Книга: Черный Кровавый Триллиум
Назад: Глава 13
Дальше: Глава 22

 Глава 17

Как только королева Анигель закончила краткую беседу с колдуном Портоланусом, она, ниссом Джеган и тринадцать воинов-вайвило сели в две лодки и поплыли к берегу. Беда, которая случилась с Ники и Джен, требовала немедленных действий. Анигель была убеждена, что Кадии для спасения детей будет нужна помощь. Когда шторм кончился, вооруженная поисковая партия королевы высадилась на берегу маленькой бухточки неподалеку от Консульского залива и поспешно двинулась по тропе в сторону селения Хор-Шиссы.
— До него всего две лиги,— сказал Джеган.— Возьмите меня за руку, великая королева, я поведу вас, а вы сможете с помощью талисмана наблюдать за захваченными в плен малышами.
Анигель пошла вперед, поглощенная видением ужасной ритуальной пляски дикарей. Тревога ее росла.
— Они зажгли факелы и опять начали танцевать!.. Мы вряд ли успеем вовремя добраться до них!.. Хоть бы моей сестре удалось сделать что-нибудь!
Когда Хор-Шисса занес нож над принцессой Джениль, а Кадия стала невидимкой и убила вождя, королева вдруг резко остановилась. Глаза ее смотрели в пустоту, она не могла издать ни звука.
Вайвило сгрудились вокруг неподвижной королевы, Джеган тоже встал рядом с нею. До этого момента Анигель кратко комментировала происходящие в селении события, и теперь ее спутников охватил ужас. Никто из них не осмеливался заговорить, они боялись, что маленькая Джениль уже убита — или еще более страшная участь постигла ее. Продолжая держаться за ледяную руку Анигели, Джеган с низко опущенной головой упал на колени. По обычаю лесного народа, вайвило поднял руки к Трем Лунам и стал читать про себя молитвы.
Наконец Анигель вздрогнула и глубоко вздохнула.
— Друзья,— прошептала она,— Кадия спасла моих детей.
Джеган и вайвило издали радостный вопль. Анигель попросила их встать потеснее, чтобы они смогли вместе с ней понаблюдать за событиями с помощью магии. Они увидели мертвого Хор-Шиссу и разбегающихся в панике алиансов, за которыми носился, размахивая факелами, невидимый демон. Они были свидетелями того, как неизвестный маленький человечек из Народа подхватил перепачканных в грязи детей и скрылся с ними в тени.
— Слава Владыкам воздуха и моей госпоже Пророчице! — воскликнул Джеган,— Но что это за незнакомец помогает ей?
— Кадия называла его Шики,— ответила Анигель.— У нас нет времени заниматься наблюдениями. Мы должны поспешить и встретить Кадию до того, как алиансы придут в себя.
Они помчались по темному лесу. Со всех сторон раздавались гуканье, уханье и пересвист, то и дело рядом трещали сучья, но вайвило, которые прекрасно видели и ночью, определили, что в этой части острова можно встретить только зверей. Местных жителей не было видно. Потом Анигель опять воспользовалась талисманом и обнаружила, что Кадия, Шики и дети идут по параллельной тропе. Вайвило вытащили топорики и стали прорубаться сквозь лес напрямик. Джеган пронзительно крикнул, уверенный, что хозяйка узнает его по этому звуку. И действительно, когда спасители наконец достигли нужной тропы, их уже ждали.
Плача от радости, королева прижала к себе Никалона и Джениль. Дети были спокойны, казалось, они не помнили того, что с ними произошло. На Джениль была надета просторная блуза Шики, а на наследном принце Ни-калоне — его шерстяное нижнее белье. Сам маленький абориген оставался в одних тяжелых кожаных штанах и ботинках. Вытерев заплаканные глаза, Анигель обняла и поцеловала сестру, а потом воскликнула:
— Да благословит Триединый тебя и твоего храброго друга Шики за спасение моих малышей! Но нам нельзя медлить. По Консульскому заливу плывут Антар с Лумому-Ко и двумя вайвило, а где-то рядом среди деревьев прячется Толо. Нам нужно забрать их с собой. Кто-то должен отвести Ники и Джен к «Литии», остальные пойдут дальше к заливу.
— Пусть на корабль детей отведут Джеган, Шики и двое вайвило,— сказала Кадия.— Я помогу вам освободить Антара и Толо,— Она подняла свой янтарный бутон, висящий на лозе, и улыбнулась,— Хотя мой талисман потерян и захвачен колдуном, в амулете таится огромная волшебная сила: ее хватило на то, чтобы справиться с этими жуткими алиансами. Сестра, вдвоем мы будем достойными противницами Портолануса!
— Может, и так,— ответила Анигель тихим голосом, в котором слышались печаль и сомнение.
Она ласково поговорила с Ники и Джен, поцеловала их на прощание, и в следующую минуту дети уже направлялись к «Литии» в сопровождении небольшого эскорта. Потом королева дотронулась до своей диадемы и приказала ей показать Консульский залив.
Увидев его, она снова встревожилась и взволнованно воскликнула:
— Колдун посылает лодки за Антаром и Толо!
Кадия крикнула вайвило:
— Быстрее, друзья мои, ведите нас к заливу как можно быстрее!
Они бросились бежать по темному лесу, и топот их ног заглушался страшными воплями, доносившимися из селения Хор-Шиссы.

 

— Вот они! — воскликнул Черный Голос.
Он стоял на носу передней лодки, еще четыре лодки плыли следом. Его глаза испускали два белых луча, а говорил он голосом Портолануса, который с помощью талисмана установил местонахождение беглецов и направил за ними погоню. Пираты гребли что было сил, и им удалось обнаружить короля Антара и вайвило, когда те находились в пятидесяти элсах от берега.
Внезапно четыре головы, медленно двигавшиеся по спокойным водам залива, исчезли.
— Они ныряют, господин! — предупредил один из рэк-тамцев.
— Король слишком ослаблен, он не в силах долго продержаться под водой... Живее, вы и вы! — Голос указал на две лодки.— Как можно быстрее плывите к берегу, отрежьте им выход на сушу, чтобы они не сбежали от нас. А вы готовьте короткие веревки с кошками и не спускайте глаз с воды!
Пираты, остававшиеся в трех лодках, вытащили тонкие канаты, на концах которых были прикреплены остро заточенные крючья — по три на каждом. Несколько минут слышался только плеск весел — две лодки, как было приказано, понеслись к берегу. На море был мертвый штиль, в воде отражались Три Луны. На четверть мили севернее шестая лодка, ведомая Фиолетовым Голосом, причалила к берегу, ее пассажиры готовились к поискам принца Толивара.
Вдруг послышались всплеск и тяжелое дыхание.
— Король! Вон там!
Два луча Черного Голоса высветили мокрые густые волосы Антара и лицо, наполовину ушедшее под воду. Он был в шести элсах от лодки. Один из пиратов в лодке Черного Голоса раскрутил веревку и метнул гарпун. Король закричал, когда крючья пронеслись мимо его головы и вонзились в обнаженное плечо. Еще три крюка попали в тело и вошли глубоко в плоть. Судорожно дергаясь, Антар окончательно запутался в веревках. Скоро он прекратил борьбу: голова ушла под воду, туловище вяло плыло, влекомое сильной рукой. Черный Голос приказал немедленно втащить его в лодку, иначе он мог погибнуть.
Но как только Антара втащили на борт, лодка с Черным Голосом начала бешено раскачиваться. Пираты разразились проклятиями, один прокричал:
— Под водой оддлинги! Они нас утопят!
Вождь вайвило Лумому-Ко схватился за борт. Желтые глаза его сверкали, пасть была оскалена. Он по очереди вонзил в двух пиратов свои острые клыки и опрокинул их в воду. Вайвило Хури-Камо и Мок-Ла продолжали раскачивать лодку, хотя пираты лупили их веслами.
— Эй вы, кретины! — заорал Черный Голос.— Возьмите свои мечи!
Он склонился над бесчувственным королем, телом заслоняя его от тех, кто пытался его спасти.
И снова Лумому-Ко вынырнул с чудовищным всплеском и утащил под черную воду двух очередных пиратов. Мок-Ла схватил еще одного. Четвертый потерял равновесие и свалился в воду, размахивая бесполезным мечом. В лодке остались только Антар, Черный Голос и два рэк-тамца.
Но тут к ним приблизились две сопровождающие лодки, а также те, что поплыли к берегу, но повернули назад, когда началась свалка. Сидящие в них рэктамцы стали с угрюмой решимостью тыкать в воду копьями и длинными клинками, пытаясь достать вайвило. Лезвие отсекло когтистую лапу Хури-Камо, он завопил и стал тонуть. Лумому-Ко и Мок-Ла сделали несколько судорожных попыток отбиться, но и они скоро ушли под воду. Из лодки Голоса пропали шесть человек, а двое других стонали от ран, в суматохе нанесенных друг другу.
Единственный целый и невредимый пират перекинул веревку на соседнюю шлюпку и зацепился крюком, а потом уселся на скамью.
— Тащите нас к триреме! — гаркнул Черный Голос,— Пошевеливайся!
Пират мрачно заметил:
— Вы что, господин, думаете, что пузырчатые дьяволы утонули?
Любимец колдуна молча вертел головой в разные стороны, освещая черные воды белыми лучами.
— В любом случае их здесь нет. Гребите быстрее! — крикнул он пиратам в других лодках.— Я должен как можно скорее доставить короля на флагман, чтобы позаботиться о его ранах. Если он умрет, я не дам за вашу жизнь и ломаного гроша!
Пираты тихо переговаривались друг с другом, налегая на весла. Потом один из них взволнованно сказал:
— Господин, Йокилю кажется, что на море за мысом видны огни!
— У Йокиля острое зрение,— ровным голосом ответил слуга колдуна.— Это алиансы, морские оддлинги с ближайших островов. Они собираются напасть на нас. Через полчаса они будут здесь. А теперь заткнитесь, черт побери, и гребите!
Произнося это, Портоланус отключился от своего помощника. Его глаза стали тусклыми. Колдун переключил внимание на Фиолетового Голоса, занимающегося поисками принца Толивара.

 

