Грабители Скэйта
Глава 1
Крепкие веревки удерживали Н’Чаку на плоской жесткой поверхности, на которой он лежал. Над его головой было чересчур много света. Он едва мог различить лицо, склонившееся над ним. Лицо, которое шевелилось и пульсировало в такт с его кровью. Красивое лицо цвета полированного золота с удивительно кудрявой шевелюрой. Рядом, в тени, были и другие лица, но значение имело только это лицо. Он не мог вспомнить, кому оно принадлежало, но знал, что это важное лицо.
И снова боль. И укол иглы… Золотое лицо задало вопрос.
Н’Чака слышал его, он не хотел говорить, но выбора не было. Яд растекался по его венам и вынуждал отвечать.
Он говорил щелкающим, ворчащим языком, едва ли более сложным, чем язык высших приматов.
Пенквар, золотистый человек, сказал:
— Интересно. Каждый раз он возвращается к этому. Приведите Антона.
Привели Антона.
Тот же вопрос. Тот же ответ.
— Вы его приемный отец? Знаете ли вы, на каком языке он говорит?
— На этом языке говорят аборигены Сол Одик. Он воспитывался там после того, как его родители были убиты. До того как я его взял — ему было тогда около четырнадцати лет, — он не знал другого языка.
— Вы можете перевести?
— Я был одним из администраторов Сол Одик. Одной из моих обязанностей было защищать аборигенов от шахтеров. Мне не всегда это удавалось. Но я хорошо их знал. В их словаре нет слов для обозначения интересующих вас понятий.
— Ах вот как! — сказал Пенквар. — Ладно, я подумаю…
Миллионы колокольчиков Джер Дарода нежно звенели под кровлями Нижнего города. Их раскачивал теплый ветер. Это был радостный звук, символизирующий любовь и доброту. Но на переполненных улицах, между храмами, посвященными Старому солнцу, Матери Скэйта, Матери Моря, а также Господину Мрака, Богине Льда и их дочери Голоду — этой смертоносной троице, которая завладела уже половиной планеты, — люди были молчаливы и встревожены.
В храмах многочисленные верующие умоляли богов о защите, но большая часть толпы смотрела в другую сторону. Тысячи бродяг наполняли парки и Сады Развлечений. Смесь всех рас Плодородного Пояса, одетые и раздетые, разукрашенные самым невероятным образом. Эти бродячие и свободные дети Лордов Защитников поворачивали свои лица к Верхнему городу. Лорды Защитники через посредство Бендсменов, своих слуг, всегда старались накормить голодных и укрыть тех, кто нуждался в укрытии. Бендсмены ни разу их не разочаровали. Они, конечно, отведут чужеземную угрозу, которая все еще витала в небе, хотя звездный порт был закрыт.
Одно судно покинуло Скэйт не так, как остальные. Оно перевозило изменников, которые хотели уничтожить власть Бендсменов и заменить ее иноземной властью. Бродяги знали, что если бы это случилось, то и сами они, и обычаи, допускавшие их существование, оказались бы под угрозой.
Они сгрудились на громадной площади под Дверью Бендсменов и с надеждой ожидали спасения.
В Верхнем городе, оплоте мощи Бендсменов, Лорд Защитник Ферднал стоял у окна. Он смотрел на пышность сверкающих куполов и многоцветную мозаику стен. Ферднал был стар, но возраст не согнул его гордую спину, не погасил яростного огня в его взгляде. Он был в белой мантии своего ранга. Ничто в его внешнем облике не выдавало того, что он, Ферднал, был беженцем в Джер Дароде.
Но Ферднал осознавал это. Особенно сегодня.
За его спиной открылась массивная дверь. В громадной комнате послышались приглушенные голоса. Ферднал не обернулся. Его больше ничто не тревожило.
Он начал свою жизнь на службе у Лордов Защитников в этих стенах в качестве ученика. Он не знал тогда, что Старое солнце — Рыжая звезда, царившая в небе, — представляет собой лишь номер на галактических картах цивилизации, о которой он никогда не слышал. Ферднал не знал, что он, его солнце и его планета находятся в отдаленном секторе чего-то, что эти чужаки прозвали Седлом Ориона. Он не знал, что Галактика за пределами его маленького мира содержит целый комплекс миров, который называется Галактическим Союзом.
Как благословенно было тогдашнее неведение! Как он был счастлив!
О, если бы он не знал всего этого! Но знание пришло с облаков, в пламени и громе, и спокойствие было потеряно навсегда.
В течение почти двенадцати лет звездные корабли привозили многочисленные блага в старый печальный мир, где родился Ферднал. Скэйт изголодался по металлам и минералам, которых у него больше не было. Поэтому и позволяли инопланетянам прилетать и улетать. Но корабли привезли не только блага. С ними пришли ересь, измена, мятежи, война… и, наконец, безумие. Чужак сжег Цитадель и пустил Бендсменов и Лордов Защитников скитаться по дорогам Скэйта без крова, словно бродяг.
Ферднал положил руку на массивный подоконник и улыбнулся. Он увидел свет Старого солнца, заливающий улицу и человеческую толпу, стоящую в ожидании. Сердце его раскрылось, тепло разлилось по телу, дыхание участилось. На глазах выступили слезы. Эти люди были его народом. Он посвятил им всю свою жизнь. Бедные, слабые, бескровные, голодные. Это его дети. Любимые дети…
«Из-за моей ошибки, — думал он, — вас чуть было не уничтожили. Но боги Скэйта не покинут вас и… — Он добавил в надежде: — Не покинут и меня тоже…»
Позади кто-то тихонько кашлянул.
Ферднал вздохнул и оглянулся.
— Лорд Горел, — сказал он, — вернитесь в постель, вам здесь нечего делать.
— Нет, — сказал Горел, покачивая старой головой, — я останусь.
Он сидел в большом кресле, обложенный подушками и покрывалами. Он еще не оправился после бегства на юг. Ферднал думал, что Горел и не оправится, что здоровье Горела ухудшалось не столько из-за утомительного путешествия, сколько от страшного шока, вызванного событиями, происшедшими в Цитадели.
— Ну что ж, — ласково сказал Ферднал, — то, что я вам сейчас скажу, может быть, придаст вам силы…
Кроме Горела в комнате были еще пять стариков в таких же белых мантиях, как и у Ферднала. Это были семь Лордов Защитников. За ними стояли еще двенадцать фигур — Верховный Совет Бендсменов. На них были темно-красные туники, в руках — жезлы с золотыми наконечниками. Чуть в стороне от Двенадцати стоял еще один Бендсмен в красном. Взгляд Ферднала задержался на его надменном и желчном лице.
— Настало жестокое время, — начал Ферднал. — Время терзаний. Казалось, что рушатся основы нашего времени. Трегад присоединился к мятежу против нас, и там мы подверглись серьезному разгрому. Здесь, в Джер Дароде, нам изменил один из Бендсменов — Педралон, позволивший приземлиться одному из звездных кораблей, несмотря на наш запрет. Корабль унес на борту пассажиров — мужчин, женщин и самого Педралона, которые хотят выдать Мать Скэйта Галактическому Союзу и таким образом положить конец нашему правлению. Двадцать веков службы человечеству, службы, которая длится со времен Великого Переселения, — все уничтожено в мгновение ока! — Он остановился, рассматривая повернувшиеся к нему лица с каким-то хищным удовлетворением. — Я собрал вас, чтобы сказать: эти времена кончились…
Из глухого бормотания собравшихся выделился сильный и ясный голос. Он принадлежал Джелу Берта, который не будет, Ферднал уже решил это, выбран из числа Двенадцати в Лорды Защитники на место старого Горела, когда тот умрет. Ферднал знал, что Джел Берта на это надеется. Недостаток глубины его суждений можно было простить, но его дерзость — нет.
— Возможно ли это, господин мой? — спросил Джел Берта. — Изменники, о которых вы говорили, на пути к Паксу. Старк проповедует в городах-государствах евангелие звездных полетов. Наши Бендсмены изгнаны или убиты…
— Если вы на минуточку замолчите, — спокойно сказал Ферднал, — я все разъясню.
Джел Берта покраснел и неуклюже поклонился. Ферднал снова посмотрел на тринадцатого Бендсмена и хлопнул в ладоши.
В боковой стене огромного зала открылась маленькая дверь. Вошли двое в зеленых туниках. Они ввели третьего в голубой тунике низшего ранга. Он был молод и страшно взволнован.
— Этого человека зовут Ландрик, — сказал Ферднал. — Он сообщник Педралона. Он кое-что вам расскажет.
Ландрик что-то забормотал. Ферднал приказал ледяным голосом:
— Говори, Ландрик! Скажи все, что сказал мне.
— Да, — начал молодой человек, — я… я был с Педралоном… — Неожиданно голос его обрел твердость. — Я уверен, что люди Скэйта должны иметь возможность свободно летать к другим мирам, хотя бы потому, что обитаемая поверхность нашей планеты с каждым годом уменьшается.
— Нас не интересует ересь Педралона, — сказал Джел Берта. — Мы ее достаточно хорошо знаем.
— А я думаю, что вы ее не знаете и, хуже того, не понимаете, — отвечал Ландрик. — Но дело не в этом. После отъезда Педралона мы продолжали слушать передатчик, который я получил от командира «Аркешти» — Пенквара. Благодаря этому передатчику я могу рассказать вам, что произошло. Поэтому-то я и здесь. Я слышал, о чем говорили звездные корабли…
Тринадцатый Бендсмен подался вперед.
