подождать вне каземата.

— Нет, мадам. Если вы сможете вынести это, значит и я смогу тоже. Ведь это теперь просто комната, а то что случилось здесь — все в прошлом.

— Вот именно это прошлое я и намереваюсь воспроизвести, мой Лорд.

Граф пристально посмотрел на Сефрению.

— Сефрения — адепт тайной мудрости, — объяснил Спархок. — Она много чего может сделать.

— Я слышал о таких людях, — сказал граф. — Но в Пелозии очень мало стириков, поэтому мне никогда не приходилось видеть магических манифестаций.

— Вам можно и не входить, Мой Лорд, — повторила Сефрения. — Это для Бевьера необходимо увидеть воочию все злодеяния вашей сестры, чтобы излечиться от своего одержания. Ваше присутствие как владельца дома здесь необходимо, но в саму комнату вам заходить необязательно.

— Нет, мадам, зрелище того, что случилось здесь когда-то придаст мне решимости для принятия более жестких мер к моей сестре, если нельзя будет ограничиться заключением.

— Будем надеяться, что до этого дело не дойдет.

— Вот дверь в эту комнату, — сказал граф, доставая еще один ключ. Он отпер замок и распахнул дверь. Запах крови и зловоние распадающейся плоти ударило из темного проема.

Граф поднял факел, и Спархок сразу понял, почему эта комната внушала такой ужас. Посреди нее на запачканном кровью полу стояла дыба и устрашающего вида крюки свисали со стен. Он вздрогнул, увидев, что со многих обагренных кровью крюков свисают полуразложившиеся куски плоти. Тут же на стене висели отвратительные орудия пыток, ножи, клещи, зубцы с почерневшими от накала остриями, длинные изогнутые иглы, тиски для пальцев, железный башмак и множество разнообразных хлыстов.

— На это уйдет время, — сказала Сефрения, — но мы должны закончить к утру. Кьюрик, возьми факел и держи его как можно выше. Спархок держи копье наготове — что-нибудь может попытаться помешать нам, — она взяла Бевьера за руку и подвела ближе к двери. — Ну вот, Бевьер, — сказала она ему, — проснись.

Бевьер открыл глаза, заморгал и с удивлением огляделся вокруг.

— Что это за место? — спросил он.

— Ты здесь для того, чтобы смотреть, а не говорить, — ответила Сефрения, и заговорила по-стирикски, быстро двигая пальцами в воздухе перед собой. Потом указала на факел и выпустила заклинание.

Сначала, казалось, ничего не произошло, но немного спустя, Спархок, приглядевшись увидел смутно различимое движение рядом с дыбой. Призрачная фигура постепенно приобретала более весомые очертания, а когда факел внезапно полыхнул ярким белым пламенем, стала видна совсем отчетливо. Это была женщина, и он узнал ее лицо. Это была та пелозианка, вышедшая ночью из земохского дома в Чиреллосе, и в то же время суккуб, возникший над кроватью Бевьера этой ночью. Женщина была обнажена, на лице отражалось ликование. В одной руке она сжимала нож, в другой крюк. Постепенно начала появляться другая фигура — человека, притянутого ремнями к дыбе. Это оказалась крепостная, девочка, судя по одежде, на лице ее застыла маска ужаса и она тщетно пыталась освободиться от стягивающих ее ремней.

Женщина с ножом начала медленно срезать одежду со своей жертвы. Полностью обнажив крепостную, сестра графа занялась ее телом, все время бормоча что-то на чужеземном стирикском диалекте. Девочка пронзительно кричала, а кровавое ликование на лице женщины застыло отвратительной ухмылкой. Спархок с содроганием заметил, что ее зубы заточены до остроты стального клинка. Не в силах больше смотреть, он отвернулся и увидел лицо Бевьера. Арсианец застывшими от ужаса глазами смотрел на Белину, жадно поглощающую сочащуюся кровью плоть несчастной жертвы.

Наконец она покончила с этим, кровь стекала из уголков ее рта и все тело было в алых брызгах.

Затем образы сменились — на этот раз жертвой Белины был мужчина. Он корчился от боли, подвешенный на одном из крюков на стене, а Белина медленно отрезала куски его плоти и жадно поглощала их.

Череда картин, одна ужаснее и отвратительнее другой, продолжалась. Бевьер зарыдал и пытался закрыть глаза руками.

— Нет, — резко сказала Сефрения, отбрасывая его руки, — ты должен видеть все это.

Ужас все продолжался и продолжался, под ножом Белины оказывалась одна жертва за другой. Самым ужасным зрелищем были дети. Спархок не мог вынести его и отворачивался.

Наконец, после вечности крови и агонии все было кончено. Сефрения пристально посмотрела в лицо Бевьера.

— Ты узнаешь меня, сэр Рыцарь? — спросила она его.

— Конечно, — проговорил он сквозь рыдания. — Пожалуйста, леди Сефрения, не надо больше, умоляю вас.

— А вот этого человека? — она указала на Спархока.

— Это сэр Спархок из Ордена Пандиона, мой брат-рыцарь.

— А его?

— Это Кьюрик, оруженосец сэра Спархока.

— А этого человека?

— Граф Гэзек, владелец этого несчастного дома.

— А его? — Сефрения указала на Оккуду.

— Это слуга графа, хороший честный человек.

— Ты все еще намереваешься освободить сестру графа?

— Освободить ее? Никогда! Это просто сумасшествие. Эту дьяволицу ждет самая глубокая яма в аду.

— Сработало, — облегченно сказала Сефрения Спархоку.

— Простите, моя госпожа, — сказал Оккуда дрожащим голосом, — можем ли мы теперь уйти из этого ужасного места?

— Мы еще не закончили. Теперь мы приступаем к самой опасной части. Кьюрик, ты с факелом ступай к дальней стене комнаты и ты, Спархок иди туда же и будь готов ко всему.

Спархок и Кьюрик медленно и осторожно плечом к плечу пошли к противоположной стене, там, в нише, они увидели небольшого каменного идола. Фигура была гротескно уродлива и имела совершенно отвратительную морду.

— Что это? — проговорил Спархок.

— Это Азеш, — ответила Сефрения.

— Он что, действительно такой?

— Приблизительно, хотя весь ужас его не может передать ни один человек.

Воздух перед идолом заколебался и между образом Азеша и Спархоком встала высокая худая фигура в черном балахоне с капюшоном. Зеленый свет из-под капюшона с каждым мгновением становился все ярче и ярче.

— Не смотри на его лицо, — предупредила Сефрения. — Спархок, передвинь левую руку по древку копья, пока не подберешься к наконечнику.

Спархок смутно понял, о чем идет речь, и, когда его ладонь почувствовала стальной холод наконечника, его снова окатило волной небывалой мощи, исходящей из колец.

Ищейка пронзительно взвизгнул и отшатнулся. Зеленое сияние задрожало и начало меркнуть. Шаг за шагом Спархок начал наступать на колеблющуюся фигуру в черном, держа копье перед собой. Демон снова пронзительно завизжал и растворился в воздухе.

— Уничтожь идола, Спархок! — приказала Сефрения.

Все еще держа копье перед собой, он потянулся свободной рукой и взял статуэтку из ниши. Идол казался очень тяжелым и горячим. Спархок поднял его над головой и с силой бросил об пол. Идол разлетелся на сотни мелких частиц.

Откуда-то сверху послышался крик невыразимого отчаяния.

— Сделано, — сказала Сефрения. — Ваша сестра теперь лишена могущества, граф Гэзек. Разрушение образа ее бога лишило ее всех ее сверхъестественных способностей и сейчас она стала такой же, какой была того, как вошла в стирикский дом в Чиреллосе.

— Я никогда не смогу вас достойно отблагодарить, леди Сефрения, — произнес потрясенный граф.

— А это была та самая тварь, что преследовала нас? — спросил Кьюрик.

— Его фантом, — ответила Сефрения. — Азеш прислал его, когда понял, что его идол в опасности.

— Если это был только фантом, значит он не был действительно опасен?

— Никогда не делай больше такой ошибки, Кьюрик. Фантомы, вызванные Азешем подчас бывают еще опасней реальных тварей, — Сефрения с отвращением огляделась вокруг. — Давайте уйдем отсюда. Граф Гэзек, заприте эту дверь навсегда, а потом стоило бы замуровать вход камнем или кирпичом.

— Конечно, — пообещал граф.

Они покинули подвал и вернулись в комнату, где впервые встретили графа. Остальные уже собрались там.

— Что это был за крик? — спросил бледный от страха Телэн.

— Боюсь это моя сестра, — печально ответил Гэзек.

Келтэн с беспокойством посмотрел на Бевьера.

