Глава 1

Лейтенант Деррон Одегард откинулся на спинку кресла у контрольной панели, вытер вспотевшие ладони о колени и еще раз приладил поудобнее наушники мягкого шлемофона. Рабочая униформа сидела на нем как влитая, да и поправлять шлемофон особой необходимости не было. Лейтенант сделал это непроизвольно, не отрывая сосредоточенного взгляда от запутанного клубка зеленоватых линий на широком, чуть выпуклом экране монитора, который возвышался над панелью. Затем лейтенант вновь наклонился к монитору и продолжил наблюдение за врагом.

Через полчаса наблюдений Одегард почувствовал смертельную усталость, как будто и в самом деле на его плечах лежали судьбы всех сорока миллионов ныне живущих обитателей планеты. Лейтенанту вовсе не хотелось взваливать на себя эту непосильную ношу — ответственность за сорок миллионов жизней. Но так уж случилось, что передать ее сейчас было некому. Правда, статус дежурного офицера-наблюдателя давал право на кое-какие материальные удобства на службе и определенные поблажки в свободное время. Но если наблюдатель хоть раз совершит ошибку во время дежурства — все ныне живущее население планеты Сегол обратится в ничто, будет вычеркнуто из реального времени, убито, полностью уничтожено — как будто его никогда и не существовало.

Руки Деррона легко и свободно скользили по литым переключателям контрольной панели. Движения были точными и выверенными, но в этих прикосновениях совсем не чувствовалось ничего, даже отдаленно напоминающего любовь к своей работе. Перепутанные зеленые линии на экране монитора повиновались малейшему движению пальцев наблюдателя, будто высокая трава, которую раздвигают осторожные руки охотника, сидящего в засаде. Электронная трава на мониторе, за которой так пристально наблюдал лейтенант, являлась жизненными линиями всех людей, животных и растений, которые жили на определенной площади в несколько квадратных миль на поверхности планеты Сегол на протяжении отрезка времени в несколько десятилетий около двадцати тысяч лет назад. В доисторические времена.

Рядом с креслом и рабочей панелью с монитором, за которым наблюдал Одегард, располагались другие, точно такие же наблюдательные модули. Тысячи модулей, выстроившихся длинными, чуть изогнутыми рядами. Такое расположение рабочих модулей было очень удобным и успокаивало, когда дежурный наблюдатель на мгновение поднимал взгляд и тут же снова обращал все внимание на экран своего монитора. Помогали сохранять сосредоточенность и периодические колебания яркости освещения — словно легкие облачка пробегали под высоким, круто уходящим вверх сводом подземного зала, откуда лился мягкий рассеянный свет. В наушниках звучала тихая психоделическая музыка — to шелест ветра, то тяжелые ритмичные удары. Хотя огромный зал находился на много миль в глубине под поверхностью планеты, воздух здесь был свежим, легкий ветерок приносил то запах зеленой листвы, то терпкий соленый аромат морского побережья, вызывая в памяти живые картины лесов и морей, которых более не существовало — после того, как несколько месяцев назад боевые корабли берсеркеры уничтожили все живое на поверхности Сегола.

Деррон снова провел рукой по контрольной панели. Повинуясь команде наблюдателя, зеленоватые полоски жизненных линий дернулись, покрылись рябью и снова выстроились в свое продолжение — подключенные к модулю Одегарда инфраэлек-тронные приборы слежения, заброшенные в далекое прошлое, двинулись дальше. Они не нарушали покоя животного и растительного мира в том далеком доисторическом лесу, за которым наблюдали. Следящие устройства парили в тонком слое пространства-времени, совсем рядом с реальностью, избегая таким образом большинства ловушек, которые временнjй парадокс реальности приготовил для людей и механизмов, путешествующих во времени. Следящие приборы скрывались от реального времени в локальных петлях вероятности, откуда тем не менее можно было почувствовать дыхание могучей организованной материи — жизни.

Лейтенант Одегард знал, что его сектор наблюдения, примерно на двадцать тысяч лет удаленный в прошлое, соответствует времени появления на Сеголе первых людей. Но пока еще на мониторе не появлялось ничего, даже отдаленно напоминающего мощные жизненные линии разумных существ, которые невозможно было ни с чем перепутать. Впрочем, Деррон не искал именно следы человека. Главное заключалось в том, что ни Одегард, ни кто-нибудь другой из наблюдателей еще не обнаружил всплеска массивных разрушений, который означал бы нападение берсеркеров. А значит, гигантские смертоносные машины, уничтожившие все живое на планете в настоящем времени, наверняка еще не узнали, что здесь можно проникнуть и в прошлое.

Заступая на дежурство, лейтенант Одегард, как и любой хороший наблюдатель любой армии, оставлял все свои чувства и желания за порогом рабочего зала. Сидя в удобном кресле за монитором, в относительной безопасности, он проверял сигналы то от одного, то от другого следящего устройства — на десять лет ближе к настоящему, на дюжину миль севернее, еще на пару лет ближе, на десяток миль к юго-востоку… Густые зеленоватые «заросли» на экране по-прежнему не отмечали никаких следов вторжения чужеродных смертоносных устройств. У врагов, которых выслеживал Деррон, не было собственных жизненных линий. Их можно было обнаружить только по следам смерти и разрушений, которые они несли всему живому.

— Пока ничего, — не оборачиваясь, сказал Деррон, почувствовав, что рядом с его модулем остановился старший наблюдатель. Старший наблюдатель, капитан, ничего не сказал в ответ. Постоял немного, глядя на монитор через плечо Деррона, потом неторопливо пошел дальше по узкому проходу между креслами. По-прежнему не отрывая взгляда от экрана, лейтенант Одегард тяжело вздохнул. Надо же, он ведь даже не помнит имени этого капитана. Что ж, капитан назначен на эту должность всего два дня назад, и того же капитана, или Одегарда, или обоих сразу могут уже завтра перевести на какую-нибудь другую работу. Надо признать, что в Вооруженных Силах планеты Сегол Сектор Операций во Времени был организационно гибкой структурой, и это еще мягко сказано. Защитники планеты только несколько месяцев назад узнали, что враги могут нанести удар не только в пространстве, но и во времени. Этот наблюдательный зал и вообще весь Сектор Операций во Времени начали работать примерно месяц назад, но уже были готовы отразить нападение берсеркеров. Ксчастью, техника операций во времени, в том числе и военных действий, почти наверняка была такой же новой и для врага. Нигде больше, кроме планеты Сегол, не было известно о возможности путешествий во времени.

Деррон Одегард не успел еще припомнить имя капитана — старшего наблюдателя, как Сектор Операций во Времени вступил в свое первое сражение. Для Деррона эта битва началась очень просто и заурядно — с сообщения, переданного по коммуникационному устройству. В наушниках шлемофона раздался спокойный голос девушки-оператора, которая сообщала, что от космического флота берсеркеров к планете направляются несколько объектов, которые ведут себя не так, как обычные ракеты. Когда эти объекты достигли поверхности планеты, они исчезли из поля прямого наблюдения. Вскоре наблюдатели обнаружили этих берсеркеров в вероятностном пространстве — враги уходили в глубь прошлого планеты.

Их было пять или шесть — чуть позже наблюдатели определили точное число объектов, их оказалось шесть. Берсеркеры проваливались все дальше и дальше в прошлое — на восемь тысяч лет, десять, двенадцать… Дежурные наблюдатели, которые следили за соответствующими секторами, один за другим докладывали о продвижении объектов. Но, казалось, враги знали о том, что за их действиями пристально наблюдают. И они остановились, только когда проникли дальше двадцать одной тысячи лет в прошлое — в беспредельную пропасть времени, которую уже невозможно непосредственно наблюдать из настоящего. Они остановились. Но где? Когда?

— Всем наблюдателям, внимание! — В наушниках Деррона зазвучал знакомый протяжный голос. — Говорит командующий Сектором Операций во Времени. Сейчас вы будете знать о том, что тут творится, столько же, сколько знаю я. Похоже, берсеркеры решили выполнить свою задачу прямо вот здесь, только на двадцать одну тысячу лет назад. Они могут пальнуть по нам оттуда, из прошлого, и очень может быть, что мы так и не узнаем, откуда именно, пока волна разрушений не докатится до нас сквозь время. Или, может быть, до тех пор, пока они не начнут убивать.

Снова зазвучала успокаивающая психоделическая музыка. Через несколько минут в наушниках раздался ровный голос девушки-оператора, которая передавала указания непосредственно Деррону — какой сектор наблюдений выбрать, в каком направлении и насколько изменить настройку. Наблюдателям приходилось следить сразу за всей временнбй линией, поскольку ожидалось, что для атаки берсеркеры выйдут из вероятностного пространства в реальное время. Основное внимание наблюдатели сосредоточили поблизости от места, где враги начали внедрение в прошлое, но и прочие области планеты тоже не упускали из виду. Первая атака берсеркеров могла оказаться ложной, предназначенной больше для того, чтобы отвлечь внимание наблюдателей от направления основного удара.

В эти дни, когда вражеские ракеты почти добрались до подземного убежища, Деррон редко задумывался над тем, как бы получше спрятаться, и практически никогда не испытывал страха, разве что вполне объяснимую тревогу и беспокойство — как, например, сейчас, когда он знал, что началась схватка с берсеркерами. Или вот-вот должна была начаться. Лейтенант Одегард был так же спокоен и сосредоточен, как всегда, руки плавно скользили по приборной панели, словно это было просто еще одно обычное тренировочное занятие. Деррон считал, что не стоит особо волноваться — какая разница, придет смерть прямо сейчас или чуть позже?

Но тяжкий груз ответственности за чужие жизни по-прежнему давил на плечи, и минуты дежурства теперь тянулись еще медленнее, чем обычно. Невозмутимый девичий голос в наушниках звучал еще дважды, и дважды Деррон менял сектор наблюдений. И вот снова поступило сообщение от командующего — официальное сообщение о том, что нападение берсеркеров зафиксировано.

— А теперь смотрите во все глаза, ребята! — протяжно произнес командующий Сектором. — Найдите скважину, через которую просочились эти мерзавцы!

Где-то там, в прошлом, за пределом рубежа в двадцать одно тысячелетие, в каком-то неизвестном пока месте, обязательно должна быть эта скважина — проход из вероятностного пространства в реальность, след внедрения шести кораблей-берсеркеров.

Если бы люди могли наблюдать воочию прорыв берсеркеров, они увидели бы, как в высоких слоях атмосферы Сегола возникли из ниоткуда шесть смертоносных машин, похожих с виду на самолеты с широкими и короткими крыльями. Они вынырнули плотной группой, в строгом порядке, мгновенно рассыпались в разные стороны, по точно выверенной для каждого траектории, со сверхзвуковой скоростью рванулись вперед, неся смерть.

И как только берсеркеры разделились, каждый из шестерых принялся поливать беззащитную планету смертоносным ядом.

Радиоактивные отбросы, химические антибиотики… с расстояния в двадцать одно тысячелетие трудно точно определить, что именно они применяли. Как и прочие наблюдатели, Деррон следил за атакой берсеркеров только по ее результатам. Деррон воспринимал нападение, как быстрое снижение вероятности существования всего живого в своем секторе наблюдения, огромную волну разрушения, смерти, которая нахлынула из одного угла сектора и медленно затопила все остальное пространство.

Шесть берсеркеров отравили всю планету. Если бы первые люди во время этой атаки уже были на планете, это, конечно же, убило бы их. Если они приземлятся чуть позже, то будут бродить по безжизненному, пустому миру, беспомощные, как дети, — пока не вымрут. И если это случится, то все ныне живущие потомки тех первых людей, все люди Сегола тоже исчезнут, как будто их никогда и не существовало. А планета, да и вся звездная система, достанется берсеркерам.

Волна разрушения и смерти катилась все дальше, от доисторических времен к временам человеческой истории. В каждой живой клетке на планете разрасталась темная тень небытия, пагубные изменения уже были отчетливо видны на мониторах всех наблюдателей.

Люди-наблюдатели и компьютеры Сектора Операций во Времени напряженно вычерчивали множество векторов атаки берсеркеров. Данных для обработки катастрофически не хватало, и с начала нападения прошло не меньше двадцати минут реального времени, прежде чем компьютеры определили наконец точку выхода шести кораблей-берсеркеров, скважину из вероятностного пространства в реальность.

В самых глубоких подземных шахтах, которые назывались Вторым ярусом Сектора Операций во Времени, ждали своего часа ракеты защитников планеты — толстые тупоконечные сигары, оплетенные замысловатым кружевом пусковых механизмов, приборов настройки и наведения. По команде, переданной компьютерами Сектора, могучие стальные руки вынули одну ракету из паутины приборов. А тем временем на каменном полу пещеры прямо под ракетой появился серебристый круг, который сиял и переливался, как поверхность расплавленного металла.

Стальные руки выпустили ракету, она начала падать… и исчезла. Одни приборы послали ее в глубь прошлого, другие провели по вероятностному пространству сквозь толщу скальных пород — к поверхности планеты и выше, в стратосферу. Ракета устремилась точно к тому месту, где находилась скважина, через которую шесть кораблей-берсеркеров прорвались в реальность.

Деррон смотрел, как зловещие изменения, прокатившиеся через весь экран монитора, внезапно начали исчезать, прежний рисунок зеленоватых линий постепенно стал восстанавливаться. Это было похоже на какой-то фокус, вроде обратного просмотра кинопленки, и, казалось, не имело никакого отношения к реальным событиям, происходящим в мире.

— Прямо в скважину! — радостно воскликнул командующий Сектором. Куда девалась его привычная медлительность! Шесть кораблей-берсеркеров вышли из вероятностного пространства прямо в эпицентр мощного ядерного взрыва и развалились на радиоактивные осколки.

На экранах всех мониторов волна смерти и разрушения отступила, вновь засветились зеленые линии жизни. По длинным изогнутым радам дежурных наблюдательных модулей прокатилась, ширясь, другая волна — всеобщей радости и ликования. Но осторожность и дисциплина брали свое, и наблюдатели выражали свои чувства весьма сдержанно. Оставшееся до конца шестичасовой смены время дежурные наблюдатели особенно не напрягались, все прошло гладко, словно на тренировочном занятии. Были расставлены все точки над «i», все черточки поперек «t». Дополнительные исследования и наблюдения подтвердили достоверность тактического успеха. Всеобщее ликование бурлило и прорывалось из-за внешней дисциплинированности и осторожности сотрудников Сектора. Выходя по очереди на перерыв, наблюдатели улыбались и подмигивали друг другу. Деррон тоже улыбался и кивал, встречаясь взглядом с кем-нибудь из сотрудников. Быть как все, делать то, что от тебя ожидают, — это самый простой способ уживаться с другими людьми. Впрочем, Деррон и в самом деле был доволен и горд — на этот раз все они неплохо поработали.

