Глава 5
Наутро бурлила вся академия. В столовой только и делали, что обсуждали прошедшую ночь. Особенно красочно выглядели девушки, только представители эльфийского племени и несколько старшекурсниц, владевших чарами косметической направленности и иллюзиями, не утратили своего лоска. А вот остальным не помогла и косметика: круги под глазами, слегка нервная жестикуляция и весьма сонливый вид после бессонной ночи.
Завхоз мужского общежития пообещал, что поотрывает магическим воякам все выступающие части тела и засунет их им в… после чего заставит в таком виде делать ремонт. Старшие курсы же искали личность, сумевшую до икоты напугать оба общежития.
У некоторых были предположения, но озвучивать вслух они их не спешили.
В аудиторию вошли два поднятых скелета, неся на носилках накрытое черной тканью тело мертвеца. Самое интересное — душа покойного… точнее, покойной тонкой нитью была прикована к телу.
В аудиторию вошел элегантно одетый профессор в черной мантии, за ним, словно тень, вошла молодая черноволосая ассистентка со значком с цифрой пять.
«Странно, курсов академии только четыре…»
— Олес, а не знаешь, что за значок у нее?
— Аспирантка. Из каждого курса набирают десятую часть, которая учится дальше. Как специалисты, они ценятся выше других.
— Итак, как я вижу, набралось очередное пополнение неудачников! — по залу прокатился удивленный вздох. — Да! Вы не ослышались. Неудачников. Большинство из вас вряд ли пройдет обучение на темном факультете, так что для боевиков вы бесполезны, ибо те, кто не сможет освоить те жалкие азы темного искусства, что мне приходится преподавать вам, станут первой же жертвой во время боя!
Олес пихнул меня локтем, показав на покрасневшее от гнева лицо принца. Девушки были примерно похожего колера, что и принц. Прежде чем возмущение достигло своего пика, профессор продолжил:
— Как я и говорил, неудачников, едва ли четверть из вас сумело сохранить самообладание. Мое имя Лоаран де Ракхоль, я магистр черной магии, или как любят зубоскалить с кафедры лекарей, милорд-некромант, — от его улыбки передернуло чуть ли не половину аудитории, а принц побледнел. — Да, ваше высочество, я ваш дядя и третий в очереди на престол следом за главными наследниками. Все желающие могут бросить мне вызов, года не пройдет, чтоб парочку не проткнул на дуэли, ибо магией вы мне не противники.
«Интересный способ преподавать».
— Продолжим. Среди вас, неудачники, я выберу себе любимчика, который будет помогать ассистировать на занятиях. И вам лучше определиться с ним самим, ибо если он не вызовется добровольно, то я выберу его среди прекрасной половины. Какая-то особа, не выдержав, сползла под парту. — О, я вижу первую кандидатку на эту должность.
Мне плевать, как вы относитесь к темной магии, я же заставлю вас ее уважать как силу. Силу, с помощью которой вы сможете подняться к вершинам, либо как силу, против которой вы будете бороться, как некоторые тупоголовые фанатики из всем вам известного Лазурного Ордена.
Темная магия, светлая магия, магия стихий, магия души, магия богов и инфернальных существ — для вас они имеет окраску и душу, но для большинства это не больше чем инструмент, с которым они могут спокойно работать. Я научу вас различать оттенки магии, позволяя среди толпы магов найти одного единственного, как это используют во внешней и внутренней страже для поиска шпионов. Я так же научу вас, как смотреть сквозь наведенные иллюзии, столь любимые нашими дамами, кстати, леди во втором ряду с красной заколкой в виде бабочки, вам не следует так стесняться своего размера груди, ибо когда вскроется обман, вы можете потерять своего любимого человека.
Девушка при этих словах стала пунцовой, сравнившись цветом со своей заколкой. По залу прокатился смех, заставив даму покраснеть еще сильнее. Небрежным жестом он приказал скелетам положить носилки на стол и сдернуть покрывало.
Под покрывалом лежал труп мужчины, еще не успевший покрыться трупными пятнами. Белоснежно — белая кожа, вот только призрак был женским.
— Профессор, прошу прощения, что прерываю, а почему труп под иллюзией?
— Что вы говорите, молодой человек. Встаньте пожалуйста и представьтесь аудитории.
