Часть вторая
«Газэк»
10
Дождь стал слабее с озера задул порывистый ветер. Кьюрик и Берит развели огонь рядом с палатками и натянули на шестах полотно, чтобы защитить огонь от дождя, наклонив его так, чтобы все тепло шло в палатку, где лежали раненые рыцари.
Улэф вышел из палатки, накинув на широкие плечи плащ. Он смотрел на небо.
— Похоже дождь заканчивается, — сказал он Спархоку.
— Будем надеяться. Под дождем мы никак не сможем положить их в эту телегу.
— Да, дела идут не слишком хорошо, печально проговорил Улэф. — Три человека вышли из строя, а мы все так же далеко от Беллиома.
Прибавить к этому было нечего.
— Пойдем посмотрим, как дела у Сефрении, — сказал Спархок Генидианцу.
Они обошли костер и вошли в палатку, где маленькая женщина сидела рядом с раненными.
— Ну как они? — спросил Спархок.
— С Келтэном все скоро будет в порядке, — ответила Сефрения, натягивая на рыцаря красное шерстяное одеяло. — У него и раньше, бывало, кости ломались, но все скоро заживало. Я дала кое-что Бевьеру, это должно остановить кровотечение. Больше всех меня беспокоит Тиниэн. Если не сделать что-нибудь сейчас же, то его разум угаснет.
— Ну-уу, — Спархок рассеяно пожал плечами, — может ты сможешь что-то придумать?
— Я все время думаю об этом. Мозг — гораздо более тонкая вещь, чем тело и надо быть очень осторожной.
— Что же все-таки случилось с ним? — спросил Улэф. — Я не совсем понял, что ты сказала раньше.
— В конце заклинания он был полностью открыт для этой твари из холма. Мертвые, обычно просыпаются медленно, поэтому всегда есть время создать для себя защиту, а это существо не до конца мертв, поэтому вышел раньше, чем Тиниэн успел защититься, — она посмотрела на пепельно-серое лицо дейранца. — Пожалуй единственное может помочь ему. Придется попробовать, все равно ничто другое не спасет его разум. Подойди сюда, Флют.
Девочка поднялась. Ее босые ноги по-прежнему были испачканы травной зеленью.
— Какая бы грязь не была кругом, — отсутствующе заметил Спархок, — ее босые ноги всегда испачканы только этой травной зеленью.
Флют, мягко ступая, подошла к Сефрении и вопросительно посмотрела на нее.
Сефрения что-то произнесла по стирикски.
Флют кивнула.
— Хорошо, сэры Рыцари, — сказала Сефрения, — сейчас вам здесь делать нечего, вы будете только мешаться.
— Ладно, мы подойдем снаружи, — немного сконфуженный безапелляционным тоном Сефрении, сказал Спархок.
— Буду весьма признательна.
Рыцари вышли из палатки.
— Она может быть очень строгой, — заметил Улэф.
— Да, когда замышляет что-то серьезное.
— Она всегда так обходится с вами, Пандионцами?
— Да.
Тут они услышали доносящиеся из палатки звуки свирели Флют. Мелодия напоминала ту, что она играла в порту в Ворденаисе, чтобы отвлечь внимание солдат церкви. Но неуловимые отличия делали ее совсем другой. Сефрения громко и властно заговорила по стирикски. Палатка засветилась золотистым сиянием.
— Никогда раньше не слыхал этого заклинания, — сказал Улэф.
— Нас учат только тому, что нам знать необходимо. А существует еще множество заклинаний, о которых мы и не подозреваем, — Спархок помолчал и громко окликнул: — Телэн!
Мальчик высунул голову из другой палатки.
— Что? — спросил он решительно.
— Иди сюда, я хочу поговорить с тобой.
— Вот сам и иди сюда, внутрь, там мокро.
Спархок вздохнул.
— Слушай, Телэн, иди сюда, и, ради Бога, не спорь со мною по каждому поводу, когда я прошу тебя что-нибудь сделать.
Ворча что-то себе под нос, мальчик вылез из палатки и осторожно приблизился к Спархоку.
— Что, снова я что-то натворил?
— Насколько мне известно, пока нет. Ты сказал, что фермера, у которого ты купил телегу, зовут Ват?
— Да.
— И далеко отсюда он живет?
— Мили две.
— А как он выглядит?
— Ну, глаза у него глядят в разные стороны, и он все время чешется. Это, наверно, тот самый человек, о котором рассказывал тот старикашка в пивной.
— Откуда ты об этом знаешь?
— Я стоял за дверью, — пожал плечами Телэн.
— Подслушивал?
— Ну, я бы не стал называть это так. Я ребенок, Спархок, по крайней мере люди так думают. Взрослые думают, что детям не нужно всего знать. Вот я восполняю пробелы по мере сил.
— Может, он в чем-то и прав, Спархок, — усмехнулся Улэф.
— Сходи-ка лучше за своим плащом, — сказал Спархок мальчику. — Сейчас мы с тобой нанесем визит этому косоглазому хлебопашцу.
Телэн посмотрел на размокшее от дождя поле и вздохнул.
Звуки свирели Флют смолкли, затих и голос Сефрении.
— Интересно, добрый это знак, или нет? — сказал Улэф.
Они застыли в напряжении, ожидая. Минуту спустя выглянула Сефрения.
— Кажется ему лучше. Можете поговорить с ним немного. Я буду знать лучше, когда послушаю, как он с вами говорит.
Голова Тиниэна покоилась на свернутом одеяле, лицо его по-прежнему было пепельно-серым и руки тряслись. Но в глазах уже слабо светилась мысль.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил его Спархок, стараясь говорить как бы между прочим.
Тиниэн слабо улыбнулся.
— Если ты и правда хочешь знать правду, я себя чувствую так, словно из меня все вынули, мелко порубили и снова засунули. Вам удалось убить эту тварь?
— Спархок проткнул его копьем чуть не насквозь, — ответил Улэф.
В глазах Тиниэна снова мелькнул страх.
— А оно не вернется снова?
— Вряд ли, — усмехнулся Улэф. — Оно с такой прытью ускакало в свою могилу, и земля сомкнулась над ним.
— Слава Богу, — облегченно вздохнул Тиниэн.
— Аминь.
— А теперь тебе лучше поспать, поговорим обо всем позже, — сказала Сефрения.
Тиниэн кивнул.
Сефрения подоткнула ему одеяло и взглядом показала Спархоку и Улэфу на выход.
— Надеюсь, он выкарабкается, — сказала Сефрения, выходя вслед за ними. — Конечно не сразу, но он поправится.
— Я собираюсь взять Телэна и сходить поговорить с этим фермером, — сообщил им Спархок. — Кажется это тот самый человек, о котором нам говорил старик на постоялом дворе. Может он что-нибудь подскажет нам.
— Да, стоит попробовать, — согласился Улэф. — А мы с Кьюриком присмотрим здесь.
Спархок кивнул и вошел в палатку, которую он обычно делил с Келтэном. Он снял с себя тяжелые доспехи и натянул кольчужную рубаху, подвесил к поясу меч и натянул на плечи серый дорожный плащ. Переодевшись он вышел к огню.
— Выходи, Телэн, — позвал он.
Мальчик смиренно вышел из палатки. Он плотно завернулся в свой еще сыроватый плащ.
— Наверно я не смогу отговорить тебя от этого? — предположил он.
— Нет.
— Надеюсь, что этот фермер еще не заглядывал себе в сарай. А то вдруг он будет слишком щепетилен насчет своих дров.
— В случае чего я заплачу.
Телэн вздрогнул.
— После того, как я так старался? Спархок, это просто унизительно, это просто аморально!
Спархок с удивлением посмотрел на него.
— Когда-нибудь ты, пожалуй, должен будешь изложить мне свои взгляды на мораль.
— Это очень просто, Спархок. Первое правило — это ни за что не платить.
— Об этом я догадывался.
Небо на западе постепенно прояснялось и дождь превратился в легкую морось, больше похожую на туман. У Спархока немного отлегло от души. Последнее время неуверенность все сильнее глодала его, неуверенность возникшая с того момента, как они покинули Симмур. Но все же, уверенность в том, что они шли неверной дорогой, по крайней мере давала твердую почву для начала новых поисков. Спархок принял потери стоически и продолжал путь к светлеющему над горизонтом небу.
Дом и пристройки фермера Вата лежали в небольшой лощине. Местечко, окруженное вихляющимся плетнем, имело довольно затрапезный вид. Дом был полу каменный, полубревенчатый, крытый потемневшей соломой. Сарай стоял, не разваливаясь, только по привычке. Посреди двора красовалась родная сестра той телеги, с которой недавно явился Телэн. Всюду были разбросаны лопаты, мотыги, грабли, вилы, брошенные, наверно там, где хозяин пользовался ими в последний раз. Промокшие курицы переваливались по двору, рядом с входной дверью валялась огромная черно-белая свинья.
— Не слишком чисто, — заметил Телэн, когда они въехали во двор.
— Я видел подвал, в котором ты жил в Симмуре, — заметил Спархок. — Я бы тоже не назвал его особо уютным.
— По крайней мере он был спрятан от глаз, а здесь все на виду.
Косоглазый человек с нечесаными грязными волосами вышел из дома. Он с отсутствующим взглядом чесал свое вывалившееся из обтрепанного жилета пузо.
— Что надо? — недружелюбно поинтересовался он, наградив свинью здоровенным пинком. — Убирайся отсюда, Софи!
— Мы говорили с одним стариком, там в деревне, — сказал Спархок указывая большим пальцем через плечо. — Такой седой, с трясущейся головой и знает множество старых баек.
— А видно это старый Фарш, — проворчал фермер.
— Мы не спрашивали его имя. Мы встретили его в пивной на постоялом дворе.
— Ну тогда это точно Фарш, где еще быть старому пьянчуге. Ну а я-то тут причем?
— Он сказал, что ты тоже любитель старых историй, особенно о битве с земохами.
Лицо Вата просветлело.
— А, так вы за этим, — сказал он. — Мы с Фаршем всегда любили потрепать языками о тех временах. Заходите, заходите внутрь. Ежели есть надобность то мне в радость поговорить о тех старых добрых денечках.
— Ну что ж, если тебя это не затруднит, приятель, — сказал Спархок, спрыгивая с Фарэна.
— Может поставить ваших лошадок в сарай?
Фарэн с презрением взглянул на шаткое сооружение и заржал.
— Спасибо, приятель, — сказал Спархок, — но дождь перестал, пусть они лучше погуляют на твоем лугу и ветер просушит их шкуры.
— Но их могут свести.
— Ну, только не моего коня, — ответил Спархок. — Он не из тех, которых крадут.
— Ну, как хотите, — пожал плечами фермер и распахнул дверь в дом.