До конца дежурства не появилось никаких признаков враждебной активности, и стало ясно, что первая атака берсеркеров в пространстве-времени успешно отбита.

Но проклятые машины непременно должны вернуться — они всегда возвращались. Деррон был уверен, что берсеркеры и на этот раз не отступят от своего правила. И снова попробуют напасть. За это дежурство Деррон жутко устал и психологически, и физически; форменная куртка пропиталась потом. Поэтому лейтенант не стал утруждать себя, изображая улыбку. Он вздохнул с облегчением и поднялся с кресла, освобождая место наблюдателю, который должен был дежурить в следующую смену.

— Похоже, вы, ребята, сегодня славно потрудились? — с легкой завистью в голосе спросил сменщик.

Деррон еще раз сумел выдавить улыбку:

— Может, в следующий раз лавры славы достанутся тебе.

Лейтенант приложил большой палец к специальному сканеру на рабочей панели, его напарник сделал то же самое. И вот, по всем правилам сдав дежурство, Одегард неторопливо пошел к выходу из наблюдательного зала, присоединившись к потоку сотрудников своей смены. То тут, то там в толпе попадались такие же усталые и измученные лица, какое скорее всего было и у него самого. Выйдя за двери рабочего зала, туда, где уже не нужно было соблюдать тишину, большинство наблюдателей собирались в небольшие компании и шумно обсуждали последние события.

Деррон пристроился к очереди сотрудников, чтобы сдать кассету с записью информации со своего модуля за последнее дежурство. Потом выстоял еще в одной очереди и отчитался устно перед одним из старших дежурных офицеров. Сделав все это, он был совершенно свободен. Впрочем, Деррон считал, что в эти дни такое понятие, как свобода, для обитателей Сегола потеряло всякий смысл.

На мощном пассажирском лифте, представлявшем из себя вереницу кабинок, подвешенных к замкнутому в кольцо тросу, Деррон вместе со всеми поднялся из глубинных пещер на жилые уровни подземного мегаполиса. Но и этот всемирный город отделяли от поверхности планеты многие сотни миль скальных пород.

В жилых уровнях условия обитания и близко не напоминали комфорт и уют наблюдательного зала. Кондиционеры, приятные запахи природы, оптимальная влажность и температура — обо всем этом заботились только там, где людям приходилось работать с полной отдачей. В остальных помещениях это считалось несущественной, даже излишней роскошью. Так что практически везде на жилых уровнях воздух был в лучшем случае просто спертый, в худшем — пропитанный тяжелой вонью. Освещение большинства серых коридоров-улиц было ничуть не лучше — так сказать, необходимый минимум. В общественных помещениях все убранство составляли неизменные плакаты с лозунгами и призывами правительства, которые должны были вдохновлять народ на борьбу до победного конца, из последних сил, и обнадеживать насчет того, что в ближайшем будущем все, в том числе и условия жизни, непременно изменится к лучшему.

Впрочем, кое-где и впрямь время от времени появлялись обещанные улучшения. С каждым месяцем воздух в подземном городе становился все свежее, пища — более разнообразной и вкусной. Жители осажденной берсеркерами планеты заставили работать на себя практически неисчерпаемую силу термоядерных реакций распада водорода плюс богатые залежи минералов в окружающих породах. Так они могли продержаться сколько угодно времени, постепенно устраиваясь в подземном городе со все большими удобствами.

Деррон Одегард шел сейчас по одной из самых оживленных улиц-коридоров подземного города-мира, вдоль нее выстроилось множество магазинов, разнообразных учреждений и жилых блоков. В одном из таких жилых блоков и находилась холостяцкая квартирка Деррона. Собственно, даже не квартирка, а комната, как в общежитиях. Свод улицы-коридора поднимался на высоту примерно двух этажей обычного дома, а в ширину она была как обычная главная улица в обычном небольшом городке — в безвозвратно погибшем и оплакиваемом до сих пор мире на поверхности планеты. Посредине улицы бежали в обе стороны полосы движущейся дорожки, на них стояли люди, которым некогда было просто пройтись пешком. Вдоль дорожки быстро шли двое полицейских в белой униформе, проверяли личные карточки пассажиров. Правительство планеты строго преследовало бездельников, отлынивающих от работы.

Как всегда, на улице по обеим сторонам от бегущей дорожки толпились люди самого разного возраста и общественного положения. Мужчины и женщины в однообразной рабочей униформе спокойно направлялись на работу или с работы, не торопясь, но и нигде особенно не задерживаясь. Только кучка детей, только что выбежавших из какой-то школы, бурлила неуемной энергией. Совсем не много взрослых — пожилых людей или молодежи, отдыхавшей после работы, — не спеша прогуливались вдоль улицы и топтались у витрин магазинов и увеселительных заведений. Индустрия развлечений, которую частично отдали на откуп частным владельцам, похоже, неплохо держалась на плаву. Эти заведения работали гораздо оживленнее, чем те, что были полностью под контролем правительства.

Одна из коротеньких очередей выстроилась у входа в местное отделение Управления Окружающей среды. Как и все остальные конторы и магазины, офис Управления Окружающей среды был отделен от коридора-улицы стеной из стекла и металлических переборок. Стоя на неподвижной полосе улицы напротив этого офиса, Деррон разглядывал сонных служащих, вывески с бегущими надписями и макеты. Они почему-то казались старыми и запыленными. На вывесках, которые должны были, по замыслу создателей, полыхать насыщенными и яркими цветами, изображались виды природы — предполагаемой послевоенной реконструкции поверхности планеты.

«НАЧИНАЙ СТРОИТЬ ЗЕМЛЮ СВОЕЙ МЕЧТЫ УЖЕ СЕГОДНЯ!»

Земли, конечно, будет полным-полно. Только вот найти там воздух, чтобы можно было дышать, и воду, годную для питья, будет, наверное, трудновато. Но Управление Окружающей среды рассчитывало на то, что когда-нибудь — после победы, конечно, — начнется новая, прекрасная жизнь на поверхности планеты. Жизнь, которую будут поддерживать и защищать новые океаны воздуха и воды, каким-то образом добытых из глубин планеты или, если уж на то пошло, даже принесенных с гигантских внешних планет звездной системы Сегола.

Судя по знакам различия на одежде, люди, собравшиеся поглазеть на вывески Управления Окружающей среды, были из самых разных подразделений планетарных служб и самых разных рангов. Но сейчас на всех лицах было одно и то же выражение — то, что в ранние века назвали бы крестьянским долготерпением. Они смотрели на макеты и стенды с надеждой, им очень хотелось верить, что когда-нибудь все так и будет. Собственно, Деррон остановился на тротуаре, чтобы посмотреть не на рекламные стенды, а на этих людей. Все они каким-то образом заставили себя забыть, — если, конечно, вообще когда-нибудь это осознавали, — что их мир на самом деле мертв. Реальный мир, единственный и неповторимый, был уничтожен, развеян в прах — вместе с девятью из десяти людей, которые и делали его живым.

Не то чтобы эта сухая статистика — девять из десяти — хоть что-то значила для Деррона. Как, по его мнению, и для любого другого на планете. Важны не цифры, а отдельные личности…

Такое знакомое, такое любимое лицо снова всплыло в памяти… Он устало отогнал мучительное воспоминание, повернулся и пошел прочь от тех, кто, выстроившись в ряд перед витриной Управления Окружающей среды, еще надеялся и верил, питая свою веру тусклыми картинками с витрины.

Деррон направился к своей квартире, но, дойдя до развилки улицы-коридора, он, подчиняясь внезапному порыву, свернул не домой, а в узкий боковой проход. Этот коридорчик был вроде полутемной узкой аллеи, в него выходило совсем немного окон и дверей. Зато всего через сотню шагов аллея заканчивалась высокой аркой, в обрамлении которой виднелась живая зелень, самые настоящие деревья. В это время суток в парке должно быть не очень много посетителей.

Деррон не прошел еще и половины аллеи, как почувствовал, что стены коридора и скалы вокруг задрожали от далекого взрыва. Впереди в парке Деррон увидел двух маленьких птичек с красным оперением, которые в панике порхали, стараясь спрятаться в зеленых кронах деревьев. Лейтенант не насторожился и не остановился. Он продолжал идти и успел сделать еще три шага, прежде чем сюда снова донесся звук взрыва — неясный и приглушенный, но мощный. Похоже на небольшую ракету, причем вошла она довольно близко отсюда. Вражеская флотилия, осадившая Сегол, посылала вероятностные волны, которым иногда удавалось прорваться через защитные устройства и многие мили каменных пород. Тогда волны доходили до боевых ракет, которые, естественно, взрывались в непосредственной близости от подземного города-убежища.

Деррон Одегард все так же не спеша пошел дальше, к выходу из коридора. Там он остановился, оперся обеими руками о парапет из настоящего, натурального дерева и окинул взглядом весь парк — дюжину акров зелени. Деррон стоял сейчас на небольшом балкончике в двух ярусах от зеленой травы парка. С куполообразного голубого свода высотой в шесть уровней, который довольно убедительно изображал небо, лился свет искусственного «солнца» — тоже очень похожий на настоящий. «Солнце» освещало траву и деревья, заросли кустарников, ярких разноцветных птиц, запертых в невидимые клетки, сплетенные из завихрений воздушных струй. Через весь парк протекал маленький ручеек — узкий извилистый поток свежей воды. Сегодня уровень воды в ручье сильно упал, так что можно было ясно рассмотреть бетонное русло.

Еще год назад — целую жизнь назад, когда планета была еще жива, — Деррон Одегард не особенно много времени уделял любованию красотами природы. Эх, сейчас бы прогуляться куда-нибудь налегке на свежем воздухе! Но Деррон все время тратил на то, чтобы получше закончить обучение и устроиться на работу по специальности — историком. Его жизнь была отдана историческим текстам, фильмам и записям — обычный путь молодого ученого, стремящегося чего-то добиться в науке. Даже выходные и дни отпуска Деррон проводил в разных прославленных в истории местах… И снова, с усилием, уже вошедшим в привыч-

ку, Деррон отогнал воспоминания о той единственной девушке, которую он когда-то любил.

Год назад карьера историка обещала большое будущее, полное невероятных открытий и возможностей. Потому что как раз тогда ученые-физики впервые обнаружили, что уникальными природными условиями пространства-времени на Сеголе можно управлять. А значит, человечество на Сеголе сможет своими глазами увидеть собственное прошлое. Всего год назад война с берсеркерами казалась такой невероятно далекой… Берсеркеры? Ужасно, что и говорить, но ведь они нападают только на отдаленные от нас миры, где-то там, за сотни световых лет отсюда… Прошли десятилетия с тех пор, когда впервые было получено сообщение о берсеркерах. Все эти десятилетия строилась защитная система планеты Сегол. Служба в Вооруженных Силах стала обычной обязанностью молодых людей, заключительной частью общего курса обучения для тех, кто заканчивал школу.

Деррон уже не удивлялся тому, что за последний год узнал об истории больше, чем за все годы, проведенные за изучением данного предмета. Но легче от этого не стало. Деррон знал теперь, что, когда наступят последние минуты истории Сегола, — если, конечно, он будет уверен, что эти минуты действительно последние, — он постарается провести эти минуты в одном из таких вот уголков живой природы, наедине с припасенной заранее бутылочкой хорошего вина. Ему хотелось встретить конец истории, произнеся столько тостов, на сколько хватит истории. Он будет пить за то погибшее или погибающее, что покажется ему самым важным и достойным сожаления.

Усталость и напряжение, накопившиеся в теле за часы дежурства, начали понемногу отступать, как будто вытекая через ладони в отполированные сотнями рук деревянные перила балкончика. И Деррон уже совсем забыл о недавнем взрыве, когда в парке начали появляться первые пострадавшие.

В узкую арку нижнего уровня парка протиснулся мужчина в изодранной в клочья одежде, весь покрытый черной копотью. Одного рукава не хватало, обнаженная рука была вся в кровоподтеках и ожогах. Раненый быстро, не разбирая дороги, прошел среди деревьев, а потом, будто актер в старинном спектакле, упал, вытянувшись во весь рост, у искусственного ручейка и стал судорожно хлебать воду ртом.

Следующим из той же самой арки появился мужчина средних лет, одетый более прилично. Наверное, какой-нибудь служащий или администратор, хотя с такого расстояния Деррон не мог как следует разглядеть знаки различия на униформе. Никаких ран на теле этого мужчины заметно не было, но он шел по парку так, словно потерялся или вообще не понимает, что с ним происходит. Время от времени служащий прижимал руки к ушам — может, его оглушило, а может, просто хотел проверить, на месте ли его голова?

Вбежала, подвывая, низенькая толстушка, которая придерживала то одной, то другой рукой клочок содранного скальпа, болтавшийся на узком лоскутке кожи. За толстушкой показалась еще одна женщина. Потом страждущие и покалеченные повалили через калитку нижнего паркового уровня непрерывным потоком, заполонили весь садик, нарушив хрупкий искусственный мир и покой этого уголка живой природы громкими жалобными криками и стонами.

Откуда-то из нижних переходов послышались командные окрики, рокот и завывание мощных моторов. Спасательные и ремонтные подразделения уже приступили к работе — начали устранять повреждения, причиненные взрывом, и оказывать помощь пострадавшим. Раненых, которые могли ходить сами, спасатели направили в парк, чтобы те не болтались под ногами и не мешали оказывать помощь тем, кто оказался в более тяжелом состоянии. В парке уже собралось десятка три пострадавших. Они бродили среди деревьев или лежали на траве и оглашали пространство вокруг отчаянными криками — почему, дескать, сюда, в сегодняшний день, прорываются эти чертовы ракеты и почему проклятая ракета свалилась на голову именно им, несчастным.

Среди пострадавших Деррон увидел высокую стройную девушку лет восемнадцати или двадцати, одетую в остатки того, что, должно быть, было простеньким ситцевым форменным платьем. Девушка стояла, прислонившись к стволу дерева, как будто у нее не было сил сделать еще хоть шаг. Ее платье было разорвано так…

Деррон оттолкнулся от поручня, его лицо исказилось гримасой отвращения к самому себе. Он внезапно увидел себя со стороны — словно какой-то древний тиран, он равнодушно взирает на чужие страдания и боль и даже снисходит до похотливых мыслей. Скоро, очень скоро ему придется окончательно решать — оставаться на стороне человеческой расы или нет.