— Куртиллиан ан'Драффл. Первый курс, третий поток.
— Вот, дамы и господа, молодой человек сумел заметить то, что вы вряд ли смогли распознать. Действительно, труп под иллюзией. Я хотел вызвать кого-нибудь, чтобы вы смогли попытаться описать, как умер мужчина, и потом посмеяться над вашим невежеством. Но вас спас данный молодой человек, садитесь.
Темная магия, — продолжил тем временем преподаватель, — имеет множество направлений. Шаманизм — призвания духов, создание ловушек для душ, вселение душ в предметы и вселение душ в людей и животных, таких называют одержимыми. Некромантия, как таковая, делится на боевую и защитную. Вы можете поспорить и спросить, а как же призыв темных порождений или подъем умерших? Ответ прост: она входит в обе их части. Кстати, конспекты я проверяю лично, и, если вы будете не столь усидчивыми, каждый пропущенный вами важный момент добавится вам на экзамене. Да, у меня не зачеты, а экзамены, две пересдачи и отчисление. Не вижу смысла в том, чтобы возиться с бесполезным материалом.
Также отдельной строкой идет раздел проклятий. Нет-нет, — преподаватель покачал головой, — вы вряд ли владеете родовыми проклятиями и вряд ли вспомните обо мне перед смертью, вы скорее потратите его на предавшего вас человека, бросившего вас парня или девушку в зависимости от предпочтений. А другими проклятиями вы не владеете, пока не владеете. Студенту, способного меня проклясть, я лично поставлю экзамен в этом году без сдачи. В следующем году вам придется проявить изобретательность, ибо я обожаю курировать третий поток.
Судя по улыбке принца, его ОЧЕНЬ заинтересовала возможность проклясть своего родственника. Как и большинство дам в аудитории, эльфийки бросали презрительные взгляды на столь мелочных людей. Им «до фонаря», как выражается мой отец, все высказывания в адрес учеников, ибо они знали себе цену.
Все это время аспирантка, или как ее, сидела на высоком стуле и заполняла на коленях журнал, заполнив который, протянула его магистру.
— Спасибо, Лисанна. Итак, посмотрим, — он посмотрел в журнал. — маркиз Корью, будьте добры поведать классу, как определить, жив человек или нет?
Олес, тихо ругнувшись, встал:
— Для начала проверить пульс и дыхание, температуру тела.
— А если вокруг идет бой и перед вами только что поднятый некромантом ваш товарищ?
— Тогда еще проще, у поднятых нет ауры, на месте нее находится управляющее заклинание, и телодвижения только что поднятого мертвеца — дерганые, как у тряпичной куклы на веревочках.
— Неплохо, сказывается домашнее образование. Как поживает магистр Вармм?
— Все так же скрипит своей тростью и заставляет по три раза перечитывать каждый трактат.
На губах магистра Лоаранна появилась легкая улыбка.
— А как вы сможете проверить среднюю температуру мертвого тела?
— Э-э-э, — на лице Олеса появилась растерянность. — Прошу прощения, немного не понял вопроса…
— Где вы будете ее измерять? Во рту, в подмышках?
— Анус, — донесся мой шепот.
Олес услышал, и глаза у него стали чуть ли не квадратные. Странно посмотрев на меня, он вздохнул, собираясь с силами для ответа:
— В анусе трупа, леер профессор!
— Правильно, и нечего стесняться, на лекарском факультете и более грязная работа бывает. — При этих словах его аспирантка усмехнулась, обнажив ровную жемчужную улыбку. — Вам и вашему соседу с глубокими познаниями об анусе по восемь баллов.
Он снова заглянул в журнал, выискивая следующую жертву:
— Ла Натоллас, как вы будете бороться с поднятым умертвим?
На ноги поднялась светлая эльфийка с прической в виде водопада мелких косичек с вплетенными в них драгоценными камнями.
— Заклинания первого и второго круга света, ибо применять магию тьмы светлые эльфы не станут даже под страхом смерти.
— Верно, в отличие от ваших соседок, которые спокойно применяют как ту, так и другую магию, не гнушаясь даже запрещенными артефактами и ритуалами, — магистр Лоаранн задумчиво потер подбородок. — А если у умертвия хватит сил, чтобы сопротивляться даже первому кругу?
