ГЛАВА 28

Невил вернулся через несколько минут, и за это время Лиарена успела придумать, где его временно поселить и как объяснить свои действия магистрам. Разумеется, обманывать собратьев по обители магиня не собиралась, она всего лишь желала попросить у них несколько дней на решение семейных проблем. И когда Невил появился в дверях в сопровождении стайки детей и мохнатого прислужника сиреневого цвета, тащившего мешок с вещами и походную жаровенку, из-за решетки которой настороженно светились глазки огневика, Лиарена уже приняла окончательное решение.

— Сначала я на всякий случай проверю проход, а потом уведу вас к моему приемному батюшке, дорину Гардеро, — объявила она не желавшему носить прежнее имя прадеду. — Там вас никто не обидит. Несколько дней отдохнете, а потом все спокойно обсудим.

— Если вы сейчас не возьмете меня с собой… — вдруг напряженным голосом произнес Барент и смолк, опустив взгляд.

— Не говори чепухи, никто тебя на полпути не бросит, — хмуро буркнул Тайдир и сразу же лукаво усмехнулся: — Я давно собирался познакомить Олирну с молодым умным магом.

— При чем тут я?.. — возмутился Барент и резко смолк, настороженно наблюдая, как Лиарена достает из походного кошеля, висящего у нее на поясе, склянку с «ежиком».

Так маги называли недолговечных магических созданий, используемых магистрами только для проверок проходов, лабиринтов и всяких подозрительных местечек, куда нельзя было отправить воздушную плеть или поисковое заклинание, именуемое просто поисковичком. «Ежики» были чем-то сродни болотным монстрам: стоило освободить их из плена, как они вырастали в небольшое, колючее существо размером с собаку, однако никаким разумом не обладали. Лишь стремлением бежать в указанном хозяином направлении, снося по пути все ловушки.

Темный клубок тумана сгустился рядом с Лиареной почти мгновенно, и следивший за магиней Невил изумленно вздернул бровь. Подобного мастерства от юной путницы он явно не ожидал, потому и держал наготове свой посох.

— Не вздумай мне помогать или мешать, — строго предупредила его Лиарена. — Иначе придем в какое-нибудь болото!

Резко швырнула в туман перехода распушившийся колючками шар и некоторое время бдительно следила за угасающим туманом. Если «ежик» не сумеет преодолеть проход или встретит ловушки, вход пути поменяет цвет, окрасится алым или синим, в зависимости от того, какие препятствия встретились разведчику.

— Чисто, — уверенно произнес Барент, достал из кармана маленький флакончик и, сняв крышечку, сделал небольшой глоток. — Пропусти меня вперед, путь из комнаты Гласа до портального зала построю я.

Однако ответить ему Лиарена не успела: на месте, где недавно темнел ее путь, появилось светлое пятно, предупреждающее об идущих сюда путниках.

— Назад! — скомандовал Невил, взмахнул посохом, и гостей вместе с малышами и прислужниками словно ветром отнесло к двери в спаленку.

Но не швырнуло грубо, как пучок осенних листьев, а легко приподняло и бережно переставило на новое место, и это мастерское обращение с магией и посохом стало последней каплей, окончательно убедившей Лиарену в чудесном воскрешении Миттена. Хотя самым главным доказательством она все же считала упорное нежелание Зелена возвращаться к прежнему хозяину.

Как бы ни преклонялся маленький повар перед своим создателем, но прощать ему жестокости Черна и старинных обид не желал. Или пока еще не мог.

Тайдир с Барентом моментально задвинули за спины не по-детски серьезных ребятишек, попытались отправить к ним и Лиарену, но внимательно следившая за входом магиня зашипела рассерженной кошкой и знаком приказала им не мешать.

А светлое пятно стремительно превращалось в клубящееся облачко темного тумана и через несколько секунд растаяло, оставив на чисто вымытом полу четыре напряженные фигуры.

Впереди, как плащом, загораживая остальных радужным щитом, стоял Экард, держа в руках свой посох точно тем же жестом, как и оказавшийся напротив него Невил. Пару долгих мгновений мужчины стояли не двигаясь, пристально изучая друг друга с совершенно одинаковым жестким и непримиримым выражением лиц.

— Отец! — прервал это противостояние облегченный выкрик Лиарены. — Это друг! Его зовут Невил, и мы собирались уходить наверх. Что там творится?