— Какие звездные корабли? Я выгнал их из Скэга! Что ты несешь?
— Это три корабля, — сказал Ландрик. — Один из них принадлежит Пенквару — иноземцу, который обещал Старку и Педралону отвезти нашу делегацию в Галактический центр, на Паке. Пенквар продал нас. Он не полетел на Паке. Он вернулся на Скэйт с двумя другими кораблями и всеми своими пассажирами…
Ферднал успокоил шумящих:
— Господа, прошу вас! Не мешайте ему говорить.
— Я узнал об этом, — продолжал Ландрик, — когда мне сказали, что три корабля находятся на орбите Скэйта. Я немедленно пошел в тайник, где находится передатчик, и стал слушать. Пенквар перевел трех своих пассажиров и Педралона на один корабль, госпожу Сангалейн из Джубара и так называемого Морна — на другой. Этот последний корабль должен будет приземлиться в Джубаре, на крайнем юге, и требовать выкуп за госпожу Сангалейн. Другой корабль должен будет вернуться на родину Педралона. Он принц, и выкуп за него будет весьма значительным. Сам Пенквар приземлится в Трегаде и также вернет своих пленников за большой выкуп. То же самое уже сделано в Ирнане…
Воцарилось молчание. Молчание людей, которые вкусили неожиданную новость и смаковали ее, желая удостовериться, что она подлинная.
Тринадцатый Бендсмен заговорил сухим и странным голосом:
— Вы сказали об Ирнане?
— Да.
— Инопланетянин Старк был в Ирнане. Что с ним сталось?
— Скажи им, — приказал Ферднал, — их очень интересует Старк.
— Пенквар потребовал Старка как часть выкупа. Старк знает, где находятся сокровища, которые жаждет получить Пенквар. Это где-то на крайнем севере. Пенквар забрал обратно летающий аппарат, который они оставили Старку.
Тринадцатый Бендсмен протянул руку и схватил Ландрика за ворот.
— Говори яснее! Требовать — еще не значит получить. Что стало со Старком?
— Сейчас он пленник Пенквара.
— Пленник?!
Лорды Защитники торжествовали. Горел несколько раз повторил это слово, прокатывая его во рту, словно шарик.
— Пленник, — повторил тринадцатый Бендсмен, — Но не мертвец…
— Последний разговор между кораблями, который я слышал, произошел вчера вечером. Джубар заплатил выкуп за Сангалейн, а Эмдапил — за Педралона. Они говорили о храмах и о других местах, которые они хотят ограбить. Пенквар приземлился в том месте, которое знакомо и другим капитанам. Он начал грабить деревни в джунглях, между Высокими землями и морем. Он сказал, что допрашивает Старка и надеется скоро получить результат. Потом он сказал, что убьет обоих землян, чтобы они не смогли свидетельствовать против звездных капитанов. — Ландрик яростно потряс головой. — На Старка мне наплевать, но эти капитаны вне закона, они прилетели убивать и грабить наш народ. Вот почему я решил прийти и все рассказать. Вы должны помешать им, пока еще есть время! — Он почти кричал. — Я знаю, где они намерены нанести удар. Корабли стоят, в то время как летающие предметы занимаются грабежами. И если вы будете действовать быстро…
— Достаточно, достаточно, Ландрик, — сказал Ферднал. — Господа, вы видите, как хорошо все обернулось для нас и что Мать Скэйта по-прежнему защищает своих детей. Старк — пленник. Он умрет вместе с Антоном. Все опасности, которые нам угрожали, сметены одним ударом, действием одного человека. Откажем ли мы ему в достойном вознаграждении?
Голоса зашумели, как волны прибоя. Ландрик бросил недоверчивый взгляд на Ферднала и медленно произнес:
— Вижу теперь, что и Педралон не до конца понимал, что вы из себя представляете. Ваша политика — преступление! Ведь речь идет о человеческих жизнях, а вы здесь толкуете о выкупах!
— Глупец, — беззлобно сказал Ферднал, — это ведь дело рук ваших друзей, мы не будем нести ответственность за вашу вину. — Он поднял руки. — Прошу вас, господа, давайте все хорошо обдумаем.
Он повернулся к окну, ему было видно Старое солнце, сияющее на золотых куполах, и слышен звон колокольчиков.
— Благодаря нам наш мир смог выжить в хаосе Великого Переселения и обрести новый порядок и стабильность, которые длились веками и будут длиться до тех пор, пока мы контролируем силы разрушения. Но можем ли мы быть уверенными, что угроза не возобновится? Могут прибыть другие корабли, и история Ирнана повторится… — Он остановился, все ждали. — Я хочу, чтобы этот урок невозможно было забыть, — снова сказал Ферднал, — чтобы само слово «иноземец» было предано анафеме. Я хочу, чтобы народы Скэйта научились в боли и страданиях ненавидеть тех, кто может снова прилететь к нам с неба. Я хочу, чтобы никто и никогда больше не захотел иноземного вмешательства. — Он посмотрел на переполненные улицы Нижнего города, — Много заблудших душ нам придется вернуть на путь истинной веры либо убеждением, либо силой. Но это благо для остальных. Так как, господа, договоримся ли мы не преследовать этих звездных капитанов?
Только один Джел Берта возразил:
— Но этот грабеж должен быть достаточно широко распространен, чтобы вызвать в народе те чувства, какие вами желаемы!
— Малые семена дают большие всходы. А мы проследим, чтобы известия о грабежах быстро распространялись. — Ферднал сделал шаг вперед и остановился перед Ландриком. — Теперь-то ты все понял?
— Я понял, что напрасно пожертвовал своей жизнью. — Молодое лицо Ландрика было сосредоточенным. Он словно постарел на десяток лет. — Так вот какова ваша доброта! Вы посылаете на гибель своих «детей», как вы их называете, только ради своей власти и своего благополучия?
— Тебе, мой мальчик, никогда не суждено было стать Лордом Защитником, потому что ты никогда не видел дальше собственного носа. — Ферднал пожал плечами, — Таким ты и умрешь. Да и в любом случае, что мы сможем сделать против оружия иноземцев?
Ландрик жестко сказал:
— Ты стар, Ферднал, и смотришь на будущее с точки зрения прошлого. Когда изголодавшаяся орда прижмет тебя и с севера, и с юга, то никго на Скэйте не сможет выжить. Вспомни тогда, кто закрыл звездные пути для переселения…
По знаку Ферднала стражники вывели Ландрика из зала.
Затем он обратился к тринадцатому Бендсмену:
— После долгих бедствий, Гильмар, наконец-то наступает день нашего триумфа. Я хотел бы, чтобы ты разделил его с нами.
Гильмар, Главный Бендсмен Скэга, посмотрел на него. В его глазах светилось темное пламя.
— Я вам очень признателен. И я принесу жертвы всем богам за то, что Старк пленен. — Он помолчал и добавил с яростью: — Но это не меняет того факта, что пленить его должен был я. К сожалению, мне это не удалось.
— Со всеми такое может случиться, Гильмар. Вспомни, как Антон был захвачен и отправлен в Цитадель по твоему приказу. Если бы не это, то Старк не приехал бы за ним на Скэйт, не было бы пророчества, не было бы мятежа и Цитадель не была бы разрушена… — Ферднал положил руку на плечо Гильмара, — Но теперь все кончено. Эти последние корабли тоже скоро улетят. Ничего непоправимого не произошло. Теперь мы должны думать о восстановлении нашей власти.
Гильмар согласился:
— Вы правы, Ферднал. Но я буду удовлетворен только тогда, когда узнаю, что Старк мертв.
Глава 2
Н’Чака был в клетке.
Со всех сторон долину окружали отвесные скалы. Их черные пики пронзали небо. Где-то совсем рядом зеленела трава и шумел ручей. В горле Н’Чаки пересохло, язык казался сухой веткой. Он видел на зеленой траве темные тела. Красная кровь стала темной и отвратительной. Смертельные удары все еще звучали в ушах Н’Чаки.
Он рычал от ярости и боли и тряс прутья своей клетки.
— Н’Чака! — сказал кто-то.
Человек без племени… он смутно помнил, что у него было и другое имя.
— Н’Чака…
Голос отца. Отца! Антона…
Н’Чака застыл, прижавшись к прутьям. Его глаза были открыты, но видели только сумерки, пронизанные сверкающими искрами страшных образов. Страшная жара, какие-то бархатистые тела. В обжигающем воздухе запах крови, рыла с мерзкими ухмылками…
«А мои друзья не так улыбались…» — подумал он.
— Эрик, — сказал голос отца, — Эрик Джон Старк, посмотри на меня.
Он сделал попытку, но ничего не увидел, кроме темных и блестящих образов.
— Эрик. Н’Чака. Посмотри.
На краю тьмы что-то медленно приняло форму, приблизившись к Н’Чаке, или, может быть, он сам бросился к нему, испытывая страшный холод. Сумерки исчезли, как побежденные тени.
По ту сторону прутьев стоял Антон.
Н’Чака вздрогнул. Все образы исчезли, не было больше долины, источника, трупов его народа, который усыновил Н’Чаку. Люди с острыми палками тоже ушли и больше не мучили его. Но прутья решетки остались.
— Освободи меня, — сказал он.
Антон покачал головой:
— Не могу, Эрик. Я сделал это однажды, но это было очень давно. Тебе дали наркотик. Потерпи, подожди, пока это пройдет.
Н’Чака некоторое время бился о прутья, но потом успокоился. Он заметил, что Антон привязан к металлической раме и подвешен к ветке очень высокого дерева. Антон был совершенно гол. Дерево без коры и листьев было гладким, как кость. Конец веревки был замотан вокруг ствола.