— Теперь можно говорить о ней в его присутствии? — тихо спросил он Спархока.

— Теперь с ним все нормально, — ответил Спархок, — и леди Белина лишена всех ее дьявольских сил.

— Это радует. Мне больше не хотелось бы спать с ней под одной крышей, — Келтэн взглянул на Сефрению. — Как тебе удалось сделать это? Я имею в виду вылечить Бевьера.

— Мы обнаружили, каким способом леди Белина насылает на людей одержание, — ответила она. — В комнате Бевьера я связала заклинание, которое временно противостоит таким вещам. Потом мы спустились в подвальный каземат и завершили лечение, — Сефрения нахмурилась. — Хотя есть еще одна трудность, — сказала она графу. — Этот менестрель по-прежнему на свободе. Он заражен, так же как и, возможно, те слуги, которых вы выпустили. Они могут заразить других и вернуться с довольно большим числом людей. Я не могу оставаться здесь, чтобы вылечить их всех. Наши поиски слишком важны, чтобы так задерживаться.

— Я пошлю за вооруженными людьми, — заявил граф. — К счастью я имею возможность это сделать, а пока велю запереть ворота. Если будет необходимо я казню сестру, чтобы предотвратить побег.

— Вы можете не заходить так далеко, — сказал ему Спархок, вспоминая что-то, что сказала Сефрения в подвале. — Давайте пойдем и посмотрим на эту башню.

— У вас есть какой-то план, сэр Спархок? — спросил граф.

— Давайте не будем ни на что надеяться, пока я не посмотрю башню.

Граф вывел их во двор. Буря стихала. Ливень сменился легким дождем, вместо молний на восточной стороне неба полыхали зарницы.

— Вот она, сэр Спархок, — указывая на юго-восточный угол замка сказал граф.

Спархок взял факел, пересек двор и принялся изучать каменную кладку башни. Это было приземистое круглое строение, футов двадцати в высоту и пятнадцати в диаметре. Узкая каменная лестница вилась вокруг башни к крепкой кованной двери наверху, замкнутой засовами и цепями. Окна напоминали скорее узкие щели-бойницы. В основании была еще одна, незапертая, дверь. Спархок открыл ее и вошел внутрь. Там оказалось что-то вроде кладовой. Короба и мешки были сложены вдоль стен, на всем лежал толстый слой пыли. Однако в отличие от башни комната была полукруглой. Мощные контрфорсы поддерживали каменный потолок. Спархок удовлетворенно кивнул и вышел.

— Что за стеной этой кладовой? — спросил Спархок у графа.

— Там деревянная лестница, ведущая из кухни, сэр Спархок. — В то время, когда она еще имела военное значение, можно было принести еду защитникам башни по ней. Оккуда использует ее, чтобы кормить мою сестру.

— А слуги, которых вы выгнали, знают об этой лестнице?

— Только прислуга на кухне, но они мертвы…

— Все лучше и лучше, — кивнул Спархок. — Есть ли дверь наверху этих ступеней?

— Нет, только узкое окошко.

— Хорошо, хоть леди и вела себя не лучшим образом, я думаю не стоит ее заморить голодом, — он посмотрел на остальных. — Господа, — сказал он им, — сейчас мы будем обучаться новому ремеслу.

— Что-то я не понимаю тебя, Спархок, — проворчал Тиниэн.

— Теперь мы на время станем каменщиками. Кьюрик, ты умеешь выводить кладку из камня и кирпича?

— Конечно, Спархок, — с негодованием ответил Кьюрик, — тебе бы стоило это знать.

— Хорошо, ты будешь нашим мастером. Господа, то, что я хочу предложить вам, может показаться чем-то ужасным, но мне кажется у нас нет выбора, — Спархок посмотрел на Сефрению. — Если Белина когда-нибудь выбралась бы из башни, она возможно пошла бы на поиски земохов или Ищейки. Смогли бы они возвратить ей ее могущество?

— Несомненно.

— Мы не можем этого допустить, да и вряд ли кто из нас хочет, чтобы подвал еще когда-нибудь стал камерой пыток.

— Так что вы предлагаете, сэр Спархок? — спросил граф.

— Заложить дверь наверху наружной лестницы. Потом снесем эту лестницу и используем камни, чтобы замуровать дверь в основании башни. Затем мы замаскируем дверь из кухни в башню. Оккуда сможет носить ей пищу, но если менестрелю или тем слугам когда-нибудь удастся пробраться внутрь замка, им никогда не проникнуть внутрь башни. Леди Белина проведет остаток дней там, где она сейчас.

— Достаточно страшную вещь ты предлагаешь, — сказал Тиниэн.

— Ты бы предпочел убить ее?

Тиниэн побледнел.

— Тогда остается замуровать двери.

Бевьер холодно улыбнулся.

— Превосходно, Спархок, — сказал он и посмотрел на графа. — Скажите мне, мой Лорд, какие строения в стенах замка можно использовать, чтобы добыть из них камень?

Граф удивленно посмотрел на него.

— Нам потребуется не так уж мало камня. Нужно, чтобы стена была прочной и толстой.

16

Рыцари сняли доспехи и оделись в простые рабочие одежды, которые дал им Оккуда и тут же принялись за работу. Под руководством Кьюрика они разбили часть задней стены конюшни. Оккуда в большой бадье смешал известку, и все начали переносить камни по витой лестнице к двери наверху башни.

— Перед тем, как вы начнете, господа, — сказала Сефрения, — мне надо увидеть ее.

— Ты уверена в этом? — спросил Келтэн. — Вдруг она еще опасна?

— Вот это я и хочу проверить. Я не могу быть уверенной, пока не увижу ее собственными глазами.

— И мне бы хотелось увидеть ее лицо в последний раз, — добавил Гэзек. — Я ненавижу ее такой, какой она стала, но все-таки когда-то я ее любил.

Граф и Сефрения поднялись по ступеням и Кьюрик отодвинул запоры и снял с двери тяжелую цепь. Граф вынул ключ и отпер последний замок.

Бевьер взял свой меч.

— Разве это так уж нужно? — спросил Тиниэн.

— Возможно, — мрачно ответил Сириник.

— Открывайте дверь, мой Лорд, — сказала Сефрения графу.

Леди Белина стояла тут же, перед дверью. Дико перекошенное лицо ее было мешковатым, шею покрывали морщины, перепутанные волосы тронула седина, а обнаженное тело покрывали уродливые складки. Глаза ее были абсолютно безумны, губы сморщились, обнажая остро отточенные зубы в полном ненависти оскале.

— Белина… — печально начал граф, но женщина что-то прошептала, и бросилась на него, выставив вперед руки со скрюченными как когти хищного зверя пальцами.

Сефрения произнесла единственное слово, указав пальцем вглубь комнаты и Белину отбросило назад, словно ей нанесли тяжелый удар. Она отчаянно завыла и попыталась броситься на них снова, но на полпути как будто наткнулась на невидимую стену и навалилась на нее всем телом царапая скрюченными пальцами.

— Закройте ее снова, мой Лорд, — грустно проговорила Сефрения. — Я видела достаточно.

— И я тоже, — ответил граф потрясенно. Глаза его были полны слез, когда он запирал дверь. — Кажется теперь для нее нет никакой надежды.

— Никакой. Конечно, она была сумасшедшей с тех пор, как вышла из того дома в Чиреллосе, но теперь, лишившись своей силы, она совсем обезумела. Теперь она не представляет никакой опасности ни для кого, кроме себя, если только не сумеет выбраться из башни, — голос Сефрении был полон жалости. — В этой комнате нет зеркал?

— Нет, а что это несет какую-то опасность?

— Вообще-то нет, но она могла бы увидеть свое отражение, а это было бы слишком жестоко, — Сефрения задумалась. — Здесь в округе, я видела, растет одна трава, ее сок имеет успокаивающее действие. Я расскажу Оккуде, как готовить его, и как добавлять в пищу. Это, конечно, не излечит ее, но помешает ей нанести себе какие-нибудь увечья. А теперь я вернусь в замок. Дайте мне знать, когда закончите все, господа, — она зашагала по направлению к жилому строению замка, а Флют и Телэн увязались за ней.

— А ну-ка вернитесь-ка назад, молодой человек! — крикнул Кьюрик вслед своему сыну.

— Что еще?

— Ты останешься здесь.

— Кьюрик, но я ничего не смыслю в ремесле каменщика.

— А тебе и не нужно много знать, чтобы таскать камни.

— Ты что, шутишь?

Кьюрик потянулся за ремнем и Телэн тут же поспешил к горе камней за конюшней.

— Славный парень, — заметил Улэф. — Мгновенно оценивает реальное положение вещей.