— Мой талисман показывает, что ребенок прячется вон за теми деревьями,— сказал Фиолетовый Голос восьмерым пиратам, бредущим за ним по песку.— Разойдитесь и прислушивайтесь к каждому шороху.
Рэктамцы изумленно вскрикнули, когда из-под капюшона Фиолетового Голоса засверкали две яркие звезды, освещая пространство между деревьями. Он начал говорить с неповторимыми интонациями самого колдуна:
— У вас нет причин для волнения, люди. Я, Портоланус, действую через Фиолетового Голоса. Когда войдете в лес, держите сети наготове. Ни в коем случае нельзя причинить вред маленькому принцу...
Не успел Фиолетовый Голос договорить, как легкий теплый ветерок донес слабые звуки песни, и на берегу чуть южнее появилось огромное количество желтых огоньков. Из всех селений острова стекались к берегу моря дикие алиансы.
— Морские оддлинги! — закричал один из пиратов, указывая на них рукой.— Идут прямо на нас!
— Посмотрите туда! — Другой пират указал на море.— Там этих уродливых ублюдков еще больше! Господин Фиолетовый, нам нужно возвращаться на корабль! Нет времени охотиться за королевским отпрыском! Адмирал Джерот не станет дожидаться, пока эти мерзавцы потопят корабль ко всем чертям, он уйдет!
Остальные рэктамцы одобрительно заворчали.
— У нас хватит времени найти ребенка,— настаивал Фиолетовый Голос с интонациями Портолануса — Я собираюсь вызвать еще одну бурю, которая разобьет их легкие каноэ в щепки!
— Плевать на каноэ! — проревел смутьян.— Видите, сколько этих подонков на берегу! Они в полулиге от нас! Я сматываюсь отсюда!
Другие пираты заорали, соглашаясь с ним, и не успел Фиолетовый Голос опомниться, как все восемь разбойников развернулись и помчались к лодкам.
Волшебный помощник колдуна кинулся за ними, тщетно уговаривая их воротиться.
Внезапно из кустов донесся отчаянный крик, Рэктамцы продолжали бежать, но Фиолетовый Голос остановился и бросился назад. Его яркие лучистые глаза высветили маленькую фигурку, которая выбралась из густой растительности и теперь бежала к нему по залитому лунным светом песку, жалобно хныча.
— Они идут из поселка! Я их слышу! Не давайте морским оддлингам похитить меня! Возьмите меня с собой!
— Клянусь костями Бондануса — это маленький принц! — воскликнул Фиолетовый Голос.— Беги сюда скорее, малыш!
— Стой, Толо! — прозвучал далекий голос.— Не ходи!
Принц замедлил бег и оглянулся через плечо на темный лес.
— Давай быстрее, а то мы уплывем! — предупредил Голос.
Толивар помчался во весь дух и угодил прямо в раскинутые руки помощника колдуна. Он вцепился в шею мужчины, и тот побежал к ожидавшим их лодкам.
— Держись крепче, малыш!
— Ты говоришь голосом волшебника,— сказал Толо.
— Я и есть волшебник,— выдохнул Голос.— В данный момент.
Ребенок чуть не задушил его. Они вспрыгнули на нос лодки, и та медленно отчалила.
— Ты хочешь сказать, что ты спрятался в теле этого человека? — Принц был восхищен.
— В его словах... но сейчас я должен покинуть его, меня ждут другие важные дела.
— А вы поймали моего отца-короля? — спросил Толо.
— Да. И теперь ни ему, ни тебе не удастся сбежать, пока не будет выплачен выкуп. Но ты не бойся, Толо. Мне кажется, мы с тобой станем добрыми друзьями.
— Волшебник!.. А если я не хочу домой, мне все равно придется вернуться? — тихо спросил принц.
Но звездные глаза Голоса уже начали затуманиваться, и когда их свет окончательно померк, помощник колдуна устало вздохнул.
— Сидите здесь на носу, принц, и не суйтесь под весла гребцов.— Теперь тембр его голоса был совершенно иным.
— Вы уже больше не волшебник, да?
— Помолчите,— хладнокровно сказал Фиолетовый Голос.— Вы встретитесь с Хозяином довольно скоро.
Пираты гребли с такой быстротой, что их сердца чуть не выпрыгивали из груди. Казалось, лодки летят над гладкой водой. Туземцы уже достигли берега, и море было усеяно освещенными факелами каноэ, а за ближайшим мысом лодок было так много, что не сосчитать. Перекрывая монотонные песни туземцев, с берега доносился человеческий голос:
— Толо! Толо!
Принц Толивар встал в лодке и повернул голову туда, откуда его звали. Фиолетовый Голос ухватился за него.
— Похоже на голос моей матери,— спокойно сказал мальчик,— Посмотри, должно быть, это она выходит из леса. Она может увидеть меня с помощью волшебного талисмана.
— Толо! — опять раздался отчаянный крик.
Мальчик махнул рукой, потом сказал Фиолетовому Голосу:
— Она слышит меня... До свидания, мама!
После этого он снова уселся и стал смотреть, как на пиратской триреме поднимают паруса. Набежавшие штормовые тучи заслонили собой Три Луны.
— Толо! Мой бедный сынок, что ты наделал?.. О Боже, нет! Теперь Портоланус схватил их обоих! Талисман, приказываю тебе вернуть мне мужа и сына! Уничтожь подлых захватчиков! Убей их, говорю тебе! Выполняй, талисман! Сделай это.
Талисман ничем не ответил на душераздирающие крики и стоны Анигели. Она пришла в исступление и, если бы Кадия не удержала ее, побежала бы в отчаянном порыве до самого края воды. Сестры со своими спутниками-вайвило вернулись к опушке леса и оттуда смотрели, как лодки мчатся к пиратской триреме — остановить их они не могли. Поднимался ветер, кружа огромные сухие листья, а толпа алиансов с факелами была уже так близка, что можно было различить отдельные фигуры дикарей, потрясающих оружием. Оставаясь на месте, женщины и вайвило рисковали попасться им на глаза.
Кадия пыталась утешить расстроенную сестру.
— Ани, это не поможет. Успокойся. Возьми себя в руки. Подумай, какую разумную команду ты можешь дать талисману.
Обезумевшая от горя королева забилась в объятиях Кадии.
— Разумную команду? — взвизгнула она,— Не будь идиоткой! Как я могу спокойно размышлять, когда мои дорогие муж и сын опять оказались в лапах этих бандитов? Ведь он замучает их до смерти! И этот никчемный талисман ничем не сможет мне помочь! Ничем...
Кадия дала ей пощечину.
Рот Анигели открылся — она задохнулась от унижения и боли. Но вдруг выражение отчаяния исчезло с ее лица, казалось, она что-то придумала.
— Какая же я дура! Спасибо за науку, Кадия! Ты здорово мне помогла! Конечно, талисман может их спасти!
Королева подняла лицо к небу и крикнула:
— Портоланус! Ты слышишь меня?
— Я слышу тебя, королева Анигель!
— Талисман твой! — Она сорвала с головы Трехглавое Чудовище и подняла его высоко кверху.— Отдай мне Антара и Толо, и я сделаю все, что ты скажешь!
— Ани, нет! — закричала Кадия и снова обхватила ее руками.
Но красные заплаканные глаза Анигели сияли решимостью.
— Берегись, сестра! Помни, если ты прикоснешься к моему талисману без разрешения, то умрешь так же, как умер несчастный рэктамец! Ты слушаешь меня, Портоланус? Я отдам тебе талисман сейчас же!
— Увы, королева! Я не могу принять твой выкуп.
Анигель задрожала:
— Ты... ты не хочешь брать его?
— Нет.
— Но почему?
В отчетливой речи колдуна послышались ироничные ноты:
— Теперь не время. Это правда. Если тебе дорога твоя жизнь и жизнь твоих друзей, поспеши на свой корабль, иначе алиансам достанется отличный свежий материал для ритуальных барабанов. Их полно на берегу, и от деревни идет толпа.
— Мы можем произвести обмен на море,— умоляла Анигель.— В любом месте, в любое время. Портоланус, отдай мне мужа и сына!
— Нет. На время король Антар и принц Толивар должны остаться у меня, а потом мы возобновим переговоры об их освобождении. Я отвезу их в столицу Рэктама Фран-гин. Не волнуйся за них. Если ты воздержишься от решительных действий, мы будем обращаться с ними хорошо.
— Нет, нет! Возьми талисман сейчас! Прошу тебя!
— Придет время, и мы поговорим о выкупе. А пока я больше не желаю разговаривать с тобой. Прощай, королева!
Изумленная Анигель спросила сестру:
— Ты слышала?
— Да.— Голос у Кадии был ледяной.— Я слышала, как ты пыталась заключить преступную сделку! Ани, ты безнадежно слаба и глупа! Слава Богу, колдун не принял твое предложение! Если бы у него оказалось два талисмана, кто знает, какое зло причинил бы он миру?
— Дама Священных Очей, мы должны уходить отсюда,— настойчиво проговорил один из вайвило,— Пошли! Больше нет времени. Воины-алиансы могли добраться до «Литии», опередив нас, может, они уже уничтожили ее!
Кадия повернулась к сестре спиной.
— Ты прав, Вуммика. Пошли.
И она вместе с вайвило побежала к лесу.
Поколебавшись минуту, Анигель последовала за ними. Все чувства ее были мертвы, в руке болталась холодная и забытая диадема.
Гораздо позже она обнаружила, что цветок внутри янтаря, вкрапленного в диадему, из черного превратился в кроваво-красный. 

 Глава 18

Работа была неимоверно тяжелой. И чем больше Харамис узнавала, тем лучше понимала, какой неумелой Великой Волшебницей была она раньше. Теперь ей казалось, что она вообще не научится пользоваться своим талисманом как следует.
Она узнала, что отдавать команды нужно, пребывая в бесстрастном состоянии духа, но одно дело — знать это и совсем другое — применять на практике. Умственные упражнения, которым обучила ее Ириана, были направлены на стабилизацию и упорядочение мыслительных процессов. Они были скучны и утомительны, даже хуже — казались лишенными смысла. Харамис не могла понять, почему нужно проводить бесконечные часы, занимаясь умственной гимнастикой, вместо того чтобы научиться практической магии, работая непосредственно с талисманом. Сначала ее раздражали уверения Голубой Дамы, будто школа умственного сосредоточения должна предшествовать занятиям магией, потом она привыкла к нудным упражнениям и перестала нервничать, и вот наконец у нее появился лучик надежды — кажется, она чему-то научилась.
После пятнадцати дней напряженной работы она овладела начальными навыками высокого волшебства. Как начинающий флейтист, она выучилась читать ноты и по отдельности чисто выводить их, но еще не могла сыграть пьесу целиком, то есть знала теоретически, какие умственные упражнения вызывают магические действия, но не испытала свои силы на практике и не была уверена, что ее техника приведет к желаемому результату. Ириана пока строго-настрого запретила ей пользоваться приемами высшей магии, предупредив, что она рискует здоровьем и даже жизнью, если ошибется хоть раз.
Иногда Харамис казалось, что она никогда не научится управлять полетом мысли, никогда не достигнет духовной гармонии и совершенства, на которых так настаивала Ириана. Ее попыткам глубокого сосредоточения всегда мешали или внешние волнения, или внезапные бунты сознания, или уныние души. Голубая Дама запретила ей пользоваться обзором и наблюдать за своими родственницами, так что целых пятнадцать дней Харамис ничего не знала о сестрах и страшно волновалась. Но самой сильной помехой в процессе обучения были невольные воспоминания об Орогастусе. Теперь, когда ей стало точно известно, что он жив, в памяти непроизвольно всплывали черты его лица и голос, он постоянно снился ей в те редкие часы отдыха, предоставленные Ирианой.
Однажды, совсем растерявшись и отчаявшись, Харамис спросила Великую Волшебницу Моря, не является ли колдун виновником ее страданий и неудач. Голубая Дама холодно заявила, что ничей разум без разрешения не может проникнуть в ее святилище. Это утверждение повергло Харамис в еще большую депрессию. Если в ее неудачах нельзя обвинить Орогастуса, значит, во всем виновата она сама.
Каждое утро, просыпаясь, Харамис целый час занималась медитацией. Сначала она работала, ведомая безжалостным сознанием Ирианы. Потом все больше и больше времени стала проводить в одиночестве в комнате медитаций — помещении с черными стенами и полом,— неподвижно уставившись на мерцающий янтарь, вставленный в Трехкрылый Диск, и ее рассудок отчаянно боролся со всеми помехами, грозящими нарушить сосредоточение: она должна была стать одним целым со своим талисманом.
«Я должна овладеть им,— снова и снова повторяла она,— Только один из Лепестков Животворящего Трил-лиума сможет стать врачевателем мира и восстановить всеобщее равновесие. Я умею колдовать, я начинаю. Кадия импульсивная и решительная, она действует. Анигель чувствительна, тактична, способна к жертвенной любви, она завершает спасительную миссию...»
Анигель как-то вспомнила старинную песенку народа уйзгу с Золотых Топей, в которой давным-давно были обозначены роли талисманов и их владелиц:

 

Раз, два, три —
Это все одно, смотри:
Раз — Корона Обездоленных,
Мудрости бесценный дар.
Где она — там нет озлобленных,
Нет беды, и ссор, и свар.
Два — Трехвекий Меч, что значит:
Правда, честь и славы луч.
Три — Крылатый Жезл, иначе
Это к единенью ключ.
Раз, два, три — в Одном взлелеяны.
В диких Трех — одна лишь жизнь.
Триллиум, явись скорее нам,
Всемогущий, появись!

 

