Глава 11
Как ветер легкая от сна,
Вскочив, лишь солнце поднялось,
Красавица пустилась в путь.
«Красавица и Зверь»
– Маркус, я не врала, когда сказала, что я ужасная сиделка, – проговорила Дани с дрожью в голосе. Она потрясла его за плечи, пытаясь привести в чувство. – Маркус, не заставляй меня читать тебе проповеди Фордайса!
Но маркиз по-прежнему метался и стонал.
Дани в отчаянии закусила губу. Господи, что же делать?! Ему следовало снять мокрую одежду! Но нет, он заупрямился, и теперь у него жар. Она помогала Аннабель, когда Ху подхватил простуду, но ей никогда не приходилось заботиться о настоящем больном. Ей даже не приходилось иметь дело с докторами, поскольку они ей никогда не требовались. И вот теперь…
– А что бы сделала Аннабель?.. – пробормотала Дани, озираясь. Ее взгляд остановился на старой простыне. – Да, конечно! Компресс!
Осмотрев влажную ткань, она нашла самый ветхий конец и разорвала простыню. Мокрое полотно держалось крепко и поддалось не сразу. Полосу, которую удалось оторвать, Дани бросила в миску, которую выставила за приоткрытую дверь, чтобы собрать воды. Вернувшись к Маркусу, она набросила на него свое толстое покрывало, не обращая внимания на внезапный холод, охвативший ее.
– Маркус слишком болен, так что не время думать о себе, – пробормотала Дани.
Но что дальше?..
Когда Ху заболевал, Аннабель заставляла его сидеть в жаркой комнате. Тут, конечно, не удастся ликвидировать сквозняк, но она могла поддерживать огонь. Дани поискала еще дров. Она не обладала силой Маркуса, чтобы ломать мебель, так что выбор у нее был небольшой. Маркус уже наломал кучу деревяшек для камина, но она боялась, что этого не хватит. Огонь уже нуждался в большом полене.
Но снаружи по-прежнему лил холодный дождь, и она скорее тоже простудится, чем найдет сухие дрова. Дани в отчаянии посмотрела на кровать. Нет, ее ей не сломать.
Ощупав матрас, она приободрилась. Солома кололась и, следовательно, была сухая. С трудом стащив матрас с резной кровати, Дани осмотрела шов в поисках дырки, через которую можно было бы вытащить солому. Увы, поиски ничего не дали. Конечно, она могла бы разорвать матрас зубами, но ужасно не хотелось. Она ведь понятия не имела, где этот матрас побывал, и мысль о том, чтобы сунуть его в рот… Брр… отвратительно!
Тут раздался новый вопль Маркуса. И, казалось, его трясло еще сильнее.
Дани в отчаянии впилась зубами в матрас.
Она кое-как перегрызла нитку. Ткань на вкус оказалась ужасно противной. Было так гадко, что Дани ненадолго остановилась. Почему она так старалась спасти человека, превратившего ее в преступницу?
Лгать было бесполезно. Она точно знала, почему хотела помочь Маркусу. Дани посмотрела на него, и сердце ее наполнилось болью. Она верила, что он – хороший человек. Да, конечно, со своими недостатками и неизвестным ей темным прошлым, по-прежнему терзавшим его. Он постоянно изводил ее своими выходками, но следовало признать, что ей это даже нравилось. Маркус заставлял ее чувствовать себя… живой. После стольких лет отцовского пренебрежения ей было необходимо хоть какое-то внимание. Разве не по этой причине она собиралась принять брачное предложение лорда Хемзуэрта?
Но Маркус был совсем другой, и ей очень хотелось узнать, что он за человек; она чувствовала, что ей просто необходимо это знать.
Дани с силой потянула за нитку, и та с треском порвалась. Расширив дыру, она просунула внутрь кулак и вытащила клок хрустящей соломы. Затем подтащила матрас поближе к очагу и бросила в пламя несколько пригоршней. Огонь вспыхнул и быстро превратил золотистые стебли в черные. Было ясно, что надолго не хватит, но если она будет чередовать солому и дерево, то, наверно, сможет продержаться, пока не кончится дождь.
Вернувшись к двери, Дани достала миску. Ткань насквозь промокла, а на дне собралась прохладная вода. Прекрасно! Опустившись возле Маркуса, Дани тщательно закутала его покрывалом, потом взяла за руку, чтобы он не чувствовал себя в одиночестве. Его губы шевелились, произнося беззвучные слова. Дани низко склонилась над ним в надежде, что он скажет хоть что-нибудь внятное.
– …Каролина. Должен спасти… – бормотал маркиз.
Ошеломленная, Дани отпрянула. Кто такая Каролина? Возлюбленная? А может, ей удастся сделать так, чтобы они с Маркусом были вместе? Может, тогда он забудет о Джинни?
При мысли о Маркусе с другой женщиной у Дани перехватило горло. Но она тут же подумала: «Да что со мной такое? Ведь я помолвлена! Ну… почти».
Дани попыталась вспомнить, у кого из ее знакомых в «свете» может быть это имя. Она постаралась не обращать внимания на чувство облегчения, которое испытала, вспомнив, что так звали сестру Маркуса. Если память ее не подводила, та жила у почтенного и довольно эксцентричного семейства Сент-Лайонов. Но зачем ее спасать? От чего?