Бевьер настоял на том, чтобы его пустили к возводимой стене и клал там камни в кладку с каким-то мрачным остервенением.

— Ровнее, — прикрикивал на него Кьюрик. — Мы строим надолго, так что изволь делать работу по человечески.

Несмотря на всю мрачность ситуации Спархок рассмеялся.

— Что-то смешное, мой господин? — холодно спросил его Кьюрик.

— Нет, я просто кое-что вспомнил, вот и все.

— Что ж, тогда расскажешь это потом. А сейчас не стой просто так, Спархок. Помоги Телэну таскать камни.

Стены башни были весьма толсты, так как башня была когда-то частью внешних замковых фортификаций, и дверной проем был достаточно глубок. Они замуровали дверь, а сестра графа дико завыла и билась всем телом о нее. Выложив первый слой, они принялись за второй. Наступило утро, когда Спархок отправился в замок сообщить Сефрении, что с первой дверью покончено.

— Поздравляю, — усмехнулась Сефрения, и они вместе отправились во двор.

Дождь перестал и небо потихоньку расчищалось. Спархок счел это хорошим предзнаменованием. Он подвел Сефрению к ступеням лестницы, обвивавшей башню.

— Прекрасно, — сказала Сефрения остальным, вставляющим в кладку последние камни. — А теперь спускайтесь вниз, я должна закончить вашу работу.

Все спустились и Сефрения тихо запела по-стирикски. Несколько минут спустя она выпустила заклинание и свежепостроенная стена дрогнула.

— Теперь все, — сказала она, — можно разбирать лестницу.

— А что ты сделала? — спросил Келтэн.

Сефрения улыбнулась.

— Вы поработали на славу, дорогой, гораздо лучше, чем вы сами можете себе представить. Теперь стена, которую вы построили абсолютно неуязвима. Этот менестрель и те слуги могут долбить ее самыми мощными осадными орудиями и стенобитными машинами, пока не постареют и не причинят ей никакого вреда.

Кьюрик снова поднялся наверх, наклонился и стал разглядывать кладку.

— Раствор совсем застыл, — сказал он, — обычно на это уходит несколько дней.

Сефрения указала на дверь в основании башни.

— Позовите меня, когда закончите с этой. Здесь очень холодно и промозгло, лучше я пойду внутрь.

На разборку каменной лестницы и кладку стены на месте нижней двери ушла оставшаяся часть дня. Сефрения вышла, повторила заклинание и снова вернулась в замок.

Спархок и остальные пошли в кухню, примыкающую к башне.

Кьюрик занялся изучением небольшой двери, ведущей к внутренней лестнице.

— Ну? — нетерпеливо поторопил его Спархок.

— Не дергай меня.

— Дело к ночи, Кьюрик.

— Может быть ты займешься этим делом?

Спархок замолчал и дожидался окончания размышлений Кьюрика, не произнося ни слова.

Оруженосец некоторое время рассматривал Оккуду, затем окинул перепачканную известкой команду своих «подмастерьев».

— Пришло время поучиться еще одной профессии, сэры Рыцари, — сказал он, — теперь вы будете плотниками. Будем строить шкаф для посуды. Его основанием послужит сама дверь, и она будет открываться вместе со шкафом. Я смогу смастерить потайную щеколду, — Кьюрик немного подумал, склонив голову и прислушиваясь к крикам, доносившимся изнутри башни. — Нам понадобится войлок. Придется обить внутреннюю сторону двери, чтобы не было слышно криков.

— Неплохо придуманно, — заметил Оккуда. — Так как пока я здесь единственный слуга, мне приходится проводить здесь много времени. А слушать постоянно эти крики…

— Но это не единственная причина. Ну да ладно. Принимайтесь-ка за работу, сэры Рыцари. Я сделаю из вас полезных людей, — усмехнулся Кьюрик.

Смастеренный под руководством Кьюрика шкаф оказался сооружением довольно солидным. Кьюрик самолично покрыл его темной краской, отошел в сторону и критически взглянул на новое сооружение.

— Ну вот, — сказал он Оккуде, — провощи его как следует, когда краска высохнет и разотри воск хорошенько. Потом сделай в разных местах несколько царапин и разбросай по углам пыль. И можно ставить посуду. Никто и не узнает, и не подумает, что он не стоит здесь лет сто.

— Отличный у тебя оруженосец, Спархок, — усмехнулся Улэф. — Не хочешь ли ты продать его?

— Его жена разорвет меня на кусочки, — ответил Спархок. — Кроме того мы в Элении не продаем людей.

— Но мы же не в Элении.

— Давайте-ка лучше пойдем в комнату к графу.

— Рано, господа мои, — твердо сказал Кьюрик. — Сначала извольте собрать стружку и отнести на место инструменты.

Спархок вздохнул и пошел за веником.

Убравшись на кухне, они очистили себя самих от пыли и известки, переоделись и отправились в большую гостиную. Граф и Сефрения сидели у огня, занятые беседой, а неподалеку от них сидели Телэн и Флют. Мальчик обучал ее игре в шашки.

— Надо же, вы догадались помыться, — одобрительно заметила Сефрения. — Во дворе на вас смотреть было страшно.

— Но нельзя строить стену, не запачкавшись известкой, — пожал плечами Кьюрик.

— Похоже, будет волдырь, — печально сказал Келтэн, рассматривая свою руку.

— Это первое полезное дело, которое он сделал с тех пор, как стал рыцарем, — сказал Кьюрик графу. — Но, честно говоря, из него еще может выйти какой-то толк, но из остальных…

— А как вы спрятали дверь в кухне? — СПросил его граф.

— Теперь на ее месте шкаф для посуды, мой Лорд. Оккуда кое-что сделает, чтобы он выглядел постарее и заставит его посудой. А обратную сторону двери мы обили войлоком, чтобы изнутри не доносилось никаких звуков.

— Она все продолжает? — со вздохом спросил граф.

— Это будет продолжаться годами, мой Лорд, и боюсь до конца ее жизни, — сказала Сефрения. — Когда крики стихнут, вы узнаете, что все кончено.

— Оккуда готовит нам что-нибудь поесть, — сказал Спархок графу. — Ему понадобится время, а мы, может быть займемся пока хрониками?

— Прекрасная мысль, сэр Спархок, — ответил граф Гэзек, вставая со стула. — Вы простите нас, мадам?

— О, конечно.

— Может быть, вы захотите пойти с нами?

Сефрения рассмеялась.

— Нет, нет, мой Лорд, мне в библиотеке делать нечего.

— Леди Сефрения ничего не читает, — пояснил Спархок. — Это как-то связано с ее религией.

— Нет, — не согласилась она. — Это, мой дорогой, связано скорее с языком. Я не хочу заразиться эленийским образом мышления. Это может помешать мне, когда понадобится быстро говорить или думать по-стирикски.

— Бевьер, Улэф, может быть вы сможете дополнить сведения графа какими-то деталями, — сказал Тиниэн.

Они покинули комнату и спустились по ступеням. Трое рыцарей шли за графом по длинным пыльным коридорам замка, пока не оказались перед дверью одной из комнат западного крыла. Граф открыл дверь и пригласил их в неосвещенную комнату. Он нашарил на большом столе подсвечник со свечой и, выйдя в коридор, зажег ее от факелов. Комната была не так велика, как главная гостиная, но вся уставлена книгами. Огромные фолианты и маленькие инкунабулы стояли на полках, тянущихся вдоль стен и были навалены по углам.

— О, вы много читаете, мой Лорд, — отметил Бевьер.

— Что же еще делать ученому, сэр Рыцарь? Земля в наших местах бедная, и только хвойные породы деревьев хорошо растут здесь, и все это не слишком способствует многонаселенности, — граф с любовью огляделся вокруг. — Вот мои друзья. А теперь их компания понадобится, боюсь, еще больше. Теперь я не смогу покидать этот дом, мне придется сторожить мою сестру.

— Безумные не живут долго, мой Лорд. Сходя с ума, они перестают обращать на себя внимание, — заверил его Улэф. — У меня была кузина. Она сошла с ума зимой, а умерла уже к весне.

— Это так тяжело, надеяться на смерть человека, которого когда-то любил, — вздохнул Гэзек. — Но я уповаю на Всевышнего, да будет во всем воля Его, — он положил руку на огромную кипу несшитых листов пергамента, лежащую на его столе. — Труд всей моей жизни, господа. Давайте приступим к делу. Все же в точности, что мы с вами ищем?

— Могилу короля Талесии Сарека, — сказал Улэф. — Он не добрался до главного поля сражения в Лэморканде. Мы предполагаем, что он погиб где-то здесь, в Пелозии или Дейре, в одной из мелких стычек, если, конечно, его корабль не затонул в море.