Рядом с балкончиком была узенькая лестница, и Деррон поспешно спустился вниз, в парк. Мужчина, у которого была обожжена рука, полоскал ее в прохладных струях проточной воды, многие раненые жадно пили. Деррон огляделся. Вроде бы ни у кого из пострадавших не было остановки дыхания или опасного для жизни кровотечения. А девушка в остатках платья, что стояла у дерева, выглядела так, словно вот-вот упадет без сил.

Деррон подошел к ней, стащил с себя форменную куртку и набросил на плечи девушке, потом обнял ее и отстранил от дерева.

— Где у вас болит?

Девушка покачала головой и что-то пробормотала — слов Деррон не разобрал. Девушка была смертельно бледна. Деррон подумал, что у нее может быть шок, и попытался усадить ее на траву. Она стала сопротивляться, и несколько секунд они танцевали странный парный танец — Деррон старался поддержать девушку и не упасть вместе с ней. Девушка была высокой, стройной и, по обычным меркам, довольно красивой… Нет, не то чтобы красивой, да и миленькой ее не назовешь… Но на нее было приятно смотреть — это точно. Волосы девушки были коротко острижены, как почти у всех женщин в эти дни — согласно рекомендованным правительством нормам. Никаких украшений она не носила, не было и макияжа — что, надо признать, было несколько необычным.

Девушка немного пришла в себя и в растерянности огляделась. Посмотрела на куртку Деррона, в которую бессознательно закуталась поплотнее.

— А вы офицер… — разглядев нашивки на воротнике, сказала девушка низким грудным голосом, все еще немного невнятно.

— Некоторым образом. Может, вам лучше прилечь где-нибудь?

— Нет… Я, наверное, попробую добраться до дома… Скажите, пожалуйста, где я? И что случилось? — Голос задрожал, девушка стала говорить громче.

— Я так понимаю, мы подверглись ракетной атаке. Здесь и сейчас мои офицерские нашивки должны вам кое в чем помочь, а? Так что сидите спокойно, ладно?

Девушка снова попробовала высвободиться из объятий Деррона, куда-то пойти, и они протанцевали еще несколько шагов.

— Нет. Сперва мне нужно узнать… Я не знаю, кто я такая… и где я, и почему я здесь оказалась!

— Я и сам о себе столько не знаю. — Так откровенно Деррон уже давным-давно ни с кем не разговаривал.

В парк вбежали еще несколько человек — просто прохожие и медработники, и всеобщая растерянность и суматоха только усилились, когда они принялись тут же, на месте, оказывать помощь пострадавшим. Девушку все сильнее беспокоило то, что творится вокруг, она вцепилась как клещами в руку Деррона и затравленно оглядывалась, не понимая, что происходит.

— Ну, хорошо, мадемуазель, раз уж вам так охота куда-ни-будь пойти, давайте я отведу вас в госпиталь. Тут есть один, совсем неподалеку, надо только спуститься в лифте. Пойдемте!

Девушка уже владела собой настолько, что смогла довольно ровно идти, держась за руку своего спутника.

— Как вас зовут? — спросил Деррон, когда они вошли на площадку подъемника. Прочие пассажиры с интересом разглядывали растерянную девушку, одетую только в куртку своего спутника.

— Я… я не знаю! — Осознав, что она не помнит даже собственного имени, девушка испугалась по-настоящему. Она потянулась рукой к шее, но личной карточки там не было. Многие просто не носили их с собой, пренебрегая распоряжением правительства. — Куда вы меня везете?!

— Я же говорил, в госпиталь. Вам нужно показаться врачу. — Хотелось бы ему ответить не так ясно, потешить разгулявшееся воображение соседей-пассажиров, которые уже во все глаза разглядывали едва одетую девушку.

Внизу, на одном из рабочих уровней, Деррон вывел девушку из кабинки лифта. Всего в нескольких шагах отсюда располагался вход в приемник отделения неотложной помощи медицинского комплекса. Сюда уже начали прибывать другие пострадавшие от взрыва, в основном тяжелораненые, на носилках, так что приемник был забит до отказа. Пожилая медсестра начала было снимать с девушки куртку Деррона, но тут последние лоскутки, оставшиеся от ее собственной одежды, расползлись окончательно. Девушка негромко вскрикнула, и медсестра поспешила снова завернуть ее в куртку.

— Вы, молодой человек, приходите за своей курткой завтра, хорошо?

— Ладно.

Раненые на носилках все прибывали, здесь же деловито сновали санитары и медсестры, и наконец в приемнике стало так тесно, что Деррон счел за лучшее удалиться, кивнув девушке на прощание. Вместе с толпой медленно протолкался к выходу в коридор, потом выбрался из людского потока и пошел прочь. Деррон улыбался, чуть ли не смеялся — из-за медсестры и его куртки, будто это была самая веселая шутка в мире. Просто уже очень давно не случалось ничего такого, из-за чего стоило бы улыбаться.

Деррон все еще улыбался, когда прошел в рабочий комплекс Сектора Операций во Времени. В раздевалке дежурных наблюдателей у него была еще одна форменная куртка, в специальном шкафчике для одежды. На доске объявлений не появилось ничего нового. Деррон подумал, и далеко не в первый раз, о том, что неплохо бы подать рапорт о переводе на другую работу, где не пришлось бы высиживать по шесть часов в день на дежурстве, до предела напрягая нервы. Правда, похоже, что тех, кто не подавал рапорта, могут перевести на другое место точно так же, как и тех, кто подавал.

Собственно, еще до завтра может объявиться муж или возлюбленный этой девушки, позаботится о ней. Ну, конечно же, — девушка-то первый сорт! Что ж, может, это все-таки будет ее брат или, скажем, сестра.

Деррон прошел в офицерский спортзал и сыграл партию в ручной мяч со своим старым приятелем, Ченом Эймлингом, с которым они когда-то вместе учились. Сейчас Эймлинг был капитаном Отдела Исторических исследований. Эймлинг никогда не играл за просто так, и Деррон выиграл на этот раз бутылку слабенького синтетического алкогольного пойла, которое он терпеть не мог. Разговаривали в спортзале в основном о первой победе Сектора Операций во Времени. А когда кто-то упомянул о последней ракетной атаке, Деррон сказал только, что видел нескольких пострадавших.

После душа Деррон, Эймлинг и еще пара офицеров направились в один из баров в жилых уровнях. Этот бар почему-то нравился Чену Эймлингу больше других. Майора Лукаса, ведущего историка-психолога Сектора Операций во Времени, тоже затащили с собой, соблазнив психологическими и разными прочими достоинствами новых девочек из второразрядного местного кабачка под названием «Красная подвязка». Это была еще одна сторона жизни подземного города, которая цвела пышным цветом почти безо всякого вмешательства со стороны правительства.

Эймлинг на спор сразился с кем-то в дартс, в кости и поспорил даже на кое-что такое, чем обычно занимаются с девочками из «Красной подвязки». Деррон особенно не прислушивался к общей беседе, зато почти все время улыбался и отпускал шутливые замечания. Он принял одну порцию выпивки — не больше, чем всегда, — и немного расслабился, убаюканный гулом голосов.

Потом Деррон зашел в офицерскую столовую, здесь же неподалеку, и с аппетитом пообедал. Когда он наконец добрался до своей холостяцкой комнатушки, то на ходу скинул туфли, растянулся на диване и заснул прежде, чем голова успела коснуться подушки.

Среди ночи Деррон проснулся, расстелил постель, переоделся в пижаму и снова улегся спать. Но утром он все равно проснулся гораздо раньше, чем обычно, и притом чувствовал себя отдохнувшим. Маленькие часы на стенке показывали полседьмого утра по стандартному планетарному времени. Но в это утро вопросы планетарного времени волновали Деррона меньше всего. Он подумал, что времени в запасе еще довольно много и, прежде чем идти на дежурство, можно успеть заглянуть в госпиталь.

Перебросив куртку через руку, Деррон прошел по коридорам, следуя указаниям дежурной медсестры, и увидел ту самую девушку. Девушка уютно устроилась в кресле в комнате отдыха для пациентов клиники. В этот ранний час, кроме нее, здесь никого не было. Девушка вдумчиво и сосредоточенно смотрела телевизор, который передавал сообщения по «ура-патриотическому» каналу — так первый правительственный телеканал обычно называли в народе. Было даже забавно видеть, с каким вниманием девушка выслушивала все, что говорил комментатор. Сегодня на ней было новое простенькое платье из ситца и больничные тапочки.

Услышав шаги, девушка быстро повернула голову, потом, узнав Деррона, приветливо улыбнулась и встала с кресла.

— А, это вы! Как приятно хоть кого-то узнавать, вы не представляете!

Деррон пожал протянутую руку.

— Знаете, когда тебя узнают, это тоже очень приятно. Вы выглядите гораздо лучше.

Девушка поблагодарила Деррона за помощь, тот стал возражать, говоря, что ничего особенного для нее не сделал. Девушка отключила звук телевизора, и они присели на диван, чтобы поговорить. Деррон представился.

Девушка в растерянности улыбнулась.

— Как бы мне хотелось назвать свое имя!

— Я знаю… Поговорил с медсестрой. Врачи считают, что у вас стойкая потеря памяти, но в остальном все более-менее в порядке.

— Да, я чувствую себя неплохо, если не обращать внимания на эту маленькую подробность. И у меня теперь есть новое имя — Лиза Грей. В больнице никак нельзя обойтись без регистрации, вот меня и записали под этим именем — оно стояло следующим в специальном списке, который у них есть для таких случаев. Знаете, оказывается, в эти дни с верхних уровней доставляют не так уж мало людей с потерей памяти, и всем им надо давать новые имена. Медсестра сказала, что во время эвакуации потерялось так много всяких документов — регистрационные записи, каталоги с отпечатками пальцев и всякие такие штуки.

— Лиза — чудесное имя. По-моему, оно вам подходит.

— Спасибо. — Голос девушки звучал почти беззаботно.

Деррон заметил:

— Знаете, я слышал, что потеря памяти наступает, если человек попадает в место, через которое прошла ракета, — в этакое завихрение волны вероятностного пространства, как раз перед тем, как материальный объект выйдет оттуда в реальность. Получается точно так же, как когда человека относит в очень далекое прошлое. Память стирается, будто ластиком прошлись по карандашному рисунку.

Девушка кивнула:

— Да, врачи считают, что именно это со мной вчера и случилось. Они сказали, что я скорее всего была в группе людей, которых как раз эвакуировали с верхних уровней, когда взорвалась эта ракета. И если даже со мной был кто-нибудь из родственников, их, наверное, разорвало на куски взрывом вместе со всеми документами и записями. Никто не приходил, не спрашивал обо мне.

Такие случаи происходили на Сеголе чуть ли не каждый день, но на этот раз Деррону стало как-то не по себе. И он поспешил переменить тему разговора.

— А вы уже завтракали?

— Да. Здесь, прямо в комнате, есть такой автомат, вы можете себе что-нибудь заказать. Может, я тоже выпью немного сока.

Деррон тут же сходил к автомату и вернулся с маленьким бумажным стаканчиком, наполненным оранжевой жидкостью, которую выдавали за фруктовый сок. Себе он принес чашку чая и пару обыкновенных сладких булочек. Лиза снова увлеченно смотрела телевизор — там как раз передавали официальную версию хода боевых действий. Деррон порадовался, что громкость она все же прибавила совсем чуть-чуть и зычный голос комментатора почти не резал слух.

Деррон расставил еду на маленьком столике с короткими ножками и придвинул свое кресло поближе. Глянув на удивленное лицо Лизы, он спросил:

— Вы помните хоть что-нибудь о войне?

— Почти ничего… Наверное, эта часть моих воспоминаний в самом деле стерта начисто. Что такое эти берсеркеры? Я знаю, это что-то ужасное, но…

— Это такие машины. — Деррон отхлебнул глоточек чая. — Некоторые из них по размерам превосходят любой космический корабль, который когда-либо строили мы или другие потомки землян. Они могут быть самой разной формы и самых разных размеров, но все они смертельно опасны. Первые берсеркеры были построены многие века назад существами какой-то разумной расы, с кем мы даже никогда не встречались, для участия в войне, о которой мы никогда не слышали. Берсеркеры были созданы для того, чтобы уничтожать все живое, что попадется на их пути, и они пришли сюда один бог знает откуда, занятые только уничтожением жизни в любых ее проявлениях.

Деррон начал рассказывать спокойным, ровным голосом, но постепенно в простых словах зазвучала неутолимая, безграничная горечь.

— Иногда люди побеждали берсеркеров в битвах. Но хоть один из этих механических убийц, да выживал — так было всегда. И этот последний берсеркер находил какое-нибудь потаенное убежище среди неисследованных скал или возле какой-нибудь темной звезды и начинал воссоздавать себе подобных. Не обязательно точно таких, как он сам, — разных, но непременно смертоносных. А потом они возвращались. Они приходили снова и снова, неумолимые и неизбежные, как сама смерть…

— Нет… — прошептала Лиза, не в силах поверить ужасной правде.

— Простите, я не собирался вас запугивать. Во всяком случае, раннее утро — не самое подходящее время для таких мрачных рассказов. — Деррон виновато улыбнулся. Он не мог придумать никакого разумного оправдания своему желанию переложить на хрупкие девичьи плечи тяжесть, что давила ему душу. Но он уже начал говорить, и слова лились теперь неудержимым потоком… — Мы здесь, на Сеголе, еще живы. А значит, берсеркеры должны нас уничтожить. Но поскольку они всего лишь машины, все это превращается в какую-то кошмарную цепь случайных совпадений, во что-то вроде грандиозного розыгрыша. Люди говорят в таких случаях — «перст судьбы», или «божий промысел». Отомстить за нас будет некому. — Горло у Дер-рона судорожно сжалось, он одним глотком выпил остатки чая и отставил пустую чашку.

Лиза спросила:

— Может быть, люди с других планет придут нам на помощь?

Он вздохнул:

— Многие из них и так сражаются с берсеркерами в своих собственных звездных системах. Правда, они могли бы собрать достаточно мощную освободительную флотилию нам в помощь — да только межзвездные политики не могут обойтись без своих извечных игр. Но мне кажется, нам все-таки помогут.

Телекомментатор настойчиво бубнил о победе Вооруженных Сил планеты, расчистивших от врага луну. На экране прокручивали соответствующую запись. Крупнейший естественный спутник планеты Сегол очень походил на Луну Земли. Задолго до того, как здесь появились и люди, и берсеркеры, округлый лик Луны избороздили сотни тысяч разнообразных кратеров. Но за последний год поверхность Луны Сегола изменилась. Прежний узор исчез под покровом новых кратеров, был уничтожен ядерными взрывами — почти со всеми защитниками планеты, которые там оказались.