Дани снова склонилась над маркизом и стала прислушиваться.
– Нет-нет, – застонал он, сжимая ее руку. – Пожалуйста, отец… не кнутом. Пожалуйста…
Дани вновь отпрянула. Господи, что ему привиделось в бреду? Его отчаянный шепот вселял ужас в ее сердце.
«Дыши глубже, – сказала себе Дани. – Ты слишком волнуешься. Он болен, а ты раньше никогда не ухаживала за больными».
Она выхватила из миски одну из мокрых тряпок, отжала ее и поместила Маркусу на лоб. Другой же протерла ему лицо и шею, надеясь, что это охладит его. Внезапно зеленые глаза маркиза широко распахнулись. Они лихорадочно горели, а белки были… красными.
Дани в ужасе замерла. Это был просто лихорадочный бред? Или какая-то душевная болезнь? Как бы то ни было, она хотела узнать о нем как можно больше.
Дани снова взяла маркиза за руку, стараясь своим присутствием успокоить его. Рука у него была ужасно горячая, – наверное, более горячая, чем пламя в очаге. Конечно, ему нужен был доктор, но Дани не знала, где его найти.
– Я здесь, Маркус, – прошептала она.
Он вздрогнул и вдруг мягким хрипловатым голосом проговорил:
– Да, малышка, знаю.
Сердце Дани наполнилось радостью. Ей ужасно не нравилось, когда он так ее называл, но сейчас она действительно была рада. Значит, он знал, что она рядом.
Она сжала его руку, потом подбросила в огонь соломы. Тут по телу Маркиза снова пробежала судорога, глаза наполовину закрылись, а с губ сорвался очередной стон.
– Не бросай меня, малышка, – прохрипел он.
Дани судорожно сглотнула, и глаза ее наполнились слезами.
– Нет, Маркус, никогда. – И она говорила сейчас вполне искренне.
В эти мгновения душу ее наполнила яростная решимость, какой она никогда прежде не испытывала. Да, конечно, она почти ничего не знала об этом человеке, но в одном была уверена: она заставит его понять, что жизнь не должна проходить в тени прошлого.
Подобравшись к нему поближе, Дани положила его голову себе на колени. Поддавшись искушению и стараясь успокоить его, она погладила маркиза по волосам. Он издал очередной хрип, но немного успокоился. Откинув волосы с его лба, Дани, не в силах противиться соблазну, снова провела пальцами по завиткам. Маркус тотчас расслабился, и его дыхание сделалось более ровным. А она принялась водить пальцами по его лбу, разглаживая морщины. Щеки Дани горели от стыда, но чуть пониже живота растекалось другое тепло, необыкновенно приятное и волнующее.
Такие же ощущения охватили ее ненадолго в тот момент, когда Маркус прижал ее к полу. Испуг и удивление от внезапного «нападения» быстро сменились совсем другими чувствами. Когда же она узнала, что он пытался защитить ее… О, мысль об этом рассеяла все страхи и опасения, вызванные его странным поведением.
Ее пальцы поглаживали шрам, рассекавший левую бровь Маркуса, и тут ей вдруг пришло в голову, что, возможно, не стоило прикасаться к его шрамам. Ведь не зря же он отворачивался, пряча лицо, когда она слишком уж пристально на него смотрела. Что, если он даже в таком состоянии почувствует ее прикосновения и разозлится из-за этого?
В конце концов Дани решила, что выдержит его гнев. Этот человек завораживал ее, и ей хотелось узнать о нем как можно больше. Но откуда же взялись эти шрамы?.. Он получил их в драке? Или, может быть, в детстве с ним произошел несчастный случай?
Она провела пальцем по удивительно гладкому шраму возле глаза, затем прикоснулась к самому большому, с правой стороны лица. И тут Маркус, уже заснувший, уткнулся лицом ей в ладонь, так что теперь его дыхание согревало ее запястье. Сердце Дани затрепетало, и тепло внизу живота распространилось пониже и стало почти обжигающим.
Взглянув на длинный шрам, идущий от подбородка к нижней губе Маркуса, Дани провела по нему пальцами и затаила дыхание – ей вдруг вспомнилась его улыбка, при которой на губе появлялась ямочка. Сейчас ямочки не было, – но интересно, будет ли она чувствоваться, если он поцелует ее? И будет ли ощущение другим, не таким, как при том целомудренном поцелуе, которым они однажды обменялись с графом?
«Ох, о чем я только думаю?!» – мысленно воскликнула Дани, чувствуя, что лицо ее горит от этих постыдных мыслей. Она не должна так к нему прикасаться! И не должна думать об этом человеке как о страстном любовнике.
Дани отстранилась от маркиза, но тут же, не удержавшись, провела пальцами по его колючему подбородку. От этого прикосновения по телу ее тотчас же прокатилась горячая волна, и Дани, чтобы заглушить вздох, до боли прикусила губу.