Старк не понимал, но знал, что в конце концов поймет. Рама с привязанным Антоном медленно раскачивалась на ветру, поворачивая его то спиной к Старку, то лицом.
За деревом было пустое пространство, земля, поросшая кустарником. Кое-где виднелись деревья, такие же ободранные, с ветвями-скелетами. Под ними росла хилая трава с мелкими цветочками, белыми, с круглыми красными сердцевинами. Они были похожи на глаза. Неисчислимое количество глаз, следящих со всех сторон.
Было уже поздно. Солнце склонилось к западу, и тени удлинились.
Старк повернулся и посмотрел в другую сторону.
На равнине стоял высокий цилиндр, упиравшийся в небо. Старк знал этот корабль.
«Аркешти».
Пенквар…
Последнее облако наркотика сползло с мозга Старка.
«Аркешти» все так же стоял перед Ирнаном.
Это было как гром среди ясного неба. Минуту назад все шло хорошо, но в следующую минуту «Аркешти» приземлился в грохоте, огне и пыли. Измена Пенквара стала очевидной.
Старк остался в Ирнане по собственной юле, чтобы защищать город от угрозы со стороны Бендсменов, пока делегация не прибудет в Галактический Союз. Против «Аркешти» и трех его вооруженных «стрекоз» Старк был беспомощен. Его собственная планетарная «стрекоза», полученная от Пенквара, когда они вместе летали на помощь Ирнану, была такая же, как и три другие. На ней была лазерная пушка, мощное средство против примитивного оружия планеты, не обладающей развитой технологией, но бессильное против равноценных противников. Броня «Аркешти» так же неуязвима для лазерного луча, как и для метеоритов. И Старк не мог надеяться убить трех пилотов раньше, чем они убьют его. Не следовало пытаться сделать это еще и потому, что он должен был думать о заложниках.
Антон, Джеран и совет старейшин Ирнана. Два крылатых фалларина, которых Элдерик послал на Паке в качестве наблюдателей. Все они в руках Пенквара.
Только по радио «стрекозы» Старк мог обмениваться сообщениями между кораблем и Временным советом Ирнана. Большую часть времени заложники находились в воздухе, хорошо видимые из города. Они все время были под угрозой смерти. Пенквар оставил с ними и Антона, чтобы добиться сотрудничества со Старком. Капитан знал, какие чувства связывают этих двух людей.
Он знал также и точную сумму денег, оставшихся в сундуках Ирнана.
Ирнан заплатил. И Старк стал частью требуемого выкупа. Он сделал невозможное, чтобы освободить Антона, но все было безуспешно. Ирнанцы, объятые яростью и отчаянием, ничем ему не помогли.
Он не осуждал ирнанцев. Их ожесточили месяцы осады, которую вели наемники Бендсменов. Они были изнурены голодом и эпидемиями, гибелью их плодородной долины. И хуже всего было то, что они потеряли надежду — надежду на то, что все их страдания приведут к лучшей жизни в новом мире, где не будет давящего ярма Бендсменов и многочисленных бродяг, которые с каждым поколением становились все наглее. Эта надежда исчезла, ушла в небытие из-за одного инопланетянина. И может быть, никогда не возродится…
Миглайн, глава Временного совета, заменяющий Джерана, бросил холодный взгляд на Старка и сказал:
— Теперь вернутся Бендсмены и бродяги. Мы будем наказаны. Было ли это преступлением или нет, но мы совершили глупость, доверившись людям из другого мира. Хватит с нас! — Он показал на корабль, — Эти люди — твои братья. Иди…
Он повиновался. Больше ему ничего не оставалось. Пенквар дал ясно понять, что произойдет, если он вздумает бежать. А поскольку дело было не только в Антоне, но и в других заложниках, то ирнанцы постарались бы, чтобы он не убежал.
Он шел один к звездному кораблю. Северные Псы не могли оказать ему никакой помощи. Его товарищи тоже. И он оставил за собой всех тех, кто пришел с юга вместе с ним, чтобы снять осаду с Ирнана и Трегада: ученика с собаками, людей в капюшонах из пустынь, фалларинов, повелителей ветра, которые отдали свои ожерелья и пояса из золота, чтобы заплатить выкуп.
Он оставил позади себя Ирнан.
Он оставил также и Геррит, Мудрую женщину Ирнана, которая была частью его самого. У них почти не было времени проститься.
— Когда придут Бендсмены, тебя не должно быть здесь, — сказал он. Это его волновало больше всего. — Они убьют тебя, как убили твою мать…
Халк, высокий воин, прошедший вместе с ним половину планеты и сражавшийся с ним бок о бок, жестко сказал:
— Мы найдем убежище, Темный Человек, не беспокойся о нас, подумай о своей собственной судьбе. Ты знаешь своих лучше, чем я, но мне кажется, что Пенквар не желает тебе добра…
Геррит прикоснулась к его руке.
— Мне очень жаль, Старк. Я ничего этого не могла предвидеть. Если бы я могла предупредить…
— Это ничего не изменило бы, — ответил Старк. — Там Антон…
Они расстались, не имея возможности проститься наедине.
Старк прошел мимо заложников-старейшин, смотревших на него с ледяной ненавистью и удивлением не потому, что он совершил ошибку, а потому, что они вложили в него столько надежд как в Темного Человека пророчества, который должен был привести их к свободе. Заговорил с ним только старый Джеран.
— Мы вместе прошли эту дорогу, — сказал он, — и она привела нас обоих к несчастью.
Старк не ответил. Он спешил к тому месту, где стоял между стражниками Антон. Они вместе взошли на корабль.
Когда это было? Он не мог вспомнить. Он снова посмотрел на Антона.
— Когда…
— Тебя взяли вчера.
— Где мы? Далеко от Ирнана?
— Слишком далеко, чтобы вернуться, даже если бы мы были свободны. Твои друзья должны покинуть Ирнан до следующего утра.
— Да, — сказал Старк.
Он спрашивал себя, представится ли ему когда-нибудь случай убить Пенквара…
Клетка была не так высока, чтобы он мог стоять в ней. Он мог передвигаться только на четвереньках. Он был так же гол, как и Антон, и ничто не могло послужить ему оружием. Не было даже камня.
У клетки не было двери, его сунули туда, когда он потерял сознание от наркотиков, а затем приварили стальные прутья. Он пробовал отогнуть один прут, но все они были слишком прочны.
Старк превозмог приступ бешенства и снова обратился к Антону:
— Я помню, что Пенквар меня допрашивал, и помню уколы. Сказал ли я ему то, что он хотел знать?
— Сказал, но говорил на родном языке, и он заставил меня переводить. Но у аборигенов не было слов для обозначения того, что он хотел знать. Он решил, что накачивать тебя наркотиками не имеет смысла — это только пустая трата времени.
— Понятно… он собирается воспользоваться мною. Он пытал тебя?
— Нет еще…
На полной скорости прилетели еще две «стрекозы». Они приземлились около корабля, рядом с двумя другими «стрекозами», которые прилетели раньше. Появились люди и стали выгружать цилиндрические баллоны, набитые грубыми волокнами растения тлун, наркотика, действующего на разум. На иноземных рынках за него платили золотом.
— Они начали грабить джунгли, — сказал Антон. — День, кажется, был удачным…
Старк подумал о другом.
— По крайней мере, у нас еще есть какой-то шанс.
Металлическая рама Антона повернулась на конце веревки.
— В любом случае, я думаю, он не оставит нас в живых. Ведь если кто-нибудь из нас когда-нибудь выберется отсюда, то это будет концом Пенквара.
— Я знаю, — сказал Старк. — Я молчал не ради Детей Матери Скэйта. — И он снова попробовал прутья.
Появилась желтая птица. Она шла по желтой траве, и глаза цветов наблюдали за ней. Птица остановилась под деревом Антона и подняла глаза, наблюдая за движением рамы. Птица была сантиметров шестьдесят высотой, с очень сильными ногами, но летать она, как видно, не могла. Она полезла на дерево, с громким щелканьем погружая свои сильные, короткие когти в сухое дерево.
Оба мужчины смотрели на нее. Птица добралась до ветки, на которой висел Антон, прошла по ней, остановилась над головой Антона и внимательно уставилась на него. Ее клюв был черным, гладким, блестящим, сильно изогнутым и острым.
Откинув голову назад и прищурившись, Антон посмотрел на птицу. В ответ та весело закричала и запрыгала к нему по ветке, нацеливаясь клювом.
Старк и Антон закричали одновременно.
Антон сделал конвульсивное движение, рама повернулась. Птица хотела схватить Антона, но промахнулась. Затем она тяжело рухнула на землю и осталась там сидеть.
Антон смотрел на красные полосы, оставленные на его теле птичьими когтями. Старк вновь сосредоточил усилия на прутьях, стараясь сломать их.
Птица встала, тщательно почистила свои желтые перья и снова полезла на дерево. Кто-то из экипажа корабля бросил в нее камень. Она хрипло закричала в ответ, соскочила на траву и помчалась прочь с поразительной скоростью.
Пенквар шагнул вперед и с улыбкой на золотом лице встал между Антоном и клеткой Старка…
Глава 3
Антариец был высок и двигался с грациозностью и ловкостью льва. Светло-золотистая кожа была натянута на крепкий и сильный костяк. У золотых, более темных, чем кожа, глаз были вытянутые зрачки. Волосы в тугих завитках лежали каской на широком черепе. На нем была очень красивая туника из шелковистой дымчатой ткани и узкие черные брюки. В правой руке он держал длинный тонкий хлыст. На конце хлыста было множество металлических предметов, напоминающих клешни скорпионов.