Обстановка внутри была немногим лучше, чем во дворе. Остатки обеда валялись на столе, по углам было навалено старое грязное тряпье.
— Меня зовут Ват, — представился косоглазый и шлепнулся на стул. — Садитесь, предложил он и уставился на Телэна. — А не тот ли это самый мальчик, который купил у меня повозку?
— Да, — нервно ответил Телэн. — Это я.
— Ну и как она, в порядке? Колеса на месте?
— Все отлично, хозяин, — облегченно ответил мальчик.
— Приятно слышать. Так какие истории вас интересуют?
— Нам нужно узнать все, что может пролить свет на судьбу короля Талесии во время битвы. Наш друг состоит с ним в родстве, и семья его хочет, чтобы останки короля были перевезены на родину.
— Никогда ничего не слыхал о Талесианском короле, — сказал Ват. — Но это ничего, здесь была большая драка, и талесианцы сражались от южного конца озера до самой Пелозии. Когда талесианцы высадились из лодок на северном берегу, Отт посылал на них свои лучшие силы, чтобы они не пробились на основное поле битвы. Сначала они, в смысле талесианцы, появлялись здесь понемногу, и дела у земохов шли неплохо. Было много маленьких стычек, но потом на севере появился огромный отряд талесианцев, и дело для земохов вышло боком. У меня есть малость домашнего пива, не хотите ли?
— Я не возражаю, но мальчик еще мал для этого.
— Ну, тогда может быть тебе больше подойдет молоко? — предложил Ват.
Телэн вздохнул.
— Почему бы нет, — сказал он.
— Талесианский король был одним из первых, кто появился здесь, сказал Спархок, немного подумав. — Он покинул столицу раньше армии, но так и не дошел до главного места сражения.
— Тогда может быть он лежит где-нибудь в Пелозии или в Дейре, — ответил Ват, поднимаясь, чтобы налить пива и молока.
— Немалое пространство, — вздохнул Спархок.
— Да уж, друг, но вы идете верно. И в Пелозии и в Дейре найдутся любители старых историй, как я или пьянчуга Фарш. Может там вы что и разузнаете.
— Да, я надеюсь, — Спархок отхлебнул пива. Пиво было мутновато, но на вкус — лучшее из того, что ему приходилось когда-либо пробовать.
Ват откинулся на стуле, чеша теперь грудь.
— Дело в следующем, друг, сказал он. — Битва-то была на таком просторе, что одному человеку всего и не углядеть. Я лучше знаю, что было здесь, а Фарш лучше знает, что было рядом с его деревней, к югу отсюда. Но ежели вам нужно узнать что-то особенное, так найдите того, кто живет поближе к тем местам, где было дело.
Спархок вздохнул.
— Тогда это дело удачи, — сказал он. — Мы можем ведь проехать мимо человека, который что-то знает и даже не подумать с ним заговорить.
— Не обязательно, друг. Мы все знаем друг друга. Старый Фарш послал вас ко мне, а я отошлю вас к другому парню, который живет севернее, в Пэлере, в Пелозии. Что делалось там, он знает гораздо лучше, а если что, то отошлет вас дальше, еще к кому-нибудь. Я же говорю, вы идете по верному следу. Вот и идите от одного к другому, пока не узнаете, что вам надо. Это гораздо скорее, чем перекапывать всю Северную Пелозию и Дэйру.
— Должно быть, ты прав.
Ват ухмыльнулся.
— Вы думаете, мы, люди простые и ничего ведать не ведаем? По отдельности может оно и так, но ежели собрать всех вместе, то на свете небось и нет ничего такого, чего мы не знаем.
— Я запомню это, — сказал Спархок. — Как зовут этого человека в Пэлере?
— Берд, дубильщик, глупое имя, как и у всех пелозианцев. Его дубильная стоит у северных ворот города. Ему не разрешили расположиться внутри города из-за запаха. Поезжайте к Берду, а если он не знает того, что вам нужно, то подскажет к кому еще можно пойти в тех краях.
Спархок поднялся.
— Ват, ты и правда помог нам, — сказал он, вручив фермеру несколько монет. — Когда в следующий раз будешь в деревне выпей пива и угости Фарша.
— Спасибо, друг, — сказал Ват. — Удачи вам.
— И тебе спасибо. Да, кстати, я бы купил у тебя немного сухих дров, если у тебя есть лишние, — Спархок добавил еще немного монеток.
— А, конечно, конечно. Пойдемте в сарай, я покажу.
— С этим все в порядке, Ват. Дрова уже у нас. Пойдем, Телэн.
Когда они вышли из дома, небо в западной стороне над озером уже очистилось от туч.
— Что так обязательно было платить? — с негодованием спросил Телэн.
— Но он очень помог нам, Телэн.
— Не вижу связи. Что, это и правда так продвинуло нас вперед?
— Это начало. Ват-то оказался вовсе не дураком. Переходить от одного рассказчика к другому — лучший для нас план.
— Значит наша поездка прошла не в пустую?
— Узнаем, когда поговорим с дубильщиком в Пэлере.
Улэф и Берит развешивали одежду на веревку рядом с огнем, когда Спархок и Телэн вернулись в лагерь.
— Ну как деда? — спросил Улэф.
— Неплохо, — ответил Спархок. — Ясно, что Сарека здесь не было. Кажется в Пелозии и Дейре было больше стычек, чем читал об этом Бевьер.
— И что мы теперь будем делать?
— Поедем в Пелозию, в город Пэлер и поговорим с дубильщиком по имени Берд, а если он не знает, то скажет, с кем поговорить еще. Как Тиниэн?
— Он все еще спит, зато Бевьер проснулся, и Сефрения напоила его бульоном.
— Добрый знак. Пойдем поговорим с ним. Небо проясняется, и можно было бы продолжать путь.
Они вошли в палатку, и Спархок рассказал об их с Телэном визите к Вату.
— План хороший, Спархок, — одобрила Сефрения. — А далеко ли до Пэлера?
— Телэн, ступай принеси мою карту.
— Почему опять я?
— Потому, что я прошу тебя.
— Ой, ну ладно, ладно…
— Только карту, — добавил Спархок. — Не прихватывай больше ничего.
Минуту спустя мальчик вернулся и Спархок развернул карту.
— Ну вот, — сказал он, — Пэлер выше северного конца озера, сразу за Пелозианской границей. Лиг десять отсюда, я полагаю.
— С повозкой мы не сможем ехать быстро, — сказал Кьюрик. — Мы не можем трясти слишком сильно раненых, так что ехать придется дня два.
— Зато в Пэлере мы сможем отвезти их к лекарю, — сказала Сефрения.
— Да нам вовсе не нужна эта телега, — возразил Бевьер. Бледность еще не покинула его щек и он двигался с трудом. — Тиниэну гораздо лучше, Келтэн и я тоже нормально себя чувствуем. Мы можем ехать верхом.
— Нет не можете, пока я здесь отдаю приказы, — ответил Спархок. — Я не собираюсь рисковать вашими жизнями, ради нескольких сэкономленных часов, — он подошел к выходу из палатки и огляделся. — Вечереет. Этой ночью всем надо как следует выспаться, а завтра с утра отправимся.
Келтэн сел, морщась от боли.
— Ну ладно, — сказал он, — теперь, когда все решено, как насчет ужина?
Когда все поели, Спархок вышел и сел у костра, угрюмо уставившись на огонь. К нему подошла Сефрения.
— Что такое, дорогой? — спросила она.
— Весь день было некогда, а теперь я подумал, и эта затея… Вряд ли что из нее получится. Мы можем пробродить по Пелозии и Дейре хоть двадцать лет, выслушивая рассказы стариков.
— Я так не думаю, Спархок. У меня иногда бывают предчувствия, вспышки предвидения будущего, и я чувствую, что мы на верном пути.
— Предчувствия, Сефрения? — удивленно спросил Спархок.
— Чуть больше, чем предчувствие.
— Ты хочешь сказать, что можешь видеть будущее?
Сефрения рассмеялась.
— О, нет, что ты! Только богам доступно это, да и они несовершенны в этом. Я могу лишь почувствовать, верен путь или нет. И я чувствую, что сейчас мы на верном пути. И еще — вспомни, призрак Алдреаса сказал тебе что пришло время Беллиому вновь выйти в мир. Я знаю каково могущество Беллиома, и если он хочет, чтобы мы нашли его, то ничто не сможет остановить его. Я думаю, что эти рассказчики могут рассказать нам такое, чего они и сами никогда не знали.
— Тебе не кажется, что это похоже на сказку?
— Стирики любят сказки, Спархок. Я думала ты знаешь это.
11
Этой ночью все как следует выспались и утром встали поздно. Спархок, правда, проснулся рано, но решил никого не будить. Долгая дорога утомила всех, а ужас вчерашнего дня не прибавил никому бодрости. Небо, когда проснулся Спархок, было уже совсем чистое и видны были звезды. Не смотря на то, что вчера вечером говорила ему Сефрения, на душе у Спархока было тяжело. Когда они начинали свой путь, он думал, что сможет преодолеть любые трудности, лишь спасти свою юную королеву, и не пожалеет для этого ничего и с легкостью отдаст жизнь, но сейчас его мучила другая мысль — имеет ли он право так распоряжаться жизнями своих друзей.
— О чем задумался? — услышал он рядом с собой голос Кьюрика.
— Не знаю, Кьюрик, — вздохнул он. — Мысли протекают, как песок меж пальцев. Но я мало верю в успех нашего плана. Раскопать подробности истории пятисотлетней давности… — Спархок покачал головой.
— Да нет, Спархок, — сказал Кьюрик. — Все не так. Ты можешь пробродить с лопатой по Пелозии и Дейре две сотни лет и ни на шаг не приблизиться к Беллиому. Фермер был прав, побольше доверяй людям, мой Лорд. Простой люд часто бывает мудрее, чем знать или даже церковники, — Кьюрик немного помялся и добавил: — Не следует повторять эти слова Долманту.
— Об этом можешь не беспокоиться, — ответил Спархок. — Я вот о чем хотел с вами поговорить.
— Ммм?
— Келтэн, Бевьер и Тиниэн сейчас больны.
— С этим не поспоришь.
— Ну вот, чтобы нам избежать неприятностей, нужно чтобы среди нас были люди в доспехах. А из рыцарей на ногах остались я да Улэф.
— Я и сам умею считать, Спархок. Дальше.
— По моему тебе подошли бы доспехи Бевьера.
— Может быть, хотя они и не из удобных. Но дело в том, что я не собираюсь их надевать.
— Но почему? Ты же надевал доспехи на тренировочных полях.
— Так то на тренировочных… Там все знали кто я и зачем их надел.
— Не вижу никакой разницы, Кьюрик.
— Есть закон, Спархок. Только рыцари могут облачаться в доспехи, а я не рыцарь.