— Я думаю, помощь подоспеет вовремя, — сказала Лиза.

«Вовремя — для чего?» — подумал Деррон. Вслух же он сказал:

— Я тоже, — прекрасно понимая, что говорит неправду.

Теперь по телевизору показывали виды дневной стороны Сегола. Под темно-синим небом — воздуха оставалось очень мало — до самого горизонта простиралась равнина, заваленная беспорядочными грудами каких-то обломков. Не осталось ничего живого. Ничего не двигалось — разве что ветер кое-где ворошил серо-желтую пыль. Неподалеку из-под груды серых обломков, припорошенных пылью, вздымался сверкающий стальной остов одного из берсеркеров, искореженный, расплющенный в лепешку в схватке с каким-то ужасающим оружием защитников планеты — неделю или месяц тому назад. Еще одна победа, которую вдохновенно превозносил восторженно-агрессивный телекомментатор.

Лиза отвернулась от экрана, который показывал унылые и жуткие картины гибели и разрушения.

— У меня осталось несколько воспоминаний… Прекрасных воспоминаний о том, какой была наша планета. Совсем не такой.

— Да, она была прекрасна.

— Расскажите, пожалуйста.

Деррон улыбнулся.

— Хорошо. О чем вам лучше рассказать — о чудесных творениях человеческих рук или об изумительных красотах природы?

— Наверное, о том, что создали люди… Я… Я не знаю. Но ведь человек — это часть природы, правда? А значит, и все, что создано человеком, тоже в какой-то мере часть природы?

Перед глазами Деррона встали величественные башни и шпили собора, возвышающегося на холме, и отблески солнечных лучей в разноцветных витражах… Но что толку об этом вспоминать? Он сказал:

— Признаться честно, я не совсем уверен, можно ли считать нас частью природы на этой планете. Вы помните про особенные свойства пространства-времени вокруг планеты Сегол?

— Вы, наверное, имеете в виду пришествие Первых людей? Знаете, я никогда не могла толком разобраться в этих научных тонкостях. Может, вы мне расскажете?

— С удовольствием.

И Деррон начал рассказывать — в профессиональной манере, как будто читал лекцию по истории. Не так уж часто ему выпадал случай прочитать лекцию.

— Наше солнце внешне совершенно ничем не отличается от любой звезды G-типа при планетах, подобных Земле. Но в этом случае внешность оказалась обманчивой. Впрочем, в обычной человеческой жизни время здесь течет так же, как в любом другом месте. И сверхсветовые межзвездные корабли могут входить в нашу систему и выходить из нее — но только если примут определенные меры предосторожности. Первый космический корабль, попавший в систему Сегола, вез исследовательскую экспедицию с Земли. Естественно, команда корабля понятия не имела о том, какие коварные шутки здесь выкидывает пространство-время. И, подойдя к незаселенной планете Сегол, этот корабль внезапно провалился в прошлое — примерно на двадцать тысяч лет назад. Такого не могло случиться больше нигде, ни на одной из известных планет во всей Вселенной. Путешествия во времени возможны только на Сеголе, и только при определенных условиях. И одно из таких условий, вернее, особенностей этого явления, таково: у любого, кто погружается в прошлое более чем на пятьсот лет, наблюдается некоторое интеллектуальное снижение, при этом практически все его воспоминания стираются напрочь. Это и случилось с землянами, прилетевшими на первом исследовательском корабле. Команда корабля стала, таким образом, Первыми людьми из нашей мифологии. Поскольку они провалились в прошлое на целых двадцать тысяч лет, у них соответственно не осталось вообще никаких воспоминаний. И после того как космический корабль под управлением автопилота благополучно приземлился, наши далекие предки вышли оттуда беспомощными, как младенцы.

— Но как же они тогда вообще выжили? — спросила Лиза.

— Точно неизвестно. Наверное, дело в инстинктах. И — в везении. Верующие люди говорят — милость Господа. Мы не можем увидеть Первых людей, даже с помощью следящих устройств. К счастью, берсеркеры тоже не могут до них добраться. Эти земляне, Первые люди, попавшие на планету Сегол, были поставлены в такие условия, что им пришлось заново проходить все этапы эволюции. Им в самом прямом смысле пришлось начинать с нуля. И их невозможно найти или увидеть из будущего, даже применяя самые совершенные технические средства.

Лиза внимательно слушала, в задумчивости отщипывая маленькие кусочки от сладкой булочки.

— А я думала, что эволюция — это только результат череды мутаций. Некоторые из них приживаются, а некоторые нет…

— Эволюция — это гораздо больше, чем просто мутации. Видите ли, помимо прочих, более очевидных свойств, материя обладает способностью к самоорганизации. Перемещение материи во времени — это закономерный путь от хаоса ко все более и более высокой организации. И человеческий мозг — одно из наглядных подтверждений этой закономерности, так сказать, одна из вершин совершенствования материи. Во всяком случае, большинство ученых с этой теорией согласны… Правда, берсеркерам в этой теории места, похоже, не найти. Ладно, на чем там я остановился?

— Первые люди приземлились…

— Ах, да. Что ж, они каким-то образом сумели уцелеть и стали жить и размножаться. За тысячи лет наши предки выстроили высокоразвитую цивилизацию, хотя начинать им пришлось буквально с нуля. И когда к Сеголу подошел второй исследовательский корабль с Земли — спустя десять стандартных земных лет после первого, — мы уже доросли до единого всепланетного правительства и делали первые шаги в исследовании космоса, космических полетах. Собственно, второй корабль землян перехватил сигналы, которые посылала одна из первых наших межпланетных космических станций. Поэтому этот земной корабль подходил к Сеголу гораздо осторожнее, чем первый. Земляне прорвались сквозь хитрые ловушки пространства-времени и благополучно опустились на планету. Довольно скоро люди с Земли выяснили, что произошло с командой первого корабля, и с радостью приветствовали нас, как своих отдаленных потомков. Они же предупредили нас о берсеркерах, машинах-убийцах. Взяли некоторых из нас в другие звездные системы и показали, что из себя представляет война с берсеркерами. Люди Земли и прочих населенных миров были, конечно же, рады принять в сообщество еще четыре миллиона сородичей. И они, конечно, не оставили нас на произвол судьбы, помогли советом, в том что касается современного оружия и фортификации. Так что последующие восемь лет мы упорно готовились защищать свою планету. И вот примерно год назад к Сеголу подошел флот берсеркеров. Все, конец урока. И конец истории.

Лизу, похоже, не очень-то волновал конец истории. Она с удовольствием отпила еще чуть-чуть так называемого сока — как будто он ей очень нравился.

— А чем вы теперь занимаетесь, Деррон?

— Так, всяким разным — в Секторе Операций во Времени. Видите ли, война с берсеркерами в настоящем времени достигла мертвой точки — они не могут выковырнуть нас из этих подземелий, но не могут и построить на поверхности свою базу, не могут даже просто высадить десант — пока мы здесь. Берсеркеры кое-что узнали о перемещениях во времени и теперь, естественно, изо всех сил пытаются достать нас через наше прошлое. Первая атака такого рода была сляпана в чисто берсеркерском стиле — они собирались выжечь все живое на планете. С этим нападением мы справились довольно легко. Скорее всего в следующий раз они полезут не так тупо и грубо. Могут, к примеру, убить какую-нибудь важную для истории личность или сделать еще что-нибудь такое, от чего история планеты пойдет наперекосяк и необходимый для эволюции шаг не будет сделан. Ну, например, наши предки не придумают колесо или что-то еще в этом роде. От этого все, что должно было произойти, случится позже, чем надо. И, может, у нас будет какое-нибудь мрачное Средневековье, когда к Сеголу подойдет корабль со второй экспедицией с Земли. Соответственно, не будет никаких радиосигналов со спутника, а значит, земляне могут вообще нас не найти. Если же они все-таки наткнутся на Сегол и проберутся через ловушку пространства-времени — у нас все равно не будет достаточно развитой науки и достаточно мощной промышленной базы для создания планетарных защитных систем. У Земли и других планет и без нас полно неприятностей — им бы самим как следует защититься. Так что мы ничего не сможем поделать, когда наконец придут берсеркеры. Понимаете теперь, что даже в этих подземельях стало небезопасно? Все мы наверняка можем вскорости умереть. Или попросту перестать существовать. Забавный философский вопрос: что вернее?

— О! Но вы ведь сможете отбить их нападения через время? Конечно, сможете, я уверена!

Выплеснув в своих словах всю горечь и безнадежность, ему не оставалось ничего, как только улыбнуться девушке и пожелать ей всего хорошего. И Деррон почувствовал, что после двух или трех неудачных попыток его губы все-таки растянулись в улыбку. Он мельком глянул на наручные часы:

— Если, по-вашему, это так зависит от меня, то, наверное, мне лучше пойти на дежурство — наверняка впереди очередная героическая схватка.

Сегодня краткий инструктаж перед дежурством для смены, в которой работал Деррон, давал полковник Боре, который всегда ухитрялся подать обычные наставления как мрачные откровения какого-нибудь библейского пророка.

— Все вы знаете, что отбитая вчера атака берсеркеров — это всего лишь небольшой тактический успех, — вот с чего полковник начал свою проповедь. В полумраке зала совещаний его указка со световодом скользила по светящимся символам широкого экрана. В блеклых отблесках этого света Деррон, который сидел почти в первом ряду, увидел, что полковник улыбнулся, когда сказал следующую фразу. — Но если рассматривать положение дел со стратегической точки зрения, приходится признать, что ситуация только осложнилась.

Вскоре стало понятно, отчего полковник так мрачно улыбается: район внедрения берсеркеров по-прежнему не был точно установлен, известно было только, что это где-то за пределами двадцати одной тысячи лет в прошлом.

— После того как враги совершат из этой точки еще три вылазки, три прорыва в реальное пространство-время, мы получим три вектора, коих хватит для того, чтобы проследить их путь до исходной точки — до точки внедрения. Тогда мы разнесем их ракетами и таким образом провалим всю их временною программу. — Полковник немного помолчал, прежде чем перейти к главному: — Ну, конечно, нам сперва придется немного повозиться с последствиями этих трех вылазок.

Младшие офицеры, сидевшие в зале, с готовностью поддержали шутливый тон — в аудитории раздались неуверенные смешки. Полковник Боре включил экран, на котором высветилась некая сложная древовидная структура. Судя по надписи под изображением, это была схема истории человечества на Сеголе.

Полковник ткнул указкой почти в самый низ «ствола» этого дерева, туда, где тоненький росток пробивался из таблички со знаком вопроса.

— Мы предполагаем, что первая из этих трех атак берсеркеров будет нацелена сюда. Это где-то совсем близко от пришествия Первых людей.

Теплые лучи полуденного солнца нещадно припекали голые плечи Мэтта, которого еще иногда называли Охотником за Львами. Мэтт отвел глаза от последнего знакомого приметного места. Земля, на которой он прожил все свои двадцать пять лет, оставалась позади.

Чтобы получше разглядеть земли, что раскинулись впереди, там, куда сейчас направлялись Мэтт и остальные из Народа, Охотник вскарабкался на каменную глыбу высотой до плеча взрослого мужчины, возвышающуюся немного в стороне от пути, избранного Народом. Вслед за Мэттом медленно тащилась маленькая кучка Народа, в которой людей было сейчас не больше, чем у человека пальцев на руках и ногах. Люди брели один за другим, вытянувшись в длинную цепочку. Они были самого разного возраста, их тела прикрывала заскорузлая, потрепанная меховая и кожаная одежда. Кроме этих кусков меха и кожи, у них почти ничего с собой не было. Никто из Народа не оглядывался назад и не пытался уговорить остальных остановиться или свернуть с пути.

Нагретый воздух поднимался над раскаленной землей, рождая колеблющееся марево. С вершины каменной глыбы Мэтт увидел впереди пустынные пологие холмы, окруженные болотистыми низинами. Ничего особо не радовало глаз. В этих новых, незнакомых землях могут поджидать неизвестные опасности, вдобавок к уже известным, но на Совете каждый из Народа согласился, что ничего не может быть ужаснее той опасности, от которой они бежали, — тех чудовищ, похожих на львов с телами из сверкающего камня. Ничего не может быть страшнее этих львов, которых невозможно убить или хотя бы ранить камнями и стрелами. Львов, которые приходят днем и ночью, чтобы убивать, и могут убить одним только взглядом своих огненных глаз.

За последние два дня сверкающие «каменные львы» убили еще десятерых из Народа. А те, что остались в живых, могли только убегать и прятаться, не отваживаясь даже выбраться к луже, чтобы попить, или остановиться, чтобы выкопать съедобный корешок.

За плечом Мэтта висел лук со стрелами, последний и единственный, оставшийся у Народа. Остальные луки или сгорели, когда больше нечем было развести костер, или были сломаны — пропали вместе с мужчинами, которые пытались своими стрелами остановить «каменных львов». Мэтт подумал, что завтра надо будет попробовать добыть мяса в новых землях. Никто из Народа не нес с собой еду. То один, то другой из малышей время от времени начинал хныкать и скулить от голода, но бдительные мамаши тотчас же заставляли их замолчать, закрывая плаксам рты и носы.

Цепочка людей уже миновала камень, на котором стоял Мэтт. Охотник проводил взглядом знакомые спины, и тут оказалось, что одного человека не хватает. Мэтт тяжело вздохнул и спрыгнул со скалы.

В несколько шагов он догнал соплеменника, который шел последним.

— Где Дарт? — спросил Мэтт.

Не то чтобы Мэтт отслеживал все отлучки и возвращения людей своего племени, хотя как раз он, больше чем кто-либо другой, и был для Народа кем-то вроде вожака. Просто Мэтту хотелось знать обо всем, что происходит, — ведь позади были «каменные львы», а впереди — новая, неизведанная земля.

Дарт был сиротой, но поскольку ребенком он больше не считался, то никто из взрослых о нем особенно и не беспокоился.

— Он все болтал, что очень есть хочется, — откликнулась одна из женщин. — А совсем недавно, ты как раз был сзади, парень побежал вперед, вон к тому заболоченному лесочку. Наверное, ищет что-нибудь съестное.

Деррон только успел купить Лизе кое-что на завтрак в автоматическом буфете рядом с комнатой отдыха для пациентов клиники — девушка все еще была в госпитале, под наблюдением врачей, — как из громкоговорителя раздался голос, который диктовал список сотрудников Сектора Операций во Времени, обязанных немедленно прибыть на дежурство. Деррон услышал свое имя.

