15
Я, честное слово, не хотел, чтобы у вас создалось впечатление, будто Мартинес глуп. Никто поначалу не понимал, на что способны эти твари. Нужно увидеть хотя бы одного паразита своими глазами — и тогда уже вы поверите всей душой.
У маршала Рекстона с головой тоже, разумеется, все в порядке. Они пытались связаться еще с несколькими частями в пораженных районах и, убедившись, что «технические неполадки» возникают слишком удобно для паразитов, проработали всю ночь. Около четырех утра они позвонили Старику, а тот вызвал меня.
Все собрались в том же кабинете — Мартинес, Рекстон, еще двое его шишек и Старик. Когда я подошел, явился Президент в махровом халате. Мэри следовала за ним по пятам. Мартинес начал что-то говорить, но Старик его перебил:
— Ну-ка покажи спину, Том.
Мэри просигналила, что все в порядке, но Старик сделал вид, что не замечает ее.
— Я серьезно,— добавил он.
— Ты прав, Эндрю, — сказал Президент спокойно и, скинув халат до пояса, предъявил свою голую спину.— Если я не буду показывать пример, то как мне тогда добиться поддержки от всех остальных?
Мартинес и Рекстон утыкали всю карту страны булавками: красные — для пораженных районов, зеленые — для чистых и еще несколько янтарных. Айова напоминала щеки больного корью. Нью-Орлеан и округ Тич выглядели не лучше.
Канзас-Сити тоже. Верхняя часть системы Миссури-Мисси-сипи от Миннеаполиса и Сент-Пола до самого Сент-Луиса уже находилась во власти врага. Ниже к Нью-Орлеану красных булавок становилось меньше, но зеленых не было. Красное пятно расползалось вокруг Эль-Пасо, и еще два выделялись на восточном побережье.
Президент подошел и осмотрел карту.
— Нам понадобится помощь Канады и Мексики,— сказал он.— Оттуда есть какие-нибудь сообщения?
— Ничего достоверного, сэр.
— Канада и Мексика — это только начало,— серьезно произнес Старик. — Нам понадобится помощь всего мира.
— Видимо,— сказал Рекстон.— А как насчет России?
На этот вопрос никто ответить не мог. Слишком большая
страна, чтобы оккупировать, и слишком большая, чтобы не обращать внимания. Третья мировая война не решила никаких связанных с Россией проблем, да и никакая война не сможет их решить. Однако паразиты могут устроиться там, как у себя дома.
— Когда время подойдет, мы с этим разберемся, — сказал Президент и провел пальцем по карте. — Связь с восточным побережьем нормальная?
— Похоже, все в порядке, сэр, — сказал Рекстон. — Видимо, они не трогают транзитные сообщения. Тем не менее я распорядился перевести всю военную связь на спутниковую трансляцию.— Он взглянул на палец с часами,— Сейчас работает станция «Гамма».
— Хм-м-м... Эндрю, а могут эти твари захватить космическую станцию? — спросил Президент.
— Откуда мне знать? — раздраженно ответил Старик. — Я понятия не имею, на что способны их корабли. Скорее всего, они попытаются сделать это, заслав туда лазутчиков на ракетах, доставляющих припасы.
Завязалась дискуссия о том, захвачены ли уже космические станции или нет: режим «Голая спина» на них не распространялся. Хотя мы и финансировали их, и строили сами, формально они считались территорией ООН.
— На этот счет можете не беспокоиться, — сказал Рекстон.
— Почему? — спросил Президент.
— Наверно, я единственный из всех собравшихся, кому довелось служить на орбитальной станции. И могу сказать, джентльмены, там всегда одеваются так же, как одеты сейчас мы. Появиться на станции полностью одетым — это все равно что здесь выйти в пальто на пляж. Однако мы сейчас убедимся,— И он отдал распоряжение своему помощнику связаться со станцией.
Президент вернул взгляд на карту.
— Насколько нам известно, вся эта зараза расползается отсюда,— сказал он, ткнув пальцем в Гриннелл в штате Айова.
— Насколько нам известно,— согласился Старик.
— О боже! — выдохнул я, и все повернулись ко мне.
— Продолжай,— сказал Президент.
— До того как меня спасли, было еще три посадки. Это я знаю совершенно точно.
Старик уставился на меня в полном недоумении.
— Ты уверен, сынок? Я полагал, из тебя выжали все, что можно.
— Конечно, уверен.
— Почему ты об этом не сказал?
— Просто я до сих пор ни разу об этом не вспоминал. — Я попытался объяснить им, каково это — находиться во власти паразита, когда знаешь, что происходит, но все кажется тебе, будто в тумане, одинаково важным и в то же время одинаково неважным. От этих воспоминаний мне даже не по себе стало. Я, вообще-то, не из слабонервных, но рабство у титанцев бесследно не проходит.
— Не волнуйся, сынок, — сказал Старик, а Президент успокаивающе улыбнулся.
— Главный вопрос в том, где они приземлились. Может быть, мы сумеем захватить корабль, — сказал Рекстон.
— Сомневаюсь. При первой посадке они замели следы буквально в считанные часы, — ответил Старик и задумчиво добавил: — Если это была первая посадка.
Я подошел к карте и попытался вспомнить, даже вспотел. Затем указал на Нью-Орлеан.
— Один, я почти уверен, сел здесь, — сказал я, продолжая есть карту глазами. — А про два других не знаю.
— Вы что, не можете вспомнить? — взвился Мартинес. — Думайте, молодой человек, думайте!
— Я действительно не знаю. Мы никогда не знали, что планируют хозяева, практически никогда. — Я напрягся так, что у меня голова заболела, затем показал на Канзас-Сити. — Сюда я посылал несколько сообщений, но опять-таки не знаю, то ли это заказы на доставку ячеек, то ли еще что.
Рекстон взглянул на карту.
— Будем считать, что около Канзас-Сити тоже была посадка. Я поручу своим специалистам разобраться. Если рассматривать это как задачу по анализу материально-технического снабжения противника, мы, возможно, выясним, где сел еще один корабль.
— Или не один, — поправил его Старик.
— А? Да. Или не один. — Рекстон повернулся и застыл у карты.
