Глава 20
Животные фыркали и отдувались. Их дыхание белым облаком висело в ледяном воздухе. Старк и Геррит ехали верхом, по бокам шли пешие конвоиры. Халк лежал на носилках, подвешенных к двум животным. Он или спал, или был без сознания. И, несмотря на это, на нем были наручники, как и на остальных, а рядом с носилками шел конвоир.
Гильмар, завернутый в теплый плащ с капюшоном, часто подъезжал к нему и щупал пульс, чтобы проверить, жив ли он.
— Укрой его получше, — приказал он красавцу конвоиру. — Если мы довезем его до Цитадели живым, то там сможем вылечить.
Конвоир с мечом и ножом на поясе тщательно укутал Халка мехами.
Гильмар и несколько Бендсменов ехали верхом. А остальные — их было двенадцать — шли пешком за кочевниками, не смешиваясь с ними. Очевидно, они их презирали.
Их сопровождал отряд тиранцев с непрерывным барабанным боем. Они шли на север. Вдалеке вспыхивали и гасли Ведьмины Огни. Тиранцы проводили отряд до последнего поста, а затем отсалютовали и с барабанным боем двинулись обратно в город.
Перед ними лежала дорога, медленно поднимающаяся в горы. Где-то на другой стороне гор лежала Цитадель.
«Оказывается, — подумал Старк, — добраться до нее гораздо проще, чем я предполагал. По крайней мере, теперь можно не беспокоиться о Северных Псах…»
По этой узкой дороге уже сотни лет не проезжал ни один фургон. Дорога была очень узкой. Маленькие копыта животных бодро постукивали по мерзлой земле. На небе был праздник — там плясали волшебные огни. Было достаточно светло, чтобы видеть все вокруг.
Целые тысячелетия ветер, вода, солнце и мороз работали над каменными стенами — выветривали, вымывали, полировали, прокаливали. И теперь рядом с дорогой высились странные каменные создания, закованные в лед. В призрачном свете, льющемся с неба, они казались живыми. Огромные лица смотрели на путников жуткими глазами. Над дорогой вздымались чудовищные щупальца, крылья каких-то монстров бросали тени на дорогу, по которой двигались крошечные люди. В широких местах дороги, где сияние рассеивалось, казалось, что целые толпы чудовищ угрожающе шепчут что-то. Ветер с севера, проносясь со свистом по ущелью, как будто разговаривал с этими жуткими существами.
Старк понимал, что все эти чудовища — не более чем камни, подвергшиеся эрозии. Его разум знал это. Но в глубине души жил первобытный страх, а звериные чувства предупреждали, что где-то рядом находятся и другие чудовища. Может быть, Дети Матери Скэйта?..
Он ничего не видел, но в этих камнях могли спрятаться сотни чудовищ. Однако Бендсмены, их прислужники и даже животные уверенно шли вперед. Если здесь что-нибудь и было, то они к этому привыкли.
Наручники тяжело висели на руках Старка. Небеса пылали. Время от времени сверкающий занавес приподнимался, открывая бархатную черноту неба со светящимися яркими звездами.
Геррит ехала перед Старком. Она спокойно сидела на маленьком животном. Голова ее была опущена на грудь, как будто она ехала навстречу тяжелому испытанию. Старк надеялся, что он знает, о чем мечтает Геррит…
Вдруг Старк увидел с правой стороны ущелья высокий каменный столб, который так сильно наклонился вперед, что, казалось, вот-вот упадет под собственной тяжестью. Он очень напоминал фигуру человека, склонившегося в молитве. Вокруг него, у самого основания, виднелись какие-то существа, которые, казалось, слушали молящегося.
В непрерывно изменяющемся свете небесных сполохов три фигуры начали двигаться, вышли из-за камня, прошли на середину ущелья и встали на дороге, полностью перегородив ее.
И только теперь животные зафыркали, затанцевали. Весь отряд остановился перед этими существами.
Гильмар выехал вперед.
— Келл а Марг, Дочь Скэйта, — сказал он. Голос его был ровным, никакого волнения в нем не ощущалось. Он просто констатировал факт. — Фенн, Федрик.
Фигуры были завернуты в плащи, но головы их были обнажены. На них красовались диадемы из чистого золота. А в диадеме фигуры, стоявшей впереди, сверкал огромный дымчатый бриллиант. В их лицах было что-то странное. Они казались белыми в свете сияния.
Келл а Марг сказала:
— Гильмар. — Ее голос походил на звон колокольчиков. Несмотря на нежную мелодичность, это был голос женщины, привыкшей повелевать. В нем ощущалась властность, которая никем и никогда не подвергалась сомнению.
Старк рассматривал их лица. Они были покрыты белым пухом, и их черты, хотя и не производили неприятного впечатления, все же заметно отличались от человеческих. Носы были расплющены, а челюсти слишком выдавались вперед. Глаза женщины были такие же огромные, темные и блестящие, как бриллиант в ее диадеме. Глаза существа, ведущего ночной образ жизни.
Она заговорила с Гильмаром:
— Вы хотите проехать через наши горы не останавливаясь?
— Дочь Скэйта, — сказал Гильмар, и теперь в его голосе промелькнула нотка раздражения, — у нас очень срочное дело, а времени нет. Я благодарю тебя за честь, но…
— Это не честь, — сказала Келл а Марг. Она посмотрела через его плечо на пленников. — Это и есть те преступники, которых ты искал?
— Келл а Марг…
— Ты кричал о них на весь север, так что неудивительно, что мы о них знаем. Мы же не глухие.
Раздражение в его голосе усилилось:
— Келл а Марг, я говорю тебе…
— Ты говоришь, что Скэйту грозит опасность. На него надвигается что-то новое и страшное, с чем можете справиться только вы. Ты говоришь это потому, что я спросила, а так нам приходится слушать сказки кочевников, которые мы не понимаем.
— Вам нечего беспокоиться об этом.
— Ты слишком много берешь на себя, Гильмар. Ты хочешь решить судьбу Матери Скэйта, не посоветовавшись с нами, ее Детьми…
— Сейчас нет времени, Келл а Марг. Я должен доставить этих пленников как можно скорее.
— У тебя будет время.
Наступила тишина. Ветер с севера пронзительно свистел. Странные фигуры покорно слушали молитву каменного человека. Плащи, которыми были укрыты Дети, хлопали на ветру.
— Прошу тебя, не вмешивайся, — сказал Гильмар. Его раздражение уже перешло в отчаяние. Он знал эту женщину, подумал Старк. Знал и боялся, даже ненавидел. — Я знаю твой народ, я имел с ним дела. Я знаю, что им нужно. Пожалуйста, дай нам пройти.
Земля легонько затряслась. Склоненный человек над их головами покачнулся.
— Келл а Марг!
— Да, Бендсмен?
Еще небольшой толчок. Посыпались обломки. Каменный человек наклонился еще ниже. Кочевники торопливо стали отводить животных назад, чтобы на них не обрушились эти тонны камня.
— Ну, хорошо, — сказал Гильмар. — Я найду время.
Келл а Марг жестко сказала:
— Кочевники могут ждать в обычном месте.
Она повернулась и легким шагом пошла по направлению к утесам. Между каменными фигурами была проложена тропа. Она пошла по ней. Фенн, Федрик и весь отряд покорно последовали за ней. Прямая спина Гильмара, казалось, излучала ярость.
Геррит выпрямилась в седле. Голова ее поднялась высоко и гордо. Старк почувствовал какую-то тревогу, которая не была связана с Детьми или с этими горами, готовыми поглотить их. Эта тревога существовала все время, но сейчас он чувствовал что- то другое. Он опять подумал, что Геррит что-то знает, и в тысячный раз обругал все пророческие видения на свете.
С носилок донесся голос Халка. Слабый, но такой же заносчивый, как и всегда:
— Я же говорил тебе, что ты не сможешь уничтожить Детей Скэйта одними словами…
Большой камень повернулся на шарнирах, и в утесе открылось огромное отверстие. Отряд въехал в него. Дверь снова закрылась за ними.
Келл а Марг сбросила свой плащ.
— Я ненавижу ветер, — сказала она и улыбнулась Гильмару.
Они очутились в большой пещере. Очевидно, здесь кочевники вели торг с Детьми Скэйта. В спокойном воздухе тускло горели лампы, распространяя сладкий запах масла. Пол и стены были грубые, шершавые, необработанные. В боковой стене виднелась вторая дверь.
— Бендсмены низших рангов могут остаться здесь. Они не нужны нам, — сказала Келл а Марг. — Думаю, что и от раненого южанина нам мало пользы. А эти двое… — Она показала на Старка и Геррит. — Мудрая женщина и тот, кого называют Темным Человеком, нам понадобятся. И конечно, ты, Гильмар, пойдешь со мной. Нам нужен твой совет.
Бендсмены с неудовольствием восприняли ее слова, в которых слышалось неприкрытое пренебрежение. Бает хотел взорваться, но придержал язык. Гильмар стиснул зубы. Он едва сдерживал свой гнев.
— Мне нужны охранники, — отрывисто сказал он. — Этот Старк очень опасен.
— Даже в наручниках?
— Даже в них.
— Тогда возьми четверых. Хотя не думаю, что из Дома Матери можно бежать.
Пока люди слезали с седел на пол пещеры, Келл а Марг спокойно стояла и ждала. Старк заметил, что ей редко приходится ждать. Но сегодня был необычный случай. Настоятельная необходимость заставила ее нарушить свои привычки. Она с откровенным любопытством рассматривала Старка.