Он коротко кивнул Лизе на прощание и поспешил на служ-

бу, прихватив бутерброд, чтобы съесть по дороге. Деррон нигде не задерживался, но, когда он входил в конференц-зал, там уже собралось большинство из названных двадцати четырех сотрудников Сектора. Полковник Боре в нетерпении вышагивал взад-вперед по сцене и не отвечал пока ни на какие вопросы, раздававшиеся из зала.

Почти сразу за Дерроном прибыл последний из их группы, и полковник наконец мог начать инструктаж.

— Господа, первая атака выявлена. Примерно там, где мы и рассчитывали. Входная скважина еще не обнаружена, но это где-то на триста лет позже предположительного времени высадки Первых людей. Как и в предыдущий раз, мы имеем дело с шестью вражескими объектами, они прорвались в реальное про-странство-время. Но на этот раз машины берсеркеров не летающие. Во всяком случае, не было замечено, чтобы они работали в режиме полета. Вероятно, это некие приспособления, рассчитанные на уничтожение отдельных людей, и перемещаются они на ногах либо на колесах. Естественно, они неуязвимы для любого оружия, какое могут применить для самозащиты наши первобытные предки.

Мы столкнулись с огромными трудностями при выявлении входной скважины, поскольку деструктивные изменения, произведенные берсеркерами при этой атаке, несравненно слабее таковых, наблюдавшихся в предыдущий раз. На этот раз берсеркеры, несомненно, действуют прицельно — им надо убрать определенную исторически важную, незаменимую группу людей или даже отдельного человека. Правда, мы пока не знаем, кто именно так важен в районе внедрения берсеркеров. Но обязательно должны узнать. Есть какие-нибудь вопросы относительно того, что я сказал? Нет? Тогда полковник Нилос проинструктирует вас о мерах, которые мы собираемся предпринять в ответ.

Нилос, серьезный молодой человек со скрипучим голосом, встал и прошел на середину сцены.

— Господа! Вы, все двадцать четыре, имеете высокие баллы по умению обращаться с управляемыми андроидами. И хотя ни у кого из вас нет пока настоящего боевого опыта работы с ними, я полагаю, он у вас скоро появится. Я уполномочен сообщить, что вы с настоящего момента освобождаетесь от всех прочих обязанностей.

«Ну вот, а я хотел подавать рапорт о переводе», — подумал Деррон, мысленно пожимая плечами и устраиваясь в кресле поудобнее. Служащие в зале восприняли приказ неоднозначно — одни радовались и шутили, другие были в растерянности. Тут и там раздавались приглушенные возгласы. Все, кого избрали для этого задания, были либо рядовыми сотрудниками, либо младшими офицерами, как Деррон, их сняли с самых разных участков работы Сектора Операций во Времени. Некоторых Деррон знал в лицо, но ни с кем не был знаком.

В конференц-зале все еще не утихли обрадованные или удивленные голоса, служащие еще обсуждали неожиданное назначение и возможные опасности предстоящей схватки с берсеркерами, когда всех собравшихся попросили пройти в расположенную рядом комнату для подготовки. Там их оставили на несколько минут одних, а потом все спустились на лифте вниз, на Третий ярус Сектора Операций во Времени, в самый глубокий и лучше всего защищенный уровень из всех, созданных до сих пор.

Третий ярус представлял собой огромную пещеру с высоким сводом, размером с большой ангар. На приличной высоте над полом были подвешены к кронштейнам две дюжины комбинезонов управления, с виду напоминавшие космические скафандры на ниточках, как у марионеток. Эти комбинезоны предназначались для Деррона и его двадцати трех товарищей-операторов. На полу, под комбинезонами управления, выстроились в безукоризненно ровный ряд двадцать четыре андроида. Вокруг них сновали техники из обслуживающей команды, они в последний раз перепроверяли все системы боевых машин перед решающей схваткой. Блестящие металлические тела андроидов были выше и мощнее человеческих, и техники в сравнении с ними казались почти карликами.

В маленьких комнатках, расположенных в стене Третьего яруса, каждый оператор прослушал инструктаж, получил карты местности, где предстояло высадиться его андроиду, и ознакомился со скудной подборкой информации о первобытных людях, которых им предстояло защищать. Затем, после медицинского обследования, операторы переоделись в тонкие эластичные трико и прошествовали туда, где висели комбинезоны управления.

И тут от какого-то высокого начальства поступил приказ приостановить подготовку. Никто не мог понять причину задержки, но вот на одной из стен пещеры вспыхнул огромный экран, и на нем показалась массивная лысая голова самого Правителя Планеты.

— Господа!.. — загудел хорошо знакомый зычный голос. Но едва включилась камера обратной связи, Правитель запнулся, потом воскликнул: — Что я вижу?! Вы что, заставили их ожидать из-за меня?! Скажите им, пусть делают свое дело! Произнести напутственную речь я всегда успею. О чем только он думал…

Правитель продолжал бушевать, но тут звук отключили и изображение тоже. У Деррона создалось впечатление, что Номер Один еще много чего собирался сказать, и, хотя самому Деррону было наплевать на военную карьеру, он порадовался, что эти слова Правителя предназначались не ему.

Оживленная деятельность в Третьем ярусе мгновенно возобновилась. Двое техников подошли к Деррону, чтобы помочь надеть комбинезон управления андроидом. Это была непростая задачка, вроде того, чтобы влезть в подвешенный на тросах тяжелый водолазный скафандр. Забраться внутрь комбинезона управления было ужасно трудно, особенно пока не включено энергообеспечение андроида. А потом толстое неуклюжее тело с тяжеленными руками и ногами становилось удивительно покорным воле оператора и мгновенно отзывалось на малейшее движение.

В наушниках шлема Деррона прозвучало:

— Энергоблок андроида подключен.

В следующее мгновение все ощущения оператора, казалось, стали передаваться стальному телу андроида, стоявшему под ним на полу. Равновесием андроида управлял теперь оператор, и, когда стальное тело начало медленно крениться вбок, Деррон слегка передвинул ногу, чтобы андроид не упал. Движение вышло таким же естественным, как если бы это было его собственное тело. Откинув назад голову в шлеме, Деррон увидел глазами андроида подвешенный в паутине тросов и кабелей комбинезон управления и себя внутри. Каждое движение оператора в комбинезоне с предельной точностью повторял управляемый андроид.

— Стройтесь в колонну для заброски, — прозвучала в наушниках шлема следующая команда. Андроиды двинулись с места и выстроились в ряд, один за другим. Шаги металлических подошв гулким эхом отдавались под сводами пещеры. Техники, которые, казалось, внезапно стали такими маленькими и хрупкими, спешили поскорее убраться подальше от металлических чудовищ. Пол пещеры у ног андроида, стоявшего первым в колонне, вспыхнул и превратился в яркий диск, переливающийся, как огромная капля ртути.

— …Четыре, три, два, один, пошел!

Высокие металлические тела быстро и на удивление легко рванулись с места и побежали к сияющему кругу на темном полу. Достигая границ круга, андроиды один за другим исчезали. Андроид, бежавший перед Дерроном, прыгнул и исчез. И вот уже он сам, согласно очередности, прыгнул в переливающийся серебристый круг…

Его металлические ступни опустились в траву, андроид слегка покачнулся, но устоял на неровной, кочковатой земле. Деррон огляделся. Вокруг шелестели деревья, пронизанные косыми лучами солнечного света. Он оказался в чаще лиственного леса.

Деррон глянул на встроенный в запястье андроида компас и зашагал вперед, выискивая место, откуда можно хорошенько разглядеть солнце. Солнце висело почти у самого горизонта на западе. Выходит, он почему-то отклонился от намеченного времени высадки — самое малое, на несколько часов, а то и дней, месяцев или даже лет. Деррон тотчас же сообщил об ошибке, стараясь говорить негромко, чтобы не задействовать динамики андроида.

— Начинайте движение, Одегард, — скомандовал один из наблюдателей. — Мы попытаемся вас засечь.

— Вас понял.

И Деррон начал ходить по кругу, продираясь сквозь густые заросли. При этом он жадно выискивал хоть какие-нибудь признаки присутствия врагов или тех людей, которых он должен был защитить. Но на самом деле он ходил по кругу в основном для того, чтобы создать кольцевидную волну несоответствия — то есть чтобы потревожить растительную и животную жизнь вокруг себя, создать историческое несоответствие, которое через двадцать тысяч лет заметят и оценят опытные и внимательные наблюдатели. И таким образом вычислят место и время, в котором он находится.

Деррон блуждал уже около десяти минут, двигаясь по расширяющейся спирали. Он распугал, наверное, сотни мелких зверушек, передавил тысячи невидимых насекомых, оборвал с деревьев бесчисленное количество листьев, примял неизвестно сколько живых травинок. Наконец в наушниках прозвучал ровный голос наблюдателя:

— Достаточно, Одегард. Мы вас нашли. Вы немного отклонились в пространстве, но как раз в нужном направлении, так что вскоре выйдете на своих людей. Правда, придется поторопиться — у вас задержка на четыре или пять часов. Солнце уже садится, так?

— Да.

— Хорошо. Возьмите на двести градусов к северу от магнитного северного полюса. Пройдете этим курсом примерно с четверть часа и будете очень близко от тех людей, что вам нужны.

— Вас понял.

Ну вот, вместо того чтобы как следует разведать местность прежде, чем туда доберутся его люди, Деррон должен поторопиться, чтобы добраться до них первым. То есть пока не добрался кто-нибудь другой. И Деррон побежал, быстро и ровно, время от времени сверяясь с показаниями компаса, направляя андроида к цели по кратчайшему расстоянию. Впереди лесистая местность постепенно понижалась, сменялась заболоченной холмистой равниной. Еще дальше, за болотами, примерно в нескольких сотнях метров отсюда, возвышались пологие каменистые холмы.

— Одегард, мы засекли еще один источник волн несоответствия прямо там же, где вы сейчас. К сожалению, более точную наводку дать не можем. Это почти наверняка один из берсеркеров!

— Вас понял.

Такая работенка была Деррону гораздо больше по вкусу, чем часами просиживать неподвижно в кресле наблюдателя. Но и там и здесь груз ответственности за сорок миллионов жизней давил одинаково тяжело.

Прошло несколько минут. Деррон немного сбавил темп, потому как теперь приходилось внимательно оглядываться по сторонам, выискивая для тяжелого андроида достаточно надежную, твердую почву среди болота. И вот он услышал звук, который ясно и недвусмысленно обещал неприятности, — это был крик насмерть перепуганного ребенка.

— Шеф, я кое-что нашел.

Вопль ужаса повторился снова и снова. У андроида был очень чуткий слуховой аппарат, точно определявший направление источника звука. Деррон немного свернул и снова побежал, стараясь огибать самые подозрительные участки болотной жижи и при этом создавать при движении как можно меньше шума.

Пробежав так с полминуты, Деррон замедлил шаг, а затем остановился. Впереди, в каких-нибудь тридцати шагах от места, где стоял андроид, Деррон увидел мальчишку лет двенадцати, который изо всех сил руками и ногами вцепился в тонкий ствол дерева, у самой его верхушки. Всякий раз, когда крик мальчишки затихал, по дереву пробегала очередная волна сотрясений, и ребенок снова начинал кричать. Хотя нижняя часть ствола этого дерева была довольно-таки толстая, нечто, скрытое от глаз андроида густыми зарослями подлеска, раскачивало ствол так, будто это было гибкое молодое деревцо, а не вековой гигант. В этом лесу не могло быть животного, наделенного такой чудовищной силой. За кустами наверняка скрывалось механическое чудовище — берсеркер. Берсеркер использовал мальчишку как приманку, надеясь, что его крики привлекут внимание взрослых соплеменников.

Деррон медленно двинулся вперед. Но он даже не успел понять, с какой стороны дерева скрывается берсеркер, не успел как следует рассмотреть врага — как обнаружили его самого. Из зарослей кустарника полыхнул розоватый луч лазера и рассыпался искрами фейерверка, отразившись от защитной брони в средней части туловища андроида. Берсеркер провел лазером из стороны в сторону, расчищая себе дорогу среди густого кустарника и молодой поросли. И напал. Деррон успел заметить только нечто металлическое и блестящее, приземистое, на четырех конечностях, массивное и очень подвижное — оно двигалось быстрее скоростного автомобиля. Деррон резким движением опустил нижнюю челюсть, вдавливая до упора переключатель собственной лазерной пушки, встроенной в шлем. Из середины лба андроида вырвался тонкий бледно-розовый луч — он автоматически наводился на точку, в которую были направлены глаза андроида.

Луч, выпущенный андроидом, попал прямо в шишковатую голову берсеркера, в переплетение гладких металлических бугров, которое должно было изображать лицо чудовища. И, отразившись от блестящей поверхности, угодил в молодые деревца, те мгновенно вспыхнули и окутались клубами дыма. Но все же выстрел, вероятно, причинил берсеркеру какой-то ущерб, поскольку тварь замедлила бег и нырнула вбок, под прикрытие склона холма — небольшого, высотой не больше пяти футов, и заросшего густой травой.

Двое офицеров-наблюдателей, на экраны которых одновременно подавалось изображение с видеокамер андроида, заговорили почти одновременно, наперебой давая Деррону советы и указания. Но если бы даже они и лучше разбирались в происходящем, это все равно бы никак не помогло. Сейчас Деррон мог полагаться только на себя — на все остальное у него просто не хватало времени. Несколько удивившись своей собственной агрессивности, Деррон рывком бросил андроида вперед, вокруг холма, вдогонку за уходящим берсеркером.

Ему хотелось сразиться с врагом, и поскорее — не важно, чем в конце концов закончится битва. Андроид несся на предельной скорости, Деррон давил подбородком на гашетку лазера и вопил внутри шлема какой-то бессвязный боевой клич. И вот берсеркер оказался прямо перед ним — припал к земле, словно металлический лев, приземистый и невероятно мощный. Если бы у Деррона было время на раздумья, он скорее всего развернулся бы и удрал. Потому что, несмотря на весь его опыт работы с управляемыми андроидами, впечатление было слишком ярким и живым — как будто он собирался бросить в сражение с кошмарным металлическим чудовищем свою собственную хрупкую плоть.

Но так уж случилось, что времени на рассуждения не было. И Деррон на полной скорости направил всю мощь металлического тела андроида вперед, к припавшему к земле стальному льву. Деревья вздрагивали от его тяжелой поступи.