И только в этот момент девушка рассмотрела стоящих за спиной отца людей и расстроенно прикусила язык: снова ей удалось обидеть мать, причем в этот раз совершенно случайно. Но как это доказать, если не хочется при всех оправдываться или просить прощения?

— Лиарена? — мгновенно опустил оружие отшельник. — Слава светлым силам, вы все живы! Уходим немедленно, нам удалось прорвать защиту ленты, и скоро тут будет очень опасно.

— Не будет, — пристегивая посох к поясу, устало усмехнулся Невил. — Ее уже лет семь как нету. Остался только защитный контур, превратившийся за многие годы в самостоятельный мощный артефакт, и я как мог ослаблял его, хотя у меня было не так уж много способов. Как я понимаю, ты Экард, с которым нам нужно было советоваться?

— Именно, — задумчиво кивнул отшельник и оглянулся: — А это моя жена Инрисса, Ильтар и Вайзин. Думаю, они нашему совету не помешают. Куда ты хотела идти, дочка?

— К батюшке, — пробормотала Лиарена. — Но если у тебя есть лучшее предложение, спорить не буду.

— У меня есть дом с садом в тихом местечке, и там только двое преданных слуг. — Экард мельком глянул на стоящих рядом Зелена и Сирена и хмыкнул: — Но они давно не получали выходных.

— А может, в обитель? — осторожно осведомился старший магистр.

— Нет, — твердо отказалась Лиарена. — Я пообещала Невилу, что никто не помешает ему жить так, как он хочет. Поэтому лучше в дом отца.

— Тогда я должен отправить сообщение Дзерну, — не стал спорить с ней магистр.

— Иди сам все объясни, — подумав немного, предложил Экард. — А позже Лиа придет за тобой в крепость. Сейчас всех поведу я, у меня посох заряжен до отказа.

— Я буду тебе помогать, — пообещала магиня. — С нами еще дети.

И посторонилась, показывая стоящих в соседней комнате малышей.

— Ох, светлые силы! — потрясенно выдохнула Инрисса и сразу смолкла, поджала губы, привычно отступив к Вайзину.

И в тот же миг воздушная лиана Экарда, предусмотрительно обвивавшая женщину, оторвала ее от старого друга и прижала к боку мужа.

— Тогда помогай, — крепко стиснув талию жены, властно распорядился отшельник и, поднимая посох, кивнул дочери на детей: — Сама соберешь их в связку?

— Я уже всех собрал, и их, и вас, — сообщил парнишка и напоследок кивнул Ильтару на сопящего в углу старосту. — А это Жанор, и говорить правду он не умеет.

Дом Экарда встретил толпу гостей запахом земляничного варенья, и этот аромат надежней любого шпиона сказал Лиарене, в каком месте они находятся. Где-то на северо-востоке, в самом обширном и малолюдном доранте, лишь недавно приобретшем сильного и заботливого хозяина. Лишь здесь еще не отошла эта весенняя ягода, жители доранта Варгейз уже собирали малину и вишню.

— Располагайтесь, как вам удобно, — гостеприимно предложил Экард и, не отпуская Инриссу, направился к двери. — Я только отправлю слуг. Зелен! Возьми на себя приготовление обеда и ванных комнат, детям нужно искупаться. Лиарена, не забудь забрать Ильтара, и прихватите с собой детских вещичек и игрушек. В моем доме ничего такого нет.

— Ладно, — облегченно вздохнула магиня, начинавшая постепенно привыкать к манере отца командовать в трудных ситуациях сразу всеми окружающими.

И не так уж это неприятно — иногда, наоборот, очень облегчает жизнь.

— Я с тобой, — мгновенно оказался рядом Тайдир и оглянулся на хмурого Барента. — А ты посиди тут и учти, насчет Олирны я не шутил.

Ильтар уже ждал их в столовой замка Варгейз, и, судя по скорости, с которой он выдавал собратьям распоряжения, глава обители не потратил на объяснения ни секунды лишней.

— Наконец-то! Скажи мне, кто этот мальчишка? У него аура сильного мага созидания.

— Его зовут Невил, — коротко сообщила Лиарена. — И он помог мне победить Жанора, отобрал у того посох. Тай с Барентом и Зелен были под заклинанием паралича. Мы пообещали парню не копаться в его тайнах, и я не хотела бы стать в его глазах обманщицей. К тому же если он прав и ленты больше нет, можно спокойно уводить из пещер всех узников.

— Путники сейчас этим и занимаются, — кивнул старший магистр. — И про ленту, похоже, он сказал правду. Но я до сих пор не могу в это поверить. Идем?