— Несмотря на свой неприглядный вид, — сказал Пенквар, — эта высокогорная местность населена. Стойкость жизни поистине удивительна. Задумаешься, чем живет эта желтая птица, если не считать такой редкой находки, как Антон? И чем вообще можно жить в подобных условиях? Не могу утверждать, но птица наверняка вернется с самкой. А пока что у вас обоих есть другие заботы. — Он посмотрел на Старка. — На этот раз ты ответишь на мои вопросы, по крайней мере, если ты привязан к этому человеку, твоему приемному отцу…
Почти не глядя, он хлестнул Антона хлыстом со скорпионами. Раздался резкий вскрик.
— Наркотики оказали на Антона более положительное действие, чем на тебя. Он уже сказал мне, как найти Ведьмины Огни, потому что видел их, когда был пленником на севере. Но в Доме Матери он никогда не был, поэтому смог только повторить мне то, что слышал от тебя. Правда, что в этом обширном лабиринте, в пещерах под Ведьмиными Огнями собраны сокровища искусства прошлого этой планеты?
— Правда, — сказал Старк. — У Детей страсть к истории. Вероятно, эта страсть помешала им окончательно спятить…
Он взглянул сквозь прутья на Пенквара, потом на окровавленное тело Антона, висевшее на дереве.
— Ты мог бы набить трюмы шести кораблей тем, что находится в этих пещерах. И каждый предмет стоит для коллекционера целое состояние.
— Так я и думал, — сказал Пенквар. — Ты, Старк, сейчас опишешь мне вход в пещеры, начиная с прохода в Ведьминых Огнях, и как они защищены. Опишешь северный вход, через который ты удрал. Скажешь, сколько человек у этой Келл а Марг, Дочери Скэйта. Сколько бойцов она может выставить против меня, какое у них оружие и каковы они в драке.
— Мне тяжело говорить в клетке, Пенквар…
Бич щелкнул снова.
— Если хочешь мучить Антона, сведений от меня не получишь, — сказал Старк.
Пенквар задумался, держа хлыст в руках.
— Допустим, я выпушу тебя из клетки. А что будет дальше?
— Отвяжешь Антона.
— А затем?
— Сначала сделай это. А там посмотрим.
Пенквар засмеялся и хлопнул в ладоши. Четыре человека появились из лагеря, разбитого на ночь позади корабля. По приказу Пенквара они ослабили веревку и опустили Антона. Затем они отвязали его и помогли встать.
— Половину я уплатил, — сказал Пенквар.
У каждого из четырех человек был за поясом шокер. У двоих за плечами, кроме того, были еще и винтовки.
Старое солнце стало скатываться к горизонту. Тени сгущались, покрывая землю.
Старк пожал плечами.
— Северная дверь выходит на равнину Сердца Мира. Сразу же за дверью — зал стражи. Дальше коридор, защищенный плитами, которые могут опускаться и превращаться в баррикады. Сама дверь представляет собой поворачивающуюся на стержне плиту. Можешь глазеть на нее со стороны Ведьминых Огней хоть сто лет — все равно не увидишь. — Он улыбнулся, — Вот треть моего товара…
— Продолжай.
— Не раньше, чем выйду из клетки.
Бич взвился. Глаза Антона наполнились слезами, но он даже не вскрикнул.
Старк грубо сказал:
— Если хочешь, можешь содрать с него шкуру, но пока я в клетке, я больше ничего тебе не скажу.
Спокойным, пустым голосом Антон сказал:
— Если ты зайдешь слишком далеко, Пенквар, то ничего не добьешься. Он легко возвращается в состояние дикости…
Пенквар посмотрел на Старка. Он увидел высокого, смуглого, сильного человека со шрамами от многочисленных сражений. Наемный солдат, проведший жизнь в мелких войнах в отдаленных мирах. Опасный человек. Пенквар понимал это. Но чересчур светлые глаза приводили его в замешательство: в них было какое-то пламя, что-то наивное и вместе с тем смертельно опасное. Глаза дикого зверя на человеческом лице.
Антон добавил:
— Он не переносит заключения в клетке.
Пенквар что-то сказал одному из своих людей. Тот ушел и вернулся с автогеном. Он прорезал такое отверстие, чтобы Старк мог вылезти, но не выпрыгнуть. В то время как он выходил, люди следили за ним с шокерами в руках.
— Ну, — сказал Пенквар, — вот ты и на свободе.
Старк глубоко вздохнул и слегка вздрогнул, как вздрагивают дикие звери. Он стоял рядом с клеткой.
— В проходе Ведьминых Огней, как раз под гребнем, есть скальное образование, которое называют Молящимся человеком. Под ним — вход в пещеры. Это тоже вращающаяся плита. Внутри большая пещера. Херсенеи входят туда для торговли с Детьми. Вторая дверь ведет в Дом Матери. По ту сторону двери длинный коридор, защищенный барьерами, но здесь их больше и они очень мощные. Ни один вторгшийся туда никогда не преодолевал эту защиту.
— У меня есть взрывчатка.
— Если ты пустишь ее в ход, то все обрушится и вход будет блокирован.
— Звучит не очень обнадеживающе, — заметил Пенквар, — А кто защищает эти укрепления?
— Оружие носят все, — Старк не был в этом уверен, но это было не важно, — Их будет по крайней мере четыре тысячи, а то и шесть. Я могу дать лишь приблизительную оценку. Я был там недолго и основную часть времени блуждал в темноте. Большая часть Дома Матери Скэйта необитаема, из этого следует, что Детей сейчас меньше, чем во время его создания. Но все-таки их достаточно много. Современного оружия у них нет, но и тем, что есть, они будут сражаться до конца. (Это была ложь.) Но самое главное — у них преимущество в знании территории. Тебе придется бегать из одного зала в другой, и ты никогда не дойдешь до конца.
— У меня есть лазеры.
— Они спрячутся. Дом — это лабиринт. Твоих людей будут атаковать со всех направлений, оставаясь незамеченными, и будут убивать по одному. У тебя не хватит людей.
Пенквар нахмурился, вертя хлыст между пальцев, и внезапно хлестнул Старка по плечу. Брызнула кровь.
— Твои сведения ничего не стоят. Мы только потеряли время, — Он нетерпеливо повернулся к своим людям.
— Подожди, — сказал Старк.
Сощурившись, чтобы лучше видеть в сумерках, Пенквар спросил:
— Чего ждать?
— Я знаю вход в Дом Матери, о котором Дети забыли.
— А-а! — сказал Пенквар, — Ты нашел его во время своего единственного визита, когда блуждал в темноте?
— В темноте я увидел свет. Я продам тебе эти сведения.
— За какую цену?
— За свободу.
Лицо Пенквара стало застывшей маской. Прежде чем согласиться, он некоторое время выжидал, чтобы не выглядеть заинтересованным.
— Мертвый ты ничего не стоишь. Если твои сведения меня удовлетворят, я отвезу тебя и Антона, куда захочешь, и затем отпущу.
— Нет, — сказал Старк. — Ты отпустишь нас здесь и немедленно.
— Но…
— Ты получишь то, что хочешь, если сделаешь, как я сказал. Иначе ты ничего не будешь иметь. Подумай, Пенквар. Все эти пещеры забиты сокровищами, и нет никаких препятствий! Ни барьеров, ни стражников. Если ты собираешься освободить нас, то не все ли равно, где и когда?
— Здесь неподходящее место…
Старк захохотал.
— Ладно, — нетерпеливо сказал Пенквар. — Если я буду удовлетворен, вы сможете уйти сейчас же.
— Мне нужны одежда, оружие и какое-нибудь лекарство для Антона.
Пенквар нахмурился, но отдал приказ одному из своих людей, и тот бегом помчался к лагерю. Он быстро вернулся с лампой на батареях и поставил ее на ящик. Старк молча порадовался этому, но постарался не смотреть на лампу. Стало совсем темно, и темнота будет длиться еще минут тридцать, пока не взойдет первая из Трех Леди.
Антон стоял очень спокойно. Свет лампы подчеркивал его худобу. Кости выпирали, мускулы бессильно опали. По светлой коже стекала темная кровь. Он тоже избегал смотреть на лампу, но наблюдал за Старком.
Люди Пенквара принесли одежду. Один из них грубо перевязал Антона, пользуясь пакетом первой помощи, а затем промыл рубец на плече Старка. Они оделись. Туники были светлыми, и Старк пожалел об этом.
— Оружие?
Пенквар покачал головой.
— Потом, когда скажешь.
Старк ожидал этого.
— Ладно, — сказал он, — но Антон отправится сейчас.
Пенквар пристально посмотрел на него.
— Это почему?
— Как залог твоей правдивости.
Пенквар грубо выругался, но мотнул головой Антону.
— Ладно, иди.
Теперь он мог позволить себе быть беспечным. Он мог быть доверчивым. В его руках были все карты. Кроме того, Антон не мог уйти далеко.
Антон постоял немного, затем исчез в темноте.
— Говори, — сказал Пенквар.
Старк не спускал глаз со слегка блестящей туники Пенквара.
— Как я тебе говорил, Детей теперь меньше, чем было вначале. Они заключают браки только между собой. Большая часть жилищ пустует уже многие поколения, и я блуждал там целыми днями, отыскивая выход.
— И ты увидел свет?
