Глава 13
Королева Анигель проснулась поздним вечером с ужасной головной болью. Светили Три Луны, на «Литии» было спокойно. Она спустилась вниз чего-нибудь поесть. В крошечном салоне Кадии не оказалось, и она не отозвалась, когда Анигель стала звать ее.
Анигель почувствовала, как легкий холодок пробежал по телу. Она поднялась наверх и позвала Джегана. Самые худшие опасения подтвердились: маленький ниссом неохотно признался, что час назад Кадия покинула корабль в сопровождении Лумому-Ко и еще двух вайвило — Мок-Ла и Хури-Камо.
Анигель бросилась к борту и неистово закричала, обращаясь к талисману:
— Покажи мне Кадию!
В ее воображении возникла картина спокойного моря, поверхность которого освещалась сиянием Трех Лун. По воде плыл один из спасательных плотов с «Литии» — небольшая, в два квадратных элса бамбуковая платформа, прикрытая сверху влажными морскими водорослями, так что на первый взгляд казалось, будто по морю движется плавучая зеленая масса. Сначала Анигель не увидела возле плота ни единого живого существа. Потом в гуще зелени сверкнули огромные желтые глаза, и она поняла, что вайвило держатся за плот кончиками пальцев. Хотя ветра не было, плот двигался довольно быстро. Ноги у вайвило были перепончатыми, и они, несомненно, усиленно работали этими своеобразными ластами.
Кадии не было видно, но она явно находилась среди них.
— На что же она надеется? — гневно воскликнула Анигель.
— Великая королева, Пророчица собирается потопить пиратский корабль,— сказал Джеган.— Она хочет высадить Портолануса на вражеский берег и, пользуясь передышкой, достать свой талисман.
Голос ниссома помешал Анигели, и видение исчезло.
— О, Владыки воздуха! Неужели Кади не понимает, что Портоланус наверняка окружил себя защитным полем, что у него волшебные приборы, которые быстро обнаружат и ее и вайвило и немедленно уничтожат?
— Госпожа Пророчица собирается добраться до рэк-тамского корабля, спрятавшись за этим замаскированным плотом, а потом плыть под водой. Я умолял ее не делать этого, но она была непреклонна.
— Если бы я проснулась вовремя!
Джеган опустил голову:
— Великая королева, стыдно признаться, но во фруктовом напитке, который я принес вам днем, было несколько капель экстракта таило, способного усыпить человека на короткое время. Моя госпожа приказала сделать это, и, зная, что напиток безвреден, я подчинился.
— Возможно, своим поступком ты приблизил смерть Кадии,— сурово сказала королева.
— Да,— произнес маленький человечек дрожащим голосом.— Но она велела мне так поступить, если я люблю ее, она сказала, что это единственный шанс вернуть ее талисман, а без него она может умереть...
— Дура! — воскликнула Анигель.— Если она потопит пиратский корабль, что будет с Антаром и детьми, спрятанными в трюме? В суматохе о них могут забыть!
В огромных глазах Джегана светилось отчаяние.
— Боюсь, госпожа Пророчица не подумала...
— Да,— отрезала королева.— Она не подумала. Ее заботит только талисман,— Анигель подумала минуту,— Джеган, поговори со спутниками моей сестры, с вайвило, пусть они напомнят Кадии об опасности, которая угрожает моей семье. Скажи ей, что, если она не откажется от своего дикого плана, я буду вынуждена предупредить Портолануса о ее приближении.
— О, великая королева, вы не сделаете этого!
— Не знаю, сделаю или нет! Будем надеяться, одной угрозы хватит, чтобы привести эту идиотку Кадию в чувство! Пока ты будешь говорить с ними, я посмотрю, что происходит на рэктамской триреме.
Анигель приказала талисману показать якорный трюм, куда были заключены ее дети, но он удостоил ее весьма мутным изображением. Она увидела, как маленький Толо карабкается по якорной цепи и выглядывает из круглого отверстия. На полу лежала куча какого-то хлама, напоминающего спальное место, и Анигель подумала, что Ники и Джен, должно быть, спят. Потом она вызвала изображение Антара и обнаружила мужа в заполненном людьми нижнем трюме, освещенном тусклым светом свечи. Антар дружелюбно беседовал с галерными рабами, обсуждая вероятность своего присоединения к ним во время обратного плавания в Рэкгам. Одна из лодыжек короля была в кандалах. Королевские одеяния исчезли, теперь он выглядел так же, как остальные моряки, только тело было почище и без следов кнута.
Успокоенная тем, что ее семья находится в относительной безопасности, Анигель приказала талисману показать ей Портолануса.
Он находился на верхней — королевской — палубе триремы. Анигель видела его отчетливо. Может быть, колдуна не заботило, что она наблюдает за ним, а может быть, заклинания, которые он выпевал, лишали его той энергии, которая требовалась для создания защитного поля. Глаза Портолануса опять превратились в звезды. Он пел на странном языке, и глаза-звезды нестерпимо ярко сияли. Три его помощника пребывали в трансе: они замерли в коленопреклоненной позе, похожие на кукол размером с человека, одетых в желтое, фиолетовое и черное. Возле ног колдуна на подушке покоился Звездный Сундук.
Двое перепуганных до смерти матросов стояли возле маленького ворота, прикрепленного к борту нарядной, пестро украшенной королевской палубы. Длинная стрела ворота свешивалась с кормы, а с нее свисала веревка с крюком на конце. На крюке в двух элсах от поверхности моря покачивался весьма прозаический предмет — широкая совковая лопата. Внизу, на основной палубе, собрались рыцари, корабельная команда, королева-регентша и юный король Ледавардис: они наблюдали за волшебным ритуалом.
Джеган робко коснулся руки Анигели. Она отключилась от своих наблюдений и спросила его:
— Ну что, моя сестра послушалась?
— Великая королева, когда ей напомнили о страшной опасности, угрожающей королю и детям, ее переполнило раскаяние. Она клянется Цветком, что не доставит им неприятностей. Она отказалась от своего плана затопить пиратский корабль.
— Слава Богу! Она уже возвращается, да?
Джеган замешкался, потом покачал головой:
— Она посмотрит, нет ли другого способа отвлечь колдуна от поисков талисмана, не причиняя зла королевской семье. Если она что-нибудь придумает, то будет действовать. Я просил вайвило поднажать на нее, но она не захотела ничего слушать.
Анигель закусила губу. Все складывалось не так уж плохо — если бы не проклятое упрямство Кадии!
Увидев гнев в ее глазах, Джеган съежился, и ей стало жалко его, разрывающегося между преданностью хозяйке и сознанием того, что ее действия могут привести к трагедии. Разве эта преданная душа виновата, что Кадия — такая эгоистичная смутьянка?
— Джеган, а ты не хочешь вместе со мной понаблюдать за пиратским кораблем?
— О да, великая королева!
— Тогда возьми меня за руку,— сказала Анигель,— и мы посмотрим, что там творится.
Стоящая на глубоководье трирема сияла на фоне черного неба, как плавучий замок, украшенный для роскошного бала. Изо всех иллюминаторов лился яркий свет, на всех палубах горели бесчисленные светильники, фонари были подвешены даже к верхушкам трех мачт. Чудесно поблескивали цветная эмаль и золотое тиснение на деревянной обшивке корпуса, а на верхней палубе толпились разряженные в пух и прах рэктамцы. Их фигуры были отчетливо видны спрятавшимся за плотом наблюдателям.
— Должно быть, они ослеплены всеми этими огнями,— прошептал Лумому-Ко.— Если мы осторожно приблизимся, они не заметят нас.
Держась руками за плот и высунув из воды головы, тоже увитые морскими водорослями, трое гигантов-вайвило и Кадия задвигали ногами и медленно поплыли дальше. Они подплывали к триреме с носа, в то время как внимание всех на корабле было приковано к корме, где завывания Портолануса достигли наивысшего накала. Он снова и снова выкрикивал одно и то же слово, но голос его был таким хриплым и яростным, что разобрать это слово слушателям не удавалось.
— Дети в носовой части, в якорном трюме,— проговорила Кадия.— Пока все эти зеваки торчат на корме, будет совсем нетрудно залезть по якорной цепи внутрь и освободить их. Спасти короля Антара гораздо сложнее. Если пираты не перевели его в другое помещение, он должен находиться в самом нижнем из трех трюмов с той стороны корабельного корпуса, которая повернута к берегу. Ума не приложу, как до него добраться. Отверстия для весел слишком маленькие, сквозь них не пролезешь.
— В боку судна должны быть большие люки для погрузки и выгрузки товаров,— заметил Лумому-Ко.— Я уверен, что на такое огромное судно грузы не переправляют через борт.
— Но эти люки, скорее всего, закрыты на засовы, к тому же они должны располагаться довольно высоко, с воды до них не добраться,— ответил Мок-Ла.
Он был таким же гигантом и силачом, как сам Лумому-Ко, и лучшим лесорубом и грузчиком среди вайвило.
— Но, может быть, у нас получится забраться в якорный трюм по цепям, а потом взломать замки и пробраться в другие корабельные помещения.
— Ведь не зря мы прихватили с собой боевые топорики, с их помощью мы запросто справимся с этой задачей,— сказал Хури-Камо, третий вайвило, который славился своей изобретательностью и умением обращаться с техникой.
Именно с ним Кадия советовалась, как потопить пиратский корабль, и именно ему пришел в голову новый план, который сейчас нужно было претворить в жизнь.
Мок-Лa сказал:
— Почти вся команда должна быть на палубе и глазеть, как колдун поднимает талисман. Если повезет, мы проберемся в тот отсек, где содержится король, безо всяких помех, обезвредим стражу и освободим его.
— Это может сработать,— сказал Лумому-Ко.— Ну что, попробуем, Дама Священных Очей?
Слова Кадии были еле слышны.
— Я была непростительно эгоистична, забывая о той опасности, которая грозит семье Анигели, когда отправлялась в путь. Только попытавшись спасти Антара и детей, я смогу искупить свою вину. Если с вашей помощью, друзья мои, попытка окажется успешной, с души моей сестры упадет страшный груз, и ее талисман будет спасен. Если мы проиграем... то можем расстаться с жизнью, но положение Анигели хуже не станет.
— Всегда готовы служить вам, госпожа, даже если вы приведете нас в иной мир,— сказал вождь племени вайвило.
Двое других воинов тоже выразили свое согласие.
— Отлично,— сказала Кадия.— Вот что мы сделаем: разделим плот на части. Веревки, которыми крепится бамбук, пригодятся тем, кто будет убегать вместе с королем. Отсюда легко доплыть до берега. Мы заберемся по цепи, Лумому и Хури возьмут с собой веревки и отправятся на поиски Антара. Будем надеяться, что им удастся покинуть корабль, воспользовавшись одним из грузовых люков в корпусе корабля. Тем временем я спущу маленького Толо по одной якорной цепи, а Мок поможет Джен и Ники спуститься по второй. Мы с детьми постараемся как можно быстрее доплыть до Консульского острова. Если короля не удастся найти, те, кто будет на острове, спрячутся в лесу до наступления дня, а потом отыщут дорогу к тому месту, от которого ближе всего до «Литии». Там мы сможем привлечь внимание Анигели и в любом случае попадем на борт нашего судна, прежде чем пираты с рэктамской триремы схватят нас. Идет?
Вайвило кивнули.
Они стали осторожно подталкивать плот к форштевню гигантского корабля, туда, где его нельзя было увидеть. Затем сняли крепления и из множества мелких веревочек связали одну длинную. После этого они подплыли к якорным цепям и начали проворно карабкаться по огромным звеньям.'