— Тогда только амулеты вне категории или общий круг магов для чтения заклинаний вне категории. Однако не факт, что заклинание сможет сработать, ибо первому кругу могут сопротивляться только верховные личи, а для них и три круга магов раскидать не проблема, — эльфийка словно цитировала чей-то трактат. — Тут необходима либо работа магистра темной магии, либо опытного некроманта, чтобы грамотно упокоить нежить.
— Как и ожидалось, садитесь, десять баллов за ответ, — магистр обвел внимательным взглядом притихшую аудиторию. — Вот таким и должен быть ответ: полным, с использованием источников и разъясняющим остальным те моменты, на которых могут оступиться маги-недоучки.
Звон колокола прервал его речь.
— Итак, все свободны, всем прочесть первые три главы общей теории темной и светлой магии.
В кабинете магистра Лоаранна сразу после лекции.
— Знаешь, Лисанна, очень интересный молодой человек.
— И в чем же магистр?
Магистр подошел к носилкам, которые скелеты-носильщики внесли следом за магистром, и постучал по рукоятке носилок.
— Уходя из зала, он мимоходом прошел мимо носилок с девушкой призраком, из которой я планировал сделать умертвие к концу семестра, но он странным образом рассек поводок, и призрак пошел за ним, как будто поводок сменил владельца.
— У него не читается аура, словно все его тело покрыто легкой дымкой…
Магистр усмехнулся, довольный ответом аспирантки:
— Вот поэтому я и выбрал тебя из десяти кандидатов. Ты умеешь быть внимательной, но все равно у тебя не хватает полета мысли, — магистр уселся в свое кресло и принялся листать толстый гриммуар. — У него странный браслет, блокирующий наблюдение, вот только не могу понять его природу, хотя что-то знакомое.
— Думаю, у вас еще будет время разобраться магистр.
— Думаю, ты права.
Я шел по коридору и задумчиво смотрел по сторонам. Призрака пришлось засунуть в сферу, иначе он становится слишком заметной фигурой.
Итак, меня можно поздравить, семейное дело не отпускает, и теперь я рассек первую нить жизни, соединяющую душу с телом. Именно из-за того, что я знаю, что происходит с призраком, если вовремя его не отделить от тела. Если душа сильна, то возможно появление сильного умертвия, появление которого будет чьей-то гибелью.
Семинары в течение дня были только по темному факультету. Завтра ожидалось два по темному, одно по светлому и занятие на боевой кафедре. За день набрал еще восемь баллов и два раза по два балла. Впрочем, остальным пришлось не легче. Каждый преподаватель считал своим долгом опросить более двух десятков адептов-студентов, после чего, словно одолжение, начислял баллы. Принц Теллан де Савор сегодня ушел в самый настоящий минус. Минус тридцать баллов. Двадцать, из которых он заработал на одном занятии.
Теперь у него неделя исправить положение, иначе поднимется вопрос о его успеваемости. Такая же беда была у полутора десятка адептов. Как сказал Олес: «Действенный стимул для учебы».
Вот с такими мыслями я вместо обеда поднялся к себе. Где меня уже ожидала гостья. Ожидаемо. Скорее всего, на меня сейчас вежливо наедут, пообещают не рассказывать семье, если я пообещаю выполнить одно желание. Беда…
— Доброго дня, леди. Чаю, кофе? Прошу простить но крепкого предложить не могу, в академии сухой закон.
— Это не важно, — по мановению ее руки на журнальном столике появилась хрустальная бутылка с горным ликером и два прозрачных бокала дымчатого стекла.
Стенки настолько тонкие, что кажется, что наполненная в них жидкость просто висит в воздухе.
Сев в кресло напротив, я наклонился, чтобы наполнить бокалы, и как бы невзначай положил рядом с ее бокалом шарик с душой девушки.
— Так ты все-таки решил пойти по стези рода? — с улыбкой на губах и с холодным прищуром спросила Тарона.
— Я не мог оставить душу в руках некроманта, я думал, вы будете со мной солидарны? Ваше здоровье, леди! — я пригубил густой, как сироп. ликер.