Он же стал рассматривать ее. Фигура у нее была стройная и гибкая. И казалось, что вся она дышит тем же высокомерным презрением, какое отчетливо звучало в ее голосе. Все ее тело было покрыто белым пушком и украшено золотыми пластинками. Прекрасное животное, сладострастная женщина. Великолепный королевский горностай с развратными глазами. Но Старк не ощутил никакого возбуждения при взгляде на нее.
Она игриво повела плечами.
— Я не знаю, опасен ли этот человек, но наглости ему не занимать, — сказала она.
Затем повернулась и пошла к боковой двери, которая бесшумно распахнулась перед ней. Келл а Марг вошла в нее. Гильмар с двумя пленниками и четырьмя охранниками последовали за ней. Сзади шли два покрытых белой шерстью придворных. Слуга, стоящий у двери, сразу же закрыл ее за ними, и они оказались в странном и прекрасном мире.
Старк содрогнулся. Волна дрожи пробежала по его телу, как это бывает у зверей.
В Доме Матери Скэйта пахло сладким маслом, пылью и глубиной пещер.
В Доме Матери пахло смертью…
Глава 21
Они очутились в коридоре, широком и высоком, освещенном мерцающими лампами. Здесь их ждала группа людей. Они склонили головы, покрытые белым пухом и с близко посаженными ушами. Головы их были украшены золотыми диадемами, которые отличались друг от друга размером и красотой. Видимо, они служили показателем общественного положения каждого.
Почтительный шепот раздался со всех сторон:
— Дочь Скэйта. Ты вернулась.
Старку подумалось, что они ждут уже очень долго и устали стоять на ногах. Он заметил, что четыре человека стоят отдельно, поодаль от остальных. Они держались с какой-то особенной гордостью. На их головах были шапочки в форме черепа, а одеты они были в черные камзолы, перетянутые кожаными ремнями и золотыми цепочками. Они не поклонились при входе Келл а Марг. Их взгляд не отрывался от незнакомцев.
Все остальные придворные, после того как подняли головы, тоже устремили свои взгляды на Старка и Геррит. Взгляды были холодными и враждебными. Бендсмены, очевидно, были для них не в новинку, так как они едва скользнули по Гильмару глазами. А вот Старк и Геррит их заинтересовали.
— Я буду говорить с Прорицателями, — сказала Келл а Марг и повелительным жестом приказала придворным очистить путь.
Четверо в черном окружили ее. Они все пошли вперед, тихо переговариваясь между собой. Придворные, казалось, с радостью заняли места в последних рядах процессии.
Они шли, как показалось Старку, довольно долго. Стены и потолки были украшены резными изображениями, выполненными с большим искусством. Видимо, эти изображения рассказывали историю Детей Скэйта. Старк решил, что некоторые периоды этой истории были весьма бурными. Некоторые из изображений были как бы нарочно повреждены. Во время пути Старк насчитал шесть дверей, которые были наглухо закрыты, чтобы при возможном вторжении враги не могли проникнуть через них.
Некоторые двери были распахнуты, и Старк, заглядывая в комнаты, поражался удивительной роскоши и богатству убранства. Серебряные лампады освещали прекрасные мозаичные панно, на которых было изображено что-то, чего Старк не видел никогда. Одно было ясно: Дети Скэйта не имели ничего общего со своими родичами из морских глубин. Они ушли далеко вперед от животных и создали чрезвычайно высокоразвитое общество, которое жило и трудилось под сверкающими утесами Ведьминых Огней.
Многие комнаты не были освещены, но во мраке других горело по одной лампе. Везде стоял еле уловимый запах пыли и тления. Что-то мелькало в боковых коридорах, ответвляющихся от главного, по которому они шли. Судя по всему, работа, какой бы она ни была, здесь не прекращалась.
Коридор заканчивался огромной пещерой, где фантастические природные каменные образования были оставлены нетронутыми. Везде горели огромные лампы, а пол был выложен мраморными плитами. За пещерой находились несколько комнат, а за ними — комната со сводчатым потолком, очевидно, принадлежавшая Келл а Марг, Дочери Скэйта.
Здесь было совершенно пусто. Стены, пол и потолок были сделаны из мерцающего белого камня без всяких украшений и скульптур. Ничто не отвлекало глаза от главной точки — высокого кресла. Кресло было сделано из коричневого камня и имело форму женщины, закутанной в мантию.
Келл а Марг села в кресло и оказалась сидящей на коленях у женщины, которая, казалось, обнимала ее руками, склонив голову с выражением любви. Келл а Марг сидела на коленях у Матери Скэйта, и ее стройное тело четко выделялось на коричневом фоне.
Прорицатели встали небольшой группой справа от кресла, а остальные рассредоточились по пустому пространству комнаты, стараясь держаться поближе к креслу. Фенн и Федрик встали слева от кресла. Гильмар, Геррит и Старк с охранниками стояли прямо перед креслом у подножия ступеней.
— Ну, — сказала Келл а Марг, — расскажи мне об опасности, которая грозит Скэйту.
Гильмар уже взял себя в руки. Его голос снова стал любезным.
— Непременно, Дочь Скэйта. Но я предпочел бы говорить наедине.
— Здесь только хранители Дома, Гильмар. Мужчины и женщины, которые ответственны за благополучие всего народа. Я хочу, чтобы они все слышали.
Гильмар кивнул. Он посмотрел на Старка и Геррит.
— Пусть тогда выведут их.
— А, пленники… Нет, Гильмар, они останутся.
Гильмар начал было гневно протестовать, затем успокоился, склонил голову и стал рассказывать историю прилета звездных кораблей. Келл а Марг внимательно слушала. Слушали и Фенн с Федриком, советники и придворные. Они слушали с вниманием, к которому примешивался страх и что-то еще. Гнев, ненависть — инстинктивная реакция на то, что произошло, но не должно было произойти.
— Позволь мне прояснить для себя все, что ты тут наговорил, — сказала Келл а Марг. — Эти корабли — они прилетели издалека?
— Со звезд.
— Звезды. Мы уже забыли о них. И люди на этих кораблях — они тоже издалека? Они не рождены на Скэйте, они не Дети Матери Скэйта?
Глаза всех обратились на Старка и смотрели на него так, как будто он был живым воплощением святотатства.
— Да, — сказал Гильмар, — они чужие нам, полностью чужие. Мы позволили им остаться только потому, что они привезли полезные нам вещи. Металлы, например. Но они привезли нам и плохое — рассказы о жизни там, в других мирах, чужие мысли, и они смогли внушить чужие идеалы некоторым нашим народам.
— Они дали нам надежду, — сказала Геррит, — Дочь Скэйта, позволь я расскажу, как мы живем под властью Лордов Защитников и их Бендсменов…
Гильмар хотел остановить ее, но Келл а Марг жестом утихомирила его. Она выслушала рассказ Геррит, а когда та закончила, сказала:
— Ты и твой народ хотели сесть на эти корабли и улететь со Скэйта в другой мир? Вы хотите жить в другом мире, а не в том, который дал вам жизнь?
— Да, Дочь Скэйта. Тебе нужно понять, что мы рассматриваем это как спасение.
Она не должна была так говорить, и она знала это. И Старк тоже это знал. Но слово уже было сказано.
— Мы нашли другое спасение, — сказала Келл а Марг. — Мы вернулись в лоно Матери, и, пока вы наверху голодаете, воюете и умираете вместе со Старым солнцем, мы живем в тепле, в полной безопасности, окруженные нежной любовью Матери. Так что не думай, что я буду сочувствовать тебе и постараюсь поставить Бендсменов на место. У меня есть заботы поважнее.
Она повернулась к Гильмару:
— Это восстание еще продолжается?
Тот неохотно кивнул:
— Да.
— Отлично, — заметил Старк. — Мы были уверены, что ты лжешь.
Келл а Марг продолжала:
— Ты хочешь доставить этих людей на юг. С какой целью?
— Есть пророчество…
— Да, кочевники приносили какие-то сплетни об этом. Пророчество касается этого человека? — Она взглянула на Старка.
Гильмар был очень встревожен этим вопросом.
— Пророчество вызвало это восстание. Если я скажу им, что пророчество…
Келл а Марг прервала его, глядя на Геррит:
— Это твое пророчество, Мудрая женщина?
— Нет, моей матери.
— А что там говорится об этом человеке?
— Что он придет со звезд, — сказала Геррит, — чтобы уничтожить Лордов Защитников.
Келл а Марг расхохоталась. Смех ее рассыпался серебряными колокольчиками и заставил вспыхнуть щеки Гильмара.
— Теперь я понимаю твое беспокойство, Гильмар! Плохо, если он уничтожит Лордов Защитников до того, как наступит твоя очередь.
— Что ты хочешь этим сказать, Дочь Скэйта?
— Вы действительно не знаете? — Она повернулась к Старку и Геррит. В ее развратных глазах было искреннее изумление. — Так знайте: Лорды Защитники — это состарившиеся Бендсмены!
У Старка сердце подскочило в груди.
— Они люди?
— Как Гильмар. Именно поэтому они должны оставаться не-. видимыми здесь, на крайнем севере, за своими туманами и мифами и под защитой своих демонов — Северных Псов. Невидимость — главное свойство божественности. Если люди увидят их, они будут знать правду, и Лорды Защитники потеряют свой ореол. Но они достаточно умны и предпочитают проводить остаток жизни в Цитадели, закутанные в белые мантии. В этих мантиях они принимают дары своих преданных слуг. И этих даров очень много.
Старк засмеялся.