«Я снова смогу все привести в порядок,— сказала себе Харамис,— если только научусь правильно пользоваться талисманом, ключом ко всем остальным. Владыки воздуха, помогите мне, помогите мне!»
— Они помогут,— прозвучал голос Ирианы.— Никогда не теряй веры, и они помогут тебе!
В темноте комнаты возникло голубое сияние, и в воздухе материализовалась плотная фигура Великой Волшебницы Моря. Та улыбалась. В одной руке у нее была накрытая салфеткой корзинка, сплетенная из морских водорослей, а в другой — существо по кличке Гри-Гри.
— Пришло время немного отдохнуть, дитя мое. Ты долго жила в моем мире, и глоток свежего воздуха взбодрит тебя и придаст сил. Следуй за моим маленьким питомцем, и он выведет тебя на поверхность. Там ты посидишь на солнце, отдохнешь и надышишься вволю. В этой корзинке — еда и питье. Можешь воспользоваться талисманом, посмотреть на сестер и зятя и сказать им, что думаешь. Пользуясь примитивной магией, ты никому не причинишь вреда. Если нужно, можешь даже понаблюдать за ним. Я знаю, ты подавлена, но у меня есть ощущение, что ты уже подошла совсем близко к волшебной двери духа, которая никак не желала открываться пред тобой. Теперь мы сможем войти туда вдвоем, ты и я. И мы победим.
Харамис с трудом поднялась с колен — именно в коленопреклоненной позе она должна была заниматься медитацией — и молча взяла корзину. Червеобразная многоножка Гри-Гри, которая, если бы не короткошерстная белая шкура и не красные глаза, была бы очень похожа на воррама, зашипела, спрыгнула на пол и поползла вперед, оглядываясь, чтобы удостовериться, идет ли Харамис следом.
Они вышли из жилища Голубой Дамы в прозрачное помещение искусственного айсберга, и опять морские твари и причудливые рыбешки приплыли поглазеть на них сквозь неровные стеклянные стены. Коридор с пологими ступеньками поднимался все выше и выше, и наконец свет стал более ярким. Харамис поняла, что айсберг, этот волшебный аквариум, освещается настоящим солнцем. Настроение ее улучшилось. Она почти бежала за Гри-Гри, которой солнечный свет, казалось, тоже придал сил. И вот они вышли на открытый воздух. Животное радостно заурчало и встало на задние лапки, закрыв от удовольствия глаза и подставив солнечным лучам голое брюшко.
— Бедная Гри-Гри! Ты тоже скучаешь по солнышку!
Харамис показалось, что зверек жалобно вздохнул. Она наблюдала, как его шкура начала постепенно темнеть, шерсть стала ярко-зеленой, а двенадцать ножек из белых превратились в черные. Когда многоножка открыла глаза, они оказались не красными, как раньше, а темно-голубыми, совсем как у воррамов, что живут в Гнилых Топях.
— Значит, жизнь внутри этого волшебного айсберга и для тебя не совсем естественна,— пробормотала Харамис и погладила животное по спине.— Интересно, почему твоя хозяйка не пожалеет тебя и не выпустит на волю?
Зверек повернулся к ней и с негодованием зашипел. Он уклонился от ее ласк и, злобно проурчав что-то, забавно заковылял в сторону, выбирая место для солнечных ванн подальше от нее.
— Прости меня, Гри-Гри. Мне бы следовало знать, что твоя любовь к Великой Волшебнице гораздо сильнее голоса природы.
Зверек не обратил на нее внимания, но больше не шипел.
С вершины плавающей ледяной горы открывался чудесный вид. Чистейшей голубизны море было испещрено плавучими льдинами и огромными айсбергами — словно кто-то невидимый выложил на воде огромное мозаичное панно. Далекая линия горизонта, изрезанная белоснежными вершинами, смыкалась с безоблачным небом. В нескольких лигах лежал песочного цвета материк — с полукруглыми гладкими камнями, без единого дерева. Он обрывался в море отвесными живописными скалами, ровная поверхность которых обнажала разноцветные пласты горной породы — розовые, оранжевые и даже винно-фиолетовые. Такими же яркими красками искрились на солнце и торчащие из воды неподалеку от материка рифы. Может быть, мировой покой и нарушен, но это никак не отразилось на великолепии спокойных северных вод.
Харамис присела на сухую неровную поверхность айсберга. Она открыла корзинку и растрогалась: Великая Волшебница наполнила ее едой, привычной для Харамис с детства, проведенного в Рувенде. А ведь она уже пятнадцать дней из вежливости мужественно питалась только морскими деликатесами. Улыбаясь, Харамис достала из корзинки фрукт ладу и вонзила зубы в его ароматную мякоть.
«О чем я думаю?»
Сконфузившись, она перестала есть, отпила немного морса и положила руку на свисающий с шеи талисман.
— Анигель! Сестричка, ответь мне!
Появилось видение — и Харамис удивленно вскрикнула. Это не было изображение в серебристом диске, это не был обзор, который лишь позволял ей видеть ту или иную большую картинку,— нет, теперь она как бы сама стояла позади Анигели на корме лабровендского флагмана под балдахином. Корабль несся на всех парусах на восток. Харамис вдыхала соленый воздух, чувствовала дуновение ветерка и дощатую палубу под ногами. За столом, на котором были разложены карты и документы, вместе с королевой сидели леди Эллинис, лорд Пенапат, Ованон и Лампиар. А рядом, на ковре, играли в шахматы принц Никалон и Джениль.
— Хари! — крикнула побледневшая Анигель, вскакивая на ноги.— Ты здесь?
Остальные тоже страшно удивились, и Харамис поспешила успокоить их, объяснив, что это не она, а ее призрак.
— Я и сама не думала, что получится такое,— сказала она, смущенно усмехнувшись.— Кажется, уроки, которые я беру у Великой Волшебницы Моря, неожиданно для меня самой пошли на пользу!
Все еще взволнованные, королева и ее придворные пригласили Харамис присесть. Принцесса Джениль подобралась поближе и попробовала прикоснуться к ее наряду, но тут же закричала: рука наткнулась на пустоту.
— Тетя Хари, тебя на самом деле здесь нет! — сказала девочка,— Мы что, видим твой призрак?
— Нечто вроде этого, милая,— ответила Харамис.— Простите меня. Мне очень жаль, что я всего лишь призрак, И все-таки, Ани, позволь мне поцеловать и обнять тебя и детей. Хотя вы ничего не почувствуете, я могу прикоснуться к вам! О мои дорогие, как я рада, что вы спасены! И как я рада, что талисман, называемый Трехглавым Чудовищем, спокойно лежит на столе, полуприкрытый королевскими бумагами.
— Еще не все спасены,— глядя в сторону, сказала королева.
Когда Харамис обнимала ее, она заметила, что губы сестры крепко сжаты. Королева глубоко вздохнула и обратилась к придворным:
— Мне нужно поговорить с сестрой наедине. Не могли бы вы покинуть нас вместе с детьми и вернуться, когда я вас позову?
Все четверо встали, поклонились и ушли, уводя с собой принца и принцессу.
Когда сестры остались одни, Анигель снова села за стол напротив призрака Харамис. Лицо ее выражало укоризну.
— Я много раз пыталась связаться с тобой и поговорить о тех ужасных событиях, которые приключились с нами, но, Хари, ты ни разу не ответила мне, хотя я так нуждалась в твоем совете и утешении!
— У меня не было возможности помочь тебе. Я все объясню. Но сначала расскажи, что случилось после того, как Орогастус завладел талисманом Кадии.
— Орогастус! — Глаза Анигели расширились,— Значит, все-таки это он прячется под личиной фигляра Портолануса?
— Да. Но почему, я не знаю. Двенадцать лет назад он не был убит Скипетром Власти, а перенесен в далекое уединенное место посреди Вечного Ледника. Ему удалось бежать, и он сделался Хозяином Тузамена. У меня стало легче на душе, когда я увидела, что ты не отдала ему талисман в качестве выкупа...
— Я бы отдала. Я предложила ему талисман, но он отказался его взять! Антар и Толо все еще находятся в плену на большом флагмане рэктамской королевы-регентши. Сейчас они, должно быть, приближаются к столице Рэктама Франгину. Ветер, вызванный колдуном, помогает ему.
— Он не принял талисман в качестве выкупа? Но почему?
— Не знаю,— Голос королевы был печален, она отвела глаза от сестры,— Он сказал, что время терпит и он свяжется со мной попозже. Когда он это сделает, я отдам ему талисман, что бы вы с Кади ни говорили, пытаясь помешать мне.
Великая Волшебница подавила крик протеста, готовый сорваться с ее губ. Если Антар и мальчик все еще являются пленниками, никакие уговоры не образумят Анигель, пока она не поймет самую суть сложившегося положения.
— Расскажи мне подробно,— попросила Харамис,— обо всем, что произошло.
И Анигель рассказала, как Кадия спасла наследного принца и Джениль, как вновь был схвачен Антар и как маленький Толо добровольно отправился к пиратам вместе с помощником колдуна. Королева, Кадия и их друзья благополучно добрались до «Литии», прежде чем каноэ со взбесившимися алиансами догнали их. Они спаслись только благодаря страшному шторму, который, несомненно, был вызван Портоланусом, чтобы пиратский флагман смог отплыть от Консульского острова. Во время неудачной попытки спасти короля Антара был убит Хури-Камо, но вождю вайвило Лумому-Ко и его товарищу Мок-Ла удалось доплыть до «Литии», хотя они были изранены.
— Когда кончился шторм, мы встретились с нашей флотилией,— продолжала Анигель.— Доблестному капитану окамисского суденышка была вручена солидная награда, и он отправился восвояси. А потом четыре лабровендских корабля пустились в погоню за пятью пиратскими галерами. Нам удалось догнать тузаменскую галеру Портолануса, которая не так быстроходна. Мы вызвали ее на бой и потопили со всеми находившимися на борту людьми. Но, к сожалению, сам колдун остался на рэктамском флагмане, так что он жив и здоров. Он даже не попытался помочь своим несчастным соотечественникам. По мере продвижения к северу расстояние между рэктамскими кораблями и нашими увеличивалось. Они пополнили запасы продовольствия в Зиноре и отплыли за два дня до нашего прибытия туда. Я просила короля Вондримеля послать за ними в погоню быстроходные катера, но он отказался, очень оригинально извинившись за свой отказ: сказал, будто весь его флот плывет с особой миссией в Галанар, где он собирается просить руки одной из дочерей королевы Джири. Но когда спустя шесть дней мы приплыли в Мутавари, то узнали — и это больше похоже на правду,— что весь зинорский флот находится на военных учениях, ведя подготовку к вторжению в Вар. В столице Вара царила страшная суматоха, бедный король Фьомадек и королева Ила были удручены зловещими слухами о союзе Зиноры с рэктамскими пиратами. Конечно же, ты знаешь, что Совет Согласия Полуострова требует от нас выступить на стороне Вара. Кадия, Джеган и вайвило отправились на север по великой реке Мутар, чтобы поднять по тревоге войска Рувенды. Если им повезет, наши рыцари и военный люд вовремя соберутся в Мутавари и дадут отпор захватчикам. Но маршал Ованон и другие военачальники опасаются, что, если мы пошлем силы Рувенды на юг, Лаборнок останется незащищенным, и на него могут напасть с севера. Вполне вероятно, что военная угроза Вару — это маневр, скрывающий реальные намерения королевы Ганондри и Портолануса — напасть на нас. У страны Рэктам такой огромный флот, что она преспокойно может послать небольшую флотилию для вторжения в Вар и одновременно совершить нападение на Триолу, Лакану или другой наш северный порт и даже на саму Дероргуилу. Подобный план может оказаться удачным, особенно если лорд Осоркон предаст нас, а это не кажется невероятным после того, как его сестра участвовала в похищении детей. Если Лаборнок падет, та же участь ожидает и Рувенду. Без Антара союз Двух Тронов неминуемо рухнет. Я не могу положиться на верных монархам рыцарей Лаборнока, если им будут противостоять объединенные силы: партия лорда Осоркона, Рэктам и Тузамен... Вот тебе еще одна причина, по которой я собираюсь расстаться со своим талисманом: я не только верну Антара и Толо, но и смогу защитить наши народы.
Пока Харамис слушала сестру, мрачные предчувствия все больше овладевали ею. Когда Анигель замолчала, она спросила:
— А что намеревается делать Кадия? Возглавить войска Рувенды, которые отправятся защищать Вар?
— Нет. Мы... мы с ней страшно поссорились из-за выкупа. Я думала, она убьет меня — в такую ярость она пришла из-за того, что я решила отдать диадему колдуну. Она сказала, что соберет войска и пошлет их на юг. А потом она хочет отправиться в Край Знаний и попросить Учительницу, чтобы та подсказала ей, как помешать мне обменять талисман на Антара. Но у нее ничего не получится, пока я жива.
В выразительных глазах королевы сверкнули слезы, но подбородок был по-прежнему упрямо вздернут. Харамис понимала, что сейчас не время спорить с сестрой. Вместо этого она осторожно поведала Анигели о путешествии в Кимилон и о странном доме Великой Волшебницы Моря. Она сказала, что очень обрадовалась, узнав, как Шики помог Кадии спасти Ники и Джен, и посоветовала Анигели взять верного дорока на службу, пока тот не сможет вернуться к Харамис.
— Скоро,— закончила Харамис,— мое обучение, благодаря Триединому и Владыкам воздуха, подойдет к концу. Если бы ты смогла удержать при себе талисман до тех пор, пока я не постигну все тайны своего...
Анигель медленно подняла Трехглавое Чудовище над столом и, держа его в вытянутой руке между собой и призраком сестры, каменным голосом проговорила:
— Я отдам эту диадему колдуну по первому требованию, если поверю, что он вернет Антара и Толо целыми и невредимыми. Триединый Бог — свидетель!..
Харамис застыла, глядя на диадему. Маленький бутон цветка, вкрапленный в янтарь, изменил цвет — из черного стал кроваво-красным. Она молча указала на него Анигели.
— Да,— невозмутимо произнесла королева,— Бутон Кадии тоже покраснел. Цветки изменились во время нашей бурной ссоры. Но это не имеет значения. Ничто не имеет значения до тех пор, пока не будет спасен мой любимый муж и пока его страна не обретет своего короля.

 

— Кадия! Это я, Харамис!
— О великий Боже! — закричала Дама Священных Очей.
Ей показалось, что сестра стоит на беспокойных водах реки Мутар, прямо перед носом огромного каноэ, на котором она плыла. Две лодки поднимались вверх по течению, и на их пассажиров падала стена дождя, несмотря на то что в разгаре был сухой сезон.
Пораженные вайвило почти перестали грести, и лодки завертелись в бурлящем потоке.
— Хари, ты научилась ходить по воде? — воскликнула Кадия.
— Нет, просто научилась более профессионально пользоваться своим талисманом,— ответила Великая Волшебница.— То, что ты видишь, только призрак. Ты, наверное, заметила, что я могу теперь разговаривать с тобой на расстоянии, несмотря на отсутствие твоего талисмана. Я могу так же связаться с любым существом на расстоянии многих миль.
— Отлично,— ядовито сказала Кадия.— Тогда поговори с Ани, этой безмозглой королевой, и убеди ее не отдавать колдуну талисман!
— Я пыталась и еще раз попробую. Но сейчас меня больше волнует ваша ссора. Я вижу, Ани не солгала, сказав, что Триллиум в твоем амулете стал кроваво-красным. Но скажи, ведь она ошиблась, поверив, будто ты могла убить ее, чтобы помешать отдать талисман в качестве выкупа?
Речь Кадии была грозной, как небо над Тассалейским лесом.
— Мы с тобой знаем, что значит позволить Портоланусу завладеть обоими талисманами.— Кадия сделала выразительный жест, относящийся к урагану, не характерному для этого времени года.— В том, что в мире неспокойно, виноват именно он! Ты знаешь, что в северном Тассалее произошли землетрясения? Люди Лумому сообщили ему эту новость! А народ Джегана говорит, что все эти волнения разбудили отвратительных скритеков, и теперь они безумствуют по всем Гиблым Топям, разрушая плоды моих миролюбивых трудов. А на севере, среди уйзгу, разразилась страшная эпидемия. По всей земле множатся несчастья — и все по вине Портолануса! Если Анигель отдаст ему в качестве выкупа талисман, будет еще хуже. Только странный каприз колдуна помешал ей совершить эту глупость! Она похожа на овцу, которая сама бежит в пасть льва! Ани ставит свою любовь к мужу и свой долг перед Двумя Тронами выше благополучия мира! Ее безрассудство преступно...
— Еще более преступна твоя угроза в отношении ее... Кадия, подумай! Разве кроваво-красный цвет бутона не останавливает тебя? Нас должно быть Трое, мы должны трудиться сообща, любя друг друга. Нас объединяет не Скипетр Власти, а священный Цветок!
На миг сомнение смягчило гнев Кадии, черты ее лица разгладились.
— Так говорил и дорок Шики, которого ты послала мне на помощь, когда я спасала Ники и Джен... И тем не менее, если Портоланус завладеет двумя талисманами, он на этом не остановится, а погонится за третьим. Даже имея два из них, он легко подчинит себе Полуостров, а может быть, и сам материк.
— Возможно.— Харамис не сводила глаз с сестры.— Но я тружусь над тем, как помешать ему, а мой талисман является ключом к двум другим. Я узнала об этом и еще о многих важных вещах от доброй учительницы, которая преподает мне искусство магии.
Харамис коротко рассказала о том, что она не единственная Великая Волшебница в мире, и о том, как она занимается с Ирианой, Голубой Дамой.
— Великая Волшебница Моря живет так далеко от нас, что наши дела ее мало касаются, но тем не менее она собирается вмешаться. В нашей борьбе с Орогастусом она будет мужественной союзницей.
— Орогастус?!
Харамис медленно кивнула:
— Он называет себя Портоланусом. Скипетр все-таки не убил его. Он — один из Людей Звезды, преемник некогда влиятельной организации, которая вела войну с Исчезнувшими в очень давние времена.
— И еще он мужчина, которого ты до сих пор любишь,— звонким от гнева голосом заявила Кадия.— За-щитиТе нас, Владыки воздуха! Теперь мне кажется, что даже Учительница из Края Знаний не сможет спасти мир!
Харамис протянула призрачную руку:
— Не все зависит от тебя, сестра. Конечно, ты можешь потолковать с Учительницей. Но не спеши осуждать меня и Анигель. Я уверена, что Учительница посоветует тебе быть более отзывчивой.
— Я не хочу становиться свидетельницей того, как мой любимый Народ попадет в рабство к злому колдуну! —
бушевала Кадия.— Ни ради Анигели с Антаром, ни ради тебя! Найди способ, как раз и навсегда разделаться с Орогастусом! Придумай что-нибудь до того, как Анигель заплатит выкуп! А потом говори со мной о любви и отзывчивости!
Харамис опустила голову:
— Я постараюсь. А когда мое обучение закончится, я снова побеседую с тобой. Прощай!
Когда упрямое лицо Кадии растаяло, Харамис почувствовала страстное желание схватить ее и утянуть в болото. Но самое ужасное заключалось в том, что в яростных словах Кадии была жестокая правда: надо во что бы то ни стало помешать Анигели передать талисман колдуну.
Анигель отказывается прислушаться к голосу разума, но, может быть, существует какой-то другой способ уговорить ее? Может, королева послушается мужа?..
— Талисман, мне нужно тайно поговорить с королем Антаром, оставаясь невидимой.
Представшая ее взору картина оказалась ужасна: король был заключен в клетку на колесах, которую тащили по мостовой лошади. Вокруг гоготала толпа оборванцев, четверо рэктамских пиратов с обнаженными мечами сдерживали самых рьяных, не давая им приблизиться к пленному монарху.
Было ясно, что пиратская флотилия уже прибыла во Франгин, столицу Рэктама, и пышная процессия двигалась от пристани к дворцу. Процессию сопровождала веселящаяся чернь. В авангарде шествовали вооруженные воины. Еще больше рыцарей окружало королеву Ганондри, которая в роскошном ярко-зеленом с золотом костюме ехала верхом на резвом скакуне в позолоченной упряжи и в шелковой попоне, расшитой изумрудами.
За ней на прекрасном вороном коне скакал юный король Ледавардис. В седле его уродство было не столь явным, он выглядел старше своих лет, а блестящие парадные доспехи и шлем с открытым забралом придавали ему некую загадочность. Лицо его было абсолютно неподвижно и бесстрастно. Он ни разу не повернул головы, чтобы посмотреть на тех, кто приветствовал его, но было очевидно, что симпатии толпы целиком на стороне юного некоронованного монарха. Только несколько человек прокричали славу королеве-регентше. На ее лице застыла гордая улыбка; казалось, настроение людей ее не заботит.
За королевской парой следовали адмирал Джерот и капитаны трех других галер. Далее ехала клетка с королем Антаром, а за ней — пышная компания нарядных придворных и знати. В самом конце процессии, под охраной вооруженных пеших пиратов, двигалась покосившаяся открытая повозка с Портоланусом, известным всем Хозяином Тузамена. Он будто бы не замечал фыркающую, потешающуюся над ним толпу. Он махал рукой, подмигивал, хихикал и забавлял зевак, создавая из ничего букеты цветов и конфет и швыряя их смазливым девушкам и глазеющим на процессию детям. За повозкой на жалких клячах следовали три Голоса колдуна. Рядом с Портоланусом на мягком сиденье развалился одетый в парадный костюмчик принц Толивар. Он блаженно улыбался.
Харамис тихо заговорила:
— Антар, ты меня слышишь? Это я, Харамис.
Король приподнял голову, губы его удивленно приоткрылись. Он снова был облачен в те нарядные одежды, в которых его пленили, но сидел на грубой соломе.
— Не произноси ничего вслух, дорогой зять, отвечай мне мысленно. За последние недели я стала более могущественной, а потому слышу тебя и вижу очень хорошо. Во-первых, как твое здоровье?
— Я вполне здоров, но на сердце мрак и печаль. Когда мерзавцы вторично поймали меня, я был сильно изранен крючьями, но Портоланус смазал раны каким-то снадобьем, и они полностью затянулись, даже шрамов не осталось. На обратном пути меня не только не заперли с рабами, но, наоборот, всячески обхаживали: прилично кормили, предоставили удобную постель, правда, в охраняемой стражниками каюте... А Толо, как видишь, не только здоров, но и вполне счастлив, подружившись с проклятым колдуном! Я не мог даже вообразить, что вытворит этот маленький глупый щенок! Может, он стал жертвой какого-то злого проклятия...
— Я уверена, что его не сглазили, не терзай себя. Ты не знаешь, что собираются сделать с вами королева-регентша и Портоланус?
— Нет. Пока меня будут держать в здешнем дворце... Харамис, между Ганондри и Портоланусом происходит что-то странное. Возможно, у этой парочки мерзавцев появились разногласия! Королева-регентша время от времени приходила ко мне, когда я поправлялся от ран, и очень интересовалась, как мое здоровье, не испытываю ли я каких-либо неудобств. Она явно хотела удостовериться, что снадобье, которым пользовал меня волшебник, на самом деле целебное и не может мне повредить. Она была необыкновенно любезна, меня страшно поразила перемена в ее поведении. Я заявил ей, что вряд ли моя царственная супруга пожелает заплатить выкуп, если меня будут пытать и мучить, но и ласками ее не проймешь. На это Ганондри только рассмеялась. А потом я подслушал, как она предупредила стражников, чтобы те стояли поближе ко мне, если Портоланусу вздумается войти в мою каюту. Она сказала, что, если колдун причинит мне какой-нибудь вред, они умрут мучительной смертью.
— Как странно! Антар, а известно ли тебе, что Анигель предложила свой талисман колдуну в обмен на твое освобождение? Но Портоланус отказался взять его...
— Ради Цветка! Нет, мне это неизвестно... Харамис, ты должна запретить Ани расставаться с диадемой! Заставь ее задуматься о тех несчастьях, которые могут свалиться на все народы мира! Скажи, что я запрещаю ей делать это! Я скорее умру, чем приму такую жертву!
— Я скажу ей. Но и ты должен сказать то же самое.
— Каким образом? Ни она, ни я не обладаем способностью вести телепатические беседы!
— Сочини мысленное послание и передай его мне, будто я и есть Анигель. Я пошлю твои слова и твой образ в ее сновидения, она каждую ночь будет видеть тебя и слышать твой голос.
— Великий Боже! Ты и это умеешь делать?
— Я училась высшей магии у другой Великой Волшебницы. Я узнала, что не одинока в своем служении. Кроме меня существуют еще двое Великих Волшебников, которые служат защитой и проводниками мира, используя всевозможные волшебные средства. Великая Волшебница, обучающая меня правильно обращаться с талисманом, зовется Ирианой, она живет на далеком севере, в море Авроры. Через две недели, если я успешно завершу образование, я попытаюсь спасти тебя и маленького Толо. Кроме того, я надеюсь каким-то образом расстроить планы колдуна и королевы Ганондри.
— Да поможет тебе Бог! Я слышал на корабле, что Рэктам с Тузаменом намереваются напасть на Два Трона, используя, возможно, предателя лорда Осоркона и его банду наемников.
— Анигель тоже так думает. Я сделаю все, чтобы защитить ваш народ — как только научусь пользоваться талисманом.
— А как же Портоланус и украденный им Трехвекий Горящий Глаз? Он не станет непобедимым противником, с которым бессмысленно сражаться?
— Не знаю. Надеюсь только, что пока он и сам не знает, как пользоваться талисманом, и что мне удастся отнять его. Молись за меня! А теперь, Антар, передай мне послание для Анигели. Настаивай на том, чтобы она была тверда, чтобы отказалась отдать талисман в качестве выкупа, поскольку, если колдун захватит и второй тоже, весь мир может пасть его жертвой!