С верхней палубы донеслись пронзительные крики. Сначала Кадия и вайвило испугались, что их обнаружили, но потом раздались оглушительные аплодисменты, и они догадались, что панику и смятение вызвали действия Портолануса. Тревога спасателей улеглась, и они продолжали подъем со всей быстротой, на какую только были способны. Еще через несколько мгновений Кадия достигла дыры и лицом к лицу столкнулась с маленьким принцем Толиваром.
— Тетя Кадия! — взвизгнул малыш. Но не радость, а, скорее, ужас был написан на его лице.
— Мы пришли освободить вас,— сказала она.— Спустись побыстрей вниз и жди меня там с Ники и Джен.
— Но я не хочу идти...
— Не смеши меня! — прикрикнула Кадия.— Давай-ка живо! У нас нет времени. Мои друзья вайвило должны разыскать короля Антара и спасти его до того, как колдун обнаружит наше присутствие.
С испуганным видом Толо исчез в отверстии. Кадия легко проникла внутрь, за ней по пятам следовал Мок-Ла. Тяжело дыша, он осыпал проклятиями узкую щель, в которую с трудом протиснулось его могучее тело. Лумому-Ко с Хури уже пролезли сквозь второе отверстие и скользили вниз.
— О Святые Луны! — прогремел внизу голос Лумому-Ко.— Других двух детенышей нет и в помине!
Кадия споткнулась о доски и кинулась к Толо, который попытался спрятаться за свернутой в кольцо цепью.
— Где твои брат и сестра? — спросила Кадия.
— Они с-сбежали и поп-плыли к берегу... Я не поплыл... потому что хотел стать учеником колдуна вместо того, чтобы всю жизнь оставаться противным старым вторым принцем...
На какой-то момент Кадия лишилась дара речи. Потом сказала вайвило:
— Отправляйтесь все трое на поиски короля. Я позабочусь об этом маленьком глупом крысеныше. Да помогут вам Владыки воздуха! — Потом она повернулась к То-ливару: — Хватит глупостей! Забирайся ко мне на спину, обхвати шею руками. Мы поплывем к берегу!
Плачущий маленький принц заорал:
— Не хочу!
Хури-Камо уже взломал входную дверь широким топориком, который был традиционным оружием вайвило. За дверью не было ни души. Двое других вайвило, сверкая огромными желтыми глазами, вытащили свои топорики из заплечных мешков и выскользнули из трюма в кромешную тьму.
Кадия стянула с шеи моряцкий платок и связала им бьющегося в истерике ребенка.
— Если понадобится, я заткну тебе рот этим платком и привяжу к спине ремнем. Но сначала я нашлепаю тебя по твоей королевской заднице так сильно, что ты целый месяц потом будешь кушать стоя! Ну, ты готов?
— Да,— обреченно сказал Толо, вытирая слезы стиснутыми кулачонками.— Но если морские оддлинги схватят нас, ты будешь виновата!
— Кто?
— Морские оддлинги! Я видел на берегу их фонарики.
Когда Кадия отплыла довольно далеко от корабля, ей удалось рассмотреть, каким образом собирался Портоланус вытащить талисман из глубин моря. Она увидела, что вода у борта бешено бурлит, выбрасывая на поверхность огромное количество белой пены. Волшебник перегнулся через борт, размахивал кулаками и неистово орал. Его глаза горели, как белые прожекторы, высвечивая сильно раскачивающуюся на крюке широкую лопату. Люди, ворча и ругаясь, столпились на нижней палубе у самого борта.
Кадия и вцепившийся в ее шею ребенок наблюдали за тем, как гигантская трирема вдруг задрожала и стала подпрыгивать. Портоланус вошел в раж. Он вытащил из-под плаща какой-то небольшой предмет и подбросил его в воздух. Последовал сильный взрыв, сопровождаемый ослепительной вспышкой белого пламени. Море тут же успокоилось, и корабль замер. Испуганные люди на борту тоже замерли в изумлении, стало так тихо, что Кадия наконец-то смогла расслышать, что говорил колдун.
— Хельдо! Черт бы тебя побрал, Хельдо, говорю тебе, выходи! Прекрати эти капризы! Ты связан моим заклинанием, и ты должен повиноваться мне! Я не отпущу тебя, пока ты не выполнишь мой приказ! Хельдо, хозяин Водяного Ада, появись!
В дюжине элсов от кормы темное море вздыбилось. Потом Кадия и Толо увидели, как вода расступилась, и из нее показалась гигантская бесформенная масса, поблескивающая в свете Трех Лун. Она вздымалась все выше и выше, принимая форму продолговатого туловища — гладкого, влажного, с круглой головой. Наконец эта чудовищная башня выросла до середины бизань-мачты и нависла над палубой. На глаз ширина ее равнялась семи элсам. Сначала Кадия подумала, что из-за колдовских манипуляций Портолануса произошло подводное землетрясение и со дна моря поднялась огромная скала. Но потом она увидела в воде чуть ниже поверхности два огненно-красных шара и поняла, что это глаза.
— Это морское чудовище,— с мрачным удовлетворением сказал Толо.— Точно такое, как описывал мне Ралабун. Оно сначала слопает всех на пиратском корабле, а потом подплывет сюда и сожрет нас.
— Замолчи, маленькое ничтожество! — приказала Кадия.— Это чудовище вызвал Портоланус, чтобы достать мой талисман. О, Владыки воздуха, помогите нам!
— Великий Хельдо! — выпевал Портоланус.— Возьми этот инструмент,— он указал на свисающую с крюка лопату,— и приготовься исполнить мое желание!
Существо по имени Хельдо отпрянуло, и из воды вынырнули четыре огромных щупальца — они извивались и потрескивали. На их концах сверкали острые отростки, с которых свисала причудливая бахрома, брызжущая мириадами крошечных капелек. Хельдо издал жуткий громоподобный рык, какого Кадии ни разу не приходилось слышать. Этот ужасный звук, казалось, парализовал ее, она перестала шевелить руками и ногами и опомнилась только тогда, когда Толо закричал, что они тонут.
— Возьми инструмент! — еще раз приказал Портоланус.
Наконец одно из скрюченных извивающихся щупалец с величайшей осторожностью захватило совковую лопату и сняло ее с крюка. Другое щупальце нависло над Портоланусом, еще одно задело двух матросов, стоящих у ворота: матросы в ужасе поползли к трапу, ведущему на основную палубу. Колдун остался наверху один со своими недвижимыми Голосами.
— Теперь слушай меня, Хельдо! Ты будешь освобожден от заклятия только тогда, когда окажешь мне небольшую услугу! Как раз под этим кораблем на дне лежит волшебная вещица, похожая на темный меч с рукояткой в виде трех глаз. Она излучает зеленоватое сияние. Найди ее и осторожно подними на поверхность тем самым инструментом, который я вручил тебе. Не дотрагивайся до волшебного меча, иначе он убьет тебя! Ты понимаешь?
Хельдо снова заревел.
Портоланус встал на колени и открыл Звездный Сундук.
— Ты достанешь меч и положишь его в этот сундук. После того, как сделаешь это, я освобожу тебя. А теперь отправляйся!
Море страшно плеснуло, чудовище исчезло, а трирема чуть не перевернулась.
Кадия застонала.
— О Боже, не дай этому случиться! Харамис! Анигель! Услышьте меня, помогите! Упросите Триединого вернуть мне мой талисман! Не позволяйте ему очутиться в руках колдуна...
Море снова заволновалось, светящаяся пена брызнула во все стороны, и Хельдо снова всплыл на поверхность, вытянув одно из щупалец высоко в небо. Оно сжимало лопату, на которой перекатывалось что-то похожее на сверкающий длинный изумруд. Щупальце со своей добычей склонилось к кораблю, и Кадия заплакала:
— Нет! Нет! Иди ко мне, талисман! Ты принадлежишь мне!
Звездоглазая фигура колдуна застыла в ожидании. Стало так тихо, словно не было ни крика Кадии, ни разбегающихся от чудовища волн. Зеленоватая сверкающая вещица словно сама выпрыгнула из щупальца и начала медленно падать вниз, кружась и порхая, как птичье перо.
— Иди ко мне,— шептала Кадия.
Слезы струились по ее лицу. Умоляя, она вынула из воды руку и протянула ее к талисману.
На палубе пиратского корабля вспыхнуло золотое пламя. Кадия услышала голос Портолануса, дающего торжественную клятву и произносившего слова благодарности, а потом прозвучала звонкая трель — Трехвекий Горящий Глаз упал в чудесный сундук Исчезнувших. Голос Портолануса изменился — теперь в нем звучали победные нотки.
Но в руке Кадии оказался кусочек блестящего янтаря, а в ее душе зазвучал знакомый голос, доносившийся из давно забытого прошлого:
«Годы бегут и бегут. Время быстротечно. Возвысившиеся низвергаются, возлюбленные теряются, тайное становится явным. И все же говорю тебе: все будет хорошо... А теперь плыви, Лепесток Животворящего Триллиума, ты должна добраться до берега прежде, чем колдун поймет, что случилось, и обрушит на тебя свою месть. Торопись! Плыви во имя жизни, проси помощи у амулета!»
Ее амулет... она носила его всю жизнь, пока он не оторвался от нее и не полетел прочь, чтобы врасти в талисман. Теперь он возвратился к ней. Но его колдовская сила так ничтожна по сравнению с Трехвеким Горящим Глазом...
«Плыви!»
Приказ, прозвучавший в сознании, заставил ее вспомнить об угрожавшей опасности. Она пришла в себя. Крепко сжимая в руке теплый янтарь, Кадия стремительно поплыла к берегу. Позади нее около триремы из воды поднялся высокий столб. Сначала Кадия решила, что это Хельдо, но потом до нее дошло, что чудовище давно ушло в морские глубины, а этот столб был и тоньше и выше. Его черный силуэт на фоне неба казался титанической покачивающейся змеей. Откуда-то набежали тучи, заволакивая Три Луны, коротко сверкнул ярко-красный луч света, загрохотал гром. Портоланус опять накликал бурю — может быть, для того, чтобы отогнать Хельдо подальше,— и трирему, как игрушку, стало подкидывать на гребнях волн. Толо закричал, но в усиливающемся реве ветра и волн его крик прозвучал не громче комариного писка. Наконец до Кадии дошло, что натворил колдун на этот раз.
Он вызвал еще один водяной смерч, и теперь эта громада двигалась прямо на них.
— Черный Триллиум, спаси меня! — закричала она, закрывай глаза. В одной руке она сжимала амулет, а другой крепко вцепилась в запястье Толо. Тут же и она и ребенок попали в самое сердце смерча, их подбросило вверх по спирали, и они полетели, беспомощные, как листья на ветру, но закруживший их вихрь не был влажным, а окружившая тьма не была тьмою смерти. Они взлетали выше и выше — как вдруг все так же внезапно успокоилось. Толо разжал руки, высвободив ее шею, и упал, слабо постанывая.
Вокруг бушевал потоп, а они сидели на песке в самом его центре.
На Консульском острове.
На них падал дождь, перемешанный с соленой морской водой,— казалось, на небесах открылись все шлюзы. Иногда сверху сыпались несчастные рыбешки, подхваченные водным ураганом. В море нельзя было ничего разглядеть: гигантские волны почти сливались с небом, и на берег обрушивался искусственно созданный прибой. Непрекращающиеся молнии и гром лишили Кадию способности соображать. Правда, у нее хватило ума крепко обнять дрожащего малыша и ждать, когда кончится это грохочущее светопреставление.
Из-за пригибающихся к земле деревьев показалась маленькая коренастая фигурка и направилась к ним. Сначала Кадия подумала, что ее амулет совершил еще одно чудо и к ним на помощь спешит Джеган, но когда абориген приблизился, она увидела, что он принадлежит к неизвестному ей племени. Черты лица незнакомца больше напоминали человеческие, чем ширококостные плоские и круглые лица ниссомов, к тому же существо обладало более крупным и сильным туловищем и было одето в доху жителей севера.