Спархок вздрогнул. О такой возможности он никогда не думал. Мысль о том, что Беллиом лежит где-нибудь на дне Талесианского пролива или моря Пелоса холодила его.

— Не могли бы вы немного уточнить, господа? — попросил граф. — К какому берегу озера направлялся король Сарек? Я разбил хроники на части, чтобы внести какой-то порядок.

— По всей видимости к восточному, — ответил Бевьер. — Именно там сражалась в последствии талесианская армия.

— А есть ли у вас какие-нибудь догадки насчет места, где причалил к берегу его корабль?

— Никаких имеющих под собой более-менее твердую почву, — ответил Улэф, — мы делаем кое-какие предположения, основываясь на преобладающих ветрах и течениях, но точность невелика — получается отрезок побережья длинной лиг в сто. Король Сарек мог бы отправиться к одному из крупных портов на северном побережье, но за талесианскими судами почему-то утвердилась дурная репутация пиратов, и Сарек мог, желая избежать подозрений и докучливых вопросов, бросить якорь где-нибудь у пустынного участка берега.

— Это несколько затрудняет нашу задачу, — сказал граф. — Если бы я знал, где король сошел на берег, был бы известен район поисков. А не сохранилось ли у вас, талесианцев, в преданиях или письменно, каких-нибудь описаний Сарека.

— Очень подробных нет, — ответил Улэф. — Известно лишь, что он очень велик ростом, более семи футов.

— Это немного поможет. Простой люд может не знать имени и титула, но человека такого роста они бы запомнили наверняка, — пробормотал граф, углубляясь в изучение своих записей. — А, мог он высадиться на северном побережье Дэйры?

— Быть может, но маловероятно. Отношения между Дэйрой и Талесией тогда оставляли желать лучшего, и Сарек вряд ли стал бы подвергать себя риску оказаться в плену.

— Начнем тогда с местности вокруг порта Апалия. Кратчайший путь оттуда к восточному берегу Рандеры ведет прямо на юг, — он снова углубился в чтение пергаментов, хмуря брови. — Здесь мы, кажется, ничего не найдем. Большой ли отряд сопровождал короля?

— Нет, не очень, — ответил Улэф. — Сарек покидал Эмсат в спешке.

— Насколько мне известно в Апалии и близ нее высаживались лишь крупные отряды талесианцев. Конечно, могло быть и так, как сказали вы, сэр Улэф — король Сарек мог высадиться где-нибудь на одиноком берегу. Но сначала исследуем то, что известно о местности вокруг порта Надера, а потом перейдем к малонаселенным местам, — граф сверился с картой и переложив примерно половину листов своего манускрипта начал просматривать записи в средней его части. — Похоже здесь для нас кое что есть! — с энтузиазмом ученого воскликнул он. — Крестьянин около Надеры рассказал мне о талесианском корабле, прошедшем мимо города однажды рано утром в один из первых дней войны и поднявшимся на несколько лиг по реке, перед тем как пристать к берегу. Несколько воинов сошли на берег и один из них был на голову выше самого высокого из них и шире в плечах. А вам не известно ли чего-нибудь необычного о короне Сарека?

— Корона талесии была увенчана огромным голубым самоцветом, — с напряженным лицом произнес Улэф.

— Значит это был он! — воскликнул граф ликующим голосом. — В рассказе говорилось, что в короне был камень синего цвета величиной с кулак взрослого мужчины.

Спархок облегченно выдохнул.

— По крайней мере он не утонул, — сказал он.

Обмакнув перо в чернила, граф провел на карте черту, и сделал еще какие-то отметки.

— Ну что ж, если предположить, что король Сарек пошел кратчайшим путем, я отметил вероятные места, где он мог проходить. Эти районы охвачены моими исследованиями. Мы подходим все ближе, сэры Рыцари, теперь мы проследим путь короля Сарека, — граф принялся быстро перелистывать манускрипт. — Здесь о нем никаких упоминаний… — бормотал он, — а тут вообще не было никаких стычек… А! Вот! — триумфально вскричал он. — Отряд талесианцев проезжал через деревню милях в двадцати к северу от озера Вэнн, их предводителем был огромный человек с короной на голове.

Спархок почувствовал, что затаивает дыхание, всякий раз, когда граф углубляется в изучение результатов своего многолетнего труда. В этом занятии — поиске человека среди старинных преданий и рассказов — было что-то будоражащее кровь и он начал понимать, как можно посвятить всю свою жизнь науке, пыльным книгам и рукописям и не скучать при этом и жить жизнью не менее полной, чем воин или мореплаватель.

— Ага! Вот здесь! — вскричал граф, заставив вздрогнуть задумавшегося Спархока. — Мы нашли его.

— Где? — спросил Спархок.

— Я прочитаю вам последний абзац. Вы, конечно, понимаете, что я записал это, не сохраняя манеры рассказчика, — он улыбнулся. — Язык крестьян и ремесленников очень ярок и колоритен, но вряд ли подходит для научных трудов, — граф уткнулся в пергамент. — Итак, этот человек был крепостным, его хозяин сказал мне, что он любит рассказывать истории о старых временах. Я нашел его окучивающим огород неподалеку от западного берега озера Вэнн. Вот что он рассказал мне: «Это было в самом начале войны и земохи императора Отта разоряли западный Лэморканд. Западные эленийские короли бросились на встречу им, со всеми силами, которые успели собрать, пересекая Лэморканд с запада но восток, но путь их проходил обычно гораздо южнее озера Вэнн. С севера шли в основном талесианцы. Еще до того, как пришла основная часть талесианской армии, небольшие отряды их шли на юг к озеру Рандера. Отт, как мы знаем, посылал свои патрули на север, один из этих патрулей и встал на пути этого отряда, который видимо возглавлял король, в месте, которое теперь носит название „Могила великана“.

— Это название появилось до или после битвы? — спросил Улэф.

— В любом случае после — у пелозианцев нет обычая возводить такие могильники, или, если хотите, курганы, это талесианский обычай.

— Да, верно. И слово великан как нельзя лучше подходит к Сареку.

— Да, и я так думаю. Хотя, здесь есть еще кое-что… — граф продолжил чтение: — «Стычка между талесианцами и земохами была очень короткой и жестокой. Земохов было гораздо больше, чем северных воинов и все талесианцы были перебиты. Среди последних пал огромного роста человек. Один из его спутников, будучи смертельно раненым взял что-то у погибшего короля и медленно продвигался на запад, к озеру. Неизвестно, что именно он взял и что с этим сделал. Земохи преследовали его и он умер от ран на берегу озера. Однако отряд Рыцарей Альсиона, возвращавшихся из Рендора, чтобы вступить в битву перебил весь патруль земохов. Они похоронили преданного спутника короля Сарека и совершенно случайно проехали мимо места основной стычки. Случилось так, что через день после этого большой отряд талесианских воинов проходил там, и местные крестьяне рассказали им о стычке. Талесианцы похоронили земляков по своему обычаю, возведя над могилой курган. Но и этот талесианский отряд не добрался до Рандеры, так как двумя днями позже на них напали из засады и все они погибли.»

— Это объясняет, почему никто не знает, что случилось с Сареком, — сказал Улэф. — Просто не осталось в живых ни одного свидетеля, чтобы поведать об этом.

— А этот его спутник, — задумчиво проговорил Бевьер, — может быть он взял корону?

— Возможно, — протянул Улэф. — Хотя более вероятно, что это был его меч. Талесианцы очень ценят королевские мечи.

— Это не трудно будет узнать, — сказал Спархок. — Мы поедем к могиле великана и Тиниэн поднимет дух короля Сарека. Он, возможно, и расскажет нам, что случилось с его мечом и короной.

— Тут есть кое-что странное, — заметил граф. — Я помню, хотя этого и не записывал, так как это предание относится к более поздним временам, по крайней мере уже после битвы. Крепостные видели, что в болотах вокруг Вэнна появилось нечто страшной и странной формы, какое-то существо… Об этом рассказывают уже веками.

— Может это какая-то болотная тварь? — предположил Бевьер. — Или медведь.

— Я думаю, крестьяне смогли бы распознать медведя, — возразил граф.

— Может быть лось? — сказал Улэф. — Когда я впервые увидел лося, я просто не мог поверить, что бывают такие огромные животные, да и морда у него не самая красивая.

— Я помню, что крестьяне говорили, что это существо ходит на задних лапах.

— Может быть тролль? — спросил Спархок, — тот, что кричал вокруг нашего лагеря у озера.

— А как его описывают? Лохматым и огромным? — спросил Улэф.