— Сначала нам нужны детские вещи, не знаешь, где их быстрее найти? — вовремя вспомнилось магине поручение отца.

— А мне очень интересно, как вы умудрились так быстро оказаться в пещерах? — подозрительно глядя на старшего магистра, осведомился дорин.

— Вещи возьмем на складе Терны, — открывая путь, решил Ильтар.

А когда они уже бежали по коридору к складу, желчно ухмыльнулся:

— А за скорость, с какой мы оказались у восточного входа и начали взламывать защитные заклинания, благодари жену. Не нужно было ей так поступать со своим отцом, он жутко рассвирепел, когда обнаружил, что привязан. Потребовал немедленно начать штурм восточных ворот, и большинство магистров его поддержало.

Вывалившись с мешками в знакомую комнату, пропахшую ароматом земляники, путники обнаружили в ней только Барента, неторопливо отхлебывающего чай. На столе перед ним стояло блюдо со свежими булочками и большая ваза клубничного варенья. Сразу стало ясно: Зелен времени зря не терял.

— Вот и мы, — возвестил Тайдир, оглянулся и вздохнул. — Зря так торопились. Могли бы умыться и переодеться.

— В каждом доме отца у меня есть своя комната, — припомнила Лиарена. — Можно пойти и посмотреть, есть ли там платья. Наверняка Невил не скоро освободится.

— Экард приказал подать обед через полчаса, — словно подслушав ее слова, появился в комнате Зелен, принесший стопку чистых тарелок. — И велел показать вам комнаты.

В третий раз столовая затерянного в восточных холмах дома отшельника встретила супругов Варгейз праздничным оживлением, запахом горячей еды и неожиданным звоном детских голосов.

Малыши уже дружной стайкой сидели в дальнем углу просторной комнаты перед придвинутым к окну небольшим столиком, заставленным тарелками с разнообразной едой. Лиарена с минуту наблюдала, как молча и сосредоточенно дети поглощают все подряд: рыбу и сладости, мясо и фрукты, потом не выдержала.

— Они все-таки еще очень малы, — тихо вздохнула, словно про себя. — Боюсь, потом им станет плохо от непривычной еды.

— Я вылечу, — пообещал оказавшийся рядом Экард и буркнул: — Нельзя отнимать радость у людей, голодавших столько лет. Идемте к столу, сначала пообедаем.

— Умру ведь от любопытства, — расстроенно проговорил Ильтар, но от внушительного куска фаршированной рыбы все же не отказался.

Возражать отцу магиня не собиралась, да и впились в душу его слова о радости. Ведь и у отшельника сегодня был особый день, праздник, выстраданный годами одиночества, боли и горечи разлуки, черных сомнений и истовой, отчаянной надежды. И хотя Инрисса почему-то вдруг перестала походить на ту решительную и отважную женщину, какой представляла ее себе Лиарена и какая жила за стеклом зачарованного зеркала, а все время терялась и смущалась, словно деревенская дикарка, но с мужем, не отпускавшим ее от себя ни на миг, все же не спорила. И это внушало Лиарене надежду на возрождение их счастья, а в том, что оно когда-то было, девушка и на гран не сомневалась.

Но когда отец посадил ее рядом с матерью, магиня неожиданно разволновалась, даже бокал случайно опрокинула, и сразу несколько лиан метнулось с разных сторон, чтобы его подхватить. И первая принадлежала Инриссе, потому именно ей дорина и шепнула свое спасибо.

— Да за что? — слабо улыбнулась та, робко покосившись в сторону наполнявшего ей тарелку отшельника.

— За все, — неожиданно рассердилась магиня на отца, так явно показывающего всем свою власть над женой. — И главное, за тот поступок, когда ты отправила меня в башню батюшки Симорна. Сегодня я осознала это ясно как никогда. И мне так жутко стало при мысли, что в моей жизни не было бы ни родителей, которые меня искренне любили, ни сестер и брата, ни Дили, ни Тая и Карика. Хотя Карик бы был, но я о нем ничего бы не знала. А вместо всего этого меня ждали бы холодные пещеры, рваное тряпье, слизни на обед, серые, загоняющие в колбы… Поэтому я готова говорить тебе свое спасибо по сто раз на дню, и прости меня ради всех светлых богов за тот упрек, просто очень хотелось вам помочь.