В следующие несколько секунд Деррон на собственном печальном опыте убедился, что идея использовать для этой операции человекообразные боевые машины была в корне порочной. Открытое сражение — не самая лучшая тактика в борьбе с машиной, такой же сильной, как андроид, а то и помощнее, вдобавок не ограниченной в скорости реакций медлительными про-топлазматическими нервами оператора. По замыслу создателей, могучий металлический человек должен был запросто разорвать на куски любого врага. Но всей его мощи хватило лишь на то, чтобы отчаянно и беспомощно вцепиться в берсеркера, захватив львиное тело за шею в некоем подобии полунельсона. А железный лев под ним крутился на месте и бешено извивался, как самый настоящий дикий зверь, стараясь сбросить непрошеного наездника.

Когда Деррон схватился с железным львом, ему показалось, что все наблюдатели Сектора сгрудились у него за плечами, дабы посмотреть на редкостное зрелище. И что самое главное, почти у каждого из них нашлось что сказать по этому поводу. Голоса в наушниках наперебой выкрикивали приказы и честили на чем свет стоит и Деррона, и вообще всех подряд. Были, наверное, и такие, кто пытался разогнать толпу зрителей и «болельщиков», но Деррону все равно некогда было прислушиваться. Древний лес вертелся вокруг так быстро, что в глазах Деррона все слилось в однородную зеленую массу. В какую-то непостижимую долю мгновения Деррон увидел, как ступни его металлических ног бестолково болтаются в воздухе, обламывая на лету стволы молодых деревьев. Зверь-берсеркер крутился все быстрее и быстрее. Деррон попытался повернуть голову, чтобы можно было задействовать лазер, укрепленный на лбу андроида. Но берсеркер ухитрился обвить его шею одной из передних лап и прижал ее так, что андроид не мог пошевелить головой. Деррон попробовал было сильнее сжать свои стальные руки вокруг мощного торса железного чудовища, но лев-берсеркер вывернулся, мотнул головой, и андроид взлетел в воздух.

Тело андроида не успело еще удариться о землю, а берсеркер уже поджидал его — быстрый и беспощадный, куда страшнее и свирепее любого разъяренного быка. Деррон в отчаянии беспрерывно палил из лазера, особенно не разбирая куда. У него жутко кружилась голова после кульбитов, к тому же нахлынуло еще и отвратительное чувство беспомощности от того, что его безболезненно изломали и отшвырнули прочь. От всего этого Деррона начал разбирать истерический смех. В следующее мгновение битва закончится — он проиграет, и можно будет спокойно уйти со сцены.

Берсеркер еще раз встряхнул его, как собака — крысу, и швырнул на землю. И вдруг, непонятно почему, развернулся и убежал, ускользнув от лазерного луча андроида. Мощная приземистая машина прыгала между деревьев легко, как молодой олень, и в считаные секунды исчезла из виду.

Голова шла кругом, но Деррон все же попытался подняться и сесть на взрытом склоне небольшого песчаного оврага, где его бросил берсеркер. Пока Деррон садился, стало ясно, почему берсеркер решил так неожиданно сбежать. Оказалось, в механическом теле андроида вышла из строя какая-то важная система и его ноги теперь беспомощно волочились, не желая слушаться оператора, — как у человека с переломанным позвоночником. Но, поскольку лазер во лбу андроида еще работал, а стальные руки по-прежнему могли навредить противнику, электронный мозг берсеркера принял решение прекратить схватку. Берсеркер не счел нужным возиться с раненым, но по-прежнему опасным противником, поскольку этот противник не проходил по разряду его основной программы — уничтожения живых людей.

Только теперь Деррон услышал голоса наблюдателей.

— Одегард, какого черта…

— Ради всего святого, Одегард, чем вы думали…

— Одегард, почему вы?.. А, черт, делайте, что знаете!

В наушниках щелкнуло, и вся эта какофония умолкла, оставшись со своим недовольством где-то позади. Деррон даже удивился, но потом решил, что вся эта толпа «болельщиков» умчалась прочь, словно стая стервятников, только для того, чтобы наброситься на очередную жертву. И если его представление о такого рода делах хоть сколько-нибудь соответствует действительности, то всей операции угрожает провал, причем в таких грандиозных масштабах, что сейчас не сосчитать, сколько народу лихорадочно ищет любую лазейку, чтоб уйти от ответственности.

Как бы там ни было, он по-прежнему был в деле. Правда, с наполовину урезанными возможностями. И злился он в основном на самого себя. Его занимало сейчас только одно — поскорее разобраться с этим делом, не важно, каким образом, но разобраться. Деррон позабыл даже о тяжком грузе ответственности за сорок миллионов жизней, по крайней мере на время. Сейчас Деррону хотелось только одного — чтобы судьба еще разок свела его с врагом.

Устроив андроида в сидячем положении, опираясь могучими руками о землю, он огляделся вокруг. Он сидел примерно на середине мокрого песчаного склона какой-то ямы — небольшой, около десяти или пятнадцати метров в поперечнике, и почти правильной конической формы. Внизу, в самой заболоченной яме, ничего не росло. Вокруг ямы все деревья и кусты были сметены под корень во время битвы. А что во время схватки не было раздавлено и изломано, то обуглилось до черноты, попав под огонь лазера, из которого Деррон палил без разбору почти все время.

Интересно, куда девался мальчик?

Загребая руками, как пловец, Деррон выбрался по песчаному склону на край ямы и огляделся. Он узнал высокое дерево совсем недалеко отсюда, на верхушке которого паренек изо всех сил цеплялся за жизнь в начале их схватки с берсеркером. Но сейчас мальчишки нигде не было видно — ни живого, ни мертвого.

Внезапно песок под рукой андроида осыпался, и Деррон снова съехал вниз по склону, почти до самого дна воронки, залитого мутноватой болотной жижей.

Воронки?!

Деррон наконец узнал место, куда берсеркер забросил его андроида. Это была ловушка ядовитого землероя — разновидности крупного плотоядного животного, которое водилось на Се-голе в доисторические времена. Повнимательнее присмотревшись к луже на дне воронки, Деррон разглядел огромную шишковатую голову с двумя мутными серыми глазами, похожую на уродливую кочку посреди болотной жижи.

Мэтт стоял рядом с мальчишкой Дартом и внимательно вглядывался сквозь лесные заросли в яму-ловушку ядовитого землероя. Остальные люди Народа расположились неподалеку, под прикрытием густой растительности, отдыхали и рылись в земле, выкапывая какие-то корешки и личинки, пригодные в пищу.

Мэтт заметил у края воронки-ловушки что-то блестящее, с виду похожее на голову. Это точно была не голова ядовитого землероя — она была совершенно гладкая, правильной формы, похожая на каплю воды.

— По-моему, это «каменный лев», — едва слышно прошептал Мэтт.

— Да нет же! — тоже шепотом ответил Дарт. — Это тот огромный человек, про которого я тебе рассказывал, «каменный человек». Ты бы видел, как они с «каменным львом» дрались! Я, правда, до конца не досмотрел. Слез по-быстрому с дерева и бежать — пока не упал.

Мэтт немного поразмыслил и решил подобраться поближе к яме, посмотреть. Кивнув Дарту, чтобы тот шел следом, Мэтт опустился на землю и пополз к ловушке. Они быстро добрались почти до самого края воронки и выглянули из-за кустов. Мэтту было хорошо видно дно ямы, и там он увидел такое, от чего у него перехватило дыхание. Ядовитого землероя, который запросто мог справиться с любым живым существом, попавшим в его воронку, вытащил из болотистой жижи и теперь учил уму-разуму «каменный человек», он с невероятной силой лупил землероя по носу, так легко, словно взрослый, который наказывает нашалившего ребенка. Испустив вопль, чем-то похожий на крик обиженного дитяти, Большой Плохиш вырвался, нырнул в свою склизкую лужу и больше не высовывался.

Человек из сверкающего камня что-то пробормотал себе под нос. В его словах звучали сила и человеческие чувства, но язык, на котором он говорил, был Мэтту незнаком. «Каменный человек» хлопнул рукой по ногам, расставленным в неестественной позе — как будто они были мертвыми, — и снова что-то сказал. Потом могучими руками стал карабкаться вверх по склону, стараясь выбраться из ямы. Песок осыпался под руками «каменного человека», и каждое движение явно стоил ему большого труда. Но Мэтт видел, что в конце концов он обязательно выберется из ямы-ловушки.

— Ну, что, теперь ты мне веришь? — с чувством прошептал Дарт. — Он сражался с «каменным львом», я видел!

— Да верю я тебе, верю.

По-прежнему ползком Мэтт с мальчишкой вернулись обратно, к тому месту, где под прикрытием деревьев сгрудились люди Народа. Мэтт прикинул, что все эти поваленные и обожженные деревья, появлению которых он сперва не мог придумать объяснения, и звуки, которые недавно слышал Народ, наверняка можно отнести на счет схватки между двумя такими созданиями. И теперь, пробираясь сквозь заросли, Мэтт с надеждой высматривал «каменного льва». Мертвый «каменный лев» — только это зрелище могло вытеснить из памяти Мэтта другую картину, которая постоянно стояла у него перед глазами, — то, что осталось от его двух молоденьких жен после встречи с «каменным львом».

Укрывшись в зарослях вместе с остальными, Мэтт обсудил новости с самыми старыми и мудрыми из Народа.

— Я хочу показаться «каменному человеку», — сказал он. — И, может быть, помочь ему.

— Почему?

Объяснить, почему, оказалось не так-то просто. С одной стороны, Мэтт хотел бы объединиться с любым могучим союзником, способным сражаться с «каменным львом». Но это было далеко не все. Ведь этот «каменный человек», похоже, сейчас вряд ли мог с кем-нибудь сражаться.

Мэтта выслушали, но каждый бормотал в ответ что-то неопределенное. Наконец самая старшая женщина Народа потянулась к мешочку из кожи ящерицы, в котором хранилось Семя Огня. Она вынула оттуда кости пальцев той женщины, носившей этот священный мешочек прежде. Три раза она встряхивала кости и три раза бросала их на грязную мокрую землю, внимательно рассматривая рисунок, в который складывались отпечатки костей. Но старая женщина не увидела в этих узорах ничего похожего на «каменного человека», а потому не могла дать никакого совета.

Чем дольше Мэтт думал над этим, тем более укреплялся в своем решении.

— Я попробую помочь «каменному человеку». А если окажется, что «каменный человек» — наш враг и он решит на нас напасть, у него ничего не выйдет. Он просто не поймает нас со своими мертвыми ногами!

Чуткий слух андроида уловил приближение кучки людей Народа, хотя они очень старались идти тихо.

— У меня появилась компания, — передал Деррон наблюдателям, отключив динамики андроида. Ответили ему не сразу — видимо, все, кто присматривал за ним, были сильно заняты чем-то другим. Впрочем, Деррона это устраивало как нельзя лучше.

Народ подобрался поближе, самые храбрые осторожно выглядывали из-за уцелевших кустов и деревьев, стараясь рассмотреть андроида. Увидев, что «каменный человек» поднял голову, они вышли из укрытия, показывая раскрытые ладони — в знак того, что пришли без оружия. Деррон постарался повторить этот жест, как мог — одной рукой ему приходилось опираться о землю, чтобы не упасть.

Люди Народа, похоже, решили довериться миролюбию андроида — благодаря его жестам, неподвижности, а скорее всего из-за его очевидной беспомощности. И вскоре вся горстка людей Народа вышла из-под прикрытия зарослей. Они стояли, перешептываясь между собой, и во все глаза смотрели в глубину воронки.

— Эй, слышит меня кто-нибудь? — крикнул Деррон в микрофон внутренней связи. — У меня здесь толпа народу. Я ни черта не понимаю из того, что они болтают. Дайте мне переводчика, быстро!

С самого начала операции специалисты Сектора прилагали отчаянные усилия в изучении старинных языков и диалектов Сегола — всех, какие только были известны. Замаскированные приборы слежения с микрофонами и видеокамерами были заброшены повсюду, куда только можно, в разные этнические группы, в разные столетия и эпохи — везде, где были люди, говорившие на разных языках. На программу изучения старинных языков не жалели ни сил, ни средств, но объем работы оказался поистине необъятным. В современном мире только два человека сумели немного разобраться в языковых формах, характерных для первобытных племен, и сегодня у этих двоих работы было невпроворот.

— Одегард!

Ответ раздался в наушниках подобно грому небесному. Деррон даже поморщился от боли в ушах и неожиданности. По голосу Деррон не узнал, кто с ним говорит, но скорее всего это был полковник Боре.

— Одегард, не отпускайте от себя этих людей! Ничего, что ваш андроид поврежден, вы все равно должны их защитить — как угодно! Вы сможете!

— Вас понял. — Деррон чуть слышно вздохнул. — Как там насчет переводчика, шеф?

— Сейчас раздобудем. Вы оказались в жизненно важной зоне, Одегард… Охраняйте этих людей, скоро мы пришлем вам подмогу!

— Вас понял.

Да, в эти первобытные времена берсеркеры задали нам жару! Видно, остальным операторам приходится туго. Но, в конце концов, лучше разбираться со всем этим, болтаясь в комбинезоне управления, со своим собственным андроидом, чем кусать локти, наблюдая всю заварушку из операторского модуля, когда все, что ты можешь, — это пялиться в экран монитора.

— Тварь такого размера, наверно, съедает целую гору мяса, — высказал недовольство один из охотников, обращаясь к Мэтту.

— У него перебиты ноги, — заметил Мэтт. — Не думаю, что он проживет слишком долго, чтобы нас объесть.

Мэтт старался уговорить самых смелых сородичей помочь ему вытащить «каменного человека» из ловушки. А каменный человек тем временем спокойно ждал и, по-видимому, не собирался отказываться от помощи.

Охотники собрались вокруг Мэтта и горячо спорили, размахивая руками.

— Если он и так долго не протянет, то какой резон тогда его вытаскивать? И вообще, он — не из Народа.

— Да, он не из Народа. И все же…

Мэтт упорно выискивал новые слова, чтобы убедить сородичей. Если бы пришлось выручать «каменного человека» самому, он сделал бы это. Но Мэтт старался убедить Народ, что поступает правильно. Это было нужно не только людям Народа, но и самому Мэтту. Он хотел выразить чувства в словах, чтобы до конца осознать свои порывы. Мэтт понимал, что этот «каменный человек», что сцепился с чудовищным львом, чтобы помочь Дарту, — часть чего-то большего, какой-то общности, к которой относится и его Народ. Мэтту казалось, что должно существовать какое-то общее племя-всех-людей — в противовес всем свирепым диким чудовищам и демонам, убивающим людей, охотящимся за ними днем и ночью.