— Ну, разница между тобой и рыцарем только в формальности.
— Именно на формальностях зиждется закон.
— Ты хочешь заставить меня отдать приказ?
— Мне бы не хотелось.
— Мне бы тоже. Мне не хочется задевать твои чувства, но это не обычное положение. Сейчас речь идет о нашей безопасности, а от нее зависит многое. Ты наденешь доспехи бевьера, а Берит, я думаю, доспехи Келтэна. Мои ему были подходящи, если помнишь, а я с Келтэном примерно одного сложения.
— Ты, значит, настаиваешь?
— Выбора нет. Нам нужно добраться до Пэлера без всяких стычек и ненужных встреч. У нас с собой раненные люди — я не хочу подвергать их риску.
— Я все понимаю, Спархок. Я все же не так глуп. Видно придется так и сделать, хоть все это мне и не по вкусу.
— Ну и слава Богу.
— Не радуйся слишком, я хочу, чтобы ты понял, я соглашаюсь, протестуя.
— Я прекрасно понимаю, клянусь тебе. И, в случае чего присягну, что ты был против.
— Это предполагает, что ты останешься в живых, — печально сказал Кьюрик. — Мне разбудить остальных?
— Нет. Пусть поспят еще. Ты был прав, до Пэлера нам ехать дня два надо, чтобы все набрались сил. — Ты все время думаешь о времени.
— А как же? Мы и так потеряли его слишком много, а сколько еще уйдет на разъезды по знатокам старинных историй? К тому же скоро придет время погибнуть еще одному из Двенадцати, и он принесет свой меч Сефрении. А ты ведь видишь, как она от этого слабеет.
— Она гораздо сильнее, чем выглядит для нас. И вполне возможно, что она может вынести больше, чем мы вдвоем вместе взятые, — Кьюрик посмотрел на навес над кострищем. — Пойду раздую огонь и поставлю ее чайник.
Появился стоящий на страже Улэф.
— У вас была очень интересная беседа, — заметил он.
— А ты что, слушал?
— Ничего не поделаешь. В предутренней тиши голоса разносятся далеко.
— Ты не одобряешь мою мысль насчет доспехов?
— Это как-то не особо беспокоит меня, Спархок. Мы в Талесии не так церемонны, как вы все здесь. Многие из Генидианцев вовсе не знатного происхождения, — Улэф усмехнулся показав белые зубы. — Мы дожидаемся, когда Его Величество крепко запьет, и посылаем их ко двору, а он, обуянный винными парами, раздает титулы. Многие из моих друзей — бароны, у которых никогда не было своих баронств, — он почесал в затылке. — Иногда я думаю, что все эти титулы, происхождение — просто фарс. Люди есть люди, титулованы они или нет. Вряд ли Всевышний, судя человека, смотрит на его титулы и знатность, чего ж это делаем мы?
— Такими разговорами ты можешь разжечь бунт, Улэф.
— Может быть для одного маленького уже настала пора, — снова усмехнулся Генидианец. — Посмотри-ка, уже светает.
— Да. Похоже сегодня наконец-то будет хорошая погода.
— Вечером я мог бы сообщить тебе точно.
— А что, талесианцы могут предсказывать погоду?
— Это не так уж трудно. Может быть ты покажешь мне карту? Я кое что знаю о течениях и ветрах, и может быть что-нибудь смогу подсказать насчет Сарека. Мы могли бы попытаться понять, где он сошел с корабля и это сузило бы круг наших поисков.
— Неплохая мысль, — согласился Спархок. — Улэф, а что Беллиом и правда так опасен, как все говорят?
— Может быть даже дольше. Гвериг сделал его, а он не слишком приятное существо, даже для тролля.
— Но его, наверно, уже нет в живых.
— Не думаю, я не слышал, чтобы он умер. Тебе следует кое-что знать о троллях, Спархок. Они не умирают от старости, как другие живые создания, их можно только убить. А если бы Гверига кто-то убил, то он обязательно похвастался этим, и до меня бы дошли слухи. Зимой в Талесии нечего делать, кроме как слушать всякие истории, все так заметает снегом, что люди почти и не выходят из домов. Так пойдем, посмотрим на карту.
По пути к палатке Спархок подумал, что ему очень по душе этот огромный талесианец. Он обычно был очень молчалив, но если ты становился ему другом и он начинал говорить, то слова его стоило послушать. Да и все компаньоны Спархока были славными людьми, и каков бы не был исход поисков, он был рад что судьба свела его с этими людьми.
Сефрения уже поднялась и стояла рядом с костром, попивая чай.
— Вы поднялись так рано, — сказала она. — Наши планы изменились? Мы должны отправляться сейчас же?
— Нет, — ответил Спархок, целуя ее руку. — Нам все равно не проехать сегодня больше пяти лиг, так пусть те, кто еще не проснулся как следует выспятся. Да и в любом случае, нет смысла пускаться в путь, пока не рассветет. Берит еще спит?
— По моему я слышала, как он где-то тут суетился.
— Я собираюсь его одеть в доспехи Келтэна, а Кьюрика — в Бевьеровские. На случай встречи с недругами нам стоит сделать вид, что в отряде по прежнему много Рыцарей Храма.
— Это все, о чем эленийцы постоянно думают?
— Худой блеф лучше, чем добрая драка, — сказал Улэф. — Мне так вообще нравится вводить в заблуждение людей.
— Прямо как Телэн.
— Не совсем. У меня не достаточно ловкие пальцы, чтобы срезать кошельки, так что если мне понадобится чей-либо кошелек, я предпочту ограбление краже.
Сефрения рассмеялась.
— Я просто окружена со всех сторон отбросами общества.
Утро разгоралось, вышедшее из-за горизонта солнце припекало. После стольких дождливо-серых дней небо казалось невероятно голубым, а мокрая трава — невероятно зеленой.
— Чья очередь готовить завтрак? — спросил Спархок Улэфа.
— Твоя.
— Ты уверен?
— Вполне.
Они разбудили остальных, и Спархок принес немудреную кухонную утварь из поклажи.
После завтрака Кьюрик и Берит решили срезать несколько древков для копий, пока Спархок и Улэф помогали раненным перебраться в повозку.
— А чем плохи те, которые у нас были? — спросил Улэф, когда оруженосец возвратился с новыми древками.
— Они, бывает, ломаются, — ответствовал Кьюрик, привязывая древки к борту телеги. — Особенно если принять во внимание, как вы ими пользуетесь. Никогда не мешает иметь запасные.
— Спархок, — тихо позвал Телэн, — там какие-то люди в белом. Они прячутся в кустах на краю поля.
— Ты что-нибудь еще заметил?
— У них мечи, — ответил мальчик.
— Значит земохи. И много их там?
— Я видел четверых.
Спархок подошел к Серении.
— На краю поля несколько земохов. Как ты думаешь, люди Ищейки стали бы прятаться?
— Нет, они напали бы немедленно.
— Вот и я так подумал.
— Что ты собираешься делать? — спросил с повозки Келтэн.
— Прогнать их. Я не хочу, чтобы они волоклись за нами как хвост. Улэф, садись-ка на коня и погоняем их малость.
Улэф усмехнулся и взобрался на лошадь.
— Вам дать копья? — спросил Кьюрик.
— Нет, для этого случая они не понадобятся, — ответил Улэф, поигрывая топором.
Спархок влез на Фарэна, приладил на место щит и вытащил меч. Они пришпорили коней, и поскакали к кустам. Через несколько мгновений земохи выскочили из укрытия и врассыпную бросились наутек, что-то голося.
— Давай-ка за ними! — крикнул Спархок. — Нужно как следует разогнать их по сторонам, а потом вернемся.
Двое верховых проломились сквозь кусты и продолжали преследовать земохов на соседнем, перепаханном поле.
— Почему бы нам просто не перебить их? — прокричал Улэф.
— Не вижу в этом надобности! Их только четверо, и они не несут нам опасности.
— Ты что-то размяк, друг мой!
— Да ну тебя!
Они погоняли земохов с четверть часа, потом натянули поводья.
— Они неплохо бегают, — ухмыльнулся Улэф.
Они поворотили коней и вернулись в лагерь. Сборы были закончены и все вместе отправились на север вдоль берега озера. По пути в полях иногда видны были работающие крестьяне, земохи больше не появлялись. Во главе отряда ехали Улэф и Кьюрик, ехали не торопясь, шагом.
— Как ты думаешь, что это были за люди, там, в кустах? — спросил Келтэн едущего рядом с телегой Спархока. — Келтэн, как наименее пострадавший правил повозкой. Одной рукой он небрежно держал вожжи, а другую — бережно прижимал к поврежденным ребрам.
— Это наверно соглядатаи Отта, на случай, если кто-нибудь, а не они, найдет Беллиом, чтобы ему сразу стало известно.
— Но может быть все не так просто. Во всяком случае стоит быть настороже.
Солнце припекало все сильнее, железо черных доспехов Спархока разогрелось и он уже начал жалеть об облаках и прохладном дожде.
Вечером они встали лагерем в дубраве, недалеко от Пелозианской границе. Следующим утром поднялись рано. Приграничный патруль без вопросов пропустил их, проводив почтительными взглядами отряд Рыцарей Храма и к полудню с вершины холма им открылся вид на пелозианский город Пэлер.
— Мы доехали быстрее, чем я надеялся, — заметил Кьюрик, когда они спускались к городу по склону холма, — ты уверен, что твоя карта точна, Спархок?
— Никакая карта не может быть абсолютно точной, а эта еще из лучших.
— Я в Талесии знавал одного ученого картографа, — сказал Улэф. — Он тогда составлял карту земель между Эмсатом и Хасделом. Сначала-то он измерял все шагами, но потом купил лошадь, и прикидывал расстояния на глаз. Так что его карта и близко не походила на то, что есть на самом деле. Но все пользовались ею, потому что кто сделает другую?
Проезжая через южные ворота города, Спархок узнал у стражи, где в нем есть хорошая гостиница.
— Телэн, — позвал он. — Как ты думаешь, сможешь ты сам найти дорогу в гостиницу?
— Конечно, я могу найти любое место в городе.
— Хорошо, тогда оставайся здесь и присмотри немного за этой дорогой. Сразу же дай знать мне, если эти земохи продолжают любопытствовать по нашему поводу.
— Нет проблем, Спархок, — Телэн спешивался и привязал лошадь недалеко от ворот, и сам присел у дороги.
Остальные въехали в город, колеса повозки загрохотали по мостовой. На улицах было полно народу, но прохожие поспешно расступились перед Рыцарями Храма, и они добрались до гостиницы не больше, чем за полчаса.
Надменную физиономию содержателя гостиницы затеняли поля обычной в Пелозии широкой остроконечной шляпы.
— Хозяин, есть у тебя комнаты? — спросил его Спархок.