— Лиарена, — заплакала вдруг Инрисса, — это ты меня прости, радость моя! Я же столько лет думала, будто убила тебя тем переносом, ведь из последних сил бросала! Потом сознание потеряла, пришла в себя только через месяц, Вайз из-за грани вытащил. Но о себе я не думала, всех, кто попадал из доранта Гардеро, расспрашивала о найденных сиротках, и никто о таких не слышал. Потому и считала, что промахнулась… или еще страшнее — что никто тебя не нашел…

— Матушка! — вскочила со стула дорина, бросилась к Инриссе и, заливаясь ответными слезами, крепко обняла ее голову, прижала к себе, принялась нежно гладить худые плечи и спину.

— Рис!

— Лиа!

Двое мужчин уже стояли рядом с ними, пытаясь утешить, успокоить, и не знали, как это сделать, не разорвав объятий, к которым мать и дочь шли двадцать лет.

Первой сумела взять себя в руки Инрисса: подняв лицо, нежно поцеловала руку дочери и, бережно отстранив ее от себя, передала Тайдиру, мигом утащившему любимую в самое дальнее кресло.

— Родная… — крепко, почти до боли притиснув к себе жену, тихо шептал ей в волосы горько крививший губы Экард. — Забудь, все забудь… как страшный сон. Теперь у нас все будет хорошо. Прошу тебя, пусть все беды и вся боль останутся в прошлом, мы получили сполна на всю оставшуюся жизнь.

— А эти дети? — вдруг вспомнила Инрисса про притихших малышей. — Чьи они? Я помню всех, кто попадал в логово отступников, и тех, кого утащили бандиты Жанора и его подлого папаши… мерзкий был человек.

— Зачем им нужны были дети? — потемнел украдкой наблюдающий за хозяином дома Невил.

— Чтобы вырастить себе слуг и помощников, — тяжело вздохнул Вайзин. — Те, кого воспитывали мы, не хотели идти к ним в услужение ни за мясо, ни за новые вещи. Ну а девушки и женщины — понятно зачем. Поэтому женщин мы берегли, старались выдать замуж за своих, хотя бы фиктивно. Вот и Инрисса перед всеми изображала мою жену, и проговориться было нельзя. У серых очень тонкий слух, и они немедленно докладывали Синяю, пока мы не нашли способ их наказывать.

— Серые не виноваты, — тихонько сообщил Зелен, сидевший рядом с Сиреном неподалеку от посерьезневших ребятишек. — Они боялись. Глаз кричал им прямо в голову, что отдаст Черну.

— Зелен, забирайте ребятишек и ведите погулять, но внимательно следи, чтобы не выходили на солнце, — остро глянув на собеседников, скомандовал Экард. — Иначе будут ожоги.

Дождался, пока повар с сиреневым слугой уведут малышей, и прямо глянул в глаза Невила:

— Сколько они понимают из наших разговоров?

— Больше обычных детей, — так же честно ответил тот. — И учатся очень быстро. Скорее вспоминают, а не узнают.

— А почему они все примерно одного возраста, а ты намного старше? — осторожно поинтересовался Ильтар.

— Это непростой рассказ, — вздохнул Невил. — И начинать нужно с событий, произошедших почти сто лет назад. Но для меня теперь важнее не прошлое, а выводы, к которым я пришел, перенеся на своей собственной шкуре все последствия проклятого эксперимента, начинавшегося с казалось бы безобидного опыта.

Он надолго смолк, и никто из присутствующих не решился прервать это молчание, опасаясь спугнуть исповедь и так и не узнать истины.

— Теперь уже не важно, какую причину изобрел тогда Тириас, чтобы поссориться с магистром Игнасилом, который был в те времена главой обители магов, — наконец произнес отступник. — Сейчас я точно знаю, как никчемна и лжива она была. Тириасом двигали вовсе не обида и чувство справедливости, а сумасшедшее честолюбие и по-детски неуемная любознательность. Объединенная с сильным даром созидания и неистощимой фантазией, она превращается во все сметающую разрушительную силу, запомните это на всю жизнь. Череда событий последних ста лет убедила меня в непреложности этого правила. Таким, несомненно одаренным, людям нужно умышленно устраивать всевозможные препятствия и трудности, чтобы потомкам остались от них лишь полезные открытия и заклинания, а не воспоминания о катастрофах.

— В своих дневниках Игнасил писал о неудавшейся попытке уговорить этого магистра и о своем глубочайшем сожалении по этому поводу, — заметил Ильтар.