— Да, он лохматый, это верно, но вот насчет огромного… Нет, он приземист, а его ноги кривые и шишковатые.

Улэф нахмурился.

— Это непохоже на описание какого-либо тролля, которое мне приходилось слышать. Разве что… — глаза Улэфа расширились. — Гвериг! — вскричал, щелкнув пальцами. — Это должен быть Гвериг. Вот теперь концы с концами сходятся, Спархок! Гвериг ищет Беллиом, и уж он-то знает, где искать

— Пожалуй нам стоит отправляться назад, к Вэнну, — быстро сказал Спархок. — Я не хочу, чтобы Гвериг опередил нас и совсем уж не хочу воевать с ним.

17

— Я вечный ваш должник, друзья мои, — сказал Гэзек следующим утром во дворе замка, где они собрались перед отъездом.

— И мы тоже у вас в долгу, мой Лорд, — ответил Спархок. — Без вашей помощи наши поиски остались бы тщетными.

— Ну что ж, Бог вам в помощь, сэр Спархок, — тепло сказал граф, пожимая руку Пандионцу.

Спархок вывел свой небольшой отряд со двора через мощные ворота замка и они начали спускаться вниз по узкой тропке, вьющейся среди скалистых уступов горы, служившей подножием дому Гэзека.

— Интересно, что с ним будет дальше? — печально сказал Телэн.

— У него нет выбора, — ответила Сефрения. — Ему придется оставаться в замке, пока не умрет его сестра. Она больше не представляет опасности, но все же ее надо охранять и заботиться о ней.

— Боюсь остаток его жизни пройдет в одиночестве, — вздохнул Келтэн. — Хотя, именно в его компании больше всего нуждается ученый.

Пока шел этот разговор, Улэф что-то потихоньку бормотал себе под нос.

— О чем это ты? — спросил его Тиниэн.

— Я должен был бы догадаться, что тролль на озере Вэнн появился неспроста. Я бы смог сэкономить время, если бы попробовал разузнать, кто он таков.

— А ты бы узнал Гверига, если бы увидел?

Улэф кивнул.

— Он карлик. А среди троллей не так уж много карликов. Их самки обычно съедают ненормальных детенышей сразу после рождения.

— Мерзкая привычка.

— Тролли есть тролли, они вообще друг друга недолюбливают и стараются избегать встреч.

Облака исчезли и ярко светило солнце. Радуясь ему в кустах вокруг деревни распевали птицы. Телэн поворотил своего коня, намереваясь, видимо, посетить деревню.

— Вряд ли там найдется, что украсть, — сказал ему Кьюрик.

— Да я так просто, из любопытства, — крикнул Телэн. — Я догоню вас через пару минут.

— Может быть мне привести его назад? — вызвался Берит.

— Да пусть посмотрит, — отмахнулся Кьюрик, — а то он замучает всех жалобами на то, что ему не позволили это сделать.

Не прошло и обещанных двух минут, как Телэн галопом прискакал из деревни. Лицо его смертельно побледнело, глаза были совсем обезумевшими. Поравнявшись с отрядом, он свалился с лошади на землю. Его сотрясала рвота, сквозь которую он не мог проговорить ни слова.

— Пожалуй стоит поехать и посмотреть, — сказал Спархок Келтэну. — Остальные ждите здесь.

Двое рыцарей осторожно въехали в брошенную деревню с копьями наперевес.

— Гляди, он ехал здесь, — прошептал Келтэн, указывая на свежие отпечатки подков в грязи.

Спархок кивнул. Следы вели к дому, который был побольше остальных в деревне. Рыцари спешились, обнажили мечи и вошли внутрь.

Комнаты в доме были пыльные и голые.

— Ничего здесь нет, — пожал плечами Келтэн. — Непонятно, что его так напугало?

Спархок открыл дверь в заднюю комнату и заглянул внутрь.

— Ты бы лучше поезжал и привез сюда Сефрению, — мрачно сказал он.

— Что такое?

— Ребенок. Он не живой, мертв уже долгое время.

— Ты уверен?

— Взгляни сам.

Келтэн заглянул в комнату и издал сдавленный нечленораздельный звук.

— Ты думаешь ей стоит видеть это? — спросил он.

— Нам же нужно знать, что произошло.

— Ладно, тогда я поехал.

Они вышли из дома, Келтэн сел на лошадь и отправился к остальным, а Спархок остался стоять рядом с дверью. Через несколько минут Келтэн вернулся в сопровождении Сефрении.

— Я сказал ей оставить Флют с Кьюриком, — сказал он. — Не стоит малышке все это видеть.

— Да, — мрачно ответил Спархок. — Прости, матушка, зрелище будет не из приятных.

— Так бывает.

Они провели ее внутрь дома, в заднюю комнату. Сефрения бросила лишь один беглый взгляд и отвернулась.

— Келтэн, — сказала она, — ступай и выкопай могилу.

— Но у меня нет лопаты, — возразил он.

— Тогда используй свои руки! — голос ее прозвучал решительно, даже сурово.

— Да, матушка, — несколько испуганный таким необычным для нее проявлением несдержанности, Келтэн покинул дом.

— Бедняжка, — грустно проговорила Сефрения, склоняясь над высохшим, каким-то плоским тельцем ребенка. Особенно ужасно на фоне сморщенной серой кожи трупа выглядели открытые глаза.

— Снова Белина? — гневно спросил Спархок.

— Нет. Это работа Ищейки. Так он питается. Вот, — указала она на маленькие ранки на тельце, — и вот, и вот, и вот, и вот… Так он питается, как паук, высасывает свою жертву и остается только сухая оболочка.

— Ну все, хватит, — сказал Спархок, сжимая древко копья Алдреаса. — Следующая наша встреча с этим насекомым будет для него последней.

— Разве ты можешь позволить себе сделать это, дорогой?

— Я не могу позволить себе не сделать этого. Я буду мстить за этого ребенка. Ищейке, Азешу, или всей преисподней.

— Тобой овладел гнев, Спархок.

— Да, не спорю, да! — Спархок выхватил из ножен меч и принялся бить по бревенчатой стене, выхватывая из нее толстенные щепки. Это было, конечно, глупо, но зато ему немного полегчало.

Остальные молча въехали в деревню и приблизились к могиле, вырытой Келтэном в земле голыми руками. Сефрения вышла из дома, неся на руках то, что когда-то было маленьким человеческим существом. Флют поднесла небольшой кусок полотна и они вдвоем завернули мертвое дитя и погрузили его в могилу.

— Бевьер, ты не мог бы… — сказала Сефрения. — Это все-таки эленийское дитя, а ты человек самый благочестивый среди этих рыцарей.

— Я не могу, я не достоин, — не скрывая слез ответил Бевьер.

— А кто достоин, дорогой? Не пошлешь же ты теперь этого несчастного ребенка во мрак смерти одного, без молитвы.

Бевьер посмотрел на нее и упал на колени возле могилы и начал истово читать отходную молитву эленийской Церкви.

Флют подошла к коленопреклоненному арсианцу и нежно провела пальцами по густым, иссиня-черным волосам молодого Сириника. Спархок вдруг почувствовал, что эта странная маленькая девочка гораздо старше, чем кто-либо из них может себе представить. А Флют поднесла к губам свирель и заиграла древний гимн. Мелодия по сути своей была эленийской, но к ней примешивались особые минорные стирикские нотки. Когда молитва была окончена они взобрались на лошадей и тронулись в путь. Оставшуюся часть дня все ехали молча. На ночлег остановились у того самого горного озера, где они встретились с менестрелем. Того уже не было.

— Этого я и боялся, — нервно сказал Спархок. — Не стоило надеяться, что он все еще будет здесь.

— Может быть мы нагоним его? — предположил Келтэн. — Лошадь у него была не ахти, да он ее к тому же почти загнал.

— Может и нагоним, — заметил на это Тиниэн. — Ну а что мы будем с ним делать, когда поймаем? Вы же не собираетесь убить его?

— Только в крайнем случае, — ответил Келтэн. — Теперь-то Сефрения наверно сможет вылечить его.

— Я благодарна тебе за такую уверенность в моих силах, Келтэн, но сейчас она, боюсь, неуместна, — отозвалась Сефрения.

— А это одержание у него когда-нибудь пройдет само? — спросил Бевьер.

— Со временем он станет не таким ревностным защитником Белины, но до конца уже никогда не сможет от этого освободиться. Хотя, возможно, это заставит его с удесятеренным пылом сочинять новые песни, важно то, что с этим он будет становиться все менее и менее заразным. Если в течение следующей недели он не встретит большого количества людей, то для графа он уже не будет представлять большой опасности, так же как и слуги.