— Да, из отверстия в скале. Там есть балкон с выходом наружу, очень высоко на скале. Видимо, когда-то там был наблюдательный пункт. Вероятно, есть и другие. Я не мог оттуда спуститься, поэтому и не бежал через этот выход. Но это был вход в катакомбы. Забытый и неохраняемый.
— Недоступный?
— Для всякого врага, о котором знали Дети, когда строили Дом. Но не для тебя. «Стрекозы» могут поднять людей наверх. Ты сможешь ввести туда хоть армию, не сделав ни единого выстрела. Может случиться, что ты набьешь все свои трюмы, а Дети так и не заметят следов твоего пребывания.
Сузив глаза, Пенквар рассматривал Старка, словно пытаясь заглянуть ему в душу.
— Как я найду этот балкон?
— Принеси мне карандаш и бумагу, и я нарисую тебе карту…
На равнине Антон зацепился за колючий кустарник, когда оглянулся назад.
Старку принесли лист тонкого пластика и карандаш. Он положил листок на ящик рядом с лампой. Пенквар наклонился, чтобы лучше видеть. Четверо людей держались поблизости, не выпуская из рук шокеры.
Антон исчез за колючками.
— Смотри, — сказал Старк, — вот северная сторона Сердца Мира. Здесь — Черные горы, Горячие Колодцы и то, что осталось от Цитадели. Здесь, к западу, дорога херсенеев, которая ведет к их лагерю. Это все, что я видел с балкона. Я готов нарисовать почти точную карту.
— У тебя не было инструментов.
— Ты же знаешь, я солдат-наемник. У меня глаз наметан. — Старк повертел карандаш между пальцами. — Я могу изобразить место так, что ты найдешь его за полдня с помощью «стрекоз».
— В данный момент я не склонен этого делать.
— Без карты ты потратишь на поиски гораздо больше времени. Я думаю, больше, чем тебе хотелось бы.
— Ты очень многого требуешь, Старк. Чего ты хочешь теперь?
— Скажи своим людям, чтобы они отошли подальше.
— Это невозможно.
— Я не доверяю тебе и не хочу, чтобы эти люди имели возможность убить меня сразу же, как только я закончу рисовать карту…
— Я даю слово, что они этого не сделают. — Пенквар улыбнулся. — Но ведь я тоже не доверяю тебе. Я думаю, что если я отошлю своих людей, то ты удерешь, так и не закончив карты. Ровно через минуту я пошлю своих людей искать Антона. Шокеры выведут его из строя, и мы начнем эту скучную комедию сначала, — Он указал на груду оружия на земле, лежащую рядом с ними, — Безоружный ты долго не проживешь. Заканчивай карту, бери оружие и уходи.
Старк так стиснул пальцы, что сломал карандаш. Он наклонил голову и сощурил глаза.
Пенквар сказал:
— Ну что, отдать приказ найти Антона?
Старк хрипло вздохнул и вновь склонился над картой. По лицу Пенквара скользнула ухмылка.
— Ладно, будь ты проклят! — тихо и яростно сказал Старк. — Смотри.
Пенквар посмотрел на рисунок.
— От Цитадели остались только обугленные развалины, но ты сможешь ее найти за туманами Горячих Колодцев. От Цитадели…
И карандаш в его руке начал выводить ровную, уверенную линию.
Вдруг левой рукой Старк схватил тяжелую лампу и бросил ее Пенквару в голову. Тот взвыл от боли.
Старк действовал так быстро, что за его движениями невозможно было уследить. Вместо того чтобы броситься к оружию, он кинулся на ближайшего к нему охранника. Тот ничего не видел в наступившей внезапно темноте. Старк налетел на него и опрокинул на землю. Шокер выстрелил в небо. Старк помчался крупными звериными прыжками, низко склоняясь к жесткой траве.
Обычный человек, даже очень ловкий, не сумел бы найти здесь места для укрытия. Но это был Н’Чака, который смог бы спрятаться и на голой скале. И теперь он бежал так же быстро, как бегал много раз, спасая свою жизнь. Он почти стелился по земле.
Позади него вспыхнул свет. Они снова поставили лампу на место. Но для стрелков это было не лучше, чем полное отсутствие света. Во всяком случае, они стреляли наугад, потому что совершенно потеряли его из виду. Слишком уж они понадеялись на свое численное превосходство и мало верили в возможность его побега. Они полагали, что знают человеческие рефлексы, но возможности такого противника, как Старк, лежали далеко за пределами их понимания. Очень скоро он оказался недосягаем для их шокеров.
Тогда в дело вступили винтовки. Земля вокруг него разлеталась маленькими фонтанчиками. Некоторые из них были совсем близко, другие чересчур далеко, и он понял, что враги просто обстреливают этот участок, стараясь наугад поразить цель. Часть пуль просвистела сквозь колючий кустарник, где в последний раз видели Антона, однако Старк знал, что Антона там уже нет.
Укрываясь за кустарником, он снял свою светлую тунику, свернул ее и сунул за пояс.
Он все время старался держаться в тени кустов. Постепенно и стрельба, и крики стрелявших остались позади, и Старк оказался в полной темноте. Он несколько раз протяжно свистнул на особый манер, прислушался, затаив дыхание, и через мгновение из маленького оврага послышался голос Антона.
Старк скользнул туда.
Антон тоже снял тунику и натирал свою светлую кожу горстью земли. Он не забыл уроки своих былых странствий.
— Это самый приятный звук, который я когда-либо слышал в своей жизни, — сказал он, и его рука на секунду коснулась плеча Старка, — Что будем теперь делать?
— Удирать, — сказал Старк и посмотрел на небо, — Темнота будет длиться недолго, надо уходить.
Они пошли вдоль оврага до того места, где он кончался.
Вдруг Антон резко остановился.
— Слушай!
Позади них, там, где находился корабль, раздалось тяжелое жужжание двигателей.
— Слышу, — отозвался Старк.
Антон вопросительно посмотрел на Старка.
— Это «стрекозы»…
Они прибавили шагу. На горизонте медленно всплывала первая из Трех Леди…
Глава 4
Три Леди в небе Скэйта — одно из самых прекрасных зрелищ, которое можно здесь наблюдать. Три серебристые красавицы, светящие в ночи Скэйта почти так же ярко, как Старое солнце — днем.
Но беглецам было не до красот окружающего пейзажа. Они упорно продолжали продираться сквозь густой кустарник. Справа от них шел ряд невысоких холмов, вырисовывавшихся на фоне далекого света, окружавшего космический корабль. Старк остановился на склоне одного из холмов. Склон не был крутым, его крутизны хватало ровно настолько, чтобы в период дождей с него стекала вода.
Жужжание моторов усилилось, «стрекозы» поднимались в воздух.
— Сюда, — сказал Старк, толкнув Антона в незаметную впадину на земле.
Он нарвал травы, веток и засыпал ими Антона. Затем он произнес лишь одно гортанное слово, означающее «неподвижность», и пополз к вершине холма.
Со своего наблюдательного пункта он увидел лихорадочную деятельность вокруг корабля. Люди с фонарями методически обыскивали равнину.
Четыре «стрекозы» в небе зажгли свои мощные посадочные прожекторы. Они летели низко над землей, их громкоговорители звучали, как дикий лай каких-то жутких механических собак, идущих по следу. Выстрелы из лазерных пушек били по земле, по кустарнику, вздымая столбы пыли и пламени.
Старк поспешно пополз вниз. На склоне он обнаружил другую впадину, которая не могла бы укрыть и кролика, но он сжался, как мог, и лежал неподвижно в траве.
Гул «стрекоз» заполнял небо. Они прилетали и улетали, сжигая кустарник. Одна из «стрекоз» пролетела над оврагом, осветив его белым светом и поливая все вокруг лазерным огнем. Громкоговоритель выкрикивал имя Старка, затем из него раздался смех. Старку показалось, что это был голос Пенквара, но полной уверенности у него не было.
Пожары и посадочные огни «стрекоз» более чем достаточно освещали все вокруг и без серебристого света Трех Леди. Старк лежал неподвижно, лишь сердце его отчаянно колотилось. Он надеялся, что Антон сможет оставаться неподвижным достаточно долго.
Охотники пошли на первую вылазку. Старк по своему жизненному опыту знал, что обычно ищут две вещи: убежище или саму жертву. Они редко всматриваются туда, где нет возможности укрыться. Поэтому Старк остался на открытом месте.
Но неподвижность — цена спасения. Стоит жертве пошевелиться — и она обречена. Пара желтых птиц пренебрегла этой аксиомой. Напуганные шумом и пламенем, они побежали по диагонали к гребню. Громкоговорители заскрежетали, и выстрел обратил птиц в пепел. Слишком жалкая жертва для такого мощного оружия!
«Стрекоза», пролетевшая над Антоном, ничего не заметила и принялась поджигать другие кусты.
Старк вжался в землю. Горсти травы, которыми он себя замаскировал, скатывались с тела. Какие-то мелкие животные в испуге взбирались на него, некоторые пребольно кусались. Цветы с темными глазами смотрели со всех сторон. В воздухе пахло гарью. Огонь распространялся все дальше: выстрел, испепеливший птиц, поджег и траву. Трава была сухая, и Старк не знал, какому богу молиться, чтобы огонь не распространялся слишком быстро.
Поиски удалялись, но «стрекозы» возвращались снова и снова. Старк по-прежнему оставался неподвижным, с трудом сдерживая кашель. Трава горела теперь где-то совсем близко, и он кожей ощущал волны идущего от нее жара.