— Скорее со мной! — пытаясь перекричать бурю, обратился к ней маленький человечек.— Повсюду рыщут враждебные туземцы, если вы будете сидеть на открытом месте, они обязательно схватят вас.
Кадия вскочила на ноги, с трудом преодолевая усталость и все еще туго соображая. Незнакомец обхватил Толо сильными руками, и они бросились в укрытие. Еще мгновение, и они зарылись в груду листвы; тяжело переводя дыхание, они накидали сверху побольше широких листьев какого-то местного кустарника и лишь потом начали разговор.
— Двое человеческих детенышей уже попались в лапы свирепых туземцев,— сказал абориген, когда дыхание его успокоилось.— Я видел их совсем недавно, они лежат на земле связанные, им уготована какая-то жестокая пытка. Я был один, а туземцев очень много, так что я не знал, как спасти несчастных. Поэтому я и спрятался здесь. Но теперь, когда появились вы, может быть, сообща мы что-нибудь и придумаем.
— Ники и Джен! — воскликнула Кадия.— В лапах алиансов! Боже всемилостивейший, что же нам делать?..— Какое-то время она сидела неподвижно, пытаясь собраться с силами. Наконец она сказала: — Друг мой, эти пленники — мои племянник и племянница, из королевской семьи Лабровенды. Благодарю вас за желание помочь им. Но как вы оказались здесь? По вашей одежде можно догадаться, что вы не являетесь уроженцем Виндлорских островов.
Нечеловеческие глаза маленького существа ярко засияли, а амулет Кадии ответно замерцал золотым светом. Принц Толивар хранил молчание, его голова покоилась на плече Кадии, и он слушал взрослых с открытым ртом.
— Значит, это Виндлорские острова? — Человечек покачал головой.— А где они находятся?
— На краю Южного моря, южнее Зиноры.
— Ах!.. Это ни о чем мне не говорит, я ничего не слышал ни об этом море, ни о Зиноре. Меня забросили сюда в мгновение ока по волшебному тоннелю. Странный голос сказал, что я попаду туда, где будут во мне нуждаться,— и я попал сюда!
— Но кто вы, к какому народу принадлежите?
— Меня зовут Шики. Когда-то я был простым горным проводником и охотником из тузаменского племени дороков, но недавно поступил на службу к Великой Волшебнице Харамис...
— Она моя сестра! Меня зовут Кадия, некоторые называют меня Дамой Священных Очей. Великая Волшебница и в самом деле послала вас туда, где в вашей помощи нуждаются, Шики!
Она взглянула на маленького Толивара, чье хрупкое тельце дрожало от пережитого потрясения и от холода, который принес с собой колдовской шторм. Не говоря ни слова, Шики снял тяжелую меховую доху и закутал в нее мальчика. Дождь лил все так же, но под грудой листьев было сухо.
— Толо, ты останешься здесь и будешь вести себя хорошо, а мы сходим за твоими братом и сестрой! — Голос Кадии был суров.— И больше никаких глупостей, иначе ты погубишь всех нас. Ты понял?
— Да, тетя,— писклявым голоском ответил мальчик.
— Вот и хорошо.
Кадия почувствовала, что силы возвращаются к ней. Нельзя терять ни минуты. Она сорвала гибкую лиану, очистила от листвы, повесила на нее янтарный амулет и обвязала стебель вокруг шеи, потом достала маленький кинжал и заточила его о ножны. Затем повязала развевающиеся волосы платком.
— Ну вот, я готова,— сказала она Шики.— Веди меня туда, где держат детей, и мы постараемся освободить их.
Абориген кивнул, и оба они выскользнули из укрытия в дождь.
Глава 14
Водяные смерчи исчезли, и трирема, несмотря на продолжающий бушевать шторм, опять плыла спокойно. Волшебные бури Портолануса вызывались легко и быстро, но, чтобы усмирить их, требовалось какое-то время. Ликующий колдун оживил трех своих приспешников и повел их в большую каюту, прихватив с собой Звездный Сундук с запертым в нем Трехвеким Горящим Глазом.
Проговорив нужное заклинание, колдун открыл сундук и позволил изумленным Голосам полюбоваться на великое сокровище, с которого еще стекали капельки соленой воды и свисали зеленые водоросли.
— До него опасно дотрагиваться, Хозяин? — спросил Желтый Голос.
— Пока да. Сначала надо исполнить определенный ритуал с использованием этих разноцветных игрушек на дне сундука. Тогда талисман будет связан со мной невидимыми узами, и я смогу дотрагиваться до него.
Пока он говорил, его пальцы уже плясали над маленькими предметами, напоминающими драгоценные камни. Прозвучало несколько музыкальных трелей, и драгоценности внутри сундука засверкали. Потом блеск померк, и Портоланус взял талисман.
— Ох! — одновременно воскликнули Голоса.
— Теперь Трехвекий Горящий Глаз слился с моими душой и телом! — провозгласил колдун.— Никто не сможет дотронуться до него без моего разрешения, а если кто-то осмелится — сгорит в огне!
— А на какие чудеса способен талисман, Хозяин? — с любопытством спросил Фиолетовый Голос.
— Он будет уничтожать моих врагов, подарит зрение и слух, так что мне не придется больше утруждать ваши многострадальные мозги. Он поделится со мной знаниями и поможет стать властелином мира... когда я пойму все его секреты.
Голоса опять изумленно заохали.
— А вам, трем Голосам, я подарю возможность прикасаться к талисману, не причиняя себе вреда,— продолжал Портоланус.— Это разрешение будет действовать до тех пор, пока я не отменю его — или пока кто-то из вас не предаст меня.
— Мы никогда не сделаем этого! — возразил Черный Голос.
Двое других присоединились к нему.
— Вы, конечно, понимаете, мои Голоса, что не сможете давать талисману самостоятельные команды. Зато я с его помощью смогу делать, что захочу, как сейчас я вижу и слышу на расстоянии с вашей помощью.
Черный Голос наклонился, чтобы получше рассмотреть талисман, и указал на углубление на рукоятке меча в форме трилистника или трех век.
— Хозяин, кажется, на этом месте раньше что-то было. Может быть, драгоценный камень?
Портоланус завизжал как ужаленный:
— Амулет-Триллиум! Он исчез! Теперь понятно, что за золотая искра сорвалась со щупальца Хельдо! Амулет вернулся к своей владелице!
И он осыпал Кадию бранными словами, проклиная вместе с нею и Силы Тьмы. Три помощника сконфуженно отвернулись.
Потом, взяв себя в руки, Портоланус пробормотал:
— Ну что ж, возможно, потеря амулета не лишит талисман чудодейственной силы. А может быть...
Его лицо вдруг изменилось, теперь на нем отразилось страшное беспокойство. Из-под своей просторной робы он вытащил затертую, почерневшую от времени звезду, которая всегда на цепочке свисала с его шеи.
— А может быть...— тихо повторил он и поднес рукоятку меча к медальону.
Все три темных века открылись, будто из любопытства, и показались большие сверкающие глаза. Один был так же огромен и золотисто-оранжев, как глаза Народа, другой, карий, был явно человеческим, а третий поблескивал серебристой голубизной, и вместо зрачка в нем сидела золотая искорка — такими были глаза Портолануса.
Казалось, талисман любуется раскачивающейся тусклой лучистой звездой. Потом полыхнул яркий свет, и в следующее мгновение медальон прилип к углублению между тремя веками рукоятки. Теперь он был таким же сверкающим и великолепным, каким много лет назад вручил его Портоланусу престарелый колдун по имени Бонданус.
— Слава Силам Тьмы! — проревел Портоланус.— Теперь, талисман, ты стал моей собственностью целиком!
Да, я твоя собственность.
Портоланус расхохотался во все горло, схватил талисман за острый конец и начал воинственно размахивать им в воздухе. Теперь он не выглядел старым и немощным — высокий и энергичный, с прекрасным, хотя и утомленным от тяжких забот лицом, с ослепительно белыми волосами и бородой.
Он крикнул:
— Вы слышали? Вы слышали, что сказал талисман?
— Нет, Хозяин,— признались Голоса.
— Он сказал, что принадлежит только мне! Мне!.. Талисман! Покажи мне эту сумасшедшую Кадию!
Талисман послушно наполнил его воображение картиной, изображающей Даму Священных Очей и неизвестного аборигена: они продирались сквозь чашу кустарников, намокших от ливня.
— Ха! Она высадилась на берег и явно ищет встречи с туземцами, чтобы уговорить их напасть на нас... Желтый Голос! Беги к адмиралу Джероту и от моего имени прикажи ему поднять якоря и растолкать гребцов. Нам нужно немедленно отплыть от этого недружелюбного острова. Передай ему, что чуть позже я пришлю записку с указанием курса, которым нужно следовать, чтобы соединиться с другими нашими кораблями.
Когда Желтый Голос ушел, Портоланус приказал талисману:
— А теперь укажи точное местоположение Кадии на острове.
Он увидел Консульский остров с высоты птичьего полета — около центрального поселения алиансов сверкала крошечная белая точка.
— Так я и думал. Теперь покажи, где королева Анигель, а потом и ее саму.
Он опять увидел остров, но светящаяся точка на этот раз располагалась в небольшой гавани с другой стороны мыса, за которым на якоре стояла рэктамская трирема. Потом изображение сменилось: на носу маленького суденышка появилась Анигель, она держала талисман высоко перед собой, а ее глаза, казалось, смотрели прямо в глаза колдуна.
— Да, я знаю, что ты следишь за мной, Портоланус,— сказала она,— хотя ты и окружил себя туманом. Я видела, как ты украл талисман Кадии с помощью морского чудовища и как связал Трехвекий Горящий Глаз с самим собой. Но, несмотря ни на что, ты проиграешь.
— Ха! Посмотрим, как ты будешь храбриться, когда твоего мужа и детей станут пытать у тебя на глазах! Теперь пришла очередь твоего талисмана, гордая королева, так что, если ты немедленно не положишь его в лодку и не пустишь по волнам ко мне, я прикажу пиратам приступать к работе!
Анигель загадочно улыбнулась:
— Ну что ж, приступайте!
И образ растаял.
Удивленный ее кажущимся спокойствием, Портоланус попытался снова вызвать изображение, но теперь носовая часть корабля была пуста. Не сомневаясь, что талисман защитил ее от слежки, Портоланус нисколько не расстроился. Он тоже окружал себя защитным полем. Ладно, пусть играет в свои странные игры.
— Фиолетовый Голос! Иди к Боблину и прикажи ему привести в салон королевских отпрысков. Посмотрим, что останется от решительности королевы, когда мы начнем отсекать один за другим пальцы ее сына и опустим нежные ножки дочери в жаровню с раскаленными угольями.
Не успел Фиолетовый Голос сделать и нескольких шагов, как в каюту забарабанили. Голос распахнул дверь, и все увидели первого помощника капитана — высокого угрюмого пирата по имени Калардис.
— Ваши пленники сбежали,— мрачно сообщил он.— Пока вы развлекались с морским чудовищем, три вайвило проникли в трюм галерных рабов, освободили короля Антара и вывели его из грузового люка. С ними вместе исчезли около пятидесяти гребцов, и этот проклятый шторм, вызванный вами, скорее всего утопил их всех!
— Дети тоже сбежали? — рявкнул Портоланус. Как только появился первый помощник, он опять принял старческий облик.
— Да,— сказал Калардис.— Мои люди сразу же осмотрели якорный трюм. Дверь его была взломана изнутри, сломаны и двери в коридорах, ведущих в отсеки с рабами. Мерзавцы, очевидно, пролезли сквозь цепные отверстия.