Во рту словно взорвался фейерверк, который горячей волной прокатился по пищеводу, и когда в желудке словно начался пожар, по телу прокатил легкий холодок. Напиток богов, как говорили многие, быть может, они правы, вот только боги не пьют вина смертных, довольствуясь амброзией, чей вкус, по их словам, способен затмить самые лучшие вина, когда либо существовавшие в мирах, населенных разумными.
— Достойный ответ не мальчика но мужа, сопроводить душу не желаешь? — Тарона откинулась на спинку дивана, смотря на меня сквозь дымчатые стенки с рубиновой жидкостью.
— Нет. Это не моя территория. Тем более, у меня нет права и еще не скоро появится, тем более я не тороплюсь. Я только-только стал ощущать все краски мира живых, — я снова пригубил ликер. — Этот мир настолько полон красок и эмоций, что иногда становится удивительным, как же я еще не захлебнулся ими и как живут во всей этой феерии смертные?!
— Они считают мир серым и привыкли спокойно относиться ко всему, даже к убийству себе подобных.
Тарона взяла в руки шарик с душой и посмотрела ее на просвет. Долгим и внимательным взглядом его изучала, после чего убрала в карман плаща, открыв себя во всей красе. Черный корсет с чашками — вставками и черные обтягивающие брюки, подпоясанные серебристым ремнем с пряжкой в форме только распустившейся серебряно-черной розы.
Заметив мой взгляд, она усмехнулась, понаблюдав какое-то мгновение за мной, и произнесла:
— Должна признать, теперь я тебе должна. Душа этой девочки имеется в списке на сопровождение под красным обязательным грифом. В случае превращения ее в умертвие совет мог бы наложить на меня наказание, — она поставила бокал на столик и грациозным движением вскочила на ноги. Плащ взметнулся темным облаком, и передо мной стояла Тарона в том обличии, в котором мы впервые познакомились.
— Думаю, я еще зайду, только подготовь морально своего соседа, а то лишится чувств, и придется мне сопровождать его на суд к светлому престолу.
Ее переход на третий слой совпал с открытием двери. Олес вошел, беседуя с какой-то рыжеволосой девушкой.
— Я смотрю у нас гости?
— Да, мой друг! Позволь тебе представить Тайю, прошу прощения, Тайниэль ла Саллан, — он изобразил замысловатый жест в мою сторону, — Тайниэль, представляю вам моего нового друга и спасителя, также моего соседа Куртиллиана ан'Драффл.
Родовое имя ан'Драффл не склоняется, на древнем наречии прибавка буквы «а» полностью меняет слово.
— Очень приятно познакомиться, — девушка изобразила книксен, от чего ее волосы волной прокатились по плечам, открыв остроконечные ушки, — можно просто — Тайя, я не люблю официоз. Мы вас не сильно побеспокоим?
— Совсем нет, леди. Я тоже не люблю официоз. Так что прошу также называть меня Куртом, — я жестом показал леди на диван. — Прошу располагайтесь, сейчас будет ужин, я надеюсь, вы к нам присоединитесь?
— Конечно, Олессеан был так добр, что решил пригласить меня на поздний обед.
Бутыль со стола исчезла, а на ее месте появились тарелки с оставшимся со вчерашнего ужином. Домовой старался не покладая рук. Надо сказать, девушка его хорошо видела, так как удивленно следила за его быстро перемещающейся фигуркой.
Какое-то время мы ели, лишь изредка перебрасываясь парой слов. Что-то в речи странной рыжей эльфийки показалось мне странным, словно она говорила не совсем правду, вопрос: в чем? Тут мой взгляд зацепился за значок второго курса.
Тарелки исчезли, а столик тут же заполнился чашками с ароматным чаем и обязательным подносом с пирожными.
«Этак надолго не хватит. Придется отправиться в город за пополнением припасов».
— Леди, мне показалось знакомым ваше родовое имя, — я внимательно посмотрел ей в глаза.
— Конечно знакомо, — девушка приятно улыбнулась, помешивая ложечкой в чашке с чаем. — Вы вчера решили выбрать мою двоюродную сестру в качестве старшекурсницы-наставницы. Она и меня курирует, так что я удивилась, что она приняла еще кого-то, вот и решила познакомиться поближе, тем более меня заинтересовал ваш напиток, о котором мне с утра рассказала сестренка!