Треск в очаге разрушил наваждение, и Дани, чуть приподнявшись, подбросила в огонь очередную деревяшку. Сверху набросала еще соломы. После чего сделала несколько глубоких вдохов, чтобы очистить голову. Нет, нельзя предаваться подобным фантазиям! Она не должна забывать, что этот человек хладнокровно организовал похищение невинной девушки, которую по-прежнему собирался принудить к браку с целью завладеть ее состоянием – не важно по какой причине. И он считал ее, Дани, мошенницей, охотницей за деньгами, обманывавшей юных наследниц и помогавшей им сбежать из дома. И ее нежные чувства к нему ничего не стоили перед лицом суровой реальности.
Яростно растирая бренди, Дани словно пыталась стереть свои фантазии. Они с маркизом были союзниками лишь до тех пор, пока не найдут Джинни. А как только найдут ее – перемирие закончится. И тогда они снова станут врагами.
Склонившись к матрасу на полу, Дани повернулась к огню. Какое-то время она наблюдала за игрой теней и языков пламени. Но потом Маркуса снова начало трясти, и он опять бредил – молил о пощаде и о помощи. Дани зажмурилась и заткнула ладонями уши – она старалась не видеть и не слышать все это. «Не подходи к нему, оставь его, оставь его…» – говорила она себе. Наконец, не выдержав, Дани присела с ним рядом, оправдывая свои действия обычным человеческим состраданием, а вовсе не нежными чувствами. Едва лишь она взяла его за руку, как он успокоился. А Дани, устроившись поудобнее, зевнула и опустила голову на вытянутую руку маркиза. И вскоре глаза ее стали медленно закрываться.
Солнечный свет проникал сквозь веки, создавая красные и желтые пятна. И слышался утренний птичий щебет. В комнату же задувал прохладный свежий ветерок. Прекрасное утро!
А вот Маркус чувствовал себя ужасно. Но, слава богу, все закончилось. Он пережил эту ночь, как переживал до этого тысячи других ночей. Но ему нужно выпить. Очень нужно. Потому что все тело ныло и болело. Болели мышцы, кости и даже зубы.
Тяжко вдохнув, Маркус чуть повернулся – и вдруг почувствовал уже хорошо знакомый аромат роз. Открыв глаза, он обнаружил лежавшую рядом Дани. Она прильнула к нему, уткнувшись лицом ему в шею, и ее дыхание ласкало его кожу. Он не знал, как она здесь оказалась, но было ясно, что ей не следовало тут оставаться. Она ведь будет в ярости, если проснется совсем рядом с ним…
Осмотревшись, Маркус заметил, что некоторые вещи не на месте. Разорванный матрас валялся рядом с огнем, причем соломы в нем явно не хватало. Дрова, которые он сложил возле очага, исчезли, содержимое камина превратилось в пепел, а в миске, из которой они пили воду, лежала мокрая тряпка. И еще он заметил, что они с Дани накрыты одеялом и толстым покрывалом с кровати.
Но что же Дани видела этой ночью?.. Невольно застонав, Маркус перекатился на спину. Проклятье, она видела его худшую сторону! Раньше она видела только жуткое лицо, а теперь увидела и ужасную душу.
Маркус попытался приподнять голову девушки, чтобы убрать ее со своей руки. И тут же с губ Дани сорвался тихий протестующий стон. Боясь разбудить ее, Маркус замер. Дани же пошевелилась, прижимаясь к нему еще крепче, и он едва не застонал от удовольствия. Ох, когда же он в последний раз спал с женщиной? Нет, когда в последний раз просыпался рядом с ней? Увы, никогда.
Тут накатили горькие воспоминания, и он невольно стиснул зубы. Тихий вздох Дани вернул его из прошлого в настоящее, и он снова взглянул на девушку. Лицо ее, казалось, светились в лучах утреннего солнца. Она посапывала во сне и дышала с чуть приоткрытым ртом. Маркус улыбнулся. Невероятно, но она выглядела так, словно хотела быть рядом с ним.
А как она оказалась здесь, в его объятиях? Может, хотела успокоить его? Очевидно, она пыталась о нем позаботиться. Но какие тайны ей открылись? Что заставило ее остаться рядом с ним, а не бежать ночью за помощью? Она и в самом деле была настоящим чудом.
Незнакомое чувство нежности охватило Маркуса. Подавив стон – каждое движение давалось с болью, – он осторожно отвел прядь волос с подбородка Дани. Она прижалась к его руке губами, и Маркус, стиснув зубы, заставил себя оставаться джентльменом. Ведь даже эти мгновения с Дани казались волшебной сказкой, и он не смел надеяться на большее.
Ее бедра вдруг задвигались, задевая его восставшую плоть, и теперь боль в суставах и мышцах отступала перед мучительным желанием обладать этой женщиной. Поддавшись искушению, он обнял Дани за талию, прижимая ее податливое тело к своему. Словно почувствовав его желание, она во сне приподняла голову. Зверь внутри него требовал взять ее, но джентльмен сопротивлялся.
Дани удовлетворенно вздохнула, и «зверь» победил. Впрочем, Маркус решил, что только поцелует ее. Один раз. Ведь он заслужил это, не так ли? Хотя… А что, если Дани проснется?
Но Маркус уже не мог остановиться. Образы Дани, выгибающейся под ним от страсти, затопили сознание. Воображение рисовало самые соблазнительные картины, и он все сильнее возбуждался.