— А вдруг где-то тут бродит целое племя «каменных людей»?! — предположил другой охотник. Кое-кто из Народа тут же стал настороженно оглядываться по сторонам. — «Каменные люди» страшны как враги, но они могли бы стать для нас могучими друзьями.

Это предположение не поколебало никаких устоев — сама мысль о дружбе или вражде с другими племенами не имела большого значения для Народа в его прежней жизни.

Но Дарт ухватился за эту идею:

— Этот «каменный человек» хочет с нами дружить!

Старейшая женщина усмехнулась:

— Как и любой, кто ранен и нуждается в помощи.

В беспорядочном хоре голосов, снова наполнившем наушники шлема Деррона, прорезался звонкий голос девушки-переводчика. Она кое-как, с купюрами, передавала Деррону большую часть того, о чем разговаривали между собой первобытные люди. Но через каких-нибудь пару минут ее отозвали к другому оператору. Из гула голосов на подземном командном пульте Деррон уловил, что уже разрушены два берсеркера, но при этом вышли из строя десять андроидов. И, что интересно, сами андроиды вызывали дикий животный ужас у людей, которых призваны были защищать, — первобытные предки боялись стальных великанов едва ли не сильнее, чем львов-берсеркеров.

— Передайте остальным, пусть прикинутся ранеными, — может, подействует, — посоветовал Деррон наблюдателям. — Ладно, раз нет переводчика, придется разбираться самому. Лучше так, на пальцах, чем сказать слово-другое не в струю. Кстати, как насчет того, чтобы перекинуть мне пару каких-нибудь штуковин для самозащиты, а я передам этим ребятам? Когда берсеркер до нас доберется, может оказаться, что суетиться уже поздно. А он вернется обязательно, уж вы мне верьте. — Машина, с которой сражался Деррон, сейчас, наверное, проверяет какой-то ложный след или разбирается с другим первобытным племенем. Но в том, что берсеркер снова появится здесь, сомневаться не приходилось. — Кстати, парни, мне нужны гранаты, а не стрелы. У этих ребят на все племя только один лук.

Внутри корпуса андроида был специальный отсек, в который из будущего можно было перебросить разные небольшие предметы, о чем Деррон и попросил наблюдателей.

— Оружие для самозащиты сейчас приготовят, — заверили его из командного пульта. — Однако опасно вручать его первобытным людям до того, как возникнет критическая ситуация. А вдруг они решат опробовать эти штуковины на андроиде? Или случайно подорвут сами себя?

— По-моему, тут главное — не опоздать. Ладно, давайте сбрасывайте их сюда, а там разберемся.

— Оружие для вас уже готовят.

При такой суматохе, какая сегодня царила в Секторе, Деррон не знал даже, верить ему или нет насчет этого «готовят».

Народ, похоже, все еще спорил о судьбе андроида, который по-прежнему сидел, опираясь на руки. Деррону хотелось верить, что эта поза полна дружелюбия и беспомощности и внушает первобытным людям доверие. Судя по тому, что Деррон успел понять из слов девушки-переводчика, вон тот высокий молодой человек, через плечо которого был перекинут единственный на все племя лук, горячо выступал в защиту андроида и уговаривал остальных помочь «каменному человеку».

Наконец молодой человек с луком, он, по-видимому, был в племени кем-то вроде вождя, сумел уговорить еще одного парня подсобить в «спасательной операции». Они вдвоем выкорчевали уцелевшее после битвы с берсеркером дерево, подрубив толстые кряжистые корни примитивными топорами, повалили дерево и подтащили его к самому краю воронки-ловушки ядовитого зем-лероя. Ухватившись за обломки ветвей, мужчины спустили дерево вниз, так, чтобы андроид мог до него дотянуться. Деррон обеими руками вцепился в ствол.

Двое мужчин поднатужились и потянули ствол на себя, крякнув от неожиданного веса «каменного человека». Мальчишка, который сидел во время драки с берсеркером на верхушке дерева, подбежал и стал помогать тянуть.

— Одегард, говорит полковник Боре, — раздался в наушниках резкий настойчивый голос. — Мы выяснили, на что нацеливаются берсеркеры. Письменность на Сеголе впервые появилась очень близко от того места, где вы сейчас находитесь. Правда, вероятность этого события до сих пор не очень уменьшилась в связи с последними смертями. Но знайте, любая следующая смерть может сбросить эту вероятность за порог реальности и тем самым свести на нет всю эволюцию человечества. Это, конечно же, огромный скачок в развитии, и потому мы не можем точно определить личность, от которой зависит появление письменности. Но этот человек наверняка находится среди того племени, что охраняете вы. Вы понимаете, что это значит, Одегард?

Деррон цеплялся руками андроида за шероховатый древесный ствол, и тот понемногу продвигался все ближе и ближе к верхнему краю предательской воронки.

— Спасибо на добром слове, полковник. Как там насчет гранат, которые я заказывал?

— Мы забросили в ваш сектор еще два андроида, Одегард, но с ними возникли кое-какие технические неувязки. Уже уничтожено три вражеских объекта… Гранаты?.. Какие такие гранаты? — Последовала короткая пауза. — Мне сказали, что ваши гранаты сейчас приготовят, — и полковник отключился.

Когда охотники вытащили раненого «каменного человека» из ловушки, все люди Народа собрались вокруг него, из осторожности не подходя слишком уж близко, и стали с интересом рассматривать диковинное создание. Деррон снова устроил андроида в сидячем положении и, опираясь на одну руку, другой повторил жест, который, вероятно, обозначал у Народа добрые намерения. Этот поступок, похоже, укрепил доверие первобытных людей к «каменному человеку», но тут оказалось, что Народу есть о чем беспокоиться и помимо странного чужака. Солнце быстро клонилось к закату, близились сумерки, и люди то и дело поглядывали на небо и озабоченно переговаривались друг с другом. Деррону не нужен был переводчик, чтобы понять, что люди собираются заняться поисками более-менее безопасного укрытия, чтобы переждать ночь.

Все племя собралось за считаные минуты, люди подхватили свой небогатый скарб и тронулись в путь. Сразу было ясно, что все они давно привыкли к превратностям кочевой жизни. Молодой охотник с луком несколько раз обращался с речью к «каменному человеку», и видно было, что его здорово обескуражило то, что тот явно не понимает его слов. Но жизнь брала свое, и охотник не мог больше терять драгоценное время на разговоры. А «каменный человек» был предоставлен самому себе — на большее вряд ли можно было рассчитывать.

И Деррон пристроился в хвосте вытянутой цепочки первобытных людей, которые искали безопасное укрытие. Он обнаружил, что по ровному месту андроид может двигаться вполне сносно — опираясь на кулаки длинных рук и подтягивая беспомощно висевшие ноги, он ковылял вслед за Народом, как обезьяна с переломанным позвоночником. Люди Народа время от времени оглядывались на эту трагическую фигуру, и в их взглядах сквозили самые разные чувства, далеко не всегда приятные. Но гораздо чаще они оглядывались назад, дальше в том направлении, откуда пришли. Деррону было понятно без всяких переводчиков, что люди боятся до дрожи — боятся чего-то, что может красться во тьме по их следу.

Но если бы даже Народ не ожидал встречи с берсеркером, машиной-убийцей, Деррон все время был настороже. Борозда, которую оставляли в мягком болотистом грунте волочившиеся по земле ноги андроида, была таким явным следом, и на него берсеркер просто не мог не обратить внимания. Стоит берсеркеру наткнуться на этот след, и он тотчас же явится за ними. Может, убийца и будет при этом немного осторожничать, но все равно — от него не уйти.

Полковник Боре снова включился, чтобы самолично ознакомить Деррона с последними известиями.

— Одегард, наши наблюдатели определили по волнам несоответствия, что берсеркер двигался сперва на юг от вас, а теперь возвращается обратно. Вы оказались правы — вначале он почему-то пошел по какому-то ложному следу. Ваш берсеркер — единственный, которого мы до сих пор не уничтожили. И надо же, он оказался в самой важной зоне! Я считаю, мы сделаем вот что: забросим к вам еще двух андроидов. Если все пойдет гладко, они выйдут на ваше племя уже через пару минут по реальному времени. Андроиды пойдут вслед за племенем, по одному с каждой стороны, и будут держаться незаметно. Нам ни к чему запугивать еще и этих первобытных людей толпами сверкающих железных монстров, а то они просто кинутся врассыпную, обезумев от страха, — такого мы сегодня уже насмотрелись по самое некуда. Когда ваши люди остановятся где-нибудь на ночь, оставайтесь все время с ними, а мы пока закинем к вам подмогу.

— Вас понял, полковник.

Деррон продолжал упорно ползти вперед, опираясь на руки. Подвешенный на тросах в зале Третьего яруса комбинезон управления все время то вздымался, то опадал в такт движениям андроида, который полз по болоту, бороздя мокрую землю омертвевшими ногами. Оператору, запертому в скафандре, необходим был определенный уровень обратной связи, для того чтобы лучше чувствовать тело андроида, заброшенного в бездну прошлого.

План полковника показался Деррону вполне разумным. И поскольку он неплохо разбирался в законе средних величин, совсем скоро должно было что-то произойти.

Сгустившийся сумрак сгладил резкие очертания дикого древнего леса, наполнив его какой-то мрачной красотой. Люди Народа шагали, растянувшись в длинную цепочку, по болотистой равнине, по одну сторону которой виднелась редкая поросль, а с другой стороны, слева, прямо к самой равнине подступала гряда пологих каменистых холмов. Молодой охотник с луком, которого, похоже, звали Мэтт или что-то вроде того, шел впереди племени. Сейчас он внимательно и дотошно исследовал каменную гряду.

— Эй, где там гранаты, что я заказывал? Есть там кто-нибудь живой, а?! Мне нужны гранаты!

— Мы как раз готовим засаду, чтобы вас поддержать, Одегард. Вы же понимаете, нам совсем ни к чему, чтобы эти дикари с перепугу стали расшвыривать фанаты куда попало!

«Что ж, в этом есть определенный смысл», — согласился про себя Деррон. Опять же, его андроид вряд ли сможет что-то противопоставить берсеркеру, ковыляя вот так на двух руках и волоча за собой беспомощное тело.

Вождь Мэтт внезапно свернул и начал карабкаться вверх по голому каменистому склону. Остальные люди живо последовали его примеру. Деррон как мог полз за ними, цепляясь за камни. Как оказалось, люди пробирались к узкой щели — видимо, это был вход в пещеру. Щель, прорезавшая почти отвесный выступ скалы, показалась Деррону дверью в стене дома. Все племя сгрудилось неподалеку от входа. Деррон не успел заметить, как Мэтт сдернул с плеча лук и вынул стрелу. Другой охотник подобрал приличных размеров камень и, стремительно обогнув по дуге вход в пещеру, зашвырнул камень внутрь. Из глубины пещеры раздался такой жуткий рев, что, казалось, даже скалы задрожали от ужаса. Люди Народа в одно мгновение, не сговариваясь, бросились врассыпную и укрылись за камнями. Они здорово умели устраиваться в этой жизни. То есть выживать.

Когда из пещеры показался огромный медведь, он увидел на пороге своего дома только андроида, одинокого урода-подкидыша.

Могучий шлепок медвежьей лапы опрокинул неустойчивого андроида навзничь. Растянувшись на спине, Деррон взмахнул рукой и тоже отвесил медведю пощечину. Казалось, сверкающая рука совсем легонько задела звериную морду, но медведь покачнулся и издал такой рык, от которого кровь застыла в жилах. Пещерный медведь был сделан не из такого теста, как ядовитый землерой, и, встретив отпор, все равно кинулся в драку. Огромные желтые когти заскрежетали по металлическому телу андроида. По-прежнему лежа на спине, Деррон поднял зверя могучими руками андроида и швырнул вниз со скалы. Катись отсюда!

Медведь зарычал так, что все предыдущие его звукоизвержения показались детским лепетом. Деррон не хотел без нужды обрывать жизнь даже случайно попавшегося на пути неразумного зверя, но время шло, и его настоящий враг подбирался все ближе. И, когда пещерный медведь напал снова, Деррон отшвырнул его посильнее. Животное приземлилось на все четыре лапы и побежало, не разбирая дороги, куда-то в сторону болот. С полминуты оттуда еще были слышны скулеж и жалобные завывания.

Люди Народа высыпали из своих укрытий — из-за каменистых выступов и разных щелей в скале — и собрались на площадке у входа в пещеру. Они медленно обступили андроида, позабыв даже о том, что надо оглядываться по сторонам. Деррону на мгновение показалось, что вот сейчас первобытные предки падут перед ним ниц и начнут восхвалять его, как какое-то божество. И, пока они не додумались до чего-нибудь такого, он поднял андроида и поковылял, опираясь на руки, ко входу в пещеру. Он заглянул внутрь и просканировал помещение. Глаза андроида были рассчитаны на восприятие изображения в любом диапазоне — и в видимом свете, и в инфракрасном. Пещера была пуста. Она была просторная, с довольно высоким сводом, со вторым выходом — размером с небольшое окошко, расположенным высоко над полом, в противоположной от основного входа стене. Мэтту повезло — в этой пещере запросто могло разместиться все племя.

Когда Деррон выбрался из пещеры наружу, оказалось, что люди Народа уже готовились развести большой костер у самого входа в укрытие. Они успели насобирать хвороста и обломков дерева у края заболоченной низины и теперь поспешно тащили свою добычу вверх по склону. Где-то вдали, на другой стороне долины, разгоняя ночную тьму, мерцало теплое оранжевое пятнышко. Наверное, там остановилось на ночь какое-то другое первобытное племя.

— Вызываю наблюдателей. Как там дела насчет засады?

— Два других андроида как раз заняли предписанную позицию. Они следят за вами. Вас хорошо видно — у входа в пещеру.

— Хорошо.

Что ж, пусть себе Народ разводит свой костер, и пусть берсеркер явится на свет костра за легкой добычей. Его ожидает большой сюрприз, потому что на этот раз первобытные люди защищены так, как никогда ранее.

Небо быстро темнело. В руках у одной из пожилых женщин появилась сумка, сделанная из какой-то плотной толстой кожи, оттуда женщина выудила округлый кожаный сверток. Она развернула кожаный лоскут, внутри которого была слабо тлеющая головня. Положив головню на кусок коры, женщина ловко и сноровисто подсунула к ней горстку тонких сухих щепок, и очень скоро костер запылал. Оранжевые язычки пламени жадно лизали дерево, костер разгорался все сильнее, все ярче, разгоняя ночную мглу.