— Конечно, это же гостиница.
Спархок с холодным выражением лица хранил молчание.
— В чем дело? — заволновался хозяин гостиницы.
— Я дожидаюсь, пока ты закончишь приглашение. Ты кое-что забыл сказать.
— О, простите, мой господин, — промямлил хозяин, сильно покраснев.
— Гораздо лучше, — подбодрил его Спархок. — Ну вот, у меня с собой трое раненных людей. Здесь где-нибудь поблизости есть врач?
— Вниз по улице, мой господин. Там есть вывеска.
— Он хороший лекарь, не шарлатан?
— Точно не скажу, мне не приходилось лечиться у него.
— Что ж, тогда мы испытаем. Я приведу своих друзей и схожу за ним.
— Боюсь, он не пойдет с вами, мой господин. Он слишком заносчив. Он не покидает своего дома, а желает, чтобы больные и увечные приходили к нему.
— Я думаю, что смогу убедить его, — мрачно усмехнулся Спархок.
Содержатель гостиницы нервно рассмеялся.
— Сколько вас всего, мой господин?
— Десять. Я сейчас приведу их, а потом схожу побеседую с этим важным господином — доктором.
Они помогли Келтэну, Тиниэну и Бевьеру войти в гостиницу и добраться до комнат, а потом Спархок спустился вниз и решительно направился к дому доктора.
Лекарь занимал второй этаж над зеленой лавкой, и лестница к нему шла снаружи дома. Спархок, звеня шпорами, взобрался по ступеням и без стука распахнул дверь. Доктор оказался небольшим человечком с настороженным лицом, одетым в голубое. Он удивленно выпучил глаза, увидев вошедшего без приглашения угрюмого человека в черных доспехах.
— Простите? — несколько раздраженно произнес он.
Спархок не обратил на это внимания, решив, что лучше сразу отрезать пути ко всем возможным аргументам и возражениям.
— Вы — врач? — спокойно спросил он.
— Я.
— Вы пойдете со мной, — это была не просьба.
— Но…
— Никаких но. У меня трое раненных друзей, нуждающихся в вашей помощи.
— Почему бы вам не привести их сюда? У меня не в обычае ходить к больным на дом.
— Обычай меняется. Собирайте все, что вам нужно и идемте. Они в гостинице на этой улице.
— Это возмутительно, сэр Рыцарь!
Вы собираетесь со мной поспорить? — спокойно спросил Спархок.
— О… нет, нет, что вы, — пошел на попятный лекарь. — Я, конечно, сделаю для вас исключение.
— Я в этом не сомневался.
Врач быстро поднялся на ноги.
— Мне необходимо взять с собой инструменты и лекарства. Не соблаговолите ли вы сказать мне, какого рода повреждения у ваших друзей?
— У одного из них сломано несколько ребер, другого, кажется, внутреннее кровоизлияние, а третий страдает в основном от истощения.
— Истощение лечится просто. Несколько дней в постели и хорошее питание.
— У нас нет на это времени. Нужно что-нибудь, что быстро поставило бы его на ноги.
— А как они получили эти повреждения?
— Мы путешествовали по делам Церкви, — коротко ответил Спархок.
— Что ж, всегда рад послужить святой Церкви.
— Вы не представляете себе, как я счастлив слышать это.
Спархок, торопя, привел врача на второй этаж гостиницы. Пока медик осматривал больных, Спархок отвел в сторонку Сефрению.
— Дело к вечеру, — сказал он ей. — Отложим визит к дубильщику до утра, а то нам придется торопить его, и он может забыть что-нибудь важное.
— Верно, — согласилась Сефрения. — Кроме того, я хочу присмотреть за этим лекарем. Он не внушает мне доверия.
— Лучше бы ему оказаться умелым врачом. Иначе я разъясню ему, что такое добросовестность.
— О, Спархок, — Сефрения покачала головой.
— Но это лучший способ, матушка. Он должен понять — либо они поправятся, либо заболеет он. Это подвигнет его сделать все, что он сделать в силах.
Пелозианские блюда, которыми накормили в гостинице, состояли в основном из вареных овощей, лишь слегка приправленных соленой свининой. Последнее, конечно, было для Сефрении и Флют совершенно неприемлемо, и свинину для них заменили вареными яйцами. Страдания Келтэна не помешали ему опустошить тарелку в мгновение ока.
Когда стемнело, в гостиницу явился Телэн.
— Они все еще идут за нами, Спархок. Только на этот раз их гораздо больше, — сообщил он. — Я видел человек сорок на холме к югу от города и на этот раз они все верхами. Они выехали на гребень, осмотрелись и снова спрятались в лесу.
— Это уже серьезнее, чем четверо, — заметил Келтэн.
— Да, — согласился Спархок. — Как ты думаешь, Сефрения?
Женщина нахмурилась.
— Мы ехали не торопясь, а они верхом и могли без труда нагнать нас, так что я полагаю, что они просто следят за нами. Похоже, Азеш знает то, что нам еще неизвестно. Раньше он пытался убить нас, а теперь посылает людей просто следить за нами.
— И как ты думаешь, почему?
— Думаю кое что, но все это только предположения.
— Нужно быть на стороже, — когда будем покидать город, — сказал Келтэн.
— Даже еще вдвое осторожнее, — добавил Тиниэн. — Может быть они просто дожидаются, когда мы окажемся где-нибудь, откуда можно будет напасть на нас из засады.
— Веселое предположение, — ухмыльнулся Келтэн. — Ладно, я не знаю, как вы, а я иду спать.
Следующее утро было таким же солнечным, с озера веяло освежающим ветерком. Спархок надел кольчугу и серый плащ. Они с Сефренией выехали из гостиницы, к северным воротам, где была дубильня человека по имени Берд. По улицам шли рабочие, спеша в свои мастерские, по большей части здешний люд предпочитал голубой цвет в одежде, на головах почти у всех были широкие остроконечные шляпы.
— Удивляюсь, неужели они не понимают, как глупо выглядят? — пробормотал Спархок.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Сефрения.
— Их шляпы.
— Ты знаешь, это не смешнее пышных шляп Симмурских придворных.
— Тут ты права.
Дубильный двор находился недалеко от северных ворот, и вонь там стояла просто страшная. Сефрения поморщилась.
— Утро обещает быть не из приятных, — проговорила она.
— Я постараюсь побыстрее, — пообещал Спархок.
Дубильщик, тяжеловесный лысый человек, в замызганном полотняном переднике, помешивал в огромном чане длинно палкой, когда Спархок и Сефрения въехали к нему во двор.
— Сейчас, подождите, я подойду к вам, — сказал дубильщик, увидев их краем глаза. Еще пару минут постояв, критически глядя в чан, он отбросил палку и направился к ним, вытирая руки о передник. — Чем могу быть вам полезен, господа? — спросил он.
Спархок спешился и помог Сефрении слезть с лошади.
— Мы разговаривали с фермером по имени Ват, — сказал он. — Он сказал, что ты, приятель, можешь нам помочь.
Дубильщик рассмеялся.
— Старый Ват? Он все еще жив?
— По крайней мере был три дня назад. Ты ведь Берд?
— Да, мой господин. Так чем же я могу вам помочь?
— Мы ищем людей, которые что-нибудь знают о той большой битве, что была здесь пятьсот лет назад. В Талесии, еще есть люди, состоящие в родстве с тогдашним талесианским королем. Они хотят найти, где он похоронен, чтобы перезахоронить его на родине.
— Ни разу не слышал ни о каком короле, который сражался бы здесь неподалеку. Хотя это конечно не означает, что его здесь не было. Просто я не думаю, чтобы он ходил и представлялся простому люду.
— А битвы что, происходили здесь и севернее? — спросил Спархок.
— Я не стал бы называть их битвами, скорее просто стычки. Вы, наверно, знаете, что основное сражение было на южном берегу озера. Вот там была битва. А на севере дрались небольшие отряды, сначала пелозианцы, а потом еще и талесианцы. Нет, правда была пара больших боев, здесь, неподалеку, но не знаю, участвовали ли там талесианцы. А большинство стычек проходило вокруг озера Вэнн, и даже севернее, за Гэзеком, — тут Берд замолчал и прищелкнул пальцами. — Вот кто вам нужен! Как я сразу не вспомнил?
— ?
— Конечно, и куда подевались мои мозги? Вам надо к графу Гэзекскому. Он ученый человек, учился в Каммории, в университете. Все книги, которые он читал о битве, говорили о том, что было на северном берегу Рандеры, а что было севернее — молчок. Ну вот, вернувшись домой, он стал бродить по окрестностям и собирать старые истории и записывать их. Он делает это уже много лет, и, я думаю, знает каждую байку в северной Пелозии. Он даже сюда, ко мне приезжал, хоть это и далеко от Гэзека. Он сказал мне, что хочет заполнить пробелы в исторических хрониках университета. Да, сэр, вам надо поговорить с графом Гэзека. Если кто-нибудь в Пелозии знает об этом короле, то граф уже давно записал эту историю.
— Друг мой, ты не представляешь, как ты помог нам, — сказал Спархок потеплевшим голосом. — Как нам найти графа?
— Лучше ехать по дороге к озеру Вэнн. Сам город Вэнн стоит на северном берегу озера, потом от города забирайте на север, там плохая дорога, но ехать можно, тем более в это время года. Гэзек сам по себе не город, а большая графская вотчина. Там вокруг несколько деревень, принадлежащих графу, так что всякий вам укажет на главный дом, хотя это и не дом вовсе, а замок. Я проезжал там несколько раз, довольно мрачное местечко, хотя внутри я не был, так что не знаю, не буду говорить, — дубильщик рассмеялся. — Мы с графом ходим по разным дорожкам.
— Ну что ж, — сказал Спархок, вынимая из кошелька несколько монет, — я вижу ты занят, работы у тебя много…
— Да, мой господин.
— Когда закончишь работу, выпей пива, — он подал дубильщику деньги.
— О, спасибо, мой господин, вы так щедры.
— Я должен благодарить тебя, Берд. Если бы ты не подсказал нам, куда и к кому обратиться, то нам пришлось бы еще долгие месяцы ездить по здешним краям, — Спархок подсадил Сефрению в седло и сел на коня сам. — Я очень благодарен тебе, Берд, — сказал он дубильщику на прощание.
— Как-то резко все повернулось к лучшему, неожиданно как-то, — сказал Спархок Сефрении, когда они ехали назад в город.
— Я же тебе говорила, дорогой, — напомнила Сефрения.
— Да, и мне не стоило сомневаться в твоих словах ни на мгновение, матушка.
— Сомнения — вещь вполне естественная, Спархок, и даже необходимая, так что, теперь Гэзек?
— Конечно.
— Только давай подождем до завтра. Врач сказал, что наши друзья уже вне опасности, но еще денек отдыха не повредит.