— Хоть немного утешает, — сказал Сириник, слегка нахмурясь. — Поскольку я и так уже был заражен, зачем это создание приходило тогда ко мне ночью? Разве это не пустая трата времени? — Бевьера видимо сильно потрясли похороны несчастной жертвы Азешева демона.

— Она пыталась укрепить свои позиции, Бевьер, — ответила Сефрения. — Ты призывал к освобождению ее, но не заходил так далеко, чтоб нападать на своих друзей. А ей нужна была уверенность, что ты готов пойти ради ее освобождения на все.

Ночью, когда все уже собирались уснуть, Спархока посетила мысль, и он подошел к Сефрении, задумчиво сидящей у огня с чашкой чая в руках.

— Сефрения, — сказал он, — как ты думаешь, что замышляет Азеш? Почему он вдруг неожиданно сошел со своего пути, и начал портить эленийцев? Он ведь никогда этого не делал раньше.

— Помнишь ли ты, что сказал тебе призрак короля Алдреаса? Что пришло время Беллиому вновь появиться на свет.

— Да.

— Азеш тоже об этом знает. И им все больше овладевает отчаяние. Я полагаю, что он понял, что его послушные земохи уже мало на что годятся. Они слепо следуют его приказам, но не отличаются особым умом. Они копают это поле битвы уже несколько веков, и еще несколько будут продолжать перекапывать ту же самую землю. Мы узнали о местонахождении Беллиома за последние несколько недель больше, чем они за пятьсот лет.

— Нам повезло.

— Дело не только в везении, Спархок. Я иногда поддразниваю тебя насчет эленийской логики, но именно она помогла нам. Земох не умеет мыслить так. В этом слабость Азеша. Земох не думает, потому что ему не нужно этого делать — Азеш думает за него. Вот почему Темный бог так нуждается в эленийцах, которые стали бы служить ему. Азешу не нужно их поклонение, ему нужны их умы. Если земохи собирают предания по всем западным королевствам, так же как и мы это делали. Я думаю, он надеется, что кто-нибудь из них наткнется-таки на нужный рассказ, и тогда кто-нибудь уже из обращенных эленийцев сможет понять и увязать воедино значение этого рассказа.

— Это долгий путь.

— У Азеша есть время, он не стеснен в этом как мы.

Позднее, когда все уснули, Спархок остался стоять на страже, в стороне от костра, поглядывая на прозрачные воды озера, сверкающие в лунном свете. Из унылых лесов как и прежде доносился вой волков, но теперь этот звук не казался столь зловещим. Призрачный дух, витавший в этой чащобе теперь навсегда мертв, и носительница его заперта в башне, и волки теперь только звери, а не служители потустороннего зла. Хотя Ищейка, конечно, совсем другое дело. Спархок дал сам себе клятву, что при следующей встрече это отвратительное создание попробует Алдреасова копья.

— Эй, Спархок, ты где? — это был Телэн. Мальчик стоял рядом с костром, вглядываясь в темноту и тихо звал его.

— Здесь.

Телэн, ступая как можно осторожнее, чтобы не наделать лишнего шума, направился к нему.

— Что случилось? — спросил Спархок.

— Я не мог уснуть, вот и подумал — может ты не будешь возражать против моей компании?

— Конечно, нет, Телэн, мне и самому одиноко так стоять на страже.

— Слава Богу, что мы наконец-то уехали из этого замка, — сказал Телэн, — ни разу в жизни мне не было так страшно.

— Да и мне было не по себе, — согласился Спархок.

— Знаешь, Спархок, там, в замке, было так много всяких дорогих безделушек, но я даже и не подумал стянуть что-нибудь. Как-то странно, правда?

— Может быть ты взрослеешь?

— Но среди моих знакомых воров есть и старики, — Телэн вздохнул.

— Почему так печально, Телэн? О чем вздыхаешь?

— Я бы не сказал никому другому, но сейчас мне уже не так весело заниматься этим, как раньше. Когда понимаешь, что можешь украсть все, что угодно, когда угодно и у кого угодно, интерес куда-то пропадает.

— Может быть тебе стоило бы заняться чем-нибудь другим?

— А на что я еще гожусь?

— Я подумаю, и скажу тебе, когда придумаю что-нибудь.

Телэн внезапно рассмеялся.

— Что смешного? — спросил Спархок.

— Но учти, есть одна заковыка, я привык, что люди, с которыми я работаю, не знают, с кем имеют дело, — ответил Телэн.

Спархок усмехнулся.

— Да, пожалуй, это трудность, — согласился он. — Но мы придумаем что-нибудь.

Мальчик снова вздохнул.

— Кажется наше путешествие заканчивается, Спархок. Мы знаем теперь, где похоронен король, все что нам остается — это пойти туда и выкопать его корону, а потом мы возвратимся в Симмур, ты пойдешь во дворец, а я снова на улице…

— Ну, я так не думаю, возможно мы подберем какую-нибудь замену улицам.

— Возможно, но как только это станет скучным, я все равно убегу. Ты знаешь, я буду скучать по всему этому. Несколько раз, правда я чуть до смерти перепугался, но все равно, это было хорошее время, я всегда буду его помнить.

— По крайней мере, мы хоть что-то тебе дали, — сказал Спархок, кладя руку на плечо мальчика. — А теперь ступай спать, Телэн. Завтра утром нам рано вставать.

— Как скажешь, Спархок.

На рассвете они снова тронулись в путь. Ехали медленно и осторожно, чтобы не повредить лошадей среди колдобин и ухабов. Днем отряд проехал через деревню дровосеков, останавливаться там не стали.

— Долго нам ехать до туда? — спросил Келтэн.

— Три, четыре, ну уж в крайнем случае пять дней, — ответил Спархок. — Когда выберемся из леса, дорога станет лучше. Тогда мы сможем ехать быстрее.

— Вообще-то все, что нам необходимо сделать это найти «могилу великана»?

— Не думаю, что это будет сложно. Гэзек говорил, что местным жителям она служит опознавательным знаком. Поспрашиваем крестьян…

— Тогда мы начнем копать?

— Да, и никто не будет делать это за тебя.

— Ты помнишь, что говорила Сефрения в замке барона Олстрома в Лэморканде? — серьезно спросил Келтэн. — Что появление Беллиома прогремит по всему свету.

— Да, помню.

— Значит в ту минуту, когда он окажется у нас в руках, и Азеш узнает об этом. И обратная дорога в Симмур будет просто наводнена земохами. Это будет весьма нервная поездка.

— Не совсем так, — не согласился подъехавший к ним Улэф. — У Спархока уже есть кольца. Я могу научить его нескольким словам на языке троллей, и, когда Беллиом окажется в его руках, ничего и делать-то особенно не потребуется — он сможет сметать с дороги целые армии земохов без особого труда.

— Неужели он так могущественен?

— Келтэн, ты даже представить себе не можешь. Если то, что о нем рассказывают не вранье хотя бы наполовину, то для Беллиома нет ничего невозможного. Спархок сможет даже остановить солнце, если захочет.

— А что, надо знать язык троллей, чтобы управлять Беллиомом? — спросил Спархок.

— Не скажу точно, — ответил Улэф, — но раз в Беллиоме заключена сила Троллей-богов, то они может и не ответят на слова произнесенные на эленийском или стирикском. В следующий раз, когда я буду призывать кого-нибудь из них, я спрошу его об этом.

К ночи они снова встали лагерем в лесу и после ужина Спархок отошел от огня поразмыслить в одиночестве. К нему тихо подошел Бевьер.

— Когда мы доберемся до Вэнна, мы сделаем там остановку? — спросил Сириник.

— Скорее всего.

— Хорошо, мне нужно будет посетить храм. Я соприкоснулся с дьявольскими силами и мне нужно очищение.

— В этом не было твоей вины, Бевьер, это могло случиться с любым из нас.

— Но все же это был я, Спархок. Ведьма знала, что я наиболее слаб перед земными страстями.

— Ты? Бевьер! Это просто чушь. Ты самый благочестивый человек из всех, которых я когда-либо встречал.

— Нет, — печально покачал головой Бевьер. — Я знаю свои пороки. Меня сильно влечет к прекрасному полу, увы.

— Ты молод, мой друг, так что это вполне естественно. Это чувство убывает со временем, по крайней мере так мне говорили.

— Так с тобой это тоже бывает? Я надеялся, что к тому времени, когда достигну твоего возраста, я уже избавлюсь от этих вожделений.