«Стрекозы» описали полный круг. Теперь они шли медленнее, планируя над опустошенной равниной и проверяя, не пропустили ли какого-нибудь укрытия, где мог спрятаться человек.
Одна из них пролетела над склоном холма, и ее огни осветили место, где лежал Старк. Он затаил дыхание и закрыл глаза, боясь, что их блеск может его выдать. Над ним клубился густой дым, и на этот раз он оказал ему услугу. Но его подошвы уже начали дымиться. Через несколько секунд он будет окружен пламенем. Старк усилием воли поборол панику. Ему казалось, что прошла вечность, пока «стрекоза» в очередной раз пролетела над холмом и вернулась к «Аркешти».
Однако Старк позволил себе пошевелиться, только когда подметки его сапог стали гореть. Под прикрытием густого дыма он выбрался из своего укрытия и бросился к тому месту, где оставил Антона. Он понимал, что если над ним сейчас пролетит «стрекоза», то надежды на спасение не будет.
Огонь еще не подобрался к Антону, и тот не шевелился. Когда Старк позвал его, Антон с некоторым усилием поднялся. Старк заставил его сделать несколько приседаний, чтобы размять затекшие мышцы.
— Когда ты в последний раз играл в прятки, — сказал Старк, — ты был помоложе. И благодари Бога за дым, иначе последняя «стрекоза» нас бы засекла.
Они пошли прочь от корабля, пробираясь через кустарник по обгоревшей почве. Шума моторов в небе не было слышно. Земля обуглилась в радиусе четырех миль вокруг, и охотники могли решить, что их жертвы погибли в пламени.
Наконец Старк и Антон вышли из района огня. Они шли до тех пор, пока Антон, у которого был тяжелый день, не стал валиться с ног. Старк нашел лесную поляну, удостоверился, что она пустынна, и сел так, чтобы колючий кустарник защищал его спину. Наркотик еще давал о себе знать, и Старк был рад возможности отдохнуть.
Цветы по-своему отметили их приход. По ним пробежали длинные волны, теряясь вдали. Ничего странного в этом не было, если не считать того, что волны шли против ветра.
— Эрик, — сказал Антон, — когда я лежал там, изображая мертвого в траве и цветах, мне показалось…
— Мне тоже. У них есть что-то вроде чувств. Возможно, это указывает плотоядному растению, что оно поймало жертву.
— Ты думаешь, что они общаются между собой? В таком случае, как они это делают?
Вокруг до самого горизонта тянулась равнина — грубая, шишковатая, с почти непроходимым кустарником и голыми, ободранными деревьями. Старк поднял голову и втянул в себя воздух. В нем чувствовалась какая-то странность, но не было ничего враждебного. Нигде ничего не шевелилось, однако Старк чувствовал чье-то присутствие, что-то было разбужено. Он не мог пока установить, были ли это люди, животные или что-то еще. И это было неприятно.
— Я буду счастлив покинуть эту долину, — сказал он. — И самой короткой дорогой.
— Мы только что прошли по ней, — сказал Антон. — Пенквар выбрал это место, чтобы «стрекозы» могли делать налеты на джунгли. Два других корабля, которые грабят Скэйт, в конце концов тоже прилетят сюда, и они все вместе отправятся на север в надежде добраться до сокровищ, спрятанных под Ведьмиными Огнями. Тебе многое пришлось сообщить ему?
— Меньше, чем он хотел бы. Если ему повезет, то он найдет этот балкон не раньше чем через полгода. — Старк нахмурился, — Не знаю… Прорицатели говорили, что я принесу в Дом Матери много крови. Поэтому они и пытались меня убить. Ну, что ж, пусть сами занимаются своими собственными делами. — Он показал на бесконечный горизонт, — Мы не можем идти на восток из-за Пенквара, но в остальном вольны в выборе. У тебя есть какие-нибудь идеи?
— Педралон.
— Педралон?
— Он принц в своей стране. Соотечественники выкупили его у Пенквара. Он имеет большое влияние.
— Да, если только его единомышленники не решили принести его в жертву Старому солнцу в наказание за грехи.
— Такое возможно. Но, я думаю, он единственный, кто может помочь нам. И он находится там, куда мы, возможно, сумеем добраться. Эмдапил где-то к югу отсюда.
— На каком расстоянии?
— Не знаю. Но если идти по берегу реки, то, может быть, удастся сесть на судно. Или украсть его.
— Когда я в последний раз видел Педралона, инопланетяне были ему крайне несимпатичны, несмотря на то что он сговаривался с ними ради своей выгоды. Теперь он, конечно, любит их еще меньше.
— Я довольно хорошо познакомился с ним, Эрик, пока мы были на корабле. Пенквар решал, что лучше: увезти нас на Паке и удовлетвориться обещанным или воспользоваться случаем и ограбить всю планету. Я, кажется, достаточно хорошо растолковал Педралону, что такое Галактический Союз и как он функционирует. Думаю, он проникся ко мне симпатией. Это человек, преданный своей цели до фанатизма. Он клялся, что будет продолжать борьбу с Бендсменами, и никогда не терял надежды добиться того, что звездные пути будут открыты. Он может счесть нас полезными для себя, кто знает…
— Слабая надежда, Антон.
— Но все же надежда. Лучшего у нас нет.
Старк нахмурился. Его лицо потемнело.
— Ирнану больше незачем сражаться. Трегад и другие города-государства ненадежны. Они могут склониться и в ту, и в другую сторону. Да и в любом случае до них не добраться. — Он пожал плечами. — Что ж, идем в Эмдапил.
Он дал Антону часок поспать, а сам занялся делом. Ценой безнадежно исколотых рук он сделал две дубинки с шипами. Когда найдутся подходящие камни, он сможет сделать топорики или ножи, а пока хватит и дубинок.
Равнина не имела ориентиров, а в ее безмерности человек мог сбиться с дороги и блуждать до самой смерти, если раньше не будет сожран каким-нибудь неизвестным врагом.
Здесь, на краю Галактики, звезд на небе было очень мало, однако Старк нашел старых знакомых, чтобы наметить себе путь. Он разбудил Антона, и они отправились на юго-запад, оставив «Аркешти» позади. Они надеялись достичь конца равнины там, где она переходит в джунгли, отделяющие ее от моря. Но ни Антон, ни Старк не знали, какое расстояние им придется преодолеть.
Однако Старк помнил, как месяц тому назад они покинули Цитадель, расположенную на крайнем севере. Два человека — одни на враждебной планете. Тогда у них было оружие, продовольствие и вьючные животные… А кроме того, Северные Псы. Теперь же у них не было ничего. И все результаты этой недавней одиссеи обратились в ничто из-за измены одного человека.
Горечь не смягчалась тем обстоятельством, что он сам договорился с Пенкваром. Несмотря на солидное вознаграждение, предложенное Бендсменом Педралоном, Пенквар не согласился стать на сторону Старка. Педралону удалось только получить от него передатчик и согласие антарийца выждать, пока события определятся.
Старк тогда не мог знать, с каким человеком он имеет дело, хотя в любом случае антариец был его единственной надеждой.
Однако эти мысли служили Старку плохим утешением.
Он искоса взглянул на приемного отца, который, вероятно, уже почти видел себя на Паксе в Министерстве планетарных дел.
Антон потерял свою былую гибкость, и усталость ясно читалась во всем его облике. Старк решил съязвить:
— Думаю, Антон, раз уж я спас тебя только для того, чтобы ты вечно бегал по Скэйту, как сухопутный Летучий Голландец, то предпочтительнее было бы оставить тебя у Лордов Защитников. Там, по крайней мере, ты жил бы достаточно комфортабельно.
— Пока мои ноги ходят, — сказал Антон, распрямляя плечи, — я предпочитаю идти.
Качающиеся цветы наблюдали за ними. Поднялась последняя из Трех Леди, добавив серебра к свету своих сестер. Равнина покрылась мягким сиянием. Тем не менее ночь казалась очень темной…
Глава 5
Древний город Ирнан по-прежнему возвышался над долиной. Его стены были неколебимы. Но посадка «Аркешти» за несколько часов сделала то, чего не могли добиться месяцы осады и лишений. Встав перед дилеммой — сражаться или сдаться силам Бендсменов, которые не замедлили появиться, — Ирнан обнаружил, что у него нет выбора. Он был истощен, разорен и побежден. Он потерял слишком много людей и слишком много средств. И главное, он потерял надежду…
При свете Трех Леди тонкий ручеек беженцев регулярно тек из открытых ворот, мимо уничтоженных виноградников и вытоптанных полей, на которых повсюду виднелись следы осады. Большинство беженцев шли пешком, неся за спиной все свое имущество. Этим людям было слишком хорошо известно, что как повстанцам им нечего надеяться на снисхождение Бендсменов. Теперь же они опасались всеобщей резни, когда свора бродяг будет вновь спущена на город.
Внутри, на большой площади, где дома стояли почти вплотную друг к другу, горели несколько факелов и стояла небольшая группа мужчин и женщин. К ним из узких и темных переулков подходили другие. У всех было оружие, даже у женщин, потому что женщины городов-государств сражались наравне с мужчинами.
Все были укутаны в плащи, ибо уже чувствовалось дыхание осени. Некоторые тихо переговаривались, некоторые плакали.
А в Зале совета, под высоким сводом, слабо освещая боевые знамена, кое-где горели лампы. Приходилось экономить драгоценное масло. Но недостаток освещения не мешал суматохе. Зал был полон вопящими и толкающимися людьми. Отцы города на возвышении пытались успокоить присутствующих.