— А они смогут ехать верхом?
— Наверно, но медленно.
— Хорошо, значит поедем завтра утром.
Настроение остальных заметно улучшилось, когда Спархок повторил им слова Берда.
— Все это начинает казаться подозрительно легким, — пробормотал Улэф. — И меня это беспокоит.
— Не будь таким пессимистом, — подбодрил его Тиниэн. — Не всегда же нам должно не везти.
— Я предпочитаю думать о худшем. Тогда тем больше радости приносит хорошая развязка.
— Я так полагаю, ты хочешь, чтобы я избавился от повозки? — сказал Телэн Спархоку.
— Нет, возьмем ее с собой. Для спокойствия. Если кому-нибудь станет плохо, мы всегда сможем уложить его в телегу.
— Нужно запастись съестным, Спархок, — напомнил Кьюрик. — Мне нужны деньги.
Даже это не могло ухудшить настроение Спархока.
Оставшаяся часть дня прошла без происшествий и они рано разошлись по постелям.
Спархок без сна лежал на кровати, уставившись в темноту. Теперь все должно пойти хорошо, у него появилась какая-то уверенность. До Гэзека было не близко, но если дубильщик Берд не переоценил глубину знаний графа, тогда именно там ждет их ответ. Останется только найти место, указанное графом и взять Беллиом, возвратиться в Симмур и…
В дверь тихонько постучали. Он поднялся и открыл.
Это была Сефрения. Лицо ее было пепельно-серым и слезы струились по бескровным щекам.
— Пожалуйста, пойдем со мной, Спархок, — с трудом проговорила она. — Я больше не могу встречать их одна.
— Кого?
— Ну пойдем же, я очень надеюсь, что ошиблась и боюсь, что права.
Она повела его по коридору и открыла дверь комнаты, где расположилась вместе с Флют. Флют побледневшая сидела на кровати, но в глазах ее страха не было. Она смотрела на призрачную фигуру в черных доспехах, стоящую посреди комнаты. Фигура повернулась и Спархок узнал покрытое шрамами лицо.
— Олвен! — потрясенно воскликнул он. — Ты?
Тень сэра Олвена осталась безмолвной и вытянула руки с мечом.
Сефрения плакала, не скрывая слез, выходя вперед, чтобы принять его.
Призрак повернул лицо с незрячими глазами к Спархоку и поднял руку в знак приветствия.
Мгновение спустя фигура заколыхалась, будто рябь подернула отражение на воде и призрак исчез.
12
На следующее утро они оседлали своих лошадей, солнце еще не взошло, царила предрассветная темнота и на душе у всех было тяжело.
— Он был хорошим другом? — спросил Улэф, прилаживая седло на спину лошади Келтэна.
— Одним из лучших, — ответил Спархок. — Он мало говорил, зато много делал, и на него во всем можно было положиться. Мне будет не хватать его.
— А что мы будем делать с Земохами, которые увязались за нами? — спросил Келтэн.
— Я не думаю, что у нас много вариантов, — сказал Спархок. — Пока ты, Тиниэн и Бевьер не поправитесь, придется их терпеть, тем более, что они не составляли для нас особых неприятностей.
— Я не люблю, когда враги висят у меня на хвосте, — проворчал Улэф.
— Лучше иметь их позади себя и знать где они, чем постоянно ждать нападения из какой-нибудь засады.
Келтэн поморщился, покрепче затягивая подпругу своего седла.
— Как мне это надоело, — вздохнул он, хватаясь за бок.
— Ничего, ты скоро поправишься, — утешил его Спархок. У тебя всегда так.
— Одна проблема, это всегда занимает все больше времени, с каждым разом все больше и больше. Мы не становимся моложе, Спархок. Бевьер тоже поедет верхом?
— Да, и Тиниэн, наверно, тоже сможет, но пару дней нам придется ехать медленно. Так что пусть Сефрения едет пока что в повозке. Каждый раз, когда она получает один из этих мечей, она сильно слабеет.
Кьюрик вывел во двор остальных лошадей. Он был одет в свой обычный черный кожаный жилет.
— Я так понимаю, что уже можно вернуть Бевьеру его доспехи? — спросил он с надеждой.
— Давай подождем до лучших времен, — возразил Спархок. — Если надеть на него доспехи сейчас, с ним может случиться наплыв храбрости, так что не будем поощрять его в этом, пока он не поправится.
— Но это как-то неудобно, — сказал Кьюрик. — Даже очень неудобно, Спархок.
— Я объясню тебе причины в другой раз.
— Я не о причинах. Хоть мы с Бевьером и похожи, но все же я уже ободрал себе кожу кое-где.
— Ну потерпи хотя бы пару дней еще.
— К этому времени я превращусь в калеку.
Берит помог взобраться в телегу Сефрении и посадил рядом с ней Флют. Маленькая стирикская женщина выглядела совсем больной. Она прижимала к груди меч Олвена, будто укачивая ребенка.
— Тебе хоть немного полегчало? — спросил ее Спархок.
— Мне нужно время, чтобы привыкнуть, вот и все, — ответила она.
Телэн вывел из конюшни свою лошадь.
— Привяжи ее к задку повозки, — сказал Спархок мальчику. — Садись на козлы, будешь править.
— Как скажешь, Спархок.
— Ты не споришь? — удивленно спросил Спархок.
— А зачем. Я понимаю, зачем это нужно, кроме того, козлы гораздо удобнее, чем седло.
Во двор вышли Тиниэн и Бевьер, оба в простых кольчугах.
— Ты решил не надевать доспехи? — мягко спросил Улэф Тиниэна.
— Слишком тяжелы для меня сейчас.
— Мы ничего не забыли? — обратился к Кьюрику Спархок.
Кьюрик непонимающе взглянул на него.
— Но я только спросил, на всякий случай. Не раздражайся так рано, Кьюрик, это вредно, особенно с утра, — Спархок оглядел остальных. — Сегодня не будем гнать лошадей, вполне нормально, если проедем лиг пять.
— Ты связался с бандой калек, — ухмыльнулся Тиниэн. — Может быть тебе с Улэфом поехать вперед? А мы догоним вас потом.
— Нет, — отрезал Спархок. — Здесь кругом бродят земохи и прочая сволочь, и вы в случае чего, не сможете отбиться без нас, — он коротко улыбнулся Сефрении. — Кроме того, нас должно быть десятеро, все время десятеро, мы же не хотим обидеть Младших богов.
Келтэну, Тиниэну и Бевьеру помогли взобраться в седла и все медленно выехали со двора гостиницы на темные и еще пустынные улицы Пэлера. Стражники у северных ворот торопливо распахнули створы перед нами.
— Благословенье Божие на вас, дети мои, — важно сказал Келтэн проезжая в ворота.
— Обязательно было делать это? — спросил его Спархок.
— Ну, во-первых это не так накладно, как давать деньги, а во-вторых, кто знает, а может быть мое благословение чего-нибудь стоит.
— Ему становиться лучше, он скоро совсем выздоровеет, — заметил Кьюрик.
— Если будет продолжать в том же духе, то вряд ли, — проворчал Спархок.
Они двигались шагом по дороге, ведущей на северо-запад от Пэлера, к озеру Вэнн. Небо на востоке начало светлеть. Дорога шла между засеянными полями, ездили по ней, видимо, много. Они проезжали мимо богатых поместий, тут и там среди холмов виднелись разбросанные небольшими кучками хижины рабов. В западной Эозии рабства не было уже несколько столетий, но здесь, в Пелозии, оно еще сохранилось, потому что здешняя знать и землевладельцы были слишком ленивы и туповаты, чтобы отказаться от рабов и иметь дело со свободными арендаторами. Они мельком видели нескольких здешних помещиков, разъезжающих по своим полям в ярких шелковых камзолах. Несмотря на все то, что слышал Спархок о зле крепостничества, работники на полях казались здоровыми и упитанными, и надсмотрщиков с плетьми было не видно.
Берит ехал шагах в ста позади всех, часто оборачиваясь, чтобы осмотреть дорогу в тылу.
— Этак он перекривит все мои доспехи, — критически заметил Келтэн.
— Мы всегда можем остановиться у какого-нибудь кузнеца и поправить их, — сказал Спархок. — Может быть он даже сможет немного расширить твой панцирь, чтобы тебе было вольготнее набивать живот, когда это только возможно.
— Ты просто переполнен своим прогнившим юмором сегодня утром, Спархок.
— У меня еще много чего имеется в запасе.
— Некоторые люди не созданы для того, чтобы возглавлять экспедиции, — важно заметил Келтэн остальным. — Мой противный дружок как раз из таких, вечно надоедает, пристает ко всем.
— Может быть ты хочешь занять мое место? — поинтересовался Спархок.
— Я? Не шути, Спархок, я не смогу даже пасти стадо гусей, а не то что командовать отрядом рыцарей.
— Тогда может ты заткнешься и дашь мне спокойно делать свое дело?
Тут их нагнал Берит. Его глаза были прищурены, рука скользила по лезвию привешенного к седлу топора.
— Земохи снова плетутся у нас в хвосте, сэр Спархок. Я мельком увидел их.
— Далеко?
— Примерно в полумиле. Они следят за нами.
— Если мы попытаемся атаковать их, они наверно просто убегут, — предположил Бевьер. — А потом снова прицепятся к нам сзади.
— Скорее всего, — мрачно согласился Спархок. — Ладно, мы все равно не сможем их остановить, людей у нас не хватит. Так что пусть их плетутся сзади, если им так хочется. Отделаемся от них, когда все поправятся. Берит, возвращайся назад и присматривай за ними. И никаких геройств!
— Да, сэр Спархок.
День становился все жарче и снова начались мучения Спархока. Пот уже пропитал одежду под доспехами.
— Скажи, за что такое наказание? — утирая струящийся по лицу пот спросил Кьюрик.
— Ты же знаешь, не было бы необходимости, я бы никогда не стал этого делать.
— Тогда зачем ты засадил меня в эту печь?
— Но ведь сейчас есть необходимость.
После полудня, когда они проезжали через широко раскинувшуюся зеленую равнину, из близлежащего поместья галопом прискакали двенадцать молодых ярко разодетых всадников и преградили им путь.
— Ни шагу дальше! — воскликнул один из них с самонадеянным выражением бледного прыщеватого лица, небрежным жестом поднимая руку, затянутую в узкий рукав зеленого бархатного камзола.
— Простите? — спросил Спархок.
— Я хочу знать, почему вы нарушаете границы владений моего отца? — заявил зеленый камзол и самодовольно посмотрел на своих посмеивающихся приятелей.
— Но мы полагали, что дорога не принадлежит кому-либо.
— По дороге разрешается ездить только из-за молчаливого согласия моего отца, — сказал он, пытаясь выглядеть угрожающе.