 

Когда Харамис запечатлела в сердце послание короля и образ Антара растаял, она обнаружила себя сидящей на вершине искусственного айсберга. Сначала она ввела летучий сон в сознание Анигели, потом глубоко вздохнула и выпустила из рук талисман. Он снова повис на цепочке. С какой уверенностью рассказывала она всем о своих успехах! А если это пустяковая самонадеянность?
Забыв о ее недавней бестактности, к ней, урча, приблизился Гри-Гри. Лизнув вялую руку Харамис, он начал рыться в корзинке с провизией.
— Ох, бедняжка. Мне бы твои заботы.— Она вытащила кусочек жареной дичи и протянула животному.— Ну как я могла поделиться с Ани, Кадией и Антаром своими сомнениями? А ведь я и в самом деле не очень уверена, что даже после уроков Ирианы буду мастерски владеть талисманом. Да, я научилась разговаривать на расстоянии, но ведь это одна из самых скромных его возможностей! Смогу ли я победить Орогастуса и пиратов Рэктама с помощью волшебства? А что, если одна составная часть Скипетра не справится с другими?.. Тогда нам придется столкнуться с Орогастусом лицом к лицу невооруженными, как мы уже встречались и раньше,— просто мужчина и женщина, смертельные враги, любящие друг друга. Единственным оружием будет тогда сила духа... Ох, Гри-Гри. Смогу ли я причинить ему зло, даже если это спасет мир?
Зверек жадно поедал мясо, не обращая на нее внимания.
Харамис подняла свой талисман:
— Я знаю, мне не следует смотреть на него — это может лишить меня решимости бороться. И все-таки так хочется взглянуть на него еще разок. Теперь он не скроется от меня! Не будет никакого размытого пятна, я увижу его настоящее лицо! Его лицо...
Талисман нагревался в ее руке, ожидая приказа. Посреди трех серебряных лепестков-крылышек мерцала капля медового янтаря с крошечным черным бутоном цветка.
Пока Харамис смотрела на него, он постепенно становился малиновым.
— О Боже,— прошептала она, закрывая глаза, чтобы не видеть этого.— И такую цену я должна заплатить? Неужели один взгляд на него омрачит мою душу? Наверняка нет! А может, это Ириана опять проверяет мою решимость? Сначала позволит посмотреть на него, а потом скажет, что меня легко ввести в искушение?.. Отлично! Поскольку это всего лишь каприз, я не буду смотреть на него, не стану давать пищу любви, пусть поголодает! Талисман, ты доволен? Верни мне Черный Триллиум! А ты, цветок, дай мне сил, чтобы я могла исполнить свой долг, чтобы думала о том, как творить добро, и не поддавалась эгоистичным желаниям!
Она снова открыла глаза.
Цветок стал черным.
Харамис встала, собрала объедки, оставленные Гри-Гри, и аккуратно увязала их в салфетку.
— Пошли, малыш. Ты неплохо поел, а я съем ладу на обратном пути. Я слишком много времени потратила на отдых.
И она пошла вслед за зверьком обратно, в глубь искусственного айсберга. Далеко над землей начали скапливаться тучи, подул прохладный ветерок.

 Глава 19

Принцу Толивару разрешалось каждый день навещать короля-отца в его вполне сносной темнице на средних этажах Западной башни франгинского дворца. Колдун всегда давал ему для Антара еду, а иногда какую-нибудь увлекательную книгу, которая помогала бы королю коротать часы заключения.
Сегодня маленький принц нес аппетитные печеные фрукты и приключенческую книгу о пиратах. Когда Толо появился в комнатке охраны, угрюмый тюремщик Эд-рик зазвенел связкой ключей.
— Как чувствует себя мой отец-король? — вежливо поинтересовался мальчик.
Они с Эдриком пошли по освещенному факелами коридору к той камере, где содержался Антар. По обеим сторонам тянулись запертые железные двери, за ними томились в заключении те враги королевы-регентши, которых она не осмеливалась предать смерти.
— С каждым днем король выглядит все более веселым и радостным, маленький господин,— Эдрик открыл дверь в темницу короля,— По моим наблюдениям, большинство пленников ведут себя наоборот... Входите. Через полчаса я приду и выпущу вас.
Толо поблагодарил тюремщика и вошел внутрь. Дверь с лязгом захлопнулась за ним, потом послышался скрежет ключа в замке. Антар писал письмо. Он поднял глаза и улыбнулся младшему сыну. На нем была простая одежда. С тех пор как Толо встречался с ним в последний раз, ему постригли волосы и бороду. Выглядел он хорошо. Сквозь узкую зарешеченную бойницу в стене мальчик видел падающий на улице снег, но в самой темнице было тепло и уютно.
Когда принц поздоровался и положил на стол подарки, Антар прижал его к груди и расцеловал.
— Ну... ты все еще упорно трудишься, постигая премудрости учителя-колдуна?
Мальчик отпрянул:
— Мне не хотелось бы, чтобы ты смеялся надо мной, папа. Господин Портоланус никогда этого не делает. Он говорит, что у меня от рождения есть какая-то аура, что я настоящий чадо... чудотворец!
— Извини.— Антар заморгал голубыми глазами.— Но я очень надеюсь, что ты не будешь увлекаться этими фокусами и забавами и вернешься домой.
Лицо мальчика вытянулось.
— Домой? Значит, мама все-таки отдает талисман как выкуп? Но колдун сказал, что она отказалась! Я думал, ты еще долго будешь сидеть взаперти. Портоланус послал людей в Тузамен за своими волшебными машинами, скоро они будут здесь. Если нас сейчас выкупят, я их не увижу.
Веселое настроение короля внезапно исчезло — он был явно раздражен. Он схватил Толо за плечи:
— Сын мой, ты понимаешь, что говоришь? Нет, конечно, не понимаешь. Я знаю, ты увлекся этим колдуном. Но, может быть, ты думаешь, он добрый волшебник? Это не так. Он злой человек, он собирается уничтожить Два Трона.
Толо отвернулся и скорчил кислую мину:
— Так говорит королева пиратов. Но это неправда. Она, а не Портоланус, хочет захватить нашу страну.
— Ты повторяешь его слова,— более мягко заговорил Антар.— Но Портоланус солгал тебе, Толо. Если ему удастся завладеть маминым талисманом, он завоюет весь мир. Он и его союзники из Рэктама вторгнутся в Лаборнок и Рувенду, будут убивать людей и грабить наши богатства. А со временем та же участь постигнет и остальные миролюбивые народы.
— Но ему не нужен мамин талисман! — закричал ребенок.— У него есть талисман тети Кадии, и он говорит, что его хватает. Она не знала, как пользоваться им, чтобы совершать подвиги. Но Портоланус раскрывает его секреты! Он сам мне сказал! Он собирается с помощью талисмана превратить свою маленькую бедную страну в великую державу. Талисман заставит солнце сиять над Тузаменом, превратит скудную почву в плодородную, домашний скот будет жиреть и размножаться, а с гор посыплются драгоценные камни, золото и платина!
— О Боже! Это он тебе наговорил?
Но принц уже вошел в раж.
— Портоланусу не нужно завоевывать другие страны! Талисман даст ему все, что он пожелает! Вот почему он сказал маме, что не хочет брать ее талисман. Да, он похитил нас всех, чтобы завладеть им. Но когда он получил талисман тети Кадии, мамин стал ему не нужен.
— Он лжет, Толо. Я знаю, он отказался от маминого предложения, не захотел забирать талисман там, возле Виндлорских островов. Почему он так сделал, для меня загадка. Но подумай хорошенько, малыш! Если Портоланусу уже не нужен мамин талисман, зачем он держит нас в плену?
— Это вина королевы пиратов,— прошептал Толо.— Портоланус обещал мне, что поможет тебе сбежать.
— Лжет, лжет...—Антар покачал головой.— Ты еще так мал. И все-таки ты должен понимать, что взрослые сильно отличаются от детей, они не всегда говорят то, что думают. Портоланусу не нужны богатства, мой сын, ему нужна власть. Он жаждет повелевать королями, королевами и целыми народами, а вовсе не жить мирной жизнью в замке Тенеброза, играя с тобой в волшебные игры и осыпая свой народ золотом и бриллиантами.
— Он говорит, что когда-нибудь я стану Хозяином Тузамена!
— Что?
— Он говорит, что сделает меня своим наследником,— заявил мальчик.— Он оказал мне великую честь. Я больше не буду никчемным вторым принцем. Я научусь колдовать как он, а когда он состарится и не сможет ничего делать, я буду править его страной! У него нет своих детей. Он говорит, что настоящие великие волшебники не могут иметь детей. Они должны брать на воспитание наследников... И он хочет усыновить меня!
— Ты собираешься отказаться от собственной семьи ради этого отвратительного фигляра? — закричал король, вцепившись в руки мальчика.
Но Толо, как испуганный зверек, выскользнул и кинулся к двери.
— Ты не понимаешь, что делаешь! — воскликнул Антар.— Ты всего лишь дитя! Неразумное дитя!
Дверь темницы открылась.
— Принцу пора уходить,— сказал Эдрик. Его обычно добродушное лицо было угрюмо.
— Я хочу уйти! — взвизгнул Толо, выскакивая в коридор. По его щекам потекли слезы.— Папа, я больше не хочу видеть тебя!
— Вернись, сын мой! Я не должен был говорить с тобой так резко! — Король бросился к двери.
Однако Эдрик преградил ему путь, и через минуту замок был заперт.
— Толо! — Голос Антара заглушали железная дверь и каменные стены.— Толо, не уходи!
Мальчик вытер лицо рукавом и пошел за тюремщиком по коридору в комнату охраны. Там его ждали два пирата со свирепыми лицами, одетые в костюмы личных охранников королевы-регентши.
— Вот он,— вздохнув, сказал Эдрик.— Мы с Зиллаком подслушали его разговор с отцом — подозрения великой королевы подтвердились.
Сильные руки схватили Толивара.
— Ты пойдешь с нами,— прорычал один из охранников.— И поторапливайся, ее величество не любит ждать.
Толо завопил, но пират только расхохотался.
Из-за закрытых дверей личной гостиной Ганондри раздавались громкие голоса. Снаружи со скрещенными мечами стояли двое рыцарей. Они не позволили стражам Толо стучать в дверь.
— Но королева-регентша приказала немедленно доставить к ней этого щенка! — запротестовал один из пиратов.— У него есть чрезвычайно важные новости!
— Она разговаривает с нашим господином, королем Ледавардисом,— грубо ответил один из рыцарей. И на нем, и на его товарище были перевязи с кокардами короля.— Так что придется подождать.
Две пары вассалов пожирали друг друга глазами, а крики в гостиной не затихали. Страх Толо сменился изумлением. Нет сомнения, что королева-регентша и ее внук, принц-карлик, страшно ссорятся! К сожалению, слов нельзя было разобрать.
Через несколько минут дверь рывком распахнулась и вышел Ледавардис с белым от ярости лицом.
— Нет, ты не посмеешь поворачиваться ко мне спиной! — кричала ему вслед Ганондри.— Вернись, высокомерный нахал!
Не обращая внимания на ее крики, горбатый коротышка кивнул своим телохранителям и, сопровождаемый ими, заковылял прочь по длинному коридору.
Теперь Ганондри подошла к дверям. Ее лицо исказилось от бешенства, медно-рыжие волосы растрепались. Она была в фиолетовом платье и легкой пелерине с оборками из золотистого кружева. При виде Толо и его стражей она вспомнила о королевском достоинстве и, с трудом взяв себя в руки, жестом приказала пиратам ввести мальчика в покои. На столе валялась опрокинутая чернильница: чернила залили разложенные документы и капали на дорогой ковер, по которому были разбросаны клочки разорванного документа.
Не обращая внимания на беспорядок, королева-регентша подошла к сервировочному столику и налила себе полный хрустальный бокал бренди. Выпив, она повернулась и уставилась сверкающими зелеными глазами на принца Толивара.
— Это правда,— спросила она тихим хриплым голосом,— что твоя мать, королева Анигель, предложила свой талисман Портоланусу еще тогда, когда мы были на Виндлорских островах?
— Да,— промямлил мальчик, глядя на свои ботинки.— Думаю, правда.
— Отвечай!
— Мой отец так говорит. А он никогда не лжет.
— А Портоланус говорил тебе, что не захотел взять талисман Анигели? Это верно?
— Он... нет. Он никогда не говорил этого.
Регентша внезапно кинулась вперед, схватила его за ухо и так сильно сжала, что он вскрикнул.
— Говори правду!
Принц заплакал:
— Это правда! Ой, больно!
— Портоланус говорил, что ему не нужен талисман твоей матери? Отвечай, маленький ничтожный слизняк! Или я велю своим людям отрезать тебе нос и бросить в самую глубокую темницу!
Дрожа и плача, Толо повалился на пол:
— Не надо бить меня! Да! Он говорил это! Говорил!
Ганондри оставила его в покое и посмотрела на него с отвращением:
— Так-то лучше... Ну и дрянь же ты! Ты не способен быть преданным ни своему отцу, ни пригревшему тебя мерзкому колдуну! Фу! Ты мне отвратителен! Даже мой никуда не годный внук сделан более добротно!
— Не бей меня! — хныкал принц, закрыв голову руками.— Не обижай!
Двое слуг подняли его с пола.
— Заберите отсюда этого маленького поганца,— сказала Ганондри.— Заприте его в комнате и хорошенько стерегите.
Пираты поклонились и вытащили Толивара из гостиной. Он снова зарыдал.
Когда они удалились, Ганондри сказала самой себе:
— Все гораздо хуже, чем я предполагала, но положение все-таки можно исправить, только нельзя допустить, чтобы Портоланус опять внезапно воспользовался этим проклятым Горящим Глазом.
Она потянула за шнурок звонка и приказала своей фрейлине вызвать капитана дворцовой охраны и двадцать солдат. Потом она направилась в сторону апартаментов, которые были отведены Портоланусу.