«Словно она что-то недоговаривает, стараясь скрыть это за лишней информацией…»
Стук в дверь.
— Да-да?
На чердак поднялась серая эльфийка Элласиэль. Поприветствовав нас, она удивленно застыла на пороге, глядя на Тайю.
— Привет, сестра. А мы как раз тебя вспоминали! Я решила познакомиться с твоими новыми опекаемыми, — эльфийка странно выделила последнее слово.
Олес, как радушный хозяин, вскочил и предложил даме устраиваться. На столике появилась еще одна чашка с чаем. Благодарно кивнув, она настороженным взглядом посмотрела на рыжую сестру, которая, если не считать белоснежной кожи и рыжих волос, выглядела её точной копией.
Та, словно отвечая на невысказанный вопрос, улыбнулась и поправила и так идеально уложенную прическу. Вот только жест, который я едва не пропустил, явно оставшийся незамеченным Олесу, заставил Элласиэль слегка побледнеть.
— Как мама, Тайю?
— Все также, Элла, все носится по лесу в команде рейнджеров. Она до сих пор недовольна подготовкой.
— Разрешите вопрос? — спросил я, задумчиво глядя на визитершу, неестественную для эльфийского племени.
— Конечно, Курт, задавайте! — рыжеволосая обворожительно улыбнулась и пригубила чай.
— Может, поведаете настоящую причину, по которой вы сюда пришли? — Тайя поперхнулась и закашлялась, пролив чай на пол. — Все бы нормально, если бы не ваша жестикуляция, призывающая не задавать лишних вопросов, притом от старшей к более младшей по возрасту в иерархии серых.
— Откуда… — Тайя наконец пришла в порядок и теперь удивленно воззрилась на меня.
— Он знает много больше, старшая.
По тону в ее голосе я понял, что она еще ничего обо мне не рассказывала, и скорее всего девушка пришла узнать причину вчерашнего состояния Элласиэль. Но мне нужно подтверждение этого. Эльфы с годами учатся управлять как себе подобными, так и обычными разумными, добиваясь всего чужими руками.
Девушка откинулась на спинку дивана и вопросительно посмотрела на Элласиэль, явно ожидая продолжения, но я снова задал вопрос:
— Леди, не уходите от вопроса, просто я чувствую ложь особенно, когда играют словами, стараясь скрыть правду, — я слегка наклонил голову к левому плечу и улыбнулся: — Родовые умения.
— Я забеспокоилась за старшую сестру.
— Быть может, младшую? — улыбнувшись, спросил я.
— Значит, все-таки можете определять ложь.
— У меня нет причин лгать, особенно столь красивым девушкам.
Тайя обворожительно улыбнулась, принимая правила игры. То, что это для нее игра, я нисколько не сомневался. Элласиэль же слегка потемнела от прилившей к щекам крови. Коротко взглянув на сестру, она тихо прошептала: «Не стоит, он слишком опасен!»
— Олес, пойдем, поможешь на кухне, пока девушки пошепчутся, — я кивнул головой на кухню.
Когда мы отошли, я провел носком сапога полукруг возле кухни, ставя барьер. Заметивший это, Олес слегка напрягся:
— Что происходит?
— Пытаюсь сам понять. Девушка старше нашей знакомой на полсотни лет и старается… старалась, — я поправился, — выведать кое-какую информацию. Запомни, эльфы ничего не делают просто так. Если она нами заинтересовалась, значит ей что-то нужно.
По лицу Олеса прокатили желваки.
— Помни. При ней ничего не говори о предстоящем ритуале, она не в курсе, и старайся отвлечь ее разговором. Сейчас, я думаю, леди «строит» свою подчиненную, стоящую ниже рангом, — открыв холодильный шкаф, я достал почти полную и успевшую остыть хрустальную бутыль с горным ликером. — Блин!
— Что? — удивленно спросил Олес.
— Найди в шкафу два тонких бокала и два стакана. Бокалы поставишь дамам!
— А-а-а, сейчас.
— Да, и будь осторожен с ней. Она опасна!
Олес, хитро подмигнув, спросил:
— Тоже понравилась?
— Она красива, но не в моем вкусе, — вернул я ему улыбку.