Речь шла о капитуляции. Старый Джеран терпел здесь свою предпоследнюю муку.
За стенами города союзники заканчивали свертывание лагерей. Люди племен с закрытыми вуалью лицами и в кожаных плащах цветов шести Малых Очагов Киба — пурпурный, коричневый, желтый, красный, зеленый и белый — двигались между мигающими факелами, нагружая своих высоких животных пустыни продуктами и добычей.
В стороне от города в высокомерном одиночестве сидели фалларины в темном оперении. Они тихо переговаривались, и легкий ветерок шевелил их крылья. Тарфы, их ловкие и проворные слуги с телами в зеленую и золотую полоску и с четырьмя мощными руками, готовились к возвращению.
Утром все уйдут.
Позади лежала пустая долина. В ее самой высокой точке среди нагромождения скал находился грот, из которого многие поколения Геррит, Мудрых женщин Ирнана, наблюдали за своим городом.
Грот был разграблен и более чем когда-либо казался могилой. Геррит, последняя из своего рода, отреклась от имени Мудрой женщины, сказав согражданам, что эта традиция умерла, когда Мордах уничтожил мантию и Корону. Однако у входа, откуда пробивался свет, были привязаны верховые животные, а в нише рядом с входом бодрствовал тарф, опираясь четырьмя руками на шпагу. Его тяжелые веки мигали с неистощимым терпением представителя нечеловеческой расы. Это был Клетект.
В переднем зале грота, в прихожей, спали одиннадцать громадных белых собак. Их глаза под полуприкрытыми веками блестели странным огнем, когда на них падал свет единственной лампы, стоявшей на высокой этажерке. Иногда они ворчали и недовольно шевелились. Их бесчисленные поколения были телепатами, и человеческий мозг, мысли которого они свободно читали, не нес им сейчас умиротворения.
Три свечи освещали внутреннюю комнату, бросая странные тени на то, что когда-то было святилищем Мудрой женщины. Сюда принесли кое-какую мебель: стол, стул, канделябр и широкую плоскую чашу с чистой водой. Посередине комнаты сидела Геррит, свечи бросали тень на ее толстую, золотистого цвета косу, спускающуюся по спине. Геррит находилась в гроте с тех пор, как Эрик Джон Старк вышел из Ирнана, чтобы идти к кораблю Пенквара. Усталость затемнила ее глаза и резко очертила линии рта.
— Свое решение я приняла, — сказала она, — Теперь я жду вашего.
— Выбор не из легких, — сказал Себек, вождь людей в капюшонах.
Между капюшоном и вуалью были видны только его глаза — голубые, яростные и тревожные. Его отец был Хранителем Очага хоннов, могущественным человеком на севере.
— Бендсмены, конечно, постараются отбить Юронну и прогнать нас в пустыню, чтобы мы умерли там с голоду. Мы добровольно последовали за Старком, но теперь, похоже, мы должны вернуться домой и сражаться за свою жизнь.
— У меня, — отозвался Тачвар, — выбора нет. — Он взглянул на гигантских собак, жавшихся к нему, и улыбнулся. Он был еще юн, почти мальчик, и когда-то был учеником Бендсменов на службе у Мастера Собак в Юронне. — Если Северные Псы найдут Н’Чаку, я пойду с ними.
Джерд, находящийся справа от Тачвара, глухо заворчал, а Грит, сидевшая с левой стороны, раскрыла пасть, и ее язык повис между стальными клыками. Обе собаки устремили горящий взгляд на Халка, стоявшего у края стола.
— Держи своих адских зверей на поводке, — сказал Халк и повернулся к Геррит. — В этой комнате твоя мать предсказала появление Темного Человека со звезд. Он должен был уничтожить Лордов Защитников и освободить Ирнан, чтобы мы могли найти мир, где жизнь будет лучше. Лживое пророчество! Темный Человек в плену, а может быть, и мертв. Я лично не люблю Старка и не стану тратить остаток жизни на его поиски. Меня ждет мой народ. Мы будем продолжать борьбу с Бендсменами в Трегаде, везде, где сможем. Советую тебе пойти с нами или уйти на север с собаками и фалларинами. Элдерик не откажет тебе в покровительстве…
Элдерик, король фалларинов, тень которого с полусложенными крыльями падала на стену, посмотрел на Геррит и сказал:
— На севере ты будешь в большей безопасности. Если ты пойдешь на юг, то бросишь тем самым вызов всей мощи Бендсменов.
— А ты, Элдерик? — спросила Геррит, — Какое направление выберешь ты?
Король фалларинов наклонил свою узкую голову. Его улыбка была как острие кинжала.
— Я еще не слышал пророчества. А ведь оно было… Ты не стала бы собирать нас здесь, чтобы поговорить о Старке, не будь этого пророчества.
— Да, — сказала Геррит, — пророчество было…
Она встала. Собаки заворчали.
— Вода пророчества указала мне мою дорогу. Она идет на юг, далеко на юг, в страшную белизну, запятнанную кровью, и ее конец теряется в тумане.
Она держала в руке череп, крошечный и хрупкий, вырезанный из слоновой кости. Он весь был вымазан давно запекшейся кровью.
— Это все, что осталось от Короны Судьбы. Старк дал мне его на эшафоте в тот день, когда мы убили наших Бендсменов. Все Геррит, когда-либо носившие Корону, говорили со мной сегодня через этот осколок. Их власть наконец отдана мне…
Голос ее был чистым и сильным, так слышится в горах колокол, раскачиваемый ветром.
— Халк сказал, что пророчество Ирнана было лживым, что Старк побежден и о нем можно забыть. Я говорю вам, что судьба Старка и судьба Ирнана связаны, как сердце связано со страданиями. Один без другого не выживет. Старк жив, и его дорога тоже ведет на юг. Но он идет в глубокой тьме, и на его дороге стоит смерть. Его жизнь зависит от нас. Если он останется жив по дороге к югу, то Ирнан обретет свободу, несмотря на все препятствия. Если же он умрет — звездные пути останутся закрытыми не только пока мы живем, но и на долгие годы после нас. На долгие годы после того, как изменится лицо Скэйта. И перемена эта близится! Близится Богиня Льда со своим Господином Мраком и их дочерью Голодом. Они уже послали своих первых вестников. Этой зимой мы увидим их передовые отряды. Если звездные корабли не прибудут, то никто из нас не переживет второго Великого Переселения…
Она опустила руки, наклонила голову и тяжело вздохнула. Когда она снова подняла глаза на присутствующих и опять заговорила, она уже была обыкновенной женщиной, страдающей и уязвимой.
— Нужно спешить, — сказала она, — Старк идет медленно, как идет пеший, несущий тяжкий груз и обходящий трудные препятствия. Он очень далеко, и даже верхом ему будет трудно достичь моря вовремя.
— Моря? — спросил Халк.
— Там сходятся наши дороги, но его дорога закончится, если мы не пойдем ему навстречу. — Она обошла стол и положила руку на массивную голову Джерда, — Пойдем, — сказала она Тачвару, — мы, по крайней мере, знаем, что нужно делать.
Они вышли, Джерд, Грит, Тачвар и Геррит. Одиннадцать остальных Собак Севера встали и присоединились к ним. Они вышли, освещенные сиянием Трех Леди, миновали неустрашимого Клетекга и подошли к привязанным верховым животным. Неожиданный ветер взвил плащ Геррит и взъерошил шерсть собак. Они подняли головы.
— Я посовещаюсь со своими, — сказал Элдерик. Он спустился по тропинке, хлопая крыльями. За ним шел Клетект. Потом появился ворчащий и ругающийся Халк, за ним молчаливый Себек.
— Через час, — сказала Геррит, — Тачвар, собаки и я двинемся на юг. Ждать мы не будем.
Рассеянный свет по-прежнему освещал вход в подземелье. Никто не подумал погасить факелы и лампу, накрыть чашу с Водой пророчества. Даже Геррит не бросила взгляд назад.
Последнее пророчество Ирнана вступило в действие…
Глава 6
Антон прикоснулся к плечу Старка, и тот мгновенно проснулся. Лениво восходящее Старое солнце заливало равнину бронзовым светом. На равнине были птицы, штук тридцать. Они наблюдали за двумя людьми. Вокруг них колыхались цветы.
— Они подошли так тихо, — сказал Антон, который был в дозоре, — что я увидел их только тогда, когда взошло солнце.
В молчаливой неподвижности птиц было что-то сверхъестественное. Старк ожидал атаки, однако птицы стояли неподвижно.
Старк взял дубинку и стал искать камни. Одна из птиц подняла голову и запела чистым голосом, напоминающим флейту. Затем в горле у птицы запел голос женщины. Песня была без слов.
Старк выпрямился и нахмурил брови.
— Мне кажется, их нельзя убивать, — сказал он и щелкнул двумя камнями в руке, измеряя расстояние на глаз.
— У меня такое же впечатление, — ответил Антон, — Видимо, мы должны их слушать.
Старк был голоден. Желтые птицы представляли собой одновременно и опасность, и жаркое. Трудно было предположить, что предпримут эти птички, если убить одну из них. Нелегко будет отбить атаку, если этим пернатым придет в голову наброситься, так как они были сильны и многочисленны. Кроме того, у птиц, видимо, была какая-то цель, и сложность их песни без слов заставила Старка отложить враждебные действия до того времени, пока они не узнают, что означает эта неведомая партитура.
Он раздраженно сказал:
— Придется подождать… — И бросил камни на землю.
— Они преграждают нам дорогу, — сказал Антон.