Тут с губ ее сорвался очередной вздох, похожий на стон, и Маркус сказал себе: «Всего один поцелуй» – и опустив голову, он прикоснулся к ее губам, и это прикосновение ошеломило его. Чуть помедлив, он провел по ним языком, осторожно раздвигая их и углубляя поцелуй. Потом он вдруг отстранился, прекрасно понимая, что должен довольствоваться малым.
Внезапно Дани открыла свои карамельные глаза и уставилась на него. Маркус в ужасе замер. Проклятье, его поймали! Он приготовился к упрекам, воплям и даже – не дай бог! – обмороку. Но он должен был знать, что это – Дани. Дани, всегда поступавшая неожиданно.
– Ах, Маркус! – выдохнула она, заглянув ему в глаза.
На несколько мгновений Дани замерла в нерешительности, потом ее взгляд переместился на его нижнюю губу, и, немного поколебавшись, она приподняла голову и прижалась губами к его губам.
Такого Маркус никак не ожидал. В голове у него помутилось, и он решил, что ему это привиделось.
Но нет, не привиделось. Она поцеловала его. Его!..
Кровь застучала у него в висках, и он снова накрыл ее губы своими. Ее руки тотчас обвили его шею, и она привлекла его еще ближе к себе. У него не было сил отодвинуться, да он и не хотел. Взяв лицо девушки в ладони, он пропустил сквозь пальцы ее шелковые пряди и удерживал так довольно долго – боялся, что она вырвется и в ужасе убежит.
Чем больше времени они проводили вместе, тем больше он ею восхищался. Дани была загадкой, на решение которой Маркус с радостью бы потратил всю жизнь. Она предпочитала настоящую любовь привычному браку по расчету. Она зарабатывала на жизнь трудом – не важно, каким именно, – но часто походила на настоящую светскую леди. И она никогда не скрывала своего мнения и была к тому же поразительно упряма. А еще она заставляла его смеяться и исцеляла от прошлого. Для нее он был не «Зверем», а обычным человеком. Даже не верилось, что встретил такую…
А поцелуй их все длился и длился, и Маркус, вкушая его сладость, мечтал о том, чтобы он никогда не прекращался. Аромат роз, исходивший от Дани, сводил его с ума, и жар страсти с каждым мгновением усиливался. О, эта женщина была создана для того, чтобы наслаждаться ею, чтобы тонуть в ней. При этой мысли Маркус содрогнулся и застонал, невольно прерывая поцелуй, но его губы тотчас заскользили по ее шее, и в этот момент ему почему-то вдруг вспомнилась Дани, стоящая под дождем, вся насквозь мокрая. Но теперь-то на ней уже была сухая сорочка, и Маркус сжал ее грудь через тонкую ткань.
Дани тотчас замерла, и он, решив, что зашел слишком далеко, поспешно отодвинулся, создавая между ними расстояние и пытаясь взять себя в руки, восстановить контроль над своими действиями.
Взглянув на Дани, Маркус обнаружил, что она смотрела на него широко раскрытыми глазами, прижимая ладони к губам. Ее тонкая сорочка соблазнительно собралась вокруг изящных ног, и одна бретелька съехала с плеча, открыв манящие выпуклости груди. Волосы же разметалась по плечам, а щеки пылали.
Глядя на нее, Маркус не смел дышать; он ждал, он безмолвно умолял ее сказать, что все хорошо, что все в порядке и она на него не сердится.
– Почему ты меня поцеловал? – прошептала Дани сквозь пальцы.
Вопрос этот озадачил его. Хм… а почему бы и нет? Ведь Дани очень красивая женщина. Но вот почему она поцеловала такое чудовище?..
– Это я должен задать тебе подобный вопрос, – пробормотал Маркус.
Ее золотистые глаза затуманились, и она тихо сказала:
– Я не знаю, почему это сделала, вернее… Я просто не могу ответить на твой вопрос.
Маркус долго молчал, потом, наконец, пробормотал:
– Дани, я… – Он внезапно умолк, потому что головная боль вернулась. Да и что он мог ей сказать? К тому же… Едва ли ее мог привлекать такой человек, как он.
В конце концов Маркус решил, что Дани поцеловала его из жалости. Он всегда оказывался в дураках. И не стоило обманывать себя: он просто не может понравиться женщине. На него снова нахлынули мучительные воспоминания. Вот если бы у него был другой отец, который бы его любил и не изувечил… Интересно, тогда бы она его не отвергла?
Гнев выплеснулся из него, и Маркус, едва сдерживаясь, проговорил:
– Ты проснулась и поцеловала меня. Зачем?! Зачем ты меня поцеловала?!
Зачем? Вопрос этот эхом звучал у нее в ушах, когда она выскочила из хижины. Зачем, зачем, зачем?..
Дани понятия не имела, почему это сделала.
Лицо жгло от ударов подлеска и мокрых веток, но Дани все бежала, хотя уже начала задыхаться. От мокрой после дождя листвы рубашка тоже промокла, и она то и дело спотыкалась. Когда же ушибла пальцы босых ног, то лишь вскрикнула – и побежала дальше.