Колдун заговорил низким голосом, в котором звучала тревога:
— У нас хватит оставшихся гребцов, чтобы корабль мог плыть? Мы должны убраться отсюда, пока на нас не напали враждебные морские оддлинги. Я не думаю, что мой шторм испугает их. К тому же вполне возможно, что королева Анигель с помощью своего талисмана навлечет на нас и другие неприятности — ведь теперь на триреме нет никого из ее родни.
— По дороге сюда я встретил вашего любимчика, и он передал мне ваше распоряжение. Гребцы остались на двух уровнях весел. Так что мы сможем плыть, хотя и не так быстро, как раньше. Даже при благоприятных обстоятельствах нам не удастся делать резкие развороты на скорости. К тому же ваш шторм лишил нас обзора, да и ночная тьма не помощница. Нам придется ориентироваться только на звуки — чтобы не сесть на мель и не наткнуться на риф.
— Шторм скоро прекратится, а мой талисман поможет нам избежать опасности,— начал было Портоланус, но первый помощник прервал его.
— Сначала вам придется испытать удовольствие от встречи с королевой-регентшей,— усмехнулся Калардис, обнажив редкие испорченные зубы.— А может быть, и неудовольствие. Она ожидает вас в салоне. Даже если бы мне посулили все сокровища Талоазина, я бы не захотел оказаться на вашем месте.
Королева Ганондри в окружении шести вооруженных до зубов рыцарей-пиратов сидела за раззолоченным столом, на котором была расстелена карта островов. Как только Портоланус ступил в салон, двое дюжих пиратов с таким проворством схватили его за руки, что у него не хватило времени выхватить заложенный за ремень талисман.
— Объясни, почему,— заговорила Ганондри сладким голоском,— я не приказала своим людям перерезать тебе глотку, когда ты позволил драгоценным пленникам улизнуть?
Колдун перевел дыхание:
— Талисман! Приказываю тебе уничтожить тех, кто схватил меня!
Два пирата охнули, начали браниться, тут же отпустили Портолануса и схватились за мечи. Королева-регентша с побледневшим лицом наблюдала за ними со своего места.
Ничего не произошло.
В отчаянии колдун взмахнул талисманом и начертил в воздухе дугу.
— Талисман, уничтожь своим убийственным пламенем всех моих врагов в этом салоне!
И опять ничего не произошло.
Ганондри откинулась назад и с облегчением расхохоталась. Все шестеро рассвирепевших пиратов кинулись к Портоланусу. Один из них вытащил из пальцев колдуна талисман и дотронулся до его тупого лезвия.
Тут же приоткрылись три века на рукоятке, и ожившие глаза пристально посмотрели на дерзкого пирата. Потом из человеческого глаза метнулся золотой луч, из глаза Народа — зеленый, а из причудливого серебристоголубого — луч ослепительной белизны.
Одетого в доспехи пирата с ног до головы охватило пульсирующее пламя. Скрюченные пальцы выпустили талисман, но волшебное пламя стало еще ярче, обнимая его трехцветным шаром огня. Он не издал ни звука, а стоявшие неподалеку закричали от ужаса и отвращения: лицо под поднятым забралом почернело, изо всех дырочек кольчуги повалил плотный дым. Раздался отвратительный треск, пламя гудело. Горящий рыцарь повалился на ковер. Двое пиратов потянули за него и накрыли погибающего товарища, но никто не осмеливался прикоснуться к нему. Портоланус, прижавшись к стене, взирал на эту картину с не меньшим ужасом и отвращением, чем все остальные.
Внезапно звуки под ковром прекратились. Дым и копоть исчезли, воздух в салоне опять стал чистым и свежим. Портоланус расправил плечи, торжествующе усмехнулся и сделал шаг вперед, чтобы приподнять ковер.
Кожаные ремешки, скреплявшие кольчугу, сгорели, повсюду валялись разрозненные металлические пластинки. От тела пирата не осталось даже костей. В центре груды обгорелого металла лежал талисман, совершенно невредимый, теперь он опять казался не чем иным, как благородным мечом, сделанным из темной стали, скорее декоративным, нежели боевым, поскольку лезвие не было заточено.
Портоланус поднял его и заткнул за ремень, потом опустил ковер. Он обратился к рыцарям:
— Оставьте нас, уходите все до единого!
— Нет! — закричала Ганондри.— Будь осторожен, волшебник! Ты забыл о моем предупреждении?! Даже если все на этом корабле погибнут, что сможешь ты сделать без могущественного Рэктама? Ты добьешься своей цели только с моей помощью!
Колдун оперся о стол обеими руками. Теперь лицо его было усталым и опустошенным, а голос хриплым:
— Ты права... Сейчас, когда талисман Анигели опять стал недосягаем, я еще больше, чем прежде, нуждаюсь в твоей помощи. Но пока ты не выгонишь отсюда этих безмозглых кретинов, я не буду с тобой разговаривать. Гони их! — Он пододвинул золоченый стул, уселся на него и криво усмехнулся: — Со мной тебе ничто не угрожает, великая королева. Ты сама видела, что мой талисман пока не всесилен. Он убивает только того, кто осмеливается коснуться его. Клянусь тебе Силами Тьмы, которым служу,— я не причиню тебе вреда!
Когда королева все-таки приказала своим рыцарям унести почерневшие остатки доспехов и удалиться, ее рука дрожала. Она взяла графин, налила себе большой бокал бренди и едва не расплескала напиток, поднося его ко рту. Выпив залпом, она немного успокоилась, хотя ее глаза все еще сверкали ненавистью и страхом, с которым она с трудом справлялась, несмотря на огромную силу духа.
— То, что происходит, недопустимо, волшебник,— сказала она.— Мы должны снова пересмотреть условия нашего договора. Ты получил свой талисман, но мой оказался недосягаем.
— В нем нет никакой необходимости! Давай посмотрим, на что еще способен этот волшебный меч. Может, он годится не только для того, чтобы поджаривать мелких жуликов? — Не успела королева возразить, как он взялся за лезвие меча и сказал: — Талисман, покажи нам короля Антара!
Когда изображение сформировалось, Ганондри не смогла сдержать возгласа восхищения. Она увидела темное волнующееся море. Моросил дождик. На волнах, то исчезая, то вновь появляясь, покачивались четыре круглых предмета: три головы со свирепыми мордами окружали одну поменьше, человеческую. Антар и вайвило медленно плыли к освещенной береговой линии острова.
— Вот как,— сказал Портоланус.— Значит, им все-таки удалось, несмотря на ураган и появление Хельдо, сбежать. Ну ничего, догнать нашего высокого гостя будет нетрудно! А теперь, талисман, покажи нам принца Никалона, принцессу Джениль и принца Толивара.
Воображаемым оком королева-регентша увидела Ники и Джен распростертыми в грязи посреди селения. Их руки и ноги были привязаны к столбам, казалось, они лежат без сознания. С неба падали редкие капли дождя, из хижин высовывались, окликая друг друга, алиансы.
— Так, так! Кажется, двое старших беспризорников удостоились чести быть принятыми туземцами в соответствии с милыми традициями местного гостеприимства. Думаю, об их судьбе нам уже не придется беспокоиться. А где же третий королевский отпрыск?
Изображение послушно переместилось на Толивара. Он целеустремленно продирался сквозь чащу кустарников, что-то бормоча себе под нос. Портоланус и королева смогли расслышать только несколько фраз:
— Тетя Кадия не сможет заставить меня... ну и что, что пираты схватят меня... лучше быть волшебником, чем ничтожным вторым принцем... Я буду скучать только по Ралабуну, а по ним — не буду...
Портоланус убрал изображение и в задумчивости нахмурился. Потом он скомандовал:
— Талисман, покажи мне точно, где сейчас находятся король Антар, трое детей и... Кадия.
В его воображении возникла карта Консульского острова, на ней мигали яркие белые точки. Он сразу же догадался, что они обозначают. Король Антар находился в полулиге от берега, штормовым ветром его отнесло чуть южнее. Маленький Толивар шел по лесу как раз напротив стоянки рэктамской триремы. Двое плененных детей были в центре большого поселения алиансов приблизительно в миле от моря в сторону севера. Кадия была неподалеку, ее местонахождение почти не изменилось.
— Покажи снова принца Толивара,— приказал Портоланус.
Сквозь открытые двери салона послышались громкие команды и топот бегущих ног. Вся трирема завибрировала — заработали обе лебедки на носу корабля, поднимая огромные якоря.
Королева вскричала:
— Кто приказывал сниматься с якоря? Нужно немедленно выслать на берег вооруженные отряды! Если нам удастся поймать хотя бы одного из беглецов, мы получим преимущество и сможем заставить королеву Анигель расстаться с талисманом!
Она бросилась к выходу и стала кричать, вызывая адмирала Джерота.
Портоланус все еще наблюдал за принцем Толиваром, разговаривая сам с собой:
— Вот дьяволенок! Ничего себе! Экая смелость! Он чем-то похож на меня, разве нет? Мне кажется, я вижу, что его окружает некая аура, я чувствую какой-то магический потенциал! Вот почему у меня не хватило духу даже подумать о применении к нему пыток! Может быть, удастся сделать из него колдуна?.. Интересно, достаточно ли он смышлен, чтобы разбираться в государственных делах? Мог бы он напрямую помочь нам одолеть Два Трона?
Ганондри снова вошла в салон:
— Я приказала оставаться на месте, а пока шесть лодок с вооруженными людьми отправляются за королем Антаром и маленьким принцем. О тех детях, что попали в руки алиансов, забудем. Несомненно, королева Анигель следит за ними, пока ее дорогим чадам угрожают жестокие туземцы, она вряд ли будет обращать на нас внимание. Сейчас мы должны...
— Я не пойду на берег! — заявил колдун.
— Неужели морские оддлинги опасны для такого могущественного колдуна? — с сарказмом спросила королева. Потом ее тон стал более суров.— Ты должен привести поисковую группу прямо к королю Антару и к принцу Толивару — с помощью своего талисмана. Время не ждет!
— С этой группой отправится мой Черный Голос — он отыщет короля, а со второй группой за Толиваром пойдет мой Фиолетовый Голос. Я свяжусь с ними и укажу точное местонахождение короля и принца. А мне покидать корабль ни к чему!
— Ты пойдешь, потому что я приказываю это сделать!
— Нет! Никакой необходимости в этом нет!
Минуту Портоланус и королева-регентша в тишине смотрели друг на друга. Потом он мягко проговорил:
— Тебе не удастся заточить меня на острове оддлингов, королева. Выкинь эту идею из головы. Мы остаемся союзниками, хорошо это или плохо, и я постараюсь, чтобы хотя бы один из заложников был схвачен — тогда ты сможешь поторговаться с королевой Анигелью по поводу талисмана. Однако я настоятельно советую не производить обмен здесь. Если алиансы замучат ее детей до смерти, Анигель обезумеет, с ней трудно будет договориться. Как только мы поймаем Антара или маленького принца, нам следует немедля поднять паруса.
— А потом? — резко спросила королева.
— Ты доставишь меня и моих людей на тузаменское судно. С помощью моего талисмана я ускорю встречу с тремя остальными кораблями. До них придется плыть не больше нескольких дней. А потом, если ты пожелаешь продолжить наше сотрудничество, мы отправимся домой вместе, одной флотилией. Как и раньше, ты можешь увезти пленников с собой...
— А Звездный Сундук,— твердо сказала Ганондри,— ты сейчас же отдашь мне. Иначе твой союз с могущественным Рэктамом будет расторгнут, и тебе придется распроститься с мечтой о завоевании Лабровенды!
Портоланус вытащил меч из-за ремня и медленно поднес его тупое темное лезвие к горлу королевы-регентши. Она замерла, напряглась, но не вздрогнула, не закричала, даже когда холодный металл коснулся ее кожи. Если колдун и приказал уничтожить ее, талисман отказался повиноваться.
Рот Ганондри искривился в ледяной усмешке.
— Звездный Сундук,— повторила она.— Немедленно. И покажешь мне, как им пользоваться.
Портоланус отвел талисман, встал из-за стола и отвесил низкий поклон.
— Кажется, мы зашли в тупик, великая королева-регентша. Давай отбросим прочь злые чувства, которые на мгновение разъединили нас. Лучше вспомним о том, что связывало нас с самого начала. Чтобы достичь общей цели, вовсе не обязательно любить друг друга. Ты отлично знаешь, что мои желания простираются гораздо дальше, чем просто завоевание Лабровенды. Независимая земля Двух Тронов будет принадлежать тебе.
— Как и талисман королевы Анигели.— Ухмылка королевы превратилась в злобную гримасу. Она стала постукивать по крышке стола кончиками пальцев, и в свете ламп засверкали кольца.— Сейчас я скажу тебе, волшебник, каковы новые условия договора. Великий Рэктам всегда будет твоим верным союзником, если ты не проявишь вероломства по отношению к нему и к королеве-регентше. Я до самой своей смерти буду владеть талисманом Анигели, а ты научишь меня, как им пользоваться.
Портоланус огорченно всплеснул руками:
— Я пока не знаю даже, как пользоваться собственным!
— Не сомневаюсь, что скоро ты всему научишься!
Колдун вздохнул:
— Ну ладно... Клянусь Силами Тьмы и своим талисманом — и пусть он убьет меня, если я нарушу эту клятву,— что я буду точно следовать тем условиям, которые ты поставила. Я сейчас же пришлю к тебе своего Желтого Голоса со Звездным Сундуком, а потом займусь поисками именитых пленников.
Ганондри высокомерно кивнула. Портоланус вышел из салона, аккуратно закрыв за собой дверь. Когда он ушел, королева-регентша расхохоталась. Радость от одержанной победы так захватила ее, что она не могла остановиться, пока не выпила залпом еще один полный бокал бренди.
Когда явился Желтый Голос со Звездным Сундуком, она грубо вырвала сундук из его рук, а самого пинками вытолкала за дверь. И снова расхохоталась.
Глава 15
Харамис не спеша шла по светящейся дорожке. Она непринужденно шагала по ледяной черной воде моря, словно у нее под ногами была не мерцающая влага, а каменная мостовая. Арктический ветер осыпал ее крошечными солеными льдинками, небо было охвачено пламенем северного сияния, заслонившего звезды и Три Луны и освещавшего гигантские дрейфующие айсберги бледно-голубыми и бледно-розовыми лучами.
Самая большая плавучая ледяная гора, к которой вела дорожка, светилась к тому же и изнутри. Пока Харамис была недалеко от берега, это свечение не бросалось в глаза, но по мере приближения айсберг сиял все ярче, пока наконец не стал похож на колоссальный берилл, переливающийся сотнями оттенков голубизны и зелени, оправленный черным стеклом северного океана. Он светился и под водой — чем глубже, тем слабее, и Харамис поняла, что огромная масса льда, возвышавшаяся над водой, была всего лишь маленькой частью громады, спрятанной в глубинах.
Чтобы дойти до айсберга, ей пришлось преодолеть две лиги. Светящаяся дорожка привела ее к полукруглому входу в грот, дальше шел коридор, в котором вместо пола была вода, но уже не черная, а темно-голубая. Мерцание по-прежнему убегало вперед, создавая под ногами Харамис твердую поверхность. Стены имели блестящую неровную поверхность, были испещрены причудливыми рисунками и изрезаны так, что свет, струившийся изнутри, сверкал и переливался на гранях кристаллов, похожих на бледные изумруды и аквамарины, оттененные сапфировой голубизной.
Не раздумывая, Белая Дама сделала шаг в сторону и коснулась ближайшей стены.
— Ради Цветка! Это вовсе не лед!
Поверхность была влажной, но от стены не веяло холодом, и, уж конечно, она была гораздо теплее моря. Может быть, это стекло? Харамис постучала по стене ногтями. Вещество казалось более упругим, чем стекло,— такого раньше ей ни разу не приходилось видеть. Несомненно, этот волшебный материал был создан Великой Волшебницей Моря. Имитация айсберга.
Потом Харамис увидела, что за прозрачными стенами прямо к ней плывут рыбы и другие морские существа. Стайками, вверх-вниз и в разные стороны, они плавали и сбоку от прозрачного тоннеля, и над ним. Внутри айсберг оказался полым и был густо населен.
Харамис оглядывалась по сторонам, и морские создания тоже смотрели на нее огромными, как бы расширившимися от изумления глазами. В их окраске преобладали серебристые, серо-голубые и белые тона, а некоторые были почти прозрачны, так что виднелись их пульсирующие внутренние органы. Здесь плавали огромные рыбины с блестящими зеркальными боками и пастью, полной острых зубов, напоминающие жутких хищников болотных рек. Более мелкие рыбешки метались из стороны в сторону так согласно и дружно, что казалось, их объединяет общий примитивный разум. Здесь были лениво плывущие рыбы, похожие на широкие ленты, раскрашенные серебрянкой, рыбы в форме меча и какие-то уродливые экземпляры, от хвоста до головы покрытые бугорками, отростками и шипами наподобие живой бахромы с серебряными кисточками на концах. Здесь были огромные вялые гидры; овальные, лохматые, словно радужные, медузы; их малыши, которые роились вокруг родителей, похожие на маленькие разноцветные бутоны с задорно торчащими нежными лепестками. Существа с извивающимися щупальцами и свирепыми мордами охотились за медлительной мелюзгой, и целые семьи прозрачных моллюсков слаженными ритмичными бросками уходили от преследующих их бесформенных серебристых хищников, которые, случалось, хватали зазевавшуюся жертву и тут же пропадали из виду. Тут и там, как крошечные пчелки, висели хрустальные рачки: если приближался серебристый хищник, они ныряли куда-нибудь, а потом опять бесстрашно вылезали наружу, осмеливаясь даже пересекать дорогу прожорливым пучеглазым чудовищам.
Харамис не могла удержаться от восторженного восклицания.
— Я рада, что тебе понравились мои любимцы.
Белая Дама удивленно огляделась. Но в тоннеле-аквариуме не было ни единой души.
— Это Великая Волшебница Моря? — прошептала она.
— Конечно! Иди скорее, дитя мое. Мне не терпится встретиться с тобой. Если захочешь, рассмотришь все достопримечательности моего дома чуть позже. Наш ужин остынет, а я так проголодалась!
Харамис сдержала улыбку. Видимо, эта Великая Волшебница не придавала большого значения этикету: ее мысленный голос был совершенно лишен торжественности и серьезности. Харамис старалась не гадать, на что похоже существо, с которым ей придется встретиться. Теоретически они были ровней; в реальности — учительницей и ученицей. Она молилась только об одном — чтобы ее коллега Великая Волшебница была прямодушной и откровенной, а не ускользающей и загадочной, как Бина. Харамис нуждалась в помощи, а не в новых загадках. Портоланус, того и гляди, завладеет талисманом Кадии, да и Анигель в конце концов не выдержит и отдаст свою святыню в качестве выкупа. Если Харамис в скором времени не научится мастерски пользоваться талисманом, то Портоланус, вне всякого сомнения, добьется своего и подчинит себе весь мир.
— Денби думает, что это чересчур поспешный вывод. Но мы ему покажем! Что же касается практических результатов... ну что ж, моя милая, я-то определенно не из тех, кто попадает в волшебные сети обаятельных чародеев. Но вот в тебе я не уверена!
Харамис гневно вскрикнула, но взяла себя в руки и продолжила путешествие к сердцу искусственного айсберга. Потом, обращаясь к воздуху, заговорила:
— Вы, Морская Дама, видимо, умеете читать мысли. Но я очень сомневаюсь в том, что вы способны проникнуть в мою душу. Я иду к вам за поддержкой, это верно, и если ваша наука требует постоянного унижения моего достоинства — пусть так и будет. Но я надеялась на более теплые и дружеские отношения. Я знаю, что по сравнению с вами молода, но я не ребенок и не дура. Я всегда с ответственностью относилась к своим обязанностям Великой Волшебницы, насколько это было возможно, не позволяя никому и ничему воздействовать на себя...
— Ой ли? Позволишь еще, гордячка! Точно так же, как двенадцать лет назад, накануне принятия сана. Тебя не только отвлекли от твоих обязанностей, но и здорово соблазняли злом! Признайся в этом!
Харамис резко остановилась:
— Я не буду оправдываться. Это правда, когда-то я влюбилась в колдуна Орогастуса и на короткое время была ослеплена его могуществом. Но я отвергла его. Если он еще жив, как я подозреваю, я вновь буду бороться с ним и расстрою его злые планы... Но я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи. Вы мне поможете?
— А зачем же мне было вызывать тебя через виадук? Отправившись в Кимилон, ты доказала свое желание действовать, поэтому я сочла тебя созревшей для особого обращения — и не важно, что думает Денби. Не только равновесие мира, но и само его существование находится под угрозой из-за возрождения гадкой Звезды! В таких отчаянных ситуациях должны приниматься самые решительные меры! Денби считал Бину сумасшедшей из-за того, что она рискнула оставить Триединый Скипетр Власти на воле для противостояния угрозе, но когда она подготовила все к рождению вас троих, он изменил свое мнение и пошел на попятную. Тем не менее он допускал, что рано или поздно Человек Звезды захватит Скипетр Власти, даже в том случае, если вы, Три Лепестка, не наделаете ошибок. Бина проиграла, но ты сможешь покончить с этим злом раз и навсегда, несмотря на твое глупое самокопание. Новая, свежая кровь, молодые мозги справятся с древними проблемами. Понимаешь?
— Нет! Понятия не имею, о чем вы толкуете!
Внезапно Харамис почувствовала ледяную прохладу, хотя внутри искусственного айсберга было тепло. Она поплотнее закуталась в меха и резко проговорила:
— Объяснитесь, Великая Волшебница! Скажите мне, какая опасность угрожает миру и какую роль в ее предотвращении суждено сыграть мне и моим сестрам. Предупреждаю вас, что я больше не намерена удовлетворяться мистическими намеками и отговорками.
— Ха-ха-ха! Какой боевой дух! Мне это нравится! Вперед, Харамис-Не-Терпящая-Глупостей! Мы отлично поладим!
Светящаяся дорожка закончилась, когда узенький рукав моря влился в крошечный коридор. Харамис стояла на мерцающей площадке, от которой отходило три тоннеля, но только один из них был освещен. Она пошла по нему, и на душе у нее стало легче, потому что теперь за прозрачными стенами вода была светлее и ярче. Морские существа оставили ее в покое, очевидно вдоволь насмотревшись, лишь изредка мелькала случайная рыбешка. Харамис продолжала идти, освещение становилось все более тусклым, словно она удалялась от источника света. Цвет воды постепенно менялся — от ультрамарина и темно-зеленого к фиолетовому.
Потом перед ней возникла дверь из непрозрачного белого материала с круглой серебряной ручкой. Она потянула за ручку, но дверь не открылась. Тогда она прикоснулась к серебряному кругу своим талисманом. Зазвенел колокольчик; такой же звук она слышала в виадуке. Дверь отворилась во тьму.
Харамис решительно шагнула вперед. Дверь захлопнулась за ней, и Великая Волшебница замерла. Только бледно-желтое мерцание янтарного Триллиума на ее талисмане давало понять, что она не ослепла.
Раздался тихий смешок.
— Еще немного, и ты привыкнешь и будешь хорошо видеть. Мои старые глаза стали сдавать, так мне удобнее. Дай мне свою руку...
Харамис робко подняла руку. Она почувствовала, как ее обхватили чьи-то пальцы — влажные, но не противные, и еще дюжину шагов ее вели. В воздухе чувствовался запах соли, по-прежнему тоненьким мелодичным голоском звенел колокольчик, словно призывая кого-то откликнуться из темноты.
— Ну вот мы и пришли. Стул сможешь нащупать? Усаживайся, а я принесу ужин.
Пошарив руками в воздухе, Харамис нашла странной формы широкий стул без спинки и присела. Бока и ножки стула были неравномерно покрыты выпуклостями, сиденье было гладким, теплым и пружинящим: несомненно, внутри находилась жидкость. Сидеть на нем было очень удобно.
Вдруг Харамис обнаружила, что к ней начало возвращаться зрение. Она сидела в большой комнате с мебелью, от которой исходило слабое свечение. И стол, и два стула были склеены из ракушек в виде спиралей с зелеными точечками. На столе стояли тарелки и бокалы — тоже из раковин, но тускло-розового и песочного цвета. Пол был выложен небесно-голубой и алой плиткой. Повсюду в комнате стояли большие горшки из крошечных зеленоватых ракушек, где росли развесистые растения, похожие на гигантские папоротники, из-под листьев которых выглядывали блеклые оранжевые фонарики.
Вдоль одной из стен тянулся длинный шкаф, светившийся призрачным голубым светом. Его дверцы были усеяны тусклыми красными кнопочками. Другая стена представляла собой огромную картину глубоководной жизни — в темной воде или на коралловых наростах, покрытых маленькими белыми звездочками, покоились жуткого вида твари с блестящими глазами и плавниками и со следами схваток на боках.
Одна из нарисованных тварей зашевелилась, и Харамис поняла, что картина живая — это было огромное окно, выходящее на дно ночного океана.
Глаза Белой Дамы все больше привыкали к темноте, и вокруг нее стали вырисовываться слабо светящиеся предметы. В одном углу комнаты стоял рабочий стол с разложенными на нем многочисленными тусклыми металлическими вещицами, поблескивающими в отраженном свете поверхности ракушечного стола. В другом углу располагался шар размером с человека. Присмотревшись к нему, Харамис догадалась, что шар был моделью мира — с густо-синими морями и сушей, окрашенной в золотое, зеленоватое и белое.
На полках стояли книги в обычных обложках и кожаных переплетах, на каждой светились какие-то символы. Еще больше книг в беспорядке валялось на полу, а одна стояла раскрытая на пюпитре для чтения рядом с легким стульчиком. Харамис не удивилась, увидев, что буковки в книге тоже светятся. Перед стульчиком находилась уютная подставка для ног, а рядом с ней на полу лежало белесое червеобразное существо со множеством ножек и с двумя злобными красными глазами. Когда оно почувствовало, что Харамис разглядывает его, оно открыло пасть тоже светящуюся, желтую, с несколькими рядами клыков — и зашипело.
— Ну, ну, Гри-Гри. Будь вежлив с гостьей!
Раздвинулись не замеченные Харамис бледно-фиолетовые занавески. Вошла Великая Волшебница Моря, неся поднос с большим дымящимся котелком и несколькими накрытыми салфетками тарелками.
Она поставила все это на стол и улыбнулась:
— Теперь ты хорошо видишь?
— Да, благодарю вас.
— Меня зовут Ириана. Некоторые называют меня Голубой Дамой. Рада приветствовать тебя в своем доме, Великая Волшебница Земли.
Харамис почувствовала облегчение от того, что Ириана оказалась человеком, а не рыбообразным существом. Она была среднего роста, но очень толстая, с лицом круглым, как дыня, и с отливающей голубизной кожей. Черты лица были необыкновенно красивы, особенно глаза — черные, огромные, опушенные густыми ресницами. Волосы, тоже черные, а может быть, темно-синие, были тщательно завиты, уложены и скреплены гребнями и заколками из ракушек, украшенными большими жемчужинами. На ней было длинное ярко-голубое платье без рукавов, свободными складками спадавшее до самого пола, испещренное крошечными штришками, образующими стилизованные узоры из морской растительности. На обоих плечах тускло поблескивали две жемчужные броши, придерживающие темно-голубой плащ, который, словно шлейф, тянулся за ней.
Ириана протянула Харамис руку, та поднялась, взяла ее ладонь в свои и спокойно поклонилась. Потом с поразительным изяществом пышнотелая Великая Волшебница села на свое место. Она прочитала короткую молитву Триединому и Владыкам воздуха и разложила еду по тарелкам.
— Ешь, дитя мое, ешь. Наверное, ты проголодалась, пока добиралась из Кимилона. Знаешь, ведь прошло уже три часа.
— Я не думала, что шла так долго... Скажите, далеко ли от Кимилона до того места на берегу моря Авроры, куда вывел меня тоннель?
— Около трех тысяч ваших лиг.
— Потрясающе! А я была перенесена за мгновение! Ваша магия очень могущественна, Великая Волшебница!
— Да,— согласилась Ириана.— Но тоннель — это не магия. Ты путешествовала с помощью древней машины, у которой нет ничего общего с магией.
— Машина Исчезнувших?
— Да. Когда-то такие тоннели опоясывали весь мир. В древние времена ими широко пользовались для перевозки людей и грузов в самых разных направлениях, а теперь действуют лишь несколько.
Харамис попробовала поесть. На вид еда была странной, но пахла очень аппетитно. В золотом кувшине было немного жидкости со специфическим сладким ароматом. Харамис налила себе полную чашку, тоже сделанную из ракушек, и, прежде чем заговорить, сделала большой глоток.
— Госпожа Ириана, вам известно, почему я здесь. Мне нужно узнать, как правильно пользоваться талисманом, этим Трехкрылым Диском. И еще мне нужно посоветоваться с вами, как одолеть колдуна Портолануса, который уже украл талисман моей сестры Кадии и угрожает отнять еще один у сестры Анигели. Мне бы хотелось услышать от вас все, что вы знаете об Исчезнувших и их Скипетре Власти, который складывается из наших трех талисманов. Я очень надеюсь, что вы объясните мне, какая разница между подлинной магией и высокоразвитой наукой, приводящей в действие чудесные древние машины, какую роль играют колдовство и наука в конфликте между Портоланусом и Тремя Лепестками Животворящего Триллиума.
Ириана вздохнула и отложила в сторону ложку, потом отпила немного из чашки и сказала:
— На некоторые из твоих вопросов я не могу ответить, Харамис. Другие требуют пространных ответов, поэтому отложим их до поры до времени. Сначала я отвечу на самый легкий... я расскажу тебе историю Исчезнувших.
— Двенадцать тысяч лет назад Мир Трех Лун был родным домом для огромного количества людей. Они прибывали сюда отовсюду, с далеких небес, и с помощью своих безграничных познаний изменяли этот мир, приспосабливая его к себе, делая удобным для жизни.
Со временем начались раздоры, и появилась группа эгоистичных властолюбцев, называвших себя Звездной Гильдией. Они обладали обширными научными познаниями и были искушены в волшебном искусстве, источником которого являлись человеческий разум и сокровенная сущность Вселенной. Люди Звезды и их приспешники развязали опустошительную войну, длившуюся около двух столетий. За это время их оружие и злые чары не только уничтожили почти половину населения, но и изменили климат в мире. Настал ледниковый период.
Как ты знаешь, и сейчас большая часть мира-материка покрыта шапкой Вечного Ледника. Свободны ото льда только территории, расположенные к югу от его края. Но до ледникового периода лед лежал лишь на вершинах самых высоких гор. На всем мировом континенте климат был мягким. Огромные озера были усеяны живописными островами с возведенными на них изумительными по красоте городами. Когда начались бесконечные снежные бураны, уцелели только те из них, что стояли на берегу моря, или на морском дне, или в самых нижних, тоже населенных, слоях атмосферы.
Когда Звездная Гильдия потеряла поддержку простого народа и даже оптимистично настроенные ее члены поняли, что дело проиграно, борьба стала еще более ожесточенной. Казалось, Люди Звезды скорее разрушат весь мир до основания, чем капитулируют. И тогда Коллегия Великих Волшебников изобрела волшебное устройство, названное Скипетром Власти, способное обратить злую магию Людей Звезды против них самих. Но в применении Скипетра таилась страшная опасность, поэтому в конце концов те, кто придумал его, побоялись использовать это страшное оружие.
Штаб Звездной Гильдии был все-таки уничтожен одним из величайших героев мира, Великим Волшебником Варкуром, а оставшиеся в живых злодеи разбежались. Война закончилась.
Но Мир Трех Лун был почти разрушен. Ни наука, ни совершенное магическое мастерство Великих Волшебников не в состоянии были возродить умеренный климат на некогда прекрасной и счастливой земле. Мировой континент больше не мог быть домом для большого количества людей. Замерзшие моря и охладившиеся воздушные пространства тоже стали непригодны для жизни.
Большинство выживших готовились к переезду в новый дом где-то в далеких небесах. Но тридцать человек с добрым сердцем и благородной душой — все из Коллегии Великих Волшебников, в том числе и Великий Вар-кур,— решили остаться и сделать все возможное, чтобы восстановить мир, разрушенный человечеством. Их лучшим достижением стало выведение новой расы, более выносливой, чем людская, которая должна была размножиться и населить опустошенный Мир Трех Лун через тысячи лет.
Когда человеческий род впервые появился в этом мире, самыми развитыми среди аборигенов были примитивные и не способные к развитию дикие скритеки. Эти теплокровные чешуйчатые чудовища обладали низкоразвитым интеллектом, но умели общаться друг с другом на расстоянии без слов. Они понятия не имели ни о любви, ни о ремеслах, ни об искусстве и вели хищническое существование. У них был дикий способ воспроизведения: они рожали детенышей, и те поедали своих родителей.
Используя и магию, и достижения науки, подвижники из Коллегии Великих Волшебников смешивали кровь этих не подающих надежд существ с человеческой, создав прекрасный умный народ, известный тебе под именем виспи. Одновременно они вывели породы родственных им, способных к телепатии гигантских ламмергейеров, которые должны были помочь виспи выжить. По всему миру были расселены колонии вновь созданного племени, а потом человечество покинуло мировой континент, чтобы навеки стать Исчезнувшими.
В последнюю перед отъездом минуту решили оставить еще несколько тысяч человек — чтобы помогать Великим Волшебникам и испытать на себе, какой будет жизнь среди вечных ледников. От них и пошли те люди, что сейчас живут в Мире Трех Лун.
Век шел за веком, свирепые снежные бураны утихли, климат медленно восстанавливался, капля за каплей таяла ледяная шапка, и появлялись участки земли, пригодные для проживания. Послушные ненавязчивой воле Великих Волшебников, виспи размножались — так же, как выжившие скритеки. Время от времени происходили неожиданности, возникали новые племена аборигенов, более или менее напоминающих людей. И люди иногда соединялись с виспи, так что примесь их крови есть в каждом из нас.
Так как люди более плодовиты, чем аборигены, наш род увеличивался с большой скоростью. Через тысячи лет самые плодородные и здоровые земли были полностью заняты человечеством, а аборигены расселились на скудных территориях — на высокогорьях, в болотах, в лесах и на отдаленных островах.
Члены Коллегии Великих Волшебников покинули тайный Край Знаний, основанный Варкуром, и расселились поодиночке, продолжая опекать и людей и аборигенов. Благодаря нашей древней науке мы можем жить очень долго. Часто умирающий Великий Волшебник все-таки находил себе замену, и тем не менее со временем многие из нас, выполнив свой долг перед живыми существами, медленно угасли.
А сейчас, милая моя, осталось всего трое Великих Волшебников: ты, я и Денби. Твоя работа, работа Великой Волшебницы Земли,— самая важная и напряженная. У меня гораздо меньше забот, а Денби и вовсе нечего делать, так что он стал капризным, необщительным и совершенно поглощен собой. Он не обращает внимания ни на человечество, ни на народ и проводит время, изучая мелкие небесные чудеса,— как будто это кому-то нужно!
Твоя предшественница Бина решила жить на Полуострове, так как там проживает наибольшее количество разумных существ. Другие племена народа, рассеянные по всему мировому континенту, оказались предоставленными самим себе, их не охраняют Великие Волшебники. Я покровительствую только некоторым из них. Большинство моих подопечных живут на многочисленных островах, разбросанных на далеком севере, куда редко попадают люди.
В недалеком прошлом задача Великих Волшебников состояла в том, чтобы защитить аборигенов, которые подвергались опасности уничтожения со стороны враждебных им людей, а также собирать и хранить непригодные творения Исчезнувших, которые до сих пор находят в разрушенных городах. И только в последнее время появилась совершенно новая проблема — равновесию и спокойной жизни Мира Трех Лун опять угрожает опасность.
Я имею в виду появление Людей Звезды.
Коллегия Великих Волшебников не подозревала, что со смертью одних членов злой Гильдии и с побегом других сама преступная организация не умерла. Людям Звезды каким-то образом удалось продолжить свое существование, и они из поколения в поколение передавали знания о Силах Тьмы. Их никогда не было много, так как они страшно завистливы и любят таинственность. Они тяготеют к тем местам, где человеческая кровь оказалась сильно разжижена кровью Народа; у них крепкое телосложение, волосы цвета платины и серебристо-голубые глаза той самой преступной группы знати Исчезнувших...
Ах! Я вижу, тебе больно слышать это. Да, дитя мое, отдаленная и суровая земля Тузамена была одним из поселений Людей Звезды, и колдун, которого ты знаешь под именем Орогастуса или Портолануса,— самый первый из их племени, кто попытался возродить былое могущество Гильдии и завоевать мир.
Да... Орогастус жив. Денби, Великий Волшебник Небес, давным-давно предсказал его появление, но сам предпочел ничего не делать, только поведал о грозящих в будущем неприятностях мне и Бине. Вдвоем мы трудились почти девятьсот лет, чтобы смешение крови достигло кульминации в тебе и твоих сестрах, Трех Лепестках Животворящего Триллиума, надеясь, что вы сможете своими решительными действиями обезвредить этого самого опасного из Людей Звезды.
Вам, трем сестрам, при рождении получившим волшебные амулеты, сделанные Биной, было позволено пользоваться талисманами, из которых складывался древний смертоносный Скипетр Власти. И снова переменчивый Денби подсказал, что спасти мир можно будет только с помощью этого волшебного инструмента, хотя пользоваться им крайне опасно. Потом, противореча сам себе, он выступил против того, чтобы вы, девушки, соединяли три талисмана. Он рассудил, что отдать мир во власть порочной Звездной Гильдии все же лучше, чем подвергнуть его опасности полного уничтожения Триединым Скипетром Власти.
Мы с Биной не согласились с ним.
Поэтому вы, юные принцессы, отправились навстречу своей судьбе и благополучно добились цели — получили волшебные талисманы. В тот великий час испытания Владыки воздуха вели вас по верному пути — и вы правильно пользовались Скипетром Власти.
Они же отнесли Орогастуса туда, где какой-то давно забытый Великий Волшебник хранил некое волшебное приспособление, называемое Путеводной Звездой Гильдии. Звездный медальон, свисающий с шеи Орогастуса, стал его спасением, так как иначе он бы, словно перышко, был унесен во Вселенную, стоило лишь Скипетру обратить его злую колдовскую силу против него самого. Но медальон спас его. Синошур притянул его вместе с медальоном к себе и защитил. Это страшно удивило меня, поскольку я и не подозревала, что у Людей Звезды могут быть какие-либо средства от губительной мощи Скипетра.
Пока Орогастус лежал без сознания, я поспешила в Кимилон, воспользовавшись тоннелем, и забрала с собой Синошур. Я боялась, что существуют еще какие-то способы, которые помогут колдуну сбежать. В настоящую минуту Синошур лежит на углу моего рабочего стола. Я многие годы изучала его и не обнаружила ничего, что свидетельствовало бы о каких-нибудь других функциях.
Орогастус не понимал, как он выжил и почему. Он и сейчас не знает этого. За двенадцать лет отшельничества в Кимилоне он перерыл все хранилище запрещенных знаний в поисках выхода из своего жалкого положения, он жаждал сбежать из ссылки и, покинув край Огня и Льда, вернуться к прерванному делу завоевания мира.
Немало потрудившись, я волшебным способом перекрыла виадук. Но я не смогла помешать Орогастусу изучить принципы действия многих машин и приборов. Так он добрался до механического передатчика речи без слов и вызвал спасателей. Этот прибор рассчитан на одноразовое использование. Но и одного раза оказалось достаточно, чтобы трое его любимцев явились в поселок дороков и заставили человечка по имени Шики помочь Орогастусу сбежать. Колдун взял с собой из Кимилона технику и оружие всевозможных видов — это помогло ему захватить власть в Тузамене. Он продолжал учиться и с помощью новых знаний добыл Звездный Сундук, еще один инструмент Гильдии, о существовании которого не имели понятия ни я, ни Бина. Может быть, Денби и знал о нем, но молчал.
Не знаю, осмелились бы мы, две Великие Волшебницы, вручить вам Скипетр, если бы предполагали, что его части могут быть отняты у Трех Лепестков и магически соединены с Орогастусом. Но что сделано — то сделано.
Колдун уже заполучил одну часть Скипетра. Он пока еще не знает, как пользоваться ею, но научится — и экспериментальным путем, и с помощью ненавязчивых поучений самого талисмана, да и случай поможет,— так же, как научились ты и твои сестры.
Но полное знание о применении Триединого Скипетра и его частей может дать только сам Скипетр. Никто из ныне живущих не представляет, на что он способен. Вам, трем юным принцессам, не было позволено овладеть этим опасным знанием. Денби и я заставили вас разъединить Скипетр сразу после того, как был обезврежен Орогастус, так что опасность, угрожающая миру, свелась до минимума. Тогда вы были слишком наивными, и вас легко могла подчинить чужая воля. Теперь все не так плохо. Плохо или хорошо, но вы трое сами направляете свои судьбы, и судьба мира в ваших руках.
Если Орогастус доберется до всех трех талисманов — или хотя бы до двух из них,— нам с тобой, возможно, не удастся помешать ему овладеть их секретами. Он опытный колдун, у него очень сильная воля, а за плечами — долгие годы магической практики. Даже если все трое Великих Волшебников объединятся, чтобы сокрушить Человека Звезды, вряд ли это будет легко — уж слишком он жаждет добиться цели. Боюсь, у Денби не хватит смелости противостоять ему. В конце концов для Великого Волшебника Небес дела земные не так важны, его мало заботит, что равновесие мира может быть нарушено и что люди и Народ попадут в зависимость от злой воли Звезды. Условия его жизни от этого мало изменятся...
Но давай не будем раздумывать над столь печальными материями. Наконец-то ты здесь, и, хотя я не могу посоветовать, как обращаться с Триединым Скипетром, я помогу тебе в совершенстве овладеть твоим собственным талисманом. В конце концов, твой талисман — ключевой. По воле Триединого ты научишься пользоваться им и найдешь способ раз и навсегда победить Орогастуса. Тридцати дней вполне хватит для обучения. Наука будет нелегкой, так как тебе придется не только пополнить запас знаний, но и поработать над самодисциплиной. Но я верю в тебя, Харамис-Которая-Не-Терпит-Ерунды. Ты победишь, несмотря на...
Ну ладно. Позволь угостить тебя особым десертом, приготовленным специально к твоему прибытию,— изысканным кремом из рыбьей икры!
Глава 16
Кадия и Шики спрятались в густом кустарнике около ручья, текущего рядом с поселком алиансов. Штормовое небо начинало проясняться, и лесная мелюзга, оправившись от непогоды, возобновила прерванные на время ночные песни. Было темно. Со скал, напоенные дождем, струились мутные потоки, и Кадия с Шики, стараясь двигаться как можно осторожнее, пересекали их вброд. На поселковой площади, окруженной кольями со светильниками-факелами, около трехсот морских оддлингов исполняли вокруг лежащих в грязи детей ритуальный танец. Они пели гортанными голосами и играли на примитивных музыкальных инструментах.
В этом диком оркестре доминировала барабанная дробь.
Незатейливая музыка, шум ручьев и пение лесных существ заглушали шаги Кадии и Шики. Они вышли из укрытия. Шики был вооружен традиционным оружием дороков — мощной ручной катапультой и ножом с широким лезвием длиной с хороший меч. Единственным оружием Кадии был маленький поясной кинжал.
— Когда начнется церемония жертвоприношения, я выйду к ним открыто,— сказала она.— Алиансы запомнили меня, они думают, что мой Трехвекий Горящий Глаз все еще со мной. Я освобожу детей и приведу их сюда, к тебе. Пока мы будем идти, ты должен защищать нас от возможных помех... Если мой обман раскроется, я постараюсь убить как можно больше алиансов, а ты воспользуешься паникой и сам займешься освобождением детей.
— Но ведь тогда вы почти наверняка погибнете! — сказал Шики.
Кадия отмахнулась:
— Если меня убьют, ты должен забрать детей и спрятаться с ними. Моя сестра с помощью магии найдет вас и обязательно придет на помощь... Посмотри! В хижине вождя что-то происходит! Мы больше не можем медлить!
— Госпожа, возьмите хотя бы мой нож! — взмолился Шики, вытаскивая из кожаного чехла свое оружие.
— Нет. Он очень большой — его не спрячешь под одеждой. Я должна прийти к ним безоружной.— Кадия сжала свисающий с шеи амулет — маленькую каплю янтаря с застывшим внутри крошечным бутоном цветка. Странная улыбка заиграла на ее губах.— Может быть, эта прелестная вещица защитит меня, ведь, кажется, именно она вынесла меня с ребенком на берег.
— А вы не думаете, что амулет сможет обезвредить ваших врагов или даже убить их?
Теперь в лице Шики не было прежней безнадежности. План спасения детей, предложенный Дамой Священных Очей, с самого начала казался ему неудачным и опасным, но он не осмелился поделиться с ней своими сомнениями. Но если ее амулет и в самом деле обладает магической силой...
Кадия со вздохом уронила амулет на грудь.
— Нет, он никого не будет убивать. Даже оказывая мне помощь, он всегда капризничает. Чтобы он подействовал, нужно свято верить в него. По правде говоря, я не знаю, есть ли во мне сейчас такая вера — я должна все делать хладнокровно, как взрослый человек, а не как дитя, впавшее в панику. Давным-давно, когда я была наивным ребенком, янтарный цветок защищал меня от сглаза. Он уберег меня, когда я прыгнула с высоты, и вывел из гибельного болота. Сегодня ночью он, по-видимому, перенес меня по воздуху, спасая от водяного смерча. Но я попросила его о помощи, совершенно выйдя из себя, я не в состоянии была скомандовать хладнокровно. А может быть, мне только пригрезилось, что произошло чудо. Нас с Толо вполне могла вынести на берег огромная волна, а никакого волшебства не было и в помине.
— На берегу творился такой кошмар, что я не обратил внимания, как вы оказались там,— признался Шики.
— Когда нас с мальчиком выносило из моря, мне почудился голос женщины, которая давно умерла,— той самой, что подарила мне этот амулет и открыла мое призвание. Но и ее голос мог быть всего лишь игрой воображения.
— Я кое-что понимаю в магии,— медленно произнес Шики.— В самых сложных ситуациях, чтобы победить, нужно обладать очень твердой верой в успех. Разрешите дать вам совет: ваша попытка спасения может удаться, если вы безоглядно поверите в силу амулета.
— Твой совет хорош,— сказала Кадия,— да вот не знаю, смогу ли я последовать ему. Я привыкла рассчитывать на свои силы и на помощь одной вещи, которую у меня только что украли. Без талисмана я совсем не та женщина, что была раньше.
И она кратко рассказала о том, как потеряла талисман, как Портоланус поднял его из морских глубин, что значила потеря одной из трех частей Скипетра для нее и сестер, а возможно, и для всего мира. Закончила она такими словами:
— Теперь ты понимаешь, Шики, какая малость эта капелька янтаря по сравнению с тем, что я потеряла.
Шики ласково дотронулся до ее плеча трехпалой рукой:
— Этот янтарь наверняка сохранил волшебную силу талисмана. Разве он не прилетел к своей хозяйке, когда злой волшебник завладел талисманом?
— Это верно... С самого рождения, когда Великая Волшебница Бина подарила его мне, мы с ним не разлучались. Когда Трехвекий Горящий Глаз стал моей собственностью, янтарный амулет слился с ним без моего участия. А когда я потеряла талисман, мне показалось, что моя душа рассталась с телом!
— И все-таки именно янтарь, а не талисман был вашим амулетом с самого рождения! Не думаете ли вы, госпожа, что величайшей вашей потерей был амулет, а не талисман?
Кадия молча посмотрела на него.
Шики ободряюще улыбнулся:
— И теперь он снова у вас. Нет никаких оснований не верить в него. И в себя.
— Если бы все было так, как ты говоришь...
Мозг Кадии напряженно заработал — она снова обратила взгляд на пританцовывающих в свете факелов алиансов. Их пляска становилась более страстной, а барабанная дробь так участилась, что превратилась в непрерывный гром, перекрывающий и звуки, и завывания других инструментов.
— Госпожа Кадия, конечно, это хорошо — сомневаться во всем и не верить, что кто-то другой знает абсолютную истину. Но этот путь приводит к высокомерию и гордыне. Нельзя поддаваться сомнениям и тем самым оправдывать дурные поступки или бездействие. Это своего рода грех. Вы понимаете? Каждому человеку от рождения дается определенный талант, и он просто обязан как можно лучше распорядиться им. Вы были рождены, чтобы править. Если у вас отняли роль правительницы — отнеситесь к этому спокойно. А если вас избрали, чтобы служить проводником магии, примите и это, но без гордыни, без ослепления властью. Госпожа, вам нужно знать пределы своих возможностей, но ведь можно пробовать их расширить — в том случае, если вам предстоит совершить благородное дело. Конечно, вы можете потерпеть поражение. Но оно не будет позорным — это будет перст судьбы.
Барабанная дробь резко оборвалась.
Кадия обняла Шики и поцеловала его в лоб.
— Благодарю Бога за то, что он послал мне тебя.— Она глубоко вздохнула.— Однажды моей сестре Анигели удалось с помощью янтарного амулета стать невидимой для своих врагов. В другой раз она сумела обезвредить вражеских часовых, незаметно подкравшись к ним. Я никогда не пробовала применить такую тактику, поскольку предпочитала действовать в открытую, прямо, без хитростей. Но теперь я послушаюсь твоего совета и испытаю себя. Если я и в самом деле могу быть простым орудием магии, я попрошу Владык воздуха использовать меня для исполнения их воли. Мои сомнения и нетерпение не так важны. Единственное, что имеет значение,— это спасение бедных маленьких Никалона и Джениль. Шики, ты готов?
— Да,— ответил он.
— Забудем о первом моем плане.— Ее глаза заблестели в свете факелов.— Будь начеку и уводи детей, когда наступит подходящий момент.
И она исчезла.
Теперь около пятидесяти вооруженных алиансов сгрудились вокруг связанных детей. Остальные отступили назад, к воткнутым в землю факелам. С того момента, как Кадия и Шики впервые увидели их, Никалон и Джениль лежали неподвижно, будто без сознания. Теперь, когда дикая музыка смолкла, они, казалось, пришли в чувство.
Наследный принц повернул голову к сестре и что-то сказал. Она слабо улыбнулась. Потом оба ребенка опять замерли, уставившись глазами в звездное небо. Они были едва одеты: Джениль — в перепачканной рубашке, Ники — в одном нижнем белье.
На пороге самой большой хижины показался вождь алиансов Хор-Шисса, за ним по пятам шла старуха с огромным свертком в руках. Не похожее на человеческое, тело великого вождя было облачено в золотистую, украшенную жемчугом набедренную повязку и в жилет с высоким золотым воротником, на котором тоже поблескивали розовые жемчужины и драгоценные кораллы. Мощные конечности вождя были увешаны жемчужными бусами. На бугристых спине, груди, плечах и бедрах красовались рисунки, выполненные золотой и алой краской. Пронзительные желтые глаза были обведены малиновыми кругами, по лбу низко проходила повязка, расшитая драгоценными каменьями, посреди которой выдавался огромный жемчужный рог, оправленный в золото.
Хор-Шисса пропел вопросительную фразу на языке алиансов. Толпа воинов и морских оддлингов воодушевленно запела в ответ. Потом опять начали бить барабаны — медленно и волнующе: огромные издавали низкие грохочущие звуки, барабаны средних размеров выбивали хриплую и зловещую ритмичную дробь, а самые маленькие гудели, как насекомые.
Хор-Шисса прошествовал на середину открытого пространства. Он наклонился над принцессой Джениль и одним взмахом могучей руки сорвал с нее грязную рубашонку. Девочка не смогла сдержать вопль ужаса, но потом снова замолчала. Молчал и принц Никалон, продолжая неотрывно смотреть в небеса полными слез глазами.
Барабанная дробь стала набирать еще большую скорость и громкость, а Хор-Шисса повернулся к своей помощнице, которая остановилась в нескольких шагах позади него. Она была одета почти так же роскошно, как и великий вождь. Старуха встала перед ним на колени и развязала принесенный сверток.
В нем находилось множество ножей.
Взирающая на них чернь издала вопль одобрения.
Хор-Шисса жестом велел замолчать. Потом, под непрекращающийся грохот барабанной дроби, он стал рассматривать аккуратные ряды сверкающих лезвий, которые были уложены в строгом порядке по величине. Наконец он выбрал очень маленький скальпель с жемчужной рукояткой. На его остром лезвии заиграл свет факелов. Двигаясь в ритме барабанной музыки, Хор-Шисса начал водить над телом маленькой принцессы скальпелем, имитируя те движения, которыми он собирался снимать с нее кожу. Каждый жест этого страшного ритуала сопровождался возбужденными воплями морских оддлингов.
Потом барабаны умолкли.
Хор-Шисса взял нежную руку Джениль и наклонился над ней с занесенным для удара скальпелем.
Шики поднял свою рогатку и приготовился выстрелить одним из свинцовых шариков, которые служили до-рокам снарядами. К несчастью, находившаяся далеко от него голова вождя алиансов с его рогатой повязкой была неважной мишенью.
Но постойте-ка...
Длинная шея Хор-Шиссы резко выгнулась, голова откинулась назад, морда ощерилась, между оскаленных клыков показался черный язык, и вождь удивленно завыл. Его страшный ножик сам собой вылетел из сжимающей его руки и, сверкнув в свете факелов, описал в воздухе причудливую дугу, становясь похожим на крошечный язычок пламени. Потом скальпель замер в воздухе и повис перед Хор-Шиссой, повернувшись к нему острым лезвием. Хор-Шисса в ярости дергал за жемчужный рог, пытаясь сорвать с головы повязку. Изумленным зрителям казалось, что ритуальная повязка зажила своей собственной жизнью — она оттягивала голову вождя все дальше и дальше к спине, пока наконец не обнажилось покрытое шерстью незащищенное горло.
Огненный маленький скальпель метнулся, как метеор, и полоснул по горлу вождя.
Тонкая бордовая линия перерезала глотку Хор-Шис-сы. Она быстро расширилась и потемнела, раздался отчаянный булькающий вскрик, перешедший в хриплый стон. Вождь пошатнулся. Кровь горячим потоком хлынула на тело Джениль, прикрывая ее наготу. Принцесса закрыла глаза, но не проронила ни звука.
Хор-Шисса рухнул в центр расползающейся красной лужи. На земле вокруг связанных детей появились кровавые отпечатки ступней. В это время Шики выскользнул из укрытия, уверенный, что никто из перепуганных, дико орущих морских оддлингов не смотрит в сторону деревьев.
Толпа оставалась недвижимой, когда летающий ножик с жемчужной рукояткой стал перерезать веревки, стягивающие маленькую принцессу. Расторопнее и сообразительнее остальных оказалась старуха со свертком ножей. Она достала страшное орудие, похожее на разделочный нож мясника, и кинулась на принца Никалона.
Шики прицелился из своей огромной рогатки, избрав в качестве мишени большой желтый глаз ведьмы. Свинцовый шарик угодил точно в цель, и старуха упала замертво.
Потом кровавые отпечатки ступней отбежали от освобожденных детей, миновали кольцо воинов, все еще пребывающих в шоковом состоянии, и подбежали к краю толпы, стоящей у воткнутых в землю факелов. Два высоких кола выскочили из глины, полетели, крутясь в воздухе, в сторону воинов и начали отгонять их. Алиансы продолжали вопить. Те, кто не успел отбежать и кого коснулся факельный огонь, загорелись. Несколько воинов беспомощно размахивали мечами и копьями, пытаясь поразить невидимого демона. Но они только попадали друг в друга. Наконец два прыгающих факела рухнули на группу беззащитных алиансов. Демон стал вытаскивать все новые и новые факелы и метать их в толпу дикарей. Стоя на краю поляны, Шики один за другим посылал во врага свинцовые шары с такой нечеловеческой силой, что трещали кости.
Большинство невооруженных алиансов и многие воины кинулись врассыпную, устремляясь во тьму между хижинами в сторону леса. Те, кто остался и пытался сражаться, или пали от руки Шики, или были настигнуты летающими факелами и загорелись. Вопя от боли и бессильной ярости, они помчались прочь, словно безумные, и растворились в дрожащем воздухе. Никто не заметил, как из леса выскочила маленькая фигурка, подхватила принца и принцессу и скрылась с ними в чаще.
Наконец невидимый демон вырвал все колья с факелами и разбросал их по поселку — повсюду стало распространяться пламя. Потом огонь почему-то потух. Стало темно. Свет падал только из распахнутых настежь покинутых хижин и от плывущих высоко в небесах слабо мерцающих Трех Лун. Стоны израненного народа Моря нарушали слаженный веселый хор ночных насекомых.
Когда стало ясно, что невидимый демон ушел, забрав с собой юных пленников, выжившие воины-алиансы начали сползаться к хижине совета и оплакивать своего вождя Хор-Шиссу, проклиная его убийц. Те, кто сохранил способность соображать, послали мысленную весть, предупреждая других алиансов, живущих на Консульском острове и близлежащих островках, о присутствии ненавистных чужестранцев и демона-невидимки. Они немного успокоились, когда узнали, что их собратья-воины, объединившиеся на море и на суше в большие отряды, приняли решение немедленно нанести удар по принадлежащим захватчикам кораблям.
Когда испуганные жители возвратились из леса в поселок, они обнаружили еще одно страшное преступление, явившееся для них таким неслыханным святотатством, что потерпевший поражение народ Моря нашел в себе силы снова взяться за оружие. Все воины, не утратившие способности передвигаться, устремились к берегу моря, забыв о пережитом ужасе. Они бежали и кричали, что ни одному врагу не удастся уйти живым с Виндлорских островов.
Все священные ритуальные барабаны, гордость народа алиансов, оказались вспороты невидимым демоном. Они замолчали навеки.