— Ну что, идем? — просил он с бокалами в одной руке и стаканами в другой.
— Да, — произнес я, стирая линию барьера.
При нашем появлении девушки умолкли, удивленно посмотрев на массивный графин. Разлив драгоценную жидкость по бокалам и стаканам, я водрузил графин в центр столика. Взяв свой стакан, я принялся наблюдать за их реакцией.
Девушки осторожно приняли в руки бокалы из тонкого стекла, презентованные мне Тароной. Тайю, посмотрев на просвет, осторожно, забавно шевеля полями ноздрей, втянула аромат ликера, после чего ее глаза широко распахнулись.
— Не может быть! — после чего пригубила жидкость.
На каждую расу данный ликер действует по-разному: люди приходят в приподнятое состояние, гномы быстро пьянеют, на наш род оно действует как глоток свежего воздуха в жаркий, душный и сухой день, а вот на эльфов… Эффект весьма своеобразен. Он действует как самый сильный стимулятор, словно свежая батарейка. Через три часа стукнет полночь, время для ритуала, и мне не нужно, чтобы серая свалилась без сил во время его проведения.
— Откуда? Вы хоть знаете, сколько он стоит?!
— Примерно представляю, вот только этот фужер был мне подарен, и оценивать его деньгами…
Смертные… Они все готовы мерить деньгами: чужую жизнь, свою жизнь, и даже вещи, даром им не нужные… Готовы драться из-за бесполезного им золота в пустыне, где дорога вода. Пойму ли я когда-нибудь их? Что-то я сомневаюсь!
Эльфийку можно понять, хоть и смутно. Ради этого ликера в свое время разразилась война за тайну рецепта его приготовления, унесшей немало жизней разумных рас. Многие виноделы, чтобы сохранить секрет, умирали под пытками, не вымолвив ни слова. Да, эльфы не используют темную магию и некромантию, но это только светлые. Темные приложили куда больше усилий, но и им удача не улыбнулась. Кстати, для них он действовал еще более сильно, чем на светлых или серых. Как схохмил отец, сильнейший афродизиак. Куда сильнее непонятной «Виагры», я так и не понял, причем тут группа певиц из параллельного мира. Естественно, они не хотели терять возможность получить рецепт. Итогом стало то, что количество умельцев снизилось на девять десятых, и ликер приобрел просто небывалую стоимость. Эльфы в отличие от остальных рас платили дороже всех, но отказываться так и не собирались.
После второго бокала рыжая приобрела румянец на белоснежной коже лица. Темная, как обычно потемнела, отказываться от такого подарка, как пара бокалов ликера, — для них было бы верхом глупости.
На третьем бокале проснулся синдром болтливости, Тайю стала болтать, словно заведенная. Правда, даже в сильно приподнятом состоянии она умудрялась соскальзывать со «скользких» тем. (Вот объясните мне, как определяется скользкая тема у живых? В брошюрке, которую я прочел вдоль и поперек, ни слова, при том таких моментов море!).
К моменту, когда разговор перевалил за половину двенадцатого, я попросил соседа по общежитию проводить Тайю да женского общежития. Правда, я слегка беспокоился за него самого, он хоть и крепкий парень, но мало ли… Поведав мне громким шепотом, что до утра его просто не будет, он галантно подхватил эльфийку на руки и предложил отнести ее на руках. К моему удивлению, она согласилась.
Нет, живые определенно странные.
И только после того как за ними закрылась дверь и стих шум шагов, я, развязав горловину своей сумки, спустился внутрь.
В самой дальней части внутреннего пространства, прямо в стенке, была «вшита» дверь, которая открывалась только мне. Весьма разумная предосторожность, ибо то, что там хранилось, не всегда безопасно для смертных.
За дверью царили сумерки. В этом месте такое является нормой. И добиться такого можно только десять лет готовя место. В клубящемся по земле тумане этого крохотного мирка в самом его центре на аккуратной клумбе, выложенной черным кирпичом, рос куст роз. Этот куст был моим. Ему сто семнадцать лет. Однажды он должен разрастись до целого сада. Но пока это только куст, на котором растут черные, с красивым рисунком серебряных прожилок розы.