И, конечно же, она лгала себе: она точно знала, почему поцеловала его. Открыв глаза, она увидела его чудесные зеленые глаза, смотревшие на нее с нежностью, и ей показалось, что она заглянула ему в душу.
О, это было прекрасно!
Сердце ее заныло от желания утонуть в этих зеленых глубинах, и она забыла обо всем на свете. Забыла о том, что должна найти Джинни, а затем благополучно вернуться к отцу, жениху и будущей жизни в приличном обществе. В эти мгновения она действовала инстинктивно, и ничего, кроме Маркуса, для нее не существовало.
От первого же прикосновения к его губам Дани словно вспыхнула, и все тело затопило восхитительное тепло, от которого по животу и бедрам то и дело пробегали горячие мурашки. А его нижняя губа… О, она почувствовала то небольшое углубление, прикосновение которого доставляло необыкновенное удовольствие, волнующее и ни с чем не сравнимое. Кровь же ревела у нее в ушах, заглушая голос разума, – никогда еще она не испытывала ничего подобного. Более того, ей даже в голову не приходило, что можно испытывать такие чувства. Да, она слышала, что акт любви между мужчиной и женщиной доставляет удовольствие, – но чтобы настолько острое… И никогда она не чувствовала ничего подобного в присутствии лорда Хемзуэрта за недолгий период его ухаживаний.
Дани замедлила свой безумный бег и попыталась взять себя в руки. Пальцы прижались к припухшим губам, все еще горевшим от поцелуя Маркуса. А его руки… Ей казалось, что они по-прежнему ее обнимали. И если бы он не дотронулся до ее груди, то она, наверное, еще очень долго оставалась в его страстных объятиях. Он совершенно сводил ее с ума, однако…
Теперь-то Дани поняла, что он вовсе не был злобным и коварным охотником за приданым. Прошедшей ночью из его лихорадочного бреда она узнала: что-то заставляло его совершать отвратительные поступки. И если бы причина была ей известна, то она, возможно, могла бы понять его. Но это ничего не меняло: он был совсем не тем человеком, с которым стоило связываться, и он совершенно не годился ей в мужья – рассудком она прекрасно это понимала, а вот чувствами… Ох, никогда еще она не была в таком смятении.
«Нет, не думай об этом, – сказала себе Дани. – Ты должна сосредоточиться на благополучном возвращении Джинни домой, к родителям». Тогда она, Дани, тоже отправится домой, примет предложение графа и наконец-то сделает отца снова счастливым. Увы, после смерти мамы он был так несчастен… Но Дани помнила его прежнюю радостную улыбку и прекрасно знала, что, если она исполнит его желание, он непременно изменится к лучшему. А то, что произошло между ней и Маркусом… Это ничего не меняло.
Увы, она знала, что лжет себе. Потому что произошедшее между ними меняло все.
Слезы отчаяния жгли глаза. И горестный взгляд Маркуса преследовал ее на каждом шагу. Он очень обижен – и совершенно справедливо. Ей было стыдно за свое поведение, и она ненавидела себя. Разве перед сном она не решила держаться от него подальше?
Ударившись босой ногой о корень дерева, Дани вскрикнула от боли и, оступившись, наткнулась на особенно острый камень. Резкая боль, пронзившая стопу, совсем не походила на нежные прикосновения Маркуса… Проклятье! Что, теперь все будет напоминать ей о нем?!
Она так торопилась убежать, что оставила в хижине одежду и сумку. Так что придется вернуться. И встретиться с ним.
Треск ломающихся кустов привлек ее внимание. Скорее всего, это был Маркус. Но она сейчас не готова, она пока не могла с ним встретиться!
Дани снова побежала через лес, стараясь оказаться как можно дальше от маркиза. Ей нужно было еще немного времени, чтобы собраться с мыслями, а уж потом она с ним поговорит. Но он ее догонял – рост и длинные ноги были его преимуществом.
Дани то и дело спотыкалась и в какой-то момент, поскользнувшись, не удержалась на ногах и скатилась с пригорка прямо в какую-то грязь. Приземлившись с вытянутыми вперед руками, она застонала от боли и тут же осознала, что лес почему-то затих. С трудом приподнявшись, Дани села. Она вся была исцарапана, и все тело ужасно болело, даже ладони жгло.
Тут вдруг снова послышался какой-то шум, и ей показалось, что выкрикивали ее имя. Она осмотрелась, опасаясь, что сейчас увидит приближающегося Маркуса. А затем вдруг сообразила, что сидит посредине неширокой дороги.
Поднявшись на ноги, Дани снова попыталась бежать, но громкий стук копыт заставил ее остановиться. Она подняла голову – и в ужасе замерла. На нее неслась огромная лошадь, а всадник, казалось, не замечал ее. Дани же, парализованная ужасом, не силах была пошевелиться. Тут лошадь тревожно заржала, и в этот момент наездник, наконец, заметил фигуру посреди дороги. Он что-то закричал, и Дани не поняла, что именно. И она по-прежнему не могла пошевелиться.