— Ему никогда бы не удалось переубедить Тириаса, — хмуро усмехнулся Миттен. — Тот обладал невероятным обаянием и неисчерпаемым юмором, люди тянулись к нему. Я и сам в то время был под влиянием его харизмы. Потому ему и удалось так легко заразить нас своей идеей об обители для избранных, о свободном отшельничестве для самых одаренных. Нас было девять человек, и каждый считал себя самородком и талантом. — Маг желчно хмыкнул и отвернулся к окну. — Вряд ли вы можете представить, как сейчас мне стыдно за того человека, каким я был когда-то. Но должен признать честно, в первые годы отшельничества я чувствовал себя почти счастливым, наслаждался полной свободой от всяких правил и обязанностей, устраивал свою часть лабиринта так, как хотелось только мне, и много работал. Сначала создал огневиков и стражей, потом кучу полуразумных слуг и Гласа, обязанного следить за их действиями. Разумеется, мы ходили друг к другу в гости и делились находками, не всем одинаково удавались заклинания разных стихий, но только в своем уголке я ощущал себя хозяином самому себе. Моя первая жена была в общем-то неплохой женщиной, но неусыпно следила за мной и считала нужным настоять на своем в каждом вопросе, даже в сущих мелочах. Какую рубашку я должен надеть, какие сапоги заказать, какие блюда есть с утра, а какие — вечером… Именно ей я обязан такой неистовой тягой к свободе, не тем она будь помянута.

Маг помолчал немного, преодолевая нахлынувшие воспоминания, отпил несколько глотков остывшего чая и продолжил рассказ. Теперь Невил старался говорить суше и короче, но иногда не мог удержаться от горьких усмешек, мгновенно делавших гораздо старше и жестче его юное лицо.

— Сегодня Зелен напомнил мне давно забытые слова про ужин. Да, в тот день я искренне верил, что у нас хватит сил прервать принявший угрожающие размеры эксперимент и выпустить на свободу Тириаса и еще трех магистров, оказавшихся запертыми в центре зала для испытаний, где они развернули проклятую ленту. Уходя туда, я еще не догадывался, что, начиная эксперимент, испытатели прихватили с собой все заряженные в источнике камни. Тириас изначально намеревался создать щит такой мощности, чтобы он с гарантией мог удержать энергию источника, стремительно мчавшуюся по изогнутому особым способом серебряному желобу. Теперь уже никто не узнает, о чем они думали и о чем жалели в последние минуты своей жизни. Выстроенный ими барьер оказался невероятно силен и больше не выпустил их оттуда, хотя у них было два посоха переноса, считавшихся из-за своей мощности артефактами. Я до сих пор не знаю, в какой именно момент магистры решились на последнюю попытку и как настроили свои жезлы… но через несколько дней после того, как мы получили последний слабый зов о помощи, ученики случайно обнаружили артефакт Тириаса на столе в лаборатории. Второй посох так нигде и не появился, и зря мы некоторое время надеялись, что Хардсу удалось уйти и скоро он придет к нам на помощь с магами обители. Однако тянулись дни и месяцы, но ничего не менялось, наоборот, внешний слой щитов все крепчал и рос, уверенно отрезая нас от всех проходов на волю. Вы потом сами изучите карту пещер и убедитесь, что они располагаются как бы в трех уровнях. Нижний, где находились неизученные лабиринты, соляные пещеры и озера; второй, с огромной центральной пещерой, отведенный нами под лаборатории и зал для испытаний. Рядом были жилища Тириаса и его троих самых преданных помощников. Наши убежища располагались на некотором удалении, и самым ближним к общим залам было мое. Ратгус, Лимарт и Тизвар жили в верхнем уровне и спускались в нижние залы на Синяке или туманным путем. Лимарт был путником, а Тизвар имел жезл перехода.

— А убежище Хардса расположено в восточном ущелье? — осведомился Экард.

— Ну да… у него одного не было подземного прохода к остальным отступникам, да он ему и не требовался. Хардс имел слабые способности путника, зато очень хорошо умел проводить туманные тропы с помощью жезла, — невесело кивнул парнишка. — Но раз его артефакт у тебя, значит, спастись ему не удалось.

— Посох лежал под проходом, и охранял его шестилапый монстр, но сам я попал туда с другой стороны убежища через дыру, появившуюся после весеннего схода лавины, — нехотя пробурчал отшельник и смолк, не желая высказывать никаких предположений.