Племя забралось в пещеру. Андроид вошел в пещеру после Мэтга. Деррон усадил его у стены и наконец-то со вздохом вытянул утомленные руки. Давно пора было немного отдохнуть. Несмотря на то что скафандр управления значительно облегчал все движения, Деррону пришлось сегодня немало потрудиться.

Не успел он как следует расслабиться, как вдруг, безо всякого предупреждения, ночная тишина и покой были нарушены — началась битва. С сухим треском полыхнуло пламя лазерного луча, почти сразу же ночную тишину разорвал пронзительный визг и скрежет металла о металл и грохот от столкновения двух бронированных тел. Люди, укрывавшиеся в пещере, мгновенно, все как один, вскочили на ноги.

В неверных отблесках лазерного луча Деррон увидел, как Мэтт вскинул свой лук, целясь в сторону входа в пещеру, а остальные люди заметались, ища, где бы спрятаться. Мальчишка Дарт вскарабкался по задней стене пещеры до самого окошка и выглянул наружу. На его испуганном лице играли красноватые отсветы лазерных вспышек.

Но вот лазер погас. Вспышки и грохот у входа в пещеру оборвались так же внезапно, как и начались. Снаружи снова воцарились мертвая тишина и темнота. Нервы у Деррона натянулись до предела.

— Вызываю наблюдателей! Черт возьми, вы что там, повымерли?! Что происходит снаружи? Что там случилось?

— О господи, Одегард! — Голос так звенел от волнения, что Деррон даже не узнал того, кто говорил. — Мы потеряли обоих андроидов! Эта чертова штуковина… Она движется слишком быстро…

Сторожевой костер внезапно ярко вспыхнул. От мощного пинка стальной лапы в пещеру влетели горящие поленья, рассыпая по каменному полу напротив узкого входа брызги искр. Головни отскакивали от покатых стен пещеры и медленно гасли, словно тысячи умирающих светлячков. Берсеркер разыгрывал свою партию. Он хотел знать, есть ли в пещере второй выход, через который могли попытаться удрать его желанные жертвы — люди. Берсеркер наверняка знал, что в пещере скрывается и поврежденный андроид, но его электронный мозг уже до мелочей вычислил все, что могут ему противопоставить андроиды Сектора. И вот, когда стало ясно, что выход в пещере только один и его жертвам уходить больше некуда, стальной лев полез внутрь напролом. Раздался противный громкий скрежет — оказалось, что мощное тело берсеркера не проходит через узкую щель в скале.

— Одегард, сейчас мы забросим вам десяток стрел. Наконечники — это особые боеголовки, вызывают возгорание при жестком контакте.

— Что?! Стрелы?! Я же сказал — гра-на-ты!!! Я же говорил, у нас есть только один лук, и здесь просто места не хватит для того, чтобы выстрелить… — Не успев договорить, Деррон сообразил, что маленькое окошко в задней стене пещеры — это же идеальная бойница. — Ладно, давайте сюда ваши стрелы, черт возьми! Давайте хоть что-нибудь! Быстро!

— Мы посылаем вам стрелы, Одегард. Одегард, у нас наготове еще один оператор, вы можете отдохнуть, если устали.

— К черту! Я уже приспособился к андроиду с перебитыми ногами, а он нет.

Берсеркер поднял адский шум, он царапал скалу, бился о нее всем телом, стараясь расширить проход и добраться до вожделенной цели. Когда индикатор внутри шлема показал, что обещанные боеприпасы поступили во внутреннюю камеру андроида, Деррон, не теряя времени, открыл дверцу и достал железной рукой десяток стрел. Все люди племени с испуганными бледными лицами, широко распахнутыми глазами смотрели, как во мраке пещеры «каменный человек» вынул из собственного сердца пучок чудесных стрел и протянул их Мэтту.

Это наверняка были какие-то особенные стрелы, поскольку появились они очень уж необычным путем. И сейчас, когда снаружи ярился свирепый «каменный лев», никто не усомнился, для чего нужны эти стрелы. Мэтт замешкался всего на мгновение, потом с поклоном принял от «каменного человека» драгоценный дар. И сразу же, одним прыжком, взлетел к маленькому окошку в задней стене пещеры.

Если бы у врага не было оружия, которое поражает на расстоянии, окошко в скале высоко над землей прекрасно защитило бы охотника от «каменного льва». Но у берсеркера была лазерная пушка. А значит, андроиду придется отвлечь огонь на себя и так занять берсеркера, чтобы тому некогда было особо оглядываться по сторонам.

Оставалось только надеяться, что Мэтт окажется неплохим стрелком. Деррон втиснул своего андроида в угол у самого выхода из пещеры и затаился. Металлическое тело ощущало содрогания скалы, к которой прижимался андроид, берсеркер с другой стороны молотил по ней изо всех сил. Деррон прикинул, что, если быстро обогнуть угол, может, удастся схватить льва-берсеркера. Он подождал еще немного, вглядываясь в полумрак пещеры. И, когда увидел, что Мэтт наложил на тетиву первую чудесную стрелу, Деррон бросил свое непослушное металлическое тело за угол скалы, стараясь двигаться со всей возможной скоростью, которую могли развить его утомленные руки.

Деррон чуть не повалился лицом на камни, потому что берсеркер оказался дальше, чем он ожидал, — зверюга как раз отбежала, чтобы разогнаться перед очередным броском на скалу. Из-за такого стечения обстоятельств берсеркер успел врубить свой лазер быстрее, чем Деррон — свой. Пучок красноватого света хлестнул по бронированному телу андроида, оно раскалилось, но на этот раз выдержало. Деррон бросился вперед, в свою очередь поливая стального льва лазерным огнем. Если берсеркер и заметил Мэтга, притаившегося за окошком в скале, он не обратил на него внимания — чем ему могли повредить какие-то стрелы?

Первая стрела поразила чудовище в плечо. Древко мгновенно вспыхнуло и отлетело в сторону, рассыпавшись горсткой искр, а наконечник стрелы взорвался, превратившись в маленький, ослепительно белый огненный шар. После взрыва в плече льва-берсеркера образовалась приличных размеров дыра.

Машина-убийца споткнулась и повалилась набок, а лазерный луч, направленный в андроида, скользнул мимо и только поджег жалкую кустистую поросль на вершине ближайшего скального выступа. Деррон по-прежнему подбирался к берсеркеру со скоростью, которую мог выжать из поврежденного андроида. Его лазер палил не переставая, как странный красноватый фонарик, нацеленный в раненое плечо железного чудовища. Мэтт снова вынырнул в просвете окошка и послал вторую стрелу так же удачно, как и первую, поразив «каменного льва» в бок. От взрыва второй боеголовки чудовище, уже нетвердо стоявшее на трех ногах, пошатнулось. И тут лазер берсеркера погас — андроид Деррона доковылял наконец до врага и тяжелым бронированным кулаком разбил вдребезги красный огненный глаз во лбу чудовища.

И битва закипела с новой силой. Какое-то мгновение Деррону даже казалось, что он мог бы взять верх над берсеркером — ведь пара стальных рук андроида наверняка должна быть сильнее уцелевшей передней лапы железного льва. Но человеческим рефлексам по-прежнему далеко было до скорости реакций ма-шины-убийцы. В какие-то доли секунды андроид Деррона снова беспомощно взметнулся в воздух, зажатый в лапах берсеркера, и снова кувырком полетел куда-то в сторону. Мир вертелся вокруг, как сумасшедшее колесо обозрения.

Деррон кое-как поднялся на четвереньки, хотя ноги безвольно расползались в разные стороны. Стараясь удержаться на руках, он поймал берсеркера взглядом и нажал на спуск лазерной пушки. И ничего не случилось. Лазер во лбу андроида тоже вышел из строя — разбился при ударе о камни. Черт, что же этот Мэтт медлит со стрелами?

Лев-берсеркер все еще был слишком огромным, слишком сильным и слишком быстрым в сравнении с поврежденным андроидом. Деррон сумел ухватить чудовище за заднюю ногу, но две оставшиеся конечности берсеркера работали, как отбойные молотки, оснащенные стальными когтями. Одна из беспомощных ног андроида отлетела в сторону — берсеркер отхватил ее своими когтями, словно бритвой. Похоже, машина-убийца сейчас просто разорвет бедного андроида на куски! Где же стрелы?!!

И стрелы прилетели. Перед глазами Деррона промелькнуло тело охотника — Мэтт бросился в битву, зажав в обеих руках чудесные стрелы, дар «каменного человека». Подобно воинственному богу из древних легенд, он испустил боевой клич, одним движением перепрыгнул через распростертого на земле андроида, вскочил на спину льву-берсеркеру и вонзил свое волшебное оружие в сверкающее тело чудовища.

Тело «каменного льва» на миг озарилось ослепительно-яркой вспышкой. А внутри чудовища раздался такой взрыв, что обе машины содрогнулись и подскочили на месте. На этом битва завершилась.

Деррон с трудом вытащил покалеченное, измятое тело андроида из-под стальной туши бывшего врага. Металлическое покрытие берсеркера покоробилось, пошло пятнами, по нему то и дело пробегали синие искры. Убийца был мертв. Деррон из последних сил кое-как приподнял андроида на локтях. В мерцающем сиянии, которое исходило от останков берсеркера, он увидел, как из пещеры выбежал мальчишка Дарт. Лицо мальчика было мокрым от слез, в руках он держал лук Мэтта с обрывками порванной тетивы. Вслед за Дартом из пещеры высыпали все остальные люди племени и собрались вокруг неподвижного тела, распростертого на земле.

Деррон усадил андроида. Мэтт лежал на том месте, куда его отшвырнул в последней конвульсии умирающий берсеркер. Живот охотника был располосован, сквозь рану виднелись внутренности, руки были изорваны в клочья, лицо размазано в бесформенную лепешку. И на этой кровавой маске — открытые глаза. Умирающий вождь содрогался от боли, но все еще дышал. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась в такт неровному дыханию.

Завопили, запричитали женщины, а мужчины дружно затянули какую-то медленную печальную песню. Когда Деррон двинулся к Мэтту, все тотчас же расступились, давая дорогу. Деррон осторожно, как только мог, поднял тело раненого на руки. Отважный вождь отдал слишком много за эту победу, и теперь для него ничего не значили еще несколько легких ожогов о горячий металл рук андроида.

— Неплохо сработано, Одегард! — Голос полковника Борса снова обрел прежнюю властность. — Хорошая работа. Вы завершили операцию, Одегард. Мы переправим вам аптечку, чтобы подлечить этого парня. Его жизненная линия может оказаться важной.

— Вряд ли я смогу чем-нибудь ему помочь. Он очень плох. Лучше вытащите его вместе со мной, полковник.

— Рад был бы вам помочь, но, боюсь, это не вполне целесообразно… — Полковник, по-видимому, призадумался.

— Здесь его жизнь все равно прервется, полковник, что бы мы ни сделали. Он вырвал для нас победу, а теперь его кишки валяются на земле…

— Хм-м… Хорошо, хорошо. Подождите, мы подготовим все к обратной доставке. Отрегулируем приборы с учетом его массы.

Первобытное племя стояло вокруг «каменного человека» и своего умирающего вождя и тянуло заунывный напев. Деррон подумал, что эта картина, наверное, когда-нибудь преобразится в странную легенду древних времен. Наверное, среди древнейших рукописных текстов Сегола можно будет отыскать рассказ об умирающем герое и «каменном человеке». Мифы и легенды — они как закупоренные бутылки, в них может оказаться какое угодно вино.

У входа в пещеру самая старая женщина Народа возилась с тлеющей головешкой, стараясь заново разжечь сторожевой костер. Получалось плохо. Молоденькая девушка, которая помогала старухе, решила все очень просто — подхватив с земли сухую ветку, она подбежала к полыхающим останкам «каменного льва»-берсеркера и сунула ветку в самую сердцевину обгоревшей металлической скорлупы. Дерево вспыхнуло. Девушка помахала веткой, чтобы пламя разгорелось поярче, и пустилась вприпрыжку вверх по склону в неком подобии дикого танца.

И вот Деррон уже сидит в центре сияющего круга на полу Третьего яруса. Двое медиков спешат к нему с носилками. Он протянул руки, чтобы врачи могли принять у андроида раненого Мэтта, затем нагнул голову внутри шлема и нащупал зубами переключатель энергоблока от скафандра.

Осталось только завершить последнюю проверку оборудования по завершении операции. Деррон в считаные секунды выбрался из скафандра управления и прикинул, как бы ускользнуть от толпы сотрудников, которые сбежались поздравить его с победой. В насквозь промокшем от пота трико он быстро спустился с платформы по узкой лестнице, у подножия которой уже собрались техники, наблюдатели, операторы других андроидов, врачи и разные прочие работники Сектора — все, кому не терпелось пожать руку герою дня. Деррон пробрался к Мэтту, когда медики уже подняли его на носилках. Страшно израненное тело было аккуратно обернуто влажными простынями, из переносного инфузионного аппарата вводились лекарственные вещества.

Глаза Мэтта были открыты, хотя, конечно же, он вряд ли что-либо видел после такого потрясения. Для Мэтта Деррон был всего лишь еще одним из многих странных созданий, суетившихся вокруг. Но только Деррон прикоснулся к нему — положил свою ладонь поверх обожженной руки Мэтта и шел рядом с носилками, пока сознание первобытного охотника не угасло.

Следом за носилками с раненым героем, которые быстро несли к госпиталю, тянулась целая процессия. Новости разлетелись быстрее ветра, и все хотели своими глазами увидеть живого человека, впервые в истории прибывшего из глубин прошлого. Когда Мэтта доставили в отделение неотложной помощи, оказалось, что Лиза, как и многие другие ходячие больные из того же отделения, тоже захотела на него посмотреть.

— Он потерялся, — прошептала она, глядя на изуродованное лицо с широко распахнутыми глазами. — Он потерялся, и ему так одиноко! Как я его понимаю…

Девушка повернулась к доктору и с тревогой в голосе спросила:

— Он ведь жив еще, правда? С ним все будет хорошо, правда?

Доктор чуть улыбнулся.

— Раз уж парень до сих пор дышит, значит, мы его спасем. Лиза, успокоенная, вздохнула с заметным облегчением. Ее забота о совершенно незнакомом человеке была такой естественной…

Пробираясь поближе к носилкам с раненым, Лиза наткнулась на Деррона и мельком ему улыбнулась.

— Привет, Деррон.

Но и слова, и улыбка были скорее данью вежливости. Казалось, девушка вообще едва заметила его.