И действительно, птицы выстроились на юго-западе.
— Может быть, они отойдут в сторону, — сказал Старк, и они пошли вперед.
Птицы не сдвинулись с места. Поднявшись на крепких ногах, они щелкали кривыми клювами и угрожающе кричали. Старк остановился, и птицы тут же замолчали.
— Одно из двух: либо мы нападем на них, — сказал Старк, — либо придется идти в другом направлении.
Антон потрогал повязку на руке и сказал:
— У них страшно острые когти, а здесь тридцать пар лап. И вдобавок клювы, как ножи. Давай пойдем другой дорогой.
— Попробуем.
Маневр не удался. Стая перебежала и заставила их вернуться.
Антон покачал головой.
— Когда та птица на меня напала, то она действовала в полном соответствии со своим инстинктом. Эти же ведут себя необычно.
Старк огляделся вокруг. Он увидел равнину, чахлый кустарник, ободранные деревья и настороженные цветы, колышущиеся против ветра.
— Кто-то знает, что мы здесь, — сказал он. — Кто-то послал их искать нас.
Антон взвесил в руке дубинку и вздохнул.
— Я не думаю, что нам удастся убежать или убить достаточное количество этих тварей. И мне хотелось бы еще на какое-то время сохранить свои глаза. Может быть, этот кто-то хочет поговорить с нами?
— В таком случае, — сказал Старк, — столь любезное приглашение к разговору я впервые встречаю на этом треклятом Скэйте!
Птица подняла голову и снова запела.
«Может быть, — подумал Старк, — это и есть естественное поведение птицы…»
Однако он не мог избавиться от ощущения, что за всем этим стоит человеческий разум.
Сделай то, что я прошу, — казалось, говорила птица, — и с тобой не случится никакого зла…
Старк верил и не верил. Будь он один, то, вероятно, решился бы пробить себе дорогу, хотя шансов было маловато. Но он был не один.
Старк пожал плечами и сказал:
— Может быть, нас хотят покормить?
Словно собаки, стерегущие стадо, птицы вели их на запад. Старк поглядывал на небо. Он насторожил уши на тот случай, если Пенквар решит послать своих «стрекоз» в последнюю разведку. Но ни одной «стрекозы» не было видно. Пенквар, видимо, думал только о том, чтобы отнять у деревенских жителей их драгоценный урожай наркотика. Это было важнее, чем искать двух человек, которые почти наверняка погибли, а если нет, то скоро все равно умрут. Во всяком случае, их шансы выкарабкаться и отправиться на Паке были столь ничтожны, что хотя Пенквар и убил бы их без колебаний, попадись они ему в руки, но маловероятно, чтобы он затеял большую операцию по их поиску. У него мало времени и людей.
Старое солнце пылало в зените, и Антон уже начал качаться на ходу, когда Старк увидел два силуэта на гребне холма. Один был высок, его длинные волосы и широкое платье раздувал ветер. Другой был меньше и изящнее. Высокий положил руку на плечо спутника и как бы защищал его. В позах этих силуэтов было что-то величественное.
Птицы, издавая радостные звуки, повели обоих мужчин быстрее.
Высокий человек оказался женщиной, немолодой и некрасивой. Лицо ее было худым и темным, одаренным огромной силой — силой дерева, отвердевшего настолько, что оно могло сопротивляться огню. Ветер прижимал грубую одежду к ее телу. Держалась она прямо и крепко, как будто вышла с победой из многих бурь. У нее были пронзительные карие глаза и темные волосы, тронутые сединой.
Второй был мальчиком лет двенадцати, удивительно красивым, хрупким и изящным, но странное спокойствие его взгляда делало его детское лицо намного старше.
Старк и Антон остановились у подножия гребня. Женщина и мальчик смотрели на них сверху.
Птица снова запела.
Женщина ответила ей такой же песней без слов, затем внимательно посмотрела на людей и сказала:
— Вы не Дети Матери Скэйта.
— Нет, — подтвердил Старк.
Женщина кивнула.
— Мои посланцы почувствовали это. — Она с любовью и почтением обратилась к мальчику: — А что ты думаешь, Сетлин?
Он нежно улыбнулся ей и ответил:
— Они идут не к нам, матушка. Над ними тяготеет пророчество другой женщины.
— Тогда, — сказала женщина Старку и Антону, — добро пожаловать к нам хоть на некоторое время. — Она сделала им знак подойти. — Я — Корверен, а это мой сын Сетлин, самый младший из моих детей. Он нареченный супруг.
— Супруг?
— Мы поклоняемся Богине Льда, Господину Мраку и их дочери Голоду, которые правят нами. Мой сын обещан дочери, когда ему минует восемнадцать лет, если она его не потребует раньше.
— Она потребует, матушка, — сказал мальчик с ясными глазами. — Этот день близок.
Он отошел и спустился с другой стороны холма. Корверен осталась. Старк и Антон поднялись к ней.
Теперь они видели ложбину, где стояли палатки. За ложбиной был отчетливо виден извилистый край плато. Значит, они ненамного уклонились от своего пути. По ту сторону неровного края плато угадывалось далекое и шумное море деревьев.
Лагерь располагался полукругом на свободном пространстве, где играли дети и где взрослые занимались своими делами.
Палатки были коричневые, зеленые и желтые, залатанные разноцветными тряпками, но украшенные гирляндами цветов и колосьями. Перед каждой палаткой стояли корзины с корнями и травами. Знамена, все в лохмотьях, трепетали на ветру.
— У вас праздник? — спросил Старк.
— Мы празднуем смерть лета, — ответила Корверен. По другую сторону свободного пространства, ближе к краю плато, находилось низкое каменное строение. В его темной массе без окон, обросшей, как старая скала, мхом и лишайником, было что-то пугающее.
— Это дом Зимы, — сказала Корверен. — Скоро придет пора возвращаться в благословенный Мрак и ласковый сон.
Она грациозно наклонилась и погладила цветы, тянувшиеся к ней.
— Мы проведем эти священные месяцы Богини Льда с травами, цветами, птицами и всем тем, что живет на равнине.
— Это и есть ваши посланцы?
Ответ ее был уклончив.
— Мы очень давно усвоили урок наших предков: на равнине живем не только мы одни. Мы составляем часть одного тела, одной жизни. До меня донеслась весть, что везде идет война. Вы мне расскажете об этом?
Взгляд ее, устремленный на Старка и Антона, был холоден и жесток, как арктическая зима.
— Не мы начали войну, — сказал Старк, — Нас преследовали, и мы чудом спаслись. Но кто нас может требовать и зачем?
— Спросите об этом у Сетлина. — Она повела их в зеленую палатку и откинула завесу тусклоянтарного цвета. — Входите и располагайтесь. Вам принесут воды помыться.
— Госпожа, — сказал Старк, — мы очень голодны…
— Когда придет время, вас накормят, — сказала она, опустила завесу и ушла.
В палатке было несколько грубых матрасов, набитых сухой и хрустящей травой, и кучка покрывал. Видимо, палатка служила летней спальней более чем двум десяткам людей.
Со вздохом облегчения Антон бросился на матрас.
— Будем надеяться, что нас накормят. И поскольку похоже, что мы обещаны кому-то другому, то я полагаю, что в данный момент нашей жизни не угрожает опасность. Пока что все идет хорошо. — Сжав губы, он добавил: — Но несмотря на все это, мне это место не нравится.
— Мне тоже.
Вскоре пришли мужчины и женщины с тазами, кувшинами и полотенцами. Полотенца были из той же грубой ткани, что и бесформенные туники мужчин. Тазы и кувшины были из золота, с изящной резьбой, почти стершейся от многовекового пользования. Золотые предметы выглядели чудом в темной зелени палатки.
— Мы зовемся найтис, народ равнины, — сказал один из мужчин в ответ на вопрос Антона.
Как и Корверен, мужчина походил на крепкое старое дерево. Карие непроницаемые глаза, квадратный рот с широкими губами и крепкими зубами создавали впечатление родственности с чем-то природным и неизвестным — земля, корни, вода, подземные тени…
— Вы торгуете с народом джунглей? — спросил Старк.
Человек спокойно улыбнулся.
— Да, только эта торговля дает нам мало прибыли.
— Вы их едите? — спросил Старк как о вполне естественной веши.
Мужчина пожал плечами.
— Они поклоняются Старому солнцу, а мы их посвящаем Богине.
— Значит, вы знаете дорогу в джунгли?
— Да. А теперь спите.
Он ушел вместе с другими, унося золотые предметы. Стена палатки дрожала от ветра. Голоса людей снаружи показались далекими и чужими.
Антон покачал головой.
— Старая Мать Скэйта все еще полна сюрпризов, и один хуже другого. Подумать только, мальчик-супруг, который пойдет к дочери Голоду, когда ему стукнет восемнадцать, если та не потребует его раньше! Видимо, речь идет о ритуальном жертвоприношении.
— Мальчик, похоже, думает об этом с удовольствием, — сказал Старк. — Спи, если ты не очень голоден.
Антон натянул на себя залатанное одеяло и засопел.
Старк смотрел на стены палатки, шевелящиеся на ветру, и думал о Геррит. Он надеялся, что она далеко от Ирнана, что она спаслась. Он думал о многом. Ярость поднималась в нем, ярость столь сильная, что мучительно жгла его и зеленые сумерки становились красными перед его глазами. Но ярость эта была бесполезной, и поэтому он превозмог ее. Сон был необходим Старку, и он вскоре уснул.
Проснулся он со звериным рычанием. Его руки сжимали шею мужчины…