«Сейчас я умру», – промелькнуло у нее. И в тот же миг что-то твердое врезалось ей в бок, сбивая на землю, а затем ее обхватили сильные руки, и она покатилась, но почти не чувствовала боли, так как ее спаситель большинство ударов принимал на себя – именно его глухие стоны она слышала ежесекундно. Наконец они остановились в зарослях ежевики на обочине дороги, и Дани, заморгав, вскочила на ноги, в панике вырвавшись из рук своего спасителя. Всадник же уже исчезал у поворота дороги. И он обернулся.
Выдохнув с облегчением, Дани опустилась на землю. Она приготовилась к боли, но и сейчас ничего не почувствовала. Повернув голову, она увидела Маркуса, по-прежнему лежавшего в кустах. Рукой он прикрывал глаза, а грудь его тяжело вздымалась. И тут он вдруг закричал:
– Больше никогда не смей так делать!
Дани насупилась и пробурчала:
– Гибель под копытами лошади в моих сегодняшних планах не значилась.
– Неужели?! – Он пронзил ее яростным взглядом. – Тогда почему ты от меня сбежала? Спешила на встречу с Создателем?
Дани с трудом поднялась на ноги. Дрожащими руками она оправила на себе одежду и выпалила:
– Не будь ребенком, Маркус. Я не хотела, чтобы так вышло.
Маркиз промолчал и тоже поднялся. Посмотрев в ту сторону, где исчез всадник, он перешел дорогу и тут же вернулся с ее одеждой и сапогами. Молча выхватив все это из его рук, Дани исчезла в лесу.
Она спряталась за толстым стволом дерева и с удовольствием стащила с себя мокрую, грязную сорочку и столь же мокрые штаны – к одежде было даже противно прикасаться. Она ни за что не наденет это снова.
Порывшись в мешке, Дани вытащила запасное платье. Конечно, без нижнего белья будет неудобно, – но уж лучше так, чем в мокром и грязном. Она быстро надела платье, а вот с короткими сапожками все оказалось сложнее, так как кожа стала ужасно жесткой. Но ничего не поделаешь – другой обуви у нее не имелось.
Закончив одеваться, Дани вздохнула с облегчением. Слава богу, что она осталась в живых! Вернувшись к Маркусу, она поблагодарила его, а тот в ответ пробурчал:
– Нам нужно последовать за всадником. Эта дорога должна привести нас к дому или постоялому двору.
– Или, возможно, в лагерь грабителей?..
Молча кивнув, маркиз стремительно зашагал по дороге. Выбиваясь из сил, Дани старалась поспевать за ним; разбитые ноги ныли и болели, но она твердо решила не просить Маркуса идти помедленнее и не ругаться с ним. Чтобы спасти Джинни, следовало сохранять с ним нормальные отношения.
Идти по дороге было гораздо легче, чем по лесу, да и Маркус вскоре замедлил шаг. Но они по-прежнему не разговаривали и не смотрели друг на друга.
Что ж, именно этого она и хотела. И, разумеется, забыла об этом.
– Маркус, спасибо тебе. За то, что спас меня и принес одежду.
Глянув через плечо, маркиз проворчал:
– Теперь мы в расчете. Ты помогла мне ночью.
Дани промолчала – не хотелось вспоминать о моментах близости. Но не спросить о здоровье было бы невежливо:
– Ты выглядишь намного лучше. Как твоя лихорадка?
– Со мной все будет в порядке.
– Ты уверен? – На лице Дани появилось выражение озабоченности. Ей казалось, что маркиз что-то от нее скрывает. – У тебя был ужасный жар и судороги. Может, нам стоит еще отдохнуть, прежде чем…
– Я же сказал: я в порядке! – прорычал Маркус и снова пошел быстрее.
Дани вздохнула и поспешила за ним. И вновь воцарилось тягостное молчание, Дани хотела знать, что движет этим человеком. Хотела побольше разведать о его прошлом, которое частично открылось в его лихорадочном бреду. Почему он считал, что должен спасти сестру? И если причина была важной, то она, Дани, возможно, простила бы ему отвратительное с ней обхождение и шантаж. Но простить его за Джинни она никак не могла. Ведь жизнь Джинни, скорее всего, разрушена, – и кто захочет жениться на женщине, которая провела несколько дней в лагере разбойников? Вина же за произошедшее – полностью на нем.
И именно он виноват в том, что произошло сегодня утром. Он все это начал. Хотя она, безусловно, не жалеет, что поцеловала его в ответ. Этот поцелуй доставил ей огромное удовольствие. А лежать в его объятиях… О, как это изумительно! Теперь-то она начинала понимать, что заставило Аннабель отвернуться от собственной семьи и лондонского общества и выбрать жизнь с Ху. Подобная страсть была величайшим из искушений. И она очень надеялась, что и у них с графом Хемзуэртом со временем возникнет нечто подобное. Надо только стараться – и искра вспыхнет.
– Я предлагаю забыть обо всем и сосредоточиться на возвращении Джинни. Что скажешь, малышка?
Подняв голову, Дани встретила улыбку Маркуса, и сердце ее гулко забилось в груди. Эта его улыбка, пусть и едва заметная, была долгожданной оливковой ветвью. Она кивнула и улыбнулась в ответ.
– Согласна.
Несколько минут тишину нарушало лишь шарканье сапог. Затем Маркус продолжил разговор:
– Ты действительно помогаешь сбегать только людям с «настоящей любовью»?