— Люди, — сказал он и посмотрел на Гильмара. Выражение лица Гильмара было ужасным.
— Ты зря насмехаешься, Дочь Скэйта! Мы служим народу и делаем больше, чем делают Дети, которые служат только себе. Во время Великого Переселения вас не раз просили дать убежище здесь, в Доме Матери, тем, кто умирал от холода, но вы всех прогнали отсюда.
— И поэтому мы выжили. Скажи, сколько страдальцев нашли свой конец в когтях Северных Псов, когда искали убежища в Цитадели? Они ведь тоже хотели спасти свои жизни!
— Цитадель — священное место…
— И Дом Матери тоже. Дети жили здесь еще до того, как была построена Цитадель.
— Это только ваша традиция.
— И все же мы собираемся жить здесь, когда исчезнет все и вся. Давай вернемся к нашей беседе. Существует простой способ покончить с мятежом раз и навсегда — отослать корабли со Скэйта.
Гильмар процедил сквозь зубы:
— Неужели ты полагаешь, что мы не думали над этим, Дочь Скэйта? Это ничего не изменит, потому что…
— Потому что, — прервал его Старк, — он уже не может сделать этого. Разве не так, Гильмар? Разве не правду сказала Мудрая женщина, что корабли еще здесь, на юге?
Снова Келл а Марг жестом остановила Гильмара, который пытался что-то сказать. Рука ее была узкой, с закругленными ногтями, на ней не было никаких украшений, а ладонь розовая и голая. Женщина жестом позвала Старка подойти поближе, подняться по ступенькам. Охранник пошел рядом.
— Ты действительно из другого мира?
— Да, Дочь Скэйта.
Она дотронулась до него и до его щеки. Все ее тело, казалось, отпрянуло назад от этого прикосновения. Она вздрогнула и сказала:
— Скажи мне, почему Гильмар не может отослать корабли прочь?
— У него нет власти. Корабли прилетают на Скэйт, потому что здесь побывали другие корабли. Уже есть порт и склады товаров, есть рынок, где идет торговля. Эго просто и удобно. Бендсмены стараются контролировать это, но они видят, к чему все ведет, и ничего не могут поделать.
Она вроде бы поняла. Она кивнула и резко сказала Гильмару:
— Если Скэг закроют для кораблей, то капитаны могут сесть в любом месте Скэйта. Они будут прилетать на Скэйт, потому что хотят получать выгоду от торговли. Бендсмены не могут уследить за ними, они не могут везде держать своих фареров. Они могут приземлиться даже здесь?
— Но не в горах, Дочь Скэйта. Однако совсем близко отсюда.
— И они делают это ради выгоды. Из-за денег.
— Ты об этом знаешь?
— Мы изучали прошлое. Мы историки. Мы знаем все обо всем. Пожалуй, единственное, о чем мы не знали, это о необходимости денег.
— Но среди людей все не так. Люди хотят денег, даже люди других миров. И я думаю, что Гильмар боится того, что эти корабли начнут увозить людей со Скэйта, тех, кто сможет заплатить за проезд.
Старк смотрел в лицо Гильмара. Оно было непроницаемым, и Старк понял, что недалек от истины.
Торговые корабли не смогут увезти целые народы, как корабли Галактического Союза. Но это будет началом. Гильмар просто надеется, что никто не сможет проскользнуть меж его пальцев. Вот почему он так обеспокоен восстанием в Ирнане. Ведь оно может перекинуться на всю планету. И если на юге разразится гражданская, война, то ее выиграют не Бендсмены.
И уж конечно не Лорды Защитники, которые оказались всего лишь старыми Бендсменами. Неразрывная цепь, протянувшаяся от основателей до нынешнего времени и возобновляющаяся в каждом поколении. В этом смысле они действительно вечные и неизменяемые, как человеческая раса.
И уязвимые…
Комната казалась внутренностью раковины, большой жемчужиной. Здесь все светилось мягким белым светом. Келл а Марг сидела в центре комнаты на коричневых коленях Матери Скэйта, в кольце ее рук. Ее глаза были устремлены на Старка — огромного, потного, неуклюжего, в цепях и тяжелых оковах. На человека, рожденного не на Скэйте.
Он грубо сказал:
— Дело сделано, Келл а Марг. Ваш мир открыт, и его уже не закроешь. Новое уже здесь, и оно не уйдет обратно. Бендсмены в конце концов проиграют битву. Зачем тебе помогать им?
Келл а Марг повернулась к Прорицателям:
— Позвольте нам просить совета и помощи Матери…
Глава 22
Зал Прорицателей был расположен в дальней части Дома Матери. В комнатах, мимо которых проходил Старк, теперь было шумно — там занимались студенты и Прорицатели низших рангов. Эти комнаты могли бы вместить гораздо большее количество студентов, чем там занимались сейчас. Ответвляющиеся боковые коридоры вели в тишину.
Сам зал был круглый, со сводчатым потолком и единственной лампой, висящей в центре. Под лампой стоял круглый стол диаметром в три фута, покрытый роскошной скатертью. Стены были увешаны вышивкой из вуали, очевидно хранящейся еще с древних времен. Огромное доброе женское лицо смотрело с вуали, повторяясь бесконечное число раз. Оно, как призрак, присутствовало в зале, никого не беспокоя, но следя за движениями каждого, кто здесь находился. Большая лампа не была зажжена. Но по окружности комнаты на поставцах были установлены маленькие лампы, которые и создавали здесь освещение.
Все молчали.
Вошли прислужники. Они почтительно и благоговейно зажгли лампу и убрали скатерть с круглого предмета, который Старк принял за стол. Присутствующие запели священную песню.
— Глаз Матери, — прошептали Прорицатели, — Он видит всю правду…
Глаз Матери оказался огромным кристаллом, вставленным в золотую оправу. Кристалл был чист и прозрачен, как дождевая капля. Свет лампы, казалось, пронизывал его. Прорицатели стали вокруг кристалла, склонив головы.
Здесь не было ни единого кресла. Даже Келл а Марг стояла. Фенн и Федрик стояли рядом. Гильмар, Старк, Геррит и четыре охранника создавали отдельную группу, стоявшую ближе к двери.
Келл а Марг заговорила, и ненависть, звучавшая в ее голосе, относилась в равной степени ко всем:
— Вы чужие в этом доме. Я не доверяю никому из вас, и все вы говорите о вещах, которых я не понимаю и о которых не могу судить, так как не имею опыта…
— Зачем мне лгать, Дочь Скэйта? — спросил Гильмар.
— Но Бендсмены живут только ложью, — Ее взгляд пробежал по Геррит, затем остановился на Старке. — Гильмара я знаю. Женщина не претендует ни на что иное, кроме как быть рожденной на Скэйте. И она не уверена, что видела эти корабли. Но вот этот человек, которого зовут Старк, уверяет, что он из иного мира. Прозондируйте его мозг, Прорицатели…
Рука повелительным жестом махнула Фенну и Федрику. Охранники отошли от Старка, но пошли за ним, когда оба брата повели его к кристаллу.
— Смотри в Глаз Матери, — сказали Прорицатели.
Свет лампы проникал внутрь прозрачного кристалла все глубже и глубже, концентрируясь в узкий луч. Он затягивал взгляд Старка, увлекая его в глубины кристалла.
— Кристалл подобен воде. Отпусти свой разум, пусть он свободно плавает в нем…
Старк улыбнулся и покачал головой.
— Меня не так просто загипнотизировать. Вы хотите узнать, что хранит моя память, проверить, не лгу ли я? — спросил он. — Вы можете сделать это без всяких затруднений.
В каждом мире были свои методы исследований. Старк имел дело со многими из них и даже преуспел в некоторых. С телепатией и зондированием мозга он встречался часто и не боялся их. В таких случаях главное — не потерять контроль.
Он открыл свою память для них, но только те блоки, которые считал нужным показать.
Они стояли, опустив головы, но только делали вид, что смотрят в глубь кристалла. Они слушали голос его мозга.
Это было воспоминание о его звезде. О его солнце, о теплом золотом светиле. Воспоминания о космосе, каким он впервые увидел его из иллюминатора корабля, несущего его на Альтаир. Оглушительное великолепие миллиардов солнц, сверкающих в черном море бесконечности, которые вечно движутся по своим заранее определенным путям. Звездные скопления космических пчел, жужжащих в ульях своих созвездий. Яркие туманности, которые простираются на многие парсеки и похожи на облака ослепительного огня. Темные туманности, где утонувшие в них солнца мерцают, как угасающие звезды. Невообразимо удаленные друг от друга острова Галактики. Бездонная и бескрайняя Вселенная… Воспоминания о необычайной планете-городе Паксе и его спутнике, символизирующем мощь Галактического Союза…
Тишину разорвали крики Прорицателей, наполненные ужасом.
— Он видел! Он видел, Дочь Скэйта! Он видел бездонно черные глубины и ослепительно яркие солнца, небеса других миров!..
Они смотрели на Старка так, словно он был демоном.
Келл а Марг еле заметно кивнула:
— Теперь мы можем поверить в это. И я желаю знать, как он попал сюда.
— В поисках друга, Дочь Скэйта. Кого он очень любил. Бендсмены схватили его. Они могут его убить. Он очень ненавидит Бендсменов и Лордов Защитников.
— Ясно. А пророчество? Есть ли в нем истина?
— Он не знает.
— Пророчество, — сказал Старк, — накладывает ограничения и обязательства на выбранного судьбой независимо от того, хочет он этого или нет.
— И все же на тебя накладываются обязательства. Почему именно на тебя?