— Он просто решил покрасоваться перед своими дружками, — прошептал Кьюрик. — Давайте-ка уберем их с дороги и поедем дальше. Эти иголки, которые они называют рапирами, не представляют никакой угрозы.
— Попробуем сначала решить вопрос дипломатически. Не хотелось бы, чтобы за нами по пятам следовала толпа рассерженных крепостных.
— Тогда предоставь разговор мне. Я уже имел случай встречаться с подобными типами раньше, — Кьюрик не спеша выехал вперед. Белый плащ и серебряные доспехи Бевьера на нем сверкали в послеполуденном солнце. — Молодой человек, — строго сказал он, — вы, кажется, не в дружбе с правилами вежливости. Возможно, вы не узнали нас.
— Я никогда не видел вас раньше.
— Я не имею в виду лично каждого из нас, я говорю о том, что мы имеем честь в своем лице представлять. Думаю, это понятно. Очевидно, вам не приходилось много путешествовать.
Глаза молодого человека оскорбленно расширились.
— Вовсе нет! — возразил он пронзительным голосом. — Я два раза был в Вэнне.
— А! — протянул Кьюрик. — И вы, возможно, слыхали там что-нибудь о Церкви.
— В нашем поместье есть своя собственная часовня. И я не нуждаюсь в ваших дурацких поучениях, — усмехнувшись, произнес зеленый камзол.
Послышался глухой стук копыт по мягкой земле. Со стороны поместья, яростно погоняя лошадь, скакал средних лет человек в черном парчовом дуплете.
— Всегда приятно разговаривать с образованном человеком, — сказал Кьюрик. — Может быть, вам в таком случае приходилось слышать что-нибудь и о Рыцарях Храма?
Об этом, казалось, молодой человек имел весьма смутное представление. Человек в черном дуплете быстро приближался к ним. Было уже видно, что лицо его побелело от гнева.
— От души советую вам отойти в сторону, юноша, — спокойно продолжил Кьюрик. — То, что вы делаете, подвергает опасности вашу душу, не говоря уже о жизни.
— Как вы смеете угрожать мне на земле моего собственного отца?
— Жакен! — проорал человек в черном. — Ты что, совсем из ума выжил?
— Отец, — с запинкой пробормотал зеленый камзол. — Я как раз допрашивал этих нарушителей границы.
— Нарушителей? — задохнулся подъехавший человек. — Дурья башка, это же королевская дорога! Ты осел!
— Но…
Человек в черном дуплете подъехал к Жакену поближе и, привстав в стременах, крепким ударом кулака выбил его из седла. Сотворив этот воспитательный акт, он повернулся к Кьюрику.
— Мои извинения, сэр Рыцарь, — сказал он. — Этот недоумок, мой сын, не знал, с кем он разговаривает. Я почитаю Церковь и ее Рыцарей. Я надеюсь вы не затаите обиды.
— Совсем нет, — просто сказал Кьюрик. Ваш сын и я уже почти разрешили наш спор.
— Благодарения Господу, я прибыл вовремя. Этот болван всегда был мне плохим сыном, но его мать умерла бы от горя, если бы вы срубили ему, и вполне заслуженно, его глупую голову.
— Я не думаю, что наш спор зашел бы так далеко, мой Лорд.
— Отец! — в ужасе прокричал барахтающийся на земле Жакен. — Вы ударили меня! — кровь струилась у него из носа. — Я расскажу маменьке.
— Прекрасно, я уверен, что это произведет на нее впечатление. Простите меня, сэр Рыцарь, я думаю он получил, пусть и запоздало, необходимое поучение, — он посмотрел на сына. — Возвращайся домой, Жакен, — холодно сказал владелец поместья. — Когда вернешься, скажи этим своим прихвостням, чтобы упаковали вещи. Пусть убираются. Я хочу, чтобы к заходу солнца их здесь уже не было.
— Но это же мои друзья…
— Да, но не мои же. Пусть убираются отсюда, и побыстрее. И сам собирайся. Кстати, свои пышные тряпки можешь не укладывать — ты едешь в монастырь. Братья там строго нрава, и они тебя, надеюсь, научат уму разуму, в чем я не преуспел.
— Маменька не позволит вам сделать этого!
— Она не посмеет ничего возразить. Твоя мать была для меня всегда не более, чем небольшим неудобством.
— Но… — лицо юного наследника расплылось.
— Ты утомил меня, Жакен. Отправляйся. Постарайся стать достойным человеком там, в монастыре — тебе ведь жить там до конца дней. О наследстве не беспокойся — у меня найдутся племянники, гораздо более достойные его, чем ты.
— Вы не можете сделать этого!
— О, могу, еще как могу.
— Маменька отплатит вам за это!
Человек в черном дуплете холодно рассмеялся.
— Твоя мать начинает надоедать мне, Жакен. Не говоря о ее сварливости и тупости, она постоянно потакает своим слабостям. Твоя матушка превратила тебя в такое, что и смотреть противно. Кроме того, она уже совсем непривлекательна, так что, пожалуй, ее я тоже отправлю в монастырь. Молитвы и воздержание, может быть, приблизят ее к небесам, а забота о ее душе входит в мои обязанности мужа.
Жакен посерел и затрясся, будто мир рушился вокруг него.
— Теперь, сын мой, делай то, что я тебе сказал, иначе я буду вынужден попросить этого Рыцаря Храма наказать тебя, как ты того заслуживаешь.
Кьюрик понял намек медленно потянул меч из ножен, так что тот издал характерный скрежещущий звук. Жакен на четвереньках принялся отползать в сторону, угрожающе прокричав:
— Со мной дюжина вооруженных друзей!
Кьюрик с усмешкой оглядел принаряженных молодых людей.
— Итак, — сказал он, поднимая щит и салютуя мечом, — желаете ли вы получить их головы, мой Лорд, разумеется в подарок?
— Нет, вы не сделаете этого! — истерично закричал Жакен.
Кьюрик тронул лошадь, его меч угрожающе сверкнул на солнце.
— Уж поверьте мне, — ужасным тоном проговорил он.
В ужасе выпучив глаза, Жакен в мгновение ока забрался в седло и был таков, компания его приятелей поспешно последовала за ним.
— Я надеюсь, вы хотели этого, мой Лорд? — спросил Кьюрик.
— Это было превосходно, сэр Рыцарь. Я уже долгие годы хочу проделать это сам, — владелец поместья вздохнул. — Мой брак был устроен моими родителями, жена принесла мне титул, а у меня были деньги и земли, но мы, то есть моя семья, не обладали высокими титулами, вот на это-то и польстились мои родители. Наши семьи сговорились о браке, но мы с невестой терпеть друг друга не могли. Я утешался с другими женщинами, как не стыдно мне это вспоминать, а моя женушка — с этой мерзостью, которую вы только что наблюдали.
— У меня есть сыновья, мой Лорд, — сказал Кьюрик, когда они двинулись дальше. — Большинство из них — хорошие мальчики, но один — мое большое разочарование.
Телэн поднял очи горе, но промолчал.
— И далеко ли лежит ваш путь, сэр Рыцарь? — спросил владелец поместья, желая, по всей видимости, сменить тему разговора.
— Мы направляемся в Вэнн.
— Не ближний свет. В западной стороне моих поместий у меня есть летний дом. Могу ли я предложить воспользоваться им? Мы доберемся туда вечером, и дом будет в вашем распоряжении, так же как и слуги. Я бы предложил вам гостеприимство моего главного дома, но сегодня вечером там, боюсь, будет слишком шумно, — он криво усмехнулся. — У моей жены пронзительный голос, а она вряд ли будет рада моим сегодняшним решениям.
— Вы очень добры, мой Лорд. Мы с удовольствием воспользуемся вашим гостеприимством.
— Это единственное, что я в силах сделать, чтобы как то оправдаться за недостойное поведение моего отпрыска. Мне бы надо придумать какие-нибудь другие методы воспитания, чтобы прибрать к рукам своего сына.
— Я обычно добиваюсь хороших результатов с помощью ремня, мой Лорд, — предложил Кьюрик.
— Возможно это неплохая мысль.
Когда солнце начало клониться к закату они добрались до летнего дома, который был лишь немногим менее пышен, чем главный дом. Хозяин дал распоряжения слугам и снова сел в седло.
— Я бы с удовольствием остался, сэр Рыцарь, — сказал он Кьюрику. — Но, к сожалению, я должен вернуться домой, пока моя половина не побила всю посуду. Но теперь я решил твердо — подыщу для нее уютный уединенный монастырь и буду доживать жизнь в покое.
— Я вас прекрасно понимаю, мой Лорд, — ответил Кьюрик. — Удачи вам.
— Бог да сопутствует вам в вашей дороге, сэр Рыцарь, — сказал хозяин имения, и пришпорив лошадь, пустился в обратный путь.
— Кьюрик, — серьезно сказал Бевьер, когда они вошли в устланный мраморными плитами холл дома, — вы сделали честь моим доспехам своим благородством и выдержкой. Я бы всадил меч в этого выскочку после первой же его фразы.
Кьюрик усмехнулся ему.
— То, что я сделал было гораздо смешнее.
Летний дом пелозианца внутри оказался еще роскошнее, чем казался снаружи. Редкие сорта деревьев, искусная резьба украшали стены. Полы и камины были выложены мрамором, мебель обита самой дорогой парчой.
Спархок и его друзья совершили обильную трапезу в огромной богатой столовой.
— Да, вот это жизнь, — вздохнул Келтэн. — Спархок, почему мы не можем жить чуть-чуть роскошнее?
— Мы же Рыцари Храма, — напомнил Спархок. — Воздержание предписано нам уставом, бедность закаляет наш дух.
— Но нельзя ли поменьше закалки?
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Сефрения Бевьера.
— Спасибо, мне гораздо лучше, — ответил Арсианец. — Я уже не кашлял кровью этим утром. Спархок, завтра мы могли бы перейти на легкий галоп, а то эта ленивая трусца стоит нам времени и вгоняет в сон.
— Нет, еще один день поедем шагом, — сказал Спархок. — Если верить карте, местность вокруг Вэнна холмистая и малонаселенная, а это очень удобно для засад. Надо, чтобы все — и ты и Келтэн и Тиниэн были в состоянии защитить себя.
— Берит, — позвал Кьюрик.
— Да.
— Не сделаешь ли ты одолжение мне, перед тем как мы покинем это место?
— Конечно.
— Первое, что я попрошу сделать тебя утром — это вывести Телэна во двор и обыскать его как следует. Хозяин этого дома был очень гостеприимен к нам, я не хочу, чтобы он счел себя обиженным какой-либо пропажей.
— С чего ты взял, что я собираюсь что-то красть? — возмущенно спросил Телэн.