— А вот я не имею способностей путника, — помолчав, признался Невил. — Поэтому у меня не могло быть заготовленных маячков, и посох Тириаса не принес нам никаких надежд на освобождение. Но в ожидании какого-либо чуда я потратил кучу сил и времени, обучаясь управлять им в совершенстве. В то время я был уже немолод, а за три проклятых декады, пока мы пытались спасти друзей, превратился в седого старика. Ну а когда, убедившись в тщетности всех усилий, мы решили покинуть убежище Тириаса, нас постиг новый удар. Попытка перейти в свои убежища не удалась: как выяснилось, щиты уже разрослись и все мы оказались заперты в клетке, правда, довольно просторной. Только много позже я разобрался в путаных и небрежных записях Тириаса и понял, как ошибался, спеша ему на помощь. Он изначально запланировал многослойный сложный щит, чтобы не потерять ни грана энергии, если лента сорвется с пути. Улететь неизвестно куда, как Мёбиус, проклятый экспериментатор не желал. Поэтому мне нужно было в первый же момент хватать всех, кто выжил, и бежать к наружным выходам, а потом запечатывать все проходы и идти за помощью в обитель, однако легко судить задним умом…

Ну а потом меня долгое время удерживала от безудержного отчаяния лишь необходимость все время решать различные проблемы, свои и товарищей по несчастью. Нас осталось восемь, пятеро магов и трое учеников.

Первое время мы лихорадочно пытались открыть проходы в соседние убежища. Друзья работали вместе со мной… Несколько долгих лет мы почти не спали и не отдыхали, но все же не находили никакого выхода. Нашей общей силы не хватало, чтобы разрушить проклятую защиту, а на воле никто не подозревал о постигшей нас катастрофе. Однако тогда мы даже не могли предположить, что все беды только начинаются. Однажды Глас доложил, что кончается еда, и тогда нам пришлось отставить все опыты и срочно думать, где добывать продукты и вещи. В то время еще иногда проходили посылки от Зелена, но щит, мимо которого заклинание прохода перемещало корзины, становился все мощнее и плотнее, он зачастую выбрасывал тележки либо назад, либо в запутанные тоннели, находившиеся по ту сторону ленты. И снова долгие годы мы работали не покладая рук, выращивали зелень в оранжереях, запускали в подземное озерцо рыб и водоросли, разводили съедобных слизней. Но об этом можно рассказывать очень долго, поэтому я буду краток. Однажды мы придумали, как с помощью точечных порталов отправлять в лес через водные жилы особых крохотных ловцов, добавляя им сил для поимки дичи и постройки обратного пути. Для того чтобы каждый раз не тратить на эту процедуру много времени, мы создали особый магический прибор, привязанный к аквариуму Гласа, где с тех пор жили и будущие ловцы. Глас и следил за их отправлением, а пополнять магией камни, питающие это сооружение, ученики ходили в специальную камеру, названную ими колбой. Иногда и мы сливали там энергию про запас в свитки и амулеты, но никогда не отдавали все подчистую.

Вскоре у нас на столе впервые появилось мясо, и казалось, понемногу все обустраивается, однако судьба снова нанесла подлый удар. На этот раз произошла беда с Ратгусом, самым старшим из моих друзей. У него и раньше постепенно сдавало здоровье, и мы подлечивали, как могли… но вдруг он слег, отказали ноги и правая половина тела.

Невил снова смолк и некоторое время сидел, закрыв глаза и переживая несчастья прошлого.

— Марсия была самой молодой из нас и едва ли не самой стойкой, но в тот день она устроила мне настоящую истерику. Кричала, что не желает семь раз пережить наши смерти и потом остаться одна в этом проклятом месте, и я признавал ее правоту. Но ничего поделать не мог… И тогда она в исступлении крикнула, что я паршивый маг, раз даже для лучшего друга не могу повернуть время вспять. Ратгуса мы подняли, но мысль о времени засела в моей голове неугомонной занозой. Разумеется, невозможно повернуть время для целого мира, города или дома, это очевидно каждому здравомыслящему человеку. Однако маги умеют обновлять старые вещи, помещая их в особые сосуды, и это именно возвращение их назад во времени. Через год у меня появилась идея, как можно повернуть время для живого существа. Я поделился с остальными, и снова мы несколько лет работали, как каторжники, строили приборы, накопители, проводили опыты. Когда капсула времени работает, ей нужно очень много энергии, и у нас был только один путь — создать такую связку сложных заклинаний, которая будет очень аккуратно отбирать магию из ленты, но не допустит ее разрушения. В ходе этих испытаний нам почти случайно удалось сделать парадоксальное открытие. Оказалось, если направить уводящий магию отводок в ту же сторону, что и основной поток, но с чуть меньшей скоростью, то основная масса энергии не сможет отклониться от заданного желобом и стиснутого сильными щитами пути, так как всякая подобная магическая конструкция стремится к стабилизации.