— Этого я не знаю. Но уверен, что тебе ничто не грозит, Дочь Скэйта. Ни с моей стороны, ни со стороны Геррит. Главная угроза планете в целом и твоему народу в частности исходит от Бендсменов. Потому что они не понимают происходящего.
— Он лжет! — послышался крик Гильмара. — Для тебя не будет опасности, если ты отпустишь… отпустишь нас и позволишь уйти!
Келл а Марг долго молчала, задумавшись. Наконец она сказала:
— Ты неправильно меня понял, Гильмар. Я не боюсь. Меня не интересует ни твоя жизнь, ни южане, ни их восстание. И я не нуждаюсь в твоих заверениях. Этот человек — часть новых сил, появившихся на Скэйте. Возможно, он каким-то образом сможет воздействовать на будущее Детей Скэйта, то есть наше будущее. Это меня волнует больше всего. Когда я приму решение, вы поймете, кто уйдет отсюда, а кто останется…
Она повернулась к Прорицателям:
— Что видел Глаз Матери?
Теперь они смотрели в самую глубину кристалла, в самое его сердце.
В холле стало тихо, так тихо, что Старк мог слышать дыхание каждого, кто был здесь. Сильное беспокойство охватило его. Эта сумасшедшая самка обладала абсолютной властью, и ничего хорошего Старк в этом не видел.
Множество ликов Матери смотрело на него со стен. Они тоже не успокаивали его.
Ожидание становилось невыносимым. Никто не двигался. Прорицатели казались изваянными из камня. Тяжесть горы, под которой находилась пещера, давила на Старка. Ему стало душно. Оковы, состоявшие из огромных железных колец, пригибали его к земле. Он повернул голову, но не увидел Геррит. Она была где-то сзади, у самой двери.
Один из Прорицателей внезапно вздохнул и снова затаил дыхание. Видимо, он что-то увидел в кристалле.
Старк сначала решил, что это свет лампы, но потом понял, что этот свет начал излучать сам кристалл. Пульсирующее сияние постепенно темнело, переходя от чистейшего белого цвета к кроваво-красному. И Старк вспомнил пещеру Геррит и ее волшебную пророческую воду.
— Кровь, — сказали Прорицатели, — много крови прольется, если этот человек останется жить. Смерть придет в Дом Матери…
— Тогда, — спокойно произнесла Келл а Марг, — он должен умереть.
Старк начал собирать цепь в руки. Осторожно, чтобы она не звенела.
Гильмар выступил вперед:
— И он умрет. Я сам займусь этим, Дочь Скэйта.
— Этим займусь я, — повелительно ответила Келл а Марг. — Фенн, Федрик!
Они выхватили кинжалы из ножен и стали приближаться к Гильмару. Келл а Марг сказала:
— Прикажи своим охранникам убить этого человека, Бендсмен!
В ярости и отчаянии Бендсмен закричал:
— Нет, подожди!..
Охранники из Цитадели не знали, что делать. Они смотрели на Гильмара и ждали.
Но Старк не ждал. Он резко повернулся и ударил цепями охранника, который стоял справа от него, чуть позади. Старк услышал хруст костей. Дыхание охранника перешло в хриплый крик. Он упал. Старк перескочил через него и устремился к двери. Сзади послышались крики.
Два охранника, которые были с Геррит, бросились к Старку, чтобы задержать его. Геррит, оставшись без охраны, схватила одну из маленьких ламп, стоявших вдоль стены, и швырнула ее. Горящее масло расплескалось по комнате. Ткани, высохшие за столетия, сразу же вспыхнули, словно порох.
Один из охранников повернулся и оттолкнул Геррит в сторону, но было уже поздно. Старк ввдел ее падение, затем потерял из виду. Густой дым слепил его. Вокруг раздавались крики ужаса. Лицо Матери на вуали скручивалось под огнем, темнело и исчезало прямо на глазах. Двое Прорицателей бросились на кристалл, защищая его своими телами. Остальные пытались погасить пламя, но тщетно. Один из охранников был охвачен пламенем, а другой, повинуясь приказу Гильмара, пробежал мимо Старка, даже не задержавшись возле него. Старк позвал Геррит, но ответа не было, затем он сам наткнулся на нее. Он схватил ее за тунику и потащил к выходу. Вместе с ними из двери вырвались клубы дыма.
Он сначала решил, что Геррит мертва, но она закашлялась и тихо произнесла:
— Если ты не убежишь сейчас, то конец всему…
Шум в холле все усиливался. Те, кто остался там, старались пробиться к выходу. Студенты и прислужники высыпали в коридор. Старк склонился над Геррит.
Она крикнула ему:
— Беги отсюда, черт бы тебя побрал! Я дала тебе этот шанс. Неужели ты не воспользуешься им?!
Старк колебался. Один бы он мог бежать, но с Геррит на руках — вряд ли. Он нежно коснулся ее лица.
— Если я буду жив… — И он, оставив ее, пустился бежать.
Он бежал по коридору, смертельно опасный для тех, кто пытался его задержать. Цепи звенели в такт его прыжкам. Покрытые белой шерстью студенты разбегались в стороны при его приближении. Они были очень молоды, эти студенты. А их учителя — стары. И ни те ни другие не годились для боя. Старк проносился через их толпы, как нож сквозь масло.
Сзади он услышал крики. Очевидно, Гильмар и Келл а Марг вырвались из горящего помещения. Он оглянулся и увидел двух охранников, бегущих за ним. С ними он не смог бы справиться. У них были мечи, а у него только цепи.
Он свернул в боковой коридор и побежал еще быстрее. Каменные ступени повели его вниз. Затем он попал в другой коридор, более узкий, более пыльный и хуже освещенный. Коридор привел его в лабиринт комнат, туннелей, лестниц, пустынных переходов, освещенных всего-навсего одной или двумя лампами.
Наконец он остановился и прислушался. Все, что он услышал, был стук его собственного сердца. Он взял одну лампу из стенной ниши и пошел дальше, глубже, в недра Дома Матери Скэйта…
Глава 23
Вероятно, Дети в течение многих поколений зарывались в недра Ведьминых Огней. Должно быть, раньше Детей было гораздо больше, чем сейчас. Старк вспомнил замечание Харгота о необходимости притока свежей крови. Дети, вероятно, добровольно отрезали себя от внешнего мира, и гены их теперь необратимо изменились. Они стали искусственными мутантами и потеряли связь с людьми. Дети Матери Моря пошли по этому же пути и пришли к тому же. Но Старк не имел права судить ни тех ни других.
Здесь стояла удручающая тишина, тишина столетий, и она была такая же густая, как и пыль прошедших веков. Но воздух был пригоден для дыхания. Дети аккуратно следили за исправностью вентиляции. Инженерные таланты, вероятно, были заложены в них от рождения самой природой. Они чувствовали камень и знали, как обращаться с ним. Их лабиринт пещер и коридоров был сделан так, что мог пережить сами горы, под которыми находился.
Единственным источником света здесь была лампа, которую нес Старк. Он шел, не имея ни малейшего представления, куда идет. Он старался подавить панику, которая охватила его. Дом Матери будет для него достойной гробницей. Дети, вероятно, никогда не найдут его тела…
Несмотря на мрачные мысли, любопытство не покинуло Старка, и он остановился, чтобы осмотреть вещи, которыми были завалены эти совсем забытые комнаты.
Он понял, что находится в музее.
Как это сказала Келл а Марг? «Мы изучаем прошлое». Они, должно быть, просто грабили мертвые и умирающие города на севере. Они начали свое коллекционирование еще до того, как люди во времена Великого Переселения начали уходить на юг. Статуи, картины, драгоценности, игрушки, книги, конструкции из дерева, металла, пластика — все это было свалено в комнатах и коридорах. А если предмет не помещался целиком, он хранился в разобранном виде. История и техника, философия и искусство начисто исчезнувших ныне цивилизаций — все это хранилось в этих подвалах, все это пало жертвой странной мании умирающей расы.
Старк разыскал две вещи, которые были ему очень нужны, — оружие и инструмент, чтобы снять оковы. Здесь было полно оружия, но большей частью бесполезного. Постоянные влажность и температура хорошо сохраняли все предметы, но время делало свое дело. Наконец он нашел молот и зубило, но не мог их использовать один, без помощника. Старк сунул зубило за пояс рядом с ножом, а молот понес в руке. Как-никак, а молот в умелых руках — неплохое оружие!
Но не было никого, чтобы помочь ему.
Не было пищи, не было воды. Жажда уже начала мучить его, да и есть, вероятно, скоро захочется. Старку и раньше приходилось подолгу испытывать голод и жажду, так что он знал свои возможности. Он может долго протянуть, прежде чем умрет…
Старк надеялся найти еще лампу, но в тех, что ему попадались, не было масла. Их так давно не заправляли, что масло уже испарилось. А в той лампе, которую он нес, уровень масла неуклонно понижался. Старку хотелось сохранить свет как можно дольше.
Вскоре он оказался перед входом в узкий туннель. Оттуда шел поток холодного воздуха.
Старк вошел в туннель и через некоторое время увидел впереди свет. Дневной свет. Он проникал через отверстие в конце туннеля. Проснувшаяся в Старке надежда погнала его вперед к отверстию.
Должно быть, когда-то здесь был сторожевой пост для наблюдения за окрестностями. А может, Дети использовали это отверстие для того, чтобы после работы в музее глотнуть свежего воздуха и посмотреть на солнце. Теперь здесь было пусто и одиноко. Крошечный балкончик был образован небольшой впадиной на северной стороне Ведьминых Огней. Он располагался слишком высоко, а склон был слишком крут, чтобы можно было спуститься отсюда.