— Не надейся слишком, Бевьер. Я сам знаю нескольких седовласых старцев, которые уже в свои преклонные годы продолжают терять голову при виде каждого хорошенького личика. От этого никуда не денешься, друг мой. Если бы Богу было совсем неугодно это чувство, Он бы не допустил бы его в человеческой жизни. Когда в моей жизни случились такие трудности, я обратился к патриарху Долманту, и он сказал мне то, что я говорю тебе сейчас. Конечно, я продолжал чувствовать вину, но не так остро.

Бевьер усмехнулся.

— Ты, Спархок? С этой стороны я тебя никогда не знал. Мне всегда казалось, что вся жизнь твоя предана одному лишь долгу.

— Ну не совсем. У меня остается немного времени и для других мыслей, — Спархок улыбнулся. — Жаль, что у тебя не было возможности познакомиться с Лильяс.

— Лильяс?

— Видишь ли, я провел в ссылке десять лет. Это женщина из Рендора, я жил с ней почти все это время.

— Спархок.

— Это было частью необходимой маскировки — ведь я изображал из себя рендорского торговца.

— Но ты ведь не… — Бевьер не договорил. Спархок был просто уверен, что молодой арсианец покраснел, но темнота скрывала его лицо.

— Конечно да. Иначе Лильяс оставила бы меня. Она женщина с большими аппетитами, а мне нужно было раствориться среди обычного рендорского люда. Я должен был поддерживать с ней отношения, чтобы не привлечь к себе внимания.

— Ты просто потрясаешь меня, Спархок.

— Пандионский Орден умеет взглянуть в глаза жизни. И если для наших целей нужно что-то сделать, то мы делаем это. Не беспокойся, мой друг, ничего страшного с твоей душой не происходит.

— И все же мне необходимо побывать в храме.

С первыми лучами восходящего солнца они покинули свою ночную стоянку. Как только они выехали из лесу, дорога стала ровнее и шире. Иногда с вершины холма было видно поблескивающую в лучах весеннего солнца широкую водную гладь Вэнна. А когда солнце склонилось к закату, окрасив западную сторону неба во все оттенки алого цвета, они добрались до северных ворот города Вэнн.

Снова им пришлось проехать по кромешной темноте узких улочек, больше похожих на пещеры и они снова прибыли к тому же самому постоялому двору, на котором останавливались прежде. Содержатель гостиницы — толстяк пелозианец проводил их в комнаты для гостей.

— С приездом, мои господа, — сказал он. — Как вам понравилось в этих проклятых лесах?

— Неплохо, приятель. Кстати, ты можешь рассказать своим знакомым, что Гэзека теперь нечего боятся. Мы узнали, что было причиной всех слухов и позаботились об этом.

— Благословенны будут Рыцари Храма! — радостно воскликнул хозяин. — Эти слухи отпугивали от Вэнна приезжих торговцев, а для меня они — хлеб.

— Теперь там, в Гэзеке и в лесах все спокойно.

— А это что, было какое-нибудь чудовище?

— Можно сказать и так, — вмешался Келтэн.

— Вы убили его?

— Мы погребли его, — пожал плечами Келтэн и принялся стаскивать с себя доспехи.

— Кстати, приятель, — вспомнил Спархок. — Нам найти найти место, которое называется «могила великана». Ты случайно не знаешь, откуда нам лучше начать свои поиски?

— Это, кажется, на восточном берегу, — ответил хозяин. — Там есть несколько деревень, но не на самом берегу, потому как там торфяные болота вместо берегов, — он рассмеялся. — Их нетрудно будет найти — тамошние крестьяне топят печки торфом. Так что у них там полно дыму. Не увидите, так почуете.

— А что ты думаешь предложить нам на ужин сегодня? — деловым тоном поинтересовался Келтэн.

— Это единственное, о чем ты способен думать, — проворчал Спархок.

— Мы ездили довольно долго, Спархок, и мне нужно немного настоящей пищи. Все вы, господа, конечно, хорошие компаньоны, но вот ваша стряпня оставляет желать лучшего.

— О, мой господин, — воскликнул хозяин. — У меня как раз сейчас на вертеле вот-вот будет готова целая бычья нога.

Лицо Келтэна растянулось в блаженной улыбке.

Верный своему слову Бевьер провел всю ночь в церкви и присоединился к ним только утром. Спархок решил не задавать ему лишних вопросов.

Отряд покинул Вэнн и отправился по дороге на юг, к озеру. На этот раз они добрались дотуда гораздо быстрее, потому что теперь их не сдерживала болезнь Келтэна, Тиниэна и Бевьера.

Около полудня к Спархоку подъехал Кьюрик.

— Мне кажется я уже чувствую в воздухе торфяной дым, — сообщил он. — Здесь где-то недалеко должна быть деревня.

— Келтэн! — позвал Спархок.

— Да?

— Тут поблизости деревня. Мы с Кьюриком поедем туда. Разбивайте лагерь, разводите хороший костер. Может быть мы будем возвращаться уже в темноте. Нужен знак, чтобы нам найти вас.

— Я знаю, что делать, Спархок.

— Хорошо, тогда приступай, — Спархок и оруженосец свернули с дороги и галопом погнали лошадей через поле к небольшому скоплению деревьев примерно в миле к востоку.

Запах торфяной гари все усиливался. Странно было ощущать в открытом поле расслабляющий аромат домашнего очага. Спархок вольготно откинулся в седле.

— Не будь таким уж слишком уверенным, — ворчливо предупредил его Кьюрик. — Дым делает странные вещи с вашими головами. Эти торфяные углежоги не слишком-то надежные люди, уж и не знаю кто хуже они или лэморкандцы.

— Откуда такая осведомленность, Кьюрик?

— Есть способы, Спархок. Церковь рассуждает о вещах возвышенных, знать узнает обо всем из посланий и депеш, а простые люди занимаются делами земными, и кое что знают о них.

— Что ж, я учту это. А вот и деревня.

— Лучше предоставь разговоры мне, когда мы окажемся там, — сказал Кьюрик. — Как бы ты не старался, ты все равно не сможешь походить на простого человека.

Дома в небольшой деревушке были чумазые и приземистые, построенные из серого полевого камня и крытые тростником. Во дворе ближайшего из них на табуретке под открытым навесом доил бурую корову толстый крестьянин.

— Здорово, друг, — сказал ему Кьюрик, спрыгивая с лошади.

Крестьянин обернулся и туповато помаргивая уставился на них.

— Не слыхал ли ты случаем о месте, называемом «могила великана»?

Человек продолжал глазеть на них, ничего не отвечая.

Тут из соседнего дома вышел косоглазый высокий мужчина в крестьянской одежде.

— Вы ничего не добьетесь от него, сообщил он. — Когда он был еще мальчишкой, его в голову лягнула кобыла. С тех пор он так и не пришел в себя.

— Печально слышать, — протянул Кьюрик. — Может тогда ты нам поможешь? Мы ищем место, которое называется «могила великана».

— Но вы хоть не собираетесь туда ехать на ночь глядя?

— Да нет, мы хотели дождаться рассвета.

— Ну, так-то лучше, но не намного. Это место нечистое, вы знаете?

— Нет, не слыхал ничего такого. Так где же оно находится?

— А вон дорожка на юго-восток, видите?

Кьюрик кивнул.

— Вот как солнце взойдет, так и ступайте по ней. Прямо туда и придете. Отсюда четыре или пять миль.

— А тебе никогда не приходилось видеть, чтобы там кто-нибудь что-то искал, может копался там кто-то?

— Не-а, никогда не видал ничего такого, да и не слыхал. Да нормальный человек и не станет копаться там.

— Мы слышали, что здесь в округе шатается какой-то тролль.

— А это что за штука — тролль?

— Ну, этакое страшное косматое чудище. А этот, говорят, еще уродливее остальных.

— Ааа! Да, точно. Он прячется где-то в болотах и выходит только ночами. Он бродит по берегу озера и страшно вопит, а иногда начинает колотить передними лапами по земле, будто совсем спятил. Я сам его видел пару раз, когда собирал торф на болоте. Будь на то моя воля, я бы держался от него подальше. Похоже у него тяжелый нрав, у этого вашего тролля, так что ли вы сказали?

— Хороший совет. А стириков здесь поблизости не видно?

— Нет, они здесь не бывают. Мы здесь не любим язычников. Да у тебя полно вопросов, друг.

Кьюрик пожал плечами.

— Лучший способ узнать о чем-нибудь, это поговорить с людьми, — просто ответил он.

— Ну, тогда пойди да поболтай еще с кем-нибудь, — внезапно человек потерял все свое дружелюбие. Нахмурившись, он посмотрел на толстяка, доящего корову. — Подоил уже, что ли?

Тот отрицательно покачал головой.

— Ну так пошевеливайся! Пока не сделаешь все, жрать не получишь.