Дани в изумлении заморгала. И вдруг почувствовала, что ответ на этот вопрос очень важен для Маркуса. Решив подразнить, она с улыбкой сказала:
– Если спрашиваешь, первый ли ты охотник за приданым, которому я помогаю, то да, ты первый.
Он с подозрением на нее посмотрел, потом, снова улыбнувшись, попросил:
– Расскажи о своей… деятельности.
«Может, не стоит ему доверять?» – подумала Дани. Может, и не стоило, но она не хотела, чтобы он считал ее мошенницей. Дани надеялась, что заставит его понять, насколько важна любовь для брака. Любовь важнее всего! И если он поймет, то поймет и другое: Джинни должна вернуться домой без мужа.
– Обычно ко мне обращаются девушки… не очень-то расположенные к своим женихам, – медленно проговорила Дани. – Они просят помочь… Говорят, что хотят сбежать с возлюбленными в Гретна-Грин и побыстрее там обвенчаться. Потом, счастливо обвенчавшись, пара возвращается, рассказывает обо всем друзьям и часто рекомендует меня другим таким же парам.
Маркиз кивнул и проговорил:
– То есть женщины сплетничают, да?
Обидевшись за женщин, Дани нахмурилась.
– Мужчины тоже иногда… Дальше рассказывать или нет?
– Да, пожалуйста.
– С удовольствием, милорд. Вы, как всегда, любезны.
– Это тяжкое бремя, которое я должен нести, мисс Грин.
Дани фыркнула, но от комментариев воздержалась и продолжила рассказ.
– В агентстве «Гретна-Грин» руководствуются девизом «Они жили долго и счастливо». Мы планируем для невесты побег и гарантируем, что пара доберется до места назначения легко и удобно.
Перерубленная бровь маркиза взлетела на лоб.
– Ха! И это – ваше представление об идеальном побеге? Насколько мне известно, мисс Грин, спать в заброшенной лачуге и идти пешком многие мили не так уж приятно.
– Но вы, сэр, не дали мне времени на подготовку, – возразила Дани. – В большинстве же случаев у меня есть, по крайней мере, две недели, чтобы все организовать. Мне никогда еще не приходилось действовать… экспромтом.
– Должен заметить, что сейчас вы провалились с треском.
– Мне что, снова напомнить Правило про злословие? – пробурчала Дани.
Маркиз замахал руками.
– Нет, только не это! Вы своим соглашением убедили меня в том, что мне не следует занимать свое место в парламенте.
Дани пнула сапогом камень и притворилась, что не заметила, как камень попал в ногу Маркуса. Тот нахмурился, однако промолчал. Через минуту-другую спросил:
– И как же получилось, что вы стали этим заниматься?
– Совершенно случайно. Так уж вышло. Однажды ко мне пришла подруга, которую отец собирался выдать замуж за человека намного старше ее. Отец принуждал ее к этому браку, хотя она любила другого. Я очень расстроилась, но ничего не могла поделать. А через несколько дней ко мне обратился незнакомый мужчина, сказавший, что он – возлюбленный моей подруги. Они собирались сбежать в конце недели, но ее отец обо всем узнал и расстроил их планы. Возлюбленный подруги был в отчаянии.
Дани замолчала, вспоминая тот вечер и ужасно расстроенного молчуна Ху.
– И что же? – спросил маркиз. – Продолжайте…
Дани подняла на него взгляд и обнаружила, что они остановились посреди дороги. Она кивнула и вновь заговорила:
– Этот человек служил у ее отца. Тот уволил его и запер Аннабель в спальне. А ее возлюбленный просил моей помощи. Я не могла отказать. Я желала Аннабель счастья, поэтому все устроила – подкупила несколько человек, которые помогли ей ускользнуть из дома. Я благополучно проводила их, а через неделю они вернулись в Лондон счастливыми супругами.
– А почему ты продолжила этим заниматься?
– Ты должен меня понять. Пока моя мать не умерла, у родителей был брак, о котором можно только мечтать. Каждый день они говорили друг другу «я люблю тебя». И они действительно очень друг друга любили. Когда же я поняла, что лишь очень немногие могут на такое рассчитывать, я решила, что должна помогать любящим сердцам. – С вызовом посмотрев на маркиза, Дани добавила: – Поэтому я так возражаю против твоего плана относительно Джинни. Ты не должен заставлять ее, Маркус. С тобой она будет несчастна.
Маркиз задумался и снова зашагал по дороге. Через несколько минут проговорил:
– Значит, твоя мать умерла?..
Дани со вздохом кивнула.
– Да, к сожалению… – Ее охватило чувство глубокой грусти. – Ее не стало шесть лет назад. Это случилось незадолго до того, как Аннабель понадобилась моя помощь. – Дани помолчала. – Возможно, я с такой радостью помогала Аннабель и другим в память о маме. Она бы, наверное, даже помогала бы мне с агентством «Гретна-Грин». Мама очень сочувствовала несчастным.
Маркус кивнул и глухо произнес:
– Должно быть, очень приятно жить в такой счастливой семье, как у вас.
Дани нахмурилась и покосилась на своего спутника. Его последнее замечание говорило о многом… Но прошлое Маркуса стало еще более загадочным. И Дани поняла, что должна все о нем узнать. Тогда она сможет помочь Джинни. Но как же вызвать маркиза на откровенность?