Ну а дальше все просто… К тому моменту в пещерах появилось несколько селян и охотников, ошибочно захваченных ловцами. Вернуть их назад мы не могли, обычные проходы надежно перекрывали внешние щиты барьера, а провести уверенный путь через единственное пригодное для этого отверстие никто из нас не мог. Кстати, та дыра была надежно защищена хитрыми западнями Тириаса, и пройти через нее можно лишь с особым ключом, на поиск которого мы угробили кучу времени. Поэтому пришлось выделить новым обитателям часть оранжерей и пустующих лабораторий и приказать Гласу и пятерке серых заботиться о них и слушать приказы их старосты, дедушки Жанора. Но поскольку он был беглым мошенником, хотя и попытался нас обмануть, представившись селянином, то пренебречь собственной безопасностью мы не могли и защитили проход к нашей части убежища парой ловушек и стеной, в верхней части которой оставили лишь замаскированное отверстие для переноса. В те дни нам было не до невезучих соседей, мы как раз собирались лечь в капсулы времени и потому на некоторый срок забыли о селянах. Как я теперь понимаю, это была одна из самых больших наших ошибок, но в тот момент это решение казалось правильным. Мы стояли на краю гибели и успели уверовать, что, кроме нас, никто не сумеет прервать проклятый эксперимент.

Капсул мы соорудили две, и первыми туда легли Ратгус и Лимарт, потом была очередь Ингуза и моя. Нам казалось, что человеку достаточно провести в капсуле год, но, как выяснилось, мы ошиблись, этого хватило лишь на то, чтобы помолодеть на несколько лет. Произведя нехитрые расчеты, мы пришли в уныние, но не сдались, а снова сели за работу. Еще через несколько лет, точно никто из нас не считал, мы нашли новое решение. Объединили капсулы и втрое увеличили поток поступавшей энергии. В новом возвращателе могло поместиться семь человек, восьмой должен был остаться и следить за хозяйством и ходом опыта. Ратгус и Лимарт к тому времени выглядели намного моложе меня, но самым молодым все же оставался один из учеников, Фелирн. Вот его мы и оставили.

— Но вас только семеро, — мгновенно сосчитал Ильтар и тут же повинился: — Прости, я перебил.

— Не страшно, это почти конец истории. Когда я очнулся, было холодно, мокро и темно… Но, слава светлым силам, резерв у меня оказался полон, а умения никуда не исчезли. Я создал светильник и обнаружил себя лежащим в окружении полуживых младенцев. Створки капсулы оказались распахнуты, а воздух в лаборатории был затхлым и холодным. В тот день я думал, что сойду с ума, плохие новости сыпались как из рога изобилия. Ученик исчез, судя по всему, уже давно, и прихватил с собой не только наши секреты и способы добывания пищи, но и посох Тириаса, все амулеты, камни и зелья. Уходя в капсулу, мы оставили ему на сохранение все магические предметы, чтобы не допустить искажений. Радовало меня только одно — лента тоже исчезла. Зато разросшийся защитный контур отрезал нашу лабораторию и несколько примыкающих к ней пещер от остального лабиринта. И нигде не было ни еды, ни чистой воды — лишь стекающие по стенам дальней пещеры мутные потеки да превратившиеся в труху целебные травы. А из зеркала на меня смотрел подросток не старше двенадцати лет.

Невил смолк, видимо считая, что сказал все, но у слушателей оставались еще вопросы.

— Теперь мне понятно, почему Глас с Синяем исполняли приказы старосты и кто придумал забирать энергию у пленных магов, — тяжело произнес Вайзин. — Но почему ты не подал сигнал о помощи? И как могло быть, что изредка мы видели тебя в зеркале, когда от отчаяния крутили все камни подряд?