Перед Старком расстилался белый морозный край. От подножия Ведьминых Огней к северу простиралась голая равнина, кое-где перерезанная глубокими трещинами. Ветер свирепо свистел над равниной, взвивая снежную колючую пыль, которая сбивалась в какие-то фигуры, напоминавшие пляшущих в ожидании жертвы снежных демонов. А иногда это были не демоны, а снежные столбы, которые со страшной скоростью взвивались в небо и рассыпались в ничто.
Волнение охватило Старка, когда он вспомнил слова Харгота о волшебных туманах, скрывающих Цитадель. Он посмотрел на виднеющиеся вдали за равниной горы, которые показались ему выше и недоступнее, чем Ведьмины Огни. И он увидел на северо-востоке, справа от гор, клубы белого тумана.
Он стоял на своем высоком уступе, не имея возможности спуститься с него, смотрел и проклинал все на свете.
Затем, повернув голову, он увидел цепочку людей, бредущих сквозь белые безмолвные долины.
Гильмар… Возвращается в Цитадель!
Словно подхлестнутый, Старк побежал назад. Оставив свет за спиной, он отправился обратно в темные глубины коридоров. Теперь он искал лестницы, которые вели бы его вниз. Сейчас его первой задачей было найти путь к нижнему уровню. Ему совсем не нравилось находиться так высоко. Самое плохое во всем этом было то, что, двигаясь в полной темноте, он не мог запомнить путь и, следовательно, мог несколько раз проходить одним и тем же коридором, сам того не зная.
Голод и жажда становились все более настойчивыми. В конце концов он был вынужден на время прекратить свои поиски и немного поспать. Недолго, но полностью расслабившись. Затем он встал и пошел опять. Каждый его нерв, каждое чувство были напряжены до предела, чтобы не упустить ни малейшего звука, проблеска света, чего-то, что могло бы привести его к жизни.
Он шел спотыкаясь по бесконечным километрам коридоров, с грохотом пробивался через заваленные различными предметами комнаты, роняя все, на что натыкался в темноте, чуть не падая с крутых лестниц. И наконец его ухо уловило слабый звук.
Сначала он решил, что ему просто показалось или же это стучала кровь, текущая в его жилах. Затем звук исчез, и Старк больше его не слышал. Он только что спустился с лестницы и ощущал впереди себя коридор, которого он еще не видел. Звук мог идти только оттуда. Он начал пробираться по коридору, часто останавливаясь, чтобы прислушаться.
И звук раздался снова. Теперь уже сомнений не было: это была музыка. В катакомбах древностей, пыли и мрака кто-то исполнял музыку. Очень странная музыка, исполняемая на странном инструменте, вибрирующая с необычной гармонией. Это была самая прекрасная музыка, какую Старк когда-либо слышал.
Дважды музыка прекращалась, как будто музыкант сбивался или вспоминал мотив. Затем она начиналась снова. Наконец Старк в темноте увидел проблески света и бесшумно приблизился.
Перед ним была дверь. А за ней освещенная несколькими лампами маленькая комнатка. Один из Детей, старик с дряблой кожей и выступающими костями на лице, сидел, склонившись над странным инструментом с огромным количеством струн. За ним стоял стол, заваленный древними книгами и манускриптами. Здесь же стояло блюдо с едой и чашка какого-то напитка. Пальцы старика как бы ласкали музыкальный инструмент, словно это был ребенок.
Старк вошел.
Старик поднял на него глаза. Старк видел, как на лице старика медленно появилось выражение удивления.
— Человек извне пришел в Дом Матери? — спросил старик, — Это конец мира… — И с этими словами он аккуратно отложил инструмент в сторону.
— Пока нет, — сказал Старк, — Все, что мне надо, это убраться отсюда. Здесь есть северные ворота?
Он ждал, пока старик рассматривал его своими огромными, светящимися на изъеденном временем лице глазами. Наконец Старку это надоело, и он сделал угрожающее движение.
— Здесь есть северные ворота?
— Есть, но я не поведу тебя туда.
— Почему же?
— Потому что теперь я все вспомнил. Мне говорили — всем нам говорили, — что в Доме Матери находится враг, чужой, и нам всем нужно быть настороже. Мы обязаны поднять тревогу, если увидим его.
— Старик, ты не поднимешь тревогу и проведешь меня к северным воротам, — Старк положил свою кровоточащую, внушающую ужас руку на инструмент.
Старик встал. Мягким и умоляющим голосом он сказал:
— Я пытаюсь восстановить музыку Тлавки, королевы Города во времена Переселения. Это работа всей моей жизни. Это единственный сохранившийся инструмент той эпохи. Другие утеряны где-то в пещерах. Может быть, они уже погибли, а если так…
— От тебя зависит сохранность этого инструмента. Или ты сделаешь, что я прошу… — Он убрал руку.
Старик задумался. Его мысли можно было прочесть на лице…
— Ну хорошо, — сказал он. — Ради сохранности инструмента…
Старк взял молот и зубило. Он положил свои закованные руки на мраморный стол, поверхность которого была гладкой и очень твердой. Ему было не по душе такое святотатство, но выбора не было.
— Сбей эти штуки с моих рук.
Старик взял зубило и молот и стал сбивать оковы. Древний стол был основательно поврежден, но в конце концов наручники поддались. Старк потер свои кисти. Голод и жажда стали невыносимыми. Он отпил из чашки, стоящей на столе. В ней оказалось какое-то старое вино. Он предпочел бы воду, но все же это было лучше, чем ничего. Еду он распихал по карманам, чтобы съесть по дороге.
Старик терпеливо ждал.
— Идем, — сказал Старк и поднял инструмент.
Старик взял лампу и вышел в коридор.
— И много таких, как ты, одиноких ученых? — спросил Старк.
— Много. Мать Скэйта поощряет занятие науками. Она дает нам мир и покой, и мы можем всю нашу жизнь посвятить науке. Теперь нас стало гораздо меньше. Когда-то музыкой занимались тысячи, в несколько раз больше Детей занимались историей, древними книгами и законами. И конечно, составлением каталогов. — Старик вздохнул. — Хорошая была жизнь!..
Вскоре они вернулись в обитаемые части пещер. Старк крепко держал старика одной рукой за одежду, а в другой руке нес инструмент.
— Если нас кто-нибудь увидит, старик, — сказал он, — музыка Тлавки умрет.
Старик вел его очень осторожно, обходя пещеры, где находились переписчики, ювелиры, скульпторы, резчики по камню; больницы и школы, где обучались молодые Дети; странные, глубоко погребенные фермы, где выращивались какие-то зубчатые растения и поддерживалась постоянная влажность. На нижних уровнях, как заметил Старк, было гораздо теплее, и старик объяснил ему, что под Домом Матери простирается обширная теплая область, благодаря которой весь Дом обогревается и Дети, живущие в нем, могут даже принимать теплые ванны.
Он много чего порассказал Старку.
— Путь кочевников, — говорил он, — пролегает от ущелья в Ведьминых Огнях до ущелья Черных гор, тех самых, что ты видел с балкона. Он пролегает в западной части долины Сердца Мира.
И тут Старк вспомнил отряд Гильмара, бредущий по равнине. Этот путь был безопасен для кочевников, пока они не сойдут с него. У них даже есть деревня для отдыха у подножия гор. Это самое ближайшее поселение к Цитадели. Долина называется Сердце Мира, потому что там построена Цитадель. Старик никогда не видел Северных Псов. Он полагает, что Псы не удаляются от Цитадели, если, конечно, они не начинают охоту за пришельцами. Говорят, что эти Псы читают чужие мысли, что они телепаты.
— Они охотятся стаей, — сказал старик. — Вожака стаи зовут Шкуродер. Вероятно, это соответствует прозвищу. Вожак стаи и должен быть таковым. Возможно, что Северные Псы живут вечно.
«Как Лорды Защитники», — подумал Старк.
Он почувствовал рукой, как тело старика напряглось, дыхание стало учащенным.
Они шли по широкому, плохо освещенному коридору. Старк видел, что впереди коридор поворачивает направо.
Старик сказал невинным голосом:
— Северные ворота здесь, дальше по коридору. Ими теперь редко пользуются. Раньше через них проходили Бендсмены, которые шли из Цитадели. Теперь они идут через западные ворота.
Он протянул руку к инструменту.
Старк засмеялся:
— Подожди здесь, старик. Ни слова и ни звука.
Держа хрупкий инструмент, Старк бесшумно подошел к боковому коридору и выглянул из-за поворота.
В конце коридора он увидел большую комнату и гигантскую каменную плиту. Здесь была охрана. С полдюжины Детей, мужчин и юношей, все вооруженные, дежурили здесь. Четверо из них во что-то играли на каменном полу, двое наблюдали за игроками.
Старик бросился бежать. Он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, что стало с его драгоценным инструментом. Старк аккуратно положил его у стены.
Он вытащил из-за пояса нож и выскочил в коридор. Двигался он стремительно, весь напряженный, готовый к бою. Все его внимание было направлено на каменную плиту, преграждавшую ему путь к свободе.
Этому народу, вероятно, не приходилось драться за свою жизнь с самого Великого Переселения. Они не были приучены к борьбе, размякли в теплых безопасных убежищах Дома Матери. Старк чуть было не затоптал их, прежде чем его заметили. Они внезапно очутились со Старком лицом к лицу. Глаза их расширились от ужаса, дрожащие руки неуверенно пытались достать мечи. В глубине души они не верили, что он появится здесь, они были уверены, что если он и явится, то не осмелится напасть на них. Ведь их было шестеро против одного.
Дети даже не понимали, что значит убивать…
Старк резанул одного из них ножом по горлу. Тот рухнул на пол. Из горла его вместе с кровью вырывались хрипящие и захлебывающиеся звуки. Другие в ужасе смотрели. Старк легко сбил второго ударом могучего кулака. Он схватил его легкое тело и с силой швырнул на остальных. Затем он, как бык, бросился на каменную плиту и уперся в нее всем телом. Плита дрогнула. Двое из Детей кинулись на Старка сзади. Старк повернулся и отбросил их назад. Лезвие ножа и толстый мех спасли его от удара мечей. Мечи Детей были такими же легкими, как и их тела. Они были больше украшением, чем орудием убийства. Старк уперся плечом в плиту, заставил ее повернуться и выскочил в образовавшееся отверстие. Мечи Детей ударили о камень в том месте, где он только что стоял. Старк налег на плиту с другой стороны, и та закрыла отверстие, из которого только что торчали их головы. Затем он пустился бежать.
Теперь по всему Дому распространится весть о его бегстве, но Старк был уверен, что если за ним и устроят погоню, то она будет недолгой.
Дети не будут выбираться на равнину Сердца Мира, где в поисках добычи бродят Северные Псы…
Глава 24
Старое солнце висело совсем низко над пиками гор, и северные отроги Ведьминых Огней громоздились позади Старка мрачными седыми безобразными утесами. Горы отбрасывали длинные тени на равнину. Холодный ветер, как нож, резал лицо, оглушая безумными воплями. Вокруг в исступлении носились снежные демоны.
Клубящийся туман, в котором притаилась Цитадель, был отчетливо виден. Он казался белым облачком у подножия Черных гор, освещенных последними лучами заходящего солнца.
Вот она, Цитадель…
Старк не знал, сколько времени он провел в катакомбах Дома Матери. Дети, живущие в темных пещерах, не знали смены дня и ночи и измеряли время по-своему. Но, скорее всего, судя по количеству событий, времени прошло очень много.
Сейчас не было смысла задавать себе вопросы, на которые не могло быть ответа, пока он не доберется до Цитадели. Если доберется…
Старк засек направление по клубящемуся облаку на северо-востоке равнины и направился туда.
Тени Ведьминых Огней становились все длиннее и чернее. Он не мог обогнать их. Скоро наступит ночь. Дети, он был уверен в этом, не рискнут выбраться из безопасного убежища Дома на снежную равнину. Зачем им рисковать жизнью, если с ним все равно разделаются Северные Псы! На Черные горы упали лучи заходящего солнца, и они вспыхнули зловещим красноватым светом, который темнел прямо на глазах и переходил в черноту. Показались первые звезды.
Старк уже потерял из виду туман Цитадели и шел, ориентируясь по звездам. Вся равнина таяла в сером, призрачном тумане, который опустился на землю с закатом солнца. Все постепенно расплывалось, исчезало из вида. Небо темнело, становилось черным. На нем уже зажегся Ночной Светильник, огромный зеленый фонарь, и равнина снова стала бледной, менее светлой, чем днем, но все же кое-что можно было увидеть в окутывающей землю серой мгле. Над головой вспыхнули сполохи.
Старк упорно двигался вперед, держа курс на языки пара, которые он видел с балкона Дома Матери. Ветер вонзался в него острыми иглами, обрушиваясь тяжелыми ударами, насылал на него снежных демонов, и тогда Старк падал лицом вниз, пережидая, пока безумные снежные вихри с воем унесутся прочь. Иногда ветер вздымал низкие снежные облака, которые смешивались с облаками белого пара и образовывали бесформенную, густую, непроницаемую для глаз молочную мглу. Несколько раз Старк останавливался, ощутив разверзнувшуюся под ногами бездну, готовую поглотить его.
Старк осторожно обходил эти расщелины, ведь падение в одну из них на этой темной дикой равнине Сердца Мира могло лишить Северных Псов удовольствия повстречаться с ним…
Как ни странно, но он был счастлив. Конец путешествия был близок, а Старк был свободен. Его плоть уцелела, была налита силой, и он был готов к новым испытаниям. Его борьба с холодом, ветром, жестокой и коварной равниной — это честная борьба, не загрязненная никакими философиями, идеалами, религией. Сейчас он был не Эрик Джон Старк, он был Н’Чака, дикий зверь в дикой стране. Он чувствовал себя в своей среде.
Он был дома. Все его чувства были обострены. Он был терпелив, осторожен. Взгляд устремлен вперед, в ночь. Он не смотрел прямо на предмет, он смотрел внутрь его. Он не пытался рассмотреть подробности, только фиксировал его очертания и проверял, не движется ли он.
Дважды ветер приносил ему запахи, отличающиеся от царящего здесь запаха снега и мерзлой земли. Волшебные сполохи трепетали над ним. Головы снежных демонов, казалось, венчало это трепещущее сияние. Цвета играли, переходили из одного в другой — причудливые формы белого, розового и зеленого цветов. Языки пара вырывались из камней то слева, то справа. Они появлялись, вырастали до неба и рассеивались. Ему казалось, что какие-то жуткие белые существа вынюхивают его между камней, снега и столбов пара. Он долго не мог отделаться от этого впечатления.
И затем пришел момент, когда он убедился в этом.
Старк с трудом выбрался из очередного белого облака, смеси пара и снега, и когда взглянул на равнину, то увидел большое белое существо, которое смотрело прямо на него.
Старк замер. Существо продолжало смотреть на него. Нечто холодное, чужое, враждебное коснулось мозга Старка, и в нем прозвучало:
— Я — Шкуродер…
Он был огромен. В холке он достигал уровня плеча Старка. Ноги его были длинные и мощные. Толстая шея гнулась под тяжестью массивной головы. Старк увидел его глаза, огромные и неестественно блестящие, широкую пасть и клыки — два ряда белых острых, как бритва, клыков.
Шкуродер вытянул толстую, как ствол дерева, ногу и обнажил тигриные когти. Он прочертил пять борозд по промерзшей, как камень, земле и улыбнулся, показав длинный красный язык.
— Я — Шкуродер…
Глаза его горели красным огнем. Дьявольские глаза.
Паника охватила Старка, расслабила его мускулы, суставы, бросила его на землю с холодной слабостью в желудке и безмолвным криком в мозгу:
— Я — Шкуродер!..
«Так тот как они убивают…» — подумал Старк, чувствуя, что рассудок покидает его.
Страх, удар страха, такой же мощный, как попадание пули! Вот как они убивают! Размеры когтей и клыков — это только декорация. Они убивают, внушая страх.
Он не мог достать нож.
Шкуродер подошел к нему. Теперь на равнине появились и другие Псы. Десять, одиннадцать, двенадцать… Он не мог сосчитать их — бегущих, прыгающих, стремящихся к нему.
Страх…
Страх, как болезнь.
Страх, как черная волна, обрушившаяся на него, лишившая его зрения и слуха, отнявшая разум и волю.
Теперь он никогда не доберется до Цитадели. Никогда не увидит Геррит. Шкуродер отдаст его своей стае, и омерзительные Псы будут играть им, пока он не умрет.
Я — Шкуродер, — снова прозвучало в мозгу Старка, и красная пасть улыбнулась.
Огромные лапы бесшумно ступали по снегу.
Где-то далеко, за темной массой страха, уничтожившего все человеческое мужество, заговорил другой разум. Холодный звериный разум, не думающий, не осмысливающий, стремящийся только жить, чувствовать себя как клубок мышц и костей, ощущать только холод и боль, стремящийся утолить голод и жажду, превозмочь страх, привыкнуть к нему. Страх — это жизнь, потеря страха — смерть.
И этот холодный звериный разум сказал, даже не сказал, а приказал:
— Я — Н’Чака…
Кровь пульсировала, горячая от кипящей жизни, горячая от клокочущей ненависти.
Ненависть — это огонь в крови, горько-соленый вкус во рту.
Я — Н’Чака.
Я не умру.
Я убью…
Шкуродер остановился. Одна его лапа осталась на весу. Он помотал головой из стороны в сторону. Он был в недоумении.
Человек должен быть неподвижен и беспомощен. Он должен быть парализован страхом. А вместо этого он заговорил, зашевелился, встал на четвереньки и смотрит на него…
Я — Н’Чака.
Стая замедлила радостный бег. Они, рыча, окружили Шкуродера.
Страх, — сказал разум Шкуродера. — Страх!
Они насылали страх — смертельный, убивающий страх.
Холодный звериный разум пропускал этот страх сквозь себя, не давая ему воздействовать на мозг. Холодные глаза смотрели на Шкуродера, покрытого грубой шерстью, на эту зловещую тень в ночной полутьме.
Старк видел, как огромный Пес открыл пасть, чтобы проглотить его. И не проглотил. Почему он должен бояться?
Стая заворчала, отводя глаза в сторону.
Шкуродер, это не человек!
Н’Чака поднялся на задние лапы. Он кружил, издавая звериные звуки. Затем он бросился на Шкуродера.
Тот отбил его нападение одним движением огромной лапы.
Н’Чака покатился по земле. Кровь выступила из-под лохмотьев его меха. Он поднялся, выхватил нож и снова пошел на Шкуродера.
Стая ничего не понимала. Человеческие жертвы не сопротивляются. Они не бросают вызов вожаку стаи, только член стаи может сделать это. Это существо не было членом стаи. Оно не было и человеком. Стая не знала, кто он такой…
Они уселись кружком, чтобы наблюдать, как это странное существо будет драться со Шкуродером за свою жизнь.
Они больше не посылали страх.
Шкуродер с трудом верил, что страх бесполезен. Он попытался еще раз, но Н’Чака напал на него. Он шел не останавливаясь, угрожая ему, кружа вокруг него, прыгая взад и вперед, увертываясь от огромных когтей. Это была борьба. И в мозгу Н’Чаки не осталось ничего, кроме борьбы. Борьбы и победы.
Он наслаждался этой борьбой. Он хотел убивать.
Теперь стал бояться Шкуродер.
Впервые за свою долгую жизнь он не мог парализовать жертву страхом. Ни одна жертва не вызывала его на бой.
И теперь этот Н’Чака вызвал его. И стая сидит и смотрит, а у него нет никакого оружия, кроме когтей и клыков. А их ему еще не приходилось использовать, кроме как в играх. Ни один из молодых Псов не рисковал вызвадъ его на бой…
— Страх! — приказал он стае. — Насылайте страх!
Но они сидели неподвижно и смотрели. Ветер шевелил шерсть на их спинах.
В ярости Шкуродер бросился на Н’Чаку, нацелив на него свои страшные когти.
Но на этот раз враг был готов. Он отскочил назад и взмахнул ножом. Удар был точен. Шкуродер завыл и поскакал на трех лапах.
Стая почувствовала его кровь и завыла.
Теперь, когда Старк преодолел страх, в его разум вернулось что-то человеческое. И вместе с этим пришло сознание торжества и триумфа.
Северные Псы уязвимы!
Значит, и Цитадель можно победить…
Он знал, что теперь доберется до нее.
Он знал, что убьет Шкуродера.
Шкуродер тоже знал это.
Раненая лапа замедляла его движения, но он все еще был опасен. Он обнажил клыки и прыгнул. Челюсти лязгнули с леденящим звуком, ухватив пустой воздух. Они могли сокрушить самую толстую кость человека, как сухой прутик. Старк кружил вокруг него, заставляя поворачиваться на раненой ноге. Дважды Старк поймал взгляд Шкуродера. Эти красные дьявольские глаза теперь были полны ужаса, и Старк подумал: «Как близко проносится нож, Шкуродер! Как он сверкает! Теперь уже скоро…»
Тяжелая голова опустилась ниже, чуткие глаза отказывались смотреть на неуловимого врага. Нога кровоточила.
Стая завыла, высунув красные языки.
Старк сделал обманное движение, и огромная голова дернулась в сторону. Человек вскочил на спину зверя.
Через две минуты он уже катился по земле, сброшенный Псом, но и этого оказалось достаточно, чтобы нож вошел под лопатку. Шкуродер завыл, завертелся, с ужасом глядя на рукоятку ножа, торчащую из спины. Затем он покачнулся, оступился и рухнул на землю. Кровь хлынула у него из пасти.
Старк вынул нож из раны и отдал тело стае. Он встал поодаль, ожидая. Их мелкие мозги уже сказали ему, что они хотят сделать. Он ждал, пока они закончат.
После этого они собрались вокруг него, старательно отводя глаза в сторону, чтобы не показалось, будто они хотят вызвать его на бой. Самый большой Пес лег на брюхо, подполз к Старку и лизнул ему руку.
Вы пойдете со мной?
Ты убил Шкуродера. Мы пойдем…
Но я — человек.
Нет. Ты — Н’Чака.
Вы охраняете Цитадель?
От людей.
«Сколько же несчастных погибло в этой снежной равнине, окончило свой жизненный путь на клыках этих зверей! — подумал Старк. — Лорды Защитники хорошо хранят свои тайны».
Вы охраняете Цитадель от людей, но не от Н’Чаки? Вы убьете Бендсменов?
Нет.
«У них нет ни любви, ни преданности, но инстинкты держат их крепко. Ну, хорошо…»
А других людей, что служат Бендсменам?
Они ничто для нас.
Отлично.
Он посмотрел на эти хорошо откормленные тела. Здесь проходило не много людей, благодаря которым они могли быть так откормлены, да и охота здесь наверняка плохая.
Значит, кто-то их кормит.
Где ваше логово?
В Цитадели.
Тогда идем.
И Старк пошел по направлению к горам.
Стая следовала за ним по пятам…
Глава 25
Клубящиеся облака пара окрашивались в медный цвет, когда взошло Старое солнце. Северные Псы беззаботно скакали среди торчащих камней и бездонных расщелин. Старк шел за ними. Земля под их ногами гудела, из трещин вырывались клубы горячего пара.
Старк не планировал никаких действий. Он не думал, что прямая атака на Цитадель возможна. Но неожиданно в его руки попало новое оружие, и он решил использовать его.
Сейчас.
Насколько это было возможно быстро, решительно и безжалостно.
Область взрывающихся гейзеров, казалось, никогда не кончится. Но внезапно он увидел горы. Увидел Цитадель.
Темная, мощная, крепкая, прилепившаяся к склону горы, она со своими стенами и башнями казалась порождением самих гор. Это была крепость, из которой горстка людей правила планетой.
Он понял, почему она была выстроена здесь, спрятана за вечной завесой горячего пара. В дни Великого Переселения, когда везде царил невообразимый хаос, это место, лежащее в стороне от основных людских потоков, было сравнительно безопасным. Неприступные горы защищали ее фланги и тыл, а с фронта она была прикрыта равниной гейзеров. Да и Северные Псы охраняли Цитадель и Лордов Защитников от орд грабителей, которые шли через ущелья к югу. Судя по размерам крепости, там был солидный гарнизон, человек сто. Большего и не требовалось.
Сколько же человек там было сейчас, после стольких столетий мира на планете? Старк не знал. Он смотрел на Псов и надеялся, что они помогут ему. В противном случае врагов будет слишком много для одного человека с ножом, пусть даже безумно храброго и чудовищно сильного.
На стенах были часовые — те самые прекрасно сложенные люди с блестящими глазами. Они увидели Старка, выходящего из облака пара, и стаю, бегущую за ним. И даже среди грохота пара, вырывавшегося из-под земли, и подземного гула Старк услышал их крики.
Быстрее, — сказал он Псам.
Не надо быстрее, — ответил молодой Пес, которого звали Джерд.
Псы бежали к Цитадели по тропинкам, проложенным среди камней.
Они убьют вас! — предупредил Старк и бросился вперед, двигаясь зигзагами.
Со стен посыпался град стрел. Они летели в клубящемся дыму. Ни одна из них не попала в Старка, хотя он несколько раз ощутил, что стрела пролетела совсем рядом. Стрелы падали на землю. Две попали в Псов.
Я же сказал, что вас убьют…
Они уже были под защитой Цитадели, куда стрелы не могли долететь.
Почему, Н’Чака?
Это был крик удивления, недоумения. Псы возбужденно закружились.
Они уверены, что мы пришли, чтобы напасть на них.
Мы же всегда были верны им.
Третий Пес покатился по земле. Стрела пронзила его насквозь.
Теперь они не верят вам.
Да, произошло чудо. Впервые с рождения Псов, с первого их лая они ввели в Цитадель пришельца.
Псы залаяли, завыли.
В стене было отверстие. Они помчались туда. Пещера была большой и сухой. Она была закрыта от ветра. Здесь пахло собачьим логовом, здесь были корыта для еды. В глубине пещеры виднелась дверь из толстого железа. Старк пошел к двери. Он ощущал гнев и замешательство в мозгах Псов.
Они пытались убить вас. Почему вы не нашлете на них страх?
Джерд взвыл и закрутился. Он был первым, в кого попала стрела, и теперь у него болела задняя лапа.
Мы никогда не насылали страх на них. Теперь мы сделаем это.
Старк взялся за тяжелые засовы и стал открывать их.
В Цитадели есть люди?
Джерд ответил раздраженно:
С Бендсменами…
Даже если они были с Бендсменами или с Лордами Защитниками, это не должно было беспокоить Джерда.
Но люди есть? Ты можешь воздействовать на их мозг?
Один человек. Один мозг.
Чей? Геррит? Халк? Антон?
Старк открыл дверь.
Идите и убейте во имя Н’Чаки!
Они пошли.
За дверью было большое помещение, и в конце его грубая лестница, ведущая наверх, во мрак. Старк летел наверх. Он бежал очень быстро. Быстрее, чем следовало бы. Нож сверкал в его руке. Гарнизон Цитадели не предполагал, что он появится здесь, и Старк решил воспользоваться этим преимуществом. Наверху оказалась массивная железная дверь, которая должна была предотвратить возможность вторжения в Цитадель через псарню. Но сейчас она была открыта. За дверью была комната, заваленная старыми сломанными вещами, отслужившими свой срок. Узкая щель вместо окна пропускала дневной свет. Но его было так мало, что лучше бы не было совсем. Из комнаты в коридор вела широкая лестница, коридор освещался лампами. Окон в нем не было. Вдоль стен стояли массивные полки, ломившиеся под тяжестью сложенных свитков, пергаментов, книг.
«Записи, — подумал Старк, — здесь хранятся записи, сделанные многими поколениями Бендсменов, которые, выполнив свою миссию на земле, на склоне лет приходили сюда, превращаясь в Лордов Защитников…»
У рукописей был такой вид, словно они побывали в огне. Так же выглядели и бревна, подпиравшие крышу.
Затем Старк увидел еще одну лестницу и свернул на нее. И вдруг перед ним появился отряд людей, направляющихся вниз. Вероятно, они шли запереть дверь, через которую Старк и Псы попали сюда.
Солдаты замерли, увидев Северных Псов. Собаки никогда не появлялись в Цитадели, люди даже не могли представить такое. И тем не менее это произошло.
Их лица и неестественно блестевшие глаза не изменили выражения, даже когда собаки начали посылать страх.
— Уберите их с дороги! — приказал Старк.
И стая начала убивать. Собаки были очень злы, и скоро все было кончено. Старк поднял чей-то меч, оставив выпачканные в крови пояс и ножны.
Затем он направился к лестнице.
В мозгу он услышал голос Джерда:
— Н’Чака, Бендсмены…
В сознании Старка вспыхнуло ослепительно белое пятно, и он понял, что Джерд имеет в виду Лордов Защитников. Псы не отличали их от Бендсменов.
Бендсмены приказывают убить тебя.
Старк ожидал этого. Псы были преданы Бендсменам. Сильна ли, как прежде, власть Бендсменов? Если сильна, то сейчас с ним все будет кончено, как минуту назад было кончено с этими солдатами.
Старк повернулся к Джерду. Он взглянул в самую глубину кроваво-красных глаз.
Вы не можете убить Н’Чаку.
Джерд смотрел на него, как бы раздумывая. Он поджал шершавые губы и обнажил два ряда клыков. На них еще оставалась кровь. Псы завыли, залаяли, скребя когтями по каменным плитам.
За кем вы идете? — спросил Старк.
Мы идем за сильнейшим. Но Шкуродер повиновался Бендсменам…
Я не Шкуродер, я — Н’Чака. Ты хочешь, чтобы я убил тебя?
Он должен сделать это. Острие меча уперлось прямо в горло Джерду. Старк так же жаждал крови, как и Псы.
Джерд почувствовал это. Его свирепый взгляд скользнул в сторону. Голова его опустилась. Стая успокоилась.
Нашлите страх! — приказал Старк. — Пусть погибнут все, кроме Бендсменов и человека. Убейте слуг, которые стреляли в вас. Потом мы поговорим с Бендсменами… — Его рука сжимала рукоять меча.
Псы повиновались ему. Он ощутил тугую вибрацию воздуха, возбуждаемого их мощным излучением.
Старк повел их по лестнице.
Наверху находились несколько человек. Они были охвачены ужасом, предчувствуя близкую смерть. Псы лениво загрызли их. Джерд поднял главного из них и, как котенка, принес Старку, как бы предлагая подкрепиться.
Больше против них никого не было. Все остальные, у кого остались силы, бежали, охваченные паникой.
Наконец Старк пришел в большой зал. Потолки здесь были выше, чем там, где хранились рукописи, но зал был не таким длинным. За окнами клубился вечерний туман. Помещение было обставлено скудно, почти бедно. Очевидно, здесь творились молитвы. Келл а Марг, Дочь Скэйта, была не права. Не было и следа тайных грехов и безумной роскоши ни в убранстве зала, ни в лицах семи одетых в белые мантии людей, которые стояли, словно застигнутые ударом грома. Они были поражены той быстротой, с которой произошел захват Цитадели.
Здесь был и восьмой человек, но не в белой мантии.
Антон…
Джерд бросил труп охранника. Старк положил руку на огромную голову Пса и сказал:
— Пусть землянин подойдет ко мне.
Антон подошел и встал справа от него. Он очень похудел с тех пор, как Старк видел его в последний раз. И на нем очень отразилось пребывание в заключении. Но все же он был цел и невредим. Никаких ран на нем не было.
— Где Геррит? — спросил Старк у Лордов Защитников.
Ответил тот, что стоял впереди. Как и все остальные, он был стариком, но не дряхлым и немощным, а твердым и властным. Его квадратная челюсть и свирепые глаза отражали бескомпромиссную и несгибаемую волю.
— Мы допросили ее и раненого человека, а затем отослали их вместе с Гильмаром на юг. Мы не верили в то, что ты выживешь в Доме Матери Скэйта. Среди Детей Скэйта… — Он взглянул на Псов. — И в это тоже невозможно поверить.
— Тем не менее я здесь, — сказал Старк.
И теперь, когда он был здесь, он не знал, что же ему делать с ними. Они были стариками. Беспомощные старики, преданные своим принципам, они были уверены в своем праве на власть. Старк ненавидел их. Их, чьим именем творились бесчисленные жестокости. Если бы они убили Антона, он бы прикончил их. Но Антон жив и невредим, и Старк не мог заставить себя хладнокровно прикончить стариков.
И еще одно. Северные Псы. Они почувствовали его колебания и завыли. Джерд прижался своим огромным телом к нему, как бы не желая, чтобы Старк шагнул вперед.
Человек в белом сказал:
— Их инстинкт сильнее твоих желаний. Они не дадут тебе убить нас…
— Хорошо, идите, — сказал Старк. — Берите своих слуг и идите. Пусть народы Скэйта увидят, кто такие Лорды Защитники. Не боги и не бессмертные, а просто семеро стариков, бродящих по миру. Я уничтожу Цитадель.
— Ты можешь уничтожить ее, но не сможешь уничтожить то, на чем она стоит. Это останется символом. Ты не можешь уничтожить нас, так как наш труд величественнее, чем наши тела. Пророчество лживо, Темный Человек. Ты не победил. Мы будем продолжать служить нашему народу. — Старец помолчал, затем сказал: — Мое имя Ферднал. Помни это.
Старк кивнул.
— Я запомню. Лживо пророчество или нет, Ферднал, но ты служишь ему слишком долго.
— А чему служишь ты? Одному ничтожному человеку. И из-за него одного ты нарушил покой целого мира! — Он взглянул на Антона.
— Он тоже только символ, — мягко ответил Старк, — Символ действительности. Той самой, с которой вы боретесь. Не с одним человеком, а с реальностью. Иди и борись, Ферднал. Подожди, пока звезды сокрушат тебя. А так будет, будет непременно…
Лорды Защитники повернулись и пошли. Старк посмотрел на их гордые упрямые спины. Псы, повизгивая, удерживали его.
— Глупый ты, Эрик, — сказал Антон и покачал головой, — Как сказал Ферднал, слишком много шума из-за одного человека…
— Но, — ответил Старк, — не хочешь ли ты сказать, что желал бы остаться с этими Лордами Защитниками? Почему они решили не убивать тебя?
— Я убедил их, что представляю большую ценность живым, чем мертвым. Они были очень встревожены, Эрик. Они знали, что им угрожает что-то, но не знали, как велика опасность. Они не понимали, что надвигается на них. Все слухи о полетах в космосе и о Галактическом Союзе казались им непонятными. Все это не укладывалось в рамки их представлений. Они не знали, что со всем этим делать, и надеялись, что я помогу им разобраться. Ведь я — часть этого нового и непонятного. Я сказал им, что убить меня они могут в любой момент, когда захотят. — Он посмотрел на Северных Псов и содрогнулся. — Я не спрашиваю тебя, как тебе это удалось, но, кажется, я понимаю…
— О, ты единственный из людей, кто может понять! — сказал Старк и улыбнулся. Затем он спросил: — Когда уехали Гильмар и Геррит?
— Вчера.
— Значит, они еще не отъехали далеко. Халк ранен и очень замедляет движение. Антон, я знаю, что министерство не одобряет вандализм, который я собираюсь совершить, но попытайся не останавливать меня, ладно?
Антон посмотрел на стаю.
— Мне не нравится это. Да и твои друзья будут обеспокоены.
Старк все подготовил для уничтожения Цитадели, и подготовил надежно. Мебель, старые манускрипты, бревна, доски — все пылало ярким пламенем. Внешние стены останутся, но вся внутренность должна была стать непригодной для жилья. Священная Цитадель исчезла навсегда, и вместе с ней исчез и тот суеверный ужас, который она внушала многим поколениям жителей Скэйта.
Он подумал, что для полноты картины следовало бы уничтожить и Защитников, но был рад, что ему не пришлось убивать их. Он знал, что не смог бы этого сделать. Ведь тогда бы они навсегда остались священной легендой в людской памяти. Правда, которая откроется, когда люди увидят их, убьет эту легенду надежнее, чем любой меч.
Северные Псы не пытались мешать ему, когда он поджигал Цитадель. Они охраняли Цитадель только от вторжения нежелательных пришельцев и делали это с удовольствием, так как появлялась возможность поживиться.
Старк стоял вместе с Антоном и смотрел на языки пламени, лизавшие оконные панели.
— Ну, вот и все. Теперь остается Геррит и долгое путешествие на юг, а там посмотрим, что можно сделать, чтобы помочь Ирнану найти путь к звездам. Не говоря уже о том, что нам и самим надо убраться со Скэйта.
— О, какие у тебя грандиозные планы, — сказал Антон.
— У нас есть союзники. — Старк повернулся к Северным Псам, к Джерду:
Что вы будете делать теперь, когда вам нечего охранять?
Мы пойдем за сильнейшим, — сказал Джерд, лизнув его руку.
«Да, вы пойдете, — подумал Старк, — пока я не заболею или не буду ранен. И тогда вы сделаете со мной то, что я сделал со Шкуродером. Или попытаетесь сделать…»
Но он не осуждал их за это. Такова их природа.
Он положил руку на голову Джерда.
Тогда идем. — И Старк повернулся к ущельям Черных гор и дороге Бендсменов, которая начиналась за ними.
Где-то впереди по этой дороге шла Геррит, а в конце пути их ждали звездные корабли…