— А что заставляет меня ожидать обратного? Это просто предосторожность. Здесь так много маленьких, но очень дорогих безделушек и некоторые из них могут случайно завалиться тебе в карман.
Перины на кроватях в этом доме были очень пышные и мягкие. Давно уже никто из них не спал в такой роскоши. На следующее утро хорошо вышколенные слуги накрыли стол к обильному и прекрасно приготовленному завтраку. Позавтракав, они взобрались на поджидающих их во дворе лошадей и двинулись дальше. Весна вступила в силу в этих краях — золотилось восходящее солнце, в голубом небе пели жаворонки. Флют, сидевшая в телеге, откликалась на их трели переливами своей свирели. Сефрения уже несколько окрепла, но Спархок настоял, чтобы этот день она ехала в повозке.
Незадолго до полудня на ближайшем холме появился отряд из полусотни скачущих галопом свиреполицых всадников. Они были одеты в одежды, сшитые целиком из кожи, волосы на головах были начисто выбриты.
— Кочевники. Один из бродячих кланов с восточных границ, — предупредил Тиниэн. — Будь очень осторожен, Спархок. Они горячие люди.
Кочевники устремились вниз по склону холма. Все они были прекрасными наездниками — казалось, что всадники слились в единое существо со своими лошадьми. Вооружены они были свирепо изогнутыми саблями, у многих в руках были короткие копья и круглые щиты. По резкому приказу предводителя они быстро осадили лошадей, так что те присели на задние ноги, взрывая копытами траву на склоне. В сопровождении пяти всадников предводитель — высокий человек с узкими глазами и шрамом через всю голову вышел вперед. Сопровождающие его всадники с нарочитым удальством заставляли своих жеребцов становиться на дыбы и гарцевать, потом, воткнув копья в землю, кочевники широким размахом выхватили из ножен сабли.
— Нет, — резко окрикнул Тиниэн, когда в ответ Рыцари потянулись за своими мечами, — это просто ритуал.
Бритоголовые люди спешились и вышли на несколько шагов перед своими конями. По скрытому знаку седоков, кони преклонили передние колена, а воины поднесли гарды сабель к лицу, салютуя.
— Боже, — выдохнул Келтэн. — Никогда не видел, чтобы лошадь вытворяла такое.
Фарэн пряднул ушами и неблагожелательно покосился на Келтэна.
— Привет вам, Рыцари Храма, — возгласил их вождь. — Приветствуем вас и готовы служить вам.
— Можно я поговорю с ними? — предложил Тиниэн Спархоку. — У меня есть некоторый опыт.
— Давай, Тиниэн, — согласился Спархок, поглядывая на отряд свирепого вида воинов на холме.
— И мы рады приветствовать вас, воины Пелои, — нараспев продекламировал дейранец. — Рады приветствовать, как наших братьев.
— Ты знаком с нашими обычаями, сэр Рыцарь, — сказал человек со шрамом.
— Я провел немало времени на восточных границах, Доми.
— А что значит — Доми? — прошептал Келтэн.
— Это древнее пелозианское слово, — так же шепотом ответил Улэф. — Что-то вроде вождя.
— Что-то вроде?
— Это долго объяснять.
— Не вкусишь ли ты со мной соли, сэр Рыцарь? — спросил вождь.
— С радостью, Доми, — ответил Тиниэн, слезая с лошади. — И может быть приправим ее хорошо прожаренной бараниной?
— Хорошо сказано, сэр Рыцарь.
— Достань баранину, — приказал Спархок Телэну. — Она в зеленом мешке. И не спорь.
— Я скорее откушу себе язык, — ответил Телэн, нервно копаясь среди тюков.
— Теплый денек сегодня, — проговорил Доми, усевшись, скрестив ноги на пышную траву.
— Мы говорили то же самое несколько минут назад, — согласился Тиниэн, тоже садясь.
— Я — Кринк, — представился человек со шрамом. — Я доми этого отряда.
— Я Тиниэн, — сказал в ответ дейранец. — Рыцарь Альсиона.
— Так я и подумал.
Несколько растерявшийся Телэн подошел к ним, таща зажаренную ногу ягненка.
— Хорошее мясо, — похвалил Кринк, отвязывая от пояса кожаный мешочек с солью. — Рыцари Храма знают толк в еде, — он разорвал зубами и пальцами кусок мяса пополам и подал половину Тиниэну, потом развязал мешочек и предложил: — Соль, брат.
Тиниэн запустил пальцы в соль, зачерпнул щепотку и посыпал свое мясо, после чего встряхнул пальцы поочередно по четырем сторонам света.
— Ты хорошо знаешь наши обычаи, друг Тиниэн, — снова похвалил Доми. — А этот славный мальчишка, не твой ли сын?
— Нет, Доми, — вздохнул Тиниэн. — Он хороший парнишка, но любит приворовывать.
— Хо-хо, — коротко хохотнул Кринк, хлопая Телэна по плечу так, что тот с трудом удержался на ногах. — Умение воровать — второе достоинство воина после храбрости. Ну и как, юноша, ты хорошо преуспел в этом?
Телэн тонко улыбнулся и прищурился.
— Может быть вы хотите испытать меня, Доми? — спросил Телэн. — Спрячьте все, что сможете, остальное я стащу.
Воин расхохотался, откинув назад голову. Телэн подойдя тихонько поближе, сделал несколько быстрых движений.
— Отлично, — усмехнулся, Доми. — Тащи все что можешь.
— Я вам конечно благодарен, Доми, — ответил Телэн, — но я уже. Думаю, что уже взял у вас все, что хоть что-то стоит.
Кринк моргнул и принялся ощупывать себя, глаза его наполнились страхом. Кьюрик тяжело вздохнул.
— Не бойся, все может обернуться хорошо, — прошептал Спархок.
— Две броши, — тем временем перечислял Телэн, вручая бритоголовому украденные вещи. — Семь колец, одно на вашей левой руке держалось очень крепко вы знаете. Золотой браслет, хотя здесь, я полагаю, не обошлось без латуни. Рубиновый кулон, я надеюсь вы не слишком дорого за него заплатили? Вы знаете, камень не слишком хорош. А вот ваш кинжал, а вот и камень с вашей сабли, — и Телэн важно сложил руки на груди.
Доми рассмеялся смехом, переходящим в рыдание.
— Я покупаю этого мальчика, — объявил он. — Даю за него табун лучших лошадей. Я буду воспитывать его как родного сына. Такого искусного вора я еще не видел.
— Прости, дружище Кринк, но мальчик не принадлежит мне.
Кринк вздохнул.
— А лошадей ты красть тоже можешь, мальчик? — тоскующим голосом спросил он.
— Лошадь, пожалуй, трудновато спрятать в карман, Доми. Но я бы мог над этим поразмыслить.
— Парень просто золото, — благоговейно сказал предводитель кочевников. — Его отцу очень повезло.
— Вот как? Что то я не замечал этого раньше, — прошептал Кьюрик.
— О, юный мой друг, — с сожалением произнес Кринк. — У меня, кажется, пропал еще и кошелек, и довольно тяжелый кошелек.
— Ай, как же я забыл, — воскликнул Телэн, хлопнув себя по лбу. — совсем из головы вон, — он выудил из-за пазухи огромный кожаный кошель и вручил его бритоголовому воину.
— Пересчитай, друг Кринк, — предупредил Тиниэн.
— Мы с этим юношей теперь друзья, и я доверяю его честности.
Телэн вздохнул и принялся выуживать множество серебряных монет из самых неожиданных мест.
— Лучше бы люди никогда не доверяли мне, — пробормотал он, отдавая деньги. — Все идет насмарку.
— Два табуна лошадей! — воскликнул Доми.
— Прости, мой друг, — с сожалением произнес Тиниэн. — Давай лучше доедим и поговорим о делах.
Они принялись доедать мясо, а Телэн побрел назад к повозке.
— Ему следовало бы взять лошадей, — прошептал он Спархоку. — Я бы удрал бы, как только наступила темнота.
— Он приковал бы тебя цепью к дереву.
— Да я освобожусь от любой цепи меньше чем за минуту! Ты представляешь сколько стоят такие как у них лошади?
— Да, я поспешил решить, что он исправляется, — заметил Келтэн.
— Может вам нужны люди для сопровождения, друг Тиниэн? — спросил тем временем Кринк. — Мы совершаем лишь небольшой объезд и с удовольствием послужим нашей святой матери-Церкви и ее почитаемым Рыцарям.
— Спасибо тебе, друг Кринк. В нашей миссии нет ничего, с чем мы не справились бы сами.
— Доблесть Рыцарей Храма стала легендой.
— А что это за объезд, Доми? Редко я встречал воинов Пелои так далеко на западе.
— Да, обычно мы кочуем у восточных границ, — согласился Кринк, отрывая огромный кусок баранины белыми крепкими зубами. — Но за последние несколько поколений земохи все время пытаются проникнуть в западную Пелозию. Так что теперь король платит золотую полукрону за уши каждого убитого земоха. Это легкий способ добывать деньги.
— А что, король требует сразу оба уха?
— Нет, только правое. Так что саблей приходится работать очень аккуратно, иначе потеряешь вознаграждение из-за одного неосторожного удара. Недавно мы напали на большой отряд земохов у самой границы и расправились с некоторыми из них, но все же они по большей части убежали. Они пошли куда-то сюда и некоторые из них были ранены, а кровь оставляет хороший след. Мы нагоним их и соберем их уши — и золото, это вопрос времени.
— Я думаю, что смогу немного помочь тебе, друг, — широко ухмыльнулся Тиниэн. — В последний день мы пару раз видели большой отряд земохов у нас в тылу. Может быть это как раз те, которых вы преследуете? Хотя в любом случае — уши есть уши, золото есть золото.
Кринк довольно рассмеялся.
— Это верно, друг Тиниэн, — согласился он. — Кто знает, может быть там нас ждут не один, а два кошеля золота. Не знаешь ли ты, сколько из там?
— Примерно четыре десятка. Они идут по этой же дороге.
— Здесь они остановятся, — по волчьи ухмыльнулся Кринк. — Судьба свела нас в счастливый день, сэр Тиниэн, по крайней мере для меня. Не перейдем ли мы дорогу вам? Почему бы вам и вашим друзьям не развернуться и не собрать их уши?
— Нас не особенно заботит эта награда, Доми, — сознался Тиниэн. Мы едем по церковному делу чрезвычайной важности. Кроме того, даже если мы получим вознаграждение, то по уставу Ордена мы должны будем передать его Церкви. И какой-нибудь бездельник аббат будет наживаться на нашем поте, а я не хочу работать на человека, который не потрудился честно не одного дня в своей жизни, а только обирает окрестных крестьян да собирает требы. Уж лучше я дам честно заработать своему другу.
Кринк порывисто обнял дейранца.