Черные розы смерти — артефакт, способный продлить жизнь разумному на несколько тысячелетий или убить за сотую долю секунды. Артефакт, который защищает от смертельных проклятий и само по себе проклятие. Единственное, что он не может дать, — жизнь, ибо на это способны только боги… и люди. Как и отнимать.
Сняв с пояса косу, я выбрал созревший бутон и, прикоснувшись к нему рукой, влил в него большое количество манны, как выражаются смертные, но я сделал гораздо больше, ибо цветок теперь — часть самого меня.
Вытянул стебель, покрытый острыми шипами…
Взмах косы — и адская боль во всем теле. Я кричал, нет, не так, вопило буквально все мое существо. Если отсечь себе палец или руку, — было бы куда менее больнее.
Когда я пришел в себя, роза в руке полностью сформировалась и начала вытягивать темную энергию из тумана.
Пора.
Выбрался я уже в истинном обличии. Вся мебель была расставлена вдоль стен, свет погашен, но мне это никогда не мешало. Я прошел в центр комнаты и призвал древко косы. Лезвие со щелчком хрустнувшего сустава встало на свое естественное место.
В следующий миг я стукнул древком костяной косы по полу.
Сначала ничего не происходило, а потом на нее из распахнутого окна упал свет полной луны. По полу стали разгораться, проявляясь, руны древнего языка, напрочь забытого смертными. Вскоре все было завершено. В центре темно — красным, бездымным пламенем горела геометрически правильная девятилучевая конструкция с правильно вписанными вовнутрь двумя кругами.
— Подойди.
Серая эльфийка, словно деревянная кукла, встала с диванчика возле стены. Ее била сильная дрожь. Ее страх был буквально ощутим на вкус.
Я встал в один из кругов и указал концом древка на свободный круг.
— Сюда, смертная. И прекрати дрожать, иначе я откажусь от ритуала!
Еще одна вещь, которую я вряд ли смогу понять в смертных, — долг перед другими. Даже перед теми, кто тебя предал или кто даже не хочет тебя ни слышать, ни знать. Девушка словно повернула в себе невидимый выключатель и уже с полным решимости взглядом встала в центр круга.
Удар древком совпал с ударом грома, хотя на небе не было ни облачка.
С девушки прахом осыпались драгоценные серьги и пара колец, впрочем, как и вся одежда, мгновенно вспыхнув зеленым пламенем, исчезла, оставив лишь ровные кроваво-красные язычки пламени. На короткий миг на ее лице промелькнула растерянность, но и она исчезла, спрятавшись за маской эмоций, которую нацепила на себя эльфийка.
Должен признаться, что не будь я занят ритуалом, то я бы долго восхищался красотой эльфийки. Ее темная кожа в лунном свете приятно серебрилась, обрисовывая все черточки ее тела.
— На колени!
Эльфийка медленно, даже очень плавно, опустилась на колени и склонила голову.
— Подними свои руки и сложи их ковшом над головой! И приготовься. Будет ОЧЕНЬ больно!
Я вложил в ее ладони розу…
А в следующее мгновение, показавшееся для молодой эльфийки целой вечностью, шипы пробили ее тонкую кожу на ладонях.
Вот так она и стояла, закусив нижнюю губу до крови, ибо тонкая струйка крови перворожденной стекала с подбородка и капала на магическую печать на полу.
Мгновенье…
А после начались изменения:
Девушку приподняло в воздухе над полом. Я же стоял и наблюдал завершение ритуала.
Сначала ее пепельно-серые глаза сменили свой цвет на бледно-розовый, постепенно набирая цвет, становясь насыщенно- рубинового цвета. Потом волосы на голове стали удлиняться, достигнув бедер девушки, и тоже стали менять свой цвет, став темно- красными, словно лепестки розы. Губы, брови, и хм… тоже изменили колер. Последними сменили свой цвет ногти на ногах.
Потом от ступней стал проявляться темно-серый рисунок лепестков пламени, местами бледно-розового оттенка, образуя настоящий шедевр художества. Достигнув живота, он стал изменяться, образовав легкую сетку на коже, (потом выяснилось что это был еще более тонкий рисунок в виде переплетенных плетей роз), который остановился, достигнув уровня груди эльфийки.