 

— Великая королева, какая неожиданная честь! — Нервно потирая скрюченные руки, злополучный колдун поднялся из-за заваленного книгами стола, чтобы приветствовать высокую гостью и небольшую армию, сопровождавшую ее.
С тревожными лицами на эту сцену из внутренней комнаты смотрели Черный, Желтый и Фиолетовый Голоса.
— Взять этих прихвостней! — приказала Ганондри.
Капитан махнул рукой, и шестеро солдат в доспехах схватили помощников колдуна, а сам Портоланус, издав негодующий вопль, кинулся к большому резному шкафу из полированного дерева.
— Задержите его! — крикнула королева-регентша.— Задержите его! Он побежал за талисманом!
Капитан и четверо солдат с мечами бросились за Портоланусом и вцепились в его нелепое одеяние. Тот взвыл, выскользнул из одежды и, оставшись в одних брюках, болтающихся на тощем теле, снова метнулся к шкафу. Но один из солдат мощным пинком отшвырнул шкаф в сторону, и колдун не смог дотянуться до него.
— Отлично сработано! — воскликнула Ганондри, раздвинув губы в улыбке.
Трое стражников схватили запыхавшегося старика. Он вдруг обмяк и, тяжело переводя дыхание, проговорил:
— Великая королева, это какое-то прискорбное недоразумение! Я был бы счастлив...
— Молчи, колдун!
Регентша села на мягкую кушетку, а Портолануса поставили перед ней.
— Для начала побеседуем о Ледавардисе. Ты уверял меня, что своими заклинаниями сделаешь послушным моего неуправляемого внука. Тем не менее, когда сегодня вечером я дала ему на подпись кое-какие важные документы, он не только отказался подписать их, но швырнул их мне в лицо и объявил, что мое правление скоро придет к концу.
— Не могу этого понять! — заныл колдун.— С тех пор как мы вернулись во Франгин, мои Голоса каждый день вливали в юного короля нужную дозу лекарства. Сейчас он должен быть кроток, как новорожденный ягненок!
Ганондри презрительно фыркнула. Потом задумалась, выражение ее лица стало зловещим.
— Неумеха!.. Или, несмотря на мое предупреждение, ты все же решил нарушить наш договор? Может, ты думаешь, что теперь, когда мы находимся на твердой земле, ты в состоянии что-нибудь предпринять против меня? Неужели ты настолько глуп, что рассчитываешь использовать моего слабоумного внука в качестве орудия против меня?
— Нет! Ты ошибаешься, великая королева!
— Может быть, я ошибаюсь, когда говорю, что Анигель предлагала тебе талисман еще на Виндлорских островах, а ты отказался от него?
— Нет, я и не отрицаю этого. Я просто боялся, что, если Анигель вручит талисман тебе, ты придешь в такое волнение, так обрадуешься, что тут же освободишь короля Антара. А это явилось бы непоправимым ударом для нашего плана завоевания Лабровенды. Король Антар должен оставаться нашим пленником, если ты хочешь, чтобы наш план удался. Ведь только он в состоянии сплотить разрозненные силы лаборнокской знати! Его народ никогда не будет воевать под знаменами Двух Тронов, если во главе не встанет сам Антар! Пока Антар остается пленником, лорд Осоркон, наш человек, сможет контролировать ситуацию в Лаборноке. А за капитуляцией Лаборнока последует падение Рувенды, это ясно как день — ты ведь знаешь, что военные силы Рувенды отозваны к югу, на защиту Вара.
— Красиво говоришь,— с издевкой произнесла Ганондри.— Именно по этой причине ты отказался взять у Анигели мой талисман?
Последние два слова она прошипела, не в силах сдерживать ярость.
— Какая польза тебе от этой вещицы? Ты что, колдунья? Требовать талисман — пустая затея!
— Это не тебе решать, а мне! — отрезала регентша.— Как ты посмел скрыть все это от меня? Боялся, что мы сравняемся в искусстве магии?
— Чепуха! Ты говоришь смешные вещи.
— Как ты смеешь? — взвизгнула Ганондри — Ты... ты...
Выйдя из себя, королева вскочила с кушетки. Вытащив из прикрепленных к поясу ножен маленький, украшенный драгоценными камнями кинжал, она бросилась на Портолануса.
Колдун произнес:
— Ну ладно, хватит ломать комедию.
Не веря своим глазам, королева-регентша замерла в нескольких шагах от колдуна: он принимал свой истинный облик. Его почти обнаженное тело вытянулось и окрепло, борода и волосы побелели, серебристо-голубые глаза засияли. В высоко поднятой правой руке был зажат Трехвекий Горящий Глаз.
Ганондри застыла в том же положении — вес тела перенесен на одну ногу, кинжал занесен для удара. Люди из дворцовой стражи тоже окаменели, лишенные возможности шевелиться, только глаза их бешено вращались.
Помощники колдуна высвободились из неподвижных рук солдат и поспешили принести своему хозяину ослепительно белые одежды. Черный Голос открыл шкаф, осторожно вынул оттуда серебристый кожаный пояс с ножнами, недавно изготовленными специально для Трехвекого Горящего Глаза, и обвязал его вокруг тонкой талии колдуна. Желтый и Фиолетовый Голоса проворно обезоружили стражников и вынули из руки королевы Гакондри маленький смертоносный кинжал.
Потом они отошли назад. Портоланус взмахнул талисманом, выводя королеву из внезапного оцепенения. Ее рука безвольно повисла.
— Конечно, ты была права,— вкрадчивым голосом сказал он,— Я бы никогда не позволил королеве Анигели отдать талисман тебе! Пока мы находились на борту корабля, твои меры предосторожности связывали мне руки! Но теперь маскарад окончен... Ледо! Заходи!
Из внутренних покоев вышел юный король Ледавардис, он приблизился к бабке и равнодушно оглядел ее. Обеими руками он осторожно держал какой-то небольшой предмет.
— Ты много умничала, королева-регентша,— продолжал колдун,— и думала, что сможешь хитростью заманить меня в ловушку, из которой я не выберусь, не лишившись такого могущественного союзника, как Рэктам. Ты рассудила, что являешься неуязвимой для меня из-за того, что правишь Рэктамом. Ты думала, любой выпад против тебя, особенно сделанный подозрительным чужестранцем, будет расценен твоим народом как угроза самому Рэктаму, А я, и ты правильно это заметила, нуждаюсь в добрых отношениях с Рэктамом. Но, госпожа, зачем мне твое хорошее отношение, если ко мне замечательно относится... он! — Портоланус указал на Ледавардиса.— А у него есть веские причины ненавидеть тебя!
Зеленые глаза королевы метнулись от безжалостного лица внука к улыбающейся физиономии колдуна и снова остановились на Ледавардисе.
— Ты не посмеешь убить меня!
Портоланус кивнул:
— Это верно. Я не посмею ни сослать тебя, ни запереть в темнице. К счастью, обычаи вашего пиратского государства подсказали мне, как решить проблему. У них,— колдун указал на все еще парализованных стражников,— сохраняется ясность сознания. Я приглашаю их посмотреть на то, что сейчас произойдет, и хорошенько все запомнить.
Колдун кивнул юному королю, и тот подошел к бабке и показал ей маленькую золотую коробочку. С величайшей осторожностью он отодвинул плотно закрытую крышку. В коробочке оказалась красивая золотая сеть с крупными ячейками. Ганондри заглянула внутрь и тоненько взвизгнула от ужаса. Ее лицо стало пепельно-се-рым. Отвернувшись от нее, король Ледавардис показал содержимое коробочки застывшим, как изваяния, стражникам.
Со дна коробочки поднималось что-то маленькое, темное, покрытое слизью. Потом из ячейки золотой сетки молниеносно выскочил наружу крохотный отросток наподобие щупальца с двумя иголочками-шипами на конце. С этого раздвоенного жала свисали, поблескивая как алмазы, две прозрачные капельки яда.
— Твои слуги знают, что это такое,— сказал юный горбатый монарх.— В древние времена, когда кто-то из корсаров обвинялся в предательстве своих товарищей, ему предлагали выбор: он мог признать свою вину и покончить самоубийством или испытать судьбу, отдавшись на суд Жалящего Убийцы. Иногда Жалящий Убийца признавал преступника невиновным.
— Нет! — прошептала Ганондри.— Ты... ты не можешь сделать это со своей плотью и кровью.
— Королева-регентша,— сказал юноша,— я обвиняю тебя в том, что ты лишила меня принадлежащего мне по праву трона. Я обвиняю тебя в том, что ты провозгласила меня слабоумным и взяла власть в свои руки. Я обвиняю тебя в том, что ты заключила в тюрьму, пытала и убила почти триста человек, оставшихся преданными мне... А теперь тебя будут судить.
Он схватил королеву за правое запястье и перевернул коробочку, прижав золотую сетку к тыльной стороне ее руки.
— Пусть Жалящий Убийца рассудит, виновна ты или нет, согласно древней традиции Рэктама. Я считаю до трех. Раз...
Стало очень тихо.
— Два...
Зрачки глаз Ганондри так расширились, что глаза из изумрудно-зеленых превратились в черные. Она не пыталась сопротивляться.
— Т-Три.
Ганондри издала жуткий вопль — так ревет зверь, которого сжигают живьем. Когда Ледавардис отнял коробочку, все увидели, что на коже появились две крошечные ранки. Кожа вокруг них тут же стала фиолетовой, потом почернела. Яд потек к пальцам, и выше по руке. Ганондри упала на пол и начала биться в судорогах. Вокруг нее волнами легли шелковое платье и пелерина. Глаза ее медленно закатились, морщинистые веки дрогнули и опустились. Неповрежденная рука стала такого же черного цвета, что и ужаленная, ужасная чернота залила шею и лицо. Но к этому времени королева-регентша Ганондри уже не дышала.
Сдавленные восклицания вырвались у нескольких солдат дворцовой стражи. Король Ледавардис крепко запер крышку золотой коробочки и положил ее в поясной мешочек. Потом кивнул Портоланусу.
— Граждане Рэктама,— запел колдун,— я освобождаю вас от пут, которые сделали ваши тела неподвижными.
Капитан и двадцать его солдат застонали, стали топтаться на месте и растирать занемевшие конечности.
— Запомните то, что вы видели! — сказал Ледавардис.— А теперь, капитан, унесите тело и прикажите фрейлинам бывшей королевы подготовить его к погребению. Похороны будут очень скромными, еще более скромной будет коронация.
— Да, великий король!
И капитан ушел вместе со стражниками.
— Ты изменил свою уродливую внешность на более приятную, Портоланус. Смею ли я надеяться, что ты таким же образом изменишь мое жалкое тело?
— Это мой настоящий облик,— сказал колдун.— Прежний был нужен для того, чтобы мои враги меня недооценивали. Мне очень жаль, но я вынужден признаться, что не настолько силен в магии, чтобы изменить вашу внешность, великий король. Но вы крепки и сильны, и, если пожелаете, я могу создать для вас иллюзию красавца мужчины.
Ледавардис, отказываясь, махнул рукой:
— Нет. Я не буду носить маску. Пусть люди примут меня таким, какой я есть.
— Вы утвердите первоначальный договор, подписанный Тузаменом и Рэктамом? — мягко спросил колдун.—
Ганондри пыталась навязать новые условия, изменить саму суть договора, на который я так надеялся. Теперь я предлагаю его вам: вы будете править всеми народами Полуострова и Южного моря, но дела, связанные с магией, предоставите мне.
— В том числе и талисман Анигели?
— Да. А со временем и талисман Великой Волшебницы Харамис. В свою очередь, я клянусь всеми Силами Тьмы, которым служу, что никогда не причиню вам вреда с помощью магии, наоборот, буду помогать вам добиваться цели, исполнять все ваши желания, которые покажутся мне законными.
— Но превосходство будет на вашей стороне,— тихо проговорил юноша-король.
— Да. Но об этом знают только три моих Голоса и я сам. Это небольшая цена. Я не буду заниматься такими вещами, как королевское правление и торговля, не буду ни во что вмешиваться, пока над землей сияют Три Луны. Я буду советником и покровителем, а не тираном.
Ледавардис кивнул:
— Хорошо. Я принимаю ваше предложение.
Колдун достал Трехвекий Горящий Глаз и протянул его королю:
— Давайте скрепим наш договор этим талисманом... Вы можете дотронуться до него, чтобы подтвердить данное вами слово.
Ледавардис недоверчиво нахмурился, но тем не менее протянул руку и на секунду прикоснулся к холодным темным векам талисмана.
— Ну вот! Я сделал это.— Он с облегчением улыбнулся,— Подозреваю, что, если я нарушу клятву, талисман убьет меня.
Красавец колдун рассмеялся:
— Скажем иначе: в Жалящем Убийце не будет нужды! А теперь давайте займемся более приятными вещами. Как вы думаете, где могла прятать Ганондри корону бывшего короля — вашего отца? Вы ведь наденете ее во время первой официальной встречи с дружественной вам правящей королевой?
— Кто эта королева? — спросил Ледавардис.
— Анигель из Лабровенды,— ответил колдун.— С помощью волшебного ветра мы пригоним ее медлительную флотилию к Франгину за три дня. Вы можете снизойти до встречи с ней и передать ей мужа в обмен на талисман... И тогда нам ничто не помешает отнять у них их страну. 