– Да, у нас в доме было чудесно, – сказала Дани со вздохом.
Маркус взглянул на нее с удивлением:
– Было?..
Дани кивнула и снова вздохнула. Она никогда не говорила о своих отношениях с отцом. Ни с кем не говорила, даже с Аннабель. Но если это как-то поможет Джинни, то она готова.
– Да, именно было… Смерть мамы раздавила отца. Он ушел в себя и забыл о моем существовании. Он просто не замечает меня.
– А как он относится к твоей тайной деятельности?
Испугавшись, что сказала слишком много, Дани уклончиво ответила:
– Отец очень занятой человек.
– Но занят не тобой, да?
– Он любит меня, – пробормотала Дани. – И желает мне счастья, такого же, какое было у них с мамой. Только я пока не нашла подходящего человека… Они-то с мамой были знакомы с детства и всегда знали, что предназначены друг для друга. – Дани умолкла и посмотрела маркизу прямо в глаза. – И я уверена, что отец не заставил бы меня выйти замуж без любви, – а вот ты заставляешь Джинни.
Маркиз что-то проворчал в ответ и снова ускорил шаги. Дани, стиснув зубы, поспешила за ним. Но она еще не закончила.
– Вообще-то отец выбрал для меня жениха.
Маркус внезапно остановился и обернулся.
– Женщина, которая хочет для всех «настоящей любви», согласна на брак по расчету? – проговорил он с удивлением.
– Нелепо, не правда ли? – Дани криво усмехнулась. – Я, правда, еще не приняла предложение, но собираюсь. Он хороший человек, и я верю, что смогу его полюбить. И этот брак очень обрадует отца.
– И поэтому ты сбежала из хижины? – Лицо маркиза снова стало непроницаемым, а глаза – холодными.
Дани потупилась и прошептала:
– Да, поэтому. Я виновата. Мне не следовало целовать тебя. Это было неправильно. Такое больше не повторится.
Маркиз вновь зашагал по дороге – все быстрее и быстрее, – и Дани не сразу удалось его догнать.
На сей раз молчание длилось очень долго. Маркус явно не желал с ней разговаривать, а Дани злилась и на себя, и на него. «Он шантажировал меня и сделал своей сообщницей! – восклицала она мысленно. – Он похитил девушку прямо из постели! Он собирается принудить ее к браку! И он первый поцеловал меня в хижине! И у такого человека еще хватает наглости обижаться?!»
Дорога сделала резкий поворот – и они, удивленные, очутились во дворе небольшого постоялого двора с трактиром. Дом был небольшой, старый, обветшалый. Черепица на крыше потрескалась и кое-где отвалилась, а краска местами облезла. Неподалеку от двери бродили куры, рывшиеся в земле. В общем, все тут выглядело так, как и должно было выглядеть в глухом лесу, кишевшем разбойниками.
Пока они осматривались, вывеска, возвещавшая, что трактир назывался «Шкура», сорвалась с одного из гвоздей и теперь болталась над входом.
Они с Маркусом обменялись выразительными взглядами, и Дани охватило страстное желание поесть и лечь в горячую ванну. Покосившись на своего спутника, она решительно направилась к двери.
Маркус же, глядя ей вслед, раздумывал над тем, что она ему рассказала. В глубине души он давно уже знал правду. Он перестал считать ее обманщицей почти сразу же после того, как она исчезла за стеной сада адмирала. Она была решительная, умная, верная. Не многие согласились бы сделать то, что она сделала для подруги, и теперь делала для него, незнакомца.
Маркус пнул сапогом комок грязи и понял, что завидует этой девушке. У нее были друзья. И еще тот, кто хотел жениться на ней. Было также счастливое детство и чудесные воспоминания. И наконец, были прекрасные родители, служившие образцами для подражания.
А что было у него, Маркуса? И сколько еще злодеяний ему придется совершить, чтобы помочь Каролине? Он смотрел, как Дани исчезала в таверне. Чем еще он согласен пожертвовать?
Недовольство собой вызвало приступ ярости. Он не понимал ту привязанность, что испытывал к Дани, и острую боль от известия о ее помолвке. Да, она ответила на его поцелуй, – но ведь ясно дала понять, что он ей не нужен. Поэтому и убежала от него.
Его, Маркуса, присутствие можно только терпеть. Когда они найдут Джинни и он снова отправится с ней в Гретна-Грин, война возобновится. Но этот брак должен состояться! Ведь на кону – благополучие Каро. Поэтому он должен принять себя именно таким – охотником за приданым, гнусным шантажистом и похитителем. У него есть цель, и он не должен из-за нападок Дани от нее отвлекаться. И вообще, какое ему до нее дело? У нее ведь нет хорошего приданого… К тому же она предназначена другому – нормальному человеку, который подарит ей ту любовь, о которой она мечтает. Она заслуживает этого. Заслуживает того, чего он, Маркус, не может ей предложить. Увы, он слишком похож на создавшее его чудовище, поэтому не сможет никого осчастливить.
В тысячный раз проклиная свою жизнь, маркиз последовал за своей спутницей.