От ключиц вдоль рук, словно образуя замысловатый узор, протянулись по три ветви плюща, остановившись возле кистей девушки. На ее лице появилось несколько волнистых полос на обеих щеках. Когда ее фигура слегка повернулась в воздухе, я увидел, что ее спина также подверглась изменению и теперь на ней красовался распахнувший свои крылья огненный феникс.
«Видимо, сказалось воздействие пера, которым я вчера чертил печать».
Позже рисунок уйдет вглубь кожи, проявляясь только при сильных эмоциях или сильном магическом напряжении.
Сделав полный оборот вокруг своей оси, словно демонстрируя себя во всей красе, она медленно опустилась. В ее рубиновом взгляде полыхал огонь первозданной стихии огня.
— Слушай и запоминай, смертная! Повторять я не буду, да и не смогу. У тебя теперь долгая дорога испытания. Десять лет, которые ничто для вашего рода, покажутся тебе тысячелетием. И все эти десять лет ты не можешь ни потерять, ни избавиться от розы, она теперь часть тебя самой, часть твоей души. Прятать тебе ее запрещается, оставить ты ее не сможешь, передать тоже: любой, коснувшийся ее, станет терять свои силы, сначала магические, а потом и жизненные, пока душа не покинет его тела. Так что не позволяй ее касаться, это один из видов проклятья. Роза будет постоянно впитывать в себя магию, особенно магию тьмы. Проклятия, предназначенные твоему роду, будут переходить в цветок, после чего оно будет им поглощено.
Через десять лет ты сможешь посадить розу возле вашего священного древа, и, когда она прорастет, твое испытание закончится. Ты получишь не только защиту для своего дома и рода, но и силу, которая перейдет к тебе от розы.
У тебя десять лет один день и один час, прежде чем ты сможешь посадить цветок!
Вспыхнувший огонь буквально обуял обнаженную фигуру эльфийки. К ней отовсюду стали стекаться магические потоки, вливаясь в цветок, заставив тело девушки и розу светиться рубиново-красным огнем.
Вскоре все завершилось.
Мановением руки я погасил печать и зажег светильники не с первого раза, ибо они лишились всей энергии.
Отослав косу во тьму, я снял плащ и повесил его на вешалку.
Когда я снова посмотрел на Элласиэль, то черная роза была воткнута в густые волосы эльфийки, а девушка стала с удивлением изучать свое обновленное тело. Она прибавила в росте, хм-м, и не только…
— Поздравляю со вторым рождением. Теперь тебе придется сменить имя, ибо оно уже не является частью обновленной души. Как истинное имя, так и мирское. А теперь тебе стоит поспать, иначе организм не выдержит.
Наполнив полный бокал, я чуть ли не насильно заставил ее выпить его. А вот в следующее мгновение я едва не пожалел, что так быстро перешел в человеческое тело. От эльфийки буквально волнами исходили доселе неизвестные мне чувства.
Я осторожно накинул на нее тонкий шелковый халат, найденный в вещах, которые приготовил отец, я так и не понял, зачем огромный шкаф маскарадных костюмов. То, что они маскарадные, я понял по тому, что ни один в здравом рассудке не наденет, точнее ни одна в здравом рассудке не наденет обтягивающий халат медсестры с неимоверно короткой юбкой и большим вырезов на груди… И такого хлама там целый шкаф! Мир, где бродит отец, еще более странен, чем даже этот…
Пустой бокал полетел в сторону, упав на диван, а эльфийка кошачьей походкой подошла ко мне и впилась в мои губы страстным поцелуем.
На какое-то время я буквально отключился от окружающего, придя в себя буквально в одних семейных трусах, которые медленно сползали вниз.
Осторожно отстранив от себя девушку, я заглянул в ее глаза.
«Так и есть, организм воспринял ликер как сильнейший катализатор, и теперь внутри нее буквально бушует пожар».
— Спи, — послал я мысленный посыл в глаза девушки и еле успел подхватить ее падающее тело. Она практически ничего не весила.
Я, конечно, мог воспользоваться моментом, но все, что я когда — либо читал на эту тематику, — она может потом просто не простить того, что я воспользовался ею, когда она не контролировала себя.
«Так что, пока не время».
Уложив девушку на свою кровать, я накрыл ее простыней. Сам я устроился на диване.
«Интересно, как там Олес?»