 Глава 20

Первым с трапа лабровендского флагмана спустился дорок Шики, он нес алое знамя Двух Тронов. За ним шла королева Анигель, облаченная в тот же наряд, что был на ней во время коронационных торжеств в Зиноре. На ее золотых волосах покоилась восхитительная корона Рувенды. Следом за королевой шествовали маршал Ованон и камергер Пенапат в сопровождении телохранителей в тяжелых доспехах и с мечами. Далее, одетые в черное, шли советник Лампиар и леди Эллинис. Позади тянулась длинная процессия придворных и знати, которые вместе с королевой совершали злополучное путешествие на зинорскую коронацию. Все они были в черных плащах и шляпах с траурными перьями.
День выдался на редкость угрюмый, по небу плыли свинцовые тучи, ледяной ветер обрушивал на мол тяжелые серые волны и взвихривал снежную пыль. Времена года окончательно перепутались, но жителей Франгина, казалось, это ничуть не заботило. Они забили набережную и все аллеи, ведущие к пристани, и молча глазели на мрачную процессию.
Недалеко от причала на небольшом возвышении под навесом гостей ожидали король Ледавардис и его придворные. Анигель отказалась посетить франгинский дворец. Пусть то, чему суждено свершиться, произойдет под открытым небом. Ледавардис сидел на троне в окружении рыцарей-пиратов, вооруженных мечами, со свирепыми ухмыляющимися лицами. Чуть поодаль стояли воины-телохранители с копьями и алебардами, готовые, если понадобится, вступить в схватку. Ледавардис был одет по-зимнему, на голове его сияла тяжелая, усыпанная бриллиантами корона. Скипетр был украшен так называемым Сердцем Зото — алмазом величиной с кулак взрослого человека, который пятьсот лет назад был украден из королевского дома Лаборнока.
По правую руку от монарха находился Хозяин Тузамена, одетый в белоснежные одежды, отороченные мехом; капюшон был опущен так низко на глаза, что почти закрывал лицо. Слева от короля стоял адмирал Джерот — в костюме, на котором сверкали знаки отличия премьер-министра. Вся площадь была заполнена неряшливыми рэкгамцами. Ветер развевал сотни роскошных знамен. Пока лабровендцы спускались по трапу и шли по грязной булыжной мостовой к возвышению, никто не проронил ни звука.
Когда Шики со знаменем встал в стороне, а королева Анигель приблизилась к трону, затрубили трубы. Ледавардис поднялся, важно кивнул, и Анигель ответно склонила голову в приветствии.
— Я приехала выкупить мужа и сына,— сказала она безо всякого вступления.
— Твой талисман! — скомандовал из-под капюшона колдун.
Она не снизошла до взгляда в его сторону, продолжая смотреть на бледного Ледавардиса, по лицу которого, несмотря на ледяной ветер, стекал пот.
— Выкуп будет вручен вам, царственный собрат, когда те, кого я люблю, будут стоять рядом со мной.
— Конечно.
Король сделал величественный жест, и толпа вооруженных людей справа от помоста расступилась. Анигель не смогла сдержать жалобного восклицания, когда ее глазам предстала богато украшенная золоченая клетка. Капитан дворцовой стражи отодвинул засов и почтительно поклонился, когда из клетки в сопровождении маленького Толивара вышел король Антар. На обоих были превосходные костюмы и плащи из чудесного золотистого меха воррамов. Поверх перчаток поблескивали наручники, соединенные цепями из платины.
Лицо Антара было мрачно. Толо поскуливал. Капитан дворцовой стражи подвел отца с сыном к трону и вручил королю платиновый ключик.
Тот протянул ключик Анигели:
— Мадам, вы можете освободить пленников.
— Талисман! — рявкнул колдун.
Ледавардис, казалось, не слышал его. Анигель не двигалась, пристально всматриваясь в лицо мужа, так что юный король сам снял наручники сначала с Антара, потом с его сына.
— Идите. Вы свободны.
Король Лабровенды взял обнаженную безжизненную руку жены, запечатлел на ней нежный поцелуй, а потом встал рядом со своим старым другом маршалом Ованоном.
Анигель сняла с запястья небольшую позолоченную сумочку и открыла ее. Она достала тонкую серебряную диадему, называемую Трехглавым Чудовищем, и дрожащей рукой протянула ее Ледавардису. Не успел Ледавардис дотронуться до нее, как колдун сделал три больших шага вперед:
— Ледо! Берегись! Она может приказать убить тебя!
Анигель устало покачала головой:
— Талисман не причинит ему никакого вреда.
Из-за трона выскочил Черный Голос со Звездным Сундуком. Ухмыляясь, он поставил сундук к ногам Анигели и открыл его. Колдун сказал:
— Мадам, положите сюда талисман.
Анигель встала на колени на утоптанный снег и опустила талисман. Последовала ослепительная вспышка света: юный король вскрикнул и отшатнулся, воины завопили и побросали оружие, толпа рэктамских зевак с проклятиями и криками ужаса бросилась врассыпную. Анигель отошла назад с равнодушным видом:
— Не бойтесь!
Волшебник бросился к сундуку и сделал несколько движений пальцами. Через минуту он поднялся на ноги, откинул капюшон, прикрепил волшебную диадему на голову и вытащил из-за ремня Трехвекий Горящий Глаз. Теперь у него не было бороды, ветер развевал его длинные белые волосы. Лицо его хранило следы тяжкой внутренней работы, но было прекрасно. Коронованный талисманом Анигели, держа в руке талисман Кадии, он казался окутанным ореолом могущества и силы. И в этот момент королева на-конец-то узнала в нем старого врага, который чуть не погубил ее и сестер в ранней юности.
— Орогастус! — вскрикнула она.— Значит, это все-таки ты! О, самый отпетый негодяй! Да покарают тебя Владыки воздуха за то, что ты украл два талисмана!
Колдун с издевкой улыбнулся пораженной королеве. На диадеме в том месте, где раньше мерцал янтарный Триллиум, теперь сверкала серебристая звезда со множеством лучей.
— Украл? Нет, вы несправедливы ко мне, мадам. Первый талисман принадлежит мне по праву — я нашел его и спас, а другой вы добровольно передали мне в качестве выкупа — в соответствии с законами великого Рэктама! К тому же у вас есть утешение. Разожмите ладонь! К вам вернулись не только муж и сын!
Анигель молча взглянула на мерцающий на ладони амулет. В сердце янтарной капли светился крошечный алый бутон.
— Передайте своей сестре Харамис, что пришла очередь ее талисмана,— улыбаясь, проговорил Орогастус,— А теперь и вам, и вашей свите не мешало бы поспешить в Дероргуилу. Эта метель скоро сменится отличным северным ветром, который домчит вас до дома... Пошли, Толо.
Он повернулся. Грустное лицо маленького принца при этих словах просияло.
— Неужели, Хозяин? Вы разрешаете мне остаться с вами?
— Если хочешь,— сказал колдун, оглядываясь.
— Хочу!
— Толо, нет! — воскликнула королева
— Не хочешь ли ты понести мой Звездный Сундук? — спросил мальчика Орогастус, не обращая внимания на помрачневшее лицо Черного Голоса.
— О да!
Маленький принц выхватил сундук из рук разгневанного помощника колдуна и поднял его, как трофей, на глазах у изумленной публики.
— Толо! — Теперь Анигель плакала не таясь.— Я не разрешаю тебе идти с этим ужасным человеком! Как ты можешь даже думать об этом? Иди ко мне, мой бедный малыш!
Принц Толивар, стоя рядом с высоким колдуном, молча смотрел на нее сквозь мутную пелену падающего снега.
— Ребенок может делать то, что хочет,— заявил король Ледавардис.— Он имеет право на выбор.
— Антар! — беспомощно крикнула Анигель.— Скажи своему сыну!
— Я говорил.
На лице короля Лабровенды не было и тени надежды. Его жена поняла наконец ужасную правду и начала терять сознание. Король взял ее под руку, маршал Ованон подхватил с другой стороны.
— Пойдем, милая. Мы бессильны.
Пока они шли обратно к кораблю, королева Анигель не проронила ни слова. Слезы струились по ее лицу. За ней, королем и маршалом тянулась невеселая свита.
Через полчаса они были уже далеко от берега. Вольнонаемные гребцы Лабровенды налегли на весла, и корабли вышли в открытое море, пустившись в плавание к дому.