— Брат мой, — воскликнул он, — ты истинный друг! Большая честь для меня разделить трапезу с тобой.
— Большая честь для меня встретить тебя, Доми.
Кринк вытер пальцы о кожаные штаны.
— Хорошо, — сказал он. — Пора уж и в путь. Медленными шагами не накормишь себя, — он сделал паузу. — Ты уверен, что не хочешь-таки продать этого мальчика?
— Он сын моего друга, — ответил Тиниэн. — Я бы не прочь отделаться от мальчишки, но дружба священна.
— Да, я понимаю, друг Тиниэн, — Кринк поклонился. — Помяни меня в своих молитвах, сэр Рыцарь, — он свистнул, его лошадь сорвалась с места и он единым духом взлетел в седло уже скачущего жеребца.
Улэф подошел к Тиниэну и с уважением пожал ему руку.
— Ты был просто неподражаем, Тиниэн.
— Это была честная сделка, — скромно ответил дейранец. — Мы избавляемся от земохов, а Кринк получает их уши. Никакая сделка не может называться честной, если обе стороны не получают желаемого.
— Чрезвычайно верно подмечено, друг мой. Только я никогда не слышал, что бы платили ушами — обычно головами.
— Уши меньше и легче, — серьезно заметил Тиниэн, — и не глазеют на тебя всякий раз, когда ты открываешь седельную суму.
— Послушайте, господа воители! — едко сказала Сефрения. — Между прочим с нами дети.
— Прости, матушка, — поспешно извинился Улэф. Сефрения пробормотала что-то по-стирикски, и Спархок был уверен, что это вовсе не салонная фраза.
— Кто это все-таки такие? — спросил Бевьер, глядя вслед скачущим на юг всадникам.
— Они из племени Пелои, — ответил Тиниэн. — Кочующие табунщики. Они первыми из эленийцев пришли в эти края, по ним названо королевство Пелозия.
— Они действительно так свирепы, как кажутся?
— Даже более того. Именно из-за них, из-за их присутствия на границе, Отт вторгся в Лэморканд, а не в Пелозию. Никто в здравом уме не решится воевать с Пелои.
На следующий день, к вечеру они увидели впереди водную равнину озера Вэнн, большого, но мелкого, окруженного на много миль вокруг торфяными болотами. Вода в нем была полна торфяной мути, делающей ее темно-коричневой, а берега и дно — топкими и размытыми.
Флют казалось была странно взволнована, и, когда палатка Сефрении была поставлена, скользнула внутрь и весь вечер отказывалась выйти наружу.
— Что-то с ней случилось? — спросил Сефрению Спархок, невольно трогая перстень на пальце левой руки. Весь вечер его не оставляло впечатление, что его родовое кольцо пульсирует, сжимаясь и разжимаясь вокруг пальца.
— Вот сейчас я действительно не понимаю, — нахмурилась Сефрения. — Похоже она чего-то боится.
Когда все поели, Сефрения понесла ужин в палатку для Флют, а Спархок как следует расспросил своих раненных друзей. Они, конечно, заверяли его в своем прекрасном самочувствии, но он не очень-то им доверял.
— Ну хорошо, — сдался он наконец. — Завтра вы получите свои доспехи и мы поедем рысью. И никакого галопа, никакой спешки, и, если мы попадем в переделку, старайтесь держаться позади, пока дело не примет серьезный оборот.
— Он прямо как старая мамаша-наседка, — сказал Келтэн Тиниэну.
— Если он выкопает червяка, тебе придется съесть его, — ответил тот.
— Благодарю покорно, друг мой, но я уже поужинал.
Спархок молча отправился спать.
Наступила полночь, в небе ярко светила луна. Спархок подскочил на своем одеяле, разбуженный раздавшимся в ночи ревом.
— Спархок! — услышал он крик Улэфа рядом с палаткой, — поднимай остальных, быстро!
Спархок быстро растолкал Келтэна и натянул кольчугу. Схватив меч он выскочил из палатки. Он быстро оглянулся вокруг и увидел, что остальных поднимать уже не надо — все высыпали из палаток и спешно вооружались.
Улэф пристально вглядывался в темноту на краю лагеря со щитом и топором наготове.
Спархок подошел к нему.
— Что это? — тихо спросил он, — что это за звуки?
— Тролль, — коротко ответил талесианец.
— Здесь? В Пелозии? Улэф, в Пелозии не бывает троллей.
— Тогда ступай, и объясни ему это.
— Ты уверен, что это тролль?
— Я слишком часто слышал этот звук у себя в Талесии, чтобы ошибиться. Это абсолютно точно тролль, да к тому же еще чем-то взбешенный.
— Может быть нам раздуть огонь? — предложил Спархок, когда к ним подошли остальные.
— Это не поможет, — ответил Улэф. — Тролли не боятся огня.
— Ты, кажется, знаешь их язык?
Улэф кивнул.
— Может тебе стоит сказать ему, что мы не собираемся причинить ему вреда?
— Спархок, — с сожалением сказал Генидианец, — дело обстоит как раз наоборот. Если он нападет, — предупредил он, — метьте ему по ногам, если будете стараться попасть в туловище, он просто вырвет оружие из ваших рук и обратит его против вас. Ладно, я попробую поговорить с ним, — Улэф поднял голову и прокричал что-то на неприятном, как-то чуждо, не по-человечески звучащем гортанном языке.
Из темноты донесся рыкающий ответ.
— Что он сказал? — спросил Спархок.
— Он ругается, и может ругаться еще час. В языке троллей очень богатый набор ругательств, — Улэф нахмурился. — Похоже он не слишком уверен в себе.
— Может его пугает наше количество? — предположил Бевьер.
— Они не знают, что это такое, — покачал головой Улэф. — Однажды я видел тролля, в одиночку атакующего городскую стену.
Тут из темноты донесся еще один отрывистый вопль, на этот раз звук был много ближе.
— Интересно, что бы это могло означать? — пробормотал сбитый с толку Улэф.
— Что? — спросил Спархок.
— Он требует, чтобы мы передали ему вора.
— Телэна?
— Не знаю. Как Телэн мог обобрать карманы тролля, у которого и карманов то никогда и в помине не было.
Из палатки Сефрении донесся звук свирели Флют. На этот раз мелодия была строгой, даже угрожающей. В ответ из темноты донесся вой тролля, полный боли и отчаяния, звук удалялся в темноту.
— Надо пойти туда, в палатку и расцеловать эту малышку, — облегченно сказал Улэф.
— А что случилось? — спросил Келтэн.
— Она как-то умудрилась прогнать его, никогда не видел, чтобы тролль так удирал. Нет, видел один раз, но тогда он бежал от лавины. Надо бы поговорить с Сефренией, что-то происходит здесь, а что, я не понимаю.
Однако Серения, по крайней мере с виду, была в таком же недоумении, как и они сами. Она держала плачущую Флют на руках.
— Прошу вас, — мягко сказала Сефрения, — оставьте ее пока в покое, малышка очень-очень испугалась.
— Я, пожалуй, посторожу вместе с тобой, Улэф, — сказал Тиниэн, когда они вышли из палатки. — От этого рева у меня просто кровь застыла в жилах, сегодня я уже не смогу заснуть.
Дня через два после этого происшествия они добрались до города Вэнн. С тех пор, как тролль с воплем убежал в ночь, никто не видел никаких признаков его. Вэнн оказался городом не слишком привлекательным — улицы его напоминали узкие темные дыры. Происходило это из-за того, что здесь налоги зависели от того, какую площадь занимает нижний этаж дома, так что все горожане строили дома с далеко выступающими над нижним верхними этажами, и эти нависающие этажи были так обширны, что солнце не заглядывало на улицы даже в полдень. Они остановились в самой чистой гостинице, какую смогли отыскать, и Спархок с Кьюриком отправились в город осмотреться и разузнать дорогу.
Однако, не понятно, по каким причинам, слово «Гэзек» заставляло горожан пугаться и нервничать. Ответы, которые Спархок и Кьюрик получали были смутны и противоречивы и люди, которых они расспрашивали норовили побыстрее унести ноги.
— Вон там, — сказал Кьюрик, — указывая на человека, стоящего, тяжело привалившись к двери таверны. — Он слишком пьян, чтобы от нас смыться.
Спархок, скривив рот, посмотрел на покачивающегося человека.
— По-моему, он слишком пьян не только для того, чтобы смыться, но и для того, чтобы разговаривать.
— А вот посмотрим, — ответил Кьюрик и принялся действовать. Он пересек улицу, схватил пьянчугу за шиворот и поволок к перекрестку, к фонтану и окунул его головой в каменную наполненную водой чашу. — Ну вот, — сказал оруженосец спокойно, — теперь, я надеюсь, мы поговорим. Я кое о чем спрошу тебя, а ты ответишь, в противном случае тебе придется отрастить себе жабры.
Человек оторопело взглянул не него и закашлялся. Кьюрик заботливо постучал его по спине, пока его легкие не очистились от воды.
— Так вот, — сказал Кьюрик. — Первый вопрос — где находится Гэзек?
Лицо пьяного побелело, в глазах отразился ужас.
Кьюрик макнул его головой в воду.
— Это начинает меня раздражать, — сообщил он Спархоку, поглядывая на круги, расходящиеся по воде. Подождав немного, оруженосец за волосы вытащил голову пьяницы из воды. — Советую тебе наконец-то обрести дар речи, — сказал ему Кьюрик. — Ну, попробуем еще раз. Где находится Гэзек?
— На севере, — запинаясь ответил очумевший выпивоха.
— Кажется он уже почти протрезвел, — проворчал Кьюрик. — Мы это знаем. По какой дороге надо ехать?
— Выезжайте из северных ворот. В полумиле будет развилка, вам ехать налево.
— Да ты уже соображаешь, смотри-ка, и просыхать начал. А далеко до Гэзека?
— П-примерно сорок лиг, — человек корчился от боли в железных руках Кьюрика.
— И последний вопрос. Почему это все в Вэнне теряют дар речи, когда слышат слово Гэзек?
— Это у-ужасное м-место. Даже говорить страшно, что там творится.
— Ничего, у меня крепкие нервы. Рассказывай.
— Они там пьют кровь, человечью, то есть, кровь, и купаются в н-ней, и едят человечину. Это самое страшное место на свете, будь оно проклято, даже произносить не хочу это поганое слово, — пьянчуга судорожно передернулся и зарыдал.
— Ну ладно, ладно, — пробормотал Кьюрик, отпуская его и суя в руки монетку. — Ты кажется промок, приятель, — добавил он, — ступай в таверну, обсохни.
Обрадованный человек поспешил удалиться.
— Да, звучит не слишком ободряюще, — резюмировал Кьюрик.
— Да уж, — согласился Спархок. — Но ехать все равно придется.