— Спасибо, что уделил нам время, друг, — сказал Кьюрик, садясь на лошадь.

Высокий человек что-то проворчал и пошел в дом.

— Полезные сведения, — сказал спархок, когда они выезжали из деревни в ярко-алых лучах заходящего солнца. — По крайней мере поблизости нет земохов.

— Я бы не стал так уверенно говорить, Спархок, — возразил Кьюрик. — Этот парень — не самый надежный источник сведений, его пожалуй, особо и не интересует, что твориться вокруг него. Кроме того, нас беспокоят не только земохи. Этот Ищейка может наслать на нас кого угодно, да еще этот тролль… Если правда то, что говорила насчет появления на свет этого камня Сефрения, то он будет первым, кто узнает об этом.

— Может быть, надо поговорить с Сефренией.

— Лучше надеяться на худшее. Если мы выкопаем корону, то надо ожидать его визита.

— Веселая мысль. Ну, мы хотя бы узнали, где находится этот курган. А сейчас давай-ка поскорее. Надо разыскать лагерь наших, пока не стемнело.

Келтэн разбил лагерь в небольшой рощице, примерно в миле от берега. На опушке полыхал огромный костер. Он стоял у огня, когда подъехали Спархок и Кьюрик.

— Ну? — спросил он.

— Мы узнали, как проехать к кургану, — ответил Спархок, спешиваясь. — Тут недалеко. Пойдем-ка поболтаем с Тиниэном.

Альсионец стоял неподалеку, беседуя с Улэфом.

Спархок рассказал все, что удалось выспросить Кьюрику у косоглазого селянина, и посмотрел на Тиниэна.

— Как ты себя чувствуешь? — прямо спросил он.

— Прекрасно, а что, я плохо выгляжу?

— Да нет, вообще-то ничего. Но я в том смысле, сможешь ли ты снова заняться некромантией? В последний раз, если я не ошибаюсь, тебе пришлось трудновато.

— Нет, я готов, Спархок, — заверил Тиниэн. — Если, конечно, ты не заставишь меня поднимать целую армию.

— Да нет, только одного. Нам нужно поговорить с тенью Сарека, прежде чем мы его выкопаем. Он, может быть, знает, что случилось с короной. Кроме того, я хочу быть уверен, что он не возражает против того, чтобы его прах был перевезен в Талесию. Мне совсем не хочется, чтобы за нами следовал разъяренный призрак.

— Верно, — пылко согласился Тиниэн.

На следующее утро они поднялись еще до рассвета и нетерпеливо дожидались первых лучей на востоке. Когда тьму сменила серая предрассветная муть, они тронулись в путь.

— Надо было бы нам подождать, пока как следует рассветет, — проворчал Келтэн. — Броди теперь здесь кругами.

— Мы едем на восток, Келтэн, — ответил Спархок. — Там, между прочим, обычно поднимается солнце. Так что все, что нам надо делать — это ехать к свету.

Келтэн пробормотал себе под нос.

— Что? Я не расслышал, — сказал Спархок.

— А это я не тебе.

— О, прости.

Постепенно становилось светлее. Спархок осмотрелся вокруг.

— Деревня находится там, — сказал он, указывая. — А тропинка, по которой нам ехать, на дальней ее стороне.

— Давай не будем слишком торопиться, — попросила Сефрения, кутая Флют в плащ. — Лучше, чтобы солнце ярко светило, когда мы доберемся до могилы. Сейчас стоит быть поосторожнее.

Спархок с трудом справлялся с нетерпением.

Они пересекли тихую еще не проснувшуюся деревню шагом и выехали на указанную косоглазым селянином тропинку. Спархок пустил Фарэна рысью.

— Это не так уж и быстро, — ответил он на укоризненный взгляд Сефрении. — Солнце как раз взойдет, когда мы будем там.

Скоро тропинка стала шире и превратилась в обложенную по сторонам полевым камнем проселочную дорогу, которая как и все сельские дороги усердно петляла, там где надо, и там, где не надо.

Нетерпение Спархока все росло и росло.

— Вот он! — наконец воскликнул Улэф, указывая. — Я видел сотни таких в Талесии.

— Давайте подождем, пока поднимется солнце, — прищурившись сказал Тиниэн. — Мне что-то не хочется заниматься этим до восхода. Где может быть похоронен король?

— В середине, — ответил Улэф, — ногами — на запад, головой — на восток.

— Давайте-ка объедем вокруг, — предложил Спархок. — Посмотрим, не копал ли здесь кто. Заодно проверим нет ли кого вокруг.

Они поехали вокруг холма. Курган был футов пятнадцати высоты и двадцати длинны.

— Никаких признаков, что здесь кто-то копался, — сказал Спархок.

— Я влезу наверх, — сказал Кьюрик, когда они вернулись на дорогу. — Это самое высокое место здесь, так что, если кто здесь есть, я его увижу.

— Ты собираешься влезть на могилу? — потрясенно спросил Бевьер.

— Нам всем придется забраться туда, Бевьер, — сказал Тиниэн. — Мне нужно будет быть поближе к королю Сареку, чтобы поднять его призрак.

Кьюрик взобрался на холм, и стоя наверху внимательно осмотрелся.

— Никого не видно, — сказал он, — но там, к югу, есть роща. Не мешало бы поехать и осмотреться там, пока мы не начали.

Спархок стиснул зубы. Опять проволочка, но приходится признать, что оруженосец прав.

Кьюрик спустился с холма и сел на коня.

— Сефрения, — сказал Спархок, — останься с детьми здесь.

— Нет, Спархок, если в тех деревьях действительно кто-то прячется, не стоит давать им знать, что нас заинтересовал этот холм.

— Что ж, верно. Тогда делаем вид, будто мы так и намеревались — продолжать путь на юг.

— Они поехали дальше, держась петляющей проселочной дороги через поле.

— Спархок, — тихо позвала Сефрения, когда они были у самой рощицы, — там среди деревьев — люди.

— Много?

— Около дюжины.

— Отъезжай немного назад с Флют и прихвати с собой Телэна. Вы знаете, что делать, друзья, — сказал Спархок. Не успели они въехать в рощу, как из-за деревьев высыпало с дюжину кое-как вооруженных крестьян. У них был тот самый остекленевший взгляд, который сразу выдавал присутствие Ищейки. Спархок опустил копье и дал шпоры Фарэну, то же сделали и его компаньоны.

Сражение длилось совсем недолго, несколько минут — крестьяне не умели обращаться с оружием и они были пешими.

— Чудесссная работа, сссэры Рыцари, — голос полный холодной издевки донесся откуда-то из-за деревьев. — Но это не имеет значения, — продолжил металлически шуршащий голос. — Теперь я зззнаю, где вы находитесссь. — Из-за кустов появилась знакомая уже фигура в черном.

Спархок передал свою пику Кьюрику и взялся за короткое копье Алдреаса.

— Мы тоже знаем, где ты находишься, Ищейка, — тихо проговорил он.

— Не глупи, СССпархок, — прошипело из-за деревьев, — сссо мной тебе не сссправитьссся.

— Почему бы нам не попробовать этого на деле?

— Из-под капюшона заструился зеленый свет, но вдруг заколебался и начал блекнуть.

— У тебя кольццца! — уже гораздо менее уверенно прошипел ищейка.

— Я думал ты знаешь об этом.

К Спархоку подъехала Сефрения.

— Давно мы с тобой не виделись, СССефрения, — проговорила тварь.

— Для меня недостаточно давно, — ответила она холодно.

— Я пощщщажу твою жжжизнь, если ты отбросссишь сссвой гонор, и поклонишшшься мне.

— Нет, Азеш. Никогда. Я останусь верна своей богине.

Спархок в изумлении уставился на Сефрению, потом перевел взгляд на Ищейку.

— Что жжж, тогда молись, чтобы Афраэль сссмогла защщщитить тебя, когда я решшшу, что твоя жизззнь должжжна прерватьссся.

— Ты и раньше решал это, и у тебя так ни разу ничего и не вышло. Я служу и буду служить Афраэли.

— Как пожжжелаешшшь, СССефрения.

Спархок тронул Фарэна вперед, на фигуру в черном, рукой, на которой было кольцо, перехватил копье за наконечник. И снова мощная волна необыкновенного могущества пролилась по всем его жилам.

— Игра почти доиграна, — снова прошипел Ищейка или тот, кто говорил его голосом. — И итог ее предрешшшен заранее. Мы встретимссся ссснова, СССефрения, и это будет последний раззз, — фигура в капюшоне поворотила лошадь и бросилась в бегство от наступающего Спархока.

Назад: Часть вторая «Газэк»

Дальше: Часть третья «Пещера Тролля»