 Глава 21

Прозрачные лучи, напоминавшие северное сияние, заполняли воображение Харамис. Ей казалось, что день за днем она не переставая вызывала в своем воображении эти лучистые призраки, пытаясь создать из них конкретные вещи, как подсказывала Великая Волшебница Моря. Харамис приказывала появиться крошечному кристаллическому дворцу — и он появлялся и на ее глазах становился фактом материального мира. Затем она уничтожала его и приказывала светлым лучам обрести форму оседланного коня — и перед ней из пустоты вырисовывался прозрачный призрак животного, отливающего всеми цветами радуги. Постепенно его наполняла живая теплая плоть, он смотрел на нее с комичным изумлением и позвякивал удилами, пока она опять не превращала его в пустоту, из которой он выткался. Харамис создавала предмет за предметом, местность за местностью и наконец достигла такого уровня мастерства, что Трехкрылый Диск стал переносить ее в любую точку материка в мгновение ока. Но Ириана разрешала своей ученице путешествовать только в глухие, необитаемые уголки мира, ничем не обнаруживая себя. Уроки, выполняемые Харамис, были сложными, и нельзя было допустить, чтобы волшебство разрушилось при виде знакомых мест или людей.
В самом начале этой части тренировок Харамис создавала кристаллические предметы и пейзажи столь неумело, что они так и не превращались в явления реального мира. Но вскоре под руководством Ирианы она научилась управлять волшебной созидающей силой, и, если бы не собственная неуверенность, ее вполне можно было считать истинной хозяйкой талисмана.
— Ты еще далека от подлинного мастерства,— звучал безжалостный голос Ирианы.— Но ты уже не тот невежественный новичок, каким была, когда впервые появилась в моем айсберге! Будь осторожна, не задирай нос, зря не рискуй, и ты с честью выйдешь из любого испытания!
— Надеюсь,— стараясь казаться смиренной, отвечала Харамис.
Восхитительная палитра светящихся красок стала бледнеть. Харамис оказалась в кромешной тьме, а потом обнаружила, что находится в комнате медитаций в обычной коленопреклоненной позе. Коленки ее побаливали. Великая Волшебница Моря поднялась со стула, потянулась и зевнула:
— Ох, как я устала, дитя мое, как проголодалась. Давай пойдем поужинаем. Сегодня у нас будет тушеная рыба, только что доставленная с Зеленых Топей твоей родины, и блинчики с ягодами, вкус которых ты хорошо знаешь. Ужин будет превосходный.
Харамис с трудом поднялась на ноги и завернулась в белое одеяние Великой Волшебницы:
— Боюсь, что не смогу плотно поесть. Я слишком устала. Могу думать только о сне! Если бы вы не были такой строгой наставницей и позволяли подольше понежиться в постели...
— Сегодня ты можешь спать сколько хочешь. Твое обучение закончено.
Харамис недоверчиво охнула:
— Но я еще не до конца овладела высшей магией!
Ириана махнула рукой и повела свою ученицу в один из прозрачных тоннелей-коридоров.
— Ты прожила у меня уже тридцать дней. Больше я не могу.тебя ничему научить. И с талисманом, и без него ты стала более искусной волшебницей, чем я, остальному научишься со временем.
— Разве так бывает?
— Верь мне.— На круглом добродушном лице Ирианы с прозрачной голубоватой кожей блеснула загадочная улыбка.
Женщины спустились по мерцающему коридору и вошли в уютный полумрак комнаты с живой картиной морской жизни.
— Со времен Исчезнувших,— продолжала Ириана,— никто, кроме тебя, не владел частью Скипетра Власти и не знал так много о его использовании. Исчезнувшие боялись талисмана, но тебе нечего бояться. Правда, теперь на тебе лежит огромная ответственность — ты обладаешь достаточной волшебной силой, чтобы восстановить равновесие мира и помешать употребить две другие части Скипетра во зло.
Харамис старалась справиться с охватившим ее волнением. Пока Ириана ходила за едой, которая готовилась каким-то таинственным способом, она села за обеденный столик. Но когда Великая Волшебница Моря вернулась с полными тарелками, Харамис почти не притронулась к ужину.
— Дело не только в том, что я устала,— призналась она в ответ на замечание Ирианы.— Меня мучают дурные предчувствия... Вы позволите мне поговорить с сестрами?
— Теперь тебе не надо спрашивать у меня разрешения, Великая Волшебница Земли,— Ириана говорила торжественным голосом.— Но я отвечу на тот вопрос, который терзает твое сердце. Да, талисман, называемый Трехглавым Чудовищем, отдан в качестве выкупа за короля Антара. Теперь он стал собственностью колдуна Орогастуса.
— О Боже, как я боялась этого! Почему вы не сказали мне раньше? Я могла бы остановить ее!
Ириана невозмутимо жевала блинчик с ягодами:
— Ты бы ее не остановила. А прерывать тебя в кульминационный момент обучения было бы непростительной ошибкой — стоило нарушить твое сосредоточение, и все бы пошло прахом. Ведь ты только-только становилась настоящей волшебницей!
Харамис, не в силах сдержать беспокойство, вскочила на ноги:
— Но если у Орогастуса два талисмана, а у меня только один, разве он не будет обладать преимуществом передо мной?
— Только в том случае, если научится пользоваться ими так же мастерски, как ты научилась пользоваться своим. А кроме того, твой Трехкрылый Диск в Скипетре самый главный, я уже говорила об этом.
— Обе мои сестры могли бы с помощью своих талисманов убивать, но, мне кажется, убийство пирата было непреднамеренным, случайным, оно являлось выражением человеческой воли. Наверное, Орогастус тоже может убить кого-нибудь случайно. Но способен ли он намеренно уничтожить меня?
Ириана покачала головой:
— Ему не хватит познаний в магии, чтобы умертвить тебя с помощью даже двух талисманов.
— А... а у меня хватит могущества убить его?
— Ни один Великий Волшебник не может предать смерти живое существо преднамеренно. Я не знаю, удастся ли тебе уничтожить его косвенным путем. Такой информации в моих книгах не содержится. Исчезнувшие относились к подобным вещам очень осторожно. Денби говорит, что и он ничего об этом не знает, но, вполне возможно, он лукавит. Узнать что-то ты можешь только в одном месте — в Краю Знаний, где у Исчезнувших был самый знаменитый Университет. Люди Звезды пытались разрушить его своим ужасным оружием незадолго до того, как великому Варкуру удалось прогнать их. Те здания, что находились на поверхности земли, были уничтожены, но сохранился подземный лабиринт, который и сейчас охраняется существами, называемыми синдонами.
— Мне известно о них и о Крае Знаний. Кадия получила свой талисман именно там, и когда я последний раз разговаривала с ней, она как раз направлялась туда. Там есть синдона, которую называют Учительницей...
Ириана кивнула:
— Сходи к ней. Может быть, она расскажет тебе что-нибудь о Скипетре. Именно синдонам двенадцать тысяч лет назад было поручено разъединить его и хранить все три части. Так как они лишены плоти и крови, никто не опасался, что они попытаются завладеть талисманами или употреблять свои знания о них во зло.
Харамис задрожала и плотнее закуталась в белый плащ:
— Ириана, а как вы отнесетесь к тому, что я отправлюсь в Край Знаний немедленно?
Великая Волшебница Моря вытерла губы салфеткой из голубого шелка и поднялась.
— Конечно, отправляйся, дитя мое. Но ты должна взять кое-что с собой.— Она подошла к рабочему столу, стоящему в углу комнаты.— Помнишь, я рассказывала, как Орогастусу удалось избежать смерти и попасть в Недосягаемый Кимилон?
— С помощью какого-то приспособления под названием Синошур.
— Правильно! Вот оно.
Великая Волшебница покопалась в груде странных предметов на столе и достала шестиугольник шириной в пол-элса, сделанный из темного металла. В середине его светилась маленькая звездочка со множеством лучей.
— Я похитила его из Кимилона, пока Орогастус был без сознания. Он даже не подозревает о его существовании. Я хранила Синошур здесь, чтобы никто не мог использовать его в бесчестных целях.
Харамис недоуменно смотрела на нее.
— Вы хотите сказать, чтобы Орогастус с его помощью сбежал из Недосягаемого Кимилона?
— Нет... нет... ладно, не обращай внимания! — Ириана почему-то разволновалась.— Напоминаю, как он действует: если кому-то из Людей Звезды угрожает опасность того, что Скипетр Власти обратит злые чары против них самих — а именно таким путем Скипетр Власти убивает,— Синошур вынесет намеченную жертву из волшебного пламени и спасет ей жизнь.
Волшебница Моря вручила тонкую шестиугольную пластинку Харамис.
— Но что мне делать с ним? — спросила заинтригованная Харамис.
— Для начала спрячь от Орогастуса,— сказала Ириана.— Если он когда-нибудь доберется до Синошура и узнает принцип его действия, то станет неуязвимым! Возможно, Учительница знает какое-нибудь безопасное место для хранения шестиугольника. В любом случае, теперь ты отвечаешь за Синошур и должна позаботиться о нем.
— А не лучше ли просто-напросто уничтожить его?
— Попробуй,— посоветовала Голубая Дама.— Я пыталась, но у меня ничего не вышло! Может быть, тебе, с твоим волшебным талисманом, повезет больше!
Харамис дала команду, чтобы Синошур растворился в воздухе. Он остался невредим. Тогда она представила, как Синошур превращается в подобие кристалла и рассыпается в светящуюся пыль. Но шестиугольник завис в голубоватом полумраке и не подумал распадаться. Харамис попыталась уничтожить его и так и этак, но волшебная вещица не подчинялась. В ее центре по-прежнему сияла крошечная звездочка.
— Ты видишь? — Ириана пожала плечами — Эта звездная эмблема оказывает мощное сопротивление. Тебе придется поломать голову, как обезвредить его.
Харамис со вздохом взяла шестиугольник в руки:
— Может быть, Учительница из Края Знаний даст хороший совет... А теперь мне нужно идти.
Две женщины: одна — высокая, черноволосая, одетая в белое; другая — маленькая, круглая, в небесно-лазурном наряде,— молча смотрели друг на друга. Потом Ириана притянула Харамис к себе и поцеловала в лоб.
— Не забывай меня, милая Харамис, Великая Волшебница Земли. Я всегда буду твоей подругой и единомышленницей. Если зайдешь в тупик, позови меня, и я, чем могу, помогу.
— Спасибо за то, что вы уже сделали для меня.— Харамис обняла Голубую Даму.— Надеюсь, наша следующая встреча произойдет в лучшие времена.
Зажав в левой руке Синошур, она вышла. Правой рукой она держала талисман.
Ириана вздохнула и покачала головой. Потом позвала Гри-Гри, вернулась к столу и разделила с ним остававшиеся на тарелке блинчики.

 