— Меня вы видеть никак не могли, — категорично отказался Невил. — Скорее всего, это проделки Фелирна, у него были особые способности в иллюзии. Ради чего он это делал, точно сказать не берусь, но думаю, хотел, чтобы вы нас ненавидели и считали виновниками всех своих бед. Потому и сигнала я не подавал, да и некому было. Предавший и обокравший нас ученик, соблазнившийся прелестями юной дочери старосты, к тому времени уже погиб. Свирд, отец Жанора, вовсе не желал, чтобы им командовали. Однако Фелирн все же успел научить их пользоваться самыми простыми амулетами и выдал секреты колб и прибора, отправляющего разведенных нами водных существ на охоту. Немного оправившись, я послал вестника Гласу и пригрозил наказать его, если не сообщит мне правды. Зелен знает, есть особое слово-пароль, которое заставляет созданий действовать так, как нужно хозяину, даже против их желания. От Гласа я узнал, что с того момента, как предатель бросил нас в капсуле, прошло почти двадцать пять лет… Видимо, Фелирн пытался ослабить заклинание, но до конца ему это не удалось. Да и не мог он догадаться, что лента однажды распадется, отдав всю энергию щитам. Безусловно, наша капсула сильно посодействовала этому процессу, так как ее связь со щитами не пропала и мы находились внутри возвращателя еще несколько лет, пока ему стало не хватать энергии.

— А посох?

— По моему приказу Глас пригрозил старосте, что запретит серым помогать его приспешникам, и тот согласился на сделку. С помощью посоха он открывал точечные порталы и перебрасывал мне продукты, одежду и травы для составления зелий, а я через Гласа понемногу учил его обращаться с прибором переброски и амулетами. Сами понимаете, сбежавший ученик знал намного меньше моего да и раскрывать все тайны не стал. Он был весьма осторожным и хитрым. Ну и я всего не выдавал, хотя изворачиваться иногда приходилось, как ужу на сковородке. Если бы Глас не пересказывал мне все их разговоры, то Жанор намного быстрее понял бы, что торгую я воздухом. И хотя я магистр со столетним опытом, но без посоха не мог ничего ему сделать. Даже серых натравить не мог, он с ними легко расправлялся, а шестилап и Синяк давно переметнулись к нему за мясо.

— А как же мы смогли к тебе попасть? — задумался Тайдир. — Ведь прохода там не было.

— Со временем появился, — пояснил дорину Ильтар. — Магический щит — это не каменная стена. И точечные проходы, какими Жанор отправлял продукты и вещи, постепенно создали в защите более слабую зону. К тому же щит постепенно слабел, раз Невил щедро тратил на свои нужды его энергию. Поэтому совместной силы Лиарены и посоха как раз хватило для переноса, расстояние-то очень небольшое. Видимо, и Жанор о чем-то подобном догадывался, раз пытался сбежать от вас именно к Невилу. Теперь и мне многое понятно, но есть еще…

Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвалась толпа детей в сопровождении лохматых прислужников.

— Невил! — выпалила, подбегая к магистру, светленькая девчушка. — Мы видели бабочек и цветы! А еще солнце! Я вспомнила, оно ночью уходит в дальние пещеры, а Рат говорит, я вру!

— Невил, — решительно встал со своего места Экард. — Этот дом в полном твоем распоряжении. Завтра мы снова придем тебя проведать, если ты разрешишь, конечно. А сейчас всем пора отдохнуть. Лиарена, мы с Рис уходим в мой домик на скалах. И Зелена я забираю, там повара нет.

— А мы отправимся в замок, мне не терпится обнять всех домочадцев, — заявил Тайдир и подмигнул магистру. — Ильтар, захватишь Барента, я пообещал познакомить его со свояченицей, но в замке ее пока нет.

— Я и сам собирался идти в обитель, — пряча обиду, фыркнул путник и мстительно добавил: — А идея со свояченицей мне нравится все больше. Будем родственниками.

— Вайзин, ты с нами? — деликатно осведомился старший магистр, делая вид, будто не заметил тоскливого взгляда, каким тот провожал уходящую в туман Инриссу. — В обители тебя ждет сын… Заниль стал сильным магом. Лиарена с ним дружит, может подтвердить.

— Могу, — светло улыбнулась дорина человеку, столько лет оберегавшему ее мать, — и приглашаю всех вечером в гости. Сегодня у нас великий праздник… победа. Хочется отпраздновать ее так, чтобы люди после вспоминали не один год.

— А заодно не забывали, как много сил за нее отдано. И сколько сломал судеб и унес жизней никому не нужный проклятый эксперимент, — кивнул ей Ильтар и строго, словно давая клятву, пообещал: — Отныне мы будем особо следить за теми магами, у кого достаточно сил и способностей, но не хватает умения отличать полезные дела от опасных забав.