Во время путешествия в пространстве Харамис постоянно слышала слабое позвякивание колокольчиков. Полет длился одно мгновение. Перед ее взором возникла картина, напоминающая скопление сверкающих алмазов; потом картина стала реальностью. Харамис очутилась в огромном ярко освещенном зале. Ее поразила царившая там тишина. Обернувшись, она увидела глубокий водоем, окруженный невысокой мраморной стеной. Пол был выложен металлическими голубыми плитками. Напротив бассейна находилась широкая мраморная лестница, ведущая вверх, к источнику света. По обе стороны каждой ступени стояли подобия статуй.
Синдоны...
Харамис подошла к ближайшей паре. Статуи оказались на целую голову выше нее, но во всем остальном были копиями мужчины и женщины, изготовленными неведомым мастером. На их телах отсутствовали волосы, мышцы, родинки и поры. Они были совершенно гладкими, как отполированная слоновая кость. Темные глаза синдон напоминали камни в оправе, а внутри зрачков таилась золотая искорка — такие глаза, по-видимому, были у Исчезнувших. Во всяком случае, так решила Харамис. Их бледные бесстрастные лица затеняли величавые шлемы в виде корон с поднятым забралом. Кроме шлемов на них было еще по три ремня — два пересекали грудь, один — талию. На ремнях и шлемах красовались вставки с маленькими сверкающими чешуйками зеленого и голубого цвета самых разнообразных оттенков. С концов ремней свисала золотая бахрома.
Харамис дотронулась до одной из статуй талисманом, и губы синдоны тут же раздвинулись — она заговорила голосом, который скорее напоминал звучание нежного музыкального инструмента, чем человеческую речь.
— Добро пожаловать в Край Знаний, Великая Волшебница. Что угодно?
— Мне нужно поговорить с Учительницей,— ответила Харамис.
Синдона кивнула и, подняв руку, указала на ведущую вверх лестницу. Несмотря на этот жест, тело ее оставалось неподвижным, как камень, и Харамис еще раз восхитилась гениальностью ее творца.
— Учительница ожидает вас в саду наверху, Великая Волшебница, пожалуйста, пройдите туда.
— Спасибо,— сказала Харамис и стала медленно подниматься по высоким ступеням, внимательно оглядывая стоящие по обе стороны статуи.
Все они чем-то отличались друг от друга. Это были не машины и не существа из плоти и крови, а нечто совсем иное.
— Зачем вас сделали? — спросила она.
— Для служения,— ответили мелодичные голоса, прозвучавшие как хорошо слаженный хор.— Мы Стражники, Вестники и Хранители. Некоторые из нас могут учить, некоторые — утешать, а некоторые — лишать жизни, исполняя смертный приговор.
— Вы убиваете?
— Есть стражники, которые обладают этой способностью.
— Великий Боже! — пробормотала Харамис и убыстрила шаги.
Яркими мотыльками закружились в ее мозгу новые мысли. Не могут ли эти странные синдоны стать ее союзниками в борьбе со злым Орогастусом?
— Мы были созданы для борьбы со Звездой.— Казалось, синдона прочитала ее мысли,— В далекие времена многие из нас погибли, приняв на себя первый удар. Те синдоны, которые остались в живых, охраняют и защищают Край Знаний.
Харамис остановилась как вкопанная, новая идея озарила ее.
— А вы последуете за мной, если я прикажу еще раз защитить мир от новой угрозы со стороны Людей Звезды?
— Нам отдает приказы только вся Коллегия Великих Волшебников,— вздохнули неподвижные Стражники.
Идея умерла так же неожиданно, как и родилась, а вместе с ней исчезла и затеплившаяся надежда на победу. Вся Коллегия? Но ведь Великие Волшебники давно умерли! Ну что ж, это была всего лишь идея...
Наконец Харамис вышла на открытое пространство. Здесь было очень светло. Белые тропинки петляли между живописными цветущими клумбами, великолепными кустарниками, аккуратно подстриженными деревьями. Среди зеленых лужаек с пушистой травой были разбросаны небольшие пруды, сверкающие как драгоценные камни, из них били фонтаны и текли тоненькие ручейки, через которые были перекинуты изящные мостики из белого мрамора. Повсюду стояли скамейки — тоже из белого камня. Тут и там виднелись украшенные цветами волшебные гроты, садовые беседки и арки, увитые виноградными лозами. Одна из тропинок показалась Харамис особенно привлекательной, и она пошла по ней к чудесной беседке, легкую крышу которой поддерживали витые колонны. Вокруг росли кусты, усыпанные фиолетовыми, белыми и ярко-розовыми цветами, наполнявшими воздух восхитительным ароматом.
Но здесь не было ни насекомых, ищущих нектар, ни птичек, поющих между ветвями, ни маленьких зверьков, снующих в траве в поисках аппетитных фруктов. Царящую тишину нарушали лишь журчание ручейков и фонтанов и шелест листьев, колеблемых ветерком. Харамис взглянула вверх, на небо, и не увидела ни одного облачка. Солнца тоже не было. Вдруг она вспомнила, что говорила Ириана: Край Знаний находится под землей.
— Неужели это реальность? — спросила она саму себя.
Она встала на колени, чтобы рассмотреть цветочную клумбу. Все цветы были удивительно красивы, но она не узнала ни одного. Силуэты деревьев тоже казались совершенно незнакомыми, даже трава была необычной на вид — пушистая и ровная, как ковер. Все известные Харамис травы стригли, и концы стебельков должны были быть острыми, а эта трава была гладкой и округлой.
— Приветствую тебя, Дочь Триединого.
Харамис оглянулась на звук голоса, который интонациями напоминал человеческий, и обнаружила, что к ней из садового домика идет какая-то женщина.
Женщина?.. Нет, не совсем. Да, у нее было женское телосложение, и одета она была в легкий, летящий наряд. Но ее лицо и обнаженные руки неестественно белого цвета, а на голову низко надвинут золотой шлем, имитирующий короткую прическу из завитых волос. Это была синдона — такая же, как и благородные Стражники.
— Я — Учительница,— сказала синдона. Черты ее лица оставались неподвижны, и тем не менее она явно улыбнулась.— Чем могу служить, Великая Волшебница Харамис? Если хочешь, пройдем в эту беседку, сядем в тенистой прохладе, и ты сможешь расспросить меня обо всем, о чем пожелаешь.
Харамис пошла за ней по тропинке. Внутри небольшой уютной беседки оказались мраморный столик и два легких кресла с мягкими сиденьями. На столике были приготовлены хрустальный графин с каким-то розовым напитком и простая глиняная чаша с шариками льда.
Учительница жестом пригласила гостью садиться, положила в стакан лед, наполнила до краев душистым напитком и протянула Харамис.
— Может быть, этот способ приготовления фруктового сока покажется тебе странным, но нашим прежним правителям, Исчезнувшим, очень нравился такой сок.
— Благодарю вас, Учительница.
Харамис сделала глоток. Лед дотронулся до губ, ощущение было непривычным, но тем не менее напиток, прохладный и ароматный, освежил ее. В голову пришла невольная мысль: когда она вернется домой, завершив свою миссию, надо будет поискать среди машин Исчезнувших в Пещере Черного Льда холодильную установку, которая делает лед.
Вспомнив о том, что сюда ее привела серьезная опасность, угрожающая спокойствию мира, Харамис взглянула в бесстрастное лицо Учительницы и начала задавать вопросы:
— Правда, что вас и ваших сородичей создали Исчезнувшие и что на самом деле вы неживые?
— Нас сделали члены древней Коллегии Великих Волшебников. Наша жизнь сильно отличается от жизни одушевленных существ, таких как люди или Народ. Мы не рожаем себе подобных, а когда умираем, наши души сливаются с теми синдонами, что еще живы. Я — живущая ныне Учительница, но внутри меня существуют двести предыдущих Учителей. Когда я умру, я перейду в Стражника, или Вестника, или Утешителя и буду разделять его обязанности. Так будет продолжаться до тех пор, пока жива хотя бы одна синдона. Когда умрет последняя, нашему существованию придет конец. Точно так же превращается в пепел последний уголек некогда огромного костра.
— А сколько... сколько Стражников осталось? — спросила Харамис.
— Триста двадцать один. Кроме того, семнадцать Слуг, двенадцать Носильщиков, пять Вестников и два Утешителя. Но Утешители связаны с Великим Волшебником
Небес, и им запрещено общаться с Великими Волшебниками Земли и Моря без его разрешения.
— Великий Волшебник Небес! — воскликнула, заинтересовавшись, Харамис.— Что вы можете рассказать о нем? Моя подруга Великая Волшебница Моря называет его Денби и говорит, что он очень замкнут, его мало интересуют земные проблемы. Но мне кажется, что, если он настоящий Великий Волшебник, он просто обязан направлять человечество и давать ему советы. Если я разыщу его, он окажет мне помощь?
— Не знаю. Я не могу ничего рассказать тебе о нем без его ведома... Он не одобряет этого. В настоящее время он не расположен вмешиваться в земные и морские дела. Во всяком случае, он так говорит.
Харамис пристально посмотрела на Учительницу:
— Вы только что спрашивали его об этом?
— Да.
Харамис беззвучно охнула. Еще одна надежда растаяла! Значит, нет никого, кто бы вместе с ней дал бой Орогастусу?
— Есть, есть,— неожиданно ответила Учительница.— Люди и Народ, синдоны и Великие Волшебницы, растения и животные, воздух и вода, скалы и небесные светила — все откликнутся на твой зов о помощи, если он будет верно сформулирован и прозвучит своевременно.
— А вы можете научить меня, как позвать их на помощь?
— Очень жаль, но этому ты должна научиться сама. Твой талисман должен просветить тебя.
— Понятно.— Харамис почти не дышала от отчаяния, но тем не менее не отступалась и продолжала задавать вопросы: — Скажите мне, пожалуйста, есть ли у Орогастуса преимущество передо мной? Ведь он обладает двумя талисманами, составляющими Скипетр Власти, а у меня — только один.
— У Орогастуса нет никакого преимущества, если не считать его природный талант.
Все начиналось сызнова. Харамис воскликнула:
— Вы хотите сказать, он умнее меня?
— Не то чтобы умнее. Конечно, он мудр и опытен, он может думать хладнокровно и более логично, так как целиком посвятил себя служению Силам Тьмы. Но у тебя, о Великая Волшебница Земли, возможности гораздо более широкие, так как ты — дочь Триединого!
— Мои сестры... Их цветки стали кроваво-красными...
— Когда бутоны в их амулетах опять станут черными, они снова обретут способность совершать великие благородные поступки. И тогда они присоединятся к тебе, и вы снова будете дочерьми Триединого — Лепестками Животворящего Триллиума. Пока этого не произойдет, они низведены до уровня непосвященных.
Харамис кивнула:
— Значит, мы с Орогастусом равны в волшебном могуществе?
— Это не совсем так. Мир будет лихорадить по-прежнему, пока две части Триединого Скипетра служат Звезде, а одна — Цветку, пока незаконно захваченные Орогастусом талисманы не будут изъяты у него и пока Три Лепестка Животворящего Триллиума не обратят Силы Тьмы против него самого.
— Но как же это сделать?
— Я ничего не могу посоветовать тебе. Многое зависит от простых случайностей. Подозреваю, однако, что исполнить это можно с помощью не высшей магии, а обычных человеческих поступков.
— Значит, вы не можете помочь мне одолеть Орогастуса? — взмолилась Харамис.— Разве нельзя каким-то образом отвратить его от Сил Тьмы?
— Любовь допустима,— загадочно проговорила Учительница.— Недопустимо увлечение. Что же касается его, ничего не могу сказать. Он — Человек Звезды, его предшественники были непоколебимы в служении злой смерти. Сердце Орогастуса — для меня загадка.
— И для меня,— пробормотала Харамис.— Как и мое собственное. Да поможет мне Бог! — Тут она резко остановилась, задушив опасный порыв жалости к себе, который мог отвлечь ее от цели. Она опять стала спокойной и вернулась к теме разговора.— Учительница, когда я уйду отсюда, моя сестра Анигель обязательно попросит у меня помощи, попросит защитить ее страну от отвратительных захватчиков. Мне уже известно, что в скором времени из Рэктама для боевых действий будет отправлен огромный флот. Орогастус и король Ледавардис планируют напасть на северную столицу Лабровенды. Я предупредила Анигель об этой опасности, и она умоляла силой магии защитить ее. Что лучше — немедленно отправиться к ней на помощь или целиком посвятить себя Орогастусу и талисманам?
— Твоя первая неотложная забота,— сказала женщи-насиндона,— не Анигель, а Кадия, которая приходила сюда несколько дней назад посоветоваться, как помешать королеве отдать талисман. Когда я сказала Кадии, что расставание с талисманом и возвращение Антара — дело, решенное судьбой, она пришла в страшную ярость. Я посоветовала ей помириться с Анигелью и во всем помогать тебе. Но Кадия не послушалась моего совета. Теперь она направляется к селению аборигенов в верховьях реки Мутар. Когда она явится туда, она попытается собрать стойких маленьких уйзгу из Тернистого Ада и с Зеленых Топей. Еще она хочет заставить их вызвать ниссомов, вайвило и глисмаков, даже надеется, что к ней присоединятся отвратительные скритеки. Когда соберется огромное количество Народа, Кадия надеется захватить всю Рувенду и сделать ее страной аборигенов.
— Значит, она собирается воевать с людьми, живущими там? — Харамис пришла в ужас.— О нет! Не сейчас! Ведь Двум Тронам придется, с одной стороны, помогать Вару, а с другой — защищать себя от Рэктама и Тузамена...
— Кадия рассчитывает, что именно эта неустойчивая ситуация обеспечит ей легкую победу!
— Вот горячая голова! Мне кажется, ей следует прочистить мозги! А потом попытаться помочь Анигели и Антару... А потом уже заняться Орогастусом...
— Великая Волшебница, ты все еще не понимаешь! Ты не сможешь ничего сделать с Орогастусом без Кадии и Анигели, в этой схватке они должны быть всей душой вместе с тобой!
— Именем Цветка, мне следовало бы знать это! — Харамис стиснула кулаки и опустила голову.
Капюшон сполз вниз и скрыл выражение мучительной боли, появившееся у нее на лице.
Их должно быть Трое. Они всегда должны быть заодно. Ни талисман, ни обретенное ею могущество Великой Волшебницы не победят Звезду — победит только Черный Триллиум.
Она овладела своими чувствами и снова встретилась с нечеловеческим терпеливым взглядом Учительницы.
— Благодарю вас. Теперь я знаю, что делать. Я немедленно отправляюсь к Кадии.
Она встала с кресла. От ее резкого движения из одежды выпал Синошур и, звеня, покатился по мраморному полу беседки. Харамис совершенно забыла о нем. Подняв его, она сказала:
— Вы, конечно, знаете, что это такое. Скажите, как мне; уничтожить эту вещь?
— Ты не сумеешь сделать этого. И синдоны не смогут. Это может сделать или Совет Звезды, или вся Коллегия Великих Волшебников.
Опять поражение! Харамис сжала губы:
— Тогда скажите, как лучше спрятать его, чтобы Орогастус не смог им воспользоваться.
Впервые Учительница замешкалась перед тем, как ответить.
— Если ты опустишь его на морское дно, или забросишь в действующий вулкан, или положишь в глубокую ледниковую расселину, тот, кто связан с Синошуром волшебными нитями, умрет, вместо того чтобы спастись.
Харамис почувствовала, что горло ее сжалось.
— Я надеялась, что вы знаете, в какое место положить Синошур, чтобы колдун был перенесен туда живым. Может быть, именно здесь, где по-прежнему сильна магия, Стражники смогут охранять это и не позволят ему сбежать.
И опять Учительница заколебалась. Потом сказала:
— Есть одно подходящее место. Следуй за мной.
Она быстро пошла по одной из тропинок. Сжимая в руке шестиугольник, Харамис почти бежала за ней. Они приблизились к деревьям с бледно-зелеными листьями, их ветви образовывали навес. Под ним находился небольшой каменный холм, заросший тенелюбивыми экзотическими растениями с цветами причудливой формы и так интенсивно окрашенными, что их ярко-зеленый цвет казался зловещим.
За холмом в земле была нора, окруженная большими белыми валунами.
Учительница указала на нее:
— Это Каменный Мешок. Отверстие ведет в глубокую шахту с отвесными, гладкими, как стекло, стенами. Темница построена с помощью самой могущественной магии Края Знаний. Во время войны между Людьми Звезды и нашими исчезнувшими правителями часть пленников была заключена Коллегией Великих Волшебников в пещеру, находящуюся на дне этого колодца. Там они ожидали суда, который или выносил им смертный приговор, исполненный Стражниками, или присуждал к тюремному заключению в другом месте.
— Это как раз то, что нужно! — выдохнула Харамис.— Там можно будет содержать Орогастуса?
— Если лишить его двух талисманов, то можно. Конечно, он будет жить там под охраной нашей стражи.
— Я осмотрю это место,— сказала Харамис,— и если оно покажется мне подходящим, оставлю Синошур там.
Учительница кивнула:
— У тебя еще есть ко мне вопросы, Великая Волшебница?
Харамис жалобно улыбнулась:
— Только один. Я уже отчаялась получить на него ответ: что вселяет силы в Черный Триллиум и Триединый Скипетр — какая-то древняя наука или подлинная магия?
— Магия.
— Ах! А что такое магия?
— То, что придает реальной жизни красоту и дарит истину, то, что объединяет материю и дух.
— Я... я подумаю об этом,— сказала Харамис.
Она положила руку на грудь, так что пальцы ее коснулись жезла Трехкрылого Диска, висящего на цепочке.
Между серебряными лепестками ярко светилась черная лилия.
— Больше у меня нет к вам вопросов, во всяком случае сейчас. Спасибо за помощь, Учительница.
Женщина-синдона чинно поклонилась и, не сказав больше ни слова, повернулась и пошла по тропинке к деревьям.
Харамис обратилась к талисману:
— Перенеси меня на дно Каменного Мешка.
Зазвенел колокольчик. На мгновение перед глазами Харамис появилось уже знакомое кристаллическое видение, потом оно обрело реальные черты. Она стояла в большой пещере, довольно теплой и уютной. С каменного потолка свисали сталактиты, похожие на прозрачные сосульки и колонны, в центре была черная пустота, и где-то вдали, очень высоко, слабо мерцала светлая звездочка. Харамис тут же догадалась, что это и есть колодец, ведущий к поверхности, а слабо мерцающая звездочка — не что иное, как вход в Каменный Мешок.
Пещера освещалась темно-красным светом, источники которого располагались в укромных уголках. Харамис подошла к одной из светящихся щелей и заглянула внутрь. Она увидела еще один колодец, меньше и глубже, по дну его текла река раскаленной магмы. Харамис быстро обошла пещеру, обнаружив множество маленьких водоемов с теплой водой и причудливые сооружения из камня. Повсюду сохранились следы пребывания людей: покрытые черной сажей каменные ограждения, внутри которых явно жгли костры, чтобы приготовить пищу, разбитые глиняные кувшины и тарелки, масляные лампы, ветхие соломенные тюфяки и даже сгнившая книжка, которая рассыпалась в пыль, когда Харамис дотронулась до нее.
На одной из стен, более гладкой, чем остальные, каким-то острым предметом была нацарапана лучистая звезда.
Других следов заключенных, которые содержались здесь двенадцать тысяч лет назад, не осталось. Неужели кто-то из них закончил здесь свои дни? Харамис воспользовалась волшебным обзором и осмотрела все закоулки пещеры. Само помещение было огромным, со множеством ниш и альковов — очевидно, у каждого пленника был свой собственный угол. Но ни костей, ни могильных надписей Харамис не обнаружила. Она поймала себя на том, что стала непроизвольно молиться за тех, кто жил и мучался в этой ужасной темнице — пусть даже они и заслужили столь страшную участь. И хотя ей было очень жаль тех давних страдальцев, их судьба напомнила ей о собственных бедах. Она была так одинока! Харамис стояла в мрачной темнице и молилась.
— О Боже, дай мне мудрости и сил победить Орогастуса! Я чуть не поддалась его чарам раньше, укрепи меня в решимости бороться с ним сейчас! Все еще люблю его, но я должна найти возможность разрушить его злые козни. Помоги мне!
Однако молитва оказалась бесполезной — она не принесла утешения. В глубине души Харамис сознавала, что помешать колдуну можно только двумя способами — или убить его, или навеки изгнать из мира. Она понимала также, что, будучи Великой Волшебницей, убить его она не сможет. Значит, придется упрятать его в это кошмарное узилище, по сравнению с которым Недосягаемый Кимилон был раем...
И тут в памяти возникли две картины из далекой юности: мать, королева Каланта, пронзенная мечом, ее кровь льется к ногам колдуна; и отец, король Крейн, расчлененный в собственном тронном зале по приказу того же злодея.
«Смогу ли я заточить Орогастуса здесь?»
— Да! — вслух сказала она и, нагнувшись, положила Синошур на пол пещеры.
Потом она стиснула талисман и приказала перенести себя к Кадии. 
Назад: Глава 13
Дальше: